Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 12"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

Глава 19

– Сомневаюсь, что опасность действительно так велика, – сказал генерал. – Машины могут воздействовать на людей чувствительных, но для настоящего мужчины с железными нервами, крепко стоящего на ногах…

– Видимо, вы имеете в виду себя, – ответил Лэнсинг. – Я не собираюсь вас удерживать. Можете испробовать на себе.

– Вы абсолютно не правы, – повернулась Мэри к генералу. – Я ни в коем случае не отношусь к числу сверхчувствительных людей. Лэнсинг – может быть, ну Сандра, конечно. И пастор…

– У пастора были расшатаны нервы, – не дал договорить генерал. – Он все метался, искал чего-то, однако при этом оставался олухом.

Мэри безнадежно вздохнула:

– Поступайте как знаете.

Все пятеро, они стояли на металлической дорожке на безопасном расстоянии от машины. Все так же поблескивали огоньки, напоминающие кошачьи глаза, и слышалось негромкое пение.

– Я полагал, – сказал Юргенс, – что, сам будучи наполовину машиной, скорее смогу понять назначение этого сооружения. Но в моем мире нет механизмов, даже отдаленно напоминающих эти по сложности. Я разочарован.

– Ну вот, машина перед нами, – сказал генерал. – Что мы предпримем дальше?

– Мы обещали только вместе осмотреть механизм, – ответил Лэнсинг – И ничего другого я делать не собираюсь.

– Тогда какой же толк от этой находки?

– Вы хотели найти что-то, не зная, что именно, – вступила в разговор Мэри. – Вот мы и нашли это непонятное нечто. Прошлой ночью я говорила вам, что город просто убьет нас, если мы будем действовать каждый сам по себе. Пастор считал город олицетворением зла и бежал от него Если пастор прав, машина может быть частью этого зла.

– Надеюсь, вы так не думаете?

– Я не думаю, чтобы машина сама по себе являлась носительницей зла. Однако я уверена, что город – не место для нас, и я ухожу отсюда, прямо сейчас. Вы идете, Эдвард?

– Скажите куда, и я не отстану от вас ни на шаг.

– Постойте, – закричал генерал, – вы не можете бросить меня! Теперь, когда мы на пороге…

– На пороге чего? – спросил Юргенс.

– На пороге открытия, которое поможет ответить на наши вопросы.

– Все не так просто, – покачал головой Юргенс. – Машина, возможно, способна дать частичный ответ, но решение нашей проблемы – не здесь.

Генерал от ярости лишился дара речи. Побагровев от гнева и разочарования, он только брызгал слюной. Огромным усилием вернув себе способность говорить, он рявкнул:

– Посмотрим! Я вам покажу! Я вам всем покажу! – И рванулся в проход между двумя рядами механизмов.

Юргенс бросился было за ним, скользя костылями по гладкой поверхности металла, но Лэнсинг точно рассчитанным движением выбил костыль, и робот упал.

Генерал продолжал бежать по проходу. Вдруг все его тело засветилось. Сияние вспыхнуло на долю секунды, и генерал исчез.

Ослепленные вспышкой, люди застыли, оцепенев от ужаса. Первым пришел в себя Юргенс. Подобрав костыль, он тяжело поднялся.

– Благодарю вас, – обратился он к Лэнсингу. – Похоже, вы спасли мне жизнь.

– Я уже говорил вам, – ответил Лэнсинг, – что, если вы предпримете еще одну идиотскую попытку самопожертвования, я кину в вас первым, что попадется под руку.

– Я не вижу его! – воскликнула Сандра. – Генерала нет!

Мэри осветила фонариком проход.

– Я тоже его не вижу. Наверное, фонарю не хватает мощности.

– Думаю, дело не в фонаре, – возразил Юргенс, – генерал исчез.

– С нами было не так, – Мэри посмотрела на Лэнсинга, – наша физическая оболочка оставалась на месте.

– Мы не подходили так близко к машине.

– Может быть, дело именно в этом. Помните, вы предположили, что машина в состоянии перемещать не только сознание, но и тело. Я считала, что это невозможно. Может быть, я ошибалась.

