Текст книги "Сбывшееся предсказание"

Автор книги: Колин Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Моника была четвертой женой отца. Элайз видела ее один раз – на свадьбе. Она превосходно подходила отцу, холодная рыба.

– Печально это слышать, – вздохнула Элайз.

Слова были искренни. Она жалела отца, потому что знала, как он одинок. Только он сам не понимал этого.

– Слава Богу, у меня хватило здравого смысла еще перед свадьбой разглядеть уловки ее адвоката. Они ничего не получат. Но я должен прощаться. Звонок из Калифорнии.

– Конечно, спасибо, что позвонил, – сказала дочь.

– Пока, все будет хорошо.

Отец повесил трубку, а она еще послушала гудки в телефоне, потом положила трубку на стол. Интересно, что бы сказал отец, если бы она сообщила, что Зейн фермер, который выращивает цыплят.

Взгляд переместился от телефонной трубки к "Руководству". Рядом с ним список качеств.

Элайз подвинула его к себе, минуту посомневалась, потом взяла в руки маркер. В детском стремлении отомстить отцу и всему, что ценит Эдвин Монтгомери, под заголовком "Карьера" она написала "Фермер, выращивает цыплят". Затем внимательно изучила обе стороны листка.

Там не упоминались качества "доброе сердце" или "сентиментален". Ей предлагалось указать название модели машины, которую водит Зейн, сколько у него акций и сколько раз он был разведен. Но там не было графы, чтобы написать, что мужчина тридцати пяти лет хочет купить ферму, где прошло детство его дедушки. Своим четким почерком Элайз написала вверху первой страницы: "ДОБРОЕ СЕРДЦЕ. ДЕСЯТЬ ДОБАВОЧНЫХ БАЛЛОВ!"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

СТИЛИ ЖИЗНИ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ МАКСИМАЛЬНО БЛИЗКИ ДРУГ ДРУГУ ОДИНАКОВОЕ ВОСПИТАНИЕ САМО ПО СЕБЕ ВЕДЕТ К УСПЕШНЫМ ОТНОШЕНИЯМ И УСПЕШНОМУ БРАКУ.

Цитата из "Руководства"

На следующий день Элайз встала со странным чувством, что ее жизнь изменилась. Утром она позанималась в гимнастическом зале, потом убрала квартиру. Быстро, но тщательно. Кафель в ванной аж искрился от чистоты. Затем она долго лежала в ванне и читала женский роман. В двенадцать тридцать она взяла из холодильника маринованные грибы – одно из немногих кушаний, которое умела сносно готовить – и отправилась к Зейну.

Элайз не позвонила в офис и не прослушала свой автоответчик. Какое счастье – хоть раз в жизни забыть о работе! Ей хотелось попытаться стать такой, какой, как ей казалось, она должна быть. Если бы о ее "прогуле" узнал отец, трудоголик с семидневной рабочей неделей, с ним случился бы удар. Наверное, это первая суббота, когда она не работает. Ее шестидневные рабочие недели начались в шестнадцать лет, когда она пришла в офис отца разбирать бумаги.

Следуя указаниям Зейна, она ехала по извилистой сельской дороге, а потом свернула на длинную и прямую. Элайз не знала, что ее ждет. Ближе всего она познакомилась с одной из ферм, где выращивают цыплят, в прошлом году. По глянцевым фотографиям. Покупатель вместе с ней посмотрел снимки и заплатил, не глядя, за свое приобретение. Еще она знала, что на таких фермах обычно много хозяйственных построек. Они разбросаны по полям, точно пунктирные точки.

Элайз поставила машину во дворе под большим дубом, рядом с пикапом Зейна и другими машинами. Среди них был и "БМВ" седан, на котором он привез ее домой в первый вечер. Она с почтением рассматривала белый обшитый досками дом. Веранду закрывали зеленые жалюзи.

Участок аккуратный, со свежескошенным газоном и постриженными кустами. Повсюду цветочные клумбы.

Набрав побольше воздуха в легкие, Элайз взяла контейнер с маринованными грибами и направилась по лужайке к дому. Навстречу ей выскочил черный Лабрадор с маленькой белой тапочкой во рту. За ним бежали два близнеца лет семи-восьми.

Элайз услышала, как хлопнула дверь веранды.

