Текст книги "Тайна горы Муг"

Автор книги: Клара Моисеева

Соавторы: Олег Зотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Махзая рассказала Навимаху о том, что Артаван собирается привести в пещеру Сактар мужчин своей общины.

– Отец и Рустам хотят увести людей в горы, – шепотом сообщила Махзая.

– Со мной пойдут люди нашей окраины, – сказал Навимах, – а пойдут ли другие, я не знаю. Однако ты заночуешь у нас, а я поспешу к соседям. Поговорим обо всем… – И он скрылся в темноте.

Чатиса и девочки с нетерпением ждали возвращения Навимаха,

* * *

– Хочешь ли ты уйти с нами в горы? – спрашивал Навимах медника.

– Давно собираюсь! Разве ты не видишь, как мы живем? В своем доме боишься слово сказать.

Они сидели в маленькой каморке, которая служила зимой меднику мастерской, а теперь была единственным жилищем для всей семьи.

К ткачам они пошли вместе. А когда договорились о встрече в пещере, то каждый взялся привести еще двоих. Навимах обошел еще много дворов на окраине Панча. В каждом доме он встречал сочувствие. Среди ремесленников не было таких, кто не рассказал бы ему горестную историю, связанную с приходом врагов…

С доброй вестью вернулась домой Махзая. Навимах сказал, что на сговор придут все ремесленники