Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 2"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

Глава 53

– Экайер, – строго сказал кардинал Феодосий, – прошу вас, будьте со мной честны до конца.

– Ваше Преосвященство, я всегда был с вами честен, – возразил Экайер.

– Если вы хотите сказать, что вы мне никогда не лгали, я с вами согласен. Но вы рассказывали мне не все, что знали. Кое-что скрывали от меня. К примеру, почему вы никогда не рассказывали мне о Шептуне Декера?

– Потому что об этом разговор ни разу не заходил, – ответил Экайер. – И потом, я сам узнал о Шептуне всего несколько дней назад.

– Но Теннисон знал о нем. Задолго до того, как узнали вы.

– Это правда. Но Теннисон был другом Декера.

– И каким же образом он познакомился с Шептуном?

– Он мне сказал, что Шептун сам разыскал его.

– Но сразу он вам об этом не рассказал. Почему он молчал, как вы думаете?

– Видимо, Ваше Преосвященство, у него было что-то вроде чувства долга перед Декером. Он никому про Шептуна не рассказывал – не только мне. Но и мне он рассказал о нем только после смерти Декера.

– Вы ведь очень близки с Теннисоном. Он вам все рассказывал?

– По крайней мере, мне так казалось, Ваше Преосвященство.

– А он, случайно, не сообщал вам, что собирается отправиться в Рай?

Экайер резко выпрямился на стуле. Мгновение он молча смотрел на кардинала, пытаясь что-то прочесть на его лице, но, увы, – понять что-либо по лицу робота не дано никому. Экайер откинулся на спинку стула.

– Нет, – сказал он. – Ничего не говорил.

– Ну так вот, – сказал кардинал, – случилось так, что он туда отправился. Либо он в пути, либо уже там.

– Ваше Преосвященство, простите, но ведь вы не можете этого знать!

– Могу, представьте себе. Мне об этом сказал глухоман. Я многое обдумал, прежде чем пригласить вас к себе. Экайер, нам нужно составить план действий.

– Ваше Преосвященство! – взмолился Экайер. – Не так быстро! Вы говорите, вам об этом сказал глухоман? А где вы его разыскали?

– Я ходил к нему. Того, с которым я говорил, я нашел на холмах, повыше хижины Декера.

– И он сказал вам, что Теннисон собирается в Рай?

– Он сказал, что Теннисон уже в пути. Не один. Вместе с Джилл и Шептуном. Глухоман сказал, что Шептун нашел дорогу в Рай и повел их туда.

– Да-да… Понимаю… Мы говорили о такой возможности…

– Говорили? Мило! А мне – ни слова!

– Ваше Преосвященство, рассказывать-то было, честно говоря, нечего. Мы поговорили и решили, что это невозможно.

– Возможно, как видите.

– Теннисона нет на месте уже два дня, но это ничего не доказывает…

– Джилл тоже нет, – добавил кардинал. – Если они не в Раю, куда же могли деться? На Харизме не так много мест, где можно было бы спрятаться.

– Не знаю… Не может быть, что они отправились в Рай. Во-первых, когда мы об этом говорили, никто из нас понятия не имел, где он может находиться. Мы думали, что если бы удалось вернуть кристаллы с записями наблюдений Мэри…

– Глухоман сказал мне, что им помогли обитатели математического мира.

– Это возможно, – растерянно кивнул Экайер. – Джилл и Теннисон бывали в математическом мире.

– Ну вот видите, – с упреком проговорил кардинал. – И этого вы мне тоже не рассказали. Неужели вам не пришло в голову, что меня это может заинтересовать?

– Ваше Преосвященство, вы уверены, что глухоман понимал, о чем говорит? И почему вы решили пойти к нему?

– Экайер, поймите, все эти годы мы жестоко заблуждались относительно глухоманов. Они вовсе не злобные хищники, как утверждают слухи. Вечная беда всех сплетен и слухов – в них слишком мало правды. Тот глухоман, с которым я говорил, принес домой Декера и Губерта. Тогда, на эспланаде, он говорил со мной и Теннисоном. Мы виноваты в том, что так относились к глухоманам. Мы должны были подружиться с ними давным-давно. Было бы гораздо лучше для всех нас, если бы это случилось раньше.

