Текст книги "Мистер Икс (ЛП)"

Автор книги: Кларисса Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Мне всегда это нравилось.

– Ты думаешь, я единственный пришел за тобой? – шепчу я. – Единственный, кто хочет твоей смерти?

Она мотает головой, и я чувствую, как быстро в ее груди трепещет сердце.

– Ты видела тех, кого я убил? Как думаешь, чего они хотели?

– Меня?

Я усмехаюсь.

– Потрясающая дедукция. Но. Есть разница между ними и мной. Догадываешься, какая?

Несколько секунд проходят в полном молчании. Мне кажется, она, правда, не поняла.

– Они хотят твой труп. А мне нужно твое тело.

Она сглатывает, и это побуждает меня сорвать нахрен ее скудное белье и трахнуть просто у двери. Но нет. Взять ее было бы слишком легким. Какое же из этого веселье? Я хочу, чтобы она сама предложила себя мне. Я хочу видеть в ее глазах сожаление, после того, как она поймет, что отдает свое тело дьяволу.

– Но…я не пойму. Я думала, ты пришел меня убить?

– Да. Теперь я хочу большего.

Ах, ее прерывистое дыхание.

– Почему? Что изменилось?

– Я.

Я толкаю ее вперед. Она останавливается, с опаской оглядываясь. Я указываю ей сесть на кровать, но не замечаю, чтобы она собиралась это сделать. Она ходит по краю лезвия. Обожаю это.

– За твою голову назначена немалая сумма, – произношу я.

– Что? Почему? Что я сделала? – взрывается она. В его голосе шок. – Я знаю, что употребляла…наркотики...и…ну…я не совсем порядочная девушка, – она втягивает воздух, и ее лицо снова становится серьезным. – Но все это пустяки. Я не заслуживаю за это такую смерть. Я не делала ничего. У меня даже долгов нет.

– Очень влиятельные люди захотели твою голову на блюдечке с голубой каемочкой. Не думай, что сможешь туда вернуться.

Она хватается за край кровати.

– А ты? Тебя наняли они?

Я киваю.

– Значит, я была права. Ты и вправду наемный убийца.

– И я все еще могу убить тебя и получить свое вознаграждение.

Она искоса смотрит на меня, и по этому взгляде я вижу ее понимание, что к чему. В ее голове образуется план.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Мне надоело удерживать тебя от побега. Привязывать тебя раз за разом становится скучным, хотя и не без своих плюсов.

Я чувствую ее отвращение, но в то же время, она не может ответить. Будто ее внутренний демон нашептывает ей принять все, что ей уготовлено. Обворожительно. Я одариваю ее улыбкой и обхватываю ладонями ее щеки. – Я решил оставить тебя, как свою собственность.

Она фыркает.

– Ну да. И кто тебе позволит? Я тебе не принадлежу.

– Я позволю. Видишь ли, у меня есть оружие, – я вытаскиваю пистолет из кобуры. – А это значит, я решаю – жить тебе или умереть. Как только выйдешь отсюда, – указываю на дверь, – тебя застрелят в ту же секунду. И знаешь, какая самая худшая часть из всего этого? – я наклоняюсь ближе, кладу большой палец на ее губы, и слегка надавливаю, заставляя приоткрыть ее ротик. – Они тоже хотят убить тебя. Там у тебя нет шансов. Со мной, возможно. Выбирай. Известность или неизвестность. Решила? – я надавливаю на палец, продвигаясь внутрь ее рта, и выгибаю бровь, когда она пытается закрыть его. – Разозлишь меня, и я убью тебя. Так что держи свои зубки при себе, птенчик. Я люблю дарить боль, а не получать ее.

Я убираю палец и вытираю его об ее щеку. Потом отхожу.

Она осматривает красные стены. Ее глаза пусты и темны, она все еще переваривает все, что услышала. Всего день назад она извивалась у шеста, а теперь она здесь, со мной. Узник, исполняющий мои приказы.

Осознание того, что она подчинена мне, наконец, доходит до нее, и я не могу не полюбоваться этим зрелищем.

Я прочищаю горло.

– Ты остаешься здесь, и будешь вести себя тихо. В мини-холодильнике есть еда и напитки. Если хочешь, можешь принять ванную. В шкафу свежая одежда. Приведи себя в порядок, и смой с себя эту противную вонь Дарела.

– Билли… – поправляет она.

