Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 1"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Глава 45

Тревор промахнулся уже три раза подряд.

– Вы уверены? – спросил он человека, сидевшего по другую сторону стола.

Человек молча кивнул.

– Все это может быть уткой. Пропаганда андроидов, – сказал Тревор. – Они не дураки. И об этом никогда не стоит забывать. Надо помнить, что андроид, хоть он все кланяется да расшаркивается, не глупее нас с вами.

– Вы понимаете, что это значит?! – спросил его собеседник. – Это значит, что…

– Я скажу вам, что это значит. Что на сегодняшний день ни вы, ни я не можем точно сказать, кто человек, а кто – нет. Вы, к примеру, запросто можете быть андроидом, как, впрочем, и я.

– Вот именно, – подтвердил собеседник.

– Вот почему Саттон вчера так ломался…

– Ну, я не думаю, что Саттон так уж прямо все знает, – возразил собеседник. – Думаю, это знают очень немногие. Нет, андроиды побоятся рассказать про это человеку.

– Думаете, даже Саттону не скажут?

– Даже Саттону.

– Колыбель, – задумчиво проговорил Тревор. – Я почти уверен, что она действительно существует!

– Вы, безусловно, уже что-то предпринимаете? Тревор уперся локтями в стол.

– Конечно, – ответил он спокойно. – А теперь слушайте внимательно: вот что мы сделаем…

Глава 46

Ева Армор сидела за столиком во дворе. Она порывисто встала и протянула руки навстречу Саттону. Саттон прижал ее к себе, нежно поцеловал глаза и волосы.

– Ну вот, – сказал он. – Это то, чего мне миллион раз не хватало все это время…

Ева радостно рассмеялась.

– Неужели миллион?

– Сжатие времени, – подсказал Геркаймер, улыбаясь. – Он пробыл там десять лет!

– О! Эш, это так ужасно! Саттон усмехнулся.

– Ну, не то чтобы очень ужасно. У меня был десятилетний отпуск, скажем так. Десять лет тишины и покоя. Я там, друзья мои, на ферме работал. Сначала, правда, было тяжеловато, но потом – ничего, даже улетать не хотелось, представьте себе!

Он подвинул стул для Евы и сам сел рядом.

Они принялись завтракать. Яичница с ветчиной, жареный хлеб, мармелад, крепкий черный кофе. В ветвях деревьев над их головами щебетали птицы. Над цветами клевера на лужайке жужжали пчелы.

– Как тебе мой дом, Эш? – спросила Ева.

– Восхитительно! – отхлебнув большой глоток кофе, ответил Саттон и, немного поколебавшись, добавил: – Вчера я был у Тревора. Он меня, так сказать, поднял на вершину и показал всю Вселенную.

Ева кашлянула, и Саттон быстро оторвал взгляд от чашки. Геркаймер, не донеся вилку до рта, застыл.

– Что это с вами? – спросил Саттон, недоумевая. – Вы что, не верите мне?

Он знал ответ. Можно было и не спрашивать. Конечно, они ему не доверяли. Он мог предать их. Да, он мог и книгу написать так, что человечеству будет дарована исключительная судьба. Переубедить их, заставить полностью довериться ему было почти невозможно.

– Эш, – сказала Ева осторожно, не глядя в его сторону, – ты… отказался?

– Мы расстались с Тревором, условившись, что, если я захочу возобновить разговор, я вернусь. То есть… я так не сказал… Это он почему-то уверен, что я приду. На прощание он послал меня на все четыре стороны… биться головой о стену.

– Вы все обдумали, сэр? – поинтересовался Геркаймер.

Саттон помотал головой, покрутил чашку на блюдце.

– Да нет… Не то чтобы я успел многое обдумать. Я хочу сказать, что не сидел, не ломал голову над всем, что он там мне наговорил, если ты это имеешь в виду. Может, он от меня чего-нибудь и добился бы, будь я просто человеком. А я, честно говоря, и сам не знаю, много ли во мне осталось человеческого.

