Текст книги "Стратегическая семейная терапия"

Автор книги: Клу Маданес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Белсон: Вам оставалось только не мешать ей. Это очень важно.

Муж: Разумеется, я и не думал расхолаживать ее. Я знал, что она сама поймет, как это хорошо – быть активной.

Жена: Да, это чудесно.

Предложение, чтобы супруги, взамен очередной сессии, отправились вместе позавтракать, служило еще одним шагом высвобождения перед близящимся концом терапии. Они пришли на последнюю встречу и сообщили об улучшении, которое и без слов было очевидным. Пара прибыла в сопровождении своего белого пуделя.

Седьмое интервью

Белсон: Ну, как вы справились со всем тем, о чем мы договаривались, кажется, две недели назад?

Муж: Вчера вечером я впервые по-настоящему погрузился в дело, собрал весь материал, проанализировал его, после чего спланировал работу по меньшей мере на год. Остальное пойдет уже гораздо легче.

Белсон: Думаю, вас необходимо поздравить.

Муж: Да.

Белсон (мужу): Я имею в виду, что вы вполне заслуживаете поздравления.

Муж: Это ее надо поздравлять.

Белсон: Нет, вас. Вы заслужили……

Муж: Мы оба заслуживаем поздравления.

Белсон: Нет, нет. Не знаю, не знаю…… Есть ли какое-то особое предзнаменование в том, что вы сегодня пришли сюда со своей собакой?

Жена (смеясь): Мы ее не приводили. Она сама пришла.

Белсон: Наверное, она решила присоединиться к нашей встрече, чтобы также иметь возможность поздравить вас. Но чтобы там ни было, я в самом деле думаю, что это потрясающе.

Муж: Нет, правда, я чувствую, что многого достиг вчера вечером. Это несомненно. Если бы жена не сказала: «Не являйся домой, пока не закруглишь работу по крайней мере за год, даже если тебе придется просидеть заполночь», пожалуй, я мог бы уйти в десять тридцать, потому что, честно говоря, уже достаточно устал и заслужил того, чтобы пойти домой. Но я остался до полуночи и все выполнил.

Белсон: М-м-м.

Муж: По крайней мере, до того места, где уже можно было поставить точку.

Белсон: В самом деле, потрясающе.

Муж: Да, похоже, что близок тот момент, когда все будет выполнено.

Белсон: Вы кажетесь более серьезным, и ваш голос звучит совсем по-другому, когда вы произносите эти слова.

Муж: Я действительно почти уверен в том, что конец работы близок.

Белсон (жене): Похоже, ваш муж наконец вспомнил, что значит – отвечать за свое дело.

Жена: Да.

Белсон: У меня такое впечатление, что он-таки оседлал своего коня.

Жена: Похоже, что так.

Муж: И если я закончу «х» и в то же время…

Белсон (мужу): Вы не должны извиняться за то, что заинтересовались собственной работой. Вы, должно быть, чувствовали, как я атаковал вас, чтобы пробудить эту озабоченность?

Муж: Нет, нет. Почему у меня должно быть такое впечатление?

Белсон: Похоже на то, как будто вы внутренне защищаетесь из-за того, что выполняете все так хорошо. Это совершенно излишне.

Муж: Поймите, у меня такое чувство… такое чувство…

Белсон: Я думаю, это потрясающе.

Муж: У меня есть склонность, не склонность, а… я не хочу ставить себе в заслугу то, что должен был сделать давным-давно.

Белсон: Вы могли бы попробовать и привыкнуть к этому.

Муж: Извините?

Белсон: Вы могли попробовать к этому привыкнуть…

Муж: Да. Но, видите ли, у меня нет особого желания поглаживать себя по головке.

Белсон: Вы не должны……

Муж: Я доволен тем, что переступаю через это.

Белсон: Не стоит гладить себя по головке.

Муж: Учитывая то чувство болезни, которое, как я понимаю, у меня было…

Белсон: Но у вас есть право позволить это делать другим людям.

Муж: Позволить другим людям… что? О-о, хвалить меня?

Белсон: Да. Я имею в виду, что, может, вам и не по вкусу рассыпаться в похвалах по своему поводу, но вы могли бы позволить это другим. Я подразумеваю……

Муж: Но это заставляет меня чувствовать себя так, словно я маленький мальчик.

Белсон: О, в таком случае, я умолкаю…

(Муж смеется.)

Белсон: Но все-таки я думаю, что время от времени вы могли бы позволить это делать другим.

Муж: О’кей.

Белсон: Знаете, у меня как раз чувство, противоположное вашему. Я думаю, что вы…… Мне кажется, что тяжкая работа заслуживает награды.

