Текст книги "Поднять Титаник!"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Глава 66

Собравшимся в салоне Питт показался безмолвным привидением, поднявшимся из глубин морской преисподней. Он был мокрым с ног до головы: черные волосы его прилипли к разодранному до крови лбу, губы кривились в сатанинской улыбке. В свете ламп падавшие с одежды Питта капли воды сверкали, а на полу растекалась темная лужа.

Лицо Превлова застыло в напряженной маске. Он медленно вытащил из золотого портсигара сигарету, зажег ее и выпустил долгую струю табачного дыма.

– Ваше имя? Смею предположить, вы Дирк Питт, не так ли?

– Именно так записано в моем свидетельстве о рождении.

– Похоже, вы необыкновенно долговечны, господин Питт. Я полагал, что вы мертвы.

– Это лишний раз доказывает, что нельзя доверять сплетням на борту корабля.

Питт медленно снял с себя мокрую куртку и набросил ее на голые плечи Даны Сигрем.

– Ты уж извини, дорогая, – в данную минуту это лучшее, что могу сделать. – Затем он обернулся в сторону Превлова. – Будут возражения?

Превлов отрицательно покачал головой. Его несколько озадачила манера поведения Питта. Сощурившись, Превлов пытался сейчас оценить Питта, как ювелир оценивает очередной камень, прежде чем начать огранку.

Капитан Превлов сделал знак одному из десантников, который подскочил к Питту и ловко обыскал его мокрую одежду.

– Будут возражения? – в свою очередь поинтересовался Превлов.

Питт пожал плечами и даже развел на ширину локтевых суставов руки, чтобы русскому десантнику было сподручнее обыскивать. Солдат стремительно пробежал сверху вниз руками, выпрямился и, обратив лицо к Превлову, отрицательно качнул головой, удостоверяя безоружность Дирка Питта.

– Что ж, – сказал Превлов. – С вашей стороны мудро прийти сюда без оружия. Впрочем, от человека с такой, как у вас, репутацией я другого и не ожидал, скажу вам искренне. Я ведь немного знаю о вас, приходилось читать досье с материалами о ваших экспедициях. Произвело на меня, не скрою, самое приятное впечатление. Я еще, помню, тогда подумал, что хотелось бы с вами познакомиться… Не думал, что доведется увидеть вас при таких обстоятельствах, ну да человек, как известно, предполагает, не правда ли? И тем не менее, скажу откровенно, я рад нашему знакомству.

– Сожалею, что не могу ответить взаимностью, – приятным голосом ответил Питт. – Ни с вами лично, ни с подобным вам сбродом мне, признаюсь, никогда не хотелось знакомиться.

Превлов сделал несколько шагов к Питту и наотмашь, тыльной стороной ладони, ударил его по лицу.

Питт чуть подался назад, из угла рта тонкой струйкой начала капать кровь.

– Ну, ну… – тихим, нарочито спокойным голосом сказал он. – Знаменитый Андрей Превлов наконец потерял хладнокровие.

Превлов подался к Питту, глаза его сузились, лицо сделалось каменным.

– Мое имя?! – шепотом выдохнул он. – Тебе известно мое имя?

– Знаю о вас не меньше, чем вы обо мне.

– Что ж, – сказал Превлов, – вы умнее, чем я даже мог предположить. Однако готов спорить, что, кроме имени, едва ли что-нибудь конкретное вам известно.

– Не знаю, не знаю… – протянул Питт. – На вашем месте, я не был бы столь категоричен. Как бы вы, скажем, отнеслись к предложению послушать одну мудрую народную сказку, а?

– Увы, не до сказок сейчас, – ответил Превлов. Он сделал знак десантнику с ножом в руке. – Сказки будут позднее, а сейчас я был бы вам чрезвычайно благодарен за помощь в переубеждении адмирала Сэндекера и его коллег, которые почему-то напрочь отказываются работать под нашим руководством.

Десантник, нижняя часть лица которого была скрыта под специальной повязкой, по сигналу Превлова двинулся в направлении Даны. В руке его блестел нож. Когда десантник поднес лезвие к груди Даны, парализованная страхом женщина даже не попыталась отклониться, а лишь нагнув голову, не отрываясь смотрела на хромированное лезвие.