– Значит, вы совершенно уверены в том, что они отправились в Рай?

– Уверен, – кивнул Феодосий. – Я верю – глухоман сказал мне правду. Он рассказал мне об этом из дружеских побуждений.

– Господи, но это невозможно, немыслимо! – воскликнул Экайер. – Но… если уж и суждено было такому произойти, Теннисон тот самый человек, кто должен был совершить это. Он – замечательный человек.

– Не спорю. Теперь, надеюсь, вы понимаете, как важно нам подготовиться к их возвращению из Рая?

– Вы думаете, они вернутся?

– Уверен. Они сделали это для Ватикана. Хоть они и недавно здесь, однако уже освоились. Теннисон разговаривал с Его Святейшеством несколько дней назад, и после их беседы Папа говорил со мной. Теннисон рассказывал ему о монастырях на Древней Земле. Он говорил о том, что здесь, в Ватикане, он нашел для себя нечто подобное. Они вернутся.

– Что же вы собираетесь делать, Ваше Преосвященство? Если они действительно найдут Рай и вернутся…

– Во-первых, теперь я знаю, кто стоял за всей этой богословской кутерьмой. Джон, садовник из больничного сада. Я почти уверен, что он работал на Папу, был его тайным агентом, хотя зачем Папе тайный агент – ума не приложу. Но это неважно. Дальнейшая судьба нашего садовника незавидная. Он будет презренным послушником, мелкой сошкой и останется им навсегда. И не только он.

– Но есть ли вам на кого опереться, Ваше Преосвященство?

– Пока не на кого, вы правы. Но все может измениться. В один прекрасный день я поговорю с Его Святейшеством и сообщу ему все, что узнал. И когда он услышит, что мне известно о его тайном агенте, наушнике, когда он узнает, что Джилл и Теннисон скоро вернутся из Рая… Конечно, если бы не обнаружение Рая, Папа еще долго воздерживался бы от решительных действий. Но когда он узнает об этом…

– Ну, а если все это окажется неправдой, Ваше Преосвященство? Если…

– Тогда мне конец, – спокойно проговорил Феодосий. – И вам тоже. Но если мы ничего не предпримем, нам все равно конец. Терять нам с вами нечего.

– Вот тут вы правы. Абсолютно правы.

– Значит, вы пойдете со мной к Папе?

– Конечно, – твердо сказал Экайер, поднимаясь со стула. – Пойдемте.

Когда кардинал встал, Экайер спросил его: – Как я понял, Ваше Преосвященство, вы думаете, что Рай будет дискредитирован, разоблачен, что он окажется не Раем. Но как вы можете быть в этом уверены?

– Понимаете, я решил рискнуть. Если я проиграю, мне, как и Джону, суждено стать презренным послушником до конца моих дней.

– И вы все-таки идете на риск?

– А что мне остается?

Глава 54

– До какого-то момента я ясно помню, как все было, – рассказывал Декер. – Помню, как меня сильно стукнуло обо что-то, как я прильнул к иллюминатору, как разглядел внизу самый центр этой планеты, как мне почудилось, что шпили зданий того и гляди проткнут меня насквозь, помню, как видел дороги, сбегавшиеся, как спицы колеса, к ободу центра. А вот как я бежал к спасательному катеру, убей бог, припомнить не могу, потому что туда бежал не я, не тот Декер, что сейчас говорит с вами, а настоящий, первый, тот, которым я был когда-то.

– Все сходится, – изумленно проговорил Теннисон. – Этот рассказ я слышал от настоящего, первого Декера. Но он мне не так много рассказал; как вы. Он был человеком неразговорчивым.

– Да и я не такой уж болтун, – признался Декер-II. – Но я так поражен, так рад, что вижу людей, своих сородичей, вот у меня язык и развязался.

