Текст книги "Несколько дней после апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Комбат Мв Найтов ©
Несколько дней после апокалипсиса. [СИ]

Шапка фанфика

ОРИГИНАЛ: http://samlib.ru/k/kombat_n/apocalypces_today2.shtml

АВТОР: Комбат Мв Найтов ©

ЖАНР: Постакалипсис

ПОЧТА: [email protected]

WWW: http://xolos.info/xolo

РАЗМЕЩЁН: 12/10/2013

ИЗМЕНЁН: 08/06/2015

Несколько дней после апокалипсиса. [СИ]

Он вышел последним, через левую переднюю дверь 'Ила', за 15 секунд до падения горящего самолёта в тайгу у Верхней Вишеры. Высота была критическая, Сергей привычно развел ноги и подогнул пятки на себя, убрав при этом локти рук, левой рукой ударил по кольцу, провалившись в потоке и давая ему возможность сорвать вытяжной с 'По-16'. Резко прозвучал треск раскрытия, тело пошло по дуге, достав, практически, до натянутых, как струна, строп. Сергей вырвал чеки у клевантов, и резко вытянул правую стропу управления. Парашют послушно начал описывать дугу, положив парашютиста лицом к земле. Внизу было темно, земли видно не было. Сергей отдал клевант, вращение остановилось, парашют начал набирать горизонтальную скорость, замедляя вертикальную. Земля появилась неожиданно и быстро. Оба клеванта резко пошли вниз, но, под ногами уже земля, короткая пробежка и привычный кувырок через голову и правое плечо. Руки рванули чеки, отстёгивая купол от системы. Так же быстро был освобождён автомат, затвор передёрнут. 'К бою готов!' Сергей обернулся, рассматривая непроглядную тьму, его обступавшую. Вдалеке виднелось зарево пожара у упавшего самолёта. Освободив радиостанцию, включил привод. Надо собрать группу, хотя подавать сигналы опасно. Послышалось несколько щелчков, и он выключил передачу. Встал на ноги, и подошел к лежащему на кустах куполу. Привычными движениями свернул его и запихал в сумку, вытащенную из-под маскхалата. Сам парашют вряд ли больше пригодится, но материал можно использовать. Привыкший прыгать с 'арбалетом', Сергей немного даже растерялся, когда стало понятно, что другой техники нет, и придётся использовать эту. Тем не менее, парашют сработал на минимуме высоты. Выбрасывать было жалко. Запихав купол в сумку, он переместился к высоким елям, стоявшим неподалёку. Включил рацию на приём. Услышал 'Ку' и позывной 'м-7'. Васёк просит помощи. Посмотрел на пеленг, поднял руку с компасом и определился с направлением. Сумку пришлось оставить. Двинулся в сторону сигнала. Метров через шестьсот услышал присвист Василия. Ответил так же. Василий бинтовал плечо.

– Серёга, у нас 'крот'! Смотри! – он протянул Сергею тонкий длинный шелковый лоскут с надписями на английском.

– Где взял?

– Трубицын. Он вон там вот лежит. Я его на передаче взял. А это у него под воротником зашито было. Уходить тебе надо! Сейчас дроны прилетят.

– А ты?

– Да поцарапал меня этот гад чем-то. Ноги отказывают. Бери патроны и уходи, командир. Я себе обойму оставил. Учти, они по трое ходят. Прощай. – он снял с груди пеленгатор и включил его на приём. Сергей забрал его рюкзак, определил направление и двинулся в обратную сторону. Уже подходя к месту приземления, услышал три выстрела из СВД сзади, увидел огонь в небе и падающий дрон.