К ней шел Зейн, вытирая полотенцем руки. На нем были темно-синие шорты и футболка для серфинга. Мальчишеские светлые волосы небрежно спадали на одну сторону. Он прекрасно выглядел. Молодо. И был больше похож на человека, который увлекается серфингом, чем на фермера.

– Приехала! – приветствовал он ее.

Элайз кивнула, с трудом сдерживая волнение.

Прошел день, а она все еще чувствовала вкус его поцелуя на своих губах. Все еще чувствовала его руки на своих бедрах.

– Приехала. И привезла маринованные грибы. Элайз протянула пластиковый контейнер. – Не знаю, подходят ли они к ракам, но это одно из немногих блюд, которые я умею готовить.

– Не часто готовишь? – спросил он.

– Не часто, – кивнула она.

Зейн с минуту изучал ее, словно переваривая полученную информацию.

– Ладно, – наконец заговорил он. – К счастью, сестра сделала картофельный салат. Пойдем на веранду. Раки закипели, скоро будем есть. Я расскажу тебе, кто есть кто в этой сумасшедшей семейке.

Элайз последовала за ним.

– Собака, которая только что здесь бегала, мой лучший друг, Скути. На веранде – Меган, моя сестра со своей новорожденной девочкой, Алисой. У нее есть еще три сорванца, все мальчики. Тут где-то бегают. Обычно мы не утруждаем себя именами и зовем их по номерам. Ее муж Тед отвечает за варку раков. – Зейн скрестил на груди руки. – Он полицейский. – Зейн открыл дверь. – Это моя кузина Матти с дочкой Оливией.

Я тебе о ней говорил. – Он показал на молодую женщину, чуть старше тридцати, с маленькой девочкой на коленях. – У нее еще двое мальчишек-близнецов. Они бегают вокруг дома и визжат, точно дикари. Муж Матти Джо и мой другой кузен Картер скоро приедут. Картер скоро женится.

Его невеста Эми не смогла приехать. Парни поехали за пивом. Мой травяной чай им не подходит.

Немного ошеломленная, Элайз улыбалась.

– Не бойся, экзамена не будет. – Зейн придержал для нее дверь веранды. – А это мой дедушка, – спокойно сообщил он.

Элайз задержала взгляд на старике, который сидел в кресле-каталке в дальнем конце веранды недалеко от стола, накрытого яркой скатертью.

Кресло было повернуто, чтобы он мог видеть бесконечные поля, примыкавшие к заднему двору.

–У него болезнь Альцгеймера, – объяснил Зейн. – Сейчас дед живет в пансионате. Мы сами не можем за ним ухаживать, как должно, требуются специальные навыки. – Он смотрел на старика. Элайз слышала в его голосе любовь и боль.

– Мы не знаем, что происходит у него в душе.

Он будто находится в смятении. Иногда забывает, как чистить зубы, пить через соломинку. Ходить. Зейн пожал плечами. – Иногда ему становится лучше, в другие дни он совсем плох. Мы разговариваем с ним, не зная, слышит ли он нас, понимает ли...

Элайз поднялась по ступенькам.

– Это Элайз, – крикнул Зейн, перекрывая шум.

Все присутствующие с интересом посмотрели на нее. – Я никого не представляю. Вы можете это сделать сами. Только будьте повежливее, – предупредил он. Потом показал на дверь в дом. – Хочешь помочь мне на кухне?

– Конечно. – Она с облегчением улыбнулась.

Внутри дом был такой же аккуратный, как и снаружи. Большая кухня-столовая с обеденным столом, накрытым красно-белой клетчатой скатертью. Просторная гостиная с камином, в котором, похоже, могут гореть настоящие дрова, на стене – огромный экран современного телевизора. Она повидала достаточно домов, чтобы знать, как мужчины относятся к этому развлечению.

Она увидела и маленький кабинет Зейна, который он использовал как офис. И на первом этаже ванная со всем, что должно в ней быть. Большая лестница в центре холла вела на второй этаж, к спальням.

