Текст книги "Мы взлетали, как утки... (СИ)"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

  20-го крайний раз перед войной встретился с Кристиной, когда она и сказала мне о сроках начала войны. Впрочем, это и так чувствовалось. Я ей сказал забирать золовку и мотать отсюда, как можно дальше.

  – Я не могу, я сражаюсь за Великую Польшу, а их – отправлю!

  Созвонился с пятой эскадрильей управления и связи в Ковно, с командиром которой были налажены хорошие отношения. Ему, в иносказательной форме, было сказано, что в случае обострения ситуации, он должен перегнать своих Аистов ко мне. Он подтвердил свое согласие, попросил отправить ему топливо, которое, понятное дело, по общей разнарядке ему не доставили.

  В субботу в 16.00 заступил в наряд дежурным по эскадрилье и командиром дежурного звена. Отменил все увольнения, и четыре раза проверял все гарнизоны, правда, по телефону. С 00.00 МСК, с 22.00 берлинского, перешел на радиосвязь по коду. В 01.00 принял команду 'Гроза' по радио и поднял по тревоге все звенья эскадрильи. Передал это все в полк. Шесть машин собирались на ночной вылет с двумя парами связанных 'соток'. Я сам сидел напротив моста королевы Луизы в Тильзите возле небольшого местечка Тушки, что у Тауроггена. Отсюда ровно 35 километров до восточной опушки Микитайской рощи, и тем же курсом выходишь прямо на мост.

  – От винта! – команда подана, не закрывая фонаря, стартую и ложусь на курс 300. Справа от меня идет Павел. У него задача чуть легче: выйти на западную опушку той же рощи, найти железную дорогу, и положить железнодорожный мост через Неман. Желательно: обеими парами бомб.

  На выходе врезал залпом 8-мью эресами по скоплению противника на той стороне моста, Паша доложил, что мост лежит, и он, тоже пустой, разрядился по полустанку с эшелонами. Сели, и через двадцать минут ушли с торпедами вдоль по Неману, каждую машину в этом полете прикрывало по шесть 'чаек'. Мосты-то лежат, но немцы, в основном, переправляются по наплавным мостам. Если сбрасывать торпеду с минимальной высоты 15 метров, то заглубление у нее составит всего два метра. Выставили полметра углубления, и пошли. Но, уже озираясь. Во-первых, остальное вооружение снято, во-вторых, это балда требует на взлете один угол, отрицательный, иначе хвостом цепляет, а для правильного входа ей необходим положительный, иначе нырнет и в грунт зароется. Поэтому после взлета ей требуется электролебедкой подтянуть вверх передний узел подвески, расположенный в районе 2-го шпангоута, создав положительный угол при сбросе. Устройство типа домкрата жигулей с довольно длинным штоком крепилось к 5 мм-й бронепалубе, и, несмотря на обтекатели, довольно сильно сбрасывало скорость. Снять его можно было только на земле. А остальные самолеты эскадрильи ушли искать бомбардировщики противника. Они где-то на подходах. У Виелени вижу ведущую бой погранзаставу и немцев, успевших навести мост, по нему катятся на нашу сторону танки Гота. 'Чайки', шедшие впереди, ударили РСами по скоплению пехоты, и отвлекли огонь от меня. Сброс! Торпеда выпрыгнула из воды, опять зарылась в воду и пошла. У Средников отлично сработали сами 'чайки', угодившие бомбами в переправу.

  – 'Мессеры'!

  – Серега, уходи, мы прикроем!

  Отсюда 42 километра до Кейдан. Не, ребятки! Ыстчо рановато! Я развернулся и пошел в лобовую на атакующие 'Эмили'. Их всего четыре, атаку я сорвал, пока они разворачивались, мы успели прижаться к земле и встать в круг. И, короткими выпадами, покусывали 'мессов', пока один не задымил. От нас отстали, и мы ушли на заправку. В Кейданах машины растащены по капонирам, есть, какая-никакая зенитная артиллерия. Я зарулил в 'свой' капонир, и оттуда пошел на КП, который переехал в землянку у пруда.

  – Товарищ майор! 8-я эскадрилья с 03.30 совершила 21 боевой вылет. Положили шесть мостов стационарных, и, я – наплавной. Других данных пока нет, требуется дозаправка и перелет на аэродром подскока. Истребители прикрытия поразили один наплавной мост и обстреляли противника на правом, нашем, берегу Немана. Поврежден один истребитель противника. Командир восьмой лейтенант Шкирятов.

