Текст книги "Уродливая Любовь (ЛП)"

Автор книги: Колин Гувер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 1

Тейт

– Кто-то ударил тебя в шею, юная леди.

Мои глаза расширяются, и я медленно поворачиваюсь в сторону пожилого джентльмена, стоящего рядом со мной. Он нажимает на кнопку вызова лифта и поворачивается ко мне. Он улыбается и показывает на мою шею.

– Твое родимое пятно, – говорит он.

Моя рука невольно поднимается к моей шее, и я дотрагиваюсь до родинки небольшого размера за своим ухом.

– Мой дедушка любил говорить, что место, где находится родимое пятно – это история о том, как человек проиграл сражение в своей прошлой жизни. Я предполагаю, что тебя ударили в шею. Хотя, бьюсь об заклад, это была быстрая смерть.

Я улыбаюсь, однако не могу понять, должно ли меня это напугать или развлечь. Несмотря на его  несколько отвратительное начало разговора, он не может быть настолько опасным. Его изогнутая осанка и дрожащая поза выдают, что ему ни днем не меньше, чем восемьдесят лет. Он делает несколько медленных шагов к одному из двух бархатных красных стульев, расположенных рядом с лифтом. Он ворчит, когда садится на стул, а затем опять смотрит на меня.

– Тебе на восемнадцатый этаж?

Я прищуриваю глаза, пока обдумываю его вопрос. Он откуда-то знает, на какой этаж мне надо, хотя я впервые вошла в этот жилищный комплекс, и это уж точно первый раз, когда я вижу этого человека.

– Да, сэр, – я говорю с осторожностью. – Вы здесь работаете?

– Совершенно верно.

Он кивает голову в сторону лифта, и я смотрю на подсвеченные цифры над головой. Одиннадцать этажей, перед тем как приедет лифт. Я молюсь, чтобы это произошло скорее.

– Я нажимаю на кнопку вызова лифта, – говорит он. – Я не думаю, что у моей работы есть официальное название, но мне нравится обращаться к себе в качестве капитана рейса, учитывая, что я на самом деле отправляю людей в полет настолько высоко, насколько позволяют двадцать этажей.

Я улыбаюсь его словам, так как мой брат и отец оба летчики. – Как давно вы работаете капитаном этого лифта? – спрашиваю я и жду. Я клянусь, что это самый медленный лифт, с которым я когда-либо сталкивалась.

– С тех пор, как я стал старым, чтобы выполнять обслуживание этого здания. Работал здесь тридцать два года, перед тем как стать капитаном. И теперь отправляю людей в полеты вот уже более пятнадцати лет, мне так кажется. Владелец дал мне жалкую работу, чтобы мне было чем заняться, перед тем, как я умру. – Он улыбается сам себе. – Но он не осознает, что Бог дал мне множество великолепных дел, чтобы я их выполнил  в своей жизни, и сейчас я так далеко позади них, что  никогда не умру.

Я ловлю себя на том, что смеюсь, когда двери лифта наконец-таки открываются. Я наклоняюсь, чтобы взять свой чемодан и поворачиваюсь к нему еще раз, перед тем как я зайду внутрь. – Как вас зовут?

– Самюэль, но зови меня Кэп, – говорит он. – Меня все так называют.

– У тебя есть какие-нибудь родимые пятна, Кэп?

Он ухмыляется.

– Как неоспоримый факт, и у меня есть. Кажется, в прошлой жизни, меня подстрелили прямо в зад. Должно быть, истек кровью.

Я улыбаюсь и подношу руку ко лбу, отдавая ему должное капитанское приветствие. Я вхожу в лифт и поворачиваюсь лицом к двери, любуясь экстравагантностью холла. Это место больше напоминает исторический отель, чем жилой комплекс, с громадными колоннами и мраморными полами.