Дом Зейна не походил на большой особняк с мраморными лестницами, в котором она выросла. Он не был похож и на ее квартиру, где каждая вещь лежала там, где положено. Ее апартаменты выглядели холодными и неприветливыми. Хотя она и добавила в комнатах по совету своего декоратора разные оттенки цвета. Дом Зейна выглядел полным тепла и жизни. Ручной работы плед, наброшенный на кушетку, казался настоящим произведением искусства. На холодильнике висят детские рисунки. Несомненно, подарок дяде Зейну от племянниц и племянников.

Под руководством Зейна Элайз переносила приготовленные блюда на затянутую сетками от мошкары тыльную часть веранды. На двух столах высились горы дымящихся раков в остром соусе, початки кукурузы в масле, домашний картофельный салат и жареные цыплята для тех, кто не захочет попробовать раков.

Следующие два часа Элайз, сидя рядом с Зейном, слушала шутливую семейную болтовню.

Она редко бывала так ошеломлена. Шум. Неразбериха. То и дело звонил телефон. Лаяла собака.

Плакали младенцы. Дети выбегали из задней двери, кружились вокруг дома, вбегали в переднюю дверь и снова носились по веранде. Зять Зейна соорудил в конце веранды скульптуру из пустых пивных банок. Дети сбивали их яблоками, которые брали на кухонном столе.

Элайз была и потрясена, и очарована. Все с такой теплотой относились друг к другу. Никаких разногласий. Презрительного пожатия плечами.

Никто не грозил вычеркнуть родственника из завещания или ликвидировать имущественный фонд. Никаких разбитых бокалов из-под мартини на выложенном итальянской плиткой полу.

Наконец, когда Элайз не могла больше съесть ни кусочка, она вытерла руки льняной салфеткой и пошла размять ноги на лужайке за домом. Зейн зачем-то вошел в дом. На заднем дворе Элайз понаблюдала, как близнецы качались на старой шине. Они напялили на головы пиратские шляпы, которые кто-то сделал им из газеты. Она перевела взгляд на дедушку Китона, который сидел под яблоней. Зейн спустил его кресло с веранды – как он сказал, "дедушке нравится запах яблоневых листьев".

Элайз посмотрела на веранду, но не увидела Зейна. Тогда она неуверенно подошла к старому Китону.

– Здравствуйте. – Немного странно разговаривать с человеком, не представляя, понимает он тебя или нет. Зейн сказал, что никто этого не знает. – Меня зовут Элайз. Я... – она посмотрела в сторону дома, – я подруга Зейна.

К ее удивлению, старик перевел затуманенные голубые глаза на нее. Конечно, нельзя быть уверенной, но, похоже, он слушал.

Элайз улыбнулась и присела возле кресла-каталки. Любопытно, что кто-то с большой заботой одевает старика. На нем была яркая рубашка для гольфа, шорты цвета хаки и зеленая ковбойская шляпа.

– У вас здесь уютно. – Она посмотрела вверх на ветки дерева и представила, что это значит вырасти на этой ферме. Из разговоров за столом она поняла, что Зейн и его сестра в детстве жили здесь с отцом и дедушкой с бабушкой. Она пыталась представить, что это значит, быть Зейном и Меган и жить в окружении родных людей, которые принимают их такими, какие они есть.

– У вас очень хороший внук, – проговорила она. – Замечательная семья. – Она обвела взглядом двор. – Прекрасный дом.

Старик молча изучал ее лицо. Элайз чувствовала: он хочет, чтобы она продолжала говорить.

Что ему сказать?

– Вчера Зейн пригласил меня покататься на лодке, и мы объехали бухту. Он вам не говорил?

Он показал мне землю, которая когда-то принадлежала вашей семье. Вы там выросли. – Она сомневалась, понимает ли ее старик. – Зейн просил меня узнать, не собираются ли нынешние владельцы выставить ее на продажу. Вам это будет приятно, правда? Вернуть отцовскую землю после стольких лет?

Он ничего не ответил.

– Я только хотела поздороваться. – Элайз сжала губы и встала. На шаг отошла и вдруг почувствовала, как что-то коснулось ее руки. Сначала ей показалось, что это листок. Сухой, холодный.

Озадаченная, она обернулась и увидела сморщенную руку старика Китона в своей руке. Элайз подняла глаза к морщинистому лицу. Он улыбался ей белозубой улыбкой.

Она улыбнулась в ответ, чувствуя такую нежность, какую даже не подозревала в себе.

