Текст книги "Попаданка из России (СИ)"

Автор книги: Клавдия Булатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 20

Я выскочила из двери и заметалась, где спрятаться, рядом  с пристройкой стояли доски, я юркнула туда и затаилась.  Микишка выглянул из пристройки, никого не увидел и возвратился назад при этом бурча, показалось, наверное. Через несколько минут из мастерской вышла баба и направилась вверх по улице, под мышкой держа башмаки. Вот кабель, охмуряет баб, а они и рады стараться, зато башмаки красивые бесплатно сделает. Ведь лупит ее муж, так нет, она не унимается. Тяп, ляп и готово, несколько секунд секса, и он уже управился да кому же это понравиться. Если только за башмаки. Но ведь после дети от него рождаются. Оказывается и за секунду можно их со стряпать. Муж этой бабенки потом совсем забьет ее, а она все равно лезет, как в омут головой. Пора идти, он уже успокоился.

Микишка сидел на лавке и прибивал каблук к башмаку.

– Добрый день, вот пришла заказать вам башмаки, а денег пока нет. Вы в долг делаете?

– А что ж такой красивой барышне не сделать! Ну-ка давай ножку твою, посмотрю, какой размер нужен, может и подберу тебе из того, что у меня есть.

Я поставила ногу на маленькую скамеечку, и он начал гладить ее. Поднимаясь все выше.

– Хорошая ножка, – и он залез под юбку, вот тут я поймала его руку.

– Не на ту напал, я тебе не та баба, что недавно от тебя вышла. Вот за такие приставания ты сейчас отдашь мне башмаки, иначе я на тебя пожалуюсь приставу, и тебя выгонят из поселения.

– Я ничего не сделал плохого, просто хотел посмотреть размер ноги!

– Ага под юбкой! Пристав доверяет и поверит мне, а не тебе! Что же ты делаешь, Микишка, у тебя что, своей бабы нет? Нет хорошего мужика, он и убить тебя может! Ты этого хочешь?  Давай мне башмаки, мне носить нечего, скоро холода наступят! А у меня тут государственная работа, в лечебнице я работаю.

– Дохтор что ли, так бы и сказала. Дохторам я все бесплатно делаю, полечишь меня и все.

– Что же у тебя болит, ты здоров, как бык, вон как на чужих бабах скачешь!

– А своя не хочет со мной спать, убегает, говорит негодный я! Получает, конечно, за это, но и у меня сразу вся охотка отпадает! А вот с другими получается, потому что они меня хотят и спасибо говорят!

– Дурак ты, Микишка, не тебя они хотят, а твои красивые башмаки, ты ведь стараешься для них, не так ли?

– А куда денешься, отрабатывать надо.

– Но они не удовлетворяются тобой, просто прикидываются, а ты веришь им. Мой тебе совет, перестань баб тут принимать, и тогда у тебя все наладиться. Да не чужую так ласкай, а свою жену, тогда и она тебя захочет.

– Наговорила тут всякого, ладно вот примерь башмаки, они должны быть тебе впору. Как по тебе и шиты, немного большеваты, но ты же не будешь на босу ногу ходить, носок шерстяной наденешь.

– Разберемся, мне они нравятся. Вот открою лазарет, приглашаю тебя туда с семьей, всех осмотрю.

– Спасибо барыня, обязательно придем. Вот жену обрадую, а то она недовольная уже сколько ходит!

– Приласкаешь, и все пройдет.

– Придется, заходите еще ко мне буду очень рад.

Вот и отвоевала себе башмаки, только не за любовь, а за хитрость свою. Послушает меня или будет продолжать все в том же духе. По нему не поймешь, вроде бы и понял, а может быть сам себе на уме.

Раненые спали, но это сейчас и к лучшему, Агафья ждала меня. Обняла, прижалась ко мне, – спасибо тебе за Никифора, надеюсь, он выживет.

– О чем ты говоришь, обязательно выживет и будет помощником вам в доме.

– Нам хорошо с тобой, как будто тут и жила всю жизнь. И нас с Прохором помирила, теперь разговариваем. А это что у тебя в руках, ну-ка, башмаки, какие красивые. Микишка сделал, и что ты ему взамен отдала.