– Ну да, – мне на самом деле плевать. – В любом случае, на окнах замки, дверь тоже будет закрыта. Все ключи у меня. Для тебя нет ни телефона, ни выхода отсюда. Кричи сколько влезет, никому нет дела. Я объяснил персоналу, что занимаюсь изощренным сексом с проституткой. Еще упомянул о жестком сексе и игрушках.

Выражение ее лица меняется несколько раз, когда она это слышит. Паника сменяется любопытством, а потом непониманием. – Плюс, я им заплатил. Так что, даже и не думай о побеге. Не сработает, и если ты плохо себя вела, я узнаю. Остаешься здесь, и ждешь, пока я не вернусь.

– Куда ты уходишь? – спрашивает она, вставая с постели.

– Нужно позаботиться о незаконченном бизнесе, – коротко отвечаю я. Иду к двери, но перед тем, как её открыть, оглядываюсь, и вижу, как она закутывается в простынь.

– Ты бы оделась по-человечески до моего прихода, или я воспользуюсь своей собственностью быстрее, чем ты думаешь.

Потом я оставляю ее, и закрываю за собой дверь.

Глава 7

«Жестокость рождается из слабости» 

– Сенека

Джей

Пятница, 16 августа, 2013. Утро, 11.07.

Угольно черный. Рубиново красный. Его глаза похожи на землю, усеянную пеплом после войны. Кровь на его руках пачкает его душу. Воспоминания, будто приливы и отливы. Есть. Нет. Они роятся в моей голове. Он всегда наблюдает за мной. Он следует за мной во мраке. Он никогда не спит. Он всегда где-то рядом. Он всегда рядом, превращая меня в его любимую форму – порочное существо, способное уничтожить все, что любит.

Он хочет меня. Хочет, чтобы я ненавидела мир так же, как и он.

Он разрушает меня. Он моя скорбь. Мой наркотик.

Он тот. Кто спас меня от вечной агонии. Он тот, кто горит сейчас за мои ошибки.

Я грешная.

Я не знаю его, но он верит в обратное. С каждой секундой я обращаюсь в его веру. Воспоминания о давно забытой дороге проносятся через мой мозг, затуманивая взгляд. Я провела дни с дьяволом. С парнем, чьи волосы черны, как ворон, и такими же черными глазами. Я смеялась с ним. Пила. Танцевала.

И не только…

Злосчастные события. Разоблачение. Неизбежный позор. Боль в качестве наказания. Сожаление за неправильно сделанный выбор. Страдание от разочарования. Я бросила всех. Предательство. Я отставила все позади.

Эти глаза… они охотятся за мной. Я знаю их. Я знаю их так давно… И сейчас они вернулись за мной, чтоб затащить обратно в ад.

***

Я раскрываю глаза от ослепительного света. Они болят. В уголках жжет. Пытаюсь прочистить их, и моргаю пару раз. За окном до сих пор утро, и я удивлена, что лежу в каком-то отельном номере. Кровать. Я даже не под одеялом, но я точно здесь спала. На подушке пятна от моих слез. Я устала. Я даже не помню, что делала. Я не знаю ни сколько времени, ни как сюда попала. Черт, я даже не помню, что мне только что снилось.

Я поднимаюсь, и пытаюсь рассмотреть комнату перед собой. Снова замечаю странную картину в дорогой раме на стене. Пейзаж. Лошади. В центре сидит женщина. Она что-то срезает, но я точно не вижу что. Слишком далеко. Мое внимание привлекают красные точки внизу картины. Это, наверное, цветы. Они заставляют меня подойти ближе к ней и рассмотреть. Я не могу вспомнить, почему смотрела на эту картину раньше.

Отпуская подушку, я соскальзываю с кровати на мягкий теплый ковер. Комната небольшая, но дорогая – это я могу сказать с уверенностью. Огромные окна, изощренная деревянная мебель. Я даже представить боюсь, сколько стоит остаться здесь на одну ночь. В воздухе витает запах сандалового дерева и аммиака. Странное сочетание. От этого немного тошнит. Чем ближе я подхожу к картине, тем интереснее мне становится. Я не знаю, почему. Мне просто нужно увидеть ее.

Красные точки растут, и только потом я понимаю, что это живые люди. Тела людей. Порубленные конечности. Женщина изрезает их мясным ножом.