Все еще улыбаясь, Элайз вошла в дом через переднюю дверь. Она решила пойти в ванную, чтобы смыть запах раков с рук. Обойдя холл, Элайз остановилась недалеко от дверей в кабинет Зейна у подножья лестницы. Ее взгляд задержался на семейных фотографиях, развешанных на стене.

Она нашла старые школьные снимки мальчика, наверное Зейна, и услышала его голос. Он с кем-то разговаривал в кухне. С сестрой?

– Послушай, я не собираюсь совать нос в твои дела, – говорил женский голос.

Определенно это Меган. Женщина, которая сидит дома с детьми. В длинной цветастой юбке.

С непричесанными волосами. Без макияжа. За столом она только и говорила, как нянчить новорожденного, какие накладки бывают со школьным автобусом и что нужно готовить детям на ужин. Вообще-то довольно приятная женщина, но она казалась Элайз созданием с другой планеты. Они жили в разных мирах.

– Но тебе не следовало приглашать ее сюда. Слова Меган насторожили Элайз. – Она не подходит тебе, Зейн.

Элайз затаила дыхание, прекрасно понимая, о ком говорит Меган.

Что же теперь делать? Войти в кухню и прямо посмотреть Меган в глаза? Или выйти через парадную дверь и снова войти на веранду, притворившись, что она не слышала разговор Зейна с сестрой? Или сесть в машину и отправиться домой? А еще лучше – поехать в офис и закончить кое-какую работу? И когда позже Зейн позвонит и спросит, что случилось, она не станет с ним разговаривать и бросит трубку.

– Ты ее совсем не знаешь, – прервал раздумья голос Зейна.

– Ты тоже. Но ты знаешь таких женщин, как она. Не правда ли?

– Я не хочу обсуждать маму, если ты ее имеешь в виду, – сердито запротестовал он.

Элайз услышала шум льющейся воды. Судя по звукам, он ополаскивал тарелки и ставил их в посудомоечную машину.

– А Джуди? Ты о ней тоже не хочешь говорить? – подчеркивая каждое слово, спросила Меган. – Зейн, ради Бога. Она разбила тебе сердце!

Почему ты попал в эту же ловушку снова? Тебе одного раза мало, чтобы получить урок? Существуют женщины, на которых женятся, и другие женщины, на которых не женятся. И у тебя уже нет времени на ошибки. Конечно, если ты серьезно хочешь когда-нибудь иметь семью.

Элайз услышала, как чайник звякнул на столе.

Снова полилась вода.

– Ты права. Это не твое дело, – сердито буркнул Зейн. – Это мой дом, и я могу пригласить любого, кого хочу. Чего ты выходишь из себя и все преувеличиваешь? Она всего лишь девушка, с которой я недавно познакомился. Я говорил тебе, что она агент по торговле недвижимостью и берется выяснить, что можно сделать с землей прадеда Китона.

Всего лишь агент по торговле недвижимостью? Это еще обиднее, чем слова Меган.

– Мне ты можешь не лгать. Не рассказывай мне сказки, – сердито продолжала Меган. – Я видела, как на веранде ты смотрел на нее. Будто хотел проглотить целиком.

Сердце Элайз подпрыгнуло. Его сестра считает, что Зейна влечет к ней?

Разум перескакивал с одной мысли на другую.

Кто такая Джуди? И какое она имеет отношение к матери Зейна? И что общего у этих двух женщин с ней?

В Элайз начало расти раздражение. Какое право имеет Меган судить ее?

– Меган... – начал Зейн.

– Послушай, – перебила его сестра, – я высказала, что считала нужным, и теперь пойду раскладывать мороженое. А ты делай, что хочешь.

– И буду, – фыркнул он. – А если в следующий раз мне понадобится твой совет, я сам попрошу его у тебя.

Элайз слышала, как открылась и закрылась кухонная дверь. А вода продолжала бежать в раковину. Зейн остался в кухне.

Собрав волю в кулак, она прошла через холл в кабинет и оттуда в кухню.

– Элли? – Зейн повернулся к ней и выключил воду.

Она постояла там всего лишь минуту. Ей не понравился тон Меган, когда она говорила о ней.