– А что тебе вообще известно обо всем этом, Эш? – мягко спросила Ева.

Саттон потер пальцами подбородок.

– Ну, вроде бы довольно много… Я знаю, что идет война во времени и почему она идет. Кроме того, я кое-что узнал о себе. У меня – два тела и два разума. Я знаю о некоторых своих исключительных способностях, и я почти уверен, что это еще не все, что кое-что у меня есть в запасе. Я как бы все время учусь. И каждый новый навык дается с трудом…

– Мы не могли рассказать тебе всего, – сказала Ева. – Все было бы слишком просто, если бы мы сразу все рассказали. Да ты бы просто не поверил. И потом… когда имеешь дело со временем, вмешательство должно быть минимальным. А еще… Помнишь, Эш, я пыталась тебя предупредить? Если это было похоже на предупреждение… Саттон кивнул.

– Да. Помню. После того, как я застрелил Бентона в заведении Зага. Ты тогда сказала, что наблюдаешь за мной уже двадцать лет.

– А еще, вспомни, я была маленькой девочкой в измятом фартучке. Ну, когда ты рыбу ловил. Помнишь?

Саттон изумленно взглянул на Еву.

– Так ты знала об этом? Я-то думал, это просто фрагмент из заказного сна…

– Это указание, – пояснил Геркаймер. – Чтобы вы поняли, что она – друг. Как будто вы ее давно знаете. Чтобы поверили, что она – друг.

– Но это же было во сне!

– Это был сон, подаренный Загом, – сказал Геркаймер. – А Заг – наш товарищ. Его раса тоже выиграет много, если человечество не станет единоличным владельцем Судьбы.

– Тревор чересчур самоуверен и даже не пытается это скрыть. У меня до сих пор стоит в ушах его презрительный голос: «Идите на все четыре стороны и можете биться головой о стену, сколько влезет!»

– Он просто видит в тебе обычного человека, – предположила Ева.

Саттон покачал головой.

– Не думаю. Скорее у него есть какая-то козырная карта, какой-то план действий, о котором мы не подозреваем.

– Что-то тут не то, сэр, – тихо проговорил Геркаймер. – На самом деле война ведется не так уж активно с нашей стороны. Если бы мы стремились к победе, нас бы давно уже раздавили.

– Если бы мы стремились к победе?.. Что-то я не понял…

– Дело в том, что нам не нужна победа, сэр, – объяснил Геркаймер. – Мы осуществляем только сдерживающие действия. Мешаем Ревизионистам портить вашу книгу, хотим, чтобы она осталась такой, какой вы ее написали… то есть напишете.

Саттон понимающе кивнул.

– Понятно. Но вот Тревору-то нужна только победа. Ему нужно во что бы то ни стало изменить первоначальный вариант. Либо я должен, по его словам, вообще не писать того, что задумал, либо должен перекроить все таким образом, чтобы андроиды поверили каждому слову.

– Вы правы, сэр, – согласился Геркаймер. – Для него победа означает только одно: завладеть идеей Судьбы и наделить особой, исключительной Судьбой человека и только человека!

– Именно это ему и нужно, – добавила Ева. – Не сама идея Судьбы (потому что ни один человек не поверит в нее так, как поверит андроид), ему нужно, чтобы люди уверились в своей исключительности до такой степени, что не успокоились бы, пока не завоевали всю Вселенную.

– До тех пор, пока мы в силах противостоять Тревору, – подчеркнул Геркаймер, – мы можем считать, что победа за нами. Но равновесие так зыбко, что малейшая оплошность с той или другой стороны… Нам необходимо новое оружие. Только это может принести настоящую победу.

– У меня есть такое оружие, – тихо, но твердо сказал Саттон. – Но я не представляю себе, как его можно использовать… – Ева и Геркаймер вопросительно молчали, и Саттон продолжал: – Увы, в единственном экземпляре. Нельзя же выиграть войну с одной винтовкой?!