Я хватаю ртом воздух, и визжу, когда понимаю это. Закрываю лицо руками, чтобы никто меня не услышал. Но меня пугает не ужас, который несет эта картина. Все возвращается за долю секунды. Билли. Его смерть. Парень со шрамом. Я – его заложница. Вереница убийств. Кровь. Снова смерть.

Я в эпицентре этого.

В панике, я оборачиваюсь и смотрю на кровать, на окна, на дверь. Все заперто, и вдруг мне кажется, что я схожу с ума. Все правда. Это все случилось на самом деле.

Всю меня начинает дико трясти. Я цепляюсь за стену. Я, словно, птица, запертая в клетке зверем. Я теперь его собственность. Что я делаю? Я чувствую себя такой слабой.

Меня тошнит. Я бегу в ванную, и склоняюсь над унитазом, выплевывая содержимое желудка. Столько времени я была сильной, а теперь реальность отправляет меня в нокаут. Я – узник, который потерял контроль над своим телом. Разве может быть что-нибудь хуже?

Вытирая лицо и рот туалетной бумагой, я подымаюсь на ноги. Во рту горчит так, что хочется выпить. Я оборачиваюсь, и замираю. Зеркало полностью заклеено черной изолентой. Ни единого просвета. Какого хрена?

Я подхожу к нему, и отрываю одну тоненькую полоску. Каштановые волосы топорщатся в разные стороны, когда я, наконец, вижу свое отражение. Мне хочется разбить его. Но мне нужно себя увидеть. Я должна знать, что цела. Я должна посмотреть себе в глаза, и убедить себя, что все будет в порядке. Я по очереди отдираю черные полоски, каждую быстрее, чем предыдущую.

Ничего не вызывает подозрений. Никаких видимых повреждений. На какое-то мгновение мне показалось, что он оставит на мне такие же шрамы, как и у него.

Смешно, потому, что я бы почувствовала, если бы это было так. Это просто страх от контроля над моим сознанием. Мне везет – я прекрасно себя чувствую. Если можно так сказать в данной ситуации. Я выгляжу, как кусок дерьма. Под глазами темные круги, на щеках – пятна. Тело покрыто синяками, у меня с собой нет ни одного средства, чтобы это скрыть. Мой вид в зеркале пробивает брешь в моей уверенности. Опустив руки на холодную раковину, я смотрю в свои глаза, которые теперь блестят от слез. Эта комната пугает меня. Я одна. Для меня нет ничего хуже, чем одиночество. Не только физически, но и во всем смыслах. Потом что на задворках своего сознания, я знаю, что никому нет до меня дела. Нет никого, кто подумал бы о том, где я, и что со мной. Никто даже не заметит, что меня нет. Никто не придет за мной. Никто не спасет.

Есть только я и он.

Оборачиваясь, я вижу на стене часы. Его нет уже пару часов, и поэтому он скоро вернется. Я не должна выглядеть слабой, когда он придет. Это станет моей гибелью, так что я смахиваю слезы, текущие по щекам, и умываюсь холодной водой. Моя жалость к самой себе мне не поможет. Нужно брать контроль над своими чувствами, над ситуацией, и сделать все, чтобы выбраться отсюда. Если всем плевать, то мне – нет. Я должна освободить себя. Я хочу выжить, выбраться и вновь почувствовать свободу.

К черту все. Когда я выберусь отсюда, я куплю маленький домик на Гавайях, и перееду туда. Никаких мужиков. Никаких наркотиков. Никаких танцев. Может быть, немного алкоголя. Да, я открою бар на пляже, и днями буду загорать на солнце. Вот, что я сделаю.

Раздается внезапный стук в дверь.

По телу пробегает мороз, когда я выхожу из ванной. Я стою, и просто пялюсь на дверь. Стук повторяется.

– Обслуживание номеров.

Я хмурюсь и подхожу ближе. Что здесь делает обслуживание номеров? Почему просто не зайти?

Замок на двери щелкает. Я слышу, как проворачивается ключ. Еще щелчки. А потом становится тихо.

Она открыла замок.

Единственная мысль закрадывается в мой мозг.

Стоит ли мне бежать?

Пальцы трясутся, но я тянусь к двери. Выглядываю в щелку. Женщина с темными волосами оборачивается ко мне от своей тележки.

– О, прошу прощения. Мне нужно убрать комнату.

