Текст книги "В безумии"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

9

День выдался удачным. Не из-за хорошего улова – я поймал всего лишь несколько окуней. Но было приятно находиться на реке: восстановить в памяти эту реку и вспомнить знакомые с детства приметы. Мистер Стронтер вручил мне сверток с едой, расспрашивая о синяке под глазом, но я сумел уклониться от ответа. Я сбежал на реку и оставался там весь день. Я не все время удил рыбу. Захотелось осмотреть местность, заводил каноэ в заросшие заводи, в омуты, отыскивал острова, которые тут когда-то были. Я говорил себе, что просто отыскиваю места, которые помнил с детства, но на самом деле я исследовал ту полоску воды, о которой мечтал долгие годы. Я старался органично влиться в странный мир текущей воды, лесистых островов, песчаных мелей, заросших берегов.

Теперь, когда стемнело, я направился по реке к мотелю, держась берега и стараясь бороться с течением неуклюжими ударами весел.

Я был всего в нескольких ярдах от причала, когда услышал, как кто-то окликает меня по имени. Я поднял весло и посмотрел на берег. Течение начало медленно сносить меня вниз по реке.

– Сюда… – послышался шепот.

Я разглядел у входа в небольшую заводь светлое пятно, погрузил весло в воду и погнал каноэ к берегу. Здесь, на бревне, упавшим с берега в воду, стояла Кэти Адамс. Я правил каноэ, пока оно не уткнулось носом в бревно.

– Прыгайте, – предложил я. – Покатаю вас.

Она посмотрела на меня.

– Глаз… – произнесла она.

Я улыбнулся:

– У меня была небольшая неприятность.

– Я слышала. Думаю, что и сейчас у вас неприятности.

– Они у меня есть всегда, – согласился я с ней. – Те или другие.

– На этот раз я имею в виду настоящие неприятности. Думаю, что вы убили человека.

– Я легко могу доказать…

– Джастин Боллард. Его тело нашли час назад. Вы дрались с ними прошлой ночью?

Я кивнул:

– Наверное, и с ним тоже. Я не знаю. Темень. Их было трое, и мне не удалось их рассмотреть. Я ударил одного из них. Это вполне мог быть парень Боллардов. После этого они меня одолели.

– Прошлой ночью вы дрались с Джастином Боллардом и двумя другими. Сегодня утром они болтали об этом в городе, у Джастина вспухло лицо.

– Что ж, пойду туда. Я весь день был на реке…

И тут я замолчал. Я не мог доказать это. Я не видел ни души, и, вероятно, меня тоже никто не видел.

– Не понимаю… – проговорил я.

– Они хвастались утром, что выследят вас и закончат это дело. Потом кто-то нашел мертвого Джастина, а остальные двое исчезли.

– Не думают же, что я убил всех троих?

Она покачала головой:

– Не знаю, что они размышляют об этом. Весь город потрясен. Толпа хотела отыскать вас на реке, но Джордж Дункан отговорил их. Он сказал, что нельзя устраивать самосуд. И что у них нет доказательств, что это сделали действительно вы. Но все в городе считают, что это так. Джордж позвонил в мотель и узнал, что вы ушли рыбачить. Он вызвал шерифа. Говорит, пусть этим лучше займется шериф…

– Но вы… вы пришли предупредить меня…

– Вы купили корзинку и проводили меня домой, и мы договорились о свидании. Мне кажется, я должна быть на вашей стороне. Я не хочу, чтобы они захватили вас врасплох.

– Боюсь, что наше свидание придется отложить. Мне очень жаль.

– Что вы собираетесь делать?

– Не знаю. Должен подумать.

– У вас не очень-то много времени.

– Да. Думаю, что мне осталось одно – приплыть, сесть и спокойно ждать.

– Но они могут обойтись и без шерифа, – предупредила девушка.

Я покачал головой:

– Мне нужно кое-что взять у себя в номере. Во всем этом есть нечто странное.