  – Грустно докладываешь! А комиссар Мирошкин доложил, что сбито 16 Ju-87 твоими орлами.

  – Я не знал, я в воздухе был, они на другом канале были. Потери есть?

  – Потерь нет. В восьмой. В полку есть потери. Уже третий налет на аэродром отбиваем. Тут хоть и машин немного, но бомбят исправно, поэтому заправляйтесь, и улетайте на подскок. Разведку бы организовать, откуда они по нам работают.

  – Ко мне должны Аисты из Ковно перелететь. Их и отправлю. – я посмотрел на часы.

  – Тут тебя какая-то гражданка домогается. У моста.

  – Некогда.

  – Некогда – значит, некогда. А так бы сходил, у тебя минут десять есть.

  Здесь, действительно, триста метров. Прошел на КПП, там сидят Кристина и Хильда. Их дом разбомбили. Кристина сунула в руку записку, и сказала, что через час у них поезд, они едут в Москву через Паневежис.

  – Это – важно! Передай кому следует. – она глазами показала на мою руку. Обнялись и поцеловались. Обе ревут. Все, у меня больше времени нет, показал им на часы, сказал, что улетаю. Кристина сжала кулачком рот, чтобы не закричать. Хильда что-то причитает по-еврейски и по-польски. Махнул им рукой, и побежал в сторону капонира.

  Взлетели, два истребителя остались на земле, имеют повреждения. На бреющем перелетели в Зибули, где оборудована основная площадка эскадрильи.

  Наступление на участке Тильзит – Ковно мы сорвали, немцы выбиты с правого берега, но на правом фланге немцами взяты Плунгяны, довольно большой еврейский городок и железнодорожная станция. Немцы взяли Палангу и движутся на Шауляй. Эскадрилье приказано остановить продвижение немецких колонн. Семь пар штурмовиков и восемь пар 'Чаек' рванули туда, в виде пожарной команды. Хорошо еще, что 15-й ИАП выделил три МиГа в прикрытие нашей группы. Мы загрузились кассетными противотанковыми и противопехотными самоделками. 320 килограммов во все четыре люка, и эРэСами, у кого сколько влезло. Прижимаемся к земле, идем. Вопрос со стрелками пока не решен. Место есть, и пулемет 'ультрашкас' стоит, а стрелка нет. Должность такая до войны в полку не предусматривалась. Впрочем, сегодня полк летал уже в парах, четверках и восьмерках, с самого утра, кроме одной эскадрильи, взлетевшей первой по тревоге. Майор Мамушкин, до последнего сопротивлявшийся нарушению боевого устава авиации, в первых же день войны понял, что она все спишет.

