Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 12"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

– Освободите стол, – сказал он, – освободите стол для ужина. Надеюсь, он вам понравится.

Глава 7

Весьма вкусный и сытный ужин закончился. Отодвинув стол, собравшиеся расположились у камина, от которого исходило приятное тепло. Позади них, в дальнем углу комнаты, игроки в карты по-прежнему были увлечены игрой.

Лэнсинг кивнул в их сторону.

– А как же они? Они не присоединились к нам, когда мы ужинали.

Хозяин сделал осуждающий жест.

– Они не желают прерывать игру. Я подал им бутерброды, и они съели их, не отрываясь от карт. Они не поднимутся из-за стола до рассвета. Немного прикорнув, они совершают молитву, завтракают и снова садятся за карты.

– Кому же они молятся? – спросила Мэри. – Богам удачи, наверное.

Хозяин помотал головой.

– Не знаю. Я никогда не подслушиваю.

– Вы кажетесь мне удивительно нелюбознательным человеком, – сказал пастор. – О чем бы ни зашла речь, вы обнаруживаете поистине поразительное неведение. Вы не знаете, что это за страна. Вы не знаете, как мы оказались здесь и что нас ожидает.

– Я говорю вам правду, – ответил хозяин. – Я действительно не знаю и никогда этим не интересовался.

– И не у кого было спросить?

– Думаю, что так оно и есть.

– Выходит, нас согнали сюда без всякой информации и инструкций, – сказала Мэри. – Но этот кто-то или некая сила должны же были иметь какую-то цель. Неужели ни малейшего представления?..

– Абсолютно никакого, миледи. Я могу сказать вам одно – другие группы, появлявшиеся здесь, отправлялись обычно по древней дороге на поиски того, что лежит за горизонтом.

– Так здесь были и другие группы?

– О да. Очень много. Но проходит много времени прежде чем одна сменит другую.

– А они возвращаются?

– Редко. Разве что отставшие от группы.

– И что же происходит с теми, кто отстал?

– Этого я не знаю. На зиму я закрываю гостиницу.

– Эта древняя дорога, о которой вы упомянули, – вмешался генерал, – вы не могли бы рассказать о ней побольше? Куда она ведет, куда по ней можно добраться?

– До меня доходили только слухи. Мне приходилось слышать о городе и о кубе.

– Только слухи?

– Да, это все, что я знаю.

– А что такое куб? – спросил Лэнсинг.

– Я рассказал все, что знаю, – упорствовал хозяин. – Мне больше ничего не известно. А теперь я должен коснуться вопроса, который мне неловко задавать, но задать который я должен.

– И какой же? – спросил пастор.

– Это вопрос платежа. Вам следует заплатить и за еду, и за размещение. И еще я держу небольшую лавочку, где вы могли бы купить продовольствие и другие товары, прежде чем отправитесь в путь.

– У меня нет при себе денег, – сказал генерал. – Я их редко ношу с собой. Знай я заранее, что попаду сюда, я бы захватил какую-то сумму.

– У меня всего несколько купюр и пригоршня мелочи, – обратился к хозяину пастор. – Как и все служители церкви в моей стране, я очень беден.

– Я могла бы выписать чек, – вступила в разговор Мэри.

– Мне очень жаль, но я не принимаю чеки. Годится только звонкая монета, – ответил хозяин.

– Ничего не понимаю, – пожаловалась Сандра Карвер. – Монеты и чеки?

– Речь идет о деньгах, – пояснил генерал. – Вы должны знать, что такое деньги.

– Но я ничего об этом не знаю. Умоляю вас, скажите – что такое деньги?

Генерал ответил мягко:

– Это знак, бумажный или металлический, имеющий установленную ценность. Деньги используются для оплаты товаров или услуг. Вам наверняка приходилось использовать их для приобретения пищи и одежды.

– Но мы ничего не покупаем. Мы отдаем. Я отдаю свои поэмы и песни. Другие дают мне пищу и одежду, когда я в них нуждаюсь.

– Совершенно коммунистическое общество, – сказал Лэнсинг.

– Не вижу, почему вы все выглядите такими шокированными и озадаченными, – сказал Юргенс. – То, о чем говорит Сандра, единственный разумный способ организации общества.

– Это означает, как я понимаю, – прокомментировал генерал, – что и у вас обоих тоже нет денег.

Он повернулся к хозяину и произнес:

– Очень жаль, приятель. Похоже, вам не повезло.