– Уже двое покинули нас! – всхлипнула Сандра. – Сначала пастор, а теперь и генерал.

– Генерал еще может вернуться, – предположил Лэнсинг.

– Как-то не верится, – возразила Мэри, – слишком уж высок энергетический потенциал. Боюсь, генерал мертв.

– Надо отдать ему должное, – сказал Юргенс, – он ушел в сиянии славы. О нет, нет! Простите меня, я совсем не это имел в виду. Я не должен был говорить такое.

– Не извиняйтесь, – откликнулся Лэнсинг, – эта фраза была на языке у каждого из нас.

– Что же теперь? – спросила Сандра. – Что мы будем делать?

– Трудный вопрос. Эдвард, – обратилась Мэри к Лэнсингу, – что подсказывает вам ваша интуиция? Он может вернуться? Мы ведь вернулись.

– Не знаю, что и думать. Я считал, что, если мы вернулись…

– Тогда все было иначе.

– Дурак несчастный, – с горечью произнес Лэнсинг. – Предводитель любой ценой.

Они стояли, тесно сгрудившись, и смотрели на опустевшую металлическую дорожку. Кошачьи глаза машины по-прежнему мерцали, по-прежнему слышалось негромкое пение.

– Подождем немного, прежде чем уйти из города, – предложила Мэри.

– Мы должны подождать, – согласился Юргенс.

– Если он вернется, ему нужна будет наша помощь, – прошептала Сандра.

– Эдвард, что вы думаете? – спросила Сандра.

– Нужно подождать, – ответил Лэнсинг. – В этой ситуации мы но можем бросить человека одного. Я не верю в его возвращение, но на всякий случай…

Они перенесли лагерь в проход между домами, поближе к лестнице, ведущей вниз к поющим машинам. Как и раньше, одинокий ночной зверь на склоне холма изливал свое горе в пронзительном вое.

Спустя три дня, они покинули город и пошли на запад по дороге, что привела их сюда.

Глава 20

Вскоре после полудня путешественники достигли гребня холмистой гряды, окружавшей город. Причудливая картина изъеденных эрозией скал открылась перед ними. Спускаясь с перевала, дорога шла через красочный кошмар глиняных башенок, замков, зубчатых стен, шпилей и ни на что не похожих нагромождений, расцвеченных множеством оттенков чередующихся геологических слоев.

Спускаться приходилось медленно, да они и не пытались ускорить продвижение. Путь, которым они шли, уже трудно было назвать дорогой. Иногда на их пути встречались небольшие и сравнительно ровные заливные луга, но по большей части их окружало буйство красок истерзанных ветром скал.

Задолго до наступления ночи они выбрали место для стоянки – у излома глинистого утеса. Груды перепутанных ветвей и сучьев, остатки могучих деревьев, когда-то принесенных теми бурными потоками, что изрезали почву, обеспечили их дровами. Им не удалось найти воду; к счастью, день был нежарким, и их фляги оказались почти нетронутыми.

Растительности почти не было. Лишь пятна плотного дерна да изредка встречавшиеся рощицы невысоких хвойных деревьев, жавшихся к земле, нарушали безжизненность ландшафта.

Устроившись поудобнее, после ужина все четверо путешественников наблюдали постепенное угасание красок заката. С наступлением ночи на небосклоне высыпали яркие колючие звезды. Всматриваясь в ночное небо, Лэнсинг узнал знакомые созвездия. Без сомнения, сказал он себе, мы на Земле, но не на той старой привычной Земле, которую я так хорошо знал. Альтернативная Земля, то, о чем говорил Энди, не веря, что такой мир действительно может существовать.