– Чуть меня силой не взял, вот прохвост, поймала его руку у себя под юбкой, размер примерял. Он всем бабам так делает, и они идут ему навстречу. А знаешь, как он их ласкает и уговаривает. А свои мужики бьют смертным боем.

– Вот за это и бьют, что по чужим мужикам шастают, а потом рожают от них детей. Какой мужик так вытерпит?

– Ты права, я стыдила Микишку, вот только поймет он или нет. А своя жена недовольна им, и он ее побивает. Вот и пойми, в чем тут дело.

ГЛАВА 21

Рано утром проснулись все раненые, и мы начали по очереди делать им перевязку. Мужик, с резаной раной руки стал проситься домой, так все заживет. Мы сделали ему перевязку, но оставили до вечера, чтобы пока по комнате начал ходить. А то не дойдет до дома, голова закружиться.

В избу вбежал возбужденный мужик, и с порога закричал, кто тут дохторша, жена раз родиться не может.  Бабка повитуха сказала, что плохо дело.

– Сейчас соберусь, ты на чем приехал?

– Бедный я, лошади у нас нет, вы, что и не пойдете теперь к нам?

– Как это не пойду, к вам в первую очередь! Агафья сложи инструменты, вдруг пригодятся, да сама со мной собирайся, учиться будешь!  Дуняшка мазь немного в какую-нибудь крынку наложи, и холсты белые приготовь! Вдруг перевязка нужна будет. Придется у приказчика еще просить. Готова Агафья, пойдем, далеко к вам добираться.

– Далековато, я бегом бежал, упарился. Помогите дохтор, помирать она собралась. Два дня раз родиться не может, кричит, аж кровь в жилах стынет.

– И вы столько времени терпели, почему меня раньше не позвали, да разве так можно! – отчитывала я мужика.

– Так повитуха с ней была, это у нас четвертый ребенок, всех сама родила.

Не успели мы отойти немного от дома, как нас догнал Прохор и посадил в телегу.

– Ну, барыни, ничего не сказали и ушли пешком. Я бы, что вас не довез? Ладно Дуняшка прибежала и сказала, что к роженице пошли.

– Приехали, проходите в дом, пригласил нас мужик.

Перед  собой я увидела покосившийся старый домишко, со слепыми окошками. Дверь в сени вся ходуном ходит, вот, вот с петель слетит. Видно такой нерадивый тут мужик живет. Неужели нельзя привести в порядок свое хозяйство. Изба маленькая, а углу печь, дальше кровать большая, видно супружеская, на ней роженица мечется. Стол, две лавки и полати с подпорками, и разным ворохом одежды, тут сидят ребятишки, один, одного меньше.

– Вот ребятню хорошо бы убрать отсюда, такую страсть слушают! – попросила я.

– А куда я их дену, у них даже одежды нет, а сейчас прохладно на улице. И обуть нечего. У двоих-то зимняя одежда есть, а вот которые подросли, дома сидеть будут.

– Я посмотрю, у меня есть кое-какая одежонка от сыновей, они уже выросли. Приходи Митрий к нам, поможем, – сказала Агафья.

– Спасибо барыня, век не забуду, – и он поклонился ей.

– Не кричи милая, все будет хорошо, успокаивала я роженицу. Расскажите бабушка, что тут у нее?

– Плохо дело, плод никак выходить не хочет, повернут неправильно, и я не могу ничего сделать. Так вот у нас роженицы и помирают.

– Откуда такое паническое настроение, даже думать об этом забудьте и прямо ей в лоб говорите.

Стала прощупывать живот, а что тут поймешь, плод внутри и его без УЗИ не увидишь. У нас это быстро делают, и тут же операцию, кесарево сечение. А как мне быть, вот в таких условиях. Я проходила практику и в родильном отделении. Нас везде посылали и я очень рада этому. Но я не врач и сама не смогу сделать операцию, хотя присутствовала на ней. И все видела своими глазами. Перед собой прокрутила всю картину этой операции, но как оно на живом человеке получится.

– Ну что, – бодро сказала я Агафье, – другого выхода тут нет, будем делать кесарево сечение. Мужикам хоть самогонки наливали от боли, а тут и этого нельзя. Хотя, настойки можем налить, она же помогла нашим раненым. Так, сейчас, приподними ей голову, пей, милая, пей, и тебе будет хорошо. Агафья готовь бинты, да тут нам их уже положила Дуняшка, молодец, какая. Обработай, Агафья, то место где будет разрез вот так, ну с Богом, помоги нам. А вы, сказала она повитухе, держите ноги ей, чтобы не брыкалась.

