Текст книги "Инсайдауt"

Автор книги: Константин Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

–

– «Кантата Канта» –

Поэма о Канте, где дается такая формула: «Бог есть, если есть Кант. Кант есть, если есть Бог», – о Фете, переводившем труды Канта, о дружбе и ссоре Льва Толстого с Фетом, о превращении Кенигсберга, где работал и умер Кант, в Калининград. Генрих Сапгир под влиянием этой поэмы написал свою поэму «Чучело Паскаля», и мы издали их единой брошюрой под названием «Философские тетради». (Посмотреть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/48.html )

–

– Капица Сергей –

Создатель теории ускорения и сжатия до нуля к 2000 г. исторического времени. Согласно этой теории скорость исторического времени зависит от скорости и объема обрабатываемой информации. Чем больше людей, тем стремительнее скорость и больше объем. Так первоначальная общность доисторических человекообразных существ составляла всего 50000 человек. Сравните это число с нынешними 6000000000 людей, живущих на планете. Настолько увеличилась скорость обработки информации. Получается, что сегодня за одну минуту мы перерабатываем столько информации, сколько первые люди перерабатывали за тысячу лет (цифры названы условно и приблизительно). Уместно вспомнить слова апостола: «Для Бога тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет». Таким образом, мы за один день сегодня переживаем тысячи первоначальных лет истории. Время сжимается и к 2003 г. сожмется до нуля. Что это? Конец света? Нет, утверждает С.Капица. Конца света не будет, потому что стремительно замедляется рост населения. Следовательно мы благополучно минуем нулевую точку и просто обретем новое качество. Это совпадает с предсказаниями астрологов о приходе новой эпохи Водолея примерно в эти же сроки. Моя беседа с С.Капицей опубликована в газете «Новые Известия». (С.Капица о К.Кедрове – посмотреть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/131/443.html )

–

– Кацюба Елена –

Поэтесса. Одна из основателей ДООСа. На основе анаграммы и метонимии открыла новую форму стихосложения – комбинаторную поэтолингвистику, которую назвала «лингвистический реализм». В поэме «Свалка» (1985) http://flashpoetry.narod.ru/

 слово претерпевает множество изменений. Оно раскладывается на составные части и образует новый текст – из собственного нутра, но этот внутренний текст оказывается больше внешнего, как это бывает при выворачивании. Слова превращаются в свою противоположность: лицо в рожу, слон в муху. (Cм. ст. М. Дзюбенко «Радуга распада», «Газета ПОэзия» № 2). В 1999 составила и выпустила «Первый палиндромический словарь современного русского языка» (около 9000 слов), про который А. Вознесенский сказал: «Это итог всей поэзии не только ХХ, но и ХIХ века», затем в 2002 г. вышел «Новый палиндромический словарь» и открылся сайт «Палиндронавтика». В 1999 году вышел также сб. «Красивые всегда правы» – новое и ни на что не похожее явление русской поэзии. В нем есть метакодовая иероглифическая поэма «Книга Собака» (1990), где «песья звезда» Сириус превращается в собаку – самую преданную и единственную свидетельницу воскресения Христа. В беседе с Мариной Розановой для журнала «Elle» Е.Кацюба так высказала свое кредо: «В поэзии главное – остановить «прекрасное мгновение». То есть сделать то, что Мефистофель запретил делать Фаусту». Наиболее полное собрание стихов и поэм – книга «Игр рай», 2003 г. (Посмотерть видео http://video.mail.ru/mail/libel46/)

–

– «Квадрат Малевича» –

Стихотворение (1984). В 1988 г. в концерном зале Олимпийской деревни я устроил сценическое действо «Разомкнутый квадрат». Вырезав из фольги квадрат, я закрепил его на четырех прозрачных нитях так, что он как бы висел воздухе отдельно от рамы, в которой был распят. По ходу чтения стиха я по очереди отстригал нити ножницами, пока фольга не вылетела из рамы в зал. (Видео клип  http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/29.html , текст в исполнении автора http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/289.html )

–

– «Кирасир» –

Стихотворение (1988). Описание Бородинской битвы, данное как описание битвы лучей света, исходящих от сабель и труб. Битва света превращается в сложный чертеж отлетающих душ. Далее после канонического со времен Гермеса Трисмегиста сравнения души с бабочкой внутри кокона – переход к метаметафорическому чертежу, многослойной кальке. Чертеж битвы вбирается чертежом лучей. Чертеж отлетающих душ калькируется с траекторий света, исходящего от оружия, и все это вбирается в точку небесного рейсфедера, вычерчивающего мировые линии на световом конусе мировых событий.