Группа была маленькой: девятнадцать человек. Двое уже ушли, осталось семнадцать, из них два врага. Всё началось 19 июня 2016 года: небо над Ленинградом, он в это время назывался Санкт-Петербург, расчертили четыре падающих боеголовки. Было раннее утро воскресенья, Сергей, подполковник ГРУ, ловил рыбу на Вуоксе. С утра поймал двух щучек и приличного судака. В момент появления крутых инверсионных следов у него ещё раз клюнуло, он подсёк, чуть шевельнув плечами. В этот момент он и увидел спускающиеся боеголовки. Взрывы прогрохотали спустя несколько минут. Они были глухими, всё-таки, более 200 километров, но грибы были огромными. Три года назад Америка отказалась платить по государственному долгу и попыталась опустить всех ниже плинтуса. В июне 2016-го она решила, что нет государства – нет проблемы, и ударила по Китаю и России, настаивающих на возвращении реальной стоимости облигаций государственного займа. Следом за 'термоядом' прилетели 'грачи': спецотряды, занимавшиеся уничтожением оставшегося населения и войск противника. Они установили огромные КП, закрытые от остаточного излучения, и поднимали с них 'дронов': беспилотные самолёты и вертолёты, снабжённые различным вооружением и новейшими средствами обнаружения. Восемь дней назад в бою с шестью такими 'дронами' был тяжело ранен полковник Зорькин, ракетчик из Лехтуси, по прозвищу 'ЖэКа', он передал Сергею ключи и карту подземной позиции на Среднем Урале.

– Уводи людей туда, подполковник. Отбери тех, у кого доза меньше. У тебя как с этим?

– Я не считаю, только три дня считал, потом плюнул.

– Ну и правильно! За Матоксой в лесу есть пять бункеров и недостроенная ВПП. Отводи туда людей, и мотайте отсюда. Здесь их не удержать. Лети на Урал, и отомсти. В город не ходи! Его слили десять лет назад и, наверняка, долбанули. Это в двухстах километрах севернее. Но аэродрома там нет. Прыгать придётся. Держи. Вход через пятый... – здесь полковник потерял сознание и умер через несколько минут.

Отход занял двое суток, потеряли ещё шесть человек, в итоге добрались 68 бойцов и командиров. Укрылись в бункерах, нашли боеприпасы, зарядные устройства для аккумуляторов, три БМП-3, два Ан-26 и один Ил-76. 'Аны' были набиты продовольствием, которое не фонило. 'Ил' был пуст, но заправлен, были боеприпасы во всех точках. Вот только лётчик был один, который '76-й' в глаза не видел. В одном из ангаров нашли старые парашюты 'По-16'. Людей, у которых были прыжки, нашлось 22 человека. Остальные решили использовать бункеры как базу и продолжать сопротивление здесь. Оружие 'дронов' пробить бункеры не могло. 16 человек из 22-х Сергей знал: кого лучше, кого меньше, задачу он ни перед кем не раскрывал. 'Молитва', как у всех 'вояк', оказалась за сиденьем у командира. Трое суток Сергей и Славик искали по 'молитве' приборы. Вычисляли те, которые запускать не стоит, ибо собьют. Всё, что излучает, включать было нельзя. На пятые сутки начали укладывать парашюты и расчищать полосу от выросших не по делу деревьев и кустов. Вместе со Славой замерили длину полосы. Майор запаса почесал затылок.

– Скорее всего, полосы не хватит! И требуется вовремя отработать вот этот поворот. Но, если взлетим, то прижмёмся к Ладоге, и полчаса у нас будет. Дальше со спутников придёт сигнал и нас начнут мочить. – после этого он начал поднимать карту, отмечая опасные высоты. Вечером пятого сентября всё было готово. Группа расселась в грузовом салоне, Славик и Сергей сидели в креслах пилотов, два человека выполняли роли стрелка-радиста и командира огневых установок. Ещё один сел в подвесное кресло бортинженера и готовился помогать Вячеславу. Запуск прошёл чисто, разошлись ворота ангара, машина вздрогнула на прибавлении газа и выкатилась на полосу. Зажат тормоз, педаль до упора вправо, двум машинам добавили оборотов. Скрип тормозов.

– С богом! Обороты! – сказал Славик и защёлкал длинными переключателями, выпуская закрылки, предкрылки и щитки. 'Ил' заревел двигателями, опустил нос на полосу и побежал. Сергей придерживал штурвал и следил за скоростью.

– Помоги! – прохрипел Славик, доворачивая машину на искривлении полосы. Вдвоём они удержали её на курсе.

– 260

– Отрыв!

Машина неохотно подняла нос, затем скорость как бы остановилась, но затем пошла снова.