Да, нечто странное. Сначала – гремучие змеи, а теперь мертвый парень. На самом ли деле он мертв? И всего-то прошло часов двадцать между этими событиями.

– Вы не можете пойти сейчас туда, – сказала Кэти. – Вы должны дождаться шерифа на реке. Поэтому я и пришла предупредить вас. Могу я взять в вашем номере что-нибудь для вас?

– Нет.

– В мотеле есть задняя дверь, выходящая на реку. Вы не знаете, она закрыта?

– Мне кажется, нет.

– Я смогла бы войти и взять…

– Кэти, вы понимаете, я не могу…

– Вам нельзя идти. Во всяком случае, сейчас.

– Вы думаете, что могли бы войти в номер?

– Уверена.

– Большой конверт, на нем вашингтонский штемпель и пачка листов внутри. Возьмите конверт и уходите. Держитесь в стороне от этого дела.

– Что в конверте?

– Ничего преступного, – успокоил я ее. – Ничего незаконного. Просто информация, которую никто не должен знать.

– Это важно?

– Полагаю, что да. Но я не хочу втягивать вас.

– Я уже втянута. Я предупредила вас. Не думаю, чтобы это было очень заметно, но я не могла бы им позволить захватить вас. Уплывайте на реку и оставайтесь там…

– Кэти, я собираюсь сказать вам кое-что. Если вы хотите взять этот конверт. Если вы в этом уверены…

– Я сделаю это. Если вы попробуете это сделать сами, вас могут увидеть. На меня же, если кто и заметит, никто не обратит внимания.

– Хорошо, – сказал я, презирая себя за то, что позволил ей сделать эту грязную работу, – я не просто уплыву на реку, я собираюсь бежать, и побыстрее. Не потому, что я убил человека, нет. Есть другая причина. Вероятно, самое честное было бы сдаться, но, к сожалению, я обнаруживаю в себе задатки труса. Позже, может быть, я и сдамся.

Она испуганно посмотрела на меня. И может быть, с меньшим уважением, чем раньше. Я не могу упрекнуть ее в этом.

– Если вы хотите бежать, вам лучше это сделать прямо сейчас.

– Еще одна..

– Да?

– Взяв конверт, не заглядывайте в него. Не читайте того, что внутри.

– Ничего не понимаю.

– А я не понимаю, почему вы предупредили меня.

– Я уже сказала вам. Можете по крайней мере сказать «спасибо»…

– Конечно.

Она начала выбираться на берег.

– Счастливого пути, – проговорила она. – Я пошла за вашим конвертом…

10

Спустилась ночь, я больше не должен был держаться вдоль берега и направил каноэ на середину реки, где течение быстро понесло меня. Ниже по реке на другой стороне находились два города, и я видел их огни над широкими полосами тумана, протянувшимися над водным зеркалом.

Я беспокоился о Кэти. Я не имел права просить ее помощи и чувствовал себя подлецом из-за того, что позволил ей вмешаться в это дело. Но она пришла предупредить меня и стала моим союзником. Она единственная, кому я мог верить. Я говорил себе, что она успешно справится с заданием, что конверт не попадет в руки тем, кто может опубликовать его содержимое.

Как можно быстрее нужно связываться с Филиппом и сообщить ему обо всем. Вдвоем мы могли бы решить, что лучше предпринять. Нужно уплыть как можно дальше от Лоцман Кноба и найти телефон – достаточно далеко, чтобы мой звонок не вызывал подозрений. Я увеличивал расстояние между собой и Лоцман Кнобом – течение было быстрым, а я еще помогал ему, работая веслом.