Когда Корбин сказал, что я могу остановиться у него, пока не найду работу, я и понятия не имела, что он живет как настоящий взрослый. Я думала, что все будет в точности как и в прошлый раз, когда я жила у него после окончания старшей школы, а он только начал работать для получения лицензии пилота. Это было на протяжении четырех лет и тогда он жил в сомнительном двухэтажном комплексе. Вот, что я примерно ожидала

Я уж точно не предвидела изысканную высотку в центре деловой части Сан-Франциско

Я нахожу панель и нажимаю на кнопку восемнадцатого этажа, затем смотрю на себя в зеркальной стене лифта. Я потратила вчера весь день и большую часть сегодняшнего утра, собирая все, что у меня было в своей квартире в Сан-Диего. Благо, у меня не так уж и много вещей. Но после того, как сегодня я одна проехала пятьсот миль, моя усталость хорошо выражена на моем лице. Волосы у меня собраны в свободный узел на макушке и закреплены карандашом, так как я не могла найти резинку для волос пока ехала. Глаза, обычно такие же карие, как и мои волосы цвета лесного ореха, сейчас выглядят на десять оттенков темнее, из-за мои темных кругов.

Я лезу в свою сумочку и нахожу тюбик гигиенической помады, надеясь спасти свои губы, перед тем как они будут выглядеть такими же уставшими и как все остальное во мне. Как только двери лифта начинают закрываться, они вновь открываются. Парень бежит в сторону лифтов, готовясь зайти внутрь, на ходу признает присутствие пожилого мужчины.

– Спасибо, Кэп, – говорит он.

Я не вижу Кэпа изнутри лифта, но слышу, как он ворчит что-то в ответ. Не слышно, чтобы у него было желание  хоть немного поговорить с этим парнем, как он хотел со мной. Этот мужчина выглядит примерно на тридцать лет. Он с улыбкой смотрит на меня, и я точно знаю, что происходит в его голове, учитывая, что он только что засунул свою левую руку в карман.

Руку с обручальным кольцом.

– Десятый этаж, – говорит он, не отрывая своего взгляда от меня. Его глаза падают на то небольшое декольте, которое виднеется из-под моей рубашки, а затем он смотрит на мой чемодан возле меня. Я нажимаю на кнопку десятого этажа.  Мне надо было надеть свитер.

– Въезжаешь? – спрашивает он, снова нагло уставившись на мою рубашку.

Я киваю, хотя и сомневаюсь, что он заметил, учитывая, что его взгляд и близко не расположен к моему лицу.

– Какой этаж?

О, нет, не начинай. Позади себя я дотягиваюсь и закрываю своей рукой все кнопки на панели, чтобы спрятать подсвеченную кнопку восемнадцатого этажа, а затем нажимаю на каждую кнопку между десятым и восемнадцатым этажами. Он озадаченно смотрит на панель.

– Не твое дело,  – говорю я

Он смеется.

Он думает, что я шучу.

Он выгибает свою темную, густую бровь. Это милая бровь. Она находится на милом лице, которое находится на милой голове, которое находится на милом теле

Женатом теле.

Придурок.

Он обольстительно улыбается после того, как увидел, что я оценивающе посмотрела на него – только я не в том плане, в котором он подумал. В своей голове, мне было интересно, сколько раз это тело было прижато к девушке, которая не являлась его женой.

Мне жаль его жену

Он опять смотрит на мое декольте, когда мы подъезжаем на десятый этаж.

– Я могу помочь тебе с этим, – говорит он, кивая в сторону моего чемодана. У него приятный голос. Мне интересно, сколько девушек поддалось на его женатый голос. Он подходит ко мне и дотрагивается до панели, смело нажимая на кнопку, которая закрывает двери.

Выдерживая его взгляд, я нажимаю на кнопку, чтобы открыть двери.

– Я сама могу.

Он кивает, будто понимая, но в его глазах все равно присутствует лукавый блеск, который подтверждает мою возникшую неприязнь к нему. Он выходит из лифта и поворачивается ко мне, перед тем как уйти.

– Увидимся позже, Тейт, – говорит он, перед закрывающимися дверьми.

Я нахмурилась, так как меня не устраивает тот факт, что единственные два человека, с которыми я общалась с того момента, как вошла в этот жилищный комплекс, уже знают, кто я такая.

Я остаюсь одна в лифте, пока он останавливается на каждом этаже, прежде чем достигнуть восемнадцатого. Я выхожу, достаю свой телефон из кармана, и открываю свои сообщения Корбину. Я не могу запомнить номер его квартиры. Это либо 1816, либо 1814.

Может быть 1826?

Я останавливаюсь у 1814, потому что на полу в коридоре вырубился парень, прислонившись к двери 1816.