–

– «Комментарий к отсутствующему тексту» –

В сб. «Компьютер любви. «Этот текст является комментарием к отсутствующему тексту. В то же время отсутствующий текст является комментарием к этому тексту…»  (Посмотреть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/52.html )Как справедливо написал один критик, «при таком подходе текстом является все». Совершенно верно! (См. Метакод)

–

– «Компьютер любви» –

1. Поэма (1984) Своего рода поэтическая энциклопедия метакода и метаметафоры. Финал поэмы, исходя из формулы Эйнштейна Е=mc2, дает образ вселенского человека, Homo Cosmicus, чье тело состоит из света радиусом в 19 млрд. световых лет или из всех людей. В сущности это лирическая поэма о любви, где отношения между мужчиной и женщиной есть отношение между человеком и космосом: (Посмотреть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/19/ ) За поэму «Компьютер любви» ч стал лауреатом премии GRAMMY.ru.

2. Название сборника. М., «Худож. лит.», 1989 http://metapoetry.narod.ru/knigi/comp.htm .

–

– «Конфирмация Беатриче» –

Поэма, где Беатриче предстает в виде католической облатки, круглой, полупрозрачной, похожей на монокль. Сквозь евхаристическую линзу – Беатриче – я вижу мир в перспективе светового конуса мировых событий. (текст стихотворения)

–

– «Конь окон» –

Стихотворение (1982). «Распрями свой мозг в извилистом пространстве, / распрямись на мозговом коне…» Алексей Парщиков (см. метаметафористы), услышав это, заметил, что в мозгу действительно есть орган. именуемый «гиппокамп» (водяной конь). Я ему сначала не поверил, поскольку до этого слышал самые фантастические рассказы о периоде его учебы в Ветеринарной академии. Имеет ли этот голубой конь какое-либо отношение к Синему всаднику Малевича? И нет, и да. Я имел ввиду цвет голубого неба в окне. Но думаю, что и Синий всадник к небу отношение имеет. У Булгакова в финале романа «Мастер и Маргарита» по мере приближения к черной дыре, вернее к горизонту мировых событий, конь Воланда разрастается до бесконечности, превращаясь в звездное небо. При этом месяц справа и слева превращается в серебряные шпоры, а звезды в уздечку. Есть предположение, что этот финал написан в соответствии с финалом книги Павла Флоренского «Обратная перспектива». Все сии возможные параллели и реминисценции явно отсутствовали на сознательном уровне при написании стиха «Конь окон». Главное здесь – анаграмма окна в коне и коня в окне. Кроме того, в детстве, пяти лет от роду я, находясь в Казахстане вблизи горы Бештау-ата, надавил ладонью на оконное стекло с такой силой, что стекло вылетело. Стекло поразило мое воображение тем, что будучи прозрачным, оставалось твердым. С такой же силой меня влекла к себе зеркальная поверхность мазута в бочке. Я по локоть погрузил в него руку, будучи в белой рубашке. Там же посчастливилось пробежать по застекленном стенду, лежащему на земле. Суть этих впечатлений в том, что твердое проницаемо, а прозрачное твердо. Хорошо помню, что таким образом я уже в пять лет осознал иллюзию нашего восприятия и перестал ему доверять. Стена проницаема, ибо окно – стена, сквозь которую можно проникнуть взором. Спор между идеалистами и материалистами сводится к этому – доверять или не доверять природным иллюзиям. Идеалисты не доверяют земным иллюзиям, чувствуя постоянное влечение в космос, за пределы оконного стекла. Окно – человек. Рама – его скелет. Небо в окне – окно в небе. Раньше небо виделось хрустальной сферой – сферическим окном в рай.

