Текст книги "Бездыханные (СИ)"

Автор книги: Кон Айзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– П… помогите, – обретя способность говорить прошептала я через пару секунд.

Из-за ужаса мой голос дрожал.

Дверь комнаты была старая, поэтому не сильно выдерживала такие удары и сильнее ходила ходуном от каждого последующего удара кулака.

– Помогите, – уже громче сказала я, – Боже…

Дверь треснула. По телу пробежали мурашки.

– Помогите! – шёпот перешел на крик, – хоть кто-то! – Я схватилась за голову, – о, Господи!

Опять треск.

«Почему?»

– Господи…  – прошептала я.

Дверь опять треснула. Я еще раз прошептала, и опять послышался треск. Недоумение и внезапная догадка оттеснили страх, и мне почему-то стало смешно.

– Ха-ха…  – легкий смешок перешел в громкий смех.

Я смеялась, а с глаз текли слезы. «Конечно же, сам Бог меня ненавидит. А зачем любить? Я ведь в него никогда и не верила. А как можно верить с такой-то жизнью?! Несправедливо! Несправедливо! Я не должна страдать, но я страдаю! Почему?! Господь, неужели это так весело – издеваться надо мной? Неужели я живу только для твоей забавы? Ты зол на меня, или смеешься? Ах, какая честь быть игрушкой Господа! Самой ненавистной и уродливой игрушкой!» Мой смех был все громче, пока не перешел в истерический. С двери почти слетела верхняя петля. Шли секунды. Тело все еще дрожало, смех прошел, а слезы все так и лились, но теперь мне было все равно. Я спокойно легла на пол, дожидаясь, когда дверь сломается, и меня постигнет горькая участь. Перед моим лицом лежала книга в черном переплете, видимо, она вылетела с сумки, когда я, забежав, швырнула ее на пол. Я перевернула пару страниц и пробежала глазами по тексту. То, что я прочитала, вызвало у меня странные мысли. Я опять засмеялась и закрыла книгу.

– Дьявол! – крикнула я, – ты меня тоже ненавидишь, а? Или, возможно, тебе меня жаль?! Ты б мне помог? – я стукнула кулаком по полу, – Ты же, наверно, тоже сейчас смеешься надо мной! Черт подери, это ведь так весело, наблюдать за страданиями других, особенно для тебя! А? – я продолжала бить кулаками пол, будто пытаясь достучаться до него, – Для Господа моя жизнь всего лишь забава, а для тебя? Или мне лучше сказать…

Внезапно верхняя петля слетела с двери и со стуком упала. Страх опять проник в мой разум и я, почти сойдя с ума, заорала:

– СПАСИ МЕНЯ!

Удары прекратились. За дверью послышался грохот. Последнее, что я заметила перед тем, как первый раз в жизни потерять сознание, – это мрак, вдруг окутавший комнату, и вздох, чужой вздох…

* * *

Человеческий мозг похож на компьютер. Когда он пытается обработать слишком много информации, или когда пытается открыть все файлы за раз, происходит сбой системы, преследуемый длительным зависанием. В общем, на то, чтобы вспомнить и переварить все события вчерашнего вечера, мне потребовался примерно час.

Я сидела на полу и терла указательными пальцами виски, пытаясь хоть как-то успокоить головную боль. По комнате были разбросаны вещи, дверь открыта и еле-еле держалась на нижней петле. Я еще несколько минут просидела в тишине, но потом все-таки решила встать на ноги и узнать, что к чему.

Медленно подойдя к двери, я выглянула в коридор. От моей комнаты и дальше вниз по ступенькам тянулась дорожка из капель крови. Старательно обходя их, я спустилась вниз. Наверно, это кровь с головы Фреда. Свет в коридоре был включен, входная дверь открыта нараспашку, осколки вазы и бутылок разбросаны по комнате. Заперев дверь, я прислушалась. Моя безошибочная интуиция подсказывала, что кроме меня в доме никого нет. Я привыкла доверять своей интуиции, поэтому немного успокоилась.