  Пилить до шоссе Паланга – Шауляй 78 километров, 12 минут лета, казалось бы, какие сложности! Но, именно там сегодня наблюдалась самая высокая активность немецкой авиации. Будем надеяться, что они сейчас перевооружаются. Однако, подобные мысли немецких летчиков не посещали. Вот они, 'фридрихи', валятся с высоты на 'чаек'. Моих машин пока не видят, у меня камуфляж немного другой, специально подбирал, да и ниже мы идем. Предупредил ребят, они, пользуясь хорошей поворотливостью, встречают их лобовыми атаками. Немцам это не нравится, отрываются, и теперь пикируют на нас. Мы в грузу, и до выполнения задачи еще четыре минуты, встаем в круг, ждем прикрытие, которое спешит к нам. Наконец появились МиГи, которых не было видно и радиосвязи с ними не было. Они сорвали немцам атаку, но сами ввязались в бой на малой высоте, для них это плохо, очень плохо. Один уже горит. Но, подскочившие 'чайки' утянули два 'месса' в бои на виражах. Два других набирают высоту, после победы над правым ведомым тройки 'Мигов', мы продолжаем идти в сторону шоссе. Опять валится пара 'Мессов', и я встречаю их отсекающей очередью из пушек и ультраШКАСов. Шарахнулись! Очередь прошла совсем рядом, может быть и попал из пулемета. Уже видно шоссе, пройдя прямо над Виплаукской кирхой на вираже ухожу влево, ребята растягиваются в цепочку. Шоссе забито отступающими нашими войсками, которые разбегаются, увидев незнакомые самолеты. 'Илы' еще не называют ласково 'горбатенькие', пока мы чужие для всех. Назад посматриваю, хотя высота такая, что чуть зевнул, и... Нет, 'мессеров' связали боем, да и действовать на такой высоте истребителям сложно. Можно подскочить чуть выше, ушел на 100 метровую высоту. Есть! Вижу колонну немцев, впереди несколько танков, потом длинная вереница 'гробиков', за ними автомашины с пушками. Тщетно пытаюсь что-либо увидеть в прицел. Забросало выхлопом, хотя перед вылетом протирал. Придется по капоту. Так, от поворота до поворота 750, пересчитываю поправку. Выровнял крен, переключил ЭСБР на крайний левый. Товсь! Сброс! Лишь бы идущему следом хватило дистанции! Щелчок на средний правый, сброс. Щелчок на выбор боеприпаса. Нос чуть вниз и залпом все РС в поворот дороги. РСы у меня особенные: у них закручено на два градуса оперение. Сходят все. Огонь из пушек не открываю, а вываливаю еще два чемодана гранат, и отваливаю в сторону. Лишь после этого замечаю открывший огонь 'эрликон', но к нему уже тянется белая струя двух РС, кто-то сзади меня их пустил. На отходе хорошо видно горящие машины и даже танки. Наблюдаю, как разлетаются сброшенные 'чемоданы' и внизу грохочут взрывы. Довольно сильные. Пожалуй, что посылать так много самолетов не стоило, обошлись бы и половиной, но, замыкающее звено работает с головы колонны еще раз, добивая то, что не добили ведущие. Опять к земле, и подзываем прикрытие. У них – потери. Правда, это пока еще своя территория. Двоим пришлось прыгать. 'Мессера' ушли, и мы уходим по новому маршруту, удлиняя противнику путь нашего перехвата. У Шауляя доворачиваем вправо и идем к дому. Под нами изгибается Дубисса, наконец, посадка сходу, заруливаю, и стартовая команда заталкивает машину в лес. Жрать хочется! Как по волшебству, появляется полуторка с обедом.

  Собираемся в импровизированной столовой тут же в лесочке. Батальонный комиссар здесь же. Между ложками борща делится впечатлениями от разгрома двух девяток Ju-87. Считает, что 'Ил-2' может действовать как истребитель.

  – Да нет, это произошло потому, что немцы без прикрытия шли. Только напрасно Вы, Алексей Михайлович, вплотную полезли. 'Ил' – машина тяжелая, хорошая платформа для пушек. Снаряды ВЯ и МП-6 тяжелые и мощные, требовалось зайти в хвост и бить издали, чуть ли не одиночными. Больше бы насшибали, но, че уж там, как получилось – так получилось. Аисты прилетали? – спросил я у начштаба Колыванова.

  – Один прилетал. Сказал, что сели на другой площадке нашей, должны скоро перелететь сюда. Вон, кажется, идут!

  – Кучерова ко мне!

  По лесу раздалась эта команда, которую передавали дальше. Он подошел, когда я заканчивал обед традиционным компотом.

  – Что с осмотром?

  – Три машины имеют повреждения крыльев и хвостовой части фюзеляжа, все крайней серии, с деревяшками. Два осколками побиты, один получил пять пробоин из 'Эрликона'. По нему работы много.

  – Раз много, то переделывайте ему кабину под стрелка. 'Чашки' привезли?

  – Да, привезли и сегодня еще с Ковенского завода обещали доставить.

  – На все машины этот подголовник ставьте, имеется ввиду серийные.

  – Там засверливаться тяжело, Сергей Петрович, но, сделаем, шесть машин осталось, из крайнего поступления. В Кейданы пришло еще две машины, собирают, надо бы летчиков туда отправить.

  – Вон А-38 сели, сейчас перенаправим.

  К столовой подходило человек двадцать летчиков Ковенского ЛИСа и эскадрильи связи. Они рассовали свои машины по лесу, и теперь спешили на обед. Капитан Мальцев, их командир, который и принимал решение о передислокации шел впереди. Мы обменялись рукопожатиями.

  – Достали налетами, шесть машин потеряли на земле. Экипажи вывезли, так что, принимай пополнение. Двадцать шесть летчиков и стрелков.

  – Стрелков? Это то, что нужно! Уже надо четверых. Ну, и кто из вас лучший?

