Текст книги "Герой ее мечты"

Автор книги: Конни Брокуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– О’кей. – Он повернулся и направился в конец улицы, бормоча себе под нос: – Разговор. Вероятно, он не займет много времени. И что страшного в коротком разговоре двух старых знакомых?

Очевидно, Ноублу тоже было не по себе после прошлой ночи, ведь когда-то они были лучшими друзьями. Не желая анализировать удовольствие, которое вызвала у нее последняя мысль, Венис выбралась обратно на тротуар и торопливо пошла по направлению к «Золотой пыли».

– О, мисс Лейланд! – радостно воскликнул Тим, прибивавший к фасаду дома объявление. – Я слышал, у вас была довольно возбуждающая ночь.

Опять это слово.

– Надеюсь, вы не собираетесь написать, что я подожгла это проклятое место, чтобы удовлетворить свое всем известное извращенное стремление к приключениям? – с подозрением спросила Венис.

– Боже правый, – хмыкнул Тим, – мне бы и голову такое не пришло.

– Что это? – успокоившись, поинтересовалась Венис, указывая на объявление у него в руке.

– Ну, – смутившись, Тим пнул носком башмака камешек, – я должен неплохо зарабатывать, чтобы удерживать газету на плаву, и если мне платят за то, чтобы напечатать несколько объявлений и развесить их по городу, я не могу позволить легким деньгам проскользнуть у меня между пальцами. Я вынужден…

Встревожившись, Венис подошла к редактору и прочитала объявление:

ГРЕШНИКИ!

Флорита Деворес, Тереза «Веселая Терри» Эйткенс

и

МАДЕМУАЗЕЛЬ «ФИФИ» ЛА ПАЛЬМА

будут подробно говорить на тему своего грехопадения, злоупотреблений, многочисленных

ГРЕХОВ, БЕЗНРАВСТВЕННОСТИ и ПАГУБНЫХ ПРИВЫЧЕК.

Сегодня вечером!!! Ровно в 8.00.

Пожертвования принимаются в трактире «Золотая жила»

преподобным Карлом Ниссом.

Спасение тоже обсуждается.

– Религиозное собрание? – недоуменно нахмурилась Венис.

– Н-да, – промямлил Тим.

– Знаете, я никогда не была на религиозных собраниях…

– Не стоит ходить на это собрание, мисс Лейланд.

– Пожалуй, я пойду, – не прислушавшись к его совету, сказала Венис. – Я не так часто хожу куда-нибудь по вечерам – вопреки тому, что пишет пресса. – Венис игриво улыбнулась: – Я увижу вас завтра вечером на празднике?

– Да, мадам. Можете не сомневаться в этом, мисс Лейланд.

Венис уже почти дошла до конца деревянного тротуара, когда услышала, как ее окликнули:

– Мисс Лейланд!

Венис обернулась, и вежливая улыбка застыла у нее на лице: к ней строем направлялась «Лига женских радостей Сэлвиджа», шесть леди.

«Мужайся», – сказала себе Венис.

– Леди?

– Э-э… мисс Лейланд. – Симпатичная девушка со вздернутым носиком, усыпанным веснушками, неуверенно выступила вперед. – Меня зовут Сюзанна Гейтс, мадам. «Лига женских радостей Сэлвиджа» велела мне, нет, просила меня, то есть большинство ее членов…

– Все, кроме Агнес Дюпре! – подтвердил громкий голос позади запинающейся девушки.

– Все члены, – голос Сюзанны приобрел громкость и уверенность, – кроме Агнес Дюпре, той, что написала вам то послание, на самом деле без согласования с нами, другими членами лиги, хотят извиниться за это послание.

Остальные леди единодушно закивали в знак согласия.

– Извиниться? – изумилась Венис.

– Да. Мы просим прощения. И мы понимаем, что это слишком дерзко с нашей стороны, но мы были бы искренне благодарны, если бы вы позволили нам пересмотреть ответ на ваше любезное приглашение на вечер, который вы устраиваете завтра.

– Мы понимаем, что поступили не слишком хорошо, – сказала другая леди, шагнув вперед. – Мы даже ничего не успели сообразить, как за нас все сказали. Агнес просто сама решила, что никто из нас не захочет пойти, ну, вы понимаете.

