Текст книги "Поворот под Москвой"

Автор книги: Клаус Рейнгардт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Из этого анализа обстановки видно, что первоначальное намерение еще осенью 1941 предпринять операции против англичан на Ближнем Востоке и оттянуть войска с русского фронта оказалось неосуществимым.

В директиве No 32 и в проектах планов от 4 июля 1941 года предусмотрены три охватывающие операции против Ближнего Востока на период после "Барбароссы". Из всех этих планов теперь в силе остался только план наступательной операции через Кавказ в направлении на Иран.

Намеченную на осень реорганизацию и перевооружение сухопутных сил пришлось отложить на неопределенный срок, операции, запланированные на период после "Барбароссы", также отодвигались, так как после предполагаемого окончания восточной кампании армии потребовалось бы время для пополнения людьми и техникой. Таким образом, Гитлер расписывался в том, что его план "молниеносной войны" провалился. В поисках виновников он выступил с резкой критикой в адрес ОКХ по поводу дальнейшего ведения операций и вел себя по отношению к нему вызывающе и даже оскорбительно. Насколько обидными были упреки Гитлера, свидетельствует сделанное Гальдером Браухичу предложение подать рапорт об отставке. Браухич, однако, отклонил это предложение. Гитлер и военное руководство вынуждены были в конце августа признать, что они просчитались в своих планах относительно России. Да и среди населения стали раздаваться унылые голоса по поводу того, что война затянулась слишком надолго и что армия понесла огромные потери.

Потери в людях на Восточном фронте составили к концу августа в общей сложности 585 122 человека – это примерно в три раза больше, чем потери за всю кампанию во Франции.

За это же время немецкие войска потеряли 1478 танков и штурмовых орудий, то есть примерно 43% от наличного состава танков и штурмовых орудий к началу войны с Россией.

В донесении службы безопасности от 4 августа 1941 года говорилось: "Часто высказываются мнения, что кампания развивается не так, как это можно было ожидать на основании сводок, опубликованных в начале операции... Теперь складывается впечатление, что русские располагают громадным количеством вооружения и техники и что сопротивление их усиливается".

В донесении от 4 сентября 1941 года отмечалось, что "многие граждане рейха высказывают недовольство тем, что военные действия на Восточном фронте слишком затянулись. Все чаще можно слышать высказывания о том, что наступление на Востоке развивается очень медленно".

Чтобы устранить эти настроения и вернуть у населения веру в режим, нужно было быстрее закончить войну в России, и закончить ее победой.

Военно-экономические вопросы. В августе пришлось сделать вывод, что намеченные 14 июля 1941 года планы выпуска вооружения и боевой техники также не выполнены в полном объеме. Планируемый выпуск продукции для вновь формируемых танковых и моторизованных дивизий был уже 8 августа сокращен на 16%. Из запланированных первоначально 36 танковых дивизий трехполкового состава теперь должно было быть сформировано только 30 дивизий двухполкового состава, из 18 моторизованных дивизий – только 15 дивизий двухполкового состава.

На расширенных совещаниях в управлении военной экономики и вооружений ОКВ, продолжавшихся с 14 по 16 августа 1941 года, было принято решение в связи с недостатком рабочей силы и сырья сократить программу по выпуску танков с 900 до 650 штук в месяц. Кроме того, было принято решение наряду с частичным сокращением производства для нужд сухопутных войск ограничить выпуск зенитных установок, полностью прекратить производство, связанное с подготовкой к десантной операции "Зеелёве" ("Морской лев"){63}, а обширную программу производства для ВВС согласовать с имеющимися возможностями.