  – Я! – ответил высокий звонкий голос, – Сержант госбезопасности Голубева, чемпион округа по воздушной стрельбе.

  Я удивленно посмотрел на худощавую девушку, потом недоуменно уставился на Мальцева.

  – Да, Аксинья – лучший воздушный стрелок округа, и давно рвется на боевой самолет, считает, что на 'связниках' делать нечего. Чего застеснялся? Из двадцати шести человек – шесть летчиков – командиры РККА, и все стрелки у меня девушки, шестеро из них военнослужащие, остальные – вольнонаемные. Весь ЛИС – только гражданские. Самолет-то легонький, так что обеспечил я тебя головной болью. А Ксюху – бери, не пожалеешь. Ее отец – начальник Ковенской погранкомендатуры.

  'Что такое: 'Не везет', и как с ним бороться! Сам себе 'особиста' присватал! Кто меня за язык тянул?' Впрочем, нет худа без добра! Наводчики нужны, а тут без взаимодействия с сухопутчиками никак. Даю заводчанам время поесть, а сам под руку объясняю Мальцеву задачи.

  – Первое! Отправить двоих летчиков перегнать новые машины из Кейдан. Второе, кого-то послать посмотреть откуда немцы работают по Кейданам. Машины у тебя похожи на немецкий 'Шторьх'...

  – Почему похожи? – продолжая пережевывать пищу, ответил Коля, – У меня три настоящих немецких 'Шторьха' есть, с немецкими двигателями.

  – Вот их и пошлешь, 'Чайки' сопроводят до линии фронта. Вот только радиостанций нет.

  – На 'немцах' – стоит.

  – А принимать чем?

  – Ну, да, нечем. А почему нечем? Их же три! Один покрутится возле аэродрома, и будет меня слышать, а передавать третьему, что я говорить буду.

  – Сам пойдешь?

  – Сам, я немецкий знаю.

  – Блин! Так, все сбил, будем передумывать. Так, так, так, так, так! Ксюша!

  – Слушаю.

  – У тебя отец сейчас где?

  – На Острове, там штаб обороны.

  – Там рядом сесть где-нибудь можно?

  – Только на заводе, но это – рядом.

  – Бесполезно! – вставил Николай, – Завод под минометным обстрелом, так что и не надейся, что сможешь сесть.

  – А если на улицу?

  – На 'Иле', ты чего?

  – На Аисте.

  – Ты ж на нем не летал, говорил же тебе, сядь.

  – Ну, вот и покажешь.

  – Когда?

  – Да прям щаз.

  – Ну, пошли, коли жизнь недорога. – Коля быстренько докидал в рот картошку, запил компотом, и они пошли к его машинкам. Через 10 минут взлетели и сделали несколько посадок.

  – Зови стрелка.

  – Да вон она сидит!

  Садились прямо на улицу, пустынную, потому что все по подвалам прячутся. У машины с пулеметом остался Гайдамец, а мы, пригибаясь и прижимаясь к стенам, побежали вдоль улицы. У меня был ППД, у Ксении – 'ТТ'. Не добегая квартала до набережной, Аксинья рукой показала забирать вправо. Пробежать через двор тихо не получилось. Кто-то открыл по ним огонь с верхних этажей. Пришлось немного пострелять, чтобы проскочить. Дальше ползком, и не стенать. На мосту – блокпост из мешков с песком и несколько человек с пулеметом. Ксения помахала рукой и прокричала: Прикройте! Рванули зигзагом к мосту. Плюхнулись за мешками. Ксения с кем-то поздоровалась. На той стороне моста бункер, нырнули туда, потом какими-то потернами и траншеями добрались до КП крепости Ковно. Ее обнял полковник-пограничник.

  – Лейтенант Шкирятов, командир 8-й эскадрильи 61 ШАП.

  – Почему здесь, а не в воздухе? Полковник Голубев, комендант района. Где воздушная поддержка? Весь день просим!

  – За этим и прилетели. Связи нет ни с кем из сухопутчиков. У нас на связи только наш полк, там тоже никакой связи нет, поэтому задачи ставим из того, что успеваем перехватить по радио. Нанесли удар по колонне в районе Плунгян, больше никакой информации нет. Утром работали по мостам и переправам на Немане.

  – А, так это вы работали! Отлично, но, вот тут вот немцы поставили батареи и долбят так, что долго нам не продержаться.