Муж: О’кей, согласен.

Белсон: Вам нравится, когда он что-то сделал? Я имею в виду, когда делается что-то очень большое и…

Жена: Нет, на мой взгляд, тут все несколько иначе. Мне кажется, он продолжает продвигаться вперед.

Белсон: Так……

Жена: И достигает……

Белсон: И становится, вы хотите сказать, тем, кем должен стать.

Жена: Он совершает набеги на это болото…

Муж: Результат шести лет полной безответственности.

Белсон: А что вы скажете о себе? Вы-то делаете ли по отношению к нему то, что должны, в плане его жизни?

Жена: Конечно.

Белсон: В чем вы промахиваетесь?

Жена: В чем промахиваюсь? Ну, не знаю. Я намерена поставить себе в заслугу все, что мною сделано.

Белсон: О’кей.

Жена: И не приписывать себе того, чего не сделала.

Белсон: Замечательно.

Жена: Я ежедневно звоню ему, дважды в течение дня, и, знаете, вчера я действительно поддала жару.

Белсон: Да.

Жена: М-гмм.

Белсон: Молодчина.

Жена: Да.

Белсон: Хорошо. Поскольку он собирается закончить все к тридцатому июня, я думаю, вы должны продолжать в том же духе и не снижайте внимания к нему. Вы же понимаете, что все это, помимо прочего, имеет и чисто символическое значение – звонки и все такое, хотя они полезны и в интересах дела? Он должен знать, что вы – на его стороне. Я убежден, это важно.

Муж: Вы знаете, очень странно, но я не реагирую подобным образом, я реагирую совершенно иначе. Вчера ночью мне и в самом деле было страшно возвращаться домой, не завершив определенной части работы.

Белсон: Отлично, это значит, что вы на верном пути.

Муж: Говоря «страшно», я имею в виду, что не хотел испытать на себе недовольство жены. Я не люблю, когда она недовольна. Мне нравится, когда у нас все легко и приятно.

Белсон: Замечательно. Это подтверждает, что мы с вами взяли верный курс.

Муж (вздыхая): Да, но вместе с тем я обижаюсь. Мне все это ужасно не нравится, я чувствую себя так, будто я маленький мальчик.

Белсон: Все это не столь важно.

Жена: Что касается меня, то я чувствую себя какой-то мегерой. (Смеется).

Белсон: Нет, нет, вы отнюдь не мегера, вы нечто прямо противоположное, да, прямо противоположное. Вы изумительно заботливая жена.

(Позже в этом же интервью.)

Жена (мужу): Я думаю, тебе пора уже самостоятельно справляться со своими собственными делами. Мне даже в голову не приходило, что я могу давить на тебя.

Белсон: Глубоко интересоваться делами собственного мужа – не значит быть давящей.

Жена: Нет, что-то, конечно, должно было произойти, потому что когда сталкиваешься с такого рода трудностями, это все равно, что сползать с холма вниз.

Белсон: Знаете ли, когда люди слишком автономны, их настигает чувство одиночества. В некоторых случаях в человеческих делах должно быть чуть больше взаимной близости, спайки, что ли. Даже если вы оба принадлежите к разным профессиональным мирам, все равно для каждого из вас очень важно интересоваться делами другого. Я не сомневаюсь, что ваш муж нуждается в вашем участии. Думаю, вы будете выглядеть в какой-то мере невнимательной, даже пренебрежительной, если не станете проявлять такого интереса.

Жена: Я не имела этого в виду.

Белсон: Вот и хорошо.

Жена: В том, что касается работы, как говорится, нет вопросов. Я ни от чего здесь не отказываюсь и собираюсь продолжать все то, что делала и раньше.

Белсон: Если говорить откровенно, вы, по-моему, уже больше не нуждаетесь во мне.

Муж: Почему вы так думаете?

Жена: Мы как раз на эту тему говорили сегодня утром…

Белсон: Именно поэтому вы и пришли сюда сегодня со своей собакой? Тот факт, что пес вышел из машины и появился здесь, может служить знаком нашего прощанья, я прав? Итак, что вы собирались сказать?

Жена: Я собиралась сказать, что Дэви сегодня утром заметил, что, по его мнению, продолжать терапию дальше будет пустой тратой времени.

Белсон: Согласен.

Жена: Но я чувствую, что мы должны еще приходить к вам время от времени. Мало ли как будут развиваться события!