– Да что она там сделает, я сам держать буду! – к нам подошел Митрий.

– Не мешай нам милая, будет больно, но ты терпи, сейчас по лучше стало.

– Да, боль не так донимает, может, передохну?

– Нет, ребенка погубим, теперь молчи и руками зажми края кровати, да не размахивай ими. – Я сделала надрез, скомандовала, чтобы Агафья убрала кровь, отрылась полость матки, маленький разрез нужно продлить, иначе не вытащу ребенка, роженица кричала, искусав все губы в кровь.

– Потерпи милая, еще немного осталось, вот он твоя кровиночка, сейчас его доставать буду. – Я подхватила ребенка, отселка кишочку от пуповины, перевязала ее и передала ребенка Агафье, та завернула его в тряпицу, приготовленную для этого случая роженицей. Осталось немного, милая моя, потерпи, сейчас зашивать буду, Агафья готовь нитки с иголкой. Обработай их, вот так. Послед вытащила, все чисто, зашивать будем. Еще немного потерпи, совсем чуть-чуть осталось. Шью уже, стежки небольшие, смотри Агафья, тебе в следующий раз предстоит это делать, меня не будет рядом с тобой. Все видела, такой же скальпель тебе сделал кузнец, молодец он, ювелирная у него работа. А мы поменяемся, твой я заберу с собой, это как память о вас мне будет, а свой оставлю тебе.  Ну вот, потерпи, моя хорошая, последний стежок. Обработай шов Агафья, а я сейчас мазь приготовлю на тряпице. Бинтуй Агафья, да потуже, а мне придется пока тут побыть, сами там справитесь с Дуншкой.

ГЛАВА 22

– Попробуем, ты ведь ненадолго Лизонька?

– Ночь буду рядом с ней, это на всякий случай. Езжай домой, тебя еще Прохор ждет?

– Он и не уезжал, беспокоится за нас, хотя сам ничем помочь не может.

– Он у тебя молодец, и вот что скажу, любит он тебя, просто не мог тебе открыться в этом. Да и ты его любишь, сразу видно, глаза у тебя светятся при виде его.

– Сколько уже годков прожили вместе, конечно, люблю. Сыны у нас вон, какие большие, скоро поженятся и внуки пойдут.

– Ты еще сама молодая, говоришь сорока нет.

– Скоро будет, года идут, – и она засмеялась. – Смотри-ка, напоили роженицу настойкой и она уснула.

– Пусть передохнет, сил наберется, завтра утром я сделаю ей перевязку, посмотрю как там шов, и тогда домой меня ее муж проводит.

– Прохор приедет за тобой, он и сам не даст мне покоя, родная ты стала нам Лизонька. Как же мы без тебя жить тут будем, не представляю! – и она заплакала.

– Только без слез, так судьба распорядилась нами, и зачем-то ведь меня к вам забросила. А чтобы я познакомилась с такими хорошими и добрыми людьми, – и я засмеялась. – Езжайте домой, с ранеными справитесь с Дуняшкой, я думаю. Учитесь обходиться без меня.

– Так, мамка ваша спит, – подошла я к ребятишкам, – а ну-ка давайте вставайте отсюда и посидите на лавке. Что у вас тут навалено, разбирать будем. И хорошо застелем вашу постель.

– Барыня, не утруждайтесь, это только на минутку и опять все так будет. Эх, сейчас бы им на воле погулять, побегать, ножки свои размять, – и он нахмурился.

– Агафья сказала, что поможет, будет одежда. Пусть хоть по очереди гуляют на улице, им для здоровья свежий воздух нужен.

– Все понимаю, но сделать ничего не могу. Ванятка уже большенький, мне бы помогал по хозяйству, иногда одному несподручно что-то делать, хоть поддержит что-то и то подмога.

– Сколько ему годков-то, маловат он еще.