Они сидели в уютной комнате, обставленной удобной мебелью, на одном из верхних этажей высокого здания. Пол был покрыт толстым, пушистым ковром. На стенах висели картины.

– Спасибо вам, – сказала Джилл, – что вы разыскали для нас такое уютное местечко. Тут все такое чужое кругом, а здесь мы почти как дома.

– Это было не так легко, – сказал Декер. – Но наш главный пузырь просто помешан на гостеприимстве, а потому заставил меня найти жилище, где вам было бы удобно.

– Пузырь у вас главный?

– Ну да, тот, которого вы уже видели, – кивнул Декер. – С таким странным лицом. Их тут много. Пузырями я их зову только из-за своего невежества. У них есть другое название, но на человеческом языке оно совершенно непроизносимо, а буквальный перевод звучит и вовсе нелепо. Тот пузырь, с которым вы имели честь познакомиться, может считаться моим другом, хотя, пожалуй, по вашим понятиям, дружба у нас не совсем обычная. Это непросто объяснить. Я зову его Смоки – «Дымок», из-за того, что у него такое лицо, вроде дыма, хотя, если разобраться, у всех пузырей точно такие же лица. Когда я разговариваю с ним, то зову его Смоки. Он-то, бедняга, думает, что это, наверное, красивое человеческое имя. Знал бы он, что это значит, обиделся бы, пожалуй. Ну, а заметили существо, похожее на сноп, которое сидело рядом со Смоки?

– Заметил, – кивнул Теннисон. – Он за нами пристально наблюдал.

– Это Сноппи – опять-таки это я его так называю. Ближайший приятель Смоки. Он с ним знаком очень давно. Потому он и ближайший. Я с ним знаком не так давно, поэтому я второй по старшинству друг. Словом, у нас триада. У пузырей не принято существовать в одиночку. У них обязательно формируются триады. Что-то вроде братства, содружества, кровного единства – нет, это не совсем точно, но яснее сказать трудно. А старина Сноппи, наверное, напугал вас? Действительно, вид у него странноватый.

– Да уж, – хмыкнула Джилл.

– Но в общем-то он не так уж плох, – сказал Декер. – Когда познакомишься с ним поближе – очень даже ничего. Тут на таких насмотришься, что он по сравнению с ними – просто свой парень.

– А вы, похоже, тут неплохо устроились?

– Не жалуюсь, – кивнул Декер. – Ко мне хорошо относятся. Поначалу я гадал, на каком положении тут нахожусь? Какую роль мне отвели? Беженец я или, не дай бог, подопытный экземпляр? Честно говоря, я так до сих пор толком и не знаю, кто я тут. Но теперь это меня не так волнует, как сначала. Смоки ко мне относится прекрасно, а остальное ерунда.

– По всей видимости, – сказал Теннисон, – дело было так: пузыри взяли за основу ваш портрет, вернее – объемное изображение, – то есть не ваш, а настоящего Декера, который был там, на корабле, и создали нового Декера, то есть вас. Но… с такого расстояния? Да еще обшивка корабля…

– Вы должны уяснить, – сказал Декер, – что это не просто съемка. О тонкостях технологии я судить не берусь. То есть принцип мне ясен, но как они это делают на практике, не знаю. В первом приближении это можно сравнить с действием сканера, который давным-давно появился на Земле. Сначала его называли компьютерным томографом и пользовались им в основном для сканирования мозга, в частности – для обнаружения опухолей. Потом научились исследовать с его помощью другие органы. Это устройство предназначалось для послойной съемки различных органов. Оно как бы рассекало органы, делило их на слои и делало что-то вроде фотографий, хотя это звучит неуклюже, – словом, что-то вроде рентгеновских снимков с различной заранее заданной глубиной съемки. Термин «снимки» тоже далек от истины. Данные передавались в компьютер, который сводил полученные данные воедино и выдавал в виде, удобном для чтения. Вот, пожалуй, таким примитивным образом можно описать то, что умеют делать пузыри. Но главное, что они умеют пользоваться этим принципом на очень больших расстояниях от сканируемого объекта. Получаемые данные могут быть использованы для реконструкции любых видов материи. Мне сказали, что в моем случае, помимо данных о моем организме, они собрали информацию и о корабле. Думаю, информация о корабле до сих пор хранится где-то в файлах, и, если возникнет необходимость, они его запросто реконструируют.