– Погодите-ка, – вмешался Лэнсинг. У хозяина он спросил: – Не случалось ли, что деньги оказывались только у одного члена группы? Деньги тех, кому принадлежит инициатива во всем этом невероятном действе?

– Иногда бывало, – ответил хозяин. – По правде говоря, почти всегда.

– Что же вы сразу не сказали?

– Ну, – пробормотал хозяин, облизывая губы, – никогда нельзя быть уверенным. И следует соблюдать осторожность.

– Следует ли заключить, мистер Лэнсинг, – сказал пастор, – что вы являетесь нашим казначеем?

– Кажется, да, – ответил Лэнсинг. – Я был озадачен случившимся. – Он вынул из кармана одну из золотых монет и кинул ее хозяину. – Чистое золото, – сказал он, хотя не знал, так ли это. – Хватит на наши расходы?

– Следовало бы заплатить еще две, – сказал хозяин. – За ужин, ночлег и будущий завтрак.

– Я думаю, мистер Лэнсинг, что он бессовестно грабит вас, – сказал пастор.

– Я тоже, – ответил Лэнсинг. – Думаю, за ваши услуги хватило бы и одной монеты. Но из свойственной мне щедрости я готов заплатить две, но никак не больше.

– Цены так растут, и столько приходится платить слугам… – запричитал хозяин.

– Я плачу две, – повторил Лэнсинг, протягивая вторую монету, – и больше ни гроша.

– Ладно, – вздохнул хозяин, – может быть, следующая группа окажется щедрее.

– И все же это слишком много, – проворчал пастор.

Лэнсинг подкинул монету, и хозяин гостиницы ловко поймал ее пухлой рукой.

– Может быть, и много, – сказал Лэнсинг пастору, – но я не хочу, чтобы он говорил, будто мы обманули его.

Хозяин медленно поднялся.

– Когда пожелаете отойти ко сну, – сказал он, – позовите меня, я провожу вас в ваши комнаты.

После его ухода Мэри сказала:

– Что за странный метод финансировать путешествие. Вы ведь могли ничего не говорить, Эдвард, и остаться при своих деньгах.

– Но хозяин знал, что у кого-то из нас есть деньги.

– Судя по всему, кто-то нас сюда специально направил.

– Или что-то.

– Верно: или что-то. Мы, должно быть, очень нужны кому-то, раз наше пребывание здесь оплачивается.

– Но почему бы не сказать нам, чего от нас хотят?

– Мы имеем дело со странными существами.

– Мистер Лэнсинг, может, это и не наше дело, – сказал генерал, – но не поясните ли вы, как к вам попали деньги?

– Буду только рад, – ответил Лэнсинг, – но, во-первых, знает ли кто-нибудь из вас, что такое игральные автоматы? – Все слышали о них впервые. – Ну, тогда я расскажу вам длинную историю о студенте, игральных автоматах и моем эксцентричном друге.

Он рассказывал, и все слушали его с неослабным вниманием.

– Должен сказать, – заметил генерал, когда Лэнсинг закончил, – что все это ужасно сложно.

– Все происшедшее, – ответил Лэнсинг, – походило на розыгрыш. Но мое любопытство не давало мне остановиться.

– Может, это и хорошо. Иначе мы бы оказались без гроша за душой.

– Странно, – сказала Сандра, – вы обратили внимание, каким образом нас перенесли сюда: я – благодаря музыке, вы – через посредство этих предметов, которые называете игральными автоматами?

– А меня, – сказала Мэри, – затянул, как ни невероятно это звучит, чертеж. Мой сослуживец принес его мне, попросив объяснить деталь, в которой он не мог разобраться. Он очень настаивал и даже показал пальцем, куда именно я должна смотреть. Действительно, на чертеже был изображен механизм, подобного которому я никогда раньше не видела, и, пока я пыталась в нем разобраться, он как бы поймал меня; потом я увидела лес. Меня поражает, что и Эдвард, и я попали в ловушку при посредстве другого человека – в его случае студента, в моем – сослуживца-инженера. Не значит ли это, что сила, которая перенесла нас сюда, имеет агентов в наших мирах?

– Поначалу я подумал, – сказал Лэнсинг Мэри, – что вы и я – из одного мира, одной культуры, что наши общества очень похожи друг на друга. Но в разговоре мелькнуло понятие, которое вас озадачило. Похоже, вы не знаете, что такое коммунистическое общество.

– Термин мне известен. Я была удивлена контекстом, в котором он прозвучал, словно бы это что-то реальное, существующее на самом деле.