  – Связь нужна и авианаводчики. Плюс нужны люди, которые смогут сработать в тылу противника: снайпера и пулеметчики. Чем забросить их тыл и забрать оттуда, у меня есть. И еще, в доме напротив моста – противник.

  – Знаем, уже один раз выбивали.

  – Кстати, у них должны быть неплохие радиостанции. Было бы неплохо такие заполучить.

  – Где базируетесь?

  – В Зибулях.

  – Людей я пришлю. Ближе к вечеру, сейчас никак. Дай поддержку, лейтенант.

  – Дадим, товарищ полковник. Сейчас машины заправляются, и дадим. Топливозаправщиков мало, вот и мучаемся.

  – Пришлю человека, который разберется. Спасибо, что дочь привез.

  – Пап, а я с ним, я улетаю. Я теперь его стрелок.

  Полковник с шумом выдохнул воздух, но, было видно, что он знал, что спорить с дочерью бесполезно.

  – Каверзин! Возьми штурмовую группу и обеспечь проход. Доведешь, куда скажут!

  – Есть! – молодой старлей выскочил из бункера. Ксения поцеловала отца, они о чем-то пошептались, и мы пошли обратно за провожатым. Увидели, что штурмовая группа уже бежит через набережную к дому напротив. Мы припустили за ними. Гайдамец сидел на месте в подъезде ближайшего дома. Вместе с ним развернули Аиста в обратную сторону и взлетели. С нами полетел еще один командир-пограничник. Прижимаясь к земле, перескакивая через лесочки, двадцать минут, и мы на месте. Заправляют крайний 'Ил', начинаю знакомить нового стрелка с машиной. Так как самопал, то кроме переговорной трубы со свистком ничего нет. Лямка, слева направо пересекающая кабину, и два карабина, которые крепятся прямо к подвесной системе парашюта. Вот и все хозяйство.

  – Это – ультраШКАС, и вот полторы тысячи патронов. Ровно на полминуты непрерывного огня.

  – Сколько весит?

  – 50 килограммов.

  – Так, может быть, второй ящик взять и вот тут закрепить, я сама вешу 54.

  – Заклинит.

  – С направляющими.

  – Ну, бери. Только крепи нормально, в расчете на истребительный бой.

  Через 15-ть минут заправка машин закончилась, и я собрал личный состав на постановку задач.

  – Идем к Ковно. В рощах на левом берегу, противник установил артиллерийские и минометные батареи, из которых обстреливает город и оборонительные позиции. Там же замечены понтоны для переправы, чтобы заменить выведенные нами утром мосты. Задача эскадрильи: нанести бомбоштурмовой удар по позициям артиллерии. Задача прикрытия: обеспечить работу эскадрильи. Построение: машины 02, 03 и 04 со стрелками – замыкающие. Канал связи три, веду группу я. Запасной канал 6, мой заместитель: батальонный комиссар Мирошкин. В воздухе не шуметь, соблюдать радиомолчание. По машинам! К запуску.

  Все разбежались по машинам, через пять минут после прогрева мы в воздухе. Позиции немцы растянули вокруг Гарлявы, спрятались по лескам и рощицам. Выковырять их будет сложно. Часть машин взяла и бомбы, потому, что контейнеров осталось на полтора полных вылета. Связаться с 15-м полком не удалось, высотного прикрытия просто нет.

  Еще на подходе стало понятно, что в воздухе мы не одни. У нас один заход, а дальше требуется разбираться с пикировщиками. 'Немецкий' Аист поймал их канал, они тоже идут к Ковно. Раздаю целеуказания, но с кодами, каждый квадрат шифрован. Улавливают. Три четверки и пара перестраиваются для работы.

  – Напоминаю: в случае появления противника основной режим: 'змейка'. Следим за 'хвостами'! 02, 03, 04! ваша задача найти противника и выстроить оборонительный круг ДО подлета прикрытия. Как поняли, прием?

  – Принято!

  – Атакуем с одного захода и уходим в набор! Две минуты до атаки! Приготовится!

  Щелчки докладов от ведущих. Все в курсе, что лишние разговоры смерти подобны. Атака!