– Шасси! – Сергей поднял тумблеры шасси. Сосны промелькнули под машиной, стрелок сзади прокричал в СПУ, что было касание. Но машина была уже в воздухе. Убраны щитки, закрылки. Идём над самым лесом к Ладоге. Она чернеет недалеко от нас. Прошли береговую черту, и Вячеслав установил 30 метров на автомате. Курсом 90 пошли к Паше. У береговой черты подпрыгнули и пошли выше. Ещё 150 км и нас не смогут зацепить локаторами. Славик сидит в кресле и, перещелкивая тумблерами, слушает пассивный радиолокатор. Иногда тот крякает, но лишь изредка. Через некоторое время засекли работу радара в Вельске, изменили курс, обходим его подальше. Ещё раз изменили курс, и пошли севернее, огибая Сыктывкар. Там снова изменили курс, и пошли на юго-восток. Дроны перехватили их почти у цели. Один дрон сбили огнём кормовой установки, затем последовали два взрыва в районе крыльев, загорелось левое крыло, и остановился один из двигателей. Славик потянул машину вверх, стараясь набрать высоту, и открыл все двери и люк. Он поставил машину на автопилот и приказал всем прыгать. Сергей, до последнего, контролировал выброску.

Группу сильно разбросало, да и местность тяжёлая: тайга, густая поросль, болота. Самолёт упал в междуречье Илыча и Печоры, не долетев почти двести километров до истока Вишеры. Рядом города Ухта, Сыктывкар и Печоры, в которых хозяйничают 'грачи'. 'Дроны' появлялись регулярно, и начинали поиск от упавшего самолёта расходящимися кругами. 'Пиндосы' набирались этого опыта там же, где и мы: в Афганистане. Теперь необходимо нам ломать сложившееся положение и перехватывать инициативу на себя. Через часа два, группа собралась. Из девятнадцати человек, вышедших из самолёта, в строю стояло пятнадцать. Васёк и Трубицын – понятно где, одного нет.

– Кто что может сказать? Кто видел Антипова?

– Я выходил перед ним, но высота была маленькая, оглядываться некогда. Не видел. – ответил Папилов.

– Я шла за ним, искала, но... На связь он не выходил. – добавила Дарья Антипова, то ли его сестра, то ли жена.

– Понятно. Смирно! Слушай боевой приказ! Старостин, Грачёв, Папилов – боевой разведдозор, Иванченко и Котин – арьергард. Общее направление 130 градусов. Васильев – справа, Муртаев – слева. На передачу ничего не включать, не шуметь и не стрелять. Отходим тихо от места падения самолёта. Продолжаем выполнение задания штаба фронта.

Выдвинулся дозор, двинулась остальная группа, а Сергей, мысленно перебирал всех, пытаясь вычислить 'кротов'. Трубицын появился в батальоне давно, на пятый день войны. Активный. Принимал участие во многих операциях, поэтому Сергей без колебаний взял его в группу. Единственное, что его отличало: любил находиться возле начальства. Теперь понятно: зачем. Восемь человек: костяк группы, из бригады Сергея. Профессионалы высокого класса, с большим опытом ведения боевых действий как в Чечне, так в Дагестане, Сирии и других горячих точках. Завербовать их, конечно, могли, но этих не раскроешь просто так. Надо глубоко копать. Остальные – народ пришлый, познакомились уже в батальоне. А вот и первый 'любопытствующий': лейтенант Авраменко. Замедляет ход, желая поговорить с командиром.

– Тащ подполковник! А Савельев и Трубицын где?

– Нет их, дрон обстрелял.

– Эх, Васёк-Васёк! – мотнул головой Николай и прибавил шагу. Васёк был всеобщим любимцем: отличный снайпер, на счету которого было полсотни дронов. Одно хорошо: скрытность у дронов низкая: канал управления нормально пеленгуется. Вот и сейчас Васильев засёк работу 'дрона', и подал сигнал. Все кинулись под осеннюю листву. 'Дрон', не меняя курса и скорости, пролетел мимо. Продолжили движение. Сергей ещё раз определил место на небольшом пригорке и замерил скорость движения. Скорость маленькая: 3,5 км/час. Мощный покров мха сильно тормозит движение, и остаётся заметная дорожка следов. Хорошо, что 'пиндосы' пешей разведки не ведут. Через четыре часа объявили привал у небольшого источника. Замерили фон – естественный. Лес оказался 'чистым'. Это здорово всем прибавило настроения. После привала командир внимательно осмотрел место стоянки. Всё было убрано. Прошелся с металлоискателем, тоже ничего. Никто 'маяка' не оставил. Он догнал группу. Котин, шедший замыкающим, чуть улыбнувшись, спросил:

– Хвоста нет?