– В моем мире это так и есть.

– Что касается меня, – вступил в разговор пастор, – то в перенесении сюда никакой человек не принимал участия. Мне было даровано озарение. Я много лет ждал и искал его. Временами мне казалось, что я уже близок к достижению Благодати, но каждый раз она ускользала. И вот, стоя на поле с репой, я узрел видение – ярче и прекраснее, чем я смел надеяться. Я воздел руки, чтобы поклониться ему, и тут озарение стало таким величественным и сияющим, что поглотило меня.

– Мне кажется, мы достигли полной ясности, – сказал генерал. – Все мы из разных миров, разных, но населенных людьми. Пожалуй, хотя бы это не требует дальнейших подтверждений. Рассказы четверых из вас весьма убедительны. Надеюсь, вы извините меня, если я не присоединюсь к рассказчикам – мне не хотелось бы касаться тех странных обстоятельств, благодаря которым я очутился здесь.

– Я осуждаю вашу скрытность, – нахмурился пастор. – Мы с полной откровенностью исповедались…

– Все в порядке, – перебил его Лэнсинг, – если генерал не хочет раскрывать душу, это его право, и я не буду возражать.

– Но среди братьев…

– Мы не братья, пастор. Во-первых, среди нас две женщины – если уж придерживаться буквального смысла слова. Во-вторых, я сомневаюсь, что мы братья в духовном смысле, который вы, по-видимому, имели в виду.

– Если мы и братья, – заговорил робот Юргенс, – нам предстоит доказать это в дороге.

– Только в том случае, если мы действительно тронемся в путь, – ответил пастор.

– Я, по крайней мере, собираюсь это сделать, – сказал генерал. – Я умру от скуки, если придется торчать в этой гостинице. Этот жулик-хозяин говорил о городе, до которого можно добраться по дороге. И, конечно, каким бы ни был этот город, там и удобнее, и веселее, чем в этом свинарнике, и, может, удастся выяснить что-нибудь.

– Он еще говорил о кубе, – сказала Сандра. – Интересно, что бы это могло быть?

Глава 8

Они поздно тронулись в путь. Сначала по неизвестным причинам сильно запоздал завтрак, потом были долгие препирательства по поводу покупки снаряжения – продовольствия, одежды, крепкой обуви, спальных мешков, ножей, топоров, спичек, кастрюль – список был длинным. Генерал настаивал на приобретении ружья и был ужасно возмущен, когда хозяин гостиницы отказался продать оружие.

– Это же смешно! – бушевал генерал. – Кто слышал об экспедиции, отправляющейся в путь безоружной?

Хозяин попытался успокоить его.

– Вам не грозит в пути никакая опасность.

– Откуда вы знаете? До сих пор вы, о чем бы ни заходила речь, проявляли полную неосведомленность. Не зная местности, по которой нам предстоит путешествовать, как можно утверждать, что нам ничего не грозит?

Пришло время платить хозяину за снаряжение, и Лэнсингу пришлось поторговаться. Хозяин явно норовил урвать свое после неудачной попытки получить побольше за жилье. Лэнсинга энергично поддерживал пастор, полагавший что все кругом алчные лихоимцы.

В конце концов сделка совершилась, хотя стороны остались недовольны друг другом, и путешественники наконец отправились в путь.

Впереди шел генерал, сразу за ним – пастор, затем – Мэри и Сандра. Лэнсинг и Юргенс замыкали колонну. Юргенс нес тяжелый рюкзак, набитый продовольствием. Он почти ни в чем не нуждался – ни в пище, ни в спальном мешке, поскольку он не ел и не спал. В одежде он также не нуждался, но вооружился топором и ножом.

– Меня очень заинтриговали ваши первые сказанные мне слова, – обратился Лэнсинг к роботу. – Вы спросили, не сумасшедший ли я, и сказали, что коллекционируете сумасшедших. Потом вы сказали, что в вашем мире осталось мало людей. Как же тогда…

– Это была неудачная шутка, – ответил робот. – Мне очень жаль, что я так сказал. На самом деле я не коллекционирую людей. Я коллекционирую описания сумасшедших, которые нахожу в литературе.

– Вы составляете список литературных сумасшедших?

– О, не только. Я конструирую миниатюрные подобия, подобия людей, как если бы они существовали в реальной жизни.

– Так вы коллекционируете кукол?

– Более того. Эти фигурки двигаются и говорят, они разыгрывают сценки. Очень занимательно. Я развлекаюсь с ними часами. Благодаря им я, как мне кажется, лучше понимаю людей.