Как она может судить, подходит Элайз Зейну или нет? И как он мог сказать, что она всего лишь агент по торговле недвижимостью, который работает над его заказом? А их поцелуй вчера вечером ничего для него не значит?

– Ты подслушивала? – Он недоверчиво смотрел на нее.

Элайз кивнула. Отчаяние переросло в злость.

Раньше она умела постоять за себя. Она бы ушла и положила конец встречам. Когда хотела, она отлично умела становиться снежной королевой.

Это черта Монтгомери, которую она восприняла еще в ранние годы.

– Мне очень жаль, прости. – Он обошел барную стойку и приблизился к ней.

– Кто такая Джуди? – Элайз посмотрела на дверь.

Зейн скрестил руки на груди – ладони еще мокрые от мытья посуды. Прислонился к разделочному столу и внимательно изучал ее.

– Моя бывшая невеста. В прошлом году мы собирались пожениться. Четвертого июля <Четвертого июля в США отмечается национальный праздник День независимости.>. – Он надломленно засмеялся. – Но она уехала в Сингапур. Ей предложили там работу, она не могла отказаться.

Комок застрял у Элайз в горле. Она поняла, о чем говорила Меган. Она не того рода женщина, какую ищет Зейн. Потому что у нее высокооплачиваемая работа. Она целеустремленная женщина, которая ставит перед собой цели. И большую часть из них она уже достигла.

Затем в голове у нее зазвучал голос отца. Он всегда говорил, что можно быть зависимой только от самой себя. Никогда полностью не доверять мужчинам. Не вступать в любовные отношения на работе. Карьера – это то, что она делает для себя. Единственное, что служит только ей. Любовь не стоит того, чтобы ради нее отказываться от карьеры.

Она посмотрела на Зейна и проглотила комок.

– Тебе должно быть стыдно, – выдавила она. Обсуждать меня за моей спиной.

– Элли...

– Не называй меня Элли, – фыркнула Элайз. Меган не знает меня, чтобы судить. Она не имеет права. Я же не осуждаю тебя за то, что ты фермер, занимающийся цыплятами! – Она сделала шаг к нему. От злости у нее горели щеки. – Что же касается твоего краткого замечания в мой адрес, что я всего лишь агент по торговле недвижимостью... И ты хочешь, чтобы я выполнила для тебя определенную работу. Так вот, знай, я поняла твой намек. Ты поставил меня на место, сообщив, что никогда не интересовался мной как женщиной. Тебя занимало только то, что я могу сделать для тебя?

– Элли... – Зейн покачал головой, шагнул к ней, протянул руку.

– Спасибо за приятный день. – Элайз сбоку обошла его. – Я чудесно провела время. – Она направлялась к заднему ходу. – Можешь оставить себе эти проклятые грибы!

Когда Элайз вошла в свою квартиру, она все еще кипела. Она прошагала через холл в кабинет.

Тут ей бросился в глаза список достоинств из "Руководства". Имя Зейна написано на верху листа. Она обеими руками скомкала его, не обращая внимания на слова "доброе сердце", написанные собственной рукой.

– Я знала, что из этого ничего не получится.

Глупая затея, – бормотала Элайз, бросая бумажный шар в корзинку для мусора. Затем, как истинная Монтгомери, она села за работу. Прослушала послания звуковой почты, составила список звонков, которые предстояло сделать. Потом продумала расписание, какую недвижимость и когда будет показывать на следующей неделе.

Элайз бегала пальцами по клавиатуре. Но мысли ее были далеко. Она вспоминала вчерашнее путешествие на лодке, безмятежную прогулку. И старалась не думать о Зейне. О том, как хорошо она себя чувствовала рядом с ним. Как потрясающе он поцеловал ее. О том, что она сама во всем виновата. В "Руководстве" совершенно ясно сказано, что мужчина и женщина, получившие одинаковое домашнее воспитание и имеющие одинаковую работу, становятся лучшими партнерами. У них больше общего. Больше тем для разговора. Что она может сообщить о выращивании цыплят? Что знает Зейн о женщине, работающей в мужском мире, занятой мужским бизнесом и пытающейся продвинуться по службе? И с чего она взяла, будто уживется в большой семье Зейна?

Потом Элайз вспомнила о дедушке Китоне. О красивой земле, которую она видела с лодки. Она пообещала ему, что проверит, может ли быть эта собственность выставлена на продажу. Какая глупость. Старик или не услышал, или ни слова не понял из всего, что она говорила.

