Текст книги "Явление тайны"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

VII

Пуля ударила в бок, как кулак чемпиона-тяжеловеса. Теслу отшвырнуло назад. Ухмылку Томми-Рэя сменили звезды, мерцающие сквозь пролом в крыше. Они становились все больше, расползались яркими ранами, окаймленные прозрачной темнотой.

То, что произошло дальше, было выше ее понимания. До нее донеслись звуки голосов, выстрелы и крики женщин – они, как сказал Рауль, всегда собирались здесь в это время. Но у Теслы не было сил интересоваться тем, что происходит на земле. Все ее внимание привлекало мерзкое зрелище вверху больное вспухшее небо готово было вот-вот затопить ее своим тлетворным светом.

«Это смерть?» – подумала она. Тогда смерть, пожалуй, переоценивают. Тесла начала придумывать историю о женщине, которая…

Мысль отправилась вслед за сознанием – они покинули Теслу.

Второй выстрел предназначался Раулю. Тот невероятно быстро перепрыгнул через костер и бросился на убийцу Теслы. Пуля в него не попала. Чтобы уберечься от следующей, Рауль откатился в сторону. Это дало Томми-Рэю возможность выбежать через дверь в толпу женщин. Он распугал их третьим выстрелом, целясь поверх покрытых платками голов. Женщины с криками кинулись врассыпную, увлекая за собой детей. Держа в руке сосуд с нунцием, Томми-Рэй поспешил вниз, туда, где оставил машину. Он оглянулся и убедился, что Рауль, чьи уродливые черты и необычайная проворность застали его врасплох, не гонится за ним.

Рауль потрогал щеку Теслы. Ее лихорадило, но она была жива. Он снял с себя рубашку и прижал к ране, потом позвал разбежавшихся женщин. Он знал их всех по именам, А они знали его и доверяли ему.

– Присмотрите за Теслой, – велел он, а сам отправился за Человеком-Смертью и его трофеем.

Томми-Рэй уже увидел неясные очертания своей машины в лунном свете и вдруг споткнулся. Пытаясь удержать одновременно сосуд и револьвер, он со всего размаху упал лицом вниз, ободрал щеку, подбородок и ладони о камни, усыпавшие землю. Когда он поднялся, ссадины кровоточили.

– Мое лицо! – воскликнул он в ужасе от возможности изуродовать себя.

Было и кое-что похуже. Позади он слышал быстро приближающиеся шаги мерзкого выродка.

– Хочешь умереть? – крикнул он преследователю. – Нет проблем! Это мы устроим. Нет проблем!

Он пошарил по земле в поисках револьвера, но оружие отлетело куда-то в сторону. Сосуд, однако, был под рукой. Томми-Рэй поднял его и почувствовал, что жидкость забурлила, нагревая стекло в его кровоточащей руке. Он крепче сжал колбу, чтобы снова не выронить ее. Жидкость отреагировала, и нунций побежал по его пальцам.

Много лет прошло с тех пор, как нунций сделал свое дело с Флетчером и Яффом. Его остатки были захоронены среди камней. Скрытый от глаз, он остыл, позабыл о собственной миссии. Но теперь он вспомнил. Пыл Томми-Рэя разбудил его.

Томми-Рэй увидел, как вещество забилось внутри сосуда, яркое, словно блеск ножа или вспышка выстрела. Потом жидкость вырвалась из плена и выплеснулась на юношу, заструилась по пальцам вверх – к израненному лицу.

Прикосновение было легким, но теплые, как сперма, капли попали Томми-Рэю в глаз и в угол рта, и это сбило его с ног. Он свалился на камни, расцарапав до крови зад, локти и спину. Томми-Рэй вскрикнул, но звука не последовало. Он пытался открыть глаза и посмотреть, куда он упал, но не смог сделать и этого. Господи! Он не в силах был даже дышать. Его руки после прикосновения нунция так и остались прижаты к лицу, закрывая глаза, нос и рот. Ему показалось, что его засунули в тесный гроб. Он снова попробовал закричать – бесполезно. Внутри черепа он услышал голос:

– Дай этому случиться. Ты этого хочешь. Чтобы стать Человеком-Смертью, нужно узнать смерть. Почувствуй ее. Пойми ее. Выстрадай ее.