…За углом послышался быстрый топот. Все обернулись: к ним бежал андроид. Одежда его была покрыта пылью, лицо раскраснелось от бега. Он остановился и, тяжело дыша, оперся о край стола.

– Они пытались задержать меня, – задыхаясь, выговорил он. – Дом окружен!

– Эндрю, ты идиот! – рявкнул Геркаймер. – Зачем тебе понадобилось бежать? Они же догадаются!!

– Они узнали про Колыбель, – выдохнул Эндрю.

Геркаймер вскочил, опрокинул стул. Лицо его исказила гневная гримаса. Он побледнел так, что татуировка на лбу выступила четче, чем обычно.

– Они узнали, где?..

Эндрю замотал головой.

– Нет, нет – они не знают. Они знают, что она есть. Узнали только что. У нас еще есть время.

– Нам придется отозвать с заданий все корабли! Вызвать всех сотрудников из кризисных точек!

– Нельзя! – крикнула Ева. – Они ведь именно этого и добиваются. Это единственное, что их сдерживает!

– У нас нет выбора, – отчаянно выговорил Геркаймер. – Нет! Если они разрушат Колыбель…

– Геркаймер, – срывающимся шепотом проговорила Ева. – Метка!!!

Эндрю дико взглянул на нее, сделал шаг назад. Рука Геркаймера скользнула в карман. Эндрю опрометью бросился к ограде.

Нож в руке Геркаймера сверкнул на солнце. Резкий бросок – нож устремился вслед убегающему андроиду. Тот упал лицом на землю, не добежав двух метров до забора. Нож по рукоятку вошел ему в шею.

Глава 47

– Вам никогда не приходило в голову, сэр, – спросил Геркаймер, – какую роль иногда могут сыграть самые незначительные с виду мелочи? – Он дотронулся носком ботинка до безжизненного тела. – Отлично… Просто отлично у него все получилось. Только метку забыл замазать, а так сработано было просто превосходно. Знаете, так делают многие андроиды, но это мало помогает. Проходит немного времени, и метка начинает просвечивать.

– А для вас что означает эта косметика?

– Для нас это вроде пароля. Наши агенты, когда приходят с сообщениями, замазывают метку жидкой пудрой.

– Это так просто, – сказала Ева, – что никому и в голову не приходит, что мы этим пользуемся.

Саттон кивнул.

– Значит, это был человек Тревора?.. Геркаймер кивнул в ответ.

– Послали, чтобы выкурить нас отсюда. Думали, мы бросимся спасать Колыбель!

– А эта Колыбель…

– Но это означает, – прервала Саттона Ева, – что Тревор знает про Колыбель и теперь не успокоится, пока не найдет ее! А тогда…

Геркаймер жестом остановил ее.

– Что происходит?! – спросил Саттон.

Что-то было не так. Куда-то исчезло дружелюбие, доверие и даже единство цели. Все испортил андроид, который вбежал, как сумасшедший, и болтал про какую-то Колыбель.

Инстинктивно сознание Саттона потянулось к мозгу Геркаймера, но он твердо остановил его. С друзьями этот номер не годится.

– Ну так, черт подери, что происходит, объясните мне наконец?

– Сэр, – тихо сказал Геркаймер, глядя себе под ноги, – вы человек, а тут дела андроидов.

Несколько мгновений Саттон стоял, не шевелясь, переваривая смысл его слов. Внутри его закипала ярость.

Затем спокойно, как будто только об этом и думал, он сжал кулак и нанес Геркаймеру сокрушительный удар в челюсть.

Удар был силен. Саттон вложил в него не только физическую силу, но и весь гнев, переполнявший его. Геркаймер тяжело рухнул наземь.

– Эш! – вскрикнула Ева. – Эш!

Андроид приподнялся, сел, закрыл лицо руками. Меж пальцев сочилась кровь.

– Я не продал Судьбу, – задыхаясь, проревел Саттон. – И не собираюсь! Хотя, Боже правый, вы этого заслужили!