– Это механические игрушки?

– Ну, примерно. Их основа механическая, хотя есть и биологические элементы.

– Поразительно, – сказал Лэнсинг, слегка шокированный. – Вы создаете живых существ?

– Да. Во многих отношениях они живые. Лэнсинг умолк, продолжать разговор ему расхотелось.

Дорога мало чем отличалась от тропы. Иногда обнаруживались двойные колеи, оставленные колесами, но чаще колеи покрывала трава и ползучие растения.

Поначалу дорога шла лесом, и лишь спустя два часа взору путешественников открылась холмистая степь, поросшая травой и с редкими островками деревьев. День, приятно теплый вначале, становился все жарче по мере того, как солнце поднималось к зениту.

Генерал, вышагивающий впереди, остановился в тени рощицы и предложил сделать привал:

– Наши дамы нуждаются в отдыхе. Жарко.

Он вытащил из кармана мундира большой белый платок и вытер потное лицо. Потом достал фляжку и стал жадно пить.

– Да, нужно отдохнуть, – сказал Лэнсинг. – А чтобы не терять времени, можно и пообедать.

– Замечательная идея, – с энтузиазмом откликнулся генерал.

Юргенс, распаковав свой рюкзак, уже резал холодное мясо и сыр.

– Приготовить чай? – спросил робот.

– Некогда, – ответил пастор. – Мы должны спешить.

– Я принесу дров, чтобы вскипятить чай, – сказал Лэнсинг. – Недалеко отсюда я видел сухое дерево. Чай нам всем пойдет на пользу.

– Незачем ублажать плоть, – возразил пастор. – Можно обойтись и без чая. Мы могли бы на ходу есть сыр с сухарями.

– Сядьте, – сказал ему генерал. – Сядьте и расслабьтесь. Нельзя мчаться сломя голову на марше. В ритм нужно входить медленно и постепенно.

– Я не устал, – огрызнулся пастор. – Мне не нужно входить в ритм.

– Подумайте о дамах, пастор!

– Дамы не такие неженки. Это вы скисли, а не они. Они все еще препирались, когда Лэнсинг отправился за дровами. Дерево, которое он заметил по дороге, оказалось неподалеку, и Лэнсинг принялся за дело, обрубая сухие сучья. Одной охапки дров хватит, чтобы вскипятить чай.

За его спиной треснула веточка. Лэнсинг обернулся и увидел Мэри.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Ничуть, рад компании.

– Неуютно там – те двое все еще ссорятся.

– Они оба одержимые.

– И очень похожи друг на друга. Лэнсинг засмеялся.

– Они бы задушили вас, скажи вы им это. Каждый из них презирает другого.

– Может быть, именно потому, что они так похожи. Каждый видит в другом свое отражение. Классический случай ненависти к себе, вы не находите?

– Не знаю. Я не силен в психологии.

– А что вы знаете? Я хочу сказать, какой предмет вы преподаете?

– Английскую литературу. В своем колледже я считался специалистом по Шекспиру.

– А знаете, вы и выглядите как профессор. У вас ученый вид.

– Пожалуй, дров хватит, – сказал он, нагибаясь и собирая нарубленные сучья.

– Помочь?

– Да нет, этого довольно, чтобы вскипятить чай.

– Эдвард, как вы думаете, что мы найдем в конце концов? И что мы ищем?

– Не знаю, Мэри. И, наверное, никто не знает. И не знаю, почему мы здесь. Никто из нас не рвался сюда, однако…

– Я все время думаю об этом и не могла уснуть прошлой ночью. Кто-то хотел, чтобы мы попали сюда. Кто-то нас сюда перенес. Мы не добровольно оказались здесь.

Лэнсинг легко поднялся, взвалил охапку сучьев на плечо.

– Не переживайте. Может быть, через день или два все прояснится.

Они направились к месту привала и наткнулись на Юргенса, поднимавшегося из низинки с четырьмя флягами на плече.

– Я нашел родник, – сказал он. – Я мог бы наполнить и ваши фляжки.

Лэнсинг разжигал костер, пока Юргенс наливал воду в чайник и втыкал в землю рогатину, чтобы подвесить его над огнем.

– Известно ли вам, – требовательно спросил пастор, нависая над стоявшим на коленях Лэнсингом, – что этот робот принес флягу и для себя?

– Что же в этом плохого?