– Вот и плохо, что не захотели послушать одну сказку, – ровным голосом сказал Превлову Питт. – Одну такую знаю я сказку, которая вам непременно бы понравилась. Эта сказка про двух чудесных парней, которых зовут «Серебряный» и «Золотой».

Превлов изучающе посмотрел на Питта, затем резким кивком головы приказал десантнику убрать нож и отойти на место.

– Если пяти минут хватит, я готов послушать, какая там еще у вас сказка…

– Это не займет много времени, – начал Питт. – Сказка вот какая. В некотором царстве, в некотором государстве жили-были два канадских инженера. В один прекрасный день они сделали для себя удивительное открытие, а именно: они вдруг поняли, что элементарный шпионаж может оказаться куда более прибыльным, чем их работа по специальности. И они, отбросив ложный стыд, стали профессиональными агентами в самом прямом смысле этого слова, направив свой талант на сбор данных об американских программах в области океанографии и передачу этих сведений по секретным каналам в Москву. «Серебряный» и «Золотой» отрабатывали свои деньги, не совершая ошибок. Их русские хозяева за два последних года получили информацию о всех мало-мальски важных акциях, осуществленных НУМА. Затем началась отработка проекта по спасению «Титаника». И советская военно-морская разведка, которую вы тут и представляете, товарищ Превлов, почуяла настоящую добычу. Вы получили возможность из первых рук получать информацию о новейших американских достижениях в области глубоководных спасательных технологий. Тогда вы еще и не подозревали, что в действительности кроется за подъемом «Титаника».

Далее, – продолжал Питт, – эти самые «Серебряный» и «Золотой» посылают своим русским хозяевам все новую информацию. Наши инженеры нашли такой замечательный способ передачи своей шпионской информации, что просто любо-дорого. Они использовали пинджер на аккумуляторах. А пинджер – это такой славный приборчик для распространения под водой сигналов определенной частоты, который выглядит, как сигнал обычного сонара. И вот однажды акустик «Каприкорна» обратил мое внимание на странные сигналы. Вместо того, чтобы прислушаться к мнению специалиста, я же еще сделал внушение своему акустику, в чем сейчас искренне раскаиваюсь. Но, как бы там ни было, а в то время никому из нас, и мне в том числе, даже в голову не могло прийти, что за нами шпионят и всю информацию передают в виде подводных сигналов. Никому не пришло в голову записать эти странные сигналы и попытаться их расшифровать. Во всем регионе лишь один человек занимался дешифровкой сигналов, да и тот находился на борту «Михаила Куркова».

Питт сделал паузу, облизал, губы и посмотрел на мужчин, внимательно слушавших его рассказ.

Мы не почуяли неладное до тех пор, пока в недобрый час Генри Манк не почувствовал желание удовлетворить естественные потребности. На обратном пути с кормы «Сапфо-II» в носовую часть он заметил работающий псевдо-сонар. Остановился, присмотрелся… Увидел, как один из ваших агентов передавал информацию. Он пытался переубедить Манка, однако Манк, увидев пинджер, сразу сообразил, в чем дело. И поплатился. Так приходится подчас расплачиваться любопытному коту, который сует нос во все кастрюли. Манка убили сзади ударом треножника по затылку. Убийца оказался в дурацком положении, и тогда он попытался инсценировать случайную смерть: еще раз ударил головой уже мертвого к тому времени Генри Манка об угол кожуха альтернатора. Вудсон подозревал, что дело нечисто, я подозревал. А доктор Бейли обнаружил кровоподтеки на горле Манка. Но поскольку тогда на след убийцы напасть не удалось, я сделал вид, что поверил в версию о случайной смерти. Позднее я пришел на «Сапфо-II», уже когда лодка была на корабле сопровождения, обыскал там все углы и, представьте себе, обнаружил старенький треножник, на котором был размещен пинджер. По иронии судьбы, я обнаружил треножник в том самом шкафчике, который использовал для своих вещей Генри Манк. Мне и в голову не пришло отправить треножник на берег, чтобы специалисты попытались снять с его поверхности отпечатки пальцев. Я сразу понял, что тут орудует профессионал. Так что и сам пинджер, и треножник я оставил там, где обнаружил. Мне было вполне ясно, что рано или поздно, когда волна расследования гибели Манка уляжется, рано или поздно ваш агент вновь попытается связаться с «Михаилом Курковым». И я стал ждать.