– Эш, – умоляюще проговорила Ева, – мы должны быть уверены…

– Как я могу доказать? Как, если вы не верите?

– Это – твой народ, Эш, – сказала Ева. – Твой. Их величие – это и твое величие тоже. И ты не должен винить Геркаймера за то, что он так думает.

– Это и твой народ, если уж на то пошло! Она печально покачала головой.

– У меня особый случай. Меня воспитали андроиды. Геркаймер – один из них. Так что я, пожалуй, больше андроид, чем человек.

Геркаймер сидел на траве рядом с мертвым агентом Тревора. Он не отнимал рук от лица. Кровь стекала по пальцам, капала на траву.

– Очень рад был повидаться с тобой. – Саттон холодно взглянул на Еву. – Благодарю за завтрак.

Он повернулся и пошел прочь, перелез через ограду. Ева что-то кричала ему вслед, но он не хотел ничего слышать.

«Меня воспитали андроиды!» Ну, а меня воспитал Бастер. Бастер, который научил меня драться, Бастер, который устраивал мне взбучки за то, что я объедался зелеными яблоками, Бастер, который пятьсот лет назад улетел куда-то, неизвестно куда, обживать необитаемую планету…

Он шел и шел, но злость не утихала.

Они не верят мне. Думают, я могу продаться…

– Ну, что, Эш?

– Что же это такое, Джонни? Что происходит?

– Мерзавец ты, Эш.

– Да пошел ты, Джонни! Надоели вы мне все. И ты тоже.

Саттон знал, что дом окружен агентами Тревора. Но, как ни странно, ему никто не встретился.

Глава 48

Саттон вошел в будку видеофона и крепко закрыл за собой дверь. Вынул справочник из ниши в стене, полистал, нашел нужный номер и набрал. Нажал клавишу. На экране появился робот.

– Информация, – произнес робот, посмотрел на лоб Саттона и не добавил обычного «сэр». – Информация. Что вам угодно?

– Разговор не прослушивается?

– Ни в коем случае. Не беспокойтесь.

– Я бы хотел просмотреть списки домовладельцев на 7990 год.

– Одну минутку, – ответил робот.

Саттон ждал. Робот отыскал нужную дискету и вставил в блок видеофона.

– Список составлен в алфавитном порядке, – сообщил он. – Какая фамилия вас интересует?

– Фамилия начинается на букву «С», – уклончиво ответил Саттон, – дайте список на эту букву.

Робот нажал кнопку… Замелькали фамилии на букву «М», затем – на «П», потом лента пошла медленнее. Начался список на букву «С».

– До конца, пожалуйста. А вот тут остановите.

«Саттон, Бастер…»

Он трижды прочитал про себя название планеты, чтобы лучше запомнить.

– Все, – сказал он, – благодарю вас. Робот кивнул. Экран погас.

Саттон вышел из кабины, немного прошелся по парку, сел на скамейку. Постарался расслабиться.

Он знал, что за ним следят. Он был уверен, что теперь-то уж Тревор наверняка знает, что андроид, который вышел из дома Евы Армор, – не кто иной, как Эшер Саттон. Психотрейсер регистрирует каждый его шаг, и теперь людям Тревора поймать его – пара пустяков.

Спокойно, уговаривал он себя. Потяни время. Не спеши. Веди себя так, как будто тебе абсолютно нечего делать.

Обмануть их вряд ли удастся, но нужно попытаться усыпить их бдительность.

На самом деле было не до отдыха. Многое еще нужно обдумать. Но одно он уже решил окончательно и бесповоротно – он будет действовать сам.

Саттон направился в город.

Сначала нужно вернуться к Еве и забрать рукопись, размышлял он, Ева и Геркаймер должны были сохранить ее. Дело, конечно, щекотливое как минимум… Но это же моя рукопись, в конце концов! Моя. И я имею полное право ее забрать.

Скажу прямо: «Мне нужна моя рукопись. Надеюсь, она в целости и сохранности?»