Имперский министр по делам вооружения и боеприпасов Фриц Тодт, принимавший участие в совещании, констатировал, что план производства танков и расширенная программа выпуска вооружения для ВВС возникли в тот период, когда надеялись с окончанием войны на Восточном фронте высвободить из армии для нужд хозяйства 1 млн. человек. Теперь положение изменилось. Если даже цифра в 1 млн. человек была на 100% завышена, то все же очевидным становилось, что главным препятствием на пути осуществления планов производства вооружения был в первую очередь недостаток рабочей силы. Начальник штаба ОКХ в своей докладной записке о возможностях реорганизации сухопутных сил осенью 1941 года, ссылаясь на необходимость оказания эффективной помощи хозяйству людьми по окончании операций осенью 1941 года, пришел к выводу, что после окончания операций на Восточном фронте из состава вооруженных сил может быть выделено для нужд промышленности максимум 500 тыс. человек, из которых 200 тыс. составят уволенные из армии участники мировой войны и 300 тыс. – специалисты, крайне необходимые в промышленности. Все планы военной промышленности исходили из того, что после окончания восточной кампании в ходе реорганизации сухопутных войск большая часть рабочих-специалистов будет направлена на предприятия. При этом предполагалось расформировать 49 пехотных дивизий, в результате чего для военной промышленности высвободилось бы около 500 тыс. человек. Первоначально намечалось расформировать даже 60 пехотных дивизий, но к августу эта цифра уменьшилась до 49. В июле потребности в рабочей силе составили 1,5 млн. человек, и, таким образом, их можно было удовлетворить только на одну треть, а в специалистах – даже только на одну пятую. Напряженная обстановка на фронте дала понять руководству соответствующих ведомств, что об использовании высвобождающихся солдат в военной промышленности в ближайшее время не может быть и речи. Поэтому существующее противоречие между растущим спросом и имеющимися резервами рабочей силы для военной промышленности продолжало углубляться. Из 9,9 млн. непризванных военнообязанных, относящихся к контингентам 1897 – 1923 годов, после призыва на действительную службу, выделения лиц, подлежащих броне, а также непригодных для военной службы, к началу августа оставалось всего 72 тыс. человек. Это означало, что нельзя ни восполнить потери в личном составе, ни удовлетворить потребность в увеличении численности войск на фронте, поскольку оказался превышенным годовой естественный прирост контингента военнообязанных (350 тыс. человек). Решить эту задачу можно было, только оголив другие области хозяйства или призвав на действительную службу людей более молодых возрастов. Но возможности для этого были ограничены, и главным образом потому, что увеличивалась потребность в рабочих для военной промышленности. Хотя гражданские отрасли промышленности и могли путем различного рода внутренних перемещений высвобождать для военного производства ежемесячно около 30 тыс. человек, все же этого было недостаточно.

Выход из сложившейся ситуации, найденный немецким руководством, был весьма прост: использовать в военной промышленности около 500 тыс. французских военнопленных, занятых до этого в сельском хозяйстве Германии. Их место в сельском хозяйстве могли занять русские военнопленные. Первые попытки главного командования вермахта и имперского министерства труда провести этот план в жизнь относятся к середине июля, хотя тогда уже стало ясно, что использование русских военнопленных для работ на территории Германии в соответствии с ранее отданными высшими инстанциями директивами невозможно.

В августе обстановка немного прояснилась, после того как верховное главнокомандование вермахта, а главным образом Геринг, как генеральный уполномоченный по выполнению четырехлетнего плана, потребовали замены французских военнопленных русскими. 2 августа верховное главнокомандование вермахта обратилось с просьбой об использовании русских военнопленных в Германии. Эта мера рассматривалась как "вынужденное зло". Однако Герингу удалось заполучить для военной промышленности, и в первую очередь для осуществления программы производства самолетов, 100 тыс. французских и только 120 тыс. русских военнопленных, так как использование большего количества русских на территории империи Гитлер категорически запретил. Таким образом, помощь военной промышленности была оказана, но не в той мере, как требовалось. В связи с тем что большинство французских военнопленных нуждались в подготовке для работы в военной промышленности, коэффициент их полезной деятельности был пока низким. К тому же этого количества военнопленных.было совершенно недостаточно. Только для выполнения самых срочных и самых важных военных заказов требовалось: военно-морскому флоту – 30 тыс. человек, сухопутным войскам – 51 тыс. человек, военно-воздушным силам до конца 1941 года – 316 тыс. человек, для осуществления программы Крауха (горючее, алюминий, искусственный каучук) 133 700 человек, то есть всего 530 700 человек. Единственная возможность решения проблемы рабочей силы – а в августе это стало совершенно очевидно состояла в том, чтобы в будущем использовать людские ресурсы русских.