– Седьмой пошел, я уже в это время начал работать, но я по справнее был. Не развиваются они, вот такие и мелкие. Параске пять, шестой пошел, они все погодки у меня. А тут перерыв был у жены, мы думали, что уже и рожать больше не будет и на тебе. Самое главное, кормить их нечем. Она мне не помощница по хозяйству, а дел много. Лошади нет, корову в плуг впрягаю, она надрывается и мало молока дает. Сено надо заготовить, а что я один сделаю. И опять же на корове перевожу его с покоса. Но я рад, хоть детям немного перепадает молочка. Кулеш жена варит и половину водой разбавляет, а где его наберешься молока-то. Маслица немного сбила, в зиму приготовила, перетопили да в погребку. Я сам ее выкопал, там все овощи на зиму храню. У всех подпол в избах, а у меня, где тут сделаешь, не развернешься. Корова стельная, зимой отдыхать будет, вот тогда это маслице и пригодиться. Немного лука, репы, редьки, моркови, заготовил. Пшена чуток намолотил. Ржи, поболе, но на хлеба не хватает, блины разводит, да травки разной туда порубит, едят. Да похваливают. А если бы не было коровы, тогда совсем погибель. Вот так мы тут барыня и живем.

Завозился ребенок и начал попискивать, что же мне с ним делать-то. Женщина еще спит, да ее и будить сейчас никак нельзя. Боли дики у нее будут.

– Как звать-то тебя,  сколько общаемся, и не знаю? – спросила я у мужика.

– Митрием кличут.

– Вот, что Митрий, чем кормить малышку будем, сын у вас еще один, помощник вырастет. Ваша жена никогда сразу детям молочка не давала немного.

– Да у нее своего хоть отбавляй было, вся мокрая ходила, сцеживала постоянно его.

– А сейчас она спит и  только ночью может проснуться, поэтому я у вас и осталась. Молоко есть немного, вскипятим и напоим его.

– Все выхлестали, придется доить идти, хотел позже, но видно придется. Он надел армяк и вышел на улицу.

– А ты потерпи, можешь ведь, я знаю, – уговаривала я новорожденного. – Все у тебя будет хорошо, вырастешь большим, пребольшим.

– А мы уже большие, закричал с полатей Ванятка, я батяне помогать буду, у меня руки вон какие сильные, – и он согнул кулачки.

– Обязательно будешь, и все вы будете, вырастите большими, пребольшими.

Напоили грудничка молочком, и он затих, я положила его вместе с матерью, только подальше от нее, чтобы не задела. Все равно мне придется дежурить около нее всю ночь. Я понимала, что пошла на сильный риск. Одно дело своя рана у защитников. А другое дело распахать весь живот. А вдруг грязь занесем и заражение. Его уже ничем не остановишь, и тогда я не прощу себе. Куда полезла? Но если бы я не помогла ей, она умерла.  Ко мне подошел  Митрий и начал уговаривать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 23

– О чем задумалась, дохтор, вижу по тебе, переживаешь. И я сильно переживаю, если что-то с ней, куда я один с такой оравой маленьких ребятишек. Так-то еле концы с концами сводим. А без нее совсем крах.

– Да я не об этом Митрий, просто дом свой вспомнила, вот и загрустила. А жена ваша выживет, обязательно выживет.

В избу ввалились Прохор с Агафьей с ворохом разной одежды.

– Вот, пусть выбирают, кому что придется. Если большое будет не беда, пояском подпояшете и немного кверху возьмете. Они быстро вырастут, все пригодится. Смотри, как тянут каждый к себе. Подождите, я сама вам все разберу. Рубашки Ванятке подойдут, да и другим можно подшить немного и самый раз. А вот старые валенки Никифора, опять Ванятке, он самый большенький. Вот армячок  небольшой теплый, сейчас в нем ходить можно. Все оставлю, мамка ваша поправиться и все вам переделает как надо. Ох, смотрите чудно как, на пялили на себя кто что мог и сидят довольные, смеются, показывая друг на друга пальцами.

– А что еще для радости надо, подарков-то сколько понавезли, спасибо вам  добрые люди, – благодарил их Митрий.

– Это еще не все Прохор неси миску с гречневой кашей, да кусками сала с мясцом, очень вкусно, мы сейчас приедем домой и тоже ужинать будем.

– А может, с нами сядете за стол, – приглашал их Митрий.

– Кушайте, а мы до дома поедем. Как роженица, Лизонька?

– Спит пока, сама с замиранием сердца жду, когда она проснется. Все ли у нее будет хорошо, вопрос?

– Ты правильно сделала Лиза, не побоялась, иначе сама знаешь, что бы с ней было. А так надежда есть, может поправиться.