Возможно, впервые за недолгую жизнь он оказался прилежным учеником. Он перестал бороться с паникой. Он помчался на ней, как на волне, во тьму – навстречу берегу, не обозначенному на картах. Нунций был с ним. Томми-Рэй чувствовал, как нунций изменяет его с каждой выступившей каплей пота, скачет по кончикам вставших дыбом волос, выстукивает ритм – ритм смерти, звучащий между ударами сердца.

Вдруг нунций переполнился им, или он переполнился нунцием, или и то и другое. Руки, как присоски, отклеились от лица, и он снова смог дышать.

После полудюжины судорожных глотков воздуха он сел и взглянул на свои ладони. На них оставалась кровь с лица и из порезов рук, но раны исчезли перед явлением другой реальности. Ему было даровано зрение обитателя могил. Он увидел, как под его взглядом разлагается собственная плоть. Кожа потемнела и пошла пузырями, потом они лопнули, и из образовавшихся язв хлынули гной и вода. Глядя на это, он усмехнулся и почувствовал, как усмешка разорвала лицо от уха до уха. Затем обнажились кости рук, запястий и пальцев. Плоть продолжала разлагаться. Сердце и легкие вытекли через мочеиспускательный канал, унося с собой его яйца и сморщенный член.

Улыбка делалась все шире, пока не смела с лица последний лоскут мышц. Теперь это действительно была улыбка Человека-Смерти – шире не бывает.

Но видение продлилось недолго. Миг, и он снова стоял на коленях в лунном свете, разглядывая свои окровавленные руки.

– Я Человек-Смерть, – сказал он, поднялся на ноги и повернулся лицом к счастливчику, который первым увидел его преображение.

Урод остановился в нескольких ярдах от него.

– Посмотри на меня, – сказал Томми-Рэй. – Я Человек-Смерть.

Бедняга тупо смотрел, ничего не понимая. Томми-Рэй рассмеялся. Желание убить этого человека пропало. Он хотел оставить живого очевидца, чтобы тот свидетельствовал о нем в грядущие дни. В один прекрасный день он скажет: я был там, я видел, и это было ужасно, – Томми-Рэй Макгуайр умер и воскрес.

Он взглянул на остатки нунция: немного в колбе и брызги на камнях. Уже нечего нести Яффу. Но он принесет кое-что получше – обновленного себя, очистившегося от страха, очистившегося от плоти. Он повернулся и пошел прочь, не оглядываясь на Рауля, оставляя его в смятении.

Хотя способность видеть торжество разложения исчезла, кое-что от нее осталось. Томми-Рэй не осознавал этого, пока на глаза ему не попался красивый маленький камушек, лежавший под ногами. Он нагнулся и поднял его – для Джо-Бет. Когда камень оказался уже в руках, Томми-Рэй понял: это треснувший птичий череп.

Но череп сверкал в его глазах.

«Смерть сияет, – подумал он, – когда я на нее смотрю».

Сунув кость в карман, он добрался до машины и задним ходом тронулся в обратный путь, пока не доехал до места, где сумел развернуться. Он помчался в темноте, по извилистой дороге с такой скоростью, что его можно было бы назвать самоубийцей, если бы самоубийство не превратилось для него теперь в игру.

Рауль потрогал одну из капель нунция. Капля подпрыгнула, встречая его, пробежала по папиллярным линиям пальцев, потом по ладони, по запястью, предплечью и до самого локтя, где и иссякла. Он почувствовал – или ему показалось, что он почувствовал, – как трансформируются мышцы. Его рука, не утратившая обезьяньих пропорций, вдруг стала чуть больше походить на человеческую. Но это ощущение отвлекло его лишь на секунду. Состояние Теслы беспокоило его гораздо больше, чем собственное.

Когда он поднимался на холм, ему пришло в голову, что капли нунция могут помочь раненой женщине. Она в любом случае умирает. Так почему бы не рискнуть с Великим деянием?

С этой мыслью он поспешил в миссию, понимая, что если он коснется разбитой колбы, то сила нунция выплеснется на него. Нужно отнести Теслу к этим каплям.