Я секунду думаю о том, чтобы сбежать. Я могла оттолкнуть ее, выбежать. Нет, умчаться! Я могла бы. Но по какой-то причине в голове слышится предупреждение Икса. Если я уйду, я умру. Я не знаю, могу ли верить ему. Скорее всего, нет, но разве у меня есть другой выбор? Те люди, которых он убил, когда мы покидали мотель, могли убить нас обоих. Я не знаю, сколько их еще. Что, если меня пристрелят в ту же секунду, как только я выйду в коридор? Тогда все это будет напрасным. Я не хочу умирать.

Даже если он убийца, чудовище, он – единственный, кому я могу верить.

Я открываю рот, но не произношу ни слова. Я не знаю, что говорить. Почему-то, первое, о чем я могу подумать, это то, что на мне до сих пор этот стриптизерский наряд. И ее глаза говорят о том же. Я опускаю взгляд вниз, и заливаюсь краской.

Она улыбается и моргает пару раз. Потом смелее открывает дверь, и тянет за собой тележку с чистыми полотенцами и моющими средствами. Она закрывает за собой дверь.

– А… – я заикаюсь и оборачиваюсь к ней.

– О, не стоит ничего говорить, мисс. Я все знаю.

Ее голос такой зловещий. Темный. У меня от него мурашки по телу.

– Знаете?...

– Да, – продолжает она. Она поворачивает голову, и мгновение смотрит на меня, затем продолжает возиться с простынями на тележке. Она меняет их, делает свою работу, а я смотрю на нее, не зная, что сказать. Может быть, я попытаюсь выудить ключ из ее кармана, или схватить что-нибудь острое, и проткнуть ей голову.

Я не знаю, откуда у меня взялся порыв убить эту женщину. Может, виновата комната. Может, потому, что я ей не верю. Или, может потому, что Икс сказал мне, что все они знают, и им плевать. Может, он заплатил ей за молчание. Она все знает.

Меня шатает, и я пытаюсь сохранить равновесие, держась за столб кровати. Моя жизнь похожа на тонкую нить, которую может разрезать кто угодно. Вокруг только враги. Нет того, с кем безопасно. Икс всегда на шаг впереди меня.

Она меняет простыни, и уходит в ванную, забыв кое-что. Свой телефон.

Он лежит на тележке со всем хламом для уборки. Она берет стопку полотенец, и скрывается за дверью в ванной. В голове зарождается идея, и начинает выгрызать мой мозг. Я понимаю, что это мой единственный шаг к свободе. Мне бы только найти кого-то, до кого еще не добрался Икс, и я буду свободна.

Проскальзывая по комнате как можно тише, я заглядываю в ванную. Слышу, как она что-то трет, и когда я заглядываю внутрь, то вижу, что она возится с унитазом. Я вижу только ее спину. Прекрасная возможность. Единственный шанс, и я не могу его упустить.

Я хватаю телефон так быстро, как только могу, засовывая его в трусики. Мне приходится сжать его ягодицами, так как это, к сожалению, единственное место, где я могу его спрятать.

Она встает, и я отскакиваю, притворяясь, что рассматриваю картину. Она смотрит на меня искоса, выжидая. Я покрываюсь потом, будто она знает.

Она берется за тележку и катит ее мимо меня прямо к двери. Она даже не заметила, что телефона нет. Она просто ищет ключ, открывает дверь, выходит и закрывает за собой, последний раз меня оглядывая.

Когда я, наконец, остаюсь одна, мне хочется кричать.

Но я не могу. Мне нужно соблюдать спокойствие. Остыть. Телефон теперь у меня, и это единственный выход отсюда.

Я достаю его из трусиков и пытаюсь набрать номер. Пальцы дрожат, пока я снова и снова тычу в цифры. Я набираю первый номер, который могу вспомнить.

Я прикладываю телефон к уху. По лицу катятся слезы, когда я слышу ее голос.

– Алло?

– Ханна? – мой хриплый голос ломается.

– Джей? Слава Богу, Джей! Где ты? Почему ты не позвонила? Мы тут с ума сходим без тебя! Ну… по крайней мере, я. Ты же знаешь Дона.

– Я... я… – я подбегаю к окну. Набираю побольше воздуха, чтобы начать предложение. – Мне нужна твоя помощь. Я в отеле. Это недалеко от… улицы. Я не знаю названия. Не могу сказать, но я узнаю перекресток 35-той. Здесь заправка “Shell”. Мне кажется, я в Остине или… может быть, в Шератоне.