Но она обещала.

Нужно выполнить данное слово. Она сделает это для старика Китона, твердо сказала себе Элайз. Не для Зейна.

– Прости, я сегодня вечером неважный компаньон. – Зейн заталкивал грязную одежду деда в корзину для белья, стоявшую в дверях ванной.

Они находились в апартаментах старика в пансионате. – День получился не самым лучшим. – Он подошел к кровати, на которой сидел старый Китон, свесив костлявые голые ноги. Зейн начал застегивать клетчатую рубашку деда. – Разве не смешно? Утром ты просыпаешься и думаешь, что тебя ждет лучший день в жизни... – Он посмотрел в затуманенные голубые глаза, которые казались невидящими. – А получается, что это самый паршивый день.

Зейн застегнул верхнюю пуговицу и погладил мягкую ткань на худых плечах деда.

– Я пригласил к нам на обед девушку, Элли.

Она уехала очень обиженная на меня. – Зейн отвел взгляд.

– Меган и я разговаривали в кухне, а Элли все услышала. Она очень разозлилась. Ты же знаешь Меган и какой сверхзащитницей она может быть.

Меган испугалась, что у меня повторится история с Джуди. Это не правда. Элли не такая, как Джуди. – Он помолчал. – Хотя Меган права. Кажется, у Элли вся жизнь – ее работа. У нее не будет времени для меня. Глупо снова тешить себя иллюзиями.

Зейн встретился с взглядом старика. Дед смотрел на него?

– Дело в том, что она мне нравится. – Зейн не мог оторвать взгляда от затуманенных голубых глаз. – Она заставила меня чувствовать себя.., не знаю, по-другому. Когда я с ней, я сам себе нравлюсь. И она очень веселая. И невероятно умная.

И при этом есть так много вещей, которых она никогда не делала. Ты можешь поверить, что она никогда не ловила раков?

– Дед? – Зейн наклонился, оперся ладонями на колени и посмотрел на старика. – Ты хочешь что-то сказать мне? – Он помолчал. Улыбнулся, когда дед ничего не ответил. Наверное, ему показалось.

– Ну, все это не имеет значения. Элли все высказала мне в лицо и ушла. Больше мы ее не увидим. И все, что ни делается, – к лучшему, так?

Дед тихо вздохнул.

– Думаешь, надо позвонить ей? – простонал Зейн. – Я могу извиниться, но что потом? Она уже решила, что я ничтожество. Придется объяснять ей, почему я боюсь целеустремленных, сильных женщин. Моя мать бросила нас ради карьеры. И моя невеста бросила меня ради продвижения по службе.

Зейн сел на край кровати рядом с дедом.

– Нет, все к лучшему. Я знаю, дед, она тебе понравилась. Но Элли и я? У нас ничего не получится. Поэтому не хочу ничего слышать о ней.

Договорились?

Зейн взял руку деда Китона и пожал ее. Но старик не ответил на рукопожатие. Он только смотрел. И Зейн почувствовал себя обманщиком.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДЛЯ СОВРЕМЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ НАЙТИ ИДЕАЛЬНОГО МУЖА НЕ ТАК УЖ СЛОЖНО. ГЛАВНОЕ – ТРЕЗВЫЙ РАСЧЕТ И СПОКОЙНАЯ РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ.

Цитата из "Руководства"

Элайз сидела за письменным столом в своем кабинете в здании "Недвижимости у моря". Перед ней в блокноте – нацарапанный номер телефона. Она безжалостно жевала конец ручки "Монблан".

Нужно ему позвонить. Потому что земля, где вырос его дед, может быть выставлена на продажу в течение ближайших двух-трех недель. Если Зейн хочет ее купить, то лучше сделать предложение и определить цену до начала официальных торгов. Когда земля попадет на рынок, может появиться компания застройщиков и предложить невероятно высокую цену. Эти дельцы готовы застроить все побережье бухты дорогими домами и коттеджами.

Номер телефона так и притягивал к себе взгляд Элайз. Звонить ему домой она, конечно, не будет. В конце концов, если бы он хотел поговорить, он бы позвонил ей на прошлой неделе.