Гребя, я продолжал размышлять о прошлой ночи и убийстве Джастина Болларда. И чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что Джастин Боллард не мертв. Мне казалось несомненным, что трое, напавшие на меня ночью, были те же, что и стояли у стены. Она хвастали, что побили меня, а потом исчезли. Но как и куда они исчезли? Как бы то ни было, пока их нет, мне лучше не связываться с законом – могут, чего доброго, и линчевать. И если права Кэти Адамс, то именно это намеревалась сделать толпа, пока ее не остановил Джордж Дункан. Если какое-то вещество или энергия могли стать домом, повозкой, ужином на столе, кувшином пшеничного виски, то они могли, следовательно, стать чем угодно. Стать мертвым окоченевшим телом – сущий пустяк. И к тому же эта энергия может проявить свою способность и спрятать всех троих, пока это необходимо. Конечно, это сложный и безумный путь, но не более сложный и безумный, чем тот, каким жертву направили в змеиное логово…

Я надеялся вскоре добраться до города, где смогу найти телефон-автомат и позвонить. Слух об убийстве мог уже распространиться и в приречные города, хотя шерифу вряд ли придет в голову мысль, что я буду спускаться вниз по течению. Конечно, если не задержали Кэти. Я старался отделаться от этой мысли, но она все время возвращалась ко мне.

И все же, даже если в городах меня ждут, я сумею позвонить. А что потом? Сдаться полиции. Это можно решить позже. Я подумал, что все же можно сначала прийти в участок, а потом уже позвонить Филиппу, но в этом случае разговор услышат полицейские, и все станет известно.

Я не был удовлетворен тем, как разворачивались события, и испытывал чувство вины, но не видел другой альтернативы.

Наступила ночь, но на реке было чуть светлее. С берега доносились слабые звуки: мычание коров, лай собак. Вокруг меня вода продолжала свой вечный разговор, временами выпрыгивала рыба, оставляя после себя расходившиеся круги. Я, казалось, двигался по большой равнине: темные, поросшие деревьями берега и отдаленные холмы были только тенями, лежавшими на краю этой равнины. Это королевство воды и теней – глубоко мирное место. Странно, но на реке я чувствовал себя в безопасности. Обособленность – вот наиболее подходящее слово для моего состояния. Я был один в центре крошечной Вселенной: журчание воды и мычание коров, лай собак – все эти слабые звуки скорее подчеркивали, чем разрушали, чувство обособленности.

Вдруг эта обособленность кончилась. Неожиданно вода передо мной поднялась горбом, и я начал яростно грести, чтобы обойти его. Из глубины начала подниматься чернота – ярды и ярды черноты.

Масса черноты поднялась в воздух – большая, длинная, мускулистая шея с кошмарной головой. Грациозной аркой она изогнулась во тьме так, что голова повисла надо мной. Я как заколдованный смотрел в красные глаза, отражавшие слабый свет, шедший от поверхности воды. Раздвоенный язык качнулся в воздухе, раскрылась пасть, и я увидел клыки.

Я погрузил весло в воду и отчаянным усилием погнал каноэ. На своей шее я ощущал горячее дыхание. Нацелившаяся на меня голова промахнулась всего на несколько дюймов.

Оглянувшись через плечо, я увидел, что голова вновь охотится за мной и готова к удару. Я знал, что на этот раз мне почти невозможно будет увернуться. Один раз я обманул это существо. Сомнительно, чтобы это удалось мне вторично. Берег слишком далеко, и мне оставалось только уворачиваться и бежать. Лишь мгновение я колебался, собираясь остановить каноэ и спасаться вплавь. Но я не очень хороший пловец и понял, что водяное чудовище легко поймает меня.

Я резко повернул каноэ. На этот раз чудовище не промахнется. Ему не нужно спешить. Оно знало, что я не уйду. Вода бурлила, и ужасная шея двигалась за мной.

Я резко повернул в надежде сбить чудище с толку и заставить готовиться к новой попытке.

При резком повороте что-то покатилось по дну каноэ. Услышав этот звук, я понял, что мне нужно делать. Конечно, это было нелогично, чистейшая глупость, но я – в безвыходном положении, и выбора у меня нет. У меня не осталось надежды, что я сумею сделать то, что собирался. Это был не план, а скорее рефлексорная попытка, и я не знал, что буду делать после этого. Но должен был это сделать. Это – единственное, что я смог придумать.