Но прежде, чем я могу хотя бы выдохнуть, дверь с громким лязгом распахивается. Грохот его шагов раскатывается по моему телу, как гром, и мое сердце останавливается.

Глава 8

«Серые влачащиеся крылья. 

Азраил, Ангел Смерти, 

И все же души, Несомые им сквозь мрак и холод, 

Видят изнанку этих сложенных крыльев, 

И уверены, что они выложены золотом.» 

– Роберт Гилберт Уэлш.

Икс

Пятница, 16 августа, 2013. Утро, 9.30

Мой телефон не успокаивается ни на секунду, и я, наконец, проверяю сообщение от Антонио.

«Гребанный ты ублюдок!! Какого черта ты творишь, мать твою?! Где тебя, бл*дь, носит?!»

Я не отвечаю. Мне нужно сосредоточиться на дороге. Этому куску дерьма самому придется кое-что мне объяснить. Плевать я хотел, если это займет весь мой день, но я найду того, кто отдал этот приказ. Даже если Антонио уже умыл руки от этого дерьма, я знаю, где он. Его тайник не очень-то и далеко от моего, к несчастью для него. Особенно с тех самых пор, как о моем он не знает. Он не будет отслеживать меня, а вот я приду по его яйца. Лучше бы этот сукин сын приготовил хорошее объяснение, иначе я, на хрен, снесу ему бошку.

Когда я, наконец, подъезжаю к его деревянному домику, я взвожу курок раньше, чем вылезаю из авто. Осматриваю периметр в поиске снайперов, но все спокойно. Ему кажется, что он справится сам.

О, я знаю, что он меня ждет.

И он, и я знаем, что этого стоило ожидать.

Не спуская пальца с курка, я медленно подхожу к его домику. На лбу выступает пот, когда после стука в дверь, я резко отступаю в сторону. Она открывается, но никто не выходит. Я удивляюсь. Не тому, что никто так и не вышел, а тому, что он вообще открыл ее. Обычно мы убегам от огня, который следует после стука, поэтому, это безрассудное поведение. Даже для него.

Глубоко вдыхаю, прежде, чем войти внутрь. Я направляю пистолет во все, что вижу, пытаясь его обнаружить. Когда он выскакивает из-за двери, я стреляю в стену.

– Твою мать, ты с ума сошел?! – Антонио выбрасывает пистолет на пол.

Хватая его за ворот, я припечатываю его к стене.

– Ты это устроил?!

– Что? О чем ты, мать твою?

– Девчонка! – я вдавливаю локоть в его глотку. – Подстава твоих рук дело?

– Нет, я понятия не имею, какого черта ты несешь! Она была всего лишь заданием. Ничего больше. Ты просрал его, ты знаешь? Ты, мать твою, просрал его!!

– Дерьмо! Будто я не знаю! – Я отпускаю его, и он тут же хватается за горло, и трет его, будто задыхается.

– Какого черта ты думал, а? – проговаривает он. – Чего ждал, если у тебя было задание? Ты забрал девчонку! Перебил наших агентов! – его голос становится громче и злее. – Ты по горло в дерьме!

– Мне абсолютно до задницы! Она не была частью плана!

– Какого плана? Ты должен был убить ее, а ты все изгадил!

– Моего плана! – рычу я, приближаясь к нему. – Она – моя. Не смей даже приближаться к ней.

– А наши? У тебя хватило ума их грохнуть? – он будто выплевывает эти слова. – Ты знаешь это лучше меня. Ты понятия не имеешь, в какую задницу попал! Они придут за тобой. Ты нарушил правила, и ты убил агентов.

– Плевать я хотел на что-либо из этого! – я направляю на него пистолет, и он замирает. – Кто отдал приказ?

– Что с тобой, друг? Почему ты вообще переживаешь? Тебе всего лишь нужно было грохнуть ее! До сегодня твоя работа была просто блестящей. Что пошло не так?

– То, что ты пришел за ней!

– Не я! – он кладет руку на дуло. – Приказ отдавал не я.

– Тогда кто? – шиплю я.

– Свыше.

– И?

– Я… Мы не знаем клиента. Уровень задания – девять. Никто не знает деталей. Нам только нужно было избавиться от нее, и все.

– Не ври мне! – выговариваю я сквозь стиснутые зубы. – Ты знаешь, кто это был.