Женщины зажгли вокруг Теслы свечи. Она лежала как мертвая. Он быстро объяснил, что нужно сделать, и женщины помогли ему перенести тело вниз. Тесла оказалась легкой. Рауль поддерживал ее плечи и голову, две женщины – нижнюю часть тела, а еще одна несла промокшую от крови рубашку, закрывавшую рану.

Они шли медленно, спотыкаясь в темноте, но Рауль, которого нунций коснулся уже дважды, легко нашел нужное место. Подобное взывает к подобному. "Предупредив женщин, чтобы они отошли подальше от разлитой жидкости, он взял Теслу на руки и уложил так, что ее голову окружил ореол из брызг и лужиц. В самой колбе оставалось с чайную ложку жидкости. С величайшей осторожностью он придвинул голову Теслы к сосуду. От ее близости жидкость заплясала в бешеном танце…

… ядовитый свет, дождем обрушившийся на сраженную пулей Теслу, через несколько секунд затвердел и превратился в серое размытое пространство, где Тесла и очнулась. Она не имела ни малейшего понятия о том, как попала сюда. Она не помнила ни Рауля, ни миссию, ни Томми-Рэя, ни даже собственного имени. Прошлое отделила стена, за которую она выйти не могла. И неизвестно, выйдет ли когда-нибудь.

Но ей было все равно. Если нет воспоминаний, нечего терять.

Что-то поскреблось с другой стороны. Кто-то, бормоча себе под нос, прокладывал путь в ее клетку. Она слушала и ждала, память возвращалась. Тесле уже не было безразлично, выйдет ли она отсюда. Сначала она разобрала в бормотании свое имя, потом пришло воспоминание о пуле, потом об ухмылке Томми-Рэя, о Рауле, миссии и…

… о нунции.

Ее звала та сила, ради которой она приехала сюда и которая теперь сама пришла за ней. Она успела узнать от Флет-чера о трансформирующих способностях нунция не много, но достаточно, чтобы понять основной принцип действия. Вещество работало со всем, что ему попадалось, оно боролось с энтропией и подталкивало пациента (или жертву) в том направлении, о каком он, возможно, и не догадывался. Готова ли она к этому? Нунций распалил злобу Яффа и довел до безумия святость Флетчера.

Что же он сотворит с ней?

В последний момент Рауль усомнился в целительной силе нунция и потянулся, чтобы не дать ему коснуться Теслы. Но вещество из колбы уже устремилось к ее лицу. Тесла втянула ее в себя как жидкий кислород. А капли с земли спешили к шее и волосам.

Она шумно вздохнула, ловя ртом воздух, и задрожала всем телом. Она ощутила приход посланника. Потом так же внезапно обмякла.

Рауль пробормотал:

– Не умирай. Не умирай.

Он уже был готов приникнуть к губам Теслы в последней попытке спасти ее, когда заметил, что глаза женщины вздрогнули и задвигались под сомкнутыми веками. Она видела нечто, доступное лишь ее зрению.

– Жива, – произнес Рауль.

Женщины за его спиной, наблюдавшие эту сцену и ничего не понимавшие, начали молиться и причитать. Он не знал, испытывали они страх или благодарность за дарованное им зрелище, но неосознанно присоединил к их голосам и свои невнятные молитвы.

Стена рухнула внезапно. Так вода сначала промывает маленькую брешь, а потом в одночасье всей массой сносит плотину.

За стеной Тесла ожидала увидеть тот же мир, который оставила. Она ошибалась. Не было ни миссии, ни Рауля. Перед ней оказалась пустыня, освещенная уже достигшим зенита солнцем и продуваемая порывистым ветром. Вихрь подхватил ее, как только рухнула стена, и понес над землей. Скорость была ужасная, но Тесла не могла ни замедлить свой полет, ни изменить направление – у нее не было ни рук, ни тела. Бесплотная мысль в пустом пространстве.

Но нет, пространство не было пустым. Впереди показались знаки жизни. На горизонте, в центре этого нигде, возник город. По мере приближения к городу скорость не снижалась – похоже, не он был местом назначения. Тесле пришло на ум, что она обречена вечно лететь вперед и ее формой жизни станет движения без конца и цели. Промчавшись по главной улице, она успела заметить, что город, хотя там были и жилые дома, и магазины, абсолютно безлик и безлюден. Ни вывесок на магазинах, ни дорожных знаков на перекрестках, ни следов присутствия жителей. Только она успела осознать эту неестественность, как город остался позади. Набирая скорость, Тесла снова понеслась над выжженной солнцем землей. Вид мертвого города подтвердил опасение: она здесь совершенно одна.