Так почему же она не решается? Это деловой звонок. Один из многих, какие она делает каждый день. Они с Зейном в прошлую субботу поняли, что она и он несовместимы. И если он не собирался стать ее бойфрендом, то это еще не значит, что она не может быть его агентом и заработать достойные комиссионные на продаже недвижимости.

– Это смешно, – пробормотала Элайз себе под нос. – Ведь я профессионал. – Кончиком ручки она нажала кнопки телефона. – Вперед, Элли.

ЭЛЛИ? Почему? ОТКУДА ЭТО ВЫПЛЫЛО?

– "Луговой фермер". Кому я могу адресовать ваш звонок? – спросил приятный голос оператора на другом конце провода.

У Элайз мелькнуло безумное желание швырнуть трубку, но она только крепче ее сжала. "Я не новичок", – беззвучно проговорила она и сделала глубокий вдох.

– Могу я помочь вам? – настаивал приятный голос.

– Зейна Китона, пожалуйста. Это Элайз Монтгомери. – Ее вдруг осенило, что у него тоже может не быть желания разговаривать с ней. – Отвечаю на его звонок, – быстро добавила она.

– Минуту, пожалуйста.

Элайз сидела в своем кожаном кресле за письменным столом и слушала шутливый вариант песни "Луговой фермер", долетавший с того конца провода.

– Мило, – снисходительно пробормотала она. В самом деле, Зейн, мило.

В трубке щелкнуло.

– Привет, Элли. – Голос Зейна. Безумно сексуальный. И какое смятение он внес в ее мысли! Оператор сказала, ты отвечаешь на мой звонок?

– Я ввела ее в заблуждение. Прошу прощения, проговорила Элайз холодным, профессиональным голосом. – Мне нужно поговорить с тобой. И я боялась, что ты можешь не взять трубку, когда услышишь, что это я.

– Не говори глупости, я рад, что ты позвонила. – Зейн секунду помолчал. – Послушай, я и сам хотел тебе позвонить на этой неделе и извиниться за субботу. Я...

– Зейн, это не личный звонок.

– А я сделаю его личным!

Его слова так удивили ее, что она не успела ответить, а он уже продолжал:

– Я хотел позвонить тебе. И позвонил бы, если бы не был чертовски занят.

Зейн перевел дыхание. Прекрасный момент вступить в разговор и сказать ему, что ей не интересны его оправдания. Потому что ей не интересен он. И после этого перейти к информации о недвижимости.

– Прости, – продолжал он. – Не так уж я был занят. Твой номер телефона я носил в кармане. И так часто за последнюю неделю смотрел на него, что выучил наизусть. Дело в том, что я боялся. Боялся, что ты не захочешь разговаривать со мной. Ты выглядела такой обиженной, когда уезжала в субботу.

Голос Зейна звучал искренне. Мужчина так просто признался, что боится быть отвергнутым женщиной? Элайз чувствовала, как слабеет ее решимость.

– Зейн, я позвонила не для того, чтобы говорить о нашем катастрофическом свидании. Через пять минут у меня встреча, и мне пора идти. Ты хочешь услышать информацию о недвижимости или нет?

– О недвижимости?

– О земле, которую ты показывал мне, когда мы были в бухте. Ты сказал, что хотел бы ее купить, если она будет выставлена на продажу.

– Дедушкина земля? – удивленно воскликнул Зейн. – Не могу поверить, что ты проверила ее.

– Я женщина слова, – тихо сказала Элайз. Раз я сказала – сделаю. И кроме того, я обещала твоему дедушке.

– Знаю, но после фиаско в моем доме я считал... – Он остановился на середине фразы. – Ты обещала моему дедушке?

Она набрала побольше воздуха, чувствуя себя дурой. Как объяснить Зейну, что она боится нормальных человеческих отношений?

– Мы разговаривали... Ну, ты знаешь, что я имею в виду. И я сказала ему, что попробую все выяснить...

– Bay. – Он произнес только одно слово, но оно наполнило Элайз нежностью.

Элайз подалась вперед. В деловой разговор проникло слишком много дружеского участия.

Что вовсе не входило в ее планы. Эмоции не ее специальность. Еще одна черта Монтгомери.