– Приглашены все леди Сэлвиджа. Я имею в виду: абсолютно все. Включая всех… постояльцев городских гостиниц.

– Да, мадам, – отозвалась Сюзанна Гейтс, явно сконфузившись. – Мы понимаем. Мы не хотим, чтобы кто-то по какой-то причине чувствовал себя обиженным. Знаете, мадам, мы никогда не были на празднике, на настоящем празднике! Никто из нас не хочет впустую тратить время, и можно потанцевать.

Венис постаралась скрыть удовольствие.

– Что ж, мне будет очень приятно, если «радующиеся леди» примут мое приглашение.

– Теперь, когда все решено, чем мы можем помочь? – остальные леди подошли ближе.

– Чем помочь? – Венис позаботилась обо всем необходимом еще до своего приезда, и следующим рейсом скоростной поезд привезет продукты для праздника.

– Да, помочь, – отозвалась рослая, костистая девушка. – Что нужно принести? У меня сохранилась пара горшков маринованных овощей, которые я заготавливала прошлым летом.

– А у меня есть несколько галлонов пахты, – сказала другая женщина. – Ее должно хватить по меньшей мере на сорок – пятьдесят кексов.

– Мы с сестрой можем испечь сладкие пирожки, – предложила третья.

– Леди, я буду только счастлива принять все, что вы найдете возможным предложить. – Венис, смеясь, подняла руки, ошеломленная потоком предложений.

– Ей-богу, никто не увидит кексов, если я буду весь день стоять здесь!

В приподнятом настроении леди заторопились прочь, весело жалуясь на отсутствие времени и на то, как много им предстоит сделать, и через пять минут на тротуаре осталась только Сюзанна Гейтс, которая во все глаза смотрела на Венис.

– Вы что-то хотели? – мягко спросила ее Венис.

– Нет. – Сюзанна смущенно покраснела. – Просто я восхищаюсь вашим платьем. Оно такое красивое.

Венис взглянула вниз, на свои переливающиеся, как жемчуг, юбки, а потом перевела взгляд на поношенный, выгоревший на солнце ситец Сюзанны.

– Не хотите ли вы, не хотите ли взять… – Венис оборвала себя, не желая оскорбить юную мисс Гейтс. Как такое предложить? Можно ли такое предлагать?

– А можно? – воскликнула Сюзанна и запрыгала от радости. – Я буду просто счастлива взять одно из ваших платьев, мисс Лейланд. Если бы я могла надеть одно из них, этот тощий Блейн Фарли перестал бы дергать меня за волосы, словно я еще заплетаю косички!

– Мисс Гейтс, завтра в семь вечера приходите ко мне в гостиницу «Золотая пыль», и мы выберем для вас самое красивое платье из моего гардероба. И если после этого Блейн Фарли дернет вас за хвост, он не заслуживает звания мужчины.

Сюзанна вспыхнула и просияла, а Венис заговорщически подмигнула ей:

– А теперь идите. И помните: в семь часов.

– Да, мадам, – заверила ее Сюзанна и быстро побежала прочь.

Венис с улыбкой смотрела вслед удалявшейся фигуре, весело пританцовывавшей на дощатом тротуаре. Как, должно быть, замечательно иметь такого мужчину, который вызывает особые чувства, заботится и…

Венис прогнала от себя неуместные мысли и вместе с ними образ золотоглазого Ноубла Маккэнихи.

Глава 8

Ноублу не нужно было оглядываться, чтобы сказать, что в это мгновение в комнату вошла Венис Лейланд. Только сногсшибательная, богатая и чертовски красивая Венис Лейланд могла стать причиной абсолютной и напряженной тишины.

Положив нож и вилку по обе стороны тарелки, Ноубл не отрывал взгляда от дымящегося картофеля и куска полуобуглившегося мяса. Венис не было очень долго, и он уже начал надеяться, что она передумала и не придет.

Стул рядом с ним царапнул по грубым доскам пола, и юбка в коричневую полоску задела его грубые хлопчатобумажные брюки.

– Ноубл? – немного неуверенно произнесла Венис.

Не оставалось ничего иного, как побыстрее покончить с этим делом. Подняв голову, Ноубл увидел, что все мужчины в зале с жадным интересом смотрят на стол, за которым сидел он с Венис. Быть может, ему стоит просто арендовать сцену в Королевском театре и продавать билеты?