Пожалуйста, пусть не 1816.

Я нахожу сообщение на своем телефоне и съеживаюсь. Это 1816.

Ну да, конечно

Я медленно подхожу к двери, надеясь не разбудить парня. Он вытянул ноги перед собой и, нагнувшись, опирается на дверь Корбина. Его подбородок опущен к груди, и он храпит.

– Извините, – говорю я голосом чуть громче шепота.

Он не двигается.

Я подняла ногу и ткнула его в плечо стопой. – Мне надо попасть в квартиру.

Он шуршит, а затем медленно открывает глаза и смотрит прямо на мои ноги.

Его взгляд поднимается к моим коленям, и он хмурит свои брови, пока медленно наклоняется вперед с угрюмым выражением лица. Он поднимает руку и тыкает в мое колено своим пальцем, будто никогда раньше не видел колена. Он опускает руку, закрывает глаза, и опять засыпает, опираясь на дверь. Замечательно

Корбина не будет до завтрашнего утра, поэтому я набираю его номер, чтобы узнать,является ли этот парень тем, из-за кого мне нужно беспокоиться.

– Тейт? – спрашивает он, отвечая на звонок без приветствия.

– Да, – отвечаю я. – Добралась без происшествий, но я не могу попасть внутрь, так как здесь пьяный парень вырубился прямо перед твоей дверью. Есть предложения?

– Восемнадцать – шестнадцать? – спрашивает он. – Ты уверена, что ты перед нужной квартирой?

– Определенно

– Ты уверена, что он пьян?

– Определенно.

– Странно, – говорит он. – Во что он одет?

– Зачем тебе знать, во что он одет?

– Если он одет в пилотскую форму, он, вероятно, живет в здании. У комплекса контракт с нашей авиакомпанией.

На парне нет никакой формы, но я не могу не заметить, что джинсы и черная футболка, в которые он одет, очень хорошо ему подходят.

– Никакой формы, – отвечаю я.

– Ты можешь пройти мимо, не разбудив его?

– Мне надо подвинуть его. Он упадет внутрь, если я открою дверь.

Он молчит несколько секунд, пока думает.

– Иди вниз и позови Кэпа, – говорит он. – Я сказал ему, что ты приезжаешь сегодня вечером. Он может побыть с тобой, пока ты не попадешь внутрь.

Я вздыхаю, так как я ехала шесть часов и идти обратно вниз совсем не то, чем  мне сейчас хотелось бы заняться. Я также вздыхаю, потому что Кэп последний человек, который может хоть как-то помочь в данной ситуации.

– Просто оставайся со мной на телефоне, пока я не зайду в твою квартиру.

Мне больше нравится мой план. Я положила телефон на плечо, так, чтобы он не упал, и в своей сумочке ищу ключи, которые Корбин прислал мне. Я вставляю их в замок и начинаю открывать дверь, но пьяный парень начинает падать назад с каждым дюймом, с которым открывается дверь. Он стонет, но глаза вновь не открывает.

– Жаль, что он пьян, – говорю я Корбину. – Он симпатичный.

– Тэйт, просто засунь свой зад внутрь и закрой дверь, чтобы я смог повесить трубку.

Я закатываю глаза. Он все еще тот же самый брат, каким он всегда был. Я знала, что переезд к нему нехорошо скажется на наших отношениях, учитывая то, как по-отцовски он ведет себя рядом со мной. Однако, у меня не было времени найти работу, найти квартиру и обжиться перед тем, как у меня начнутся занятия, поэтому у меня не осталось выбора.

Хотя я надеюсь, что между нами все будет иначе. Корбину двадцать пять, мне двадцать три, так что, если мы не сможем ладить друг с другом лучше, чем когда мы были детьми, нам все еще нужно повзрослеть.

Я думаю, что это во многом зависит от Корбина, и изменился ли он с момента нашей последней встречи. У него были проблемы со всеми, с кем я встречалась, со всеми моими друзьями, с каждым решением, которое я принимала – даже с выбором колледжа, в который я хотела поступать. Не то, чтобы я особо брала в расчет его мнение. Расстояние и время вдали друг от друга последние несколько лет помогли ему перестать столь сильно заботиться обо мне, но переезд к нему будет решающим испытанием нашего терпения.