Ударом весла я повернул каноэ так, чтобы оказаться лицом к существу. Схватив удочку, я встал. В каноэ не очень удобно стоять, но мое оказалось удивительно устойчивым, да и сегодня днем я достаточно попрактиковался в управлении им.

У меня оказалась специальная снасть для рыбной ловли, вероятно, слишком тяжелая, с тремя рядами крючков.

Голова чудовища была теперь совсем рядом, пасть по-прежнему широко раскрыта. Я размахнулся, прицелился и бросил снасть.

Словно зачарованный, я смотрел, как сверкнул металл. Я попал в раскрытую пасть чудовища, подождал долю секунды и дернул удочку изо всех сил, продолжая тянуть назад, чтобы крючки впились в пасть. Я чувствовал, как они ушли глубоко в тело. Я поймал его на крючок.

Я не размышлял, что будет дальше, не рассчитывал, что буду делать после того, как поймаю чудовище. Видимо, потому что не надеялся на удачу.

Я снова дернул удочку, чтобы крючки вошли еще глубже, и неожиданно передо мной поднялась большая волна. Могучее тело вытянулось из воды и продолжало вытягиваться, а мне казалось, что ему никогда не будет конца. Голова на долговязой шее дергалась взад и вперед, удочка дрожала в моих руках, я повис на ней, не отдавая себе в этом отчета. Я лишь твердо знал, что мне не нужна рыба, которую я выловил…

Каноэ прыгало на волнах, поднятых движением чудовища, и я скорчился в нем, упираясь локтями, стараясь удержать центр тяжести как можно ниже, чтобы не дать лодке перевернуться. И вот каноэ начало двигаться все быстрее и быстрее вниз по реке: его тащило за собой бегущее существо.

Я продолжал висеть на удочке. Я мог бы выпустить ее и позволить чудовищу убежать, но я держался за нее и кричал, опьяненный своей удачей. Это существо охотилось за мной, но я сам его поймал, и вот оно бежит в боли и панике.

Существо продолжало нестись вниз по реке, натянутая леска удерживала каноэ, которое дергалось, как ковбой на спине брыкающейся лошади. На мгновение я забыл, что происходит. Эта дикая погоня через ночь по речному миру! Передо мной мчалось и изгибалось существо, иногда из волы поднималась зубчатая гряда плавников на горбатой спине.

Неожиданно леска ослабла, существо исчезло. Я был один на реке, скорчившись в каноэ, которое плясало на волнах, поднятых огромным телом. Когда вода успокоилась, я сел и принялся сматывать леску. Мне пришлось поработать, и, наконец, через борт перевалились крючки. Я очень удивился, увидев их. Я думал, что леска порвалась, и поэтому чудовище сбежало. Но теперь стало ясно, что существо просто исчезло. Крючки глубоко впились в его тело и освободиться сами по себе они не могли.

Каноэ теперь спокойно плыло по реке. Я нагнулся и подобрал весло. Взошла луна, и река засверкала, как дорога из струящегося серебра. Я сидел с веслом в руках и думал, что же теперь делать. Инстинкт требовал, чтобы я ушел с реки, прежде чем из-под воды появится новое чудовище. Но я почему-то был уверен, что второго такого не будет – его появление было одним из запасов всей этой череды малопонятных событий, связанных со змеиным логовом и смертью Джастина Болларда. Другой мир, открытый моим старым другом, испробовал новый ход, а я был уверен, что он не станет повторять неудавшуюся комбинацию. Если это так, то сейчас река для меня самое безопасное место.