– Он же не пьет. Так почему бы…

– Возможно, он заботится о том, чтобы вы или генерал могли утолить жажду, когда ваши фляги опустеют. Об этом вы не думали?

Пастор фыркнул с издевкой.

Лэнсинга окатила горячая волна гнева. Он поднялся и повернулся лицом к пастору.

– Я скажу вам кое-что и больше повторять не стану. Вы смутьян, а нам здесь смутьяны не нужны. Будете продолжать в том же духе – я устрою вам трепку. Понятно?

– Правильно, правильно! – воскликнул генерал.

– А вы, – повернулся к нему Лэнсинг, – заткнитесь. Вы рветесь командовать и пока что не справляетесь с этим.

– Надо полагать, вы считаете, что вамследовало бы быть командиром.

– Нам вообще не нужно начальство, генерал. Если вас снова начнет разбирать спесь, вспомните об этом.

Обедали молча, и в молчании снова тронулись в путь. Генерал по-прежнему шел первым, и пастор следовал за ним.

Характер местности не менялся. Идти по равнине с разбросанными тут и там рощицами было приятно, но жара не спадала. Генерал теперь шел медленнее, чем до привала.

Дорога шла в гору, и путешественникам приходилось одолевать холм за холмом, один выше другого. Наконец, поднявшись на очередную вершину, генерал остановился. И закричал.

Склон холма круто обрывался в чашеобразную долину. На дне впадины красовался небесно-голубой куб. Даже издали он поражал массивностью. Простая и правильная форма – прямые грани, плоская верхушка. Никаких украшений, но размер и пронзительная голубизна делали его необыкновенно эффектным.

Дорога, которой они шли, вилась вниз по крутому склону. На дне долины у куба она делала петлю, затем зигзагом поднималась по противоположному склону.

Сандра пискнула:

– Он прекрасен! Генерал откашлялся.

– Хозяин гостиницы говорил о кубе, но я не ожидал ничего подобного. Вероятнее было бы обнаружить какие-то руины. Правда, должен признаться, я не особенно задумывался о кубе. Меня гораздо больше интересовал город.

Углы губ пастора поползли вниз.

– Мне не нравится, как это выглядит.

– Вам не нравится все на свете, – отпарировал генерал.

– Не лучше ли для начала спуститься вниз и все разглядеть, – предложил Лэнсинг.

Спускались долго. Им пришлось следовать всем извивам дороги, склон был слишком крут, чтобы идти напрямик.

Куб был окружен широкой полосой песчаной почвы, на которой ничто не росло. Песчаный круг с кубом в самом центре настолько правильной формы, что казался размеченным землеустроителями. Песок был белым и чистым, как в детской песочнице; ветер покрыл его мелкими волнами.

Стены куба подымались на высоту футов в пятьдесят, если не больше. Никаких отверстий, ничего, что походило бы на дверь или окно. И никаких украшений, резьбы или надписей. На близком расстоянии небесная, чистейшей невинности голубизна куба поражала так же, как и издали. Стены представляли собой абсолютно гладкую поверхность. Они определенно не из камня, подумал Лэнсинг. Пластик, вероятно, хотя мысль о пластике казалась невозможной в этой безлюдной глуши; или керамика, благородный фарфор.

В безмолвии люди обошли куб, по молчаливому соглашению не ступая на песчаный круг.

– Он прекрасен, – сказала Сандра со вздохом изумления. – Более прекрасен, чем казался издали. Более прекрасен, чем что бы то ни было.

– Поразительно, – откликнулся генерал, – действительно поразительно. Но что это такое?

– Должно быть, он функционален, – задумчиво произнесла Мэри. – Размер и масса… Будь он чисто символическим сооружением, он не был бы так велик. Кроме того, его бы построили на самом высоком месте, чтобы был виден издалека.

– Это место давно никем не посещалось – на песке нет следов, – сказал Лэнсинг.

– Если следы и были, – возразил генерал, – ветер быстро сровнял песок.

– Что это мы стоим и смотрим, словно бы боимся его, – сказал Юргенс.

– Возможно, мы его действительно боимся, – ответил генерал. – Представляется несомненным, что строители куба – представители развитой цивилизации. Это не нагромождение камней, которым суеверные дикари отмечали место поклонения своему божеству. И логично предположить, что сооружение должно иметь защиту, иначе его стены были бы покрыты надписями.

– Надписей нет, – сказала Мэри. – На стенах вообще нет ни единой отметины.

– Может быть, стены сделаны из материала, который не поддается воздействию, – ответила Сандра, – любой инструмент просто соскальзывает, не оставляя следа.