Белсон: Позвольте мне сказать, что я думаю. Если вы не возражаете, я бы, пожалуй, согласился с ним. На мой взгляд, он прав. Ну, может быть, мы должны встретиться еще раз – последний. Возможно, нам стоит встретиться где-нибудь через неделю, чтобы удостовериться, что все идет, как надо. А потом, если вы пожелаете, мы могли бы встретиться осенью либо в какое-то другое время, опять же, ради уверенности, что все о’кей. А вы знаете: на самом деле все так и есть, потому что вы принадлежите к тем людям, которые способны сами строить свою судьбу. На самом деле вы прекрасно знаете, что делать, и все это уже делаете. И не нуждаетесь в моих подсказках. Вот такие предложения……

Муж (жене): Нет, он просто поразителен, у него всегда есть, чем удивить.

Белсон: Да ведь все это известно вам самим! Мне остается только удивляться. Вы же сами пришли к тем же выводам! Просто вы предпочитаете, чтобы данное предложение исходило от меня, потому что если бы инициатива принадлежала вам, я вынужден был бы рассыпаться перед вами в комплиментах. Как известно, вы комплиментов не любите. (Жена смеется.) Поэтому лучше уж я буду говорить, а вы – отпускать мне комплименты. Но вы пришли к тому же заключению, что и я, сегодняшним утром.

Муж: Да, это так. Мне надо было специально решиться, чтобы заговорить с ней об этом сегодня утром.

Белсон: Отлично. Может, вы и не любите похвалы, но таков закономерный итог.

Муж: Да, пожалуй, в нашей жизни и в самом деле ничего уже не осталось, что требовало бы вашего вмешательства. Единственное, что сейчас требуется, мне самому по-настоящему встать во главе своего дела. Никто, кроме меня, этого не сделает.

Белсон: Что верно, то верно.

Муж: Пора, наверное, мне немного потратиться и найти помощника…

Белсон: Взять деньги, чтобы…

Жена: Да, профессионала.

Белсон: Между прочим, больших нововведений не требуется. К тому же, одно изменение уже налицо, и оно, похоже, говорит о том, что вы в гораздо большей степени работаете вместе, подобно команде, нежели каждый по отдельности.

Жена: Я чувствую намного больше…

Белсон: Мне кажется, вы оказались сильнее вовлечены в очень хорошие отношения.

Жена: Да, между прочим, у нас состоялся тот завтрак! Было просто великолепно!

Белсон: Ну что тут сказать! Я больше не хочу учить вашу жену, что ей делать. Но думаю, вы и сами можете захотеть, открыто и естественно, делать что-нибудь подобное. Я бы предложил, чтобы время от времени вы следовали этому желанию.

Жена: Несомненно.

Терапия потребовала семи интервью. На контрольных встречах, одна из которых состоялась через четыре, а другая – через восемь месяцев, супруги выглядели жизнерадостными. Муж наверстывал упущенное на работе, которой так долго манкировал. Они поддерживали друг друга в скорби, вызванной смертью матери мужа, и в радости, которая пришла в их семью с рождением первой внучки. Муж признался, что теперь-то он знает цену ответственности и работает с полной отдачей сил. И само собой, он согласен с терапевтом: не стоит больше попусту тратить время на терапию.

Ниже рассматриваются ключевые моменты данного терапевтического процесса.

1. Понимание проблемы.

Клиент представил свою проблему как состояние депрессии. Он заметил, что этот недуг преследует его вот уже пять лет, за время которых он полностью забросил свою работу. За те же годы его жена вернулась в школу, успев стать преуспевающим терапевтом. В недавнем прошлом она оставалась, главным образом, женой и матерью, обеспечивающей мужа эмоциональной поддержкой и защитой. Исходная гипотеза была такова: до того момента как жена вернулась в школу, а дочь покинула дом, отношения между мужем и женой фокусировались в основном на карьере мужа и воспитании детей. Когда у жены появились интересы вне семьи, а у дочери – муж, семья лишилась своих привычных целей и столь же привычных тем для обсуждений, удерживающих их вместе. Депрессия мужа восполняла утраченный им уклад жизни. Это был повод, который вызывал у супругов совместную озабоченность, тем более что болезнь не могла не отражаться на их финансовой ситуации. Депрессия входила в сферу профессиональных интересов жены и, как можно полагать, по сравнению с работой мужа, бухгалтера, вызывала с ее стороны большую заинтересованность. Однако, несмотря на всю исходящую от нее доброту и желание поддержать супруга, попытки жены помочь мужу были безрезультатны. Ее позиция человека, оказывающего помощь близкому, придавала ей силу и влияние, тогда как очевидная неспособность помочь ставила в зависимое положение по отношению к мужу, источником силы которого являлась его же собственная беспомощность. Симптом мужа вызывал исполненное доброжелательности и тем не менее лишенное удачи взаимодействие между мужем и женой, стабилизируя их брак на основе несчастья. Необходимо было устроить все таким образом, чтобы жене удалось помочь мужу вновь стать состоятельным, а их взаимоотношения приобрели большее равноправие.