Участники совещания в управлении военной экономики и вооружений 16 августа 1941 года пришли к выводу, что даже самые важные производственные программы следует сократить ввиду недостатка сырья. Командующий армией резерва генерал-полковник Фромм потребовал, чтобы руководство вермахта "спустилось наконец из заоблачных высот на грешную землю". Реальные условия диктовали либо резкое сокращение производственных программ, либо захват новых сырьевых баз. Недостающие запасы сырья необходимо было пополнить из богатых недр европейской части Советского Союза, а это и было одной из главных причин, которая побудила Гитлера напасть на СССР. В своих заметках о военно-хозяйственном значении операции на Востоке начальник управления военной экономики и вооружений указывал, что для Германии наступит облегчение с сырьем в том случае, если удастся решительными действиями воспрепятствовать противнику в ликвидации запасов сырья, захватить в целости и сохранности нефтеносные районы Кавказа и решить транспортную проблему.

Для эксплуатации русской промышленности и природных богатств планировалось создание особой организации, и вопрос об этом предварительно обсуждался еще в ноябре 1940 года. Первоначально эта организация была передана в подчинение генерал-лейтенанта Шуберта и получила название "рабочего штаба России". 19 марта 1941 года она была переименована в "экономический штаб особого назначения Ольденбург" и подчинена непосредственно Герингу. Организация должна была заниматься вопросами не только военной, но и всей экономики в целом, то есть поставить промышленность и сырьевые ресурсы СССР на службу интересам Германии.

Руководство управления военной экономики и вооружений придерживалось мнения, что Германия должна не только использовать сырьевые ресурсы России для продолжения войны, но и в дальнейшем восстановить русскую промышленность и сельское хозяйство. Геринг же, напротив, был сторонником безудержного разграбления Советского Союза и делал все возможное, чтобы это осуществить. В июне 1941 года организация была переименована в "военно-экономический штаб Ост". Она имела в своем подчинении в тыловых районах групп армий "экономические инспекции", в каждой группе армии по одной, в охранных дивизиях по одной или несколько "экономических команд" и в каждой армии по одной "экономической группе". Все эти "экономические" организации находились в распоряжении соответствующих командных инстанций вермахта и выполняли задачи по снабжению войск.

Но главное назначение их состояло в том, чтобы делать все необходимое для быстрейшего и максимально эффективного использования оккупированных районов в интересах Германии, то есть в разграблении богатств Советского Союза. 25 августа 1941 года Гитлер в беседе с Муссолини отметил, что экономическая оккупация и эксплуатация Советского Союза успешно начались. Он даже утверждал, что захваченная добыча значительно больше той, на которую рассчитывала немецкая армия. Однако Гитлер утаил тот факт, что захваченные источники сырья ввиду сильных разрушений и повреждений добывающих предприятий могут быть использованы для немецкой военной промышленности лишь в ограниченных размерах и что ввиду недостатка транспорта переброска сельскохозяйственной продукции из Советского Союза не может быть полностью обеспечена. Тем не менее в этой области, так же как и в области сырья, оставалась надежда, что в дальнейшем удастся преодолеть все нарастающие, становящиеся теперь очевидными трудности, если дело будет лучше организовано и если немецкие войска будут успешно продвигаться вперед на Восток.

Вопрос о сырье сыграл решающую роль в том, почему Гитлер, разойдясь во мнениях с ОКХ в отношении дальнейшего плана операций, в конце августа решил главный удар нанести на юге, а не на фронте группы армий "Центр". Фюрер считал, что уничтожение или захват жизненно важных сырьевых баз имеет гораздо большее значение, чем захват или разрушение промышленных предприятий по переработке сырья.

Необходимость овладения Донецким бассейном и обеспечения прикрытия румынских нефтеносных районов побудила Гитлера к тому, чтобы, используя оперативно выгодную исходную позицию на внутренних флангах групп армий "Юг" и "Центр", начать наступление с целью уничтожить русские армии в районе Киева и открыть путь к советским базам сырья. К этому времени добыча угля в Германии составляла около 18 млн. т в месяц (июнь 1941 г.), железной руды 5,5 млн. т в год, нефти – 4,8 млн. т в год{64}.