Это я могу сказать по поту на его лбу, и по тому, как бегают его глаза, когда он смотрит мне в лицо.

– Почему для тебя это так важно? Это просто девчонка. Какая разница? Если бы ты просто сделал задание, тебе бы не пришлось разгребать это дерьмо. Я не понимаю, почему ты ввязываешься в это, и какого черта тебе понадобилось знать, кто за этим стоит.

– Это не важно. Я сказал тебе, что она – моя. И она не просто девчонка.

– Ну да, поэтому ты все сунул коту под хвост. Ради нее.

– Меня не волнует все это. Мне нужно знать, кто заказчик. А теперь выкладывай!

– Я не могу.

– Выкладывай! – я вжимаю пистолет в его щеку так сильно, что слышу треск скулы. – Или, клянусь Богом, я всажу пулю тебе в голову!

Я едва сдерживаюсь, чтоб не нажать на курок. Это ублюдок мне солгал. Он знает, кто стоит за этим, и он продолжает молчать. Он был моим другом. Поэтому я это знаю.

– Ладно, ладно, я скажу… Просто… успокойся, ладно? – он поднимает руки, пытаясь взять контроль над ситуацией, пытаясь убедить меня, что я здесь главный. Но такого понятия, как контроль – нет. Есть только те, кто убивает, и те, кого убивают.

Убирая пистолет от его головы, я позволяю ему сделать шаг. Медленно и осторожно, он ступает к сейфу у задней стены своей спальни. Я ни на секунду не свожу с него взгляда. Он скрупулезно открывает его, и это выводит меня из себя.

– Поторапливайся!

– Я пытаюсь, – бубнит он. Когда я слышу щелчок, я отталкиваю его в сторону, все еще удерживая пистолет возле его глотки. Мой взгляд мечется между ним и телефоном, лежащим на дне сейфа.

– И все?

– Боюсь, что да, – он вздыхает. – Ты уверен? Если ты сделаешь это, возврата назад не будет.

– Уже и так слишком поздно, – обрываю я.

Он затыкается, а я беру телефон, и пролистываю имена. В самом конце списка нахожу имя от организации. Я нажимаю на профиль, и открываю ленту сообщений. Последнее пришло в среду, 14 августа, в двенадцать дня. Примерно после времени в сообщении, я получил приказ ее убить. Это оно.

Я сканирую сообщение глазами, и мое сердце останавливается. Я слышу, как скрипят мои зубы. Пальцы так сильно сжимаются вокруг телефона, что он начинает трещать.

Я отступаю от Антонио, и готов развязать войну, но он хватает меня за локоть.

– Подожди. Остановись и подумай об этом хоть секунду!

– Подумать?! Я знаю, кто стоит за этим!

– И что? Какая разница? Это не решит твоих проблем!

– Решит, когда я их убью.

– И что потом? – он хмурится. – Ты собираешься убивать всех, кто стоит на твоем пути?

– Если придется, – отвечаю я, пряча ствол назад в кобуру. Антонио сжимает руку, пытаясь остановить меня.

– Ты уверен в этом? Если ты решишься на это… это может означать конец. Для всех нас. Даже для тебя.

Я оборачиваюсь.

– Они пришли за ней. Это стало их первой ошибкой. Завлечь в это меня стало второй. Я просто так этого не оставлю.

Я стряхиваю с себя его руку.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не можем позволить тебе этого, – произносит Антонио.

– О, я как раз знаю, – обдумываю я на ходу.

– Я – твой друг… Я не хочу убивать тебя.

– Что сделано, то сделано, Антонио. Теперь я сам по себе.

Тишина. Я собираюсь уходить, когда слышу за спиной:

– Тогда это будет стоить тебе жизни.

– Значит, так тому и быть.

***

Пятница, 16 августа, 2013. Утро, 11.17.

В моих мыслях только убийство людей. Хладнокровное изощренное убийство. Я думаю о том, как по стенам стекает их кровь, снова и снова. Я хочу, чтобы люди знали, что я делаю, и зачем я это делаю. Я на двести процентов знаю, чья голова мне нужна, и в данный момент, мои мысли заняты этим. Я уже знаю, что я сделаю, и какие игрушки для этого использую.

Но. Когда я захожу в комнату, и вижу в ее руке телефон, все эти мысли испаряются, как облако гребаного пара. Я замираю на месте.