2. Интервенции

а) Определение проблемы. Клиенту было сказано, что ранее ему поставили ошибочный диагноз. Подлинная его проблема состояла не в депрессии, а в безответственности. И цель терапии в том, чтобы попытаться помочь ему стать ответственным еще раз. Переопределить проблему было необходимо по ряду причин:

1) Депрессия является внутренним состоянием, которое нелегко поддается изменению. В отличие от нее безответственность выступает в конкретных действиях и может быть измерена посредством этих же действий. Оставлять в фокусе терапии депрессию значило бы ориентировать человека на внутренние состояния. Сместив фокус на безответственность, терапевт направил внимание клиента на его собственную деятельность.

2) Успех терапии, очевидно, в меньшей степени затронул бы жену и предыдущего терапевта, оказавшись связанным не с той проблемой, которую они не сумели решить, а с делом совершенно иного рода.

3) Когда профессионал запускает свои дела, нет ничего удивительного в том, что его охватывает депрессия. Поэтому, чтобы справиться с депрессией, необходимо, прежде всего, покончить с пренебрежительным отношением к работе.

б) Передача руководства жене. Предписание, данное терапевтом жене и требующее от нее контроля над рабочими делами мужа, преследовало две цели:

1) Вооружить жену способом, который, по сравнению с предшествующими бесславными попытками подбодрить мужа, позволил бы ей с большим успехом подвигнуть его к активности.

2) Придать жене, и без того занимавшей в семье высокое положение, еще большую влиятельность, доведя ее до той критической точки, где муж должен взбунтоваться и взять, наконец, на себя ответственность за свои дела.

в) Предписание мужу симулятивного поведения. Терапевт попросил мужа симулировать знакомые ему по недавнему прошлому состояния – безответственности, беспомощности и неадекватности. От жены требовалось критически отзываться о качестве его игры. Функции данной директивы таковы:

1) Если муж выглядел безответственным, то лишь потому, что таково было требование терапевта; поэтому жена уже не могла реагировать на состояние мужа в той своей обычной манере, с которой действовала, когда его безответственность и беспомощность проявлялись спонтанно.

2) Если жене предписывалось критиковать исполнение мужа, то она, естественно, лишалась возможности одновременно поддерживать и подбадривать его, как это обычно случалось в прошлом.

3) Имплицитно данное взаимодействие предполагало факт, что попытка мужа правдиво представить безответственного и неадекватного человека и не должна была завершаться удачей, поскольку на деле он не являлся безответственным и неадекватным.

4) Находясь во власти симптома, муж по ряду внешних признаков занимал подчиненное положение по отношению к жене, однако на самом деле – превосходил ее, поскольку все попытки жены оказать ему помощь терпели неудачу. Таким образом, здесь легко обнаружить две симультанно действующие неконгруэнтные иерархии. Благодаря заданию, предписывающему симуляцию, один аспект неконгруэнтной иерархии, отражавший зависимое положение мужа, становился предметом игры. Теперь он приобретал статус не реального, а всего лишь как бы существующего. В результате внутрисемейная иерархическая неконгруэнтность приходила к разрешению.

3. Реорганизация

Отношения между мужем и женой были преобразованы в конгруэнтную иерархию. Стремясь приблизить их к равновесию, терапевт рекомендовал супругам больше времени проводить вместе, проявляя взаимный интерес к делам друг друга. Затем жена была охарактеризована как человек, пренебрегающий сексуальными отношениями, а муж – как присвоивший себе всю ответственность за эту сторону супружеской жизни. Жене было предписано проявлять большую инициативу и настойчивость в интимных отношениях, вплоть до преследований и откровенных домогательств по отношению к мужу. Став тем, кого домогаются, муж почувствовал себя желанным и вновь ощутил значимость своей фигуры в браке. Это обстоятельство изменило его позицию, придав ей больше значительности и силы. Муж получил поддержку и в том, чтобы в более открытой форме предъявлять жене свои ожидания и желания. Успехи, которые сопутствовали мужу на работе, были определены как совместные достижения поддерживающих друг друга супругов. Позитивные, романтические аспекты в отношениях между мужем и женой подчеркивались на протяжении всей терапии – особенно в форме прозвучавшей под занавес рекомендации позавтракать вместе взамен того, чтобы в очередной раз прибыть на сессию.