– Пока нет!

– Мы следим, товарищ командир.

Седьмые сутки отряд пробивался к истоку Верхней Вишеры, через завалы, обходя болота, скорость движения и так была маленькая, так ещё приходилось тратить время на пережидание пролётов дронов. Их количество возросло: теперь 4 машины контролировали округу. Противник явно заинтересовался пропавшей группой. Либо Трубицын успел сообщить что-то ценное, хотя Сергей никому в штабе батальона не говорил о цели полёта в эту глушь, либо просто заинтересовались упавшим самолётом и сбитым дроном. Ещё не известна роль пропавшего Антипова. Подполковник на марше занял место возле Даши, и осторожно начал расспрашивать её. Она оказалась сестрой Ивана, двойняшкой. Вместе с братом была всегда, даже когда он пошёл в армию служить, Дарья умудрилась получить контракт в ту же парашютно-десантную бригаду. С физподготовкой у Даши было всё в порядке, она группу не держала. Но, начинало сказываться ограниченное количество продуктов, поэтому все ягоды летели в рот, чтобы унять бурчание желудков. Из-за дронов приготовить что-либо было невозможно, поэтому растягивали консервы и галеты из сухпайков.

Местность постепенно начала меняться, появились складки, небольшие распадки, уменьшился слой мха, идти стало легче, но и лес стал реже, перестал прикрывать от инфракрасных датчиков. Но, на 10-й день не было зафиксировано ни одного 'дрона', видимо, отряд вышел из радиуса их действий. Однако, радовались только один день!

– Командир! 'Чоппер!'

И точно! В небе послышался шум работы вертолётов. Над тайгой промелькнул 'Чинук', прикрываемый двумя 'Кобрами'. Сергей достал карту и запустил секундомер. Через двадцать минут вертолёты прошли обратно. А через час появился 'дрон'. После его пролёта, Сергей построил группу.

– Противник высадил 'грачей', предположительно в сорока километрах от нас. Скорее всего, вот этой точке. – он показал на карте место слияния двух речек. – Или вот на этом болоте. Разделяемся и проверяем оба места. Задача: скрытно обнаружить противника, атаковать, уничтожить, и захватить 'языка'. Старшим второй группы назначается старший лейтенант Васильев. Выходим немедленно.

Мужики заулыбались: прятаться всем надоело, а тут живые 'пиндосы'. Отряд разделился, пришлось разделить и разведгруппу. Через семь часов Сергей увидел солдат противника. Они готовили позиции: расчищали кустарник, развешивали датчики объёма, укладывали камни вокруг довольно большой палатки. Тарахтел дизель-генератор. Котин, Грачёв и Муртаев пошли в обход слева, а Хабаров, взяв троих молодых, пошёл справа. Щелчки о готовности. Даша пустила 'Шмеля' в палатку, а Сергей прижал пулемётчиков к земле и выстрелил туда из подствольника. Бой длился около минуты. Шесть пленных, среди них: Антипов. На вопросы он отвечать отказался, сказал, что мы все смертники, и Россия войну проиграла. Хотел вытащить из пекла сестру.

– А, меня ты спросил? – сказала Дарья. – Дрянь! – и выстрелила ему в лицо.

Заминировав площадку, начали отход. Зато поправили положение с продовольствием. Ещё через четыре дня вышли в точку. Здесь Сергей разделил группу, разведчики остались с ним, а остальные двинулись к соседнему селу, находящемуся на другой стороне Уральского хребта, к реке Большая Сосьва, с задачей найти продовольствие и стоянку для отряда. После отхода группы, Сергей построил разведчиков.