–

– Космос –

Единое бессмертное вечное, видимое и невидимое глазу тело каждого одухотворенного человека. Лик Христа. Зримый и незримый рай. В зависимости от душевного состояния человека космос может быть адом или раем. Ад – скопление бесконечной массы безжизненной материи без цели и смысла с бездушной и слепой силой тяготения. Рай – единое тело Христа, где сила тяготения есть любовь. В православии на иконе «Сошествие Св. Духа на апостолов» космос изображен в виде бородатого человека в короне с надписью «Космос».

–

– Красота –

Золотая пропорция между хаосом и гармонией. Наиболее полное приближение человека к Богу в слух, в зрении, в мыслях, в чувствах и поступках. Красота возникает в хаосе и безобразии, как радужная пена на гребнях самых высоких волн. Так радуга возникла над хаосом всемирного потопа и напомнила Богу о его завете с человеком и об обещании спасти человеческий род в ковчеге Ноя. В конце ХIХ в. появилась модная доныне мысль о том, что красота не имеет отношения к этике (к любви, доброте и состраданию). Эту веру исповедовали Уайльд и Д'Аннунцио. Об этом роман «Портрет Дориана Грея» Внешняя красота, не выражающая добра и любви, есть ни что иное как маска смерти и ведет к гибели. Так погибла черепаха, чей панцирь скучающий герой Гюисманса велел инкрустировать драгоценными камнями. Утверждение Ницше, что красота находится под сапогом добра и зла, опровергнуто двадцатым веком. Зло породило чудовищную безвкусицу и безобразие сатанинской эстетики третьего рейха и соцреализма в России. Единственные добродетели в искусстве – это красота и свобода. И то, и другое недостижимо без внутренней доброты. То, что Лев Толстой называл «любовь к изображаемому предмету». Наука утверждает, что в человеке нет чувства ненависти. Ненависть – это реакция страха. А человек испуганный не может быть свободным. Красота в поэзии – это любовь и свобода, выраженные в языке или в слове. Метаметафора есть высшее проявление красоты в поэзии, поскольку она объединяет и гармонизирует человека и мироздание в единое космическое тело, а тело есть эталон гармонии.

–

– Крест –

Метаметафора в поэзии – это прежде всего четырехмерное пространственно-временное изображение креста. Ведь сам график вечного тела мира у Минковского и Эйнштейна выглядит как иксообразный крест, пересекаемый в центре вечной линией мировых событий.

–

– «Крест» –

Стихотворение в сб. «Компьютер любви». Таинство мистериального слияния мужского и женского тела – это одновременно воздвижение и сотворение вечного четырехмерного креста. См. также стихотворение «Странник». Если слова «красота» и «крест» записать по древнееврейской библейской традиции – без гласных КРаСоТа, КРеСТ, получится одна та же структура – КРСТ. (Посмотреть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/9.html )

–

– Л –

– «Лонолёт» –

Сборник ДОСа (см.), получивший свое название от стихотворения К.Кедрова «Лонолет. Эпиграф к сб. – моностих-палиндром Е.Кацюбы: «Тело ноль – лонолет». Авторы: поэты Константин Кедров, Елена Кацюба, Андрей Цуканов, Руслан Элинин; художники: Галина Мальцева, Андрей Бондаренко, Дмитрий Шевионков, Андрей Врадий. (Посмотреть видео http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/15.html )