После успешного проведения первого этапа операции по окружению Киева Гитлер решил, что уже почти выполнены обе главные задачи кампании овладеть Крымом и промышленным каменноугольным районом Донецка и перерезать русские пути подвоза нефти с Кавказа, а также на севере отрезать Ленинград и соединиться с финнами. Однако немецкое военное командование к началу сентября понимало, что "русский колосс" не только не сокрушен, но и сосредоточил большую часть сил под Москвой, которые необходимо уничтожить, если хочешь добиться окончательной победы над Россией. Красная Армия к началу сентября сосредоточила под Москвой на хорошо оборудованных позициях около 40% личного состава сухопутных сил и артиллерии, 35% танков, 35% ВВС{65}. Так как русское командование считало, что решающим направлением будет западное, оно стянуло туда также большое количество людских резервов и техники.

Политическая обстановка. Внешнеполитическое положение Германии было таково, что ей как воздух была нужна скорейшая победа над Советским Союзом. В своих планах на период после "Барбароссы" немецкое командование рассчитывало на поддержку, а может быть, даже на вступление в войну Турции, Испании и вишистской Франции на стороне "Великой германской империи". Уже в марте 1941 года германский посол в Турции Франц фон Папен сообщал, что Турция выступит на стороне стран оси только в том случае, если для них сложатся благоприятные условия. Подобной позиции придерживалась и Испания. Надежды на то, чтобы договориться с вишистской Францией, главным образом по вопросу о ее североафриканских владениях, в начале сентября потерпели крушение, так как Франция поняла, что в результате ослабления Германии в войне с Россией она сможет в недалеком будущем снова выдвинуться в разряд великих держав. Но это были надежды, которые могли осуществиться только тогда, когда победа над Россией стала бы очевидной, а названные выше страны рискнули бы в связи с этим вступить в войну. К тому же после оккупации США Исландии Гитлер опасался, и не без оснований, что в войну вступят США и тогда он сможет вести войну только в том случае, если экономический потенциал России окажется в его руках. Страх перед вступлением США в войну в тот момент, когда еще не закончилась кампания в России, заставил Гитлера сделать все возможное, чтобы не дать Америке никакого повода для объявления войны Германии. Он надеялся, что после победы над Россией США не решатся выступить против Германии и сохранят нейтралитет, тем более что американские силы будут скованы в Тихом океане партнером по оси – Японией.

В беседе с главнокомандующим ВМС гроссадмиралом Эрихом Редером Гитлер снова подчеркнул свое решение делать все возможное, чтобы не дать Соединенным Штатам повода для вступления их в войну в ближайшее время. Просьба о разрешении немецким подводным лодкам нападать на американские корабли была Гитлером категорически отклонена.

Выступление Японии в Юго-Восточной Азии и ее сдержанную позицию по отношению к Советскому Союзу Гитлер в противоположность Иоахиму фон Риббентропу одобрял, так как это оттягивало часть английских сил из Европы и Северной Африки и удерживало США от вступления в войну.

Риббентроп, который расходился с Гитлером во мнениях по внешнеполитическим проблемам, стремился с самого начала русской кампании склонить Японию как можно быстрей начать боевые действия против Советского Союза. Все его попытки, однако, терпели провал, наталкиваясь на пресловутые "эгоистические соображения" и на реалистическую оценку обстановки японцами.

Нападение Японии на Россию Гитлер считал невозможным. Впрочем, ответ на вопрос, выгодно ли такое нападение для Германии, он ставил в зависимость от складывающейся военной обстановки. Во всяком случае, в начале сентября он верил в то, что сможет один, без помощи Японии, поставить Россию на колени. Партнеры по оси, однако, к этому времени уже не были так уверены в победоносном исходе немецкой кампании против Советского Союза. Итальянский генштаб и Муссолини начиная со второй половины июля считали, что Германия переоценила свои силы и что России удастся продержаться до зимы. Японцы, находясь под впечатлением силы русского сопротивления под Смоленском и памятуя уроки боев с Красной Армией на Халхин-Голе{66}, приняли решение искать политического урегулирования отношений с Советским Союзом. Еще в 1941 году они не скрывали своих сомнений в победоносном исходе для Германии восточной кампании.