– Что ж, очень интересная у вас сказка, – сказал Превлов. – Только слишком много подробностей. Подробностей много, а вот доказательств никаких.

Питт загадочно улыбнулся и продолжал:

– Доказательства у меня появились позднее, и действовал я методом вычитания. Убийцей был один из тех троих, кто находился в том рейсе на борту «Сапфо-II». Причем, убийца должен был в момент, когда Манк получил роковой удар сзади, формально отдыхать после отработанной смены. И тогда я поступил следующим образом. Работая с этими тремя людьми, я так составлял график их работ, чтобы двое находились на корабле, а один – под водой, занимаясь подготовкой «Титаника». И я все время менял: то один должен был работать под водой, то другой, то третий. И как только в очередной раз наш акустик поймал сигнал, я точно знал убийцу Манка.

– И кто же он, Питт? – сдавленным голосом спросил Спенсер. – Нас тут десять человек. Этот подонок среди нас?

Несколько секунд Питт неотрывно смотрел на Превлова, затем резко обернулся и кивнул в сторону одного из мужчин, сгрудившихся под лампой:

– Тут бы понадобились торжественные фанфары, чтобы ознаменовать явление героя народу. Однако, боюсь, кроме ударов волн в корпус «Титаника» других, более торжественных, звуков не будет. Но как бы там ни было, а я хочу, джентльмены, представить вам господина Драммера! Пожалуйста, господин Драммер, выйдите и покажитесь, чтобы все могли вас лицезреть. В следующий раз столь же много людей будут смотреть на вас, когда вас поведут на электрический стул.

– Неужели Бен Драммер?! – воскликнул Ганн. – Не могу поверить. Мы столько времени проработали вместе, да и здесь он был вместе со всеми нами…

– Но дело осложнялось тем, – продолжал Питт, – что я не мог немедленно арестовать Драммера. Тогда бы русские лишились своего весьма ценного агента, который сообщал им подробности, касающиеся подъема «Титаника», а мы лишались возможности продолжать игру. Мы ведь тоже захотели немного поиграть.

– Вот ведь гад… – сказал Джиордино. – Ловко он меня обманывал. Работал, паскуда, за двоих, а я даже и не задумался, откуда, мол, у него такое рвение…

– За двоих, говоришь? – переспросил Питт. – Здесь ты, по-моему, не совсем прав. Действительно, он много времени проводил под водой, да и на корабле даром его не терял. У него вечно были грязные руки и черт знает в чем вымазанное лицо. Однако результатов его деятельной работы никто не видел. Ты, например, мог бы мне сказать, что именно сделал Драммер за все время, пока проводились работы по спасению «Титаника»? Мог бы? Я так – нет. Потому как Драммер лишь изображал активную деятельность, горение на работе…

Ганн недоуменно покрутил головой.

– Ну и дела… Если бы вдруг у меня кто спросил, я бы тоже сказал, что Драммер работает, не жалея себя. И все-то он проверял, все приборы, механизмы, разное там оборудование…

– Оборудование, ага, как бы не так! Драммер раздобыл миниатюрную ацетиленовую горелку, носился с ней по «Титанику» и делал аккуратные и не бросающиеся в глаза дыры в корпусе. Вот так он и работал, не жалея себя…

– Ушам своим не могу поверить, – сказал Спенсер. – Да и зачем в таком случае дырявить корабль, если наверняка знаешь, что он понадобится твоим русским хозяевам.

– А чтобы труднее было буксировать «Титаник» в Нью-Йорк, только лишь за этим, – объяснил Питт – Важно было выиграть время, поскольку если у русских и были какие-то шансы высадиться на борт «Титаника», то разве только во время урагана. Задумано неплохо, но не более того. До поры до времени нам даже не приходила в голову мысль о том, что кто-то может попытаться захватить «Титаник». И однако же… Деятельность Драммера была, как оказалось, отнюдь не напрасной. Если бы не это его вредительство, буксировщики сумели бы оттащить «Титаник» миль за тридцать от эпицентра Аманды. Но, еще раз скажу, Драммер честно отрабатывал свои деньги: вода в трюме лайнера все прибывала и скорость передвижения все замедлялась. Буксировщики вынуждены были в конце концов перейти на самый тихий ход, какой только конструктивно оказывался возможным… Да что я, в самом-то деле! То, что «Титаник» оказался захвачен Превловым и его головорезами – лучшее свидетельство того, как именно поработал тут Драммер.