На стене слева от меня висело зеркало. Посмотрев в него, я ужаснулась: правый угол губ опух и посинел, щека тоже опухла, глаза были красные, а на спутанных волосах висела запекшаяся кровь…  Короче говоря, красоту не описать словами. Я взглянула на свои руки. Костяшки пальцев сильно покраснели, в некоторых местах кожа была разорвана. Раны неприятно щипали. «Результаты моей буйной попытки достучаться до пола» – догадалась я и глянула на настенные часы. Большая стрелка почти указывала на цифру шесть. Вспомнив, что сегодня мне еще предстоит появиться в школе, я пошла на кухню, искать аптечку. Она оказалась на самой верхней полке, за пустой коробкой хлопьев. Это была дорожная аптечка, которую мне подарил или, вернее, настойчиво вручил Локки. Мысленно поблагодарив его за предусмотрительность, я принялась искать то, что могло бы хоть немного скрыть раны.

Через двадцать минут лечения я оглядела себя в зеркале. Разбитую губу скрывал пластырь, щека замазана тоником, найденным в моей комнате, кровь отмыта, а руки обмотаны эластичным бинтом. Бинт был один, но длинный, поэтому я разрезала его на два ровных куска. Полагаясь на «авось, не заметят» я, вздохнув, пошла к себе в комнату.

Переодевшись и собрав сумку, я стала посреди комнаты, держа в руках черную книгу. Я была в замешательстве. Вчера, в тот момент, когда я, лёжа на полу, открыла книгу и прочитала несколько строк, мой разум вдруг затуманился, и действия стали необдуманными. Такое чувство, что в тот момент, когда я коснулась черного переплета, мой разум покинул тело, уступая его разуму той женщины… .

Когда я пыталась вспомнить то, что происходило в момент перед потерей сознания, голова опять заболела.

«Ладно, потом вспомню…»

Времени было выше крыши, поэтому я, сев на кровать, принялась дочитывать книгу Криса.

Глава 2

Плохо начитанные люди могут осилить сто страниц книги примерно за пять часов, в то время как хорошо начитанные – чуть больше чем за два часа. А если книга еще и интересная, то еще быстрее. Я была хорошо начитанной особой, а книга, которую я читала, была занятной, поэтому оставшиеся пятьдесят страниц я осилила примерно за полчаса. Я не могла с точностью сказать, понравилась ли мне эта история или нет, в конце осталось какое-то чувство незавершенности. Мне захотелось еще раз перечитать ее, чтоб уловить ту суть, которую я, возможно, упустила…

* * *

После того как девушка поняла, что бессмертна, она решила проверить свою догадку. Она резала себя ножом, топилась, прыгала с высоких утесов, шла в лес и дразнила волков, чтоб те нападали на нее, и так далее. Но всё напрасно. Раны заживали на глазах и даже не болели. Поиск смерти стал для нее своеобразной игрой. Она уже не могла остановиться и в любой ситуации старалась наносить себе смертельные повреждения.

Так девушка прожила пятьдесят лет. Далеко от города, вдали от людских глаз, она искала упокоения. Она не постарела ни на год и осталась такой же молодой, как и тогда, когда убила своего мужа, и этим закрыла для себя путь на небеса.

Но душа желала упокоения. Поэтому девушка пришла назад в свой старый дом, где жила с мужем, отыскала ту самую кладовку, разожгла огнем сено, которым когда-то пыталась скрыть кровь, и бросилась в пламя. «Но даже так, она продолжила свой путь в виде пыли, что попадает в глаза, когда на улице бушует ветер…»

* * *

«Теперь понятно, что имел в виду Крис», – подумала я, закрыв книгу. – «История до жути странная. Но почему я не слышала об этой книге раньше? Она могла бы стать бестселлером. И кто автор?».

Стрелки часов указывали на полвосьмого. Есть не хотелось, да и нечего было (я вчера забыла зайти в магазин), поэтому я решила выйти из дому пораньше.

Улицей плыл полупрозрачный туман. Веяло утренней прохладой. Воспаленную щеку приятно ласкал холодок, а легкие наполнялись свежим воздухом. Надеясь, что от холода опухоль спадет, я решила потянуть время и пойти по длинной дороге, через переулки.

Из-за медленного шага я убила довольно много времени, в результате чего забежала в класс вместе со звонком. Щека уже приобрела нормальную форму, но я все равно выглядела вызывающе. Поэтому после первого урока Ирен и Локки принялись закидывать меня вопросами.