Телефон падает на пол, и она оборачивается на меня с выражением шока на лице. Не проходит и секунды, как я хватаю из кобуры пистолет и стреляю по железной хреновине, только что упавшей на ковер.

Она визжит, когда металл разлетается по комнате, отскакивая от мебели.

Потом пятится от меня, пытаясь укрыться в ванной, и захлопывает за собой дверь. Я сомневаюсь, что меня это остановит. Бл*дь! Она додумалась кому-то позвонить!

Я стреляю в замок на двери ванной, и дверь распахивается. Джей стоит возле ванны, прислоняясь в душевой стойке. Она хватает душевую лейку, и направляет ее на меня, угрожая. Я выбиваю лейку из ее рук. Хватаю ее запястья, и выволакиваю из ванной. Она сопротивляется, но я сильно прижимаю ее к себе. На спинке моей кровати есть металлические наручники для особенного момента, и я собираюсь использовать их просто сейчас.

Я прижимаю ее животом к кровати, и грубо защелкиваю их вокруг ее запястий, пожирая ее тело жадным взглядом.

– Что ты делаешь?

– Ты не послушалась, – рычу я.

Она начинает повизгивать, когда я раздвигаю ей ноги так широко, чтобы беспрепятственно приковать ее щиколотки к столбикам кровати.

– Ты кому-то звонила. Разве я давал на это разрешение? – я сдираю с нее трусики. – Отвечай мне!!

– Нет.

– Тогда зачем ты это сделала? А? Тебе нравится не подчиняться моим приказам?

Я, не сдерживая сил, прикладываюсь ладошкой к ее заднице. О, насколько же неукротимый ее крик! Приятный, словно мед. Я бью еще раз.

– Я говорил тебе не злить меня.

– Прости, – плачет она. – Я больше этого не сделаю!

– А ты больше и не сможешь! – я бью ее по второй ягодице с той же силой. На этот раз она визжит не так рьяно, как в первый, но крик действует на меня, как эликсир.

– А еще я сказал тебе избавиться от этой одежды. Ты не сделала этого. За это ты заслужила наказание.

– Что? – она замолкает, поднимая голову.

Я двигаюсь к ней, и вжимаю ее лицо в подушку.

– Не смей… на меня смотреть!

По моим венам струится ярость, но я злюсь не только на нее. Она ослушалась меня, да, но то, что я выяснил в домике Антонио намного, намного хуже, чем я мог себе представить. И ей придется за это заплатить.

Я знаю, как это будет. Я не стану трогать ее тело, пока она добровольно не попросит меня об этом. Иначе это не будет победой. Нет, я заставлю ее смотреть, что она наделала. Заставлю увидеть ее же ошибки.

Я поднимаюсь с кровати и снимаю пиджак, вешая его на стул около двери. Она умудряется повернуть голову и посмотреть на меня.

– Что ты делаешь?

– Жду.

– Чего?

– Кого. Того, кому ты только что звонила.

Ее глаза широко раскрываются, и это вызывает у меня улыбку. О, как же мне нравится видеть страх в ее глазах. Она знает, что ее ждет.

Я снимаю кобуру и кладу на стул. Потом медленно расстегиваю ремень, изящно вытаскивая его из петель. Это будет… очень... весело.

***

Джей

Пятница, 16 августа, 2013. Утро, 11.25.

– Двадцать.

Он заставил меня считать каждый раз, когда его ладонь хлещет по моей заднице. Если я считаю не правильно, мне нужно начинать сначала. Он сказал, что не остановится, пока я не достигну его числа. Какое бы ни было это число, я уже много раз сбилась со счета. Несколько раз я сбивалась потому, что узницей лежу в его кровати, а несколько раз потому…что мне начинает это нравиться.

Я теряю себя. Свою свободу. Свое тело.

Он все у меня забирает.

Даже когда я говорю, что это не так, я знаю, что они принадлежат ему. Я вру сама себе, когда говорю, что ненавижу это. Мое тело начинает привыкать к его прикосновениям. Я больше не чувствую боли, когда его рука хлещет по коже. Вместо этого я чувствую освобождение. Я свободна от страха, от тревоги, от сожаления. Я могу отпустить себя и быть собой в этот момент. Я не знаю, почему со мной это происходит. Он хватает ремень, который лежал на стуле, и складывает его. Сердце разгоняется в груди, как только он подходит ближе. Я чувствую кожу еще до того, как он стегает меня по ягодицам. Боль жжет и режет, но в то же время, загораются все мои нервные окончания. Это чувство курсирует по телу, словно молния, несясь по моей коже. Даже моя киска оживает от этой боли.