Коллеги Питта понемногу начали понимать ситуацию. Ведь действительно никто не мог припомнить, что видел Драммера возле помп, или видел, как он таскает какие-нибудь тяжести, расчищая палубу. Только теперь спасателям стало очевидно, что в действительности Драммер всегда ошивался неизвестно где и делал то, что считал нужным, никому при этом не давая отчета. Если о чем-то Драммер и говорил, так разве только о том, как он устает, и почему не сумел выполнить какое-либо из конкретных ему порученных заданий.

Все уставились на Драммера с таким видом, как будто перед ними был пришелец из другого мира. Подспудно коллеги Питта ожидали, что Драммер будет сейчас оправдываться, попытается хоть как-то выйти из ситуации.

Однако с его стороны ничего такого, не последовало.

Ни слова не произнес он в свое оправдание. На лице Бена появилось было, но тут же исчезло выражение брезгливости. Даже внешне он изменился: вместо грустного выражение лица стало жестким, жестоким, уверенным. Губы, прежде неизменно сохранявшие сибаритскую ухмылку, теперь лишь подчеркивали мужественность. Вместо знакомого всем Драммера был человек аристократической наружности с жестким выражением лица.

– Позволь мне пару слов, – сказал Драммер, обращаясь к Питту. – В тебе, Питт, пропал, если хочешь знать мое мнение, хороший разведчик. Но, впрочем, это так, к слову. Однако при всей твоей наблюдательности, при всем твоем уме ты оказался не в состоянии разглядеть кое-чего значительно более важного.

– Надо же! – Питт всплеснул руками. – Наш уважаемый коллега даже говорить стал по-другому. Куда-то вдруг подевался его простецкий акцент, а?!

– Стало быть, и тут я сумел провести тебя, не так ли, Питт?

– Не только тут, Драммер. Ты во многих отношениях преуспел, не буду скрывать. Скажем, ты преуспел в науке убивать друзей, в науке продавать секреты своей страны. Ты способный ученик, Бен Драммер, очень, я бы даже сказал, способный.

– Что ж, этому пришлось учиться, – сказал ему Драммер. Не спеша отделившись от своих недавних коллег, он подошел и встал теперь напротив капитана Превлова.

– Скажи мне напоследок, если не затруднит, какая была у тебя кличка, «Серебряный» или «Золотой»?

– Так уж ли это сейчас важно, Питт? – Драммер пожал плечами. – Впрочем, если ты уж действительно так хочешь знать, то «Золотой».

– Значит, «Серебряный» это твой брат?

Лицо Драммера сделалось еще более жестким.

– И это пронюхал?

– Ну, а почему бы и нет. Как только я вычислил тебя, то подключил к расследованию ФБР. Они тобой и занялись. Хотя мне куда больше хотелось бы обратиться за помощью к военно-морской разведывательной службе русских. Вот бы кто при желании мог мне действительно помочь. Ведь именно русские разведчики сочинили всю твою липовую историю, не менее, впрочем, американскую, чем традиционный американский пирог с яблоками. Однако и в ФБР парни оказались не промах, сумели раскрутить всю твою историю, нашли фальшивые документы. Они сумели проследить весь твой путь, до самого городка Галифакс в Новой Скотии, где вы с братом родились… Они даже выяснили, что ты и брат были не просто единоутробными, но появились на свет с разницей в десять минут. Да, в ФБР встречаются большие умельцы, грех жаловаться.

– Надо же, – сказал Спенсер, – близнецы!

– Близнецы-то близнецы, однако совершенно не похожие друг на друга. Только для посвященных они – единоутробные.

– И, стало быть, найдя одного из близнецов, ты легко обнаружил и другого, так ведь? – спросил Спенсер.

– Не стал бы сейчас уверять, что это было легко, – сказал Дирк Питт. – Они были тоже парни не промах, что Драммер, что брат его родной. Умные ребята, этого у них не отнимешь. Я поначалу как раз и погорел на том, что предполагал, будто у того и другого должны быть одинаковые пристрастия, сходные симпатии и антипатии, одна компания, что тот и другой часто бывают вместе, любят ходить в одни и те же места. Я так думал, но оказался совершенно не прав. Но оказалось, что братья, эти вот самые «Серебряный» и «Золотой» совершенно не похожи друг на друга. Драммер, как известно, человек общительный и ровный в отношениях со всеми, жил один. Тут парням из ФБР не посчастливилось разжиться какой-либо информацией. Они не знали, как найти выход на второго брата, где можно искать его. Но, правильно говорят, мол, не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Случай с «Дин Фантом»? – попытался угадать Ганн, глядя на Драммера жестким ненавидящим взглядом. – Но ведь Драммер не был связан с «Дип Фантом». Он же находился на борту «Сапфо-Н».