–

– Личность и человек –

Существует предание, что Аристотель определил человека, как двуногое без перьев и шерсти. После чего Сократ якобы принес ощипанного петуха и бросил к ногам Аристотеля: «Вот твой человек». Вполне возможно, что нет ни так называемого человека, ни так называемого общества. Есть люди, настолько непохожие друг на друга, что общее между ними может оказаться смертельным. Для диабетика губителен сахар, а для голодающего сахар – источник жизни. Никотин – отрада курильщика и пытка для некурящего. Атеиста раздражает любой религиозный символ, а верующему человеку противны символы атеистов (серпы, молоты, свастики, звезды) и прочие атрибуты атеистических государств). Гомосексуалисты с неприязнью относятся к натуралам, а те так же не приемлют гомосексуалистов. Примеры можно множить до бесконечности. Поэтому реально можно говорить лишь об отдельной личности, хотя наука вправе обобщать некоторые свойства, группируя людей в стада: рабочие, крестьяне, капиталисты, монополисты и прочая чепуха, не имеющая отношения к самому главному – к индивидуальности. Личность индивидуальна, но эта индивидуальность выявляется не столько во взаимоотношениях с внешним миром, сколько в личной жизни. Толпа, даже состоящая из Сократов, движется по законам жидкости. Личность, даже самая заурядная и ничтожная, ни на кого не похожа. Космос и Бога интересует только личность. Бог общается с человеком всегда индивидуально. Иисус советует молящемуся запереться в комнате, чтобы тебя никто не видел. Общение двух личностей образуют церковь: «Где двое во имя мое, там и я с вами». Это может быть церковь сатаны или мелкого беса, но всегда церковь. Соединение многих личностей в единое целое всегда обречено на распад. Но личность многовалентна. Миллионы могут общаться с личностью, читая и слушая её слова, но сама личность может общаться лишь с несколькими близкими людьми. Поэтому в Евангелии сказано: «Люби ближнего, как самого себя». Ближний это отнюдь не всегда родственник. Этот тот, кого личность почувствовала своим. Когда общение с космосом личностно, индивидуально, космос предстает перед человеком в образе личного бога. Для Иисуса это был Бог-Отец. Это может быть Бог-учитель (для Рабиндраната Тагора) или Бог – небесная возлюбленная (для Владимира Соловьева. Или Бог – голос (для Ноя и Авраама). Только личный, личностный контакт с Богом при всей субъективности обладает статусом достоверности. Если Бог воспринимается не как личность, а как огонь, вода, воздух, материя, стихия, число, знак, символ, шифр, код, это означает, что между личностью и космосом образовался зазор. Вернее личность отчасти перестала быть личностью, ибо индивидуальность всегда космичность. Майстер Экхарт говорил: «Бог не только внутри тебя. Он ближе к тебе, чем ты сам». И в этом кроется высшая тайна личности. Личность всегда божественна, а Бог всегда личность.

–

– Луна –

Самая значимая буква небесного алфавита. 28 стадий убывания и прибывания луны дают очертания 28 строчных букв алфавита, «а» – первый день нарождающегося месяца, «я» – последний день месяца убывающего, «о» приходится на полнолуние. Ранний месяц в новолуние – адамово ребро, из которого творится 28 дней. Луна – Ева, жизнь. Семь дней убывающего месяца – это семирогий агнец (см. Апокалипсис), приносимый в жертву, а семь дней прибывающего месяца – это агнец, воскресающий в небе. Месяц – это небесный пастух. «Поле не меряно, овцы не считаны, пастух рогат». Овцы – звезды, поле – небо, пастух – месяц. !5 дней прибывающей луны – символ Богородицы, вынашивающей в чреве Спасителя – небесного пастыря. Убывание пятнадцатидневной луны – роды нового месяца.