– Что случилось? – взволновано спросила Ирен.

– Упала, – мгновенно выдала я первое, что попало в голову.

Это было самое банальное, что можно было придумать в такой ситуации, но Ирен ответ успокоил.

– И как, больно? – она заботливо коснулась пальцами пластыря.

«Нет, блин, приятно» – вертелось на языке.

– Немного, – натянуто улыбнулась я.

Локки с интересом разглядывал мои руки. Его подозревающий взгляд насторожил меня.

– И как, интересно, ты упала?

– Ну…  я споткнулась на ступеньках и ударилась.

– Да? А на руках у тебя раны откуда? Решила дать ступенькам сдачи?

– Э-э-э…  Ну да.

Локки поправил очки на переносице и многозначительно хмыкнул. Его то не проведешь.

Вдруг парень схватил меня за локоть и обратился к Ирен:

– Ирен, я отведу Мио к медсестре. Скажешь учителю, что мы немного опоздаем.

– Хорошо, не переживай. – Она ободрительно улыбнулась.

Локки поволок меня в медпункт. Медсестры на месте не оказалось, да и не нужна она была, парень и сам прекрасно со всем справлялся. Он достал коробку медикаментов, снял бинты с моих рук и начал обрабатывать раны.

– А теперь рассказывай, что было на самом деле. Это Фред?

– Угу, – кивнула я, зная, что правды мне не избежать. В конце концов, Локки видел меня насквозь. – Мы немного подрались.

– Раньше до такого не доходило. И какая причина?

– Ну, там долгая история.

– А ты сократи.

– Ладно, – я вздохнула, – в общем, когда я вчера вернулась домой, он пил со своими дружками. Я пыталась избежать ссор, но он начал нести какую-то чушь. Мы поругались, после чего он облил меня пивом и ударил, а я, естественно, тоже его ударила. Потом побежала к себе в комнату и заперлась, а он начал ломиться ко мне в двери. Дальше я не слишком помню, так как упала в обморок, а когда очнулась, его уже не было.

Локки несколько минут обдумывал мои слова, сильно насупив брови.

– А руки от чего так побиты?

– Руки? А, просто я тогда, в порыве эмоций, решила подраться с полом. Ну, знаешь, как бывает, когда ты очень зол? – Мне не хотелось рассказывать Локки про книгу и то, что со мной происходило в комнате.

– Что ж, понятно. – Он, закончив обрабатывать раны на руках, принялся их перевязывать. – И что теперь будешь делать?

– В смысле?

– Что будешь делать, когда придешь домой. Вряд ли Фред сделает вид, как будто ничего не было.

– М-м-м…  я об этом как-то не подумала.

Локки был прав. А если все опять повторится? Фред ведь тогда был очень зол.

Разные неутешительные мысли вертелись у меня в голове. Я не знала, как быть дальше. Стоит ли мне вообще идти домой? А вдруг Фред решит закончить начатое?

– Думаю, что лучше будет все-таки вернуться. А если что-то пойдет не так, просто позвони мне, ладно? – сказал Локки через две минуты.

Перевязку он уже закончил.

– Угу.

– И еще, думаю, что лучше не говорить Ирен правду. Не нужно, чтоб она волновалась.

– Да, ты, наверное, прав…

Мы вернулись в класс примерно через семь минут после звонка. После урока Ирен куда-то потащила Локки, так что я осталась одна.

В классе было довольно тихо. Пару девочек сидели на задней парте и что-то обсуждали, еще три парня списывали домашку. Я, все еще сидя за своей партой, обернулась назад. Как я и думала, позади меня сидел Крис и без интереса смотрел в окно. Я внезапно вспомнила, что должна отдать ему книгу, поэтому подошла к нему.

– Привет! – я улыбнулась.

– Угу, – ответил он без эмоций, не оборачиваясь.

– Я принесла тебе книгу, – буркнула я.

От его безразличия настроение мгновенно упало.

– Какую? А, эту, – он взял книгу и повертел её в руках. – Уже прочла? И как?

– Ну, как бы сказать…  Ошеломляюще.

Крис посмотрел на меня. Взгляд его пал на мои «боевые трофеи».

– Откуда?

– От верблюда, – огрызнулась я.