– Приступаем к исполнению основной задачи отряда: найти вход и захватить замаскированный КП ракетной дивизии РВСН. По неполным сведениям он находится в двадцати километрах севернее. Точных данных нет. Гарнизон квартировался южнее и уничтожен противником в первый день войны. На позиции может находиться дежурный расчёт с усилением. Вот схема позиции, без привязки по основным ориентирам. Задача: скрытно обнаружить места входов в ЗКП, вскрыть имеющуюся систему охраны и обезопасить поисковые работы. Особое внимание уделить входу номер 'пять'. Вот он. Позиция укреплена автоматическими системами охраны и контроля. Проявлять особую осторожность. По году постройки можно предположить, что в системе задействованы элементы охраны объектов 'К-1' и 'К-8' в 'Софрино-1' и в 'Лыткарино'. Николай! Схемы размещения датчиков помнишь?

– Да. Помню. – ответил Грачёв

– Выдвигаемся тремя группами по три человека. Система связи: основная. В случае боевого соприкосновения отходить в точку 183,2, оповестив остальных. Надеюсь, что этого не произойдёт. Двадцать минут на подготовку. Разойдись.

К Сергею подошёл Валентин Котин.

– Тащ подполковник! Маловато нас для взятия ЗКП. Надо было остальных оставить. Толку немного, но глаза и уши.

– Правильно, майор. Нас мало, была бы возможность, оставил бы всех. Но, внутри ЗКП наши ракетчики, а не противник. Так что действуем, как на учениях. Снаружи могут быть пиндосы, но, маловероятно. И, Вал, в отряде 'крот', и, может быть, не один. Васька убил не дрон.

– Это девка, которая языка хлопнула.

– Не совсем похоже. Бум разбираться, но позже. Сейчас задача: найти входы и вскрыть систему обороны.

– Понял.

Двинулись через 15 минут, признаков наличия объекта нет. Горы да лес. Даже тропинок нет. Глухомань! Встретили трех непуганых медведей, поедавших раннюю клюкву. Щелчок справа, затем три щелчка. Что-то нашли! Двинулись в ту сторону. Через шестьсот метров увидели поднятую руку Муртаева. Даёт сигнал подойти.

– Здесь была дорога, командир. Все ёлки и кусты высаженные. Есть предложение двигаться вдоль неё.

– Толково, только внимательнее по веткам, могут быть объёмники и телекамеры.

Через семь километров обнаружили камеру слежения. Старая, восьмидесятых годов выпуска. Провода оборваны и не ремонтировалась. Скорость движения замедлилась до предела. Группа движется со скоростью черепахи, внимательно осматривая всё. Обнаружили спираль Бруно, уложенную между деревьями. Большое количество ИК-датчиков. Датчиков объёма нет. Они появились позже, и в этой системе не применялись. Набрасываем двойную сетку на Грачёва и укладываем туда листья и хвою. Его задача найти распределительный столб и замкнуть бело-зелёный и зелёный провод системы. Где-то подо мхом стоят АК-306, готовые нанести неотвратимый удар 30-мм снарядами. Николай слился с лесом, движения практически незаметны. Через три часа раздался щелчок, что он выполнил работу. Под проволокой прошли пять человек из группы, и движутся в густой поросли к центру площадки, где должен находиться пункт входа 'пять'. Трое караулят столб, под которым проведена перемычка.

Еще через два часа доклад об отходе. Вышли все.

– Командир! Центральный вход через вентиляшку заминирован, натыкано объёмников выше крыши, там не пройти. Надо искать другой путь. Вот здесь и здесь: два поста, по одному часовому.

– Странно, но караул не прореагировал на отключение теле и ИК-камер. Здесь никто не появился.

– Может быть: ходом и нахрапом? Мне показалось, что часовые пьяны.

– Хрен его знает! Ладно, пойдём все.

Группа двинулась вперёд. Уже стемнело, тепловизоры нормально работали. Посты освещены слабой синей лампочкой, всё как положено. На посту солдатик, которого Сергей внимательно рассмотрел. Зачуханный, в грязном обмундировании, старый потёртый СКС со следами ржавчины на затворе, он достал из-за пазухи большой кусок хлеба, тушёнку, расковырял её тупым консервным ножом, вытащенным им из загашника на грибке, и с аппетитом ел бутерброд. Затем достал из куртки плоскую бутылку и долго колдовал, добавляя что-то из бутылки и фляги, которую носил на поясе. Пить из крышки было неудобно, солдатик закашлялся, в этот момент его и сняли. От него разило плохим техническим спиртом с растворенной в нем резиной. С испугу он обмочился.