Я не хочу этого, но мое тело мне не подчиняется. Оно больше не мое.

Его удары резкие и порочные, как и улыбка на его идеальных губах. Я набираюсь смелости посмотреть в его единственный глаз, пока он продолжает меня стегать. Я показываю ему, что не собираюсь сдаваться. В отличие от моего тела. Оно меня предает. Каждый его удар отдается пульсацией в моем клиторе. Он хочет, чтоб я чувствовала себя именно так. Это его способ заставить меня чувствовать себя хреново, потому что он знает, что мне стыдно за свое тело. Он не станет портить свою собственность. Он просто хочет заставить меня чувствовать.

И я понимаю, что он делает это потому, что сам не хочет чувствовать. Он бежит от своих эмоций, собирая их на мне.

Я не дам ему то, что он хочет. Я не стану его куклой. Он может взять тело. Оно больше не мое. Но он не получит ни моего рассудка, ни моего сердца. Я не позволю.

– Хммм… – протягивает он. Он проводит рукой по моей ягодице. – Красный… такой приятный цвет… это явно твой цвет.

Потом его рука двигается с моей задницы на спину, поднимаясь к плечу. – Ты видишь, как сильно я люблю вот так на тебя смотреть?

Он делает такое движение бедрами, чтобы я могла увидеть выпуклость на месте его паха. Я пытаюсь отвернуться, но он хватает меня за подбородок, и заставляет смотреть на него.

– Ты не смеешь отворачиваться!

Он наклоняется и прижимается своими губами к моим. Я не сопротивляюсь. У меня нет сил, и я знаю, что это бесполезно. Я под его контролем, и все, что мне остается делать – слушаться его. Если я позволю ему думать, что он здесь главный, мне будет легче, и, возможно, я найду способ, как отсюда выбраться. Чтобы предать его доверие, его сначала нужно получить. Но чтобы сделать это, мне нужно дать ему то, что он хочет. А он хочет меня.

Я позволяю ему поцеловать себя. Поначалу мне становится страшно, и я чувствую отвращение, но через пару секунд замечаю, как что-то меняется. Такое мягкое и нежное прикосновение… Его губы соблазняют меня шире раскрыть рот. Он благосклонен ко мне, когда я делаю что-то добровольно. Это облегчение. Потом я что-то узнаю.

Этот поцелуй. Он такой знакомый, и я не понимаю, откуда.

Как я могу узнать что-то, чего никогда прежде не пробовала? Он говорил правду, когда сказал, что знал меня прежде? Неужели я, правда, забыла все это?

Но этот поцелуй такой… успокаивающий и… неправильный. Почему я вообще так себя чувствую? Как я могу чувствовать себя легче от единственного поцелуя? В этом нет смысла, и это выводит меня из себя.

Он отклоняется и облизывает губы. Его глаза кричат «я хочу трахнуть тебя!», но он улыбается и проводит пальцем по моим губам.

– Злишься, птенчик?

– Едва ли, – произношу я так равнодушно, как только могу. Злость – это то, что появляется на его лице. А я не дам ему такого удовольствия.

– Ты говоришь так, но не имеешь это в виду. Ты ненавидишь тот факт, что твое тело это любит.

– Неправда.

– Не ври себе, – он проводит рукой по моему обнаженному позвоночнику, повторяя изгибы моего тела, пока не достигает задницы. Минуя ее, он скользит по бедрам. Его рука останавливается между моих ног, чувствуя мое тепло.

Дьявол смотрит на меня его лицом.

– Я могу сказать, когда женщине нравится боль.

Я стискиваю зубы, потому что язык так и чешется послать его на хрен, но знаю, что это всего лишь придаст ему энтузиазма. Если я перестану с ним бороться, то могу создать для него иллюзию победы.

Он снова начинает шлепать меня ладонью. Я шиплю от боли. Он останавливается после тридцатого удара. Ощущение, будто мое тело находится в шоке. Оно онемело от боли. Онемело от исступления. Матрас прогибается под его весом, когда он становится на кровать. Удары ремня снова сыпятся по моему заду, но в этот раз они мягкие и щадящие. Икс ласкает меня этим хлестанием. Он проводит ремнем по моей спине, и смыкает его вокруг моей шеи.