– Я все же думаю, что нужно исследовать куб, – проговорил робот. – Если подойти совсем близко к нему, можно найти ответы на многие вопросы.

С этими словами Юргенс повернулся и пошел к кубу через песчаную полосу. Лэнсинг предостерегающе закричал, но робот притворился, будто не слышит. Лэнсинг кинулся следом – он чувствовал, как, по-видимому, и все остальные, за исключением робота, смутную угрозу, исходящую от этого геометрически правильного песчаного круга. Лэнсинг почти догнал Юргенса, но зацепился за какой-то скрытый песком предмет и упал ничком.

Поднявшись на четвереньки и стряхивая песок с лица, Лэнсинг услышал крики остальных. Голоса покрывал могучий рык генерала:

– Немедленно назад, идиот! Там могут быть ловушки! Юргенс уже почти достиг стены, он не замедлил шага, как если бы, подумал Лэнсинг, собрался на всем скаку врезаться в нее. В ту же секунду, когда эта мысль пришла в голову Лэнсинга, он увидел, как что-то швырнуло робота высоко в воздух и навзничь бросило на песок. Что-то похожее, как показалось Лэнсингу, на змею (хотя, конечно, змеей это быть не могло), внезапно появилось из песка, ударило и исчезло так быстро, что глаз не успел уследить за движением.

Юргенс, упавший на спину, сделал попытку перевернуться, отталкиваясь обеими руками и ногой, чтобы отодвинуться от стены. Другая нога его явно не слушалась.

Лэнсинг бросился к роботу. Он ухватил его за руку и стал тянуть в сторону дороги.

– Ну-ка, позвольте, – услышал он голос, и глянув вверх, увидел наклонившегося пастора.

Пастор обхватил Юргенса поперек туловища, закинул его на плечо, как мешок с зерном, слегка покачнувшись под его тяжестью, дошел до дороги и усадил робота на землю.

Лэнсинг опустился на колени рядом с пострадавшим.

– Где болит? – спросил он.

– У меня ничего не болит, – ответил Юргенс. – Моя конструкция не предусматривает болевых ощущений.

– Одна нога повреждена, – сказала Сандра. – Правая. Он не может ею пользоваться.

– Ну-ка, давайте я подниму, – предложил генерал. – Посмотрим, выдержит ли нога ваш вес.

Могучим рывком он поднял робота, поддерживая его, пока тот не встал на обе ноги. Юргенс попытался удержать равновесие самостоятельно, но правая нога подогнулась. Генерал помог роботу сесть.

– Если это механическая поломка, может быть, ногу удастся починить, – сказала Мэри. – Дело ведь только в механической части, не правда ли, Юргенс?

– Скорее всего, – ответил Юргенс, – хотя возможно, поврежден и какой-то нерв – биологическая составляющая ноги. Я не уверен.

– Если бы у нас были инструменты! – простонала Мэри. – Проклятье, как мы не подумали о том, что в пути нам могут понадобиться инструменты?

– У меня есть набор инструментов, – сказал Юргенс. – Правда, небольшой, но, может быть, этого достаточно.

– Ну, слава Богу, – ответила Мэри. – Хорошо бы починить ногу.

– Кто-нибудь видел, как это случилось? – спросила Сандра.

Присутствующие покачали головами. Лэнсинг промолчал.

– Что-то ударило меня, – сказал Юргенс.

– Вы видели, что это было? – продолжала Сандра.

– Я ничего не видел. Я просто почувствовал удар.

– Нам не стоит оставаться на дороге, – сказал генерал. – На ремонт ноги может потребоваться какое-то время. Давайте найдем место для лагеря, тем более что начинает темнеть.

Они выбрали место для ночевки на опушке рощи, примерно в полумиле от дороги. В роще обнаружился родник, так что проблема воды оказалась решена. Топлива было тоже достаточно. Лэнсинг помог Юргенсу дохромать до лагеря и усадил его у дерева. Генерал распорядился:

– Мы все займемся костром, приготовлением ужина и прочим. Мэри, беритесь за ремонт. Лэнсинг поможет вам, если нужно. – Он отошел от них, но тут же вернулся и сказал Лэнсингу: – Мы обсудили наши отношения с пастором. Без большого удовольствия, но обсудили. Оба пришли к выводу, что были не правы в том инциденте на привале. Думаю, вам следует знать об этом.

– Спасибо, что сказали, – ответил Лэнсинг.