Гитлер, зашедший в начале сентября в тупик, видел единственный выход из сложившейся ситуации в том, чтобы сосредоточить все свои усилия на Восточном фронте с целью обеспечить себе стратегический перевес еще в 1941 году и создать выгодные условия для развития операций в период после "Барбароссы" в 1942 году. Но для этого Гитлеру нужно было окончательно разгромить Красную Армию и добиться свободы действий в оперативном отношении на европейской территории России, что было возможно только, если русские войска будут разбиты под Москвой. Поэтому, с точки зрения Гитлера, было логично прислушаться к аргументам ОКХ, которые он до сего времени отвергал как несостоятельные, и поставить все на козырную карту, название которой "Москва", чтобы таким образом закончить войну на Востоке. Победоносный исход наступления осенью 1941 года должен был способствовать разрешению все нарастающих трудностей в военной, экономической и политической областях.

Часть вторая.

Сентябрь -октябрь 1941 года

Раздел I.

Операция "Тайфун"

Оптимизм Гитлера в оценке обстановки на фронте в первые дни сентября 1941 года основывался на том, что ему казалось возможным в соответствии с планом осуществить окружение Ленинграда силами группы армий "Север", в то время как под Киевом крупная операция по окружению противника развивалась успешно. Значительная часть сил Красной Армии была втянута в боевые действия и очень быстро окружена{67}. Впереди снова была победа всемирно-исторического значения, которая давала повод надеяться так же победно закончить наступление на Москву, во время зимней паузы перегруппировать войска и предоставить им передышку.

1. Подготовка немецких войск

Предписанная директивой No 35 от 6 сентября 1941 года "решающая операция против группы армий Тимошенко, ведущей бои западнее Москвы"{68}, должна была привести к победному исходу всей кампании. "Она (группа армий) должна быть решительно уничтожена до наступления зимы. Для этого необходимо сосредоточить все силы сухопутных войск и военно-воздушных сил, имеющиеся на флангах, и бросить их своевременно в наступление..."

Наряду с проведением и завершением операции под Киевом и дальнейшим продвижением группы армий "Юг" в направлении Донецкого бассейна и Крыма директива предусматривала: "Операцию против группы армий Тимошенко подготовить таким образом, чтобы по возможности быстрее (конец сентября) перейти в наступление и уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного охвата, осуществляемого в общем направлении на Вязьму, при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах... После того как основная масса войск группы Тимошенко будет разгромлена в этой решающей операции на окружение и уничтожение, группа армий "Центр" должна начать преследование противника..."

Замысел операции{69}. Оперативный замысел на наступление в направлении Москвы, который Бок в конце августа уже "похоронил", основывайся на подготовке крупной операции на окружение противника, находящегося в районе восточнее Смоленска. Путем сосредоточения крупных группировок на флангах, где было решено наносить главные удары силами подвижных соединений, предполагалось прорвать оборону противника и, замкнув оба кольца под Вязьмой, окружить его. С самого начала относительно замысла операции возникли противоречия между Боком и ОКХ. Если Бок хотел осуществить более глубокий охват с флангов, то ОКХ требовало замкнуть клещи под Вязьмой, то есть непосредственно в районе боевых позиций противника. Уже во время переговоров 2 сентября, а также и в дальнейших требованиях, выдвигаемых к ОКХ, Бок просил нацелить танковые войска на Гжатск.

Еще 17 сентября он писал Галъдеру: "Когда я думаю о слишком узкой полосе наступления, которое мне приказано осуществить, то никаких мыслей не возникает. Но мне кажется, что вопрос следует поставить так: кто должен диктовать свои правила – я или противник? Если время завершения окружения танками ставить в зависимость от того, задержится или нет пехота на передовых позициях, то диктовать будет противник! Должны ли танки, если они успешно продвигаются вперед, возвращаться обратно, если пехота где-либо остановится, или они должны продвигаться дальше и тем самым завершить своими силами окружение? Или было бы лучше использовать скорость и ударную силу танков, нацелить их в глубину (Вязьма – Гжатск),чтобы перерезать пути снабжения противника, разгромить его резервы и средства управления и только потом повернуть на запад и замкнуть кольцо окружения, которое мы планируем?"