Когда с таким безразличным выражением лица спрашивать человека о его проблемах, как бы, между прочим, это нервирует.

– Драчливые нынче верблюды, – как бы с пониманием вздохнул он. – Ну и что ты поняла?

– Э-э-э…  не драться с верблюдами?

– Я о книге.

– Тьфу ты! – возмутилась я, – предупреждай, когда меняешь тему!

Он сделал вид, что не услышал. Я сдалась, поняв, что в разговоре с ним возмущаться бесполезно.

– Если честно, то больше чем я думала. А что именно тебя интересует?

– Что ты думаешь о ее «первой» смерти?

– Первой? – я задумалась, – ну, тяжело сказать, что именно. Я так поняла, что той молитвой, которую она написала на стене, она приговорила себя к вечной жизни, так? Но почему? И что случилось с ее мужем?

– Когда человек просит Бога о помощи, он не помогает действием, он дает лишь подсказки для решения проблемы. Поэтому девушка решила попросить Дьявола, и он услышал. Дьявол забрал душу ее мужа и оставил на девушке метку, которая стала знаком их связи. Но Бог такого не прощает. Он отказался пускать ее душу в иной мир, тем самым подарив ей один из самых желаемых даров и один из самых страшных проклятий, – объяснил Крис, рассеяно глядя сквозь меня.

Мне показалось, что он слишком много значения придает обычному рассказу, пусть и такому странному. Слишком уж задумчивым выглядел парень.

– Понятно. Но все-таки мне показалось странным, что она так сильно желала умереть. Тебе так не кажется?

– Один мой знакомый на это сказал: «Не будет смерти, и она станет желанной». Думаю здесь это самое понятное объяснение.

Нашу беседу прервал школьный звонок. В класс начали заходить ученики, поэтому я быстро пошла к своему месту, зная, что пока разговор окончен.

Весь урок я обдумывала слова Криса. Он был прав. Человеку всегда хочется того, чего у него нет. Мы не стараемся найти плюсы в том, что нам дано, и поэтому нам всегда чего-то не хватает. Если тебе дали жизнь – живи; если дали здоровье – поддерживай его; если у тебя есть талант – развивай его; если дома тебя ждет любящая семья – береги ее. Но человек таков, что даже в Раю он попытается найти свой запретный плод. Дайте ребенку шоколадку, он все равно захочет ножницы, которые вы старательно прячете за спиной. Дайте пьянице алкоголя, и через некоторое время он попросит воды. Такова людская натура. Поэтому смертные жаждут бессмертия, а бессмертные – смерти.

* * *

На обед мы, как всегда, пошли в столовую. Ирен уже хотела пойти занимать очередь, но Локки ее остановил, схватив за руку.

– Притормози.

– А? Почему? Нужно идти быстрее, пока народу мало, – заметила Ирен и попыталась вырваться из его железной хватки.

– Сегодня обойдемся без этого, – сказал он и, схватив меня свободной рукой, потащил нас обеих к столику.

Когда мы сели, он начал искать что-то в своем портфеле. Через минуту в его руках была коробка для ленча и два небольших бумажных обертка. Мне Локки дал оберток побольше, а коробку вручил Ирен.

– А мне зачем? – Спросила я, сообразив, в чем дело.

– Твое питание мне тоже не нравится.

Я не возражала. Все-таки бесплатная еда, как не крути, притом, что я с вчерашнего вечера ничего не ела. А вот Ирен пока тормозила. Она с удивлением смотрела на коробку и через три минуты, когда все уже приступили к еде, выдала:

– Ты что, приготовил мне обед? Я же не просила.

У Локки дернулась бровь. Он жевал бутерброд, поэтому, к счастью, ответить ей не смог. Но по лицу видно было, что ему этого очень хотелось. А вот я не сдержалась.

– Да нет, просто после вашей вчерашней перепалки он подумал, что пластмассовая коробочка на обед будет питательный той еды, что ты тут ешь! – воскликнула я.

На шум обернулись почти все в столовой. Я показала рукой, что все в порядке, и они успокоились. Некоторые, кто надеялся увидеть драку, даже разочаровались.