– Ешьте, вы, свора лохматых, шелудивых, блохастых сукиных сынов! – рявкнул Ноубл.

Мужчины снова поспешно принялись за еду, но продолжали бросать взгляды на Венис. Их нельзя винить, подумал Ноубл, когда в конце концов позволил себе удовольствие посмотреть на Венис. Для любого мужчины она была воплощением мечты о женственности.

«Великолепное заключение, парень. Теперь ты не только смотришь на нее, будто она молодая овечка, а ты голодный волк, но и готов прыгнуть через стол и вцепиться ей в спину».

– Простите меня, – буркнул Ноубл.

– За что?

– Простите меня за… – Он оглянулся. Все головы в комнате были повернуты к ним, и Ноубл понизил голос: – Простите за мое совсем не рыцарское поведение вчера вечером. Кажется, обрадовавшись, что с вами не случилось ничего плохого, я нарушил определенные общепринятые законы приличия.

Венис смотрела на него огромными глазами, прекрасными серыми глазами с веером черных ресниц. Мысленно встряхнув себя, Ноубл продолжил:

– Уверяю вас, такое больше не повторится.

– Что случилось с вашим произношением?

С произношением? Ноубл на мгновение растерялся.

– Я поехал в колледж. Помните? Вы должны помнить. Ваш папочка оплатил почти всю мою учебу.

Это была не совсем правда. Тревор заплатил только за год, а потом Ноубла призвали в армию. А когда он вернулся, то уже собственным тяжелым физическим трудом оплатил свою степень.

– Но, как скажет вам ваш друг Кассиус Рид, черного кобеля не отмоешь добела. Просто забавно иногда вспоминать добрые старые деньки.

Проклятие, ничего себе извинение!

– Ноубл, вы не знаете, такая я или не такая. – Ее милое личико побледнело. – Вообще-то за последние годы я несколько раз побывала в Скалистых горах. Я два месяца пробыла с дядей Милтоном в районе дюн.

– Вы шутите.

– Нет. Еще я провела сезон на Амазонке. Я… я видела столько всего захватывающего. Я очень надеюсь, что когда-нибудь у меня будет возможность увидеть еще больше. – Она говорила очень мечтательно, а заметив его выражение, улыбнулась. – Не смотрите так изумленно. Вы, наверное, помните, что я никогда не любила жить в городе.

– Это правда. – Расслабившись, Ноубл слегка откинулся на стуле. – Вы всегда уговаривали меня поставить для вас палатку в Центральном парке.

– Но вы этого так и не сделали. – Венис улыбнулась. – Полагаю, никто вам и не позволил бы.

– Причина в том, что я понятия не имел, как ставить палатку, – усмехнулся Ноубл.

– Вы шутите. – У нее в глазах вспыхнули искорки.

– Клянусь, это правда. – Он поднял руку. – Подумайте сами, Венис. Я был шестнадцатилетним подростком из Нижнего Ист-Сайда. Откуда, по-вашему, я мог знать, как ставить палатку?

– Но вы всегда говорили, что, до того как ваш отец ушел на Крымскую войну, ваша семья жила на небольшой ферме в Северной Ирландии.

– Верно. Но мне было четыре года, Венис. Через год после смерти отца мы уехали. До того как мы перебрались в Америку, я не ставил палаток.

– Почему вы мне не сказали?

– Чтобы лишиться пьедестала, на который вы меня водрузили? Вряд ли это приятно, – фыркнул он. – Мне больше нравилось быть идолом.

– Обманщик! – рассмеялась Венис.

– Да. Знаете, к поклонению быстро привыкаешь.

– Гм-м…

– Вы боготворили землю, по которой я ходил. – За последние десять лет у Венис появились ямочки на щеках, самые соблазнительные на свете, и Ноубл задумался, сколько еще мужчин считают так же. – Но к этому времени вы, вероятно, гораздо больше привыкли быть объектом поклонения. Простите. – Ноубл почувствовал себя мерзавцем, заметив, как поблекла ее улыбка. – Я не хотел, чтобы это прозвучало так, как прозвучало.

– И вы простите меня, – тихо сказала Венис.