– Где вход на позицию? – тихо спросил его Сергей.

– Дяденька, не бейте! Здесь! Здесь вход, но у меня ключа нет, только у разводящего. Он оттуда шило носит!

– Когда смена?

– Как придут. Утром, наверное. Нас уже три месяца не меняют, а из молодых нас двое. Я и Витька, он на втором посту, возле складов.

– Коля! Смени часового у складов!

– Есть! – и три тени скользнули в сторону второго поста.

– Как разводящий открывает дверь? Там есть охрана?

– Есть. Прапорщик Санин.

– Посмотри, какой ключ?

– Не знаю, дяденька! Я его никогда не видел! Вот эта дверь открывается, а там – звонок.

– Сколько человек в карауле?

– Наш взвод.

– Сколько!?

– Сорок или больше, все там. На внешние посты уже месяц никто не ходит. Кормят плохо, горячего совсем не дают. А лейтенант ушёл куда-то и не вернулся ещё. Там сержант Прохоров командует. Он – зверь! В законе!

Потрогав осторожно дверь, Сергей убедился, что она заперта. Включив фонарик на зажигалке, рассмотрел замок. Обычный, повышенной секретности, с двумя бородками. Но разбираться со взводом с помощью 9 разведчиков было нежелательно. Могли объявить тревогу, и всё пойдёт через одно место.

Вернулся Коля со складов. Доложил, что часовой снят.

– Есть вход, командир.

– Посмотрите: куда ведёт, и доложите. Аккуратнее. А мы смену подождём. Будет что интересное...

– Понял!

Коля ушёл во тьму ночи, а Сергей продолжал возиться с внешним замком. В приёмнике раздался щелчок. Он отстранился от замка и шагнул в темноту. У караульного помещения зажглась лампочка. Три человека с карабинами, бидоном и ведром, шли по направлению к посту номер 1. Захват прошёл тихо. Возглавлял группу сержант Марков. Из бидона несло 'шилом'. В кармане сержанта нашли ключ от двери. После того, как кляп у Маркова выдернули, он попытался закричать, причём уставными командами. Сбой дыхания ему обеспечили. Сергей достал своё удостоверение и раскрыл его перед сержантом.

– Я – подполковник Главного Разведывательного Управления ГенШтаба Стрельников, командир отдельной бригады специального назначения. Видишь?

Сержант мотнул головой.

– Заорёшь – выключу надолго. – Сержант отрицательно покачал головой.

– Товарищ подполковник! Нас не меняют на позиции с июня, я уже должен быть дома, а всё ещё здесь!

– Дом где?

– Здесь недалеко, в Челябинске.

– Не попадёшь ты домой, сержант. Нет твоего дома. Война началась 19-го. Сюда зачем шёл?

– За спиртом. Вот клюкву принесли, Санин обещал на шило поменять.

– Зови Санина и без шуток, сержант.

– А, про войну – правда?

– Правда, и за то, что происходит на позиции, тебе 'вышка' корячится. Дошло?

– Дошло, тащ полковник.

– Действуй. – сержант долго жал на звонок, разведчики замерли чуть в стороне от двери. Из переговорки раздался крутой мат, дескать, кто тут среди ночи звонит!

– Это я, тащ прапорщик, как обещал, клюкву на опохмелку принёс, кисленькую.

– Кисленькую – это хорошо! – послышалось из-за двери и что-то щёлкнуло за дверью. Сергей прижал контрольный ключ к приёмному устройству, блокируя тревогу, а мужики уже крутили руки прапору. Тот не сопротивлялся, ибо не был в состоянии. Только мычал что-то, пытаясь вырвать руку. Его разоружили, извлекли из кармана ключ-вездеход. Вызвали Николая и его бойцов. Через семь минут начали штурм. Впрочем, назвать это действо штурмом, язык не поворачивался. Никто не сопротивлялся, в основном, все спали, находясь в состоянии сильного опьянения. Сопротивление встретили только у КП, но обошлось без стрельбы. Расчёт был обезоружен, из помещения вывели всех, кто был не в состоянии нести службу. Сергей прошёл в комнату начальника дежурной смены. Тот спал, подложив под голову портупею с пистолетом. Лыка не вязал. Несколькими ударами его разбудили, но толку от него не было никакого, два лейтенанта подхватили его и унесли в подсобное помещение. Выяснив у старшего смены, кто из начальства есть ещё на КП, послали за ним старлея в сопровождении двух разведчиков. Привели майора с сильно помятым и заспанным лицом.