– Ушли, они мне как семья, садитесь за стол, малышня, берите ваши ложки, куда жена им накладывает, в какие мисочки.

– Все с одной едим, где другой посуды наберешься, не торопитесь, хватит всем.

– Вкусно-то как, маманя такую кашу не варит, – с набитым ртом сказал Ванятка.

– У нас и гречки-то нет, не сажаем ее, да сколько у меня тут земли-то, я рад что пшена немного намолотил. Скоро капусту будем солить, это самая главная наша еда. Щи будем с нее варить. И туда для густоты опять же пшена бросаем. Скорей бы сыны подросли, помогали мне, тяжело одному.

– Вырастут, вот сегодня Ванятка мне показывал свои руки, какие они у него сильные. Смотри-ка, наелись и отвалились. Глаза посоловели, ты бы их Митрий перенес на палати.

– Еда жирная была, давно такого не ели. Дохтор, ты с женой приткнись, а я с ребятишками или на печку полезу, там уже не так жарко, утром топил.

– За меня не беспокойся, я тут около нее посижу, вдруг, что нужно будет, – сказала я.

Вроде бы все угомонились, а мне не спиться, скорее бы домой возвратиться. В гостях, как говориться хорошо, а дома лучше. Сколько ответственности у меня за жизнь этих людей. Такое напряжение на себя беру. Засопели ребятишки, захрапел Митрий, тяжело мужику такую большую семью тянуть. А куда денешься, помочь ему некому. Дернулась женщина, и заговорила, – темно-то как, где я?

–Тихо, у себя дома, на своей кровати, сейчас попрошу Митрия зажечь лучину. А то я не вижу тебя. Как себя чувствуешь, боли есть?

– Все болит, но самое главное я жива и благополучно раз родилась. Спасибо тебе дохтор, помогла.

– Слышу разговариваете, сейчас лучину зажгу, вот так. Как ты Матрена? – и он заплакал.

– Ну чего ты Митрий, все хорошо, дохтора благодари, это она меня спасла. А вот он и наш сыночек, наш маленький кулечек. Привстать охота, но болит все.

– Я сейчас тебе еще настойки дам, чтобы до утра проспала, а потом перевяжу и уйду, там меня ждут другие раненые. Дня два буду ходить перевязывать тебя, а потом сами будете управляться. Живот хорошо утягивать надо, чтобы не так больно было ходить и завтра после обеда можно уже потихоньку вставать. Так быстрее шов будет зарастать. Вот тут тебе помощь Митрия нужна будет.

– Помогу, все дела свои брошу, ничего вытянем как-нибудь ее.

– Пока ребенок спит, а если захочет кушать придется тебя будить, мы его раз накормили, боюсь, как бы от груди не отказался.

– А ты дохтор, прикладывай его к груди и пусть ее терзает. Там молоко еще пока не пришло, а он пусть тянет, злиться будет.

Уснула роженица, уснул Митрий, только храп раздавался на всю избу. К утру задремала и я, привалившись головой к кровати. Но вскоре услышала шаги Митрия, куда это он собрался, на улице только за серел рассвет.

– Спи дохтор, пошел убирать скотину, а то в избе управляться надо будет, готовить что-то ребятишкам.

– Им еда пока есть, вчера, столько каши осталось. А к вечеру что-нибудь приготовишь.

– У нас неизменный кулеш, и быстро и хорошо, ребятишки привыкли к нему. А вот уж как встанет хозяйка,  блины им печь будет.

– Встану, обязательно встану, дохтор, приподними меня, а то завалилась, затекло все.

– Приподняла, болит, сильно шов болит? – спросила я.

– Теперь терпимо, болит, но я думаю, все пройдет, некогда тут разлеживаться, кто с домашним хозяйством и ребятишками будет управляться. Вот сейчас сделаешь мне перевязку, и я встану. Утяну живот потуже и буду управлять по дому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ГЛАВА 24

– Э, нет, так не пойдет, несколько дней никакой работы, у тебя шов, он разойтись может и тогда пойдет все насмарку. А вдруг меня не будет рядом, кто тебе его зашивать будет?