В конечном счете все произошло так, как предписывалось в директиве ОКВ No 35, хотя Боку было обещано, что "все двери будут оставлены открытыми". Так как подготовка к наступлению продолжалась почти весь сентябрь, группа армий "Центр" и подчиненные ей командные инстанции имели достаточно времени, чтобы в деталях спланировать новую операцию и выверить правильность замысла в принципе. Бок принял решение не только наступать на двух главных направлениях, как ранее планировалось, но и дополнительно образовать третье направление за счет сил 2-й танковой группы, высвободившихся под Киевом, с целью глубокого продвижения

на восток, чтобы стали яснее перспективы дальнейшего преследования в направлении Москвы после завершения боев против окруженной группировки.

Проблема взаимодействия, перегруппировки и смены танковых и пехотных соединений, не раз возникавшая прежде, решалась Боком путем подчинения танковых соединений и частей полевым армиям или отдельным пехотным соединениям, хотя это и приводило к значительным трениям в ходе операции. Только 2-я танковая группа получила на усиление два пехотных корпуса и подчинялась непосредственно командованию группы армий.

24 сентября 1941 года состоялось последнее оперативное совещание всех командующих танковых и пехотных армий с участием Браухича и Гальдера, а 26 сентября был издан приказ на наступление. Об этом совещании пишет Гудериан, который тогда настоял, чтобы его соединения выступили 30 сентября, "так как в районе будущих действий 2-й танковой группы не было дорог с твердым покрытием и я хотел использовать тот небольшой промежуток времени, пока стояла хорошая погода, чтобы до наступления распутицы достигнуть по меньшей мере хороших дорог в районе Орла, установить рокадные пути между Орлом и Брянском и создать тем самым необходимые условия для обеспечения снабжения"{70}.

В приказе предусматривалось, что 4-я армия силами приданной ей 4-й танковой группы должна нанести удар по противнику по обеим сторонам шоссе Рославлъ – Москва, чтобы затем, "наступая крупными силами по шоссе Смоленск – Москва, замкнуть кольцо окружения у Вязьмы".

Наступление этой группировки планировалось дополнить действиями 3-й танковой группы{71}, приданной 9-й армии. Позиции противника намечалось прорвать на участке автострада – Белый, продвигаясь в направлении на Холм. Подвижные соединения должны были выйти к Вязьме восточнее верховьев Днепра и соединиться там с частями 4-й танковой группы. Обеспечение открытого фланга возлагалось на 9-ю армию. Развертываемые между двумя танковыми группами соединения 4-й и 9-й армий должны были сковать противника в районе Ельня, автострада и в дальнейшем в случае успеха действий перейти в решительное наступление. Тем самым Бок надеялся сковать силы противника на центральном участке, не допустить их отхода и обеспечить полное окружение противника. На южном крыле 2-я армия получила задачу прорвать позиции русских на Десне и наступать в направлении Сухиничи, Мещовск, обходя Брянск с северо-запада, в то время как наступающая из района Глухова 2-я танковая группа должна была выйти на рубеж Орел, Брянск, чтобы во взаимодействии с войсками 2-й армии окружить и разгромить противника в районе Брянска. Для обеспечения фланга группы армий "Центр" на юге 6-я армия группы армий "Юг" должна была продвигаться в направлении на Обоянь. И хотя в последнюю неделю сентября еще не было завершено сосредоточение всех сил, Бок настаивал на скорейшем начале наступления, чтобы использовать благоприятные погодные условия. Начало наступления было назначено на 28 сентября 1941 года, и оставалось только надеяться, что планы операции и оценка обстановки были правильными и что "последнее решающее сражение кампании" будет выиграно. ОКХ в своих планах исходило из того, что операция "Тайфун", а с ней и вся кампания, завершится до середины ноября и после этого можно будет приступить к перегруппировке и доукомплектованию войск.