– Но с «Дин Фантом» он-таки был связан, и даже очень. На «Дип Фантом» находился его брат.

– Как ты догадался? – поинтересовался Драммер.

– У двойняшек есть одна такая весьма любопытная особенность, они думают и чувствуют, как один человек, у них сходного куда больше, чем это может показаться. Когда один из братьев оказывается в опасности, другой чувствует эту опасность, где бы сам при этом ни находился. Так же произошло и в нашем конкретном случае. И Драммер испытывал, находясь в безопасности, такие же ощущения, как если бы он сам был на «Дип Фантом».

– Да, я помню, что хотя все мы очень переживали, Драммер был прямо-таки в истерике, – сказал Ганн.

– И для меня опять-таки все свелось к тому, чтобы вычислить нужного человека из троих. На сей раз это были Чавец, Киль и Меркер. Чавец даже по виду мексиканец, и с этим нельзя было не считаться. Киль на восемь лет моложе Драммера, и эту разницу в возрасте также никак не подделаешь, никакими фальшивыми документами. Остается, значит, Сэм Меркер.

– Черт! – не выдержал Спенсер. – Столько времени нас водили за нос, а мы и ухом не повели.

– С одной стороны – да, конечно. Однако если иметь в виду, что русские выставили против нас едва ли не самых лучших своих агентов, нужно будет твое заключение разбавить парой снисходительных фраз, – Питт едва заметно ухмыльнулся. – И вот еще что. Тут Спенсер как-то между делом сказал, что на борту «Титаника» десять человек. Так вот, адмирал, хочу внести некоторую ясность. Нас тут одиннадцать на данный момент, не считая… Ну, вы понимаете. А обсчитались вы, Спенсер, потому что не включили в общее число нашего местного Джека Потрошителя. – Обернувшись к десантнику, который все еще продолжал стоять напротив Даны с ножом наизготовку, он сказал: – Меркер, да брось ты свой дурацкий фонарь.

Десантник подумал несколько мгновений, затем развязал шарф, скрывавший нижнюю половину лица.

– Слу-ушайте, так это ведь тот самый скот, что Вудсона убил, – сказал Джиордино.

– Это был вынужденный шаг, – сказал Меркер с редкостным спокойствием в голосе. – Первой ошибкой Вудсона было то, что он узнал меня. Если бы он хоть немного помолчал, то был бы сейчас среди вас целым и невредимым. Его второй ошибкой, и фатальной, было нападение на меня.

– Но ведь Вудсон был твоим другом.

– В шпионской работе не бывает друзей.

– Слушай, Меркер, – произнес Сэндекер. – Ты и Драммер оказались теми самыми «Серебряным» и «Золотым». Я вам так верил, так ценил вас, а оказывается, все это время вы по крупицам продавали НУМА. Два года кряду, целых два года вы продавали и предавали ваших коллег. И чего ради? Из-за нескольких паршивых долларов?!

– Ну, что значит – «нескольких»?! – Меркер вставил финку обратно в чехол. – Тех денег, что мы с братом за эти годы заработали, вполне хватит на безбедную и, я бы даже сказал, комфортную жизнь.

– Он псих, – безапелляционно заявил Ганн. – Таким, как Меркер, нужно весь остаток жизни провести в отделении доктора Бейли.

– Псих не псих, однако я уверен, что это именно он способствовал тому, чтобы Стерджисов вертолет доставил его сюда. На это у него ума хватило… – Питт вытащил смятый носовой платок и несколько раз промокнул рану на голове.

– Но как он пробрался на «Титаник»?! – недоуменно спросил Стерджис. – И тем более, как он мог попасть на мой вертолет?! Питт, ведь ты был вместе со мной, когда я открывал грузовой люк, и ты видел, что там кроме Даны Сигрем не было ни души, разве не так?