Я оборачиваю свою сумочку через плечо, но она цепляется за ручку чемодана, так что я просто оставляю ее лежать на полу. Я крепко цепляюсь левой рукой за дверную ручку и держу дверь закрытой, чтобы парень полностью не упал в квартиру. Я поднимаю свою ногу и прижимаюсь ей к его плечу, толкая его от центра двери.

Он не двигается с места.

– Корбин, он слишком тяжелый. Я вешаю трубку, чтобы я могла использовать обе руки.

– Нет, не вешай трубку. Просто положи телефон в карман, только не вешай трубку

Я смотрю на свою рубашку большого размера и леггинсы.

– У меня нет карманов. Ты оправляешься ко мне в лифчик.

Корбин делает звук, будто его тошнит, когда я убираю телефон от своего уха и засовываю его внутрь лифчика. Я вытаскиваю ключи из замка и бросаю их внутрь сумки, но промахиваюсь, и они падают на пол. Я сажусь вниз и хватаю пьяного парня так, чтобы смогла сдвинуть его в сторону.

– Хорошо, дружище, – говорю я, пытаясь отодвинуть его в сторону от двери. – Извини, что прерываю твой сон, но мне надо попасть в квартиру.

Мне как-то удается оттолкнуть его к дверному косяку, чтобы он не упал внутрь, и затем я толкаю дверь еще больше и поворачиваюсь, чтобы взять свои вещи.

Что-то теплое охватывает мою лодыжку.

Я замираю.

Я смотрю вниз.

– Отпусти меня! – кричу я, ударяя руку, которая схватила меня за лодыжку, настолько сильно, что я уверена, на ней будут синяки. Теперь пьяный парень смотри на меня, и из-за его хватки я падаю назад в квартиру, когда пытаюсь освободиться от него.

– Мне надо попасть туда, – невнятно говорит он, когда я падаю задницей на пол. Он делает попытку отодвинуть входную дверь другой рукой, и я немедленно начинаю паниковать. Я втаскиваю свои ноги внутрь из коридора вместе с его рукой. Свободной ногой я пинаю дверь, чтобы закрыть ее, ударяя прямо по его запястью.

– Черт! – кричит он. Он пытается вытащить свою руку обратно в коридор, но моя нога все еще прижимает дверь. Я немного ослабляю давление на дверь на столько, чтобы он смог вытащить свою руку, и затем немедленно захлопываю ее. Я поднимаюсь и закрываю дверь на засов и цепочку так быстро, насколько способна.

Как только мой пульс начинает успокаиваться, оно начинает кричать на меня.

Мое сердце в буквальном смысле начинает кричать на меня.

Мужским басом.

 Звучит, как будто оно кричит: – Тейт,Тейт!

Корбин

Я сразу же смотрю на свою грудь и достаю телефон из лифчика, затем прикладываю его к уху.

– Тейт! Ответь мне!

Я вздрагиваю, и затем убираю телефон на небольшое расстояние от своего уха.

– Я в порядке, – отвечаю я, переводя дыхание.– Я внутри. Я закрыла дверь

– Господи Исусе! – говорит он с облегчением. – Ты до смерти меня напугала. Что, черт возьми, случилось?

– Он пытался попасть внутрь. Но я все же закрыла дверь. – Я включаю свет в гостиной и делаю не более трех шагов, перед тем, как я полностью замерла

Далеко пойдешь, Тейт

Я медленно поворачиваюсь к двери, понимая, что я наделала.

– Эм, Корбин? – Я молчу. – Я наверное могла оставить за дверью пару вещей, которые мне необходимы. Я бы просто захватила их, но по каким-то причинам пьяный парень думает, что может попасть внутрь твоей квартиры, так что я уж точно снова не открою эту дверь. Есть какие-нибудь предложения?

Он молчит несколько секунд.

– Что ты оставила в коридоре?

Я не хочу ему отвечать, но отвечаю. – Чемодан.

– Господи, Тейт, – бормочет он

– И … сумочку

– Какого черта ты оставила свою сумочку снаружи?

– Я так же,наверное, могла оставить ключи от квартиры на полу в коридоре.

Он даже не отвечает на это. Он просто тяжело вздыхает. – Я позвоню Майлзу и узнаю, дома ли он. Подожди две минуты.