Ступив на луну и взглянув на землю со стороны, астронавт Эдгар Митчел пережил выворачивание – инсайд-аут: «Я стал частью вселенной, а вселенная стала частью меня». Луна – преломляемый хлеб, тело Христа, дискос. Солнце – чаша с вином, светом, кровью воскресшего Христа. Луна – яйцо простое, разбиваемое на фазы. Солнце – яйцо золотое, неразбиваемое. Курочка ряба – звездное небо. Луна – колобок, выпекаемый из муки Млечного пути. Части колобка откусывают созвездия. Лунные герои, раскалываемые на части, – Раскольников, Гамлет, Дон Кихот с медным тазиком на голове. Месяц умирающий и воскресающий – двойной топор Зевса, либрис. Лунные герои-странники – Одиссей, Синдбад, Садко, Иона во чреве кита. Они тонут, их заглатывает пучина – на три дня, а затем они выплывают невредимыми. Так на три дня исчезает на небе месяц перед новолунием. Ранее предполагалось, что луна – это Изида, жена-сестра-дочь Озириса-солнца. Теперь ясно, что Изида – Сириус, а Озирис – Орион. Хотя возможна двойная, лунно-солнечная символика. Луна – Ева, солнце – Адам. Луна – Богородица, солнце – Христос. Но в звездной символике Христос – месяц умирающий и воскресающий в кругу двенадцать апостолов – знаков зодиака и знаков двенадцати колен израилевых. Луна – голова Иоанна крестителя на блюде. С.Есенин в «Ключах Марии утверждал, что мы живем только лунной частью нашего существа, вращаясь вокруг земли, но рано или поздно выйдем на космический, солнечный уровень. Крест луны и солнца на пересечении их визуальных орбит вычерчивает небесное женско-мужское тело нашего небесного двойника Адама Кадмона, «солнце-лунный мерцающий крест…» (см. «Крест»). В то же время «луна – больная дочка, отхожее место света» («Последняя смерть») – это челн Харона, увозящий души умерших в иные миры. По мистериальным представлениям луна по природе своей двупола. Прозаик Егор Радов в романе «Бескрайняя плоть» («Газета ПОэзия» № 12) использовал этот мистериальный сюжет. Вступивший на луну Захар Захарович превращается в своего женского двойника Зинаиду Захаровну. Луна – Селена – несет в себе корень, означающий сияние. Становится ясно, что в «Илиаде» шлемоблещущий Гектор есть солнечный двойник, а Елена – двойник лунный. Эта символика позднее перешла в исландскую сагу, где солнечный герой – Бьяртур. А позднее в «Слове о полку Игореве» яр тур Всеволод блещет золотым шлемом, в то время как луна – Ярославна плачет в Путивле.

–

– Любимов Юрий –

Великий режиссер. 21 марта 2000 г. провел вечер ДООСа в своем театре на Таганке – в день весеннего равноденствия и в честь Всемирного дня поэзии, объявленного ЮНЕСКО. В вечере участвовали поэты: Андрей Вознесенский, Елена Кацюба, Константин Кедров, Алина Витухновская, Михаил Бузник. Ю.Любимов исполнял роли Вергилия и Данте, выводящего публику из Ада повседневности к Раю поэзии. Он читал метаметафорический финал «Божественной комедии». Приведу толкование этого отрывка из моей книги «Поэтический космос» в главе «Рождение метаметафоры»: «Данте опускается в глубины ада, и вокруг словно прокручиваются круги схождения, образуя ленту Мебиуса, и ослепительный свет в лицо.

«Я увидал, объят высоким

и в ясную глубинность погружен,

три равномерных круга, разных цветом,

один в другом, казалось, отражен.

Круговорот, который возникая

в тебе сиял, как отраженный свет, —

когда я обозрел его вдоль края,

внутри окрашенные в тот же цвет,

явил мне как бы наши очертанья…»

Достаточно сравнить это видение Данте с хрустальным глобусом Пьера Безухова или сферой Николай Кузанского, где центр нигде, а окружность везде, чтобы увидеть зримый образ метаметафоры. Здесь же прошли 2-й, 6-й и 7-й Дни поэзии ЮНЕСКО с участием ДООСов.

В 2001 г. я по просьбе Юрия Любимова написал мистерию «Посвящение Сократа». См. «Сократ / Оракул».