– Но Декер, я имею в виду настоящего Декера, – сказал Теннисон, – выбился из своего времени примерно на двести лет. Так он мне сказал. Спасательный катер сохранял его тело в состоянии искусственного анабиоза, пока разыскивал планету, где Декер мог бы выжить. На поиск такой планеты ушло около двухсот лет. А вы, судя по всему, находитесь здесь не более ста.

– Я об этом никогда не спрашивал, – сказал Декер. – Но мог бы, в принципе, догадаться. Видимо, пузыри не сразу взялись за мою реконструкцию. У них накоплено колоссальное количество информации. Наверняка некоторые данные хранятся в файлах по нескольку сотен лет. А до кое-каких у них и руки, если можно так выразиться, не доходят.

– Сто лет, говорите? А сколько же вам, простите, было, когда все это случилось? Около сорока, не больше? Не похоже, что вам сто сорок – мне, по крайней мере, не кажется. Вы выглядите точь-в-точь как тот Декер, с которым я был знаком.

– Ну, судя по всему, дело в том, – сказал Декер, – что пузыри вносят какие-то изменения в собранную информацию. Когда они приступают к воспроизведению организма, они выкидывают, так сказать, слабые места. Наверное, когда они воссоздавали меня, то могли обнаружить, к примеру, совершенно бесполезный орган – аппендикс. Полагаю, они сочли за лучшее не использовать его в моей новой конструкции. Нашли, допустим, порок сердца – и заменили больной клапан на здоровый. Готов побиться об заклад – у меня нет аппендикса и сердце, как новенькое. Наверняка заменены больные и восстановлены недостающие зубы. Ну и так далее – больные почки, кишечник недостаточной длины…

– Выходит, вы бессмертны.

– Ну, я так не думаю, но, наверное, проживу еще достаточно долго. А если что-то вдруг будет не так и понадобится помощь, они наверняка сумеют мне помочь – заменят сердце, или печень, или легкие. Тут со всеми так. Я здесь единственный человек, и у них не было ни малейшего представления о том, что мне нужно для жизни. Но когда я выучил их язык и сумел объяснить, что мне нужно, они предоставили все необходимое – ковры, картины, мебель, пищу, к которой я привык. Они обеспечили меня гораздо большим, чем я просил. Все, что вы тут видите, – их подарки. Стоит только подробно описать, что тебе нужно, и ты получаешь это в лучшем виде. У них существуют такие устройства – конвертеры материи. Это, конечно, не сундучки иллюзионистов, в которые засыпают песок, а вытаскивают букеты цветов, пачки мороженого или колоды карт. Это мощные и потрясающе умные машины.

– Значит, кроме вас, людей тут нет? – спросила Джилл.

– Есть несколько гуманоидов, но это не люди, – ответил Декер. – У них по две руки и ноги, по паре ушей и глаз, один нос и рот, но они не люди. Нельзя, конечно, утверждать, что они чем-то хуже людей. Это не так. Я их знаю, и они знают меня. Мы неплохо ладим. Кое-чем вместе занимаемся. Что-то общее у нас есть. Для каждого из нас общение друг с другом приятнее, чем беседы с говорящим пауком или средоточием мудрости в образе мыльного пузыря.

– А что тут вообще происходит? – поинтересовалась Джилл. – Смахивает, честно говоря, на галактический зоопарк.