Резкий пронзительный писк нарушил ход моих мыслей, и, повернув голову, чтобы определить, откуда он исходит, я заметил маленькое страшилище, которое сидело скорчившись на корме недалеко от меня. Это была пародия на человека, существо было покрыто густыми волосами и цеплялось за каноэ парой лап, напоминавших совиные. Голова у него была заострена вверх, волосы росли из этого острия и падали во все стороны, образуя нечто вроде шляпы, которые носят туземцы в некоторых азиатских странах. По обе стороны от головы торчали кувшинообразные уши. Из-под нависших волос красным светом горели глаза.

Писк его начал приобретать некоторый смысл.

– Три – волшебное число, – пролепетало оно весело своим высоким голосом. – Три – волшебное число! Три – волшебное число!

Комок застрял у меня в горле, я взмахнул веслом. Весло плашмя ударило маленькое чудовище, подбросило его высоко в воздух, и оно полетело, как будто его ударили бейсбольной битой. Писк перешел в слабый визг, и я с каким-то очарованием глядел, как оно пролетело над водой и устремилось вниз. На полпути к воде существо мигнуло, как взорвавшийся мыльный пузырь, и исчезло.

Я снова взялся за весло. Больше невозможно обманывать себя. Чем скорее я доберусь до телефона и позвоню Филиппу, тем лучше. Мой старый друг мог быть и не совсем прав, но все происходящее было чертовски непонятным…

11

Городок оказался маленьким, и я не смог найти телефонную будку. Я вообще не был уверен, что это город, хотя, если память мне не изменяла, это Вудмен. Я старался представить себе карту местности, но и город, и вся округа являлись для меня далеким прошлым, и я не мог быть ни в чем уверен. Но как называется этот городок – неважно, – говорил я себе, – важно найти телефон и позвонить. Филипп в Вашингтоне, и он решит, что делать. Даже если он не знает, как поступить, все же он должен быть в курсе всего… Я в долгу у него за то, что он прислал мне копию записок дяди. Хотя, если бы он их не прислал, то я, вероятно, не попал бы в эту историю.

Во всем деловом районе оказался лишь один открытый бар. Теплый тусклый свет пробивался сквозь его грязные окна. Легкий ветерок со скрипом раскачивал вывеску с нарисованной на ней кружкой пива. Вывеска была укреплена на железном кронштейне.

Я стоял на улице, стараясь набраться храбрости, чтобы войти. Конечно, нет никакой гарантии, что там есть телефон. Я знал, что, переступая порог бара, я подвергаю себя определенному риску. Может, шериф уже поднял тревогу и меня разыскивают. Хотя, может, вести еще не дошли до этого места.

Каноэ находилось на реке, привязанное к столбу, и я мог в любой момент сесть в него и оттолкнуться от берега. Ничего не было бы разумнее этого, потому что меня никто пока не видел. За исключением этого бара через улицу, весь город вымер.

Но я должен позвонить. Нужно предупредить Филиппа, если уже не поздно. Только тогда он сможет что-либо предпринять. Теперь мне ясно, что тот, кто прочтет записки моего друга, окажется перед опасностью, описанной в них.

Я стоял в нерешительности и, наконец, едва сознавая, что делаю, пошел через улицу. Дойдя до тротуара, я взглянул на скрипящую вывеску, и скрип ее словно разбудил меня.

Поднявшись по ступеням, я распахнул дверь. В дальнем конце комнаты, у прилавка, скорчился человек. Бармен облокотился о стойку, глядя на дверь и как бы ожидая ночных посетителей. В помещении больше никого не было, и все стулья были прислонены к столам.

Бармен не двигался. Он как будто не видел меня. Я закрыл за собой дверь и подошел к стойке.

– Что желаете, мистер? – спросил бармен.

– Бурбон, – ответил я. Я не спросил льда: похоже, в этом заведении не полагается просить лед. – И мелочи… если у вас есть телефон.

Бармен ткнул пальцем в угол комнаты:

– Там.

Я взглянул: в углу стояла телефонная будка.

– Ну и глаз у вас! – заметил он.