–

– Любовь –

Обязательное условие для инсайдаута – выворачивания. Образ вечной жизни в пространстве жизни временной, конечной. В Новом Завете любовь обозначена тремя терминами: эрос, филос (дружба), агапия (любовь ко всему мирозданию). Для выворачивания нужны все три: филос + эрос + агапия. «Любовь никогда не исчезнет, хотя языки умолкнут и жизнь на земле прекратится». Манихейская ересь разрубила любовь на три части. Отдельно филос, отдельно эрос, отдельно агапия. Аскеты склонны противопоставлять вселенскую любовь любви плотской или любви дружеской. Начало такому разделению положил гомосексуалист Платон в «Пире». Он же разделил любовь на платоническую и земную. Любовь к женщине считалась земной, поскольку она замешана на корыстном желании иметь детей. Любовь же к мужчине, утверждал он, свободна от этого. Она и получила название «платоническая», хотя в последствии смысл термина расширился Правда, справедливости ради следует заметить, что любовь к мужчине у Платона тоже должна очиститься от чувственного влечения к красоте и перерасти во влечение к мудрости, ибо она может быть заключена в безобразном теле (теле Сократа, учителя Платона). Это болезненное разделение любви внесло невероятную путаницу. Ведь подлинный эрос невозможен, если нет филоса и агапии. Да и агапия есть преобразованный эрос. Все три ипостаси одного чувства, придающего смысл человеческой и вселенской жизни. Любовь и смысл нераздельны. «Бог есть любовь» – без разделений и уточнений, какая именно. В слове «любовь» содержится любование, восхищение красотой тела и духа. В любви плоть духовна и дух телесен. В этом-то заключается таинство соединения. Любовь невозможно понять без таинства перехода пола. Мужчина должен почувствовать все, что ощущает женщина, а женщина – ощутить все, что чувствует мужчина. Это квантовый скачок через природный барьер. Двое смертных образуют двуединое, в тот момент бессмертное тело. Инстинктом назвали вечную жизнь и в конец все запутали. Любовь не может существовать в протяженном времени. Она существует только в одном, вечном мгновении. Это заметил даже скептический материалист Пушкин: «Я помню чудное мгновенье…» Никогда любовь не подвергалась такой иронической агрессии в поэзии, как в наше время. Тексты постмодернистов, концептуалистов – это отнюдь не первая попытка убить любовь в поэзии. Юмор, ирония, самоирония и даже сатира вполне уместны в поэзии. Но при одном условии: если есть любовь. Метаметафора возникает на стыке, слиянии эроса, филоса и агапии. Однако без юмора, иронии и самоиронии такое слияние тоже невозможно. Утверждение: «Христос не смеялся», – исходит от апостола Павла, который никогда Христа не видел. На полемике с этим утверждением построен роман Умберто Эко «Имя Розы».

–

– М –

– Мень Александр –

Великий мученик во имя Христа, крупнейший православный богослов-просветитель, приведший ко Христу тысячи мыслящих и образованных людей. Мы сблизились в середине 80-х во время совместных выступлений и лекций по истории мировых религий в разных аудиториях и клубах Москвы. Как ни странно, но о. Мень читал лекции по буддизму, а я, параллельно, по христианству. Однажды отец Александр заболел, и я прочел за него лекцию по буддизму. Затем мы с отцом Александром работали над фильмом по моему сценарию «Сон о Флоренском» (режиссер Михаил Рыбаков). Фильм вышел на экран и был показан на ТВ уже после злодейского убийства Александра Меня. Тогда я написал первый палиндром в своей жизни: «Меня убили б, у, я нем».