Лэнсинг задумался над проблемой времени. Судя по созвездиям, мало или вовсе не отличающимся от обычных земных, разница во времени между этой и его Землей не превышала нескольких тысячелетий. И в то же время великая цивилизация, достигшая более высокой ступени развития, чем на его, Лэнсинга, Земле, успела расцвести и умереть. Возможно ли, спросил он себя, чтобы этот мир опередил нашу Землю? Могла ли человеческая раса объявиться здесь на миллионы лет раньше? Неужели в точке расхождения альтернативных миров человечество его родной планеты вымерло, а затем возникло вновь? Эта мысль взволновала его. Какова вероятность повторного появления человека после гибели цивилизации, реальна ли вторая попытка? Здравый смысл подсказывал ему, что шансов на это практически нет.

– Эдвард, – окликнула его Мэри, – вы храните гробовое молчание. Что-нибудь случилось?

Он покачал головой.

– Нет, просто мысли одолели. Впрочем, ничего важного.

– У меня на сердце останется камень, – заявила Сандра. – Мы так быстро покинули город, а ведь генерал мог вернуться.

– Что же вы раньше молчали? – поинтересовалась Мэри. – Вы не проронили ни слова, когда мы уходили. Мы бы прислушались к вашему мнению.

– Я, как и вы, страстно желала вырваться из города. Мысль о том, чтобы провести в нем еще хоть день, сводила меня с ума.

– Полагаю, – вмешался Юргенс, – мы и так зря потеряли время, дожидаясь генерала. Он ушел, и ушел навсегда.

– Что же теперь будет с нами? – спросила Сандра.

– Вы про пастора и генерала? – уточнил Юргенс.

– Дело не в том, что пропали два человека, и не в том, кого именно нет. Мы начинали путь вшестером, теперь нас четверо. Когда настанет черед остальных?

– Здесь у нас больше шансов выжить, чем в городе, – попыталась успокоить ее Мэри. – Город был убийцей. Именно там мы потеряли наших спутников.

– Все будет хорошо, – в тон ей сказал Юргенс, – мы будем соблюдать осторожность, выставлять часовых и не станем рисковать понапрасну.

– Но мы же по-прежнему не знаем, куда идем, – простонала Сандра.

– Мы этого и не знали. С того момента, когда мы оказались в этом мире, мы не знаем, куда идем. Может быть, цель нашего путешествия откроется за следующим поворотом дороги, завтра, послезавтра или несколькими днями позже.

Ночью вновь объявился Вынюхивающий. Он тщательно обследовал все вокруг лагеря, но люди его не видели. Они сидели и прислушивались к звукам. В самом появлении Вынюхивающего было что-то успокаивающее – будто вернулся старый друг или нашлась потерявшаяся собака. Пыхтенье больше не пугало людей. Вынюхивающий не пошел с ними в город; возможно, он разделял неприязнь путешественников к этому месту. Теперь же он вновь был с ними.

На следующий день, задолго до темноты, странники на небольшой террасе, расположенной над дорогой, обнаружили какие-то развалины.

– Подходящее место для ночлега, – заметил Юргенс.

Они вскарабкались на террасу. Бесформенная груда блоков из песчаника являла собой все, что осталось от стены, с четырех сторон окружавшей полуразвалившееся здание.

– Песчаник? – удивился Лэнсинг. – Откуда он здесь?

– Оттуда, – Юргенс ткнул пальцем в сторону утеса, образующего заднюю часть террасы. – Видите слой песчаника в глине? Похоже на следы старых разработок.

– Странно, – задумчиво произнес Лэнсинг.

– И вовсе нет, – возразил робот. – На пути нам не раз попадались выходы песчаника.

– Да? А я и не заметил.

– Они не бросаются в глаза, поскольку песчаник и глина одного цвета.

Площадь, окруженная обломками стены, занимала не более полуакра. В центральном строении, по-видимому, находилась единственная комната. Крыша провалилась, стены частично осыпались. На когда-то хорошо утоптанном земляном полу валялась разбитая посуда, а в углу Юргенс нашел потемневший мятый металлический котелок.

– Место для отдыха путешественников, – констатировала Сандра, – караван-сарай.

– Или форт, – предположил Юргенс.

– Форт для защиты? От кого? Здесь не от кого защищаться, – возразил Лэнсинг.

– Возможно, раньше было иначе, – пожал плечами робот.