– Да уж.

Он поставил стакан на стойку и начал наливать.

– Поздно путешествуете, – пробурчал он.

– Вроде бы.

Взглянув на наручные часы, я увидел, что уже половина двенадцатого.

– Не слышал вашей машины…

– Я оставил ее дальше по улице. Решил, что в городе все закрыто. Потом увидел у вас свет…

Не очень-то правдоподобная история, но он более не расспрашивал. Ему все равно. Он просто разговаривал.

– Я тоже закрываю, – сказал он. – Закрою в полночь. Вечером никого нет, кроме старого Джо. Он всегда здесь. Каждый вечер до самого закрытия, пока я его не выставлю. Совсем как кошка.

Напиток был не очень хорош, но я чертовски нуждался в нем. Стало теплее внутри, и страх несколько отступил. Я протянул ему банкноту.

– Хотите мелочь на всю сдачу?

– Если можно.

– Пожалуйста. Куда вы хотите звонить?

– В Вашингтон.

Я не видел причины, почему бы не ответить ему.

Он дал мне мелочь, я пошел к телефону и сделал заказ. Я не знал номера Филиппа, и выполнение заказа заняло какое-то время. Потом кто-то ответил.

– Мистера Филиппа Фримена, пожалуйста, – сказала телефонистка. – Междугородный разговор.

Послышался короткий вздох на другом конце провода, потом молчание. Наконец ответили:

– Его нет.

– Вы не знаете, где он? – спросила телефонистка.

– Его вообще нет, – ответил голос. – Это что, шутка? Филипп Фримен мертв…

– Заказ не может быть выполнен, – сказали в трубку. – Мне сообщили…

– Неважно, – буркнул я. – Я буду говорить с тем, кто на линии.

– Пожалуйста, добавьте полтора доллара.

Я порылся в кармане и извлек пригоршню мелочи. Опуская монеты в щель, часть я уронил на пол. Рука моя так дрожала, что я не мог попасть монетой в щель автомата.

Филипп Фримен мертв!..

Наконец-то мне удалось справиться с монетами.

– Говорите, – сказала телефонистка.

– Вы все еще там? – спросил я.

– Да, – ответил призрачный, дрожащий голос.

– Простите, я ничего не знал. Я Хортон Смит, старый друг Филиппа.

– Я слышала о вас, он часто вас вспоминал. Я его сестра.

– Маржи?

– Да, Маржи.

– Когда это случилось?

– Сегодня вечером. Филис должна была прийти к нему. Он стоял на тротуаре, ожидая ее, и вдруг упал.

– Сердечный приступ?

Наступило долгое молчание, потом Маржи сказала:

– Мы так думаем. Так думает Филис, но…

– Как Филис?

– Спит. Доктор дал ей что-то.

– Не могу выразить, как мне жаль. Вы говорите, сегодня вечером?

– Всего несколько часов назад. И, мистер Смит, я не знаю… может, мне не следует говорить этого. Но вы были другом Филиппа…

– Много лет, – подтвердил я.

– Здесь что-то странное. Те, кто видел, как он упал, говорят, что он был застрелен стрелой – стрелой в сердце. Но никакой стрелы не оказалось. Некоторые свидетели рассказали в полиции…

Голос ее прервался, послышались всхлипывания. Потом она продолжала:

– Вы знали Филиппа и знали дядю.

– Да, обоих.

– Это кажется невозможным. Оба так быстро…

– Да, кажется невозможным.

– Вы спрашивали Филиппа, что-нибудь еще нужно?

– Уже ничего. Я возвращаюсь в Вашингтон.

– Похороны в пятницу.

– Спасибо. Простите, что я так ворвался…

– Вы же не знали. И я скажу Филис, что вы звонили.

– Если хотите. Никакой разницы. Она меня не помнит. Я лишь один или два раза видел жену Филиппа.