Потом…

Это все неважно. Что бы я ни сказал потом, первое и главное – спросить про рукопись. А пока надо потянуть время. До темноты нечего было и думать подобраться к дому. Заберу рукопись, а вот потом… Потом придется поспешить, чтобы Тревор не успел опомниться.

Прогуливаясь в районе космопорта, Саттон приглядел подходящий корабль. Офицерская выправка человека, распоряжавшегося загрузкой и заправкой корабля, подсказала ему, что это – то, что нужно. Болтаясь у забора, разыгрывая роль андроида-бездельника, Саттон внимательно обследовал сознание командира корабля и выудил всю необходимую информацию.

На корабле была машина времени.

Корабль стартует завтра утром.

На ночь поставят охрану.

Один из кораблей Тревора, не сомневался Саттон. Один из тех кораблей, что участвуют в войне.

Трудновато придется.

Выйду на летное поле, делая вид, что ожидаю пассажирский звездолет, растворюсь в толпе… Потом, оторвавшись, не спеша пойду к звездолету, будто имею на это полное право. Главное – не бежать, ни в коем случае! Идти спокойно. Бежать – лишь в самом крайнем случае, если окликнут, например. Тогда – бежать, драться, может быть, убивать… Но корабль захватить во что бы то ни стало!

Потом стартую и удираю на самой большой скорости.

Года через два, а может и раньше, если понадобится, можно будет воспользоваться машиной времени, перепрыгнуть лет на двести назад.

Отсоединю двигатели: у них наверняка имеется система идентификации, которая поможет погоне. Отсоединю и выброшу.

Затем переключусь на вторую систему жизнеобеспечения, наберу энергии из космоса и отправлюсь к Бастеру. С максимальной скоростью!

Он немного поразмышлял о том, как поведет корабль без моторов. Будет ли быстрее? И решил, что – да, быстрее и надежнее.

Но пройдет не один год. Бастер далеко.

Саттон мысленно проверил все еще раз.

Отсоединение двигателей избавит от преследования. Те, кто погонятся за мной, будут ориентироваться на сигналы двигателей и проблуждают не один день, пока до них дойдет, что они промахнулись.

Так.

Прыжок во времени освободит меня от слежки психо-трейсера – он не может работать, не зная, в каком времени находится человек.

Так.

Если все получится. Если только все получится. Если нигде не поскользнусь, ничего не прогляжу.

Незаметно для себя Саттон пришел обратно в парк.

По траве рядом с ним бежала белка. Она остановилась, приподнялась на задних лапках и посмотрела на него. Убедившись, что человек ничего дурного ей не сделает, белка принялась сосредоточенно копошиться в траве, будто отыскивала клад.

Оторваться! – думал Саттон. Оторваться от всего, что меня удерживает. И завершить труд. Забыть Тревора и его треклятых Ревизионистов. Забыть Геркаймера вместе с остальными андроидами. Написать книгу.

Тревор мечтает меня купить, андроиды мне не доверяют, а Морган при первой возможности прикончит меня.

Андроиды мне не доверяют. Какая глупость! Какое ребячество.

И тем не менее, факт оставался фактом. Ему не доверяли. «Ты – человек», – сказала Ева. – «Люди – твой народ».

Он покачал головой. Ему было до боли обидно, не хотелось мириться с таким положением вещей.

Ясно одно: он обязан выполнить свой долг, иначе его жизнь не имеет ровным счетом никакого смысла.

Судьба…

Знания о ней даны мне не как человеку, а как инструменту, который должен передать их всему живущему во Вселенной.

Я должен написать книгу. Ясную, простую, действенную. Только написав ее, я выполню долг. Больше я ничем никому не обязан.

За спиной раздались тихие шаги. Саттон обернулся.

– Мистер Саттон, если не ошибаюсь?

– Давайте присядем, Тревор, – предложил Саттон без тени удивления. – Я вас ждал.

Глава 49

– А вы не особенно задержались у друзей, – улыбнулся Тревор, вглядываясь в лицо Саттона.