– Подожди. Кто такой Майлз?

– Он живет на другой стороне коридора. Чтобы ты не делала, не открывай дверь, пока я не перезвоню.

Корбин вешает трубку, а я наклонилась к входной двери.

Я живу в Сан-Франциско не более тридцати минут, и я уже как заноза в заднице. Пойди, разбери. Мне повезет, если он позволит мне остаться здесь, пока я не найду работу. Надеюсь, что это не затянется, учитывая, что я уже подала на три предложения дипломированной медсестры в ближайшем госпитале. Это может означать работу по ночам, в выходные, или и то и другое вместе, но я возьму то, что смогу получить, если это поможет мне сохранить деньги на университет.

Мой телефон звонит. Я провожу большим пальцем по экрану и отвечаю на звонок. – Привет.

– Тейт?

– Да, – отвечаю я, удивляясь, почему он постоянно перепроверят, я ли это. Он звонит мне, так кто еще может отвечать на звонок моим голосом, кроме меня.

– Я дозвонился до Майлза.

– Хорошо. Он собирается помочь мне перенести вещи?

– Не совсем, – отвечает Корбин. – Мне как бы нужно, чтобы ты сделала для меня огромное одолжение.

Я снова прислоняю голову к двери. У меня такое чувство, что следующие несколько месяцев будут полны затруднительный одолжений, так как он знает, что оказывает мне огромную помощь, позволяя остаться у него. Приготовить? Сделано. Постирать? Сделано. Сходить за продуктами? Сделано.

– Что тебе нужно? – спрашиваю я его.

– Майлзу как бы нужна твоя помощь.

– Соседу? – Я замираю, как только понимаю в чем дело, и закрываю глаза. – Корбин, пожалуйста, не говори, что парень, которому ты позвонил, чтобы помочь мне с пьяным парнем, это и есть пьяный парень.

Корбин вздыхает.

–Мне надо, чтобы ты открыла дверь и впустила его. Пусть он переночует на диване. Я первым же делом приеду утром. Когда он протрезвеет, он поймет, где он, и сразу же пойдет домой.

Я качаю головой.

– В каком это жилищном комплексе ты живешь? Мне надо готовиться к тому, что пьяные люди будут меня лапать каждый раз, когда я буду приходить домой?

Длинная пауза.

– Он лапал тебя?

– "Лапал" может быть небольшим преувеличением. Но он действительно схватил меня за лодыжку

Корбин вздыхает.

– Просто сделай это для меня, Тейт. Перезвони мне, когда затащить его и все свои вещи внутрь.

– Хорошо. – Я стону, услышав беспокойство в его голосе.

Я заканчиваю разговор с Корбином и открываю дверь. Пьяный парень лежит на плече и его мобильник, выскользнув у него из руки, лежит на полу рядом с его головой. Я переворачиваю его на спину и смотрю на него. Он открывает глаза и пытается посмотреть на меня, но его веки снова закрываются.

– Ты не Корбин, – невнятно бормочет он.

– Нет, я не Корбин. Но я твоя новая соседка, и судя по всему, ты должен будешь мне, по крайней мере, пятьдесят стаканов сахара.

Я поднимаю его за плечи и пытаюсь посадить, но безуспешно. На самом -то деле я не думаю, что он может это сделать. Как вообще человек может так напиться?

Я беру его за руки и дюйм за дюймом тащу его в квартиру, останавливаясь, когда он на достаточном расстоянии, чтобы я смогла закрыть дверь. Я заношу все свои вещи из коридора в квартиру, а затем запираю и закрываю дверь. Я беру декоративную подушку с дивана, поддерживаю его голову и поворачиваю на бок на случай, если его стошнит во время сна.

И это вся помощь, которую он получает от меня.

Когда он преспокойно спит посередине пола в гостиной, я оставляю его там, чтобы осмотреть квартиру.

Гостиная сама по себе может вместить три гостиные прошлой квартиры Корбина. Столовая зона находится в гостиной, но кухня отделена от гостиной половиной стены. По всей комнате несколько современных картин, и толстые и мягкие диваны желтовато-коричневого цвета нейтрализуют яркие картины. Последний раз, когда я у него останавливалась, у него был хлопчатобумажный матрас, большая круглая подушка в качестве кресла, и постеры моделей на стене.