Мы попрощались, и я сидел, ошеломленный, в будке. Филипп мертв. Застрелен стрелой. Стрелы не используют в наши дни, чтобы избавиться от человека. Так же, впрочем, как и змеи.

Я наклонился и принялся разыскивать упавшие монеты.

Кто-то постучал в дверь кабинки, и я выглянул. Бармен смотрел на меня. Он прекратил стучать и махнул мне рукой. Я выпрямился и открыл дверь.

– Что с вами? – спросил он. – Заболели?

– Нет. Уронил несколько монет.

– Если хотите еще выпить, заказывайте. Я закрываю.

– Мне нужно еще позвонить.

– Тогда побыстрее.

На полке у телефона я нашел справочник.

– Где индекс Лоцман Кноба?

– В справочнике. Раздел «Лоцман Кноб – Вудмен».

– Это Вудмен?

– Это Вудмен, конечно, – сказал он, недоверчиво посмотрев на меня. – Вы пропустили надпись у въезда?

– Наверное…

Я закрыл дверь и отыскал в справочнике нужную строку. Вот она – миссис Джанет Форсайт. В книге оказалась только одна фамилия Форсайт. Иначе я не знал бы, куда звонить. Я никогда не знал или забыл имя жены старого дока Форсайта.

Я снял трубку и заколебался. Я зашел слишком далеко. Нужно ли использовать еще одну возможность? Но вряд ли кто-нибудь засечет мой звонок.

Я опустил монету и набрал номер. Подождал немного. Наконец кто-то ответил мне. Мне показалось, что я узнал голос, но не был в этом уверен.

– Мисс Адамс?

– Да. Миссис Форсайт спит и…

– Кэти.

– Кто это?

– Хортон Смит.

– Ох! – проговорила она и больше ничего не добавила.

– Кэти…

– Я рада, что вы позвонили. Это все было ошибкой. Парни Болларда вернулись. Все трое. Теперь все в порядке…

– Подождите минуточку, пожалуйста. Если парень Болларда вернулся, что же случилось с телом?

– С телом? О, вы имеете в виду…

– Да, тело Джастина Болларда.

– Хортон, это самое удивительное. Тело исчезло.

– Как исчезло?

– Я думаю, что знаю, в чем дело, но хотел быть абсолютно уверен.

– Его нашли на краю леса к западу от города и оставили сторожить двух человек – один из них был Том Уильямс. Не знаю, кто был второй. Эти двое отвернулись на минуту, а когда вновь посмотрели на тело, его уже не было. Никто не мог украсть его. Оно попросту исчезло. Весь город в смятении…

– А вы? Вы взяли конверт?

– Да. И едва успела добраться до дома, как узнала, что тело исчезло.

– Значит, теперь все в порядке?

– Конечно. Вы можете вернуться.

– Скажите мне, Кэти, вы заглядывали в конверт?

Она начала говорить, но заколебалась.

– Кэти, это очень важно. Вы заглядывали в конверт?

– Только взглянула и…

– Черт возьми! Перестаньте уклоняться от ответа. Вы читали?

– Да. Думаю, что человек, написавший его…

– Оставьте этого человека! Сколько вы прочли? Все?

– Первые несколько страниц, до неразборчивых надписей. Хортон, вы хотите поговорить со мной об этом? Но это глупость. Конечно, этого не может быть. Я ничего не знаю об эволюции, но даже я вижу тут много слабых мест.

– Что заставило вас прочесть?

– Ну, думаю, потому что вы не велели… Когда вы еще предупредили меня, я не смогла удержаться. Это ваша вина. А что тут плохого?

Конечно, она говорила правду, хотя я не подумал об этом вовремя. Я предупредил ее потому, что не желал, чтобы она ввязывалась в это дело. И хуже всего то, что ей нельзя было ввязываться. Тело Джастина Болларда исчезло, и я после этого исчезновения вне подозрений. Если бы этого не случилось, шериф обыскал бы мою комнату, нашел конверт, и тут начался бы ад.