Саттон молча кивнул.

– Да, у нас вышло недоразумение.

– Что-нибудь связанное с Колыбелью?

– Можете так считать, – ответил Саттон, – хотя на самом деле все гораздо серьезнее. Дело в фундаментальных противоречиях между андроидами и людьми.

– Геркаймер убил андроида…

– Он понял, что это человек, подосланный вами. Что он только замаскирован под андроида.

Тревор сокрушенно покачал головой.

– Очень скверно, – сказал он. – Очень, очень скверно. А не подскажете ли, как именно он догадался, что это… ну, мягко говоря, – обман?

– Вот этого, – ответил Саттон, хитро усмехнувшись, – я вам как раз и не скажу.

Тревор сделал вид, что не очень огорчен.

– Главное, – сказал он, – что номер не прошел. А остальное – мелочи.

– Вы имеете в виду, что вам не удалось выйти на Колыбель?

Тревор кивнул.

– И это тоже. А кроме того, они бы отозвали значительную часть своих патрулей из критических точек. Это бы значительно упрочило наше положение.

– Короче, вы надеялись убить двух зайцев?

– Ну конечно. А как же иначе?

Он скользнул взглядом по лбу Саттона.

– Интересно, а когда и почему вы лишились нормального человеческого облика?

Саттон провел рукой по лицу.

– Идея Геркаймера, – признался он. – Он думал, так труднее будет меня выследить. Вы же не собирались искать андроида, не так ли?

Тревор утвердительно кивнул.

– Неплохо придумано. Но после того, как вы ушли от них, за вами следил трейсер.

Белка перебралась поближе к скамейке. Она сидела у самых ног и внимательно разглядывала людей.

– Саттон, – небрежно спросил Тревор, – а что вам известно об этой Колыбели, или как ее там?

– Ничего, – ответил Саттон. – Они мне сказали, что я человек, а это дело андроидов.

– Надеюсь, вы представляете себе, как это важно?

– Догадываюсь.

– Собственно, по названию можно понять, что это за штука.

– Да, пожалуй.

– Нам нужно было поддержать могущество рода человеческого, – сказал Тревор, положив ногу на ногу, – поэтому тысячу лет назад и были произведены на свет первые андроиды, чтобы пополнить наши не слишком тесные ряды. Мы сделали их очень похожими на людей. Им было доступно все, что доступно нормальным людям, кроме одного…

– Ну да, они не могут размножаться, – прервал его Саттон. – Все это я уже слышал не раз. Мне вот что интересно, Тревор. Ведь если бы нам удалось наделить их этим качеством, они бы стали настоящими людьми?

– Тут я ничего не могу сказать, – признался Тревор. – Честно говоря, просто не знаю, что вам ответить. Ведь даже то, что эта затея удалась, что в лаборатории стали появляться люди – просто потрясающе. Подумать только, сколько труда было вложено в это дело, какой полет технической мысли!

– Но нам удалось наделить андроидов кое-чем, чем сами мы не обладаем, – спокойно сказал Саттон.

Тревор уставился на него тяжелым, подозрительным взглядом.

– Вы…

– Мы наделили их униженностью, – продолжил Саттон. – Мы сделали их ниже себя и тем самым настроили против себя. Мы не дали им равенства. Зато вложили в них целеустремленность, которую сам человек утратил давным-давно. Нам-то ведь уже не надо доказывать, что мы не хуже прочих, более того – лучше всех в Галактике…

– Но теперь они добились равенства, – горько заметил Тревор. – Теперь они размножаются. Не биологическим путем, конечно, но это не столь важно.

– Этого следовало ожидать, – вздохнул Саттон. – Это должно было произойти уже давным-давно.

– Конечно, можно было ожидать, – согласился Тревор. – Еще бы! Мы же дали им такой же развитой мозг, как наш собственный. Мы открыли перед ними такие же перспективы, как перед людьми?..

– Ага, и наштамповали им метки на лбу, – закончил за него Саттон.