  Освобождаемся от бомб и РС, и ползем на высоту. Пятнышки Ju-87 уже видны справа по курсу. Кажется, они влипли! У них нет прикрытия! Идет полная группе: три девятки, и пара 'мессов'. Наши 'чайки' уже на высоте прикрытия и атакуют. А мы заходим сзади. Скорость у них 340, носы белым покрашены. У нас в наборе 400. Мужики, Вы – попали! Я открыл огонь одиночными с 700 метров. Два выстрела – 'юнкерс'. Через четыре минуты, кроме свалившихся на крыло и сбросивших бомбы на свои войска, машин больше не было. Немного погонялись за уцелевшими. Двух 'мессов' отрезали и уничтожили истребители прикрытия. Теперь сами валимся на крыло и уходим вниз. Нам на высоте делать особо нечего. Отходим на запад, потом доворачиваем домой.

  Дома – тоже подарок! У нас в шесть раз больше топливозаправщиков! Тот самый старлей, что мы привезли на 'Шторьхе', наловил 'сачков' на дорогах, и засунул к нам в эскадрилью.

  Связи нет, Мамушкин тоже ее не имеет. Солнце садится, и мы идем спать. Еще одна новость: Ксюша, со всей серьезностью, вытаскивает 'ТТ' из кобуры в землянке, и сует его под подушку:

  – Я сразу предупреждаю! Только сунься!

  – Ты че: дура? На хрен ты мне сдалась? Спи, Аника-воин.

  Три часа якобы сна, и:

  – Серега, вставай! Ксюша!

  – Пусть спит!

  – Я встаю...

  – Что там Коля?

  – Во-первых, завернули радиостанцию '5-АК', драпали от самого Тильзита, хотя там оборона еще стоит. Так что связь появилась. Как и начальство. Улетели за Ионовым, минут через пять сядет. Не будил, дал тебе поспать.

  – Спасибо, Коля. Где Мирошкин?

  – Вместе с Капитоновым войска останавливает.

  – Херней мается! Дежурный! – мы уже подходили к штабной землянке.

  – Лейтенант Хаустов, товарищ командир.

  – Пошли кого-нибудь за Мирошкиным к шоссе. Так, а это что за 'гроб', и где с него люди? – за землянкой стояло две машины с 'Редутом'.

  – А хрен его знает, товарищ командир. От шоссе прислали, я их всех щели послал копать!

  – Идиот! Щаз сам побежишь щели копать и нарядов нахватаешь по самое 'нехочу'. Быстро найди этих людей! Не дай бог они ноги сделали! Расстреляю! Бегом!

  Коля удивленно спросил:

  – Ты чего расшумелся?

  – Это – РЛС. Она должна работать, а не стоять за штабом.

  – А что это 'РЛС'?

  – Радиолокационная станция, вот это горизонтальная, а это – вертикальная.

  А на посадке зажгли костры: бензин в банках. 'Аист' с генералом Ионовым заходит на посадку. Экипажи РЛС не разбежались. После получения втыка, бросились настраивать и растягивать свое хозяйство. От шоссе появилось несколько подслеповатых фар. 'Аист' сел, подруливает к КП. Иду встречать начальство.

  – Товарищ командующий! Командир 8-й штурмовой эскадрильи 61-го ШАП младший лейтенант Шкирятов. Эскадрилья отдыхает после боевых вылетов.

  Ионов протянул руку, и я пожал ее. Спустились в землянку. Здесь даже электричество есть. Тут же распорядился насчет кофе и чая начальству. Впрочем, мог бы этого и не делать. Кажется, что моему командованию пришел конец. Генерал с собой притащил какого-то майора, который стоял рядом с ним и слушал мой рапорт о проделанной работе. Слава богу, появился Мирошкин.

  – Товарищ генерал, комиссар 61-го полка батальонный комиссар Мирошкин, разрешите присутствовать.

  – А, начальство все-таки есть, а то доклады идут только от имени мамлея Шкирятова.

  – Вообще-то, эскадрильей и приданным прикрытием командует он. Приказ об этом подписан еще в мае. Я – только наблюдаю за работой, и выполняю боевые вылеты в составе эскадрильи. Надобности вмешиваться в работу не возникало.

  – Связь с полком есть?

  – Есть, товарищ генерал, и снабжение оттуда поступает. Садились там на дозаправку. Ожидаем поставку боеприпасов к часу ночи. Сейчас шесть штурмовиков готовятся к вылету в район Рагнита, там у немцев организован полевой аэродром и днем наблюдалось большое скопление авиатехники. И истребителей, и пикировщиков.