– Куда же ты собралась-то, нет, мы тебя не отпустим, дохтор, спасибо тебе, – и она заплакала. – Одни мы с Митрием, некому нам помочь. Его братья и сестра еще беднее нас живет, у некоторых и коровы нет. Вот им иногда выкраиваю крынку молочка, хоть детей напоить. А у меня только бедные родители, сами еле концы с концами сводят. Говорю им, давайте жить вместе, чтобы одну миску щей варить на всех. Но тут у нас развернуться негде и у них такой же ветхий домишко. А пристроить не можем, ни леса нет, да и работников. Хотя может быть с отцом вместе, и потянули бы его.  Мать с ребятишками управлялась, а я Митрию в хозяйстве сгодилась бы.

– Не огорчайся, все у вас будет, со временем только. Корова есть, это уже хорошо, ребятишки хоть по несколько глотков молочка, но выпьют. Давай я тебя перевяжу, что-то долго Агафьи нет, обещала на перевязку прийти.

– Ктой-то обо мне тут говорит, Лизонька, как я рада тебя видеть, – Агафья обняла и прижалась ко мне.

– Пришла, и я рада тебя видеть, давай, начинай, сама все будешь делать. Открывай, смотри шов, как он не кровит, воспаления нет вокруг. Все чисто, что будешь теперь делать, рассказывай.

– Обработаю, протру весь шов, возьму тряпочку, мазь на нее наложу и приложу к шву. А теперь забинтую, потуже, вот так. И сверху еще ее полотном затяну.

– Молодец, все хорошо сделала и правильно. Ну, вот хозяйка, а теперь мы пошли домой, нас там раненые ждут. Завтра Агафья одна придет делать тебе перевязку, уже без меня. Как подживет рана, так снимет тебе швы, это она тоже умеет делать. Пусть Митрий тебе кулеш с молока сделает,  легкую пищу употребляй, пока шов не зарастет. Я ему сейчас все объясню, приподняли тебя, ребенок рядом, накормить сможешь.

– Спасибо тебе дохтор и тебе Агафья спасибо, спасли меня и ребенка, никогда не забуду вашу доброту, – и она заплакала.

– Вот этого не нужно делать, а то и ребенок будет капризничать, успокойся, все хорошо.

– Устала, Лизонька, всю ночь, поди не спала, да по тебе и видно. Сейчас ляжешь и отдохнешь немного.

– Отдохну, ни это главное, как тут раненые без меня себя вели?

– Все хорошо, идут на поправку, самое главное раны у них чистые, не гноятся.

– Ох, ты, да к нам гости, сама баба Марфа пришла, не выдержала, узнать как наши раненые.

– Все здоровы, – приветствовала нас знахарка. – Собралась сейчас настойку делать, а одной травки у меня не осталось. Прошлый раз всю использовала. Этой настойки вам пока хватит, но кто знает, может и еще понадобиться. Срочно нужно идти в лес за этой травкой.

– Баба Марфа, а если татары нас поймают, одним идти туда никак нельзя. Вон прошлый раз что вышло.

– Они делают набеги, когда за воротами людей много, а если мы с тобой вдвоем пойдем, нас и не заметят. Я запомнила то место, где она растет. Одна часто туда хожу и ничего, возвращаюсь цела, невредима.

– Ну что же, если есть необходимость, сейчас и пойдем, но сначала к приказчику зайду,  кое о чем переговорю с ним.

– Куда собрались, – к нам подошел Прохор. – Мне Агафья сказала, травы знахарке не хватает. Одних не пущу в лес, поедем на телеге, бабка старая сама не дойдет.

– Кто это не дойдет, да я еще вперед тебя бежать буду! – засмеялась знахарка.

– Без разговоров садитесь, и поедем! – прикрикнул он на нас.

– Это даже еще лучше, быстрее обернемся. Мы недолго будем ее рвать, только на одну порцию. Потом я одна туда схожу, кому я старая нужна, никто не позариться.

– Дуняшка с вами собралась, быстрее нарвете, если что-то не рискуйте, уезжайте домой, – вышла провожать нас Агафья.

Доехали до приказной избы, и я побежала предупредить Петра Ивановича.

– А, Елизавета, рад, как там раненые?

– Все с ними в порядке, думаю, пойдут на поправку. Тут вот какое дело, знахарке срочно нужна травка, настойку не из чего делать, кончилась она у нее.

– Куда собрались, вот только какое побоище было, а вдруг татары где-то затаились и поджидают вас!