– Да, – кивнул Декер, – и это тоже. Но не только. Лучше всего назвать это место Центром исследования Галактики. В основном, принцип деятельности Центра напоминает работу вашего Ватикана, хотя, судя по тому, что вы мне рассказали, подход тут несколько другой, да и мотивы изучения Галактики не совсем одинаковые. Начало всему этому положили пузыри, наверное, миллион лет назад, но сейчас они – только часть проекта. Они по-прежнему стоят во главе Центра, но в процессе поисков они обрели множество партнеров, представителей других цивилизаций, тоже ориентированных на задачу исследования Галактики. Если окинуть все это общим взглядом, проект поистине грандиозный. Все построено на физическом проникновении в различные уголки Галактики и сборе самых разнообразных данных. Когда информация собрана, могут быть воссозданы любые живые формы. Но собирается не только информация, но и фактический материал – артефакты других цивилизаций – машины, постройки, транспортные средства, игрушки, продукты, растения – все что угодно. В этом смысле, мне кажется, здесь подход к решению проблемы поиска несколько более совершенный, чем в Ватикане. Пока, правда, площадь поиска ограничена единственной Галактикой, но в последнее время все больше разговоров о том, что пора расширить масштабы поисков, вывести их за пределы Галактики.

– А как тут насчет охраны? – спросил Теннисон. – Тут ведь просто «остров сокровищ»! Стоит только кому-нибудь пронюхать, чем вы тут занимаетесь, могут начаться набеги. Ватикан добился относительной безопасности за счет изоляции и строгой секретности в ведении поисков. А тут все делается слишком открыто.

– Понимаете, – сказал Декер. – Когда случилась катастрофа с моим кораблем – вернее, с кораблем настоящего Декера, команда была полностью шокирована, и это явно было действием какого-то психологического оружия. Ощущение страха транслировалось на расстоянии, но я не могу объяснить вам, как это было сделано. Я помню, что звучал какой-то страшный голос, который что-то кричал на незнакомом языке, было просто жутко его слышать. Команда и я в том числе были так напуганы, что ничего, ровным счетом ничего не пытались предпринять для защиты. Все в страшной панике бросились бежать. Корабль, как мне сказали, разбился в пятидесяти милях отсюда. Даже вашу Слушательницу Мэри сумели здорово напугать. Я сам об этом ничего не знал, пока вы не рассказали, но теперь мне совершенно ясно, что она была смертельно напугана. Даже если она была здесь не физически, не во плоти, ее заметили. Следовательно, где-то в наших данных есть информация о ней. Пока, наверное, с ней ничего не делали. Наверное, это не представлялось слишком важным.

– Но именно из-за этого мы и попали сюда, – сказала Джилл.

– Понятно. И что следует рассказать Смоки?

– Вам мы рассказали все.

– А что мне рассказать Смоки? Или чего-то не следует ему рассказывать?

– Нам скрывать нечего, – сказал Теннисон.

– Ну и отлично, – улыбнулся Декер. – Мой вам совет: будьте и дальше откровенны. Пузыри и так достаточно заинтригованы, чтобы что-то выведывать. А бояться их не стоит. Правда, поверьте мне, они очень милы, даже по людским меркам. Чужаки, конечно, кто спорит, порой они совершенно непредсказуемы, но не чудовища, уверяю вас. Понимаете, за все время их существования впервые кто-то самостоятельно прибыл сюда. Это их должно очень заинтересовать. Скажите, наверное, ваши странные приятели, ну, эти параллелепипеды, не знаю, как вы их называете, помогли вам?

– Мы называем их кубоидами, – ответила Джилл. – Они очень хорошие.

– Судя по тому интересу, с которым их разглядывал Смоки, – сказал Декер, – пузырям они совершенно незнакомы. Вы знаете, где они обитают?

– Понятия не имеем, – ответил Теннисон.

– Хотите сказать, что имеете возможность контактировать с ними, не зная, где они обитают?

– Да, – коротко ответил Теннисон.

– Но как?

– Послушайте, Декер, мы вам все рассказали без утайки. Оставьте нам один секрет фирмы.

– Идет. Но… послушайте, еще один вопрос. Только один. Мне показалось, что с вами я видел пыльника. Или я не прав?

– Пыльника? – переспросил Теннисон, сделав вид, что не понял, о ком речь.