– Что? Но заче… а-а-а…  сарказм. Поняла. И незачем было так орать. – Ирен стало неловко. Она с обиженной гримасой принялась открывать коробку. Внутри была порция вареного риса с овощами, и два небольших кусочка жареной рыбы. Увидев это, Ирен еще с минуту просидела в замешательстве.

– Ух, ты, – шепнула она самой себе, – мое любимое.

– Знаю. Я заметил, что когда в меню есть рис и рыба, ты всегда берешь двойную порцию, поэтому я подумал, что возмож…  – договорить Локки не смог, так как Ирен, визгнув «спасибо», зажала его в объятьях.

Я подавилась бутербродом. Увидев это, некоторые вокруг присвистнули. Ирен, на радостях еще пару секунд душила Локки, после чего принялась за свою еду. Парень, в свою очередь, еле проглотил застрявший в горле кусок бутерброда, с покрасневшим лицом, то ли от смущения, то ли от внезапного удушья. От всей этой картины у меня вырвался иронический смешок, но, пожалев друзей, я молча продолжила свою трапезу.

* * *

За каждой проблемой следуют ее последствия. Если у тебя есть какие-то проблемы, лучше всего будет решить их как можно быстрее, или хотя бы продумать план, чтобы хоть на время избежать последствий этой проблемы. Ведь если отдалять время решения, то со временем ты совсем забудешь об этой проблеме. Но даже если ты забыл о ней, она о тебе нет. В результате чего она даст о себе знать в самый неподходящий момент или, вернее, тебе попросту перегородят путь ее последствия.

Моя же проблема построила на моем пути огромную пятиметровую стену с колючей проволокой, которую охраняли грозные дядьки с дубинками. Я не решила проблему, и у меня даже не было плана, что дальше делать, в результате чего она загнала меня в тупик. Я мерила шагами дорогу возле школьных ворот, попутно врезаясь в уходящих школьников. Ирен и Локки уже ушли. Я притворилась, что тоже иду домой, но когда они скрылись за поворотом, то вернулась назад. Голова взрывалась от малейшей попытки мыслить – сказывался недавний стресс. Мне нужно было идти домой, но я никак не решалась перебороть свой страх. Поэтому я попросту зашла в школьный двор и плюхнулась на лавочку, безнадежно надеясь, что решение изволит прийти само. Бездельничать мне пришлось не долго.

– Зря ждешь, конец света прогнозировали лишь через пару лет, – прозвучало возле меня.

Подняв взгляд, я увидела перед собой Криса. Он стоял в метре от меня и, сунув руки в карманы, с явным упорством старался пнуть ногой кленовый лист, который будто намертво прилип к земле. Меня это рассмешило.

– А вдруг? Вот сидишь себе, никого не трогаешь, а тут БАЦ, и здоровенный метеорит, массой несколько тысяч тонн, приветствует твою голову. И единственная мысль, которая мелькнула у тебя тогда в голове, была: «Не видать мне больше домашних пирожков!», – засмеялась я.

Крис, оставив листочек в покое, сел рядом со мной на скамейку.

– Что верно, то верно, – согласился он.

Мне было непривычно видеть его таким расслабленным. Обычно, когда я с ним говорила в классе, от него исходили волны напряжения и недовольства, но чаще всего обычного безразличия. А сейчас он выглядел будто песик, которого выпустили с тесной клетки, не забыв на прощание дать косточку и помахать вслед платочком.

Я еле сдержалась, чтоб не засмеяться.

– Что? – удивленно спросил Крис.

– Да нет, ничего, – глубоко вздохнув, я успокоилась. – Ты выглядишь не так, как обычно.

– В смысле?

– Ну, не знаю, более открыто, что ли. Просто ты вечно какой-то замкнутый, отчужденный…

Парень пожал плечами.

– Просто не люблю находиться в тесном помещении с кучей народу.

– Клаустрофобия?

– Возможно. Называй это как хочешь.

Он закинул руки за голову и, откинувшись на спинку лавочки, закрыл глаза.

Так мы просидели минут пять. Мне Крис казался таким спокойным, я даже не слышала его дыхание. На секунду мне показалось, что он действительно не дышит.

– Эй, ты умер? – я помахала рукой перед его лицом.

Крис резко дернулся и открыл глаза. Его спокойствие мгновенно улетучилось.