– Что здесь происходит! Кто дал вам право находиться на... – майор полетел в угол.

– Кот! Опохмели его! – сказал Сергей и отвернулся. Старлей с ужасом смотрел на то, как опохмеляют комбата.

– Опохмелился, рядовой?

– Я – майор Михайлов, командир 138 батареи войсковой части 36491. Вы находитесь на позиции, которую занимает моя батарея. Вы ответите за это!

– Но ты об этом не узнаешь. И музыки на твоих похоронах не будет. Ты, сука, в курсе, что уже три месяца идёт война?

– Какая? – спросил майор, и пьяно икнул.

– Ядерная, рядовой, а твоя батарея её пропила!

– Нас отключили от связи за неуплату 17-го июня. Связи нет! Нас не меняют уже три месяца.

– А, некому менять. Полуночного нет.

– Как нет?

– Ты полковника Зорькина знаешь?

– Знаю, был нашим командиром 15 лет.

– Узнаёшь? – Сергей показал ему фотографии мёртвого полковника, его карту и письмо. Тот посмотрел на монитор, и прижал руку к разбитым губам. – А, это то, что осталось от Ленинграда. Снято 25-го июня. Читай! – майору Сергей сунул ему письмо Зорькина. Майор несколько раз провёл руками по ушам, стряхивая многодневный пьяный синдром. Взял письмо и стал читать. Зорькин был умным ракетчиком, он знал уязвимые места своей дивизии, догадывался, что его дивизию легче отключить, чем уничтожить. Майор вчитывался в текст, силясь представить себе, что произошло.

– У нас тревоги не было, товарищ...

– Подполковник Стрельников, ГРУ ГШ.

– У нас тревоги не было, товарищ подполковник. Связи не было, смена не прилетела, все датчики были выключены ещё 17-го. В Полуночном была целая комиссия из РВСН, МО и из Омска. Предъявили кучу неоплаченных счетов, объявили выговор и сняли с должностей командира, начфина и кучу офицеров. На разводе упомянули, что дивизия будет расформирована. Мы прилетели на точку, а здесь связи нет, всё выключено.

– А, как же 'Мёртвая рука'?

– Подполковник! Не смешите мои тапочки! Её ещё при Боре отключили.

– В, общем, так, майор, если к утру часть не будет боеспособна – расстреляю. Ты меня понял?

– Отчётливо!

– Мужики, присмотрите за майором, и помогите, если что.

В восемь утра майор построил смену в коридоре. В помещениях наведён относительный порядок, на КП боевой расчет. Сергей принял доклад, и объявил о том, что началась война, и что он принял командование частью на основании приказа штаба ЛенФронта. Несмотря на сильно помятые физиономии, на лицах проступило что-то вроде понимания ситуации. Последовал разнос, проведённый на самом высоком уровне. После этого Стрельников и Михайлов, командир батареи, направились в караульное помещение. Начкар, оказывается, никуда не уходил, просто дневал и ночевал в бункерах, он построил взвод: 44 человека, двое на постах. Такая расстановка показалась очень подозрительной Сергею. Начав задавать вопросы, выяснилось, что по боевому расписанию караул уходит в нижнее помещение, и занимает двадцать четыре огневых точки. Состояние огневых точек начкару не известно, но он дважды бывал в нижнем бункере. Сняли часовых у входов, переместили всех вниз. Установки АК-306 были законсервированы старым армейским способом: все было залито орудийным салом, и к стрельбе пушки не были готовы. Ни одно орудие не было заряжено. Устроили чистку и пристрелку. В конце дня выяснилось, что исчез сержант Прохоров и два бойца. За ними отрядили Муртаева и Васильева. В ограждении оказался проход, через который эта троица и вышла. Пошли сдаваться американцам. Их привели на вторые сутки и расстреляли у стенки склада. Коля Грачёв восстановил систему охранения и дополнительно навешал американских датчиков объёма. На пятые сутки система полностью заработала.