Ноубл в замешательстве вскинул голову:

– Простите, если мое вчерашнее поведение заставило вас поверить, что я… ну, вы понимаете.

Ноубл не пришел на помощь, не желая облегчать ее задачу.

– Моя оценка вашей внешности, – Венис перевела дух, – вырвалась самопроизвольно. Никогда прежде со мной не случалось ничего подобного. Можете быть совершенно спокойны, впредь я буду делать что-либо лишь после тщательного взвешивания.

Слова обрушились потоком, и Ноубл усмехнулся в ответ на ее яростное самобичевание:

– Очень сомневаюсь, что Венис Лейланд, которую я знал, когда-нибудь сможет удержаться и не сделать того, что ей хочется.

– Я говорю правду, Ноубл. Я привыкла давать обещания, которые могу выполнить. – Она прикусила губу. – Простите, я не хотела касаться этой темы.

Ему понадобилось время, чтобы понять, что Венис имеет в виду обещание, которое он нарушил десять лет назад. В первый раз Ноубл осознал, каким страшным предательством, должно быть, оказался для Венис его отъезд.

Он был уверен, что Венис не знала всех обстоятельств.

Потянувшись через стол, Венис накрыла рукой его руку. Это казалось так бесхитростно, так невинно, но от одного простого прикосновения вверх по его руке пробежал электрический разряд, вызвав покалывание… Нет, в этом не было ничего невинного.

– Давайте просто забудем вчерашнюю ночь, хорошо? – предложила она.

«Да, конечно, – подумал Ноубл, – забудем, как вы прижимались к моей груди, как открывался ваш рот…» Он выдернул свою руку из-под руки Венис и увидел, как ее шелковистая кожа побледнела еще сильнее.

Венис решила, что ему противно ее прикосновение! Смешно! Ему хотелось схватить ее со стула, отнести в свою комнату и… «Прошу, Господи, заставь ее что-нибудь сказать, что угодно, чтобы только мои мысли направились по другому пути!»

Ее веки задрожали, и грустная улыбка изогнула красивые губы.

– Чем вы занимаетесь, Ноубл? – спросила Венис, стараясь сохранить беспечный тон.

– То одним, то другим. Главным образом исследованием.

– Исследованием. – Она ободряюще кивнула: – Звучит заманчиво.

Он нахмурился, почувствовав в ее словах какую-то неуверенность.

– В нем есть свои прелести.

– А как вы поживаете, Ноубл?

– Великолепно. Замечательно. Лучше быть не может.

– Рада это слышать.

Она ему не верит! Сомнение таилось в ее притворной улыбке, в этом чересчур искреннем тоне.

Она что, думает; если человек не добился того, чего добился ее отец, который, сидя в своем особняке на Парк-авеню, изображает из себя правителя мира, то он неудачник?

– Я… гм-м…

Ноубл смотрел на нее в изумлении: Венис нервничала, как кошка, переходящая через ручей.

– Интересно. Гм-м… Ноубл. – Она в притворном отчаянии наморщила лоб. – У меня трудности.

– Какие? – Он весь превратился во внимание.

– О, ничего такого уж ужасного, но вы могли бы помочь мне! Понимаете, если я хочу что-то сделать для этого города, мне нужно поговорить с дядей.

– Почему Сэлвидж так важен для вас, Венис?

– Я говорила вам.

– И это все? – с подозрением спросил Ноубл. – Вы просто чувствуете ответственность?

– Хотите правду?

– Да.

– У меня много денег, Ноубл, но нет уважения членов правления Фонда. Мне наплевать, что пишет обо мне желтая пресса, но те статьи подорвали веру в меня. Особенно когда мой отец…

– Значит, все еще пытаетесь доказать Тревору, что вы не пустышка? – перебил ее Ноубл, не желая слушать дальше. Каждое слово только подтверждало, как далеки они друг от друга.

– Вы не понимаете.

– Прекрасно понимаю. Берете захудалый городишко и смотрите, можно ли сделать его лучше. – Это все равно как взять мальчишку из трущоб и посмотреть, можно ли обучить его греческому и латыни.