– Да, пыльника. Маленькую искрящуюся сферу.

– Он прибыл вместе с нами. А теперь куда-то пропал.

– Может быть, он как-то участвовал к контакте с кубоидами?

– Декер, я вас прошу, оставьте нам этот секрет.

– Простите. Конечно. Уговор дороже денег.

– А где наши кубоиды? – спросила Джилл. – Вы знаете, где они сейчас?

– Они остались на стоянке около дома Смоки, – ответил Декер. – Они все-таки очень странные существа. Сгрудились там в кучку, а графики и уравнения на их боках бегают и сверкают всеми цветами радуги. Такая кутерьма – кубоидов ваших просто не разглядеть. Но мне давно пора пожелать вам спокойной ночи. Вам, людям, необходим отдых. Да и у меня завтра много работы.

– У вас тут есть работа?

– Конечно. Тут почти все работают. Можно работать кем угодно, если есть опыт. Я работаю переводчиком. Как ни странно, у меня обнаружились недюжинные способности к иностранным языкам. Я их выучил уже немало. Кроме того, мне приходится заниматься классификацией всяческой дребедени, которую сюда доставляют из разных миров. Ну, я вам говорил – вплоть до игрушек.

– Надеюсь, вы понимаете, что мы не собираемся тут долго задерживаться? – спросила Джилл.

– Этикет, – сказал Декер, – требует, чтобы вы поговорили со Смоки и, пожалуй, еще с некоторыми пузырями. Если вы откажетесь, они очень обидятся. По-моему, вы их очень заинтересовали. Я буду присутствовать на беседе в качестве переводчика.

Глава 55

Попрыгунчик скакал не переставая, издавая мерзкий шлепающий звук. «Шмяк, шмяк, шмяк, – звучало непрестанно. – Шмяк, шмяк, шмяк!»

– Хоть бы ненадолго прекратил свои прыжки, – прошелестел Сноппи. – И что он все скачет как заводной? Присел бы, отдохнул.

– А пусть себе прыгает, – любовно проговорил Смоки. – Вечно ты к нему придираешься.

– Он меня нервирует, – сказал Сноппи.

– А Декера почему-то не нервирует, – возразил Смоки. – Декер на него никогда не жалуется.

– Декеру не приходится столько времени с Попрыгунчиком находиться, – прошуршал Сноппи. – И Декер, кстати, не такой твой близкий друг, как я. Я – твой самый лучший друг. Я все время рядом с тобой. Декер все время бегает туда-сюда. Вот если бы Декеру пришлось жить рядом с Попрыгунчиком, как мне, я бы посмотрел тогда…

«Шмяк», – прыгнул в очередной раз Попрыгунчик.

– И никогда не останавливается, ни днем ни ночью, – продолжал нудить Сноппи. – Скачет и скачет! А ведь у нас триада – ты, я и Декер. А он нам на что сдался? Нас же было трое, почему же стало четверо, а?

– Да, у нас триада, – сказал Смоки. – И не пытайся меня провоцировать. Думаешь, можешь поймать меня на слове? Ты отлично знаешь, что Попрыгунчик – не один из нас. Для меня он вроде домашней зверушки. Знаешь, я тебе честно скажу: если бы ты не ворчал все время, а Декер подольше оставался бы с нами, не понадобилась бы мне эта зверушка. Но она у меня есть, и я к ней привык, полюбил Попрыгунчика, и… Сноппи прошипел что-то нечленораздельное.

– Что-что? – переспросил Смоки. – Ну-ка, повтори.

– Я сказал, что ты не просто полюбил его. Ты с ним сроднился, вот что, а я на это не способен, и Декер тоже. Думаешь, почему Декер столько бегает? А потому, что не в силах глядеть на эти бесконечные скачки. «Шмяк, шмяк, шмяк», – сутки напролет. Ни минуты покоя. Просто с ума можно сойти!

– Он принесет нам удачу, – заявил Смоки. – Он не простая зверушка. Он – талисман.