Недалеко от каменной постройки они нашли следы костра: кучку золы, окруженную закопченными камнями, по-видимому служившими очагом. Рядом были сложены дрова.

– Наши предшественники запасли дров больше, чем им требовалось, – сказал Юргенс, – нам их хватит до утра.

– А как с водой? – забеспокоился Лэнсинг.

– На сегодня хватит, – успокоила его Мэри, – а завтра придется поискать.

Лэнсинг подошел к остаткам стены и обвел взглядом местность, покрытую невероятным нагромождением выветренных скал. Бедленды [3]3
  Бедленд («дурная земля») – рельеф пустынных или полупустынных районов, возникший вследствие эрозии и состоящий из сильно ветвящихся оврагов и узких иззубренных водоразделов.


[Закрыть]– после двухдневных поисков он наконец нашел подходящее определение этому ландшафту. На запад от Северной и Южной Дакоты тоже есть такие земли. Первые поселенцы (кажется, это были французы, в точности он не мог вспомнить) назвали их бедлендами – «землей, по которой плохо путешествовать». Давным-давно потоки воды после, должно быть, необыкновенно сильных ливней снесли, смыли, слизали всю почву; там, где бушующая стихия встречала отпор, остались скалы, замысловатые формы которых поражали глаз. В давно ушедшие времена дорога, которой они шли, могла служить торговым путем. Если Сандра угадала, здесь останавливались караваны, везущие драгоценные грузы в город или из города. Если в город, то откуда? И где заканчивался этот путь?

Сзади тихо подошла Мэри и встала рядом с Лэнсингом.

– Снова мысли ни о чем?

– Я пытался заглянуть в прошлое. Если бы понять, что творилось здесь тысячи лет назад, мы бы лучше поняли и происходящее с нами. Сандра предположила, что раньше здесь останавливались путешественники.

– Это место нашей стоянки.

– А до нас? Я думаю о караванах, проходивших по этой дороге. Для них местность не была белым пятном. А перед нами – неизвестность.

– Мы справимся, – уверенно сказала Мэри.

– Мы уходим все дальше и совершенно не представляем, что нас ожидает. В один не особенно прекрасный день еда кончится. Что делать тогда?

– У нас еще есть продовольствие, которое несли генерал и пастор. Еды хватит надолго. Меня значительно больше беспокоит вода. Обязательно надо найти ее завтра.

– Должны же где-то кончиться эти бесплодные земли, и воду тогда найти станет легче. Но давайте вернемся к костру, – предложил Лэнсинг.

Рано взошедшая полная луна осветила бедленды призрачным неземным светом. Обращенная к путешественникам сторона скалы, стоящей по другую сторону дороги, была еще в темноте, хотя иззубренная вершина четко выделялась на фоне неба.

Передернув плечами, Сандра подвинулась поближе к огню.

– Волшебная страна, но, похоже, правит ею злой волшебник. Я и не представляла, что сказки бывают такими страшными.

– Ваша оценка, – сказал Лэнсинг, – отражение представлений вашего мира.

Глаза Сандры засверкали.

– При чем здесь мой мир? Я жила в замечательном мире, наполненном чудесными вещами, населенном прекрасными людьми.

– Это я и имел в виду.

Слова Лэнсинга были заглушены страшным воем, раздавшимся прямо над ними.

Сандра с визгом вскочила. Мэри мгновенно оказалась на ногах, схватила ее за плечи и встряхнула.

– Замолчите сейчас же! Успокойтесь.

– Оно преследует нас! – надрывалась Сандра. – Оно нас выслеживает!

– Это там, – Юргенс указал на утес. Вой стих, воцарилась тишина.

– На самом краю, – спокойно уточнил робот.

Действительно, на вершине скалы они увидели силуэт огромного зверя, четко вырисовывающийся на фоне лунного лика.

Существо напоминало волка, но было гораздо крупнее и массивнее. Подобно волку, оно производило впечатление сильного и ловкого хищника. Огромный зверь, со свалявшейся клоками шерстью; похоже, жилось ему несладко – вой был жалобой на долгие безуспешные скитания в поисках добычи и укромного местечка для отдыха, жалобой на безысходное одиночество.