«Мне суждено путешествовать не только вечно, но и в одиночестве, – подумала она. – Это ад или его удачное подобие».

Интересно, сколько все это продлится, прежде чем ее сознание, спасаясь от кошмара, найдет спасение в безумии? День? Неделю? Здесь существует время? Заходит ли здесь солнце? Она попыталась посмотреть в небо. Солнце светило сзади, но у нее, бестелесной, не было ни тени, чтобы определить его положение, ни возможности повернуться.

Впереди показалось что-то еще более удивительное, чем город: одинокая башня или колонна из стали посреди пустыни, привязанная тросами к земле, будто иначе сооружение могло улететь. Тесла пронеслась мимо за считанные секунды. Тут у нее возникло новое ощущение: будто и она сама, и облака, и песок спасаются бегством. Вдруг в пустом городе скрывалось какое-то существо, а теперь оно разбужено человеческим присутствием и устремилось в погоню? Тесла не могла поменять направление, не могла услышать его шаги. Оно настигнет ее если не сейчас, то очень скоро. Неотвратимо и неизбежно. Оно настигнет ее, раньше или позже. Оно не знает ни усталости, ни жалости. Впервые Тесла почувствовала, что это конец.

И вот – спасение! Вдали, увеличиваясь с каждым мгновением, показалась маленькая каменная хижина с выбеленными стенами. Головокружительный полет замедлился. Все-таки у него была цель.

Тесла пристально смотрела на домик, стараясь заметить следы присутствия человека. Краем глаза она увидела какое-то движение справа от хижины. Хотя полет и замедлился, скорость все еще была приличная, и Тесла не могла повернуться, чтобы рассмотреть фигуру. Она лишь успела разобрать, что это женщина, одетая в лохмотья. Теперь, если бы хижина тоже оказалась необитаемой, имелось слабое утешение – на этой пустоши есть кто-то живой. Тесла пыталась снова увидеть женщину, но та исчезла. Была проблема и посерьезней. Тесла уже почти достигла хижины, или хижина приблизилась к ней, а скорость по-прежнему оставалась достаточно высокой, чтобы они разбились друг о друга. Она приготовилась, решив, что такая смерть все же лучше бесконечного странствия.

И тут она замерла как вкопанная, у самой двери. От двухсот миль в час до нуля за пол-удара сердца.

Дверь была закрыта, но из-за плеча Теслы (даже бестелесная, она не могла отказаться от привычных категорий) вдруг выскользнула змейка толщиной в запястье и такая темная, что не получалось разглядеть никаких подробностей – ни глаз, ни рта, ни даже головы. Однако она смогла распахнуть дверь и тут же исчезла. Тесла так и не поняла, змея это или одна из конечностей какого-то животного.

Один взгляд – и Тесла очутилась внутри небольшой хижины. Стены из нетесаного камня, пол – голая земля. Ни кровати, ни другой мебели. Только костер в центре, дым от которого не уходил в отверстие на потолке, а зависал между Теслой и единственным обитателем хижины.

Он выглядел древним, как камень этих стен – обнаженный, покрытый копотью; пергаментная кожа чуть не лопалась, натянувшись на птичьих костях. Он спалил свою бороду, оставив лишь кустики седых волос Она удивилась, как ему хватило на такое ума; выражение его лица наводило на мысль о кататонии.

Но как только она вошла, он взглянул на нее. Он видел Теслу, несмотря на ее бестелесность. Потом прочистил горло и сплюнул в огонь.

– Закрой дверь, – сказал он.

– Ты меня видишь? – удивилась она. – И слышишь?

– Конечно, – ответил он. – А теперь закрой дверь.

– Как? У меня ведь нет… рук. Ничего нет.

– Ты можешь, – последовал ответ. – Просто представь себя.

– Хм.

– Черт, ну что здесь трудного? Сколько раз ты смотрела на себя в зеркало? Представь, как ты выглядишь. Создай себя. Давай. Ради меня. – Его тон был то наглым, то ласковым – Ты должна закрыть дверь…

– Я пытаюсь.