Подготовка личного состава и материальной части. В директиве ОКВ No 35 на проведение новой операции, которая 19 сентября 1941 года получила кодовое название "Тайфун", подчеркивалось, что она должна непременно пройти удачно, в самое короткое время, до начала осенней распутицы и зимы, и завершиться победой. О том, какое значение Гитлер придавал фактору времени, говорит его требование к Гальдеру начать наступление в течение 8 – 10 дней. Эти требования Гальдер называл невозможными. Основанием для этого был тот факт, что 2-я армия и 2-я танковая группа были повернуты на юг и участвовали в боях за Киев, а поэтому не могло быть и речи о наступлении южного фланга группы армий "Центр" на Москву. Остающиеся силы группы армий после продолжительных оборонительных боев восточнее Смоленска не могли наступать на укрепившегося противника без проведения перегруппировки и пополнения запасов материальных средств. Для того чтобы все-таки начать наступление в намеченный срок, Гитлер приказал передать группам армий "Север" и "Юг" 2-ю и 5-ю танковые дивизии, предусмотренные для действий по плану на период после "Барбароссы"{72}. Переброска соединений из соседней группы армий на расстояние до 600 км, вывод 2-й армии и 2-й танковой группы из боев за Киев и их развертывание в новом районе потребовали больше времени, чем предполагалось. 16 сентября Бок писал в своем дневнике: "Кесселъринг ужаснулся, что подготовка к наступлению длится так долго. Я был того же мнения. И действительно, ни одна из всех танковых дивизий, переданных мне из группы армий "Север", еще не прибыла..."

Несмотря на все принятые меры, в сентябре 1941 года не представлялось возможным в такой степени пополнить группу армий "Центр", чтобы покрыть потери, понесенные ею в ходе кампании{73}. В то время как "разбитая" Красная Армия создавала резервы{74}, боеспособные резервы ОКХ были уже израсходованы. Начиная с середины сентября восполнять потери было уже нечем. С начала кампании и до начала октября группа армий "Центр" получила пополнение около 151 тыс. человек. Общие потери группы армий составили 219 114 человек и не могли быть больше восполнены. Из имеющихся первоначально в резерве ОКХ 24 дивизий в конце августа на фронт была переброшена 21 дивизия, в том числе 8 в группу армий "Центр". К началу операции "Тайфун" 3 последние резервные дивизии ОКХ были также направлены на фронт, так что в распоряжении командования резервов больше не оставалось. Еще более важным было то обстоятельство, что потери материальной части танковых дивизий восполнялись недостаточно, так как Гитлер оставлял выпускаемые промышленностью танки для операций на период после "Барбароссы", считая, что наступление на Москву может быть успешно завершено наличными силами. 13 июля Гитлер отдал приказ о формировании новой танковой армии для выполнения плана на период после "Барбароссы", имея в виду использование на Востоке только наличных танковых сил. Несмотря на необходимость создания ударной группировки в группе армий "Центр", Гитлер не хотел передавать на Восточный фронт танки, предусмотренные для использования в более позднее время, и тем самым ограничивать материальные возможности на период после "Барбароссы". В середине июля, когда начальник оперативного отдела штаба сухопутных сил генерал-майор Вальтер Буле определил потери в танках на Восточном фронте в количестве 50%, Гитлер разрешил использовать дополнительно только 70 танков T-III и 15 танков T-IV, а также некоторое количество чехословацких трофейных танков. Гитлер создавал оплот для осенней кампании на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Вследствие этого в начале октября во 2-й танковой группе насчитывалось лишь 50% штатной численности танков, в 3-й танковой группе – от 70 до 80%, только в 4-й танковой группе -100%. Но приведенные данные не отражали действительного положения, так как в них не учитывалось реальное число танков, готовых к использованию в бою. 19 сентября 1941 года Гальдер в своем дневнике отметил, что в соединениях 2-й танковой группы было следующее число готовых к использованию в бою танков: в 3-й танковой дивизии – 20%, в 17-й танковой дивизии -21%, в 4-й танковой дивизии – 29%, в 18-й танковой дивизии – 31%.