– Вы в опасности, – сказал я. – Вы…

– Хортон Смит! – выпалила она. – Не угрожайте мне!

– Я не угрожаю. Мне жаль…

– Жаль чего?

– Кэти, – попросил я, – выслушайте меня и не спорьте. Вы можете выехать немедленно? Вы ведь хотели вернуться в Пенсильванию? Сейчас вы готовы уехать?

– Да, у меня все упаковано, но при чем тут это?

– Кэти… – начал я и остановился. Это ее испугает, а я не хотел стращать ее. Но иного пути я не видел. – Человек, написавший это, убит. Кэти, человек, приславший мне этот пакет, убит несколько часов назад…

Она сглотнула:

– Вы думаете, что…

– Не изображайте дурочку. Всякий, прочитавший записки в конверте, находится в опасности.

– И вы? Это дело с телом Джастина Болларда…

– Да.

– Но что это? – Она не испугалась, скорее не поверила.

– Вы можете сесть в машину и подобрать меня на шоссе. Возьмите с собой конверт, чтобы никто не заглядывал в него.

– Подобрать вас? А потом?

– А потом мы уедем в Вашингтон. Там разберутся.

– Кто разберется? Может, ФБР?

– Нет! – крикнул я. – Никто не поверит. У них бывает много звонков от сумасшедших.

– И вы думаете, что сможете убедить их?

– Может, и нет. Очевидно, я вас не убедил?

– Не знаю. Я должна подумать.

– Думать некогда, – предупредил я. – Либо вы едете, либо нет. Может, вдвоем путешествовать будет безопаснее, хотя никакой гарантии нет. Вы ведь в любом случае собирались ехать на восток и…

– Где вы теперь?

– В Вудмене. Город, ниже по реке.

– Знаю. Забрать ваши вещи из мотеля? Будем вести машину по очереди. Останавливаться только для заправки и еды. Где я вас найду?

– Поезжайте медленно по главной дороге, она здесь единственная. На центральной улице я буду ждать вас. Тут не должно быть ночью других машин.

– Я чувствую себя глупой, это так…

– Мелодраматично, – предположил я.

– Вероятно, можно сказать и так. Но вы правы, я и так собиралась ехать на восток.

– Я жду вас.

– Буду через полчаса. Или, может быть, немного позже.

Выходя из будки, я обнаружил, что у меня затекли мышцы ног от того, что я долго сидел скорчившись.

– Вы задержались, – сердито произнес бармен. – Я уже проводил Джо. Вот ваше питье, не медлите.

Я взял стакан и попросил:

– Я был бы рад, если бы вы присоединились ко мне. Как?

Он покачал головой:

– Вы хотите, чтобы я выпил с вами?

Я кивнул. Он покачал головой:

– Я не пью.

Я выпил, заплатил за виски и вышел. Огни позади меня погасли, а спустя мгновение вышел бармен и закрыл дверь заведения. Ступив на тротуар, он споткнулся обо что-то, нагнулся и поднял бейсбольную биту.

– Проклятые мальчишки играют здесь все время. Кто-то из них и забыл это. – Раздраженный, он бросил биту на скамью, стоявшую у двери. – Я не вижу вашего автомобиля.

– У меня нет автомобиля.

– Но вы сказали…

– Помню. Если бы я сказал вам, что у меня нет машины, потребовалось бы долгое объяснение, а мне необходимо было позвонить.

Он поглядел на меня, качая головой: на человека, возникшего ниоткуда и не имевшего машины.

– Я приплыл на каноэ, – оправдывался я. – Привязал его к причалу.

– И что же вы собираетесь теперь делать?

– Оставаться здесь. Я жду друга.

– Вы ему звонили?

– Да.

– Ну, доброй ночи. Надеюсь, вам не придется ждать слишком долго.

Он пошел по улице, направляясь домой, но несколько раз замедлил шаг, оглядываясь на меня…