Закинув назад голову, вытянув морду к луне, он опять завыл. Теперь это был даже не вой – рыдание неслось над бесплодной землей под безучастными звездами.

По спине Лэнсинга пробежали мурашки; неимоверным усилием воли он заставил себя стоять во весь рост. Сандра скорчилась на земле, закрыв голову руками. Мэри склонилась над ней. Лэнсинг почувствовал на своем плече чью-то руку и обернулся. Рядом с ним стоял Юргенс.

– Со мной все в порядке, – успокоил он робота.

– Конечно.

Волкоподобное существо стенало, хныкало, рыдало, изливая свою боль. Казалось, плач никогда не смолкнет. И вдруг вой оборвался. Остался лишь неясный изломанный контур утеса, освещаемый уплывающей на восток луной.

Позже, той же ночью, когда люди уже забрались в спальники, а недремлющий Юргенс нес свою вахту, пришел Вынюхивающий. Верный своим привычкам, он обошел лагерь кругом. Тепло спальных мешков и знакомое сопение отогнали страхи. После жуткого воя на скале Вынюхивающий был особенно желанным гостем.

На следующий день они миновали бедленды и вышли в узкую поначалу, но постепенно расширяющуюся зеленую долину. Вскоре они наткнулись на ручей. По мере продвижения вдоль его русла скалы отступали все дальше и дальше, превратились в дымку на горизонте, пока, наконец, не растаяли совсем.

Незадолго до заката им встретился другой ручей, больше первого, текущий с запада. Между двумя потоками, в месте их слияния, они обнаружили гостиницу.

Глава 21

Толкнув незапертую дверь, все четверо очутились в просторной комнате с камином в дальнем углу. Перед камином стоял большой стол, окруженный стульями. Два человека сидели в креслах, придвинутых к камину, спиной к вновь прибывшим. Из кухни, вытирая руки о клетчатый фартук, навстречу новым посетителям поспешила маленькая женщина с лицом круглым, как луна.

– О, вы уже здесь, какая неожиданность! – воскликнула она. – Вы добрались быстрее, чем я рассчитывала.

Она остановилась перед вошедшими и, прищурившись, оглядела всех.

– Надо же, – вяло удивилась трактирщица, – вас четверо! Вы потеряли в городе всего двоих. Ваши предшественники лишились четырех спутников, а были отряды, что исчезли полностью.

Негромкий звук привлек внимание Лэнсинга к другой, хуже освещенной части комнаты. Там сгорбились над столом картежники. Поглощенные игрой, они не обратили ни малейшего внимания на появление новой группы. Кто-то ударил картой о стол – этот звук и услышал Лэнсинг.

Он кивнул в сторону игроков:

– Давно они здесь?

– Пришли прошлой ночью. Направились прямо к столу и сразу за карты. С тех пор играют.

Двое сидевших у камина поднялись и подошли к путешественникам. Женщина оказалась высокой стройной блондинкой, мужчина же напомнил Лэнсингу коммивояжера, пытавшегося когда-то продать ему весьма сомнительные акции.

Женщина протянула руку Мэри.

– Меня зовут Мелисса. Я не человек, я марионетка. Дальнейших объяснений не последовало; Мелисса по очереди пожала всем руки.

– Джоргенсон, – представился ее спутник. – Очень рад вас видеть. Признаюсь вам, мы испуганы. Мы уже несколько дней здесь и никак не можем рискнуть продолжить это бессмысленное путешествие, в которое невольно оказались вовлечены.

– Прекрасно понимаю ваши чувства, – ответил Лэнсинг. – Думаю, не будет слишком смело с моей стороны утверждать, что все мы испытываем нечто подобное.

– Вернемся к огню, – предложил Джоргенсон. – Мы тут никак не справимся с бутылкой, поможете?

– С удовольствием, – откликнулся Лэнсинг. – Спасибо за приглашение.

Женщина в фартуке – хозяйка гостиницы – ушла. Картежники по-прежнему не обращали ни на что внимания.