– Да был, был там Меркер, это мы с тобой ушами прохлопали, все на свете проморгали… Он подсыпал снотворного доктору Бейли, затем отправился в каюту своего брата, там переоделся во все новое, включая обувь. Он обул желтые ковбойские сапоги, а затем, никем не замеченный, пробрался в машину, вытащил из грузового отсека спасательный плот, оставив только чехол от него. Под чехлом-то он тогда и спрятался. Дане не повезло, что она полезла в вертолет, где потеряла свою косметичку. Полезла туда, где прятался наш герой. А когда она наконец обнаружила косметичку, зажатую между складными креслами, и нагнулась за ней, то заметила пару сапог, которые выглядывали из-под аварийного чехла. И чтобы она не сорвала его побег, Меркер ударил ее по голове молотком, который там же валялся. Набросил на Дану брезент, а сам опять спрятался в нишу.

– Что же получается? Значит, в тот момент, когда мы с вами открыли люк, он находился в багажном отсеке?

– Нет, когда мы с тобой открыли люк, его там уже не было. Если ты обратил внимание, мы открыли люк, выждали несколько минут на всякий случай, прислушиваясь, и только после залезли в машину. Так вот, когда заработал электромотор, связанный с люком, он преспокойно перешел в пилотский отсек, а уж когда мы, изображая заправских детективов, вошли в грузовой отсек, Меркер покинул вертолет и под покровом ночи скрылся без всяких проблем.

– А молоток зачем ему понадобилось бросать в винт вертолета? – поинтересовался Стерджис. – В этом-то какой смысл?

– Ты же прилетел с «Каприкорна» без груза, и у меня не было никакой уверенности, что ты не улетишь, не открывая грузовой отсек. Так вот я и бросил молоток, чтобы обезопасить свой выход наружу.

– Ну, разумеется! Вышел – и давай себе орудовать! – сказал Питт. – Небось, братец тебе и схемку-то «Титаника» предоставил, чтобы лишних километров не набегать. Я даже могу сказать, с чего начались твои похождения на «Титанике». Ты вытащил припрятанное Драммером приспособление для резки и тотчас же разрубил канат, отцепив, таким образом, лайнер от обоих буксировщиков. Наверняка подловил такое время, когда шеф Баском с парнями закончили очередную инспекцию, пошли отдохнуть – вот здесь-то ты и обрезал буксировочный канат. Можешь не отвечать, я и так уверен. Потом ты перерубил крепления, которыми вертолет был привязан к палубе. Думаю, особое удовольствие тебе доставила мысль, что вертолет скользит по наклонной палубе и падает в воду вместе со мной.

– Отчего же… – добродушно улыбнулся Меркер. – Двух зайцев одним выстрелом – это ведь всегда приятно, не скрою. Это примерно как…

Договорить Меркер не успел. Глухие выстрелы, донесшиеся откуда-то снизу, заставили его прерваться на полуслове. Превлов вопросительно посмотрел на своих десантников, затем перевел взгляд на Питта и Сэндекера.

– Кажется, парни в трюме оказались менее покладистыми, нежели я думал. – Превлов вытащил из мундштука недокуренную сигарету и загасил ее о подошву ботинка. – Думаю, мы и так с вами слишком заболтались. Шторм через некоторое время должен ослабнуть, тогда «Михаил Курков» возьмет «Титаник» на буксир. Адмирал, у меня к вам личная просьба. Пожалуйста, проследите, чтобы ваши парни прекратили валять дурака и занялись откачкой воды из трюма. В конце концов, нужно и меру знать… Драммер покажет все дыры, что он провертел в корпусе, и все, кто свободен, будут заделывать пробоины. Иначе все потонем к чертовой матери!

– Значит, опять угрозы, опять выкручивание рук, игры в злого дядю, так?! – с нескрываемым презрением спросил адмирал Сэндекер.

– Игры кончились, адмирал, – вид у Превлова был грозный. Он сказал что-то одному из десантников, мужчине невысокого роста, в облике которого было что-то от профессионального мясника. Это был тот самый человек, который ударил автоматом Сэндекера. – Его зовут Бузки, он наш лучший стрелок. Немного понимает по-английски, по крайней мере, счет перевести сумеет. – Превлов обернулся к парню. – Бузки, я буду считать, и как только досчитаю до пяти, ты стреляешь в правую руку миссис Сигрем повыше локтя, при счете «десять» стреляешь в левую руку. Скажу «пятнадцать» – в правое колено. Ну и так далее, пока адмирал Сэндекер будет упорствовать.