– На что тебе талисман сдался? – жалобно прошелестел Сноппи. – Говоришь тебе, говоришь, а ты все отмахиваешься. Ни на минутку прислушаться не желаешь. Всем жалко тебя. Ты уже всех друзей в Центре растерял. Не хочешь меня послушать, не хочешь… Раз уж ты главный в Центре, надо же что-то делать!

– При чем тут Центр? Разве дело в Центре? Ты со мной, и Декер со мной. Вы за меня, и…

– Ну вот, завел шарманку, – прошипел Сноппи. – И как я с тобой уживаюсь, просто диву даюсь. Доведешь ты нас всех до беды, ох доведешь! Ты и мечтания твои проклятые. Если и Декер от тебя отойдет…

– У Декера есть глаза, – сказал Смоки. – Он видит то же, что и я. А ты…

– Пускай у Декера есть глаза, а у меня зато есть здравый смысл. Я знаю такое, чего Декеру знать не дано.

«Шмяк, шмяк, шмяк», – скакал Попрыгунчик.

– До сих пор никто никогда не отваживался даже приблизиться к Центру, – продолжал Сноппи. – И не вздумай говорить, будто тебя это ни капельки не тревожит. Помалкиваешь – думаешь, что очень хитрый. Но другие-то тоже не дураки. Они просто ждут, когда ты сделаешь опрометчивый шаг, а потом скинут тебя. Скинут-скинут, не сомневайся, и разделаются с тобой скоренько, даже охнуть не успеешь.

– Когда три существа образуют триаду, – попытался защититься Смоки, – которая является обязательным способом существования для нашего образа жизни – наилучшим способом, как доказал многолетний опыт, они лояльно относятся друг к другу. Они не терзают друг друга, не издеваются, не подшучивают. Они не позволяют себе…

– Это я к тебе не лоялен? Уж так лоялен – лояльней некуда! – возмутился Сноппи. – Я просто стараюсь, как могу, отвести от нас беду. Почему ты меня не слушаешь?

– Да слушаю я тебя, слушаю… Слушаю без конца.

– Слушаешь, может быть, да не слышишь. Ты просто спятил от своих мечтаний о славе. Здравый смысл тебе уже недоступен. А теперь ты размышляешь о том, как тебе использовать этих пришельцев с наибольшей выгодой для себя. И не говори, пожалуйста, что это не так!

– На их воспроизведение уйдет много времени, – сказал Смоки задумчиво. – Интересно, нельзя ли найти более быстрый метод?

– Да, это скоро не получится, – подтвердил Сноппи. – Слишком много фактов придется учесть.

– Я подумывал, не использовать ли оригиналы, – сказал Смоки, – и не ждать воспроизведения. Но это может оказаться небезопасно. Другие, эти, похожие на кубики, – я про них ничего не знаю, но люди – существа чувствительные. А ведь за все то время, что Декер у нас, только эти двое и появились. И все-таки я чувствую сильное искушение…

– Ты рассчитываешь на то, что они идентичны Декеру? Не стоит, честное слово. Это большой риск. Индивидуумы внутри одного вида могут иметь большие различия, и потом, Декера мы подвергли солидной ревизии.

– Советуешь не торопиться?

– Конечно советую.

– Ты вечно советуешь мне быть осторожнее, не рисковать. До чего мне надоела твоя предусмотрительность, если бы ты знал!

– Это ты как хочешь, – прошипел Сноппи. – Просто я привык немножко вперед заглядывать. Посуди сам, разве можешь ты быть уверен, что эти двое похожи на Декера? У них могут оказаться совершенно разные темпераменты, и уровень интеллекта еще неизвестно какой. По одному индивидууму трудно судить, что за птица – человек. Декер, на счастье, оказался существом, способным к сотрудничеству. С ним можно договориться. А эти двое могут такими не оказаться.

– Ладно, – буркнул Смоки, – подождем, поглядим. Уговорил.

«Шмяк! Шмяк! Шмяк!» – скакал Попрыгунчик.