– Плохо пытаешься, – возразил он.

Она подождала минуту, прежде чем осмелилась задать следующий вопрос:

– Я умерла?

– Умерла? Нет.

– Нет?

– Нунций тебя спас. Ты жива и здорова, но твое тело все еще в миссии. А мне оно необходимо здесь. Нам нужно кое-что сделать.

Она жива – хорошая новость, хотя ее плоть и дух отделены друг от друга Она усиленно пыталась вообразить собственное тело, с которым прожила тридцать два года. Конечно, оно не совершенное, зато родное. Никакого силикона, никаких подтяжек. Она любила свои руки с красивыми запястьями, свои разные груди (левый сосок вдвое больше правого), свое влагалище, свою попку. И больше всего – свое лицо с морщинками от частого смеха.

Конечно, это шутка – вообразить тело и тем самым перенести туда, где находится дух. Тут Тесла заметила, что старик ей помогает. Он по-прежнему смотрел на дверь, но взгляд его был обращен внутрь себя. Сухожилия на шее напряглись, как струны арфы, а безгубый рот подергивался.

Его сила подействовала. Тесла почувствовала, как теряет легкость и обретает плоть, загустевает, словно суп, на огне своего воображения. Был момент сомнения, когда она пожалела о легкости бестелесного существования, но тут же вспомнила свою улыбку в зеркале, после утреннего душа. Чудесное воспоминание. За ним пришли и другие. Простейшие радости жизни: можно сытно отрыгнуть или, еще лучше, – хорошенько пукнуть. Почувствовать вкус разных водок на языке. Смотреть на картины Матисса. Нет, наличие тела – это явно приобретение, а не потеря.

– Почти, – услышала она его голос.

– Я чувствую.

– Еще немного. Призови его.

Она взглянула вниз на пол, понимая, что может это сделать. Ее голые ноги были уже там, на пороге. Обнаженное тело воплощалось на глазах.

– Теперь, – сказал человек у огня, – закрой дверь. Она повернулась и сделала это, абсолютно не стесняясь своей наготы. Трижды в неделю она ходила в спортзал. Она знала, что живот у нее подтянут, попка крепкая. Кроме того, хозяина так же мало беспокоила ее плоть, как и его собственная. Если в этих глазах когда-то и пылала похоть, она давно иссякла.

– Ну вот, – сказал он. – Я Киссун. Ты Тесла. Сядь и поговори со мной.

– У меня много вопросов, – сказала она.

– Я бы удивился, если бы у тебя их не было.

– Так можно спрашивать?

– Спрашивай. Только сначала сядь.

Она присела на корточки с противоположной стороны очага. Пол был теплым, воздух тоже. Через тридцать секунд она вспотела, и это было приятно.

– Во-первых, – начала она – как я сюда попала? И где я?

– Ты в Нью-Мексико, – ответил Киссун. – А как – это вопрос посложнее. Отвечу так: я следил за тобой и еще за несколькими, ожидая удобного момента, чтобы перенести кого-нибудь из вас сюда. И вот ты оказалась при смерти, а нунций разрушил твое сопротивление путешествию. У тебя не было выбора.

– Что ты знаешь о событиях в Гроуве?

Он издал сухой звук, словно пытался собрать слюну. Потом устало ответил:

– О господи, слишком много. Слишком.

– Об Искусстве, о Субстанции, обо всем этом?

– Да. Обо всем. Если даже ты об этом знаешь, то я не могу не знать. Тот, кого ты знаешь как Яффа, сидел однажды здесь, на твоем месте. Тогда он был обычным человеком. Рэндольф Яффе по-своему уникален – он смог добраться сюда, будучи простым смертным.

– Он попал к тебе так же, как я? – спросила Тесла. – В смысле, он тоже чуть не умер?

– Нет. Просто он стремился к Искусству больше, чем кто-либо. Его не заставили свернуть с пути ни дымовая завеса, ни обманки, что обычно сбивают людей со следа Он искал, пока не нашел меня.

Киссун взглянул на Теслу, сузив глаза, словно пытался проникнуть в ее череп.

– Что говорить? Всегда одна проблема – что говорить.

– Ты говоришь как Грилло, – заметила она. – Ты и за ним шпионил?

– Раз или два, когда он попадался на пути, – ответил Киссун. – Но он не важен. Важна ты. Ты очень важна.