– Как…  С чего ты взяла? – громко спросил он.

Не ожидав такой реакции, я испугалась.

– Да я пошутила! Чего ты взъелся? Просто мне показалось, что ты не дышишь…  – я, на всякий случай, отсела от него на край лавочки.

– Когда кажется – креститься надо, – буркнул он. – Ладно. Чего сидишь-то, без дела?

– Не знаю. Домой идти что-то не хочется. – Я неловко опустила взгляд и начала рассматривать шнурки своих кроссовок.

– Проблемы? – его голос звучал безразлично.

– Что-то типа того. – У меня не было причин врать ему, все-таки он не был похож на тех людей, которые, услышав что-то интересное, сразу начинают закидывать вопросами. – А ты чего здесь?

– Дома скучно, – ответил Крис и встал со скамейки, – идем.

– Куда? – Я удивилась.

– Не знаю. Не здесь же сидеть.

Не дождавшись моего ответа, он направился к воротам. Я уже привыкла к его странным манерам, поэтому, не найдя ничего лучшего, пошла за ним. Крис шел не спеша, так, что я даже иногда его перегоняла. Через пять минут ходьбы я решила спросить еще раз:

– Так куда мы все-таки идем?

– Не знаю, – повторил он.

– Как это?

В ответ парень лишь пожал плечами. Поэтому я, тяжело вздохнув, решила взять дело в свои руки. Перегнав Криса на два шага, я дошла до нужного поворота и завернула в него. Пройдя пару метров, я, все еще идя, посмотрела назад. Крис шел за мной, как ни в чем не бывало. Поняв, что теперь роль проводника перешла ко мне, я направилась туда, где обычно убивала время – в парк.

* * *

Дойдя до нужного места, я остановилась и обернулась назад. Крис, который отставал от меня где-то на три метра, тоже остановился.

– Прибыли! – произнесла я уверенно.

– Что ж, неплохой выбор.

Он осмотрелся вокруг и плюхнулся на свободную лавочку.

У меня возникло чувство дежавю. Я вспомнила, что вчера имела точно такой же вид, когда пришла сюда. Эти воспоминания напомнили мне о еще одной вещи.

– Кстати, – начала я, сев рядом с ним, – мы так и не договорили о книге.

– Верно. Я так и не узнал твое мнение, – сказал он и выжидающе посмотрел на меня.

Мне пришлось несколько минут обдумывать ответ. События вчерашнего вечера заставили меня поменять свою точку зрения, но основное мнение о тексте осталось неизменным.

– Ну что ж, «первая» смерть женщины мне еще не до конца понятна, а вот то, что заставило ее так поступить, немного понятно.

– И что же это?

– Страх. Именно он, главная причина необдуманных поступков. Она боялась. Это и пробудило в ней инстинкт самосохранения и заставило, во что бы то ни стало, найти способ выжить. Поэтому она и стала чертить молитву на стене. Но почему именно Дьявол? Наверное, потому, что он противоположность Богу. Она разочаровалась в Боге и поэтому единственным, кто имел такую же мощь, остался Дьявол. Думаю, что именно отчаяние и эмоции помогли девушке достучаться до него. И Дьявол помог. Но правильно ли будет назвать это помощью? Ведь если бы не это, она б не стала такой. Думаю, здесь каждый останется при своем мнении. Лично мое мнение пока не однозначное. Так что я не могу с точностью сказать, что именно я считаю правильным в такой ситуации, а что нет.

А вот ее «вторая» смерть уже понятна. У нее была жизнь, но она не жила. У нее не было ни друзей, ни дома, но самое главное – у нее не было желания, главного желания, без которого не возможно существование – желания жить. Поэтому и жизнь стала ей не нужной.

Закончив говорить, я взглянула на Криса. Он пока переваривал полученную информацию. Через несколько минут парень заговорил:

– Что ж, интересное мнение.

– Просто много думала об этом, – пожала я плечами. Мне не хотелось рассказывать ему, что в половине объяснения я просто описала себя.

Так мы проговорили еще довольно долго. Солнце уже село, и небо заметно потемнело, хотя времени было только семь часов.

– Ладно, пора расходится, – выдохнула я, потянувшись.

– О'кей.