– И вы можете помочь мне, – кивнув, продолжала Венис. – Никто в Сэлвидже не хочет, чтобы я нашла бухгалтерские книги моего дяди, поэтому я должна найти самого дядю. Вы только что говорили, что знаете здешние горы. – Она сделала глубокий вдох. – Я хотела бы нанять вас, чтобы вы отвели меня к нему. Разумеется, я хорошо заплачу вам зато, что вы потратите свое драгоценное время…

Ноубл почувствовал, как у него от изумления открывается рот. Венис подняла руку, чтобы Ноубл не перебивал ее, но ей не стоило волноваться: он чувствовал себя сраженным и не мог произнести ни слова.

– Я открою для вас счет, и вы сможете заказать все, что вам нужно, от моего имени. И прошу вас, – чуть Мягче добавила она, – воспользуйтесь возможностью купить себе несколько новых рубашек.

Ноубл молча смотрел на нее. Венис предлагала ему милостыню! Своенравная, высокомерная маленькая благодетельница человечества!

– Разумеется, это сверх вашей оплаты, – поспешно добавила она.

Он полностью лишился дара речи, но попытался еще раз:

– Предполагается, что это бальзам для моего самолюбия?

Венис в растерянности смотрела на него.

– Послушайте, Венис, мне не нужна ни ваша милостыня, ни ваша работа, ни ваша благосклонность. И я совершенно уверен, что уж точно не имею ни малейшего желания помогать вам завоевывать расположение вашего папочки.

– У меня и в мыслях не было оскорбить вас.

– Тем не менее вы это сделали! Я не какой-то жалкий бездомный бродяга. «Исследование» – это не иносказательное определение бесцельного блуждания по горам! – рявкнул Ноубл.

– Нет?

Ее удивление только усилило его негодование.

– Нет!

– Простите, что я неправильно поняла. – В голосе Венис не чувствовалось сожаления. Она была довольна! – Но вы не должны так расстраиваться. Судя по тому, как вы одеты, я сделала заключение, что вы разминулись со своей удачей.

– Я не расстроен.

– Я понимаю, задета ваша гордость, – тем же сострадательным тоном сказала она.

– Моя гордость не задета!

– Хорошо. Я знаю, какие чувства возникают, когда люди думают о вас самое плохое.

– Полагаю, это вам хорошо известно.

– Что вы сказали? – Ее тон лишился своей мягкости. Это замечательно.

– Тим говорит, что вас вышвырнули из Нью-Йорка. Поэтому вы решили, что во время каникул можно разыграть спектакль для несчастной зловонной дыры и жалкого бродяги. Ведь это так?.

– Меня не вышвыривали из Нью-Йорка!

– Ха! Тогда почему бы вам просто не вернуться обратно со следующим поездом? Вы могли бы субботним вечером сидеть у «Дельмонико» с каким-нибудь шалопаем, пускающим слюни над вашей рукой.

– О-о! – вырвалось у Венис, и на этот раз Ноубл услышал, как собственное чувство оскорбленного достоинства эхом отозвалось в ее ставшем резким тоне. – Для меня это важно!

Венис понадобилось время только на то, чтобы у нее сложилась определенная мысль, а затем ее глаза наполнились слезами, которые скатились на нижние ресницы и медленно заскользили по щекам – не много, всего два или три влажных следа. Впрочем, этого должно было быть вполне достаточно, чтобы дать Ноублу понять, какой несчастной делает ее его тупое, упрямое, неуважительное поведение, – вполне достаточно, чтобы вынудить его делать то, что ей нужно.

Венис заставила задрожать свои губы и, протянув руку, накрыла пальцы, Ноубла. Заглянув в глубину его глаз, она на секунду задержала взгляд, чтобы усилить воздействие, а затем срывающимся голосом прошептала:

– Неужели мы не можем помочь друг другу? Ну пожалуйста!

Ноубл фыркнул – иначе это не назовешь. А за громким фырканьем последовал звук, который, вероятно, был подавляемым смехом. Такого быть не может, подумала Венис. Мужчины по-всякому отзывались на ее слезы, но вот так – никогда.

Ее губы задрожали еще сильнее, а слезы хлынули из глаз потоком. Она глубоко-глубоко вздохнула, сознательно выпятив грудь при вдохе, и даже жеманно всхлипнула.

– Прошу вас! – взмолилась она.