– Откуда ты знаешь?

– Во-первых, ты здесь. Здесь никого не было после Рэндольфа, а ты знаешь, к чему привел его визит. Это необычное место, Тесла. Думаю, ты уже догадалась. Это Петля – место без времени. Я создал ее для себя.

– Без времени? Не понимаю.

– С чего начать? – сказал он. – Вот еще вопрос. Сначала не знаешь, что говорить, потом – с чего начать… Ладно. Ты знаешь об Искусстве. О Субстанции. Знаешь ли ты о Синклите?

Она покачала головой.

– Это один из старейших религиозных орденов. Небольшая группа людей, нас всегда было не больше семнадцати. И у нас была одна догма – Искусство, и одни небеса – Субстанция, и одна цель – сохранить чистоту того и другого. Вот наш знак. – Он поднял что-то с земли и передал Тесле. На первый взгляд ей показалось, что это распятие. Это действительно был крест с распростертым в центре человеком. Но при ближайшем рассмотрении крест не походил на распятие. На каждом из четырех лучей медальона были начертаны символы, казавшиеся искажениями или изменениями центральной фигуры.

– Ты мне веришь? – спросил Киссун.

– Верю.

Она бросила крест обратно, на другую сторону от костра.

– Субстанцию нужно защитить любой ценой. Флетчер наверняка объяснил тебе это?

– Да, он говорил. Он тоже из Синклита?

Киссуна, похоже, оскорбило подобное предположение.

– Нет, он никогда не смог бы стать одним из нас. Он наемник. Яфф нанял его, чтобы Флетчер создал препарат, помогающий кратчайшим путем добраться до Искусства и Субстанции.

– Нунций? – Да.

– И это сработало?

– Сработало бы, если бы Флетчер не коснулся нунция сам.

– Так вот почему они стали врагами!

– Да. Конечно. Но Флетчер, должно быть, говорил тебе и об этом?

– У нас было не много времени. Он успел рассказать лишь отрывки, и то я не совсем поняла.

– Он не был гением. С нунцием ему, похоже, просто повезло.

– А ты с ним встречался?

– Я же сказал – после Яффе здесь никого не было. Я один.

– Нет, – сказала Тесла. – Снаружи был еще кто-то…

– Лике? Змейка, что открыла тебе дверь? Это мое создание. Шутка. Я люблю забавляться с ними.

– Нет, не это, – возразила она. – В пустыне была какая-то женщина. Я ее видела.

– Да? – По лицу Киссуна пробежала едва заметная тень. – Женщина?

Он улыбнулся.

– Что ж, извини. Я до сих пор мечтаю. Было время, когда я мог воплотить все, что вообразил. Она была обнажена?

– По-моему, нет.

– Красивая?

– Я не успела разглядеть.

– А-а… Жаль. Но это и к лучшему. Здесь ты уязвима, а я не хочу, чтобы тебе повредили ревнивые дамы. – Его голос стал наигранно-легкомысленным. – Если еще увидишь ее, держись подальше, – посоветовал он. – И ни в коем случае не приближайся.

– Не буду.

– Надеюсь, она найдет сюда дорогу – Хотя мне она теперь не нужна. Эта старая плоть, – он взглянул вниз, – видала лучшие дни. Но смотреть мне все еще нравится. Даже на тебя, если ты не против.

– Что значит «даже»? – спросила Тесла. Киссун рассмеялся сухим и низким смехом.

– Да-да. Извини. Хотел сказать комплимент. За столько лет одиночества я позабыл, как вести себя в обществе.

– Уверена, ты способен вернуться и вспомнить, – сказала она. – Раз ты привел меня сюда. Разве здесь не двусторонняя связь?

– И да, и нет.

– В каком смысле?

– В смысле, раньше я мог это сделать, но больше не могу.

– Почему?

– Потому что я последний из Синклита, – сказал он. – Последний защитник Субстанции. Остальных убили, а все попытки заменить их ни к чему не привели. Что же удивительного, что я прячусь от посторонних глаз? Если я умру, не возродив Синклит, Субстанция останется без защиты. Я думаю, ты понимаешь, какой катастрофой это может обернуться. Но я могу выбраться в мир и начать поиски только в другой форме. В другом… теле.