Когда все расселись у камина и наполнили кружки, Джоргенсон сказал:

– Полагаю, самое время познакомиться друг с другом поближе, обменяться впечатлениями и соображениями. Начнем с меня. Я путешественник во времени. Попав сюда, я решил было, что это просто промежуточный этап, но в таком случае мне полагалось бы быть уже далеко отсюда. Однако это не так. Почему, и сам не знаю. Я не вполне понимаю, что происходит, – я впервые застрял во времени.

Лэнсинг попробовал вино. Оно оказалось неплохим, и он отхлебнул еще глоток.

– Как я уже сказала, – в свою очередь заговорила Мелисса, – я марионетка. Мне говорили, что марионетка – имитация человека. Зачем нужны подобные имитации, я не знаю. Нас немного, точнее, было немного, – поправилась она, – когда я жила дома. Мы жили, можно сказать, во Всеобъемлющем городе – месте очень удобном и обеспечивающем наши потребности. Все было прекрасно, за исключением одной неприятной детали: наша жизнь не имела цели, что иногда угнетало. Вполне возможно, все мы были марионетками. Впрочем, это лишь моя догадка – я боялась спрашивать, боялась оказаться единственной марионеткой среди людей – что было бы ужасно.

– Многие годы, – вновь заговорил Джоргенсон, – я ищу некие время и место. Когда-то, очень давно, я попал туда, а потом нечаянно переместился. С тех пор пытаюсь вернуться, но, как ни бьюсь, ничего не получается. Мне почему-то кажется, что по каким-то причинам часть времени и пространства закрыты для меня. Но почему? Вот чего я никак не могу понять.

– Попробуйте ясно представить, куда вы хотите попасть, – предложила Мэри.

– О, я отлично представляю. Двадцатые годы двадцатого века – так называемые Ревущие двадцатые. Хотя, пока я жил там, бурными они мне не казались. Для меня, наоборот, это был нескончаемый летний день, мирный и спокойный. Мир еще не научился циничной изощренности, что появилась спустя несколько десятилетий. Думаю, мне удалось довольно точно определить время и место. Итак, время – тысяча девятьсот двадцать шестой год, август. Место – сонный приморский городок на восточном побережье, может быть, Массачусетс, или, скорее, Делавэр, или Мэриленд.

– Мне эти названия ничего не говорят, – пожаловалась Мелисса. – Вы называете Северную Америку, но я не знаю никакой Северной Америки. Мне известен лишь город, в котором я жила. Прекрасное место. Маленькие шустрые механические слуги поддерживали в нем чистоту и порядок. Они исполняли малейшие наши желания. А названия – их просто не было. И наш город был безымянным. Мы никогда никуда не хотели попасть, так что в названиях просто не было необходимости. Да и неизвестно, существовали ли какие-то другие места, помимо города.

– Нас было шестеро, – прервал ее Джоргенсон, – шестеро, угодивших сюда.

– И нас тоже, – кивнула Мэри. – Может быть, такие группы всегда состоят из шести человек?

– Понятия не имею, – ответил Джоргенсон. – Мне известно о существовании только нашей и вашей групп.

– С нами был один идиот, – стала вспоминать Мелисса. – Не то чтобы умственно отсталый, но чудной какой-то. Он все развлекал нашу компанию дурачествами и каламбурами. А еще был шулер с Миссисипи. Кстати, мне неудобно было спросить, что такое Миссисипи?

– Это река, – объяснил Лэнсинг.

– Мы слышали от хозяйки, что четверо из вашей группы пропали в городе. Расскажите, как это случилось, – попросила Мэри.

– Они просто не вернулись, – ответила Мелисса. – Однажды мы все ушли в город, на поиски. Мы сами толком не знали, что ищем. Мы вдвоем вернулись засветло, в наш лагерь на площади. Развели костер, приготовили ужин – ждали, что вот-вот подойдут остальные. Однако ночь прошла, а никто не появился. Как ни страшно нам было, мы отправились на поиски. Искали пять дней… Они исчезли бесследно. И каждую ночь на холме над городом огромный зверь плакался на свою судьбу.