Метакод. Ключевое понятие монографии «Поэтический космос». Впервые этот термин я применил в ст. «Звездная книга» («Новый мир», 1982. № 2). Метакод – это единая система символов, читаемая и дешифруемая всем мирозданием на микро – и макроуровнях. Зримая выявленность метакода для всей Солнечной системы – рисунок звездного неба – звездный код. Небо спроецировано на все области человеческого сознания. Сферическая проекция на сферическую радужку глаза и оба полушария мозга. Небо перекодируется в звуки, а через них в поэзию и литературу. Звездное небо – результат проекции души в Космос, а душа – это проекция Космоса в Человека. «Человек – это изнанка неба…» (см. «Компьютер любви») Через мифологию и литературу небо спроецировано в культуру. Любой значительный текст обязательно закодирован очертаниями созвездий (см. «Звездная книга»). Рисунок звездного неба един для всей Солнечной системы. Многовариантность прочтений только выявляет единство. Неподвижная Полярная звезда в центре неба, вокруг которой вращаются все звезды, – это и Илья Муромец на печи, и Илья Ильич Обломов на диване. Обоим тридцать лет и три года. Расколотая на две половины луна – обоюдоострый топор, либрис, Зевс – ещё и Родион Раскольников, и Гамлет, и Христос с молением о чаше. Быть или не быть, пить или не пить. Печь, на которой возлежит Илья Муромец, – это созвездие Большой Медведицы и Полярная звезда. Примеров бесконечное множество. Другой важнейший элемент метакода – Венера утренняя и Венера вечерняя, Золушка-замарашка и она же в бальном, вечернем платье на звездном балу. Хрустальный башмачок – Венера в виде маленького серпа (так она бывает видна в районе Средиземноморья) перед исчезновением за горизонтом. Однако в метакоде важны реалии невидимого неба, микро – и макрокосмоса. Так процесс умирания Ивана Ильича у Льва Толстого совпадает со сценарием подлета к черной дыре и с описанием клинической смерти в трудах Моуди. Заход Ориона за горизонт – это терзание Озириса, Диониса, Таммуза, Костромы, а восход – собирание по частям и воскресение – осуществляется луной Изидой – матерью, сестрой, женой Озириса. Фаллос Озириса – звезда Сириус. В Новом Завете роль Изиды выполняет мироносица Мария, первая увидевшая воскресшего Христа в облике садовника. Садовник – это Дионис с виноградной лозой. Христос оставил ученикам две мистерии Воскресения (см. Евхаристия). Космическое всемирное звездное тело Христа – это колос, небо, все человечество. Его кровь – это вино, текущее и в наших жилах. Тело – это «меха новые», в которые влито вино Нового Завета. «Люби ближнего, как самого себя» – великая метаметафора. «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Ослепительная метаметафора в песнопении: «Приидите, пием пиво новое, не от камня давильного содеянное, но бессмертия источник, из гроба одождивший Христа». Камень, отваленный от двери гроба сравнивается с давильным камнем, из-под которого течет виноградное вино. Оно просто выдавлено, а извергается, как винный дождь. В мистериях православия сохранены и воскрешены древние мистерии Озириса. Костромы и Джона-Ячменное зерно, который после страстей и заточения в бочке разрывает обручи, одождив мир пенистым элем. Не коллективное бессознательное, а мистерия хранит метакод – матрицу бытия всего Космоса. Что сказал Бог, сказав «Да будет свет»? Это Слово есть метакод, а его звучание сегодня – метаметафора.