9. ВЫВОДЫ: МЕТАФОРА И СИЛА

В заключительной главе будет сделан обзор ключевых элементов стратегической семейной терапии как самостоятельного подхода и предложено краткое резюме с некоторыми дополнительными комментариями.

Единица

Представленный в настоящей книге подход составляет часть семейно-ориентированной терапии. Взгляд на проблему клиента под углом зрения семьи как целостности лишь недавно получил признание в нашем профессиональном сообществе. Нежелание принимать в качестве единицы терапевтического воздействия нечто большее отдельного индивида не может не озадачивать. Каким-то образом возникло убеждение, что рассмотрение индивида как части более широкой организации равносильно его унижению. Такого рода предвзятость можно сопоставить с тем замешательством, которое у многих из нас вызывает мысль, что мы подобны муравьям, пчелам и термитам, в том смысле, что и они являются составной частью некоего коллективного сообщества, ведущего себя подобно организму. Разумеется, человеческое существо не может без отвращения взирать на свою собственную природу, думая при этом, что как бы ни был уникален каждый индивид, он всего лишь часть, компонент организации, обладающей собственным интеллектом (Thomas, 1979).

Фрейд в свое время отмечал, что на протяжении своей истории наука нанесла три удара представлению человека о самом себе: первый был связан с открытием, что Земля не является центром Вселенной; второй – с теорией, согласно которой человечество ведет свое происхождение от животных; третий – с доказательством того, что человек изнутри самого себя побуждается бессознательными силами, перед лицом которых он бессилен, не будучи в состоянии контролировать их. Хейли (1967b) справедливо предполагает, что четвертым ударом может служить тезис, утверждающий: «причина» человеческого поведения более не лежит внутри него самого, а находится во внешнем контексте. Говоря другими словами, единица – не индивид, а нечто более широкое.

Но допущение, отказывающее отдельному человеку в праве считаться единственным фокусом нашего пристального внимания, все же не так неприятно, как мысль, что подобным фокусом может быть семья – целостное сообщество, обладающее независимым интеллектом. Но разве группа сверстников или друзей не является социальной единицей? А как насчет трудовых или школьных групп, а также различных объединений? Для многих из нас подобного рода организации столь же важны, как и семья, а порой даже больше. Однако когда симптоматическое поведение исподволь набирает силу, подобно тому, как в греческой драме все слышнее становится голос трагедии, именно семья выступает как организм, который обычно доказывает свою наибольшую релевантность. Бывают моменты, когда развитие событий требует от терапевта вмешательства в другие организации, и в этих случаях также с наибольшим эффектом оно может быть осуществлено именно через семью.

Власть

Как только в качестве единицы начинает фигурировать семья, наши представления о власти должны подвергнуться изменению. Однако мысль о том, что поведение какого-либо одного человека определяется влиянием другого, решительно отклоняется многими современными теоретиками. Порой даже утверждается, что власть – это миф или, точнее, метафора, несущая в себе слишком большую опасность, чтобы вызывать доверие (Bateson, 1980). В качестве предлога выступает следующий довод: такие проблемы, как влияние, оказываемое одной, более процветающей нации на другую, или господство богатства над бедностью, все еще не нашли своего разрешения в мире и поэтому не могут игнорироваться.

У многих людей любое обсуждение понятия власти вызывает сильнейшее противодействие, и с наибольшей силой они возражают против идеи манипулирования властью в такой благожелательной сфере, как терапия. Тем не менее, власть является важным фактором в человеческих отношениях. Поэтому когда семья проходит через реорганизацию, эта проблема неизбежно становится предметом главного интереса. Трудно понять, как можно отрицать теснейшую связь феномена власти с человеческими отношениями, когда люди постоянно сталкиваются в различного рода схватках, убивают друг друга или посвящают свои жизни тому, чтобы помочь друг другу. Дискредитация этого понятия, скорее всего, вызвана заблуждением, игнорирующим различие между властью и тем ущербом, которое люди способны нанести друг другу, когда злоупотребляют властью или используют друг друга в эгоистических интересах. Подобный акцент, однако, в большей степени относится к теории мотивации, нежели к теории власти. Власть, и сила, которую она дает, в зависимости от того, как ее использовать, может быть в равной степени доброй и милосердной, как и губительной и злой. Если исходить из убеждения, что люди враждебны, агрессивны и способны лишь использовать друг друга в собственных интересах, тогда, разумеется, власть – однозначно негативное понятие. Если же допустить возможность, что людям свойственно стремление к благожелательности и доброте, что им не чужды желание и способность быть полезными друг другу, тогда власть становится средством, ведущим к общему благу.