– А потом вы нашли дорогу на запад и в конце концов очутились в этой гостинице, – подытожила Сандра.

– Все именно так и было, – подтвердил Джоргенсон. – С тех пор сидим здесь и боимся нос высунуть.

– Хозяйка уже намекала, – сказала Мелисса, – что нам пора выметаться. У нас ни гроша, и она это знает. У двоих из нашего отряда были деньги, но мы лишились денег вместе со спутниками.

– У нас пока есть деньги. Мы оплатим ваш счет, и вы сможете присоединиться к нам, – предложил Лэнсинг.

– А вы пойдете дальше? – быстро спросила Мелисса.

– Конечно, что же остается? – ответил Юргенс.

– Но это бессмысленно! – вскричал Джоргенсон. – Если бы знать, зачем мы здесь. Вам что-нибудь известно об этом?

– Абсолютно ничего, – покачала головой Мэри.

– Мы как крысы в лабиринте, – сказал Лэнсинг. – Если повезет, найдем выход.

– Дома у нас были столы для игр, – вспомнила Мелисса. – Мы могли играть часами, да что там – целые дни. Правила менялись по ходу игры. А если и были какие-то правила, или нам казалось, что были, потом они все равно изменялись.

– Кто-нибудь когда-нибудь выигрывал? – поинтересовалась Мэри.

– Не припоминаю. Скорее, нет. Мы не придавали этому особого значения – это была всего лишь игра.

– В нашей игре на карту поставлена жизнь, – хмуро пробормотал Джоргенсон.

– Некоторые скептики полагают, – сказал Лэнсинг, – что во Вселенной нет постоянных законов. Перед тем как я попал сюда, один мой разговорчивый приятель уверял меня, будто в мире все происходит случайно. Я не согласен с ним. Во всем должен быть резон, должны существовать причины и следствия. Должна быть цель – пусть мы не всегда способны понять ее. Даже если некая высшая форма жизни снизойдет до объяснений происходящего, поймем ли мы ее?

– Ваши рассуждения не особенно обнадеживают, – сказал Джоргенсон.

– Конечно. Но, мне кажется, не все потеряно. У нас еще есть шанс.

– Существуют тайны, – проговорил Юргенс, – тайны в высоком смысле слова, а не дешевые сенсации, тайны, которые можно разгадать, если сосредоточить на этом все силы.

– Мы пытались узнать у хозяйки, что там дальше, – сказала Мелисса. – Ей почти ничего не известно.

– В точности как тот мошенник в первой гостинице, – кивнул Джоргенсон. – Что-то болтал маловразумительное про куб и про город, и это все, что мы смогли из него выжать.

– Хозяйка, – продолжила Мелисса, – сказала, что неподалеку отсюда находится поющая башня. Еще она предупредила, чтобы мы двигались на запад. Севернее, по ее словам, лежит Хаос. Хаос с большой буквы.

– Что такое Хаос, она не знает, – вставил Джоргенсон. – Ей известно только само слово. Однако она ежится, когда говорит о нем.

– Тогда пойдем именно на север, – предложил Юргенс. – Когда куда-то не советуют идти, возникает ощущение, что там именно можно найти что-то, что от нас хотят скрыть.

Лэнсинг допил вино и поставил кружку на стол. Медленно поднявшись, он пересек комнату и подошел к столу с картежниками.

Лэнсинг довольно долго стоял рядом с ними. Играющие не обращали на него внимания; казалось, они не заметили его. Наконец один из игроков поднял голову.

Лэнсинг отшатнулся: из двух темных провалов в черепе на него глянули черные кусочки обсидиана. Две прорези между ртом и «глазами» заменяли нос. Еще одна щель зияла на месте рта. Губы отсутствовали. Не было и подбородка – скошенная нижняя часть лица переходила в шею.

Лэнсинг вернулся к своим спутникам. У камина он услышал странно взволнованный голос Сандры:

– Когда же мы попадем к поющей башне!