–

–  Метакод –

Ключевое понятие монографии «Поэтический космос». Впервые этот термин я применил в ст. «Звездная книга» («Новый мир», 1982. № 2). Метакод – это единая система символов, читаемая и дешифруемая всем мирозданием на микро – и макроуровнях. Зримая выявленность метакода для всей Солнечной системы – рисунок звездного неба – звездный код. Небо спроецировано на все области человеческого сознания. Сферическая проекция на сферическую радужку глаза и оба полушария мозга. Небо перекодируется в звуки, а через них в поэзию и литературу. Звездное небо – результат проекции души в Космос, а душа – это проекция Космоса в Человека. «Человек – это изнанка неба…» (см. «Компьютер любви») Через мифологию и литературу небо спроецировано в культуру. Любой значительный текст обязательно закодирован очертаниями созвездий (см. «Звездная книга»). Рисунок звездного неба един для всей Солнечной системы. Многовариантность прочтений только выявляет единство. Неподвижная Полярная звезда в центре неба, вокруг которой вращаются все звезды, – это и Илья Муромец на печи, и Илья Ильич Обломов на диване. Обоим тридцать лет и три года. Расколотая на две половины луна – обоюдоострый топор, либрис, Зевс – ещё и Родион Раскольников, и Гамлет, и Христос с молением о чаше. Быть или не быть, пить или не пить. Печь, на которой возлежит Илья Муромец, – это созвездие Большой Медведицы и Полярная звезда. Примеров бесконечное множество. Другой важнейший элемент метакода – Венера утренняя и Венера вечерняя, Золушка-замарашка и она же в бальном, вечернем платье на звездном балу. Хрустальный башмачок – Венера в виде маленького серпа (так она бывает видна в районе Средиземноморья) перед исчезновением за горизонтом. Однако в метакоде важны реалии невидимого неба, микро – и макрокосмоса. Так процесс умирания Ивана Ильича у Льва Толстого совпадает со сценарием подлета к черной дыре и с описанием клинической смерти в трудах Моуди. Заход Ориона за горизонт – это терзание Озириса, Диониса, Таммуза, Костромы, а восход – собирание по частям и воскресение – осуществляется луной Изидой – матерью, сестрой, женой Озириса. Фаллос Озириса – звезда Сириус. В Новом Завете роль Изиды выполняет мироносица Мария, первая увидевшая воскресшего Христа в облике садовника. Садовник – это Дионис с виноградной лозой. Христос оставил ученикам две мистерии Воскресения (см. Евхаристия). Космическое всемирное звездное тело Христа – это колос, небо, все человечество. Его кровь – это вино, текущее и в наших жилах. Тело – это «меха новые», в которые влито вино Нового Завета. «Люби ближнего, как самого себя» – великая метаметафора. «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Ослепительная метаметафора в песнопении: «Приидите, пием пиво новое, не от камня давильного содеянное, но бессмертия источник, из гроба одождивший Христа». Камень, отваленный от двери гроба сравнивается с давильным камнем, из-под которого течет виноградное вино. Оно просто выдавлено, а извергается, как винный дождь. В мистериях православия сохранены и воскрешены древние мистерии Озириса. Костромы и Джона-Ячменное зерно, который после страстей и заточения в бочке разрывает обручи, одождив мир пенистым элем. Не коллективное бессознательное, а мистерия хранит метакод – матрицу бытия всего Космоса. Что сказал Бог, сказав «Да будет свет»? Это Слово есть метакод, а его звучание сегодня – метаметафора.

–

– Метаметафора –

Отличается от метафоры, как метагалактика от галактики, физика от метафизики. Впервые появилась в виде формулы Эйнштейна, очерчивающей всю вселенную: Е=mс2. Название впервые было предложено мной в предисловии к поэме «Новогодние строчки»: «Метаметафора Алексея Парщикова» («Литературная учеба», 1984, № 1).. «Привыкайте к метаметафоре. Она бесконечно расширит пределы вашего зрения, – писал я тогда. – В метаметафоре нет человека отдельно от вселенной. Здесь все есть все. «Дельфин – это долька моря». Здесь бреются, глядя в лезвие ножа, как в зеркало, поскольку зеркало может сузиться до острия лезвия при полете со скоростью света». Первое описание метаметафоры дано в книге Павла Флоренского «Мнимости в геометрии», где в финале говорится, что всякое тело, приближаясь к скорости света, обретает свою бесконечную сущность, превращаясь в платоновский эйдос. Флоренский верит больше формуле Лоренца, чем формуле Эйнштейна, поскольку у Эйнштейна сжимается пространство – время, а у Лоренца по мере приближения к скорости света деформируется тело. Тем не менее, в главном Флоренский не ошибся и приблизился к выворачиванию, утверждая. что при скорости большей, чем скорость света (чего физически быть не может) тело «вывернется через себя» во вселенную и станет ею, обретя бесконечность. Эти сверхсветовые бесконечные сущности Флоренский считал платоновскими эйдосами. В таком случае, метаметафора – это зримый эйдос. Моя первая метаметафора возникла в поэме «Бесконечная» (1960). Метаметафора не возможна без выворачивания, но человеку не надо мчаться со скоростью света, поскольку его мысли и чувства способны моделировать любые состояния вселенной. Можно сказать, что метаметафора – это зрение света, мчащегося со скоростью 300000 км/сек2. Метаметафора возникает вместе со Словом: «И сказал Бог: «Да будет свет». Метаметафора как выворачивание может осуществляться в палиндроме и анаграмме, а также в неожиданных грамматических сдвигах (см. «Верфлием»). Метаметафора не самоцель поэзии, а её неизбежное следствие в конце ХХ века.