Ноубл не хотел смеяться – честно, не хотел, но к нему вернулось чувство юмора, полностью отсутствовавшее у него на протяжении последних двадцати четырех часов, внезапно и не очень своевременно.

Венис всегда умела заплакать по собственному желанию и однажды даже заработала на этом деньги. Она поспорила с детьми горничной, что сможет проплакать полминуты, и выиграла.

Сейчас уловка была исполнена действительно мастерски. Но так как у Ноубла не появилось виноватого выражения и не желая унижаться, Венис удвоила усилия, впрочем, это не придало ей привлекательности.

Простодушность и доверчивость были уничтожены недовольным сердитым взглядом, который Венис спрятать не смогла. Ее нос покраснел, а губы, еще мгновение назад мягкие и слегка подрагивавшие, теперь тряслись – она рыдала, но выглядела просто комично.

Ноубл расхохотался веселым смехом, который, если он начался, уже невозможно остановить. Венис была ошеломлена, ее рот остался открытым, глаза едва не вылезли из орбит, и…

Чья-то рука повернула Ноубла, и от удара кулаком в живот из его легких с болезненным свистом вырвался воздух. Следующий удар пришелся Ноублу по почкам, и от боли из глаз посыпались искры.

– Ах ты, паршивый негодяй! – Кассиус занес руку для нового удара, но Ноубл, все еще сгибаясь пополам от удара в живот, успел уклониться.

«Проклятие!» – подумал Ноубл, отодвигаясь назад, чтобы дать время своим легким наполниться воздухом. Ему надоело получать побои каждый раз, когда он дольше чем на минуту оставался с Венис Лейланд.

– Что вы делаете?! – закричала Венис и попыталась схватить Кассиуса за руку, но промахнулась.

– Эта свинья заставила вас плакать. Я не потерплю, чтобы кто-то в моем присутствии довел леди до слез и ушел безнаказанным!

– Прекратите это! Прекратите! – выкрикнула Венис.

– Ты, надутый, слабоумный козел! – Ноубл распрямился, и воздух наконец снова вошел в его легкие. На этот раз Кассиус не обманет его своей нерасторопностью и слабосилием, он выбьет дурь из этого ублюдка.

Ноубл отвел назад руку и сжал кулак, но неожиданно между дерущимися встала Венис и уперлась руками в грудь каждому из них, пытаясь развести. Выругавшись, Ноубл направил удар вверх, но едва не задел щеку Венис.

Он чуть не ударил ее.

Мускулы его рук начали дрожать, и опустошающая, непреодолимая слабость мгновенно охватила все его тело – грудь, живот, бедра.

Он чуть не ударил Венис. Ноубл был готов и сдаться, и вступить в схватку на полу.

– Трус, – презрительно усмехнулся Кассиус. – Посмотрите, как он дрожит. Так ему и надо, мисс Лейланд. Только трус может заставить женщину плакать.

– Вы ударили его! Вы били его кулаками! – воскликнула Венис.

– Я отделаю любого мерзавца, который заставит плакать беззащитную леди! – решительно объявил Кассиус.

– Ну, на самом деле он меня не заставлял… – Венис замолчала, почувствовав отсутствие логики.

Слава Богу, она не понимала, как близка была к тому, чтобы получить удар. Ноубл отогнал от себя эту мысль и сосредоточил внимание на Кассиусе.

– Не заставлял – что? – уточнил у Венис Ноубл, про себя пообещав Кассиусу еще встретиться – без присутствия Венис.

– Мисс Лейланд не обязана ничего объяснять тебе, подонок!

– Совершенно верно! – Венис, повернувшись, посмотрела на Кассиуса. Она была похожа на прелестную сиамскую кошечку, встретившуюся с койотом. – И вам я тоже не обязана что-либо объяснять. Прошлым вечером я промолчала о вашей наглости последовать за мной из Нью-Йорка сюда, но теперь я чувствую, что должна высказаться. У вас нет права вмешиваться в мою жизнь. Пока нет.

– Но я думал…

– Мне нет дела до того, что вы думали!

«Пока нет? Что бы это могло означать?» – ревниво подумал Ноубл. Какие вольности она позволяла этой самодовольной крысе, что он так уверенно говорит об их взаимоотношениях? У Ноубла сжались кулаки.