– Землей до недавнего времени владел мистер Леонард Джекобс. Это ты знал и раньше. Джекобс, наверное, тот человек, с которым ты пытался поговорить насчет покупки участка.

– Недобрый человек, – вспомнил Зейн.

– Он умер несколько месяцев назад. Его наследники готовы выставить собственность на продажу. – Она машинально что-то рисовала на ,пустой странице блокнота, который всегда держала под рукой на всякий случай.

– Ты шутишь! Это же потрясающе. Потрясающе, что его наследники хотят продать землю.

Элайз посмотрела на блокнот и увидела: она машинально написала имя Зейна, потом свое и заключила их в сердечко. Она не могла поверить, что сделала такую глупость!

– Я позвонила, чтобы дать тебе знать. И спросить, хочешь ли ты, чтобы я представляла твои интересы. Я могу договориться, и ты встретишься с семьей Джекобса вместе с адвокатом по недвижимости. – Она помолчала. – Конечно, если ты предпочитаешь работать с кем-то другим, я могу предложить Лиз...

– Предпочитаю работать с кем-то другим? Конечно, нет! Элайз, ты умница! Это великолепно.

Я отвезу дедушку в места его детства. Буду возить кресло-каталку под теми же деревьями, под какими он играл мальчишкой.

Зейн сам говорил как мальчишка. А не как президент компании с многомиллионными оборотами. Элайз узнала об этом на прошлой неделе. Всего лишь заглянула в Google <Поисковая система в Интернете.>. "Луговой фермер Энтерпрайзис" оказалось объединением сотен фермерских хозяйств, которые выращивают домашнюю птицу, делают из нее натуральные продукты и продают их во всем мире. Известие о том, что Зейн весьма успешный бизнесмен, ошарашило Элайз и поменяло ее представления о фермерстве. Истинно богатые люди, каких она знала, вращались в кругу отца. А они все – копия Эдвина Монтгомери, будто штампом нарезанное тесто для печенья. Все трудоголики и карьеристы, начисто лишенные человеческих чувств. Настоящие холодные рыбы.

У Зейна нет ничего общего с ее отцом.

– Так когда же мы можем начать? – Вопрос Зейна вернул ее в реальность.

– Ммм. – Элайз пришла в смятение, что, вообще-то, было на нее не похоже. – Мне надо сделать несколько звонков, и потом я тебе перезвоню.

– Прекрасно. У тебя есть мой домашний и рабочий номера. Позволь мне дать тебе номер мобильника.

Элайз написала цифры в блокноте рядом с зачеркнутым сердцем.

– Я найду тебя, – пообещала она. Скорей бы повесить трубку, а то она наговорит много ненужного. На языке уже вертелись слова: "Я тоже очень сожалею о случившемся в тот день. Я могу понять твое негативное отношение к целеустремленным женщинам, живущим ради карьеры. Я заранее создала определенное мнение, которое может быть неточным. Хочешь, пойдем вместе пообедаем и поговорим об этом? Еще лучше, если ты захочешь заехать ко мне, и там мы разберемся?" Вместо этого она сказала:

– Удачного дня.

– И тебе тоже. Элли?

Он произнес ее имя так, что у нее на долю секунды остановилось сердце. Удивительно. Может, это потому, что у нее скоро месячные? Почему все ее чувства обострились? Она никогда не плакала даже над трогательными фильмами.

– Да? – Голос прозвучал странно даже для нее самой.

– Большое спасибо. Не могу передать тебе, как много это для меня значит. И что это будет значить для деда.

– Не за что. – Элайз бросила трубку на рычажок, будто обожглась и не могла больше держать.

Потом с секунду смотрела на телефон. Первый раз за последние пять минут она смогла спокойно вдохнуть воздух. И медленно выдохнуть.

Так что происходит? Хотя Зейн дважды извинился, он ни слова не сказал о том, что хочет снова ее увидеть. Не спросил согласия на прогулку на свежем воздухе. Она бы последовала совету "Руководства" и не стала тратить времени на отношения, которые никуда не ведут. Только...

– Принимайся за работу, – приказала она себе. В работе ты проявляешь себя как настоящая Монтгомери.

Она сбросила под столом туфли на высоких шпильках и погрузилась в работу. Элайз не вставала ни на минуту, забыв о еде и свежем воздухе.