  – Кто поведет группу?

  – Я.

  – Допуск к ночным есть?

  – Получен в мае этого года.

  – Какие машины пойдут?

  – 'Ил-2', шесть машин нами подготовлено к ночным полетам: удлинены выхлопные патрубки, сделана охлаждаемая накладка на них, чтобы в ночи не светились. Загружены кассетными осколочными бомбами и ракетами. Обеспечивать подсветку целей будет разведгруппа, которая вылетит в район заранее на самолете 'Шторьх' с немецким двигателем. Разведгруппу должны прислать из Ковно.

  – Так! Днем в районе Плунгян вы работали?

  – Да, вот отчет.

  – Чем бомбили колонну?

  – Гранатами Ф-1 и РПГ-40 в контейнерах. – я достал из стола фотографии кассетных бомб. – Вот только картонные трубы у нас кончаются, товарищ генерал, на полтора полных вылета осталось.

  – А где брали?

  – В Ковно, на картонажной фабрике. Она сейчас под обстрелом.

  – Образец есть?

  – Найдем. Лейтенант Хаустов, распорядитесь принести от вооруженцев.

  – Есть.

  – Знакомьтесь, майор Ложечников, командир 241-го ШАП. Вот он считает, что эскадрилья недопустимо мало произвела самолетовылетов.

  – А вы не могли бы дать в цифрах ваши выкладки, товарищ майор. С учетом того, что самолетов у меня: семнадцать Ил-2 и шестнадцать, теперь уже 14-ть, 'Чаек', а ТЗ (топливозаправщик) до вечера был один. Сейчас – 7.

  – Причем здесь ТЗ? – спросил майор. – Один ТЗ может заправлять 8 самолетов в час.

  – 'Чаек', и только два Ил-2, на заправку каждого уходит 27-28 минут. Плюс переезд к следующей паре. Считай полчаса, 0,5 на 8 – четыре часа. Вы 'Ил-2' освоили?

  – Нет, мы их еще не получали. Почему вы не организовали постоянное прикрытие войск? – спросил майор.

  – Потому, что действовать надо большой группой, иначе возрастут потери. Немецкие истребители работают парами на свободной охоте. Небольшие группы самолетов для них – семечки, а с большой группой им не справиться. Во время вылета под Плунгяны три пары 'мессеров' пытались сорвать штурмовку колонны, и ничего у них не получилось. Наши потери 2 самолета, и у немцев повреждено два. Сбить не удалось, но повредить – повредили. А колонну разнесли в пыль.

  – Не спорьте с ним, майор. Этот мальчишка в 'Илах' и их боевом применении, разбирается лучше нас с Вами. – вставил комиссар. – Я не против, товарищ генерал, чтобы майор поприсутствовал здесь и посмотрел, как организована боевая работа. К утру дневные потери мы восстановим за счет резервных машин полка. Я в своих донесениях в ПУ ВВС фронта указал, что кроме мостов, стационарных и наплавных, колонны противника, артиллерийских батарей у Ковно группой Шкирятова, и моей группой, сбито и повреждено почти сорок пикирующих бомбардировщиков. А потери группы всего две машины. Летчики живы, и уже в расположении полка, принимают в Кейданах новые машины. Утром будут здесь. Полк успешно провел первый день войны, особенно отличилась группа Шкирятова.

  В разгар спора появился полковник Голубев, который прибыл вместе с батальоном погранвойск НКВД. То, собственно, зачем я к нему и летал. Охранение аэродрома у нас никакое, а вокруг шныряют 'Бранденбурги' и 'саюдисы' разные. Они нас в покое не оставят, ну, если начальство само в распыл не пустит. Комиссар понимал, что заслуги полка пытаются принизить деятели из соседних дивизий, которые стремятся прибрать к рукам 'его' произведение. Он-то в эскадрилье дневал и ночевал все эти месяцы. И сейчас, когда все путем, и восстановлено управление, появляются 'варяги', которые готовы влить свою ложку дегтя в наш чистейший мед.

  В окошко землянки втаскивают провода от 'Редута'.

  – Что это? – недовольно спрашивает генерал.

  – РЛС 'Редут' настраиваем, товарищ генерал. Перехватили по дороге отступающие части ПВО от границы. Бежит воинство. Тормозить приходится. Вот и дивизионную радиостанцию прихватили. Обогащаемся, потихоньку.