Ссадины на моих руках вдруг заболели от натяжения кожи и я, со страдальческим видом, пригладила пальцами бинты. Крис глянул на мои руки и многозначительно хмыкнул.

– И все-таки, кого побила?

– Деревянный пол, – призналась я.

– Не думаю, что это он так разукрасил твое лицо.

Я закрыла ладонями щеки.

– А на что похоже?

– На статью о нанесении телесных повреждений, – фыркнул он. – Лучше не привлекай этим в школе лишнего внимания, если не хочешь, чтобы все думали, будто тебя дома избивают. Слышал, семейка у тебя проблемная.

Немного забавно было слышать такие фразы, сказанные равнодушным голосом. И не поймешь, ирония ли это, или беспокойство.

– Ты лучше о себе думай, – сказала я, стараясь перевести тему разговора. – Половина школы считает тебя уголовником.

Его искреннее удивление меня позабавило. – Правда? Почему?

– Может если перестанешь глядеть на всех с диким недовольством, и проявишь хоть немного дружелюбия, мнение людей переменится.

– Да я само дружелюбие! – воскликнул он. – Вот сейчас, например, я же дружелюбен, да? Мы же нормально общаемся.

– Ну вот, веди себя так же в школе и люди перестанут от тебя шарахаться, заведешь себе друзей.

Вдруг лицо Криса стало мрачным.

– Не хочу.

Такая перемена заставила меня вздрогнуть.

– Ладно, не хочешь, как хочешь, – с легким испугом пролепетала я. – Во всяком случае, просто меньше хмурься и проявляй хоть немного внимания к окружающим. Друзей можешь не заводить, но, так сказать, дышать станет легче.

Крис на это пожал плечами и отвел взгляд. Он молча провел меня до дома и в таком же молчании удалился. Похоже, я конкретно загрузила парня. Мне даже неловко стало. Надеюсь, он не подумает, что я пытаюсь его поучать, и не станет сторониться меня. Мы только наладили контакт, и мне нравится наше общение.

* * *

Я заметила, что в окнах моего дома свет не горит, и с чувством огромного облегчения зашла внутрь. Но, как только я захотела снять обувь, мой желудок противным звуком и жжением напомнил мне, что два бутерброда за все два дня ему мало, поэтому я оставила сумку с учебниками дома и, взяв только кошелек, направилась в магазин.

* * *

Ночные улицы были окутаны тишиной. Я шла медленно, наслаждаясь вечерним воздухом и покоем. Ближайший магазин оказался закрыт, поэтому мне пришлось идти в супермаркет, к которому было двадцать минут ходьбы. Купив хлеба, десять яиц и минералки, я пошла назад. На улице холодало, поэтому мне пришлось прибавить шагу. Я шла по центральной хорошо освещенной дороге, представляя себе огромный горячий омлет. Желудок опять неприятно заныл, и я, чтоб быстрее добраться домой, пошла через переулки. Это стало моей ошибкой…

Пройдя до середины первого переулка, я заметила силуэт, мелькнувший в темноте. Интуиция подсказывала, что если сейчас же не убраться, то случится что-то нехорошее. Я попятилась назад и внезапно уперлась спиной во что-то твердое.

– Опа, ты смотри, как подфартило! – тот, кто стоял за мной, ухмыльнулся.

Я захотела бежать, но ноги будто приросли к земле. На шум обернулся и тот, кто стоял передо мной. Он медленно приближался. Это был высокий с крупным телосложением мужчина в ярко желтой куртке. Шел он ко мне явно не с добрыми намерениями.

– И кто тут у нас? – он взглянул на меня и присвистнул. – Ты смотри, какая милашка. И что ты тут делаешь, в таком месте?

– Явно не вас встречаю, – сквозь зубы прошипела я.

– Эй-эй, не хорошо говорить со мной в таком тоне, а то видишь, – он вытащил из заднего кармана штанов складной нож, – я ведь могу воспользоваться им.

Я не на шутку испугалась. Пакет с продуктами выпал из рук. Быть изнасилованной в мои планы не входило.

Кое-как сдвинув с места окаменевшие ноги, я сорвалась с места, но тот, кто стоял сзади, схватил меня за левую руку.

– Не спеши. – Его голос звучал спокойно и одновременно пугающе настойчиво. – Мы еще не закончили.