– Что ж, деловой подход, – одобрительно сказал Дирк Питт. – А после того, как мы все выполним свою работу, вы перестреляете нас по одному, выбросите тела за борт, и никто никогда не сумеет нас найти. А вы будете всюду утверждать, что команда покинула «Титаник» на вертолете и что вы взяли на буксир покинутое всеми судно, которое по международным правовым нормам теперь принадлежит вам. Так, что ли?! У вас даже и два свидетеля есть, один лучше другого: Меркер и Драммер. Уж они-то сумеют дать нужные показания, уж они расскажут, как русские вытащили их из бушующего океана и буквально спасли, им жизнь…

– Мне надоела болтовня, – оборвал Превлов. – Ну что, Бузки, работай, давай!

Бузки равнодушно поднял ствол и прицелился в Дану.

– Странный вы человек, – обращаясь к Превлову, сказал Питт. Вам совсем не интересно узнать, каким образом я узнал кодовые имена Драммера и Меркера и почему это я не приказал их арестовать после того, как вычислил обоих? Вам, кажется, не интересно даже узнать, каким образом я сумел узнать ваше имя, уважаемый захватчик.

– Интересно, только теперь все это уже без разницы. Ничто не изменит обстоятельств. И ничто, равно как никто, не сумеет помочь вам и вашим товарищам. Ни ваше хваленое ЦРУ, ни даже весь военно-морской флот Соединенных Штатов. Жребий брошен, увы… И довольно попусту сотрясать воздух, мне это осточертело!

Превлов обернулся к Бузки и громко, отчетливо произнес:

– Ра-аз!

– Как только капитан Превлов скажет «четыре», ты подохнешь, Бузки.

Бузки при этих словах сделал надменное лицо и чуть скосил глаза в сторону Питта.

– Два-а!

– Слушайте, неужели вы так еще и не поняли, что мы с адмиралом Сэндекером прекрасно знали о ваших намерениях захватить «Титаник»? Знали еще двое суток тому назад.

– Я же сказал, – осточертело. Три!

– В крови, которая сейчас прольется, вы будете виноваты один, Превлов.

– Четыре.

Прогремел оглушительный выстрел. Пуля прошла между глаз Бузки и разнесла ему череп. И, как при замедленной съемке, Бузки повалился под ноги Превлову.

Сильный удар сбил Дану Сигрем с ног, и она лишь успела истошно закричать, падая на палубу. Толкнувший ее Питт даже не потрудился извиниться, навалившись на нее своими стадевятидесятью фунтами тренированного мускулистого тела. Джиордино подмял под себя Сэндекера и сделал это не хуже многоопытного защитника из «Грин Бэй Пэкерз». Остальная часть спасателей в тысячную долю секунды сориентировались, демонстрируя молниеносное реагирование и прекрасное владение своим телом. Они падали на пол подобно листьям в ураган. На пол грохнулись также и Драммер с Меркером.

В дальнем конце салона, там, где сохранялась темнота, раздался еще один выстрел, от которого попадавшие на пол русские десантники очнулись и начали беспорядочно палить в темноту, что было опрометчиво. Не успев сделать и нескольких выстрелов, первый из десантников получил пулю в лицо, второй странно выгнулся, из шеи у него забил фонтан крови. Присевший на корточки третий десантник вдруг подозрительно спокойно встал на колени, опустил голову и с удивлением посмотрел на две дырки в груди, слева и справа от пуговицы, и рухнул лицом на пол.

Превлов остался один. Обведя всех взглядом, он перевел глаза на Питта. В них было выражение признания своего поражения и готовность умереть. Он кивнул Питту, затем начал палить из пистолета в темноту. Он расстрелял обойму и стоял, ожидая ответного выстрела. Однако никто не стрелял. Наступила тишина. Казалось, что все успокоилось. И только затем смысл происшедшего дошел до Превлова. Ему не суждено умереть здесь, на «Титанике».

Это была ловушка, в которую он наивно попался, как маленький ребенок в клетку тигра.

И вдруг что-то стало бередить его душу, насмехаясь и возникая снова и снова.

Марганин… Марганин… Марганин…