  – А что с ними делать, с этими живопырками.

  – Организовывать противовоздушную оборону на участке фронта. Кто бы еще МиГарей и кислородчиков прислал, мы бы еще и ночные полеты на перехват немецких ночников организовали бы.

  – Откуда ты такой умный?

  – Борисоглебское училище летчиков, товарищ генерал.

  Принесли два индикатора, и большой кусок плекса. Я уселся транспортиром и здоровенным циркулем делать планшет, а генерал и полковник Голубев разговаривали. Генерала интересовал бой под Каунасом, и мнение полковника о качестве работы эскадрильи. Через пятнадцать минут у нас появились отметки на мониторе, которые я перенес на планшет. Через три минуты обстановка была нанесена.

  – Штурмана требуются, товарищ генерал. Пока есть только операторы. Давай, веди! – сказал я сержанту в очках. – Время! Товарищ полковник? Вы разведгруппы привезли?

  – Да, как обещал.

  – Давайте троих сюда, поставим задачу.

  Вошло три человека двое со снайперками 'СВТ' и один с 'дегтяревым'.

  – Старший разведгруппы сержант ГБ Гуськов.

  – Смотрите сюда, сержант. Группа будет доставлена самолетом 'Шторьх' вот сюда под Рагнит. Машина сядет в поле за железкой. У Гаулгаллена – аэродром противника. Получить на складе 40мм парашютные ракеты и подсветить стоянки. Днем стоянки находились на восточной стороне ближе к роще. Задача снайперов – прожектора ПВО противника. Отход сразу после их уничтожения. Летчик будет вас ждать. В случае любых накладок уходите в Траппонер форст, там поменьше фольварков, постараемся забрать вас, вот с этих двух, площадок. 'Северок' я у вас вижу. Задача ясна?

  – Да, товарищ командир, все поняли.

  – Товарищ Мальцев! Кто летит?

  – Хлопонина. Сержант, после получения снаряжения ко мне подойдите.

  – Есть! Разрешите идти? – он забрал подписанное требование.

  Еще сорок минут ждали, когда Хлопонина доложится, что они сели, затем, в два сорок пошли на взлет. На всякий случай идем не слишком высоко, держим три километра. Через двадцать минут под крылом Юрбаркский лес. В Немане отблескивает предательница Луна. Уменьшаем обороты, идем над Траппонерским лесом, планируем, чтобы выйти в точку поворота на север. Плавно перевожу машину в вираж, мы на курсе. Сообщил на КП. У немцев зажигается несколько прожекторов, нас 'услышали'. Можно прибавлять, продолжаю снижаться. Держу 150, чтобы гранаты начали рваться в воздухе на высоте около 20-30 метров. Есть ракеты, и в течение нескольких секунд гаснут прожектора. Как бы под этот свет не попасть! Высоковато висит люстра, но стоянки я увидел. Доворот! На боевом, считаю секунды. Немцы сбили мешающую мне ракету, но, отсчет продолжается. Сброс, сброс, сброс, и последний. Полный газ и в набор, уйти от собственных взрывов. Есть! Вижу в зеркалах разгорающиеся самолеты. Встал на вираж, вижу темный прямоугольник бочек, и посылаю туда два РС, доворот, казармы, четыре РС, доворот, позиция 'эрликонов', и все оставшиеся РС пошли туда. Вираж, и грохот 'ультраШКАСа' за спиной. На всякий случай оборачиваюсь. Нет, Ксюша бьет по земле, что-то увидела там. Подал команду отходить по окончанию работы. Кто выполнил два захода, как я, кто растянул удовольствие аж на четыре, так как ПВО подавлено. Запросил КП: что с подбором?

  – Подбор выполнен. Один раненый.

  – Мы возвращаемся.

  Теперь идем прижимаясь к земле. Высота 200 метров. Группу собрать не удалось, за мной идет только одна машина. И мы садимся первыми. Следом за нами сел один, потом пара. Потом довольно долго ждали Пашу, наконец, определили, где он, по локатору и помогли добраться до дома. Малость плутанул.

  – Че ты по пустым бочкам-то бил? – смеясь, спросила Ксюша?

  – Откуда я знал, что они пустые? Ладно, Вильгельм Телль, сама-то по чему стреляла?