Поняв, что так просто освободиться мне не удастся, я ударила мужчину в желтой куртке ногой в пах и выхватила у него с рук складной нож. Высвободив острое лезвие, я резко развернулась и, что есть силы, вбила его в плечо державшему меня мужчине. Тот пронзительно закричал и отпустил меня. Я уже хотела бежать, но от сильного толчка в спину упала.

– Вот мразь! – мужчина, которого я ударила ногой, стоял возле меня, держась рукой за ушибленное место, – ты доигралась.

Он стал грязным ботинком на мои волосы. Я, не заметив этого, резко дернула головой, пытаясь встать, но тут же взвыла от боли. По моим щекам покатились слезы. Я заплакала не оттого, что голова болела, а от своей беспомощности. Вот меня с легкостью поймали, бросили на землю, и теперь издеваются, как над слабым насекомым. Глупые, бесполезные мысли, которые, я уверена, посещали каждую девушку в моем положении. А эти безжалостные животные с пошлым удовольствием глядели на их заплаканные лица. От таких мыслей я заплакала еще сильнее.

– Ну-ну, чего плачем? Сама виновата, нужно было слушаться дядек, – с противной насмешкой сказал мужчина, который стоял на моих волосах. – Ей, Джон, что будем с ней делать?

Джоном звали того, кого я ударила ножом. Он прохрипел что-то невнятное и, взяв нож за рукоятку, резко вытащил его из раны. Его глаза полыхали ненавистью.

– Изобьем, – прохрипел он.

Его слова заставили меня содрогнуться. Я резко перевернулась на живот и, воспользовавшись длиной своих волос, со всей дури укусила ногу того мужика, который не давал мне подняться. Челюсть больно заныла, но это освободило меня. Быстро встав, я уже хотела наброситься на Джона, но тот взмахнул ножом прямо перед моим лицом. Я чудом успела отойти назад. Он медленно надвигался на меня, держа перед собой оружие. Меня опять заставили отступать назад. Сзади стоял второй мужчина. Я нечаянно стала на его укушенную ногу.

– Черт! – пискнул он, и толкнул меня.

В следующие две секунды произошли несколько вещей: моя нога налетела на камень, от чего я споткнулась; Джон, который не заметил этого, сделал еще один шаг; и я внезапно почувствовала толчок, после чего где-то в районе пупка, вниз по животу потекло что-то теплое.

* * *

Боль я почувствовала не сразу, сначала был так называемей шок. А вот парни среагировали как надо. Через полминуты я осталась в переулке одна. Капли крови падали на землю одна за другой, все быстрее и быстрее. Я медленно опустила взгляд. От ножа была видна только рукоятка – лезвие было вбито в меня до конца. От увиденного шок меня покинул, и тело охватила адская боль. Я много раз видела в фильмах, как героям наносили подобные раны, а они, стиснув зубы, дрались еще пол фильма. Но я терпеть не могла. Мой крик был громкий и отчаянный, прерываемый всхлипами и хриплыми вздохами. Ноги вдруг ослабли, и я упала на колени. Надеясь, что это хоть как-то утихомирит боль, я взялась за рукоять, и попыталась выдернуть нож. Но в туже секунду живот охватила новая волна боли. Кровь обильной струйкой закапала из раны, и разум начал затуманиваться. Я поняла, что еще чуть-чуть и все – конец…

Мысль о том, что мне сейчас предстоит умереть на улице, как последней дворняге, отрезвила затуманенный болью разум и позволила на мгновение забыть о боли. Я, прижав рукой кровоточащую рану и стараясь не задевать пальцами нож, медленно встала и осмотрелась. Насколько я помню, к больнице отсюда примерно сорок минут, домой идти – толку не даст, значит, остался всего один вариант. Времени было мало, поэтому я старалась идти как можно быстрее.

Тот, кто мог мне сейчас помочь, жил всего в пяти минутах ходьбы от места, где меня ранили. Двери его дома были всегда не заперты, но это не означало, что он будет рад видеть вас в любое время. Наоборот, этот дом никогда не блистал гостеприимностью. И если вы пришли без причины, вас попросту выставят за дверь. Но я знала, что в этой ситуации мне не откажут.