Я думаю, что мой брат наконец-таки повзрослел.

 – Очень впечатляюще, Корбин, – говорю я вслух пока хожу из комнаты в комнату и включаю везде свет, осматривая то, что стало моим временным домом. Меня даже немного бесит, что он настолько изысканный. Будет трудно найти свое собственное место, когда я соберу достаточно денег.

Я иду на кухню и открываю холодильник. В двери находиться ряд специй, на средней полке коробка с остатками пиццы, и на верхней полке до сих пор стоит полностью пустая упаковка молока.

Конечно, он не ходит за продуктами. Я же не могу ожидать, что он полностьюизменился.

Я беру бутылку воды и выхожу из кухни искать комнату, в которой я буду жить следующие несколько месяцев. В квартире две спальни, так что я занимаю ту, что не Корбина, и ставлю чемодан на кровать. У меня еще примерно три чемодана, и, по крайней мере, шесть коробок в машине, не говоря уже обо всех вещах на вешалках, но я даже пытаться не буду занести их сейчас. Корбин сказал, что будет дома утром, так что я приберегу это для него.

Я переодеваюсь в спортивные штаны и майку, затем чищу зубы и готовлюсь ко сну. Обычно я бы нервничала из-за того, что со мной в одной и той же квартире находится посторонний человек, но у меня такое чувство, что мне не надо беспокоиться. Корбин никогда бы не попросил меня помочь кому-то, кто бы мог угрожать мне по его мнению. Что как раз-таки меня смущает, потому что,если это обычное поведение Майлза, я удивлена, что Корбин попросил меня впустить его.

Корбин никогда не доверял мне с парнями, и я виню Блейка за это. Он был моим первым серьезным парнем, когда мне было пятнадцать, и он был лучшим другом Корбина. Блейку было семнадцать, и я была сильно влюблена в него несколько месяцев. Конечно, мои друзья и я влюблялись во многих друзей Корбина просто потому, что они были старше нас.

Блейк приходил к нам почти все выходные, чтобы переночевать с Корбином, и мы всегда находили возможность побыть вместе, когда Корбин не обращал внимания. Одна вещь привела к другой, и спустя несколько выходных тайных встреч, Блейк сказал мне, что хочет, чтобы мы официально встречались.

Проблема, которую Блейк не предвещал, состояла в том, как Корбин отреагирует после того, как Блейк разобьет мне сердце.

И ребята, он действительно разбил его. Настолько, насколько может быть разбито сердце пятнадцатилетней девушки после двухнедельных тайных отношений. Оказалось, что он официально встречался еще с пару девушками в течение двух недель, когда был со мной. Когда Корбин узнал, их дружба прекратилась, и все друзья Корбина были предупреждены близко не подходить ко мне. Мне практически было невозможно встречаться, пока Корбин наконец-таки не уехал. И даже тогда парни слышали страшные истории и, как правило, держались подальше от младшей сестренки Корбина.

Как бы сильно я ненавидела это тогда, сейчас я бы это больше чем приветствовала. После школы у меня было достаточное количество отношений, которые закончились плохо. Со своим недавним парнем я жила почти год перед тем как мы поняли, что хотим две разные вещи. Он хотел, чтобы я была дома. Я хотела карьеру.

Так что теперь я здесь. Получаю степень магистра медсестры и делаю все, что могу, чтобы избежать отношений. Может быть, совместное проживание с Корбином не будет настолько уж и плохим.

Я направляюсь обратно в гостиную, чтобы выключить свет, но когда я завернула за угол, то сразу же остановилась.

Майлз не только поднялся с пола, но и находится на кухне, голова опущена на скрещенные руки, которые расположены на кухонном столе. Он сидит на краю барного стула, и выглядит так, будто в любую секунду может упасть. Я не могу сказать, он снова спит или пытается восстановиться.

– Майлз?

Он не двигается, когда я называю его по имени, поэтому я подхожу к нему и осторожно кладу руку на его плечо, чтобы разбудить. В ту же секунду, как только мои пальцы сжимают его плечо, он хватает ртом воздух и садиться прямо, будто я только что разбудила его посредине сна.

Или кошмара.

Он сразу же соскальзывает со стула на очень неустойчивые ноги. Он начинает раскачиваться, поэтому я кладу его руку себе на плечо и пытаюсь вывести его из кухни.