Тревор раздраженно махнул рукой.

– Не переживайте! Теперь это исправлено. Когда андроиды делают других андроидов, никаких меток они не ставят.

Саттон резко встал, потом снова сел на место. Его как громом поразило: а я-то сказал, что мое оружие в единственном экземпляре!

– Я вам больше скажу, – продолжал Тревор. – Они добились великолепных результатов и непрерывно улучшают свои модели. В конце концов они создадут сверхрасу, вот что я вам скажу.

Саттон нахмурился.

Я им сказал, что оружие – в единственном экземпляре… Что нельзя выиграть войну с одной винтовкой…

– Я понимаю, – кивнул Тревор. – Стоит об этом подумать, можно с ума сойти. Тут возможны просто сногсшибательные варианты. Да, они могут в два счета покончить с нами. Любое новое отрекается от старого. Диалектика, будь она неладна!

– Как бы там ни было, раса останется человеческой, – возразил Саттон.

– Наша численность растет очень медленно, – сказал Тревор. – Мы – древнейшая раса, родом из пещер, от каменного топора… Мы рожаем в муках, И те, кто понятия не имеет об этих муках, хотят предложить нам зачеркнуть всю нашу историю!

Одна винтовка, сказал я. Но я ошибся. Винтовок будет много. Миллионы. И с их помощью Судьба будет спасена, спасена для всех, кто живет на свете, для всех, кто будет жить миллионы лет спустя!

– Надо полагать, – сказал Саттон, не глядя на Тревора, – вы рассчитываете, что я встану на вашу сторону?

– Вы нужны мне, – сказал Тревор, – чтобы выяснить, где находится Колыбель…

– Чтобы вы ее разрушили, – закончил Саттон.

– Это спасет человечество, – сказал Тревор. – Настоящее, древнее человечество.

– И вам кажется, – продолжал Саттон, – что все люди как один должны сейчас сомкнуть ряды, не так ли?

– Если в вас осталась хоть капля человеческого, – тихо сказал Тревор, – вы должны сейчас быть с нами.

– Было время, – сказал Саттон, – давно, когда люди еще не летали к звездам… Тогда им казалось, что выше и разумнее их нет никого. Но теперь не те времена. Теперь известно, что в Галактике есть цивилизации не хуже нашей.

– Но ни одна цивилизация не может быть враждебна по отношению к себе самой, – вспыхнул Тревор.

– Можете считать меня предателем, – спокойно ответил Саттон. – Может, я чего-то не понимаю, но мне все-таки кажется, что Судьба выше человечества.

– Вы хотите сказать, что отказываетесь помочь нам?

– Не только отказываюсь, – ответил Саттон, – но буду бороться против вас И говорю вам об этом прямо, чтоб вы знали. Так что, если вам угодно меня прикончить, Тревор, сейчас для этого самое время. Потом будет поздно.

– Да какой мне, черт подери, смысл вас убивать! Мне нужны слова, которые вы напишете! Плевать я хотел на вас и на андроидов ваших! Не хотите сами – повторяю для тугодумов – мы без вас перепишем вашу книгу, перепишем так, как нужно нам. И именно такой ее прочтут все летучие и ползучие твари, которых вы так обожаете. Нет, в Божьем мире не будет ничего и никого, сравнимого с Человеком! – Тревор смерил Саттона презрительным взглядом. – Я ухожу, Саттон. Но запомните, ваше имя будет вписано черными буквами в историю Человечества. Оно станет символом зла, им будут пользоваться, как проклятьем.

Саттон не пошевелился.

Тревор выругался, встал и зашагал прочь, но вдруг остановился и обернулся. Он говорил шепотом, но слова его точно иглы вонзались в сознание Саттона.

– Умойся, – шептал Тревор, – смой пудру, сними пластырь и клеймо, – человеком ты уже никогда не будешь, Саттон.

Он повернулся и пошел к шоссе. А Саттон смотрел ему вслед и понимал, что спиной к нему повернулся не только Тревор – все человечество.