– А кто их убил? Вы знаете? Снова эта легкая тень.

– Есть кое-какие подозрения, – ответил он.

– Но ты не скажешь?

– История Синклита изобилует попытками посягнуть на его чистоту. У него много врагов и в мире людей, и в других местах, повсюду. Если я начну рассказывать, мы никогда не закончим.

– А это где-нибудь записано?

– Ты хочешь знать, если ли книги о Синклите? Нет. Но если читать между строк других историй, ты везде найдешь Синклит. Это тайна тайн. Целые религии создавались специально для того, чтобы отвлечь от нас внимание, чтобы отвратить искателей истины от Синклита, Искусства и того, что за ними стоит. Это нетрудно, ведь люди очень доверчивы, если их натолкнуть на подходящий след. Стоит пообещать им спасение, воскрешение плоти и тому подобное…

– Хочешь сказать…

– Не перебивай, – сказал Киссун. – У меня свой ритм.

– Извини.

«Ну, как торговец на рынке, – подумала она. – Пытается впарить мне экстраординарную историю».

– Ну вот. О чем я говорил… да. Синклит можно найти везде, если знаешь, как искать. И некоторые нашли. Были мужчины и женщины, подобные Яффу, они смогли заглянуть за дымовые завесы и обманки, они искали ключи к кодам, находили их, вскрывали, с помощью взломанных вскрывали новые коды, пока не добирались до самого Искусства. Тогда нам приходилось вступать в игру и действовать согласно обстоятельствам. Одних – например, Гурджиева, Мелвилла, Эмили Дикинсон – мы посвятили в адепты, чтобы подготовить смену, если смерть сократит наше число. Других признавали непригодными.

– И что вы с ними делали?

– Стирали воспоминания о том, что они обнаружили. Впрочем, обычно это плохо кончалось. Нельзя отобрать у человека смысл жизни и ждать, что он переживет это, особенно если он был уже близок к ответам. Подозреваю, что кому-то из отверженных удалось кое-что вспомнить…

– И он уничтожил Синклит.

– Похоже, так. Но он должен был знать о Синклите и его задачах. Я склоняюсь к мысли, что это Рэндольф Яффе.

– Мне сложно думать о нем как о Рэндольфе Яффе, – сказала Тесла, – Мне вообще сложно думать о нем как о человеке.

– Поверь мне, он человек. И он – моя самая большая ошибка. Я слишком многое ему рассказал.

– Больше, чем мне?

– Сейчас положение безвыходное, – сказал Киссун. – Если я не расскажу тебе и ты мне не поможешь, мы проиграем. Но Яффе… с ним я сглупил. Я хотел, чтобы кто-то помог мне в моем уединении, и ошибся в выборе. Были бы живы остальные, они бы пришли и не дали мне совершить подобную глупость. Они заметили бы в нем изъян. Я не заметил. Я был рад, что он нашел меня. Думал, что он разделит со мной тяжесть ответственности за Субстанцию. То, что я сделал, теперь тяготит меня больше всего. Я создал силу, получившую доступ к Субстанции, не пройдя духовного очищения.

– У него есть армия.

– Я знаю.

– Откуда она взялась?

– Оттуда, откуда берется все. Из сознания.

– Все?

– Лишний вопрос.

– Ничего не могу с собой поделать.

– Да, все. Мир и его обитатели, создание и уничтожение, боги, вши и каракатицы. Все рождается в сознании.

– Не могу поверить.

– А зачем, по-твоему, я тут сижу?

– Сознание не может сотворить все.

– Я не говорил про человеческое сознание.

– А-а.

– Если бы ты лучше слушала, не задавала бы лишних вопросов.

– Но ты же хочешь, чтобы я поняла? Иначе зачем тратишь время?

– Времени здесь нет. Да., да Я хочу, чтобы ты поняла. Жертвуя чем-то, ты должна понимать, зачем твоя жертва.

– Какая жертва?

– Я же говорю: я не могу выйти отсюда в своем теле. Меня найдут и убьют, как остальных.

Она поежилась, несмотря на жару.

– Кажется, я не совсем понимаю, – сказала она.

– Нет, понимаешь.

– Ты хочешь, чтобы я каким-то образом вынесла тебя отсюда Вынесла твои мысли?