– Не хочу выглядеть неблагодарной невежей. – Венис старалась вернуть себе самообладание. – Благодарю, мистер Рид, за вашу заботу, какой бы неуместной она ни оказалась. Мистер Маккэнихи не делал ничего предосудительного. В вашем вмешательстве не было необходимости.

– Вам виднее, мисс Лейланд. Но, учитывая все обстоятельства, вам не стоит продолжать эту безрассудную встречу и оставаться в этой затхлой дыре. Мы могли бы поехать в Париж или в Лон…

– Нет, я продолжу. К тому же эта безрассудная встреча – исключительно моя инициатива.

Несколько секунд Кассиус смотрел на Венис, а потом перевел взгляд на Ноубла.

– Тебе повезло, что у тебя такой защитник, Маккэнихи. Некоторых просто притягивает благотворительность.

Если бы ноги держали Ноубла, он бы вышиб дух из этого парня. Однако Венис, по-видимому, не задели язвительные насмешки Кассиуса: ее улыбка оставалась все такой же очаровательной и безмятежной.

– Не бойтесь, дорогая, я останусь на расстоянии оклика во время продолжения вашей беседы, – заверил ее Кассиус. – Несмотря на ваши протесты, я ни за что не позволю, чтобы вы остались наедине с этими… мужланами. – Коротко поклонившись, Кассиус вышел за дверь.

Ноубл плюхнулся на стул. Во рту у него пересохло, он был способен только на простейшие движения, а Венис пристально смотрела на него.

– Не волнуйтесь, дорогая. Этот мужлан при первой же возможности уберется отсюда! – успокоил ее Ноубл.

Венис не удостоила его ответом, она просто ушла.

– Высокомерный, самовлюбленный, заносчивый, грязный су… р-р-р! – Венис пулей влетела в «Золотую пыль».

Внутри было довольно темно, потому что Кейти по какой-то причине заклеила окна коричневой бумагой, но постоянно присутствующая компания молчаливых мужчин все так же стояла вдоль стен комнаты.

– Вы, должно быть, разговаривали с Маккэнихи? – сказала Кейти, выпорхнув из-за стойки бара.

– Почему вы так решили? – удивилась Венис.

– Просто пустые домыслы, милая. – Взяв Венис за руку, Кейти потащила ее за собой.

– Что ж, вы правы, – призналась Венис, ковыляя вслед за Кейти. – Я разговаривала с ним, я предлагала ему работу, а с ней и возможность вернуть себе достоинство, помочь мне и честно заработать немного денег. И знаете, что он сказал?

– Не-ет. Вы ведь еще не ели, верно, Венис? – Кейти остановилась у стола, накрытого клетчатой скатертью.

– Он отказался! Он едва не сказал, чтобы я убиралась из города!

Отодвинув стул, Кейти мягко подтолкнула к нему Венис.

– Простите. – Кейти торопливо развернула большую клетчатую салфетку. – Итак, что вы говорили? Вы предложили Маккэнихи работу? Зря, милая, он уже получил работу – работает на какую-то фирму там, на востоке. «Смит и сын» или что-то в этом роде. А что вы говорили о своем отъезде из города? – Она встала за спиной Венис и, обернув салфеткой ей шею, завязала концы.

– Работает? – Кейти, должно быть, имела в виду смитсонианцев. Трепет радости от того, что Ноубл действительно занимается исследованиями, только усилил возмущение Венис. Она не позволит, чтобы ей помешали добиться своей цели. – Я не уезжаю!

Кейти зажгла фитили двух непарных свечей.

– Но я знаю, куда бы я хотела послать этого толстокожего, длинноволосого… – мрачно пробормотала Венис.

– Как насчет чашечки чаю и сырных лепешек на завтрак? – предложила Кейти.

– Простите, мисс Джонс, – сказала Венис, пытаясь развязать узел на салфетке. – Спасибо, мне не хочется.

Кейти отвела ее руки, и Венис взглянула на нее удивленно.

– Уверена в обратном, – настаивала Кейти.

– Честно говоря, я совсем не голодна и…

– Если она не собирается есть, я хочу получить свои два бакса обратно! – заявил мужской голос.

– И я тоже! – воскликнул другой мужчина.