– Пошли на диван, дружище.

Он поворачивает голову в мою сторону и спотыкается об меня, и мне еще труднее нести его. – Меня зовут не Дружище, – произносит он невнятно. – А Майлз.

Мы добираемся до дивана,и он начинает слезать с меня. – Хорошо, Майлз. Кем бы ты ни был. Просто иди спать.

Он валится на диван, но не отпускает мои плечи. Я падаю вместе с ним и сразу же пытаюсь освободиться.

– Рейчел, не надо, – умоляет он, хватая меня за руку, пытаясь затащить меня с собой на диван.

– Меня зовут не Рейчел, – говорю я, высвобождаясь из его железной хватки. – А Тейт. – Я не знаю, зачем я поясняю как меня зовут, потому что он определенно не вспомнит завтра этого разговора. Я подхожу туда, где лежит декоративная подушка, и поднимаю ее с пола.

Я медлю, перед тем как отдать ее ему, потому что он лежит на боку, прижав лицо к дивану. Он вцепился за кушетку настолько сильно, что у него побелели пальцы. Сначала, я подумала, что его сейчас стошнит, но потом поняла насколько не права.

Он не болен.

Он плачет.

Сильно.

Настолько сильно, что не издает ни звука.

Я даже не знаю этого парня, но видеть его душевное опустошение, которое он сейчас испытывает, очень тяжело. Я смотрю в коридор и обратно на него, пытаясь определиться, нужно ли мне оставить его в покое, чтобы дать ему возможность побыть наедине. Последнее, чего мне хочется,так это быть втянутой в чьи-то проблемы. Я успешно избежала основные виды драмы в кругу своих друзей до этого момента и уж точно не хочу начинать их сейчас. Первое, что я хотела сделать, так это уйти, но по какой-то причине я испытываю странное чувство сопереживания к нему. Его боль на самом деле является подлинной, а не только результатом чрезмерного употребления алкоголя.

Я опускаюсь на колено и касаюсь его плеча. – Майлз?

Он глубоко вдыхает, медленно поднимая лицо, чтобы посмотреть на меня. Его покрасневшие глаза похожи на щели. Я не уверена, это из-за того, что он плакал или из-за алкоголя. – Мне очень жаль, Рейчел, – говорит он, поднимая руку ко мне. Он обволакивает своей рукой мою шею и тянет меня к себе, зарываясь своим лицом между моей шеей и плечом. – Мне очень жаль.

Я понятия не имею, кто такая Рейчел, и чем он ей насолил, но если он переживает настолько сильно, я с содроганием думаю, что оначувствует. Мне очень хочется найти его телефон, отыскать ее имя, и позвонить ей, чтобы она смогла исправить это. Вместо этого я осторожно отодвигаю его обратно на диван. Я кладу ему подушку и прошу его лечь. – Спи, Майлз, – нежно говорю я.

Его глаза настолько полны боли, когда он падает на подушку. – Ты так сильно меня ненавидишь, – говорит он и берет меня за руку. Его глаза снова закрываются, и он испускает тяжелый вздох.

Я молча смотрю на него, позволяя ему держать меня за руку, пока он не успокоился, и на его лице больше нет слез. Я убираю свою руку и стою около него еще несколько минут.

Даже при том, что он спит, он по-прежнему выглядит  будто находится в мире боли. Его нахмуренные брови и неравномерное дыхание не в состоянии создать мирную картину.

Впервые я обращаю внимание на едва заметный неровный шрам, примерно четыре дюйма длиной, который проходит плавно по правой стороне его челюсти и останавливается всего лишь в двух дюймах над его губой.

У меня появилось странное желание коснуться его и пробежать пальцем вниз по всей его длине, но вместо этого я дотрагиваюсь до его волос. По бокам они короткие, на макушке длинные, и у них просто идеальное сочетание темного и светлого цветов. Я глажу его волосы, успокаивая его, даже если он не заслужил этого.

Этот парень может заслуживать каждую частицу угрызения своей совести за то, что сделал Рейчел, но, по крайней мере, он это чувствует. Мне надо дать ему хотя бы это.

Чтобы он ни сделал Рейчел, во всяком случае, он достаточно ее любит, чтобы сожалеть об этом.