– Почти угадала.

– Чем я могу помочь? Хочешь, стану твоей помощницей? Прежде у меня это неплохо получалось.

– Уверен, что так.

– Тогда объясни, что мне сделать. Киссун покачал головой.

– Ты слишком многого не знаешь, – сказал он. – Вся картина настолько огромна, что я не буду и пытаться тебе ее показывать. Сомневаюсь, что твое воображение сможет с этим справиться.

– А ты попробуй.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Ну ладно. Дело вовсе не в Яффе. Он может войти в Субстанцию, но с ней ничего не случится.

– Так в чем же дело? Ты мне столько наплел о жертве. Ради чего? Если Субстанция может прекрасно позаботиться о себе сама!

– Почему бы тебе просто не поверить мне?

Она взглянула на него в упор. Огонь почти погас, но в ее глазах плясали янтарные огоньки. Часть ее очень хотела поверить. Но жизнь учила тому, что это опасно. Мужчины, агенты, руководители студий – все они просили поверить, и она верила, и каждый раз пролетала. Поздно учиться другому. Она стала циничной до мозга костей. Если она изменится, то перестанет быть Теслой, а ей нравилось быть собой.

Поэтому она сказала:

– Нет, извини. Я не могу просто поверить. Не принимай на свой счет. Я ответила бы так любому. Я хочу знать итоговую сумму.

– Что это значит?

– Правду. Или ты ничего не получишь.

– Ты уверена, что можешь отказаться? – спросил Киссун.

Она повернулась к нему в профиль, оглядываясь назад и поджимая губы, так делали героини ее любимых фильмов.

– Это угроза, – сказала она с обвиняющим выражением лица.

– Можешь понимать и так, – заключил он.

– Тогда пошел ты!

Он пожал плечами. Его пассивный, почти ленивый взгляд распалил ее еще больше.

– Я вообще не обязана сидеть и выслушивать тебя!

– Да?

– Да! Ты от меня что-то скрываешь.

– Ты смешна.

– Не думаю.

Она встала. Взгляд уперся в ее пах. Она вдруг почувствовала дискомфорт из-за наготы. Захотелось надеть свою грязную и окровавленную одежду, которая, наверное, осталась в миссии. Пора возвращаться. Она повернулась к двери.

За спиной раздался голос Киссуна:

– Подожди, Тесла. Пожалуйста, подожди. Я не прав. Я признаю, я не прав. Вернись, пожалуйста.

Он говорил примирительно, но Тесла услышала недобрые нотки. Он злится, решила она. Несмотря на свое хваленое духовное равновесие, он бесится. Для нее это был урок – она сумела различить в спокойном тоне злобу. Она обернулась к Киссуну, уверенная, что правды не услышит. Достаточно было раз ее испугать, чтобы посеять сомнения.

– Продолжай, – сказала она.

– Ты не сядешь?

– Нет. – Ей пришлось притвориться, будто она не испытывает нахлынувшего вдруг страха. Она стояла перед ним, вызывающе обнаженная. – Не сяду.

– Тогда я попробую объяснить тебе как можно быстрее. – Он стряхнул с себя заносчивость, казался тактичным и даже скромным – Пойми, даже я не знаю фактов полностью. Но я знаю достаточно, чтобы постараться убедить тебя. Мы все в опасности.

– Кто «мы»?

– Обитатели Косма.

– Ты опять?

– Флетчер тебе об этом не говорил?

– Нет. Он вздохнул.

– Представь, что Субстанция – это море.

– Представила.

– На одном его берегу находится наша реальность. Континент бытия, если угодно, границы которого – сон и смерть.

– Хорошо.

– А теперь представь, что есть другой континент, с другой стороны моря.

– Иная реальность.

– Да. Такая же большая и сложная, как наша. В ней тоже много разных энергий, обитателей и желаний. Так же, как и в Косме, там преобладает один вид обитателей со странными желаниями.

– Не слишком обнадеживает.

– Ты хотела правды.

– Я не сказала, что верю.

– Другой континент называется Метакосм. А обитатели его называются иад-уроборосы. Они существуют.

– А какие у них желания? – спросила она, не уверенная, что действительно хочет это знать.

– Они жаждут чистоты, оригинальности, безумия.

– Тот еще набор.