А Сергей выяснял интересные нюансы, связанные со стрельбой ракетами Р-36. Для их запуска требовалось несколько электронных и механических ключей, часть из которых находилась на позиции, а остальная часть отсутствовала. Незадолго до войны их сдали на смену кодов, так как сменился главнокомандующий РВСН, который издал приказ о смене кодов доступа.

– Интересное кино получается! Фактически вас уничтожили до войны!

– Именно так, Сергей Петрович. Командный модуль стоит без программного обеспечения, так как, дескать, договор СНВ-2, хотя там такого не прописано. Программы есть, находятся вот в этом сейфе, но ключ от него только один, а электронного ключа нет, вскрыть не можем.

– Как они выглядят?

– Кто?

– Ключи?

– Как карточка банковская, только с чипом.

– Вот такие?

– Не вот такие, а эти! Вот этот. Откуда они у Вас?

– Зорькин передал, я думал, что они от входа сюда, а не подошли.

Вскрыли сейф, и на все 24 ракеты установили командные блоки.

– Борис Павлович, и что теперь?

– Необходимо прогнать контроль на всех боеголовках, это займёт несколько дней. Мы этим давненько не занимались. И ещё, нет данных о целях, обычно они хранятся у командира дежурной смены, но несколько месяцев назад их стали хранить в сейфе командира дивизии. Если дивизии нет, то нет и этих данных.

– Вручную завести можно? Что для этого требуется?

– Не помню! Лет 10 не стреляли, а карточки всегда комдив приносил! – майор задумался, потом шмякнул рукой по переговорке: 'Кулибина' ко мне!

'Лейтенанта Карасика к командиру!' – послышалось по 'Каштану'. Через некоторое время вошёл очкастый лейтенант, маленького росточка и с большими залысинами.

– Кулибин! Какие данные заносятся в карточку цели?

– Код изделия, код ключа 36 и коды широты и долготы цели.

– Бля! Коды изделия сдали!

– Никак нет, товарищ майор! Документацию с кодами изделий вывезти не смогли! Командир борта подстрелил лося, и, из-за перегруза, не забрал документацию. Она на вертолётной площадке в каптёрке лежит. – ответил Карасик. Прозвучали команды немедленно доставить документацию.

– Что такое коды широты и долготы?

– Есть карта и таблица, по которой они считаются. В принципе, мне достаточно обычной карты, у меня таблица с собой.

– Ключ 36 есть?

Майор перебрал стопку ключей.

– Есть.

Карасик оказался просто готовым чудом! Единственный профессионал-ракетчик. Он о ракете знал всё! Каждый винтик! Каждый пункт инструкции. И как его обойти! Не перевелись ещё богатыри на Руси, хоть маленького роста. Ещё один подарок сделали связисты. У них оказался живым канал связи с 22 дивизией в Тюра-Таме! Сложность была в том, что ракеты и сама дивизия находились на консервации. Людей там не было. Но, прогнав каналы проверки, Карасик заявил, что там 'жива' 'мертвая рука': комплекс автоматической стрельбы в связи с выводом из строя личного состава. Требовалось только запустить этот комплекс.

Оставив ракетчиков выполнять задания, Сергей перешёл в 'караульный блок'. Санёк гонял солдатиков в спортивном зале, готовя из них солдат, коими они числились, но не являлись. Взвод перевооружили на АК-12, вместо старых СКС выпуска 50-х годов. Огромные склады под землёй вмещали оружия на целую дивизию. Кевларовые шлемы, новенькие броники, новые приемопередатчики, которые можно было связывать с компьютером Сергея. Занятия наверху проводить было нельзя, но внизу хватало места, был тир, спортивный зал, неплохая столовая и еды было достаточно. Сергея беспокоило отсутствие известий от второй группы, которую увёл майор Вячеслав Кудрявцев, тем более что в ангаре на вертолётной площадке стоял Ми-28н, а ниже на складе было много вооружений для него. 'Дроны' в районе почти не появлялись, поэтому Сергею хотелось узнать: куда делись 'грачи'. Для этого он хотел найти группу. На поиск пошёл Васильев с Папиловым и Иванченко. Они взяли с собой трех молодых и новенькую ЗАС-станцию. Через неделю они вернулись, приведя обратно четверых из семи человек второй группы.