– И я!

– Да, Кейти, мы заплатили по два бакса не за то, чтобы сгрызть пару твердых как камень лепешек.

– Эй, заткнитесь-ка на минутку! Я сейчас уговорю ее! – прогремела Кейти над головой Венис.

Начиная кое-что понимать, Венис повернулась на стуле и огляделась по сторонам. Она сидела в центре комнаты, на площадке, окруженной тем самым шпагатом, который недавно помогала завязывать, а за ограждением толпились мужчины. Большинство были в поношенных пиджаках – поверх пыльных рабочих брюк и пропитанных потом, залитых пивом хлопчатобумажных рубашек; многие повязали на шеи пестрые шейные платки или галстуки-бабочки; некоторые намазали свои немытые волосы черным гуталином.

Один из мужчин, обнажив торчащие зубы в улыбке, почти такой же выдающейся, как его адамово яблоко, вежливо обратил внимание Венис на кусок картона, прикрепленный над ее головой. Она прочитала:

ОБЕД С МИСС ЛЕЙЛАНД! $2

Совершенно подавленная, Венис нагнула голову над стоящей перед ней тарелкой и, почти не раскрывая рта, укоризненно прошептала:

– Мисс Джонс! Как вы могли?

– Просто я подумала, что нельзя упустить такой шанс, – защищаясь, ответила Кейти. – Вы здесь, а все эти грязные паршивцы постоянно болтаются рядом и не тратят больше десяти центов.

– Но брать с этих людей плату за то, чтобы они смотрели, как я ем! – заставив себя улыбнуться, процедила сквозь зубы Венис. – Это… это…

– Это бизнес, – закончила за нее Кейти. – И бизнес пошел под откос с тех пор, как вы поселились здесь, а девушкам хочется кушать. И у меня тоже по-настоящему здоровый аппетит. – Она взяла стул и, придвинув его к Венис, села. – Все эти страдающие от любви бездельники так озабочены тем, чтобы поразить вас своим джентльменством, что не заказывают выпивку. Половина девушек, снимающих у меня комнаты, подумывают о том, чтобы разыскать другое жилье, так как считают, что мужчины не станут… э-э… навещать их, пока вы рядом. Черт возьми, Венис, мне кажется, это вполне безобидный способ заработать бакс!

– Но устроить из меня зрелище! – возмутилась Венис. – Могли бы догадаться, что достаточно просто попросить меня, и я буду рада, просто счастлива дать вам любые деньги, какие только захотите!

Венис в удивлении смотрела, как Кейти беспокойно заерзала на стуле. Белокурая владелица гостиницы нервно вертела нож и издавала горлом странные, хриплые, тихие звуки, но избегала взгляда Венис.

– Ну, так что?

– Я понимаю, это, так сказать наглое… э-э… предположение, но у меня никогда не было друзей. И я никогда не ощущала потребности в них, во всяком случае, в друзьях одного со мной пола, надеюсь, вы меня понимаете. – Кейти улыбнулась, Венис ответила ей улыбкой, на этот раз неподдельной, и Кейти расслабилась. – Так вот, я считаю, что вы и я, мы обе очень близки к тому, чтобы стать подругами. – Кейти жестом остановила возможное замечание Венис. – Я уже сказала, что не много знаю о дружбе, но в одном я абсолютно уверена – никогда нельзя просить у друзей денег. И совсем не важно – помолчите, Венис, милая, – насколько они богаты. Ведь тогда это просто перестанет быть дружбой.

Кейти считает ее подругой. В жизни Венис было мало возможностей завести друзей, и она была очень благодарна Кейти за предложенную дружбу.

Однако сейчас было не время и не место для таких разговоров, да Венис и не из тех женщин, которые делают сентиментальные признания, как, впрочем, и Кейти.

Но существовали другие способы отплатить Кейти за ее дружбу. Вскинув голову, Венис обвела взглядом комнату, полную ожидающих мужчин, и, призвав на помощь все свое обаяние, одарила их самой чарующей улыбкой. По залу пронесся вздох удовольствия.

– Джентльмены! – весело воскликнула она. – Уберите эту веревку и придвигайте свои стулья ближе, чтобы наш совместный обед мог стать дружеским.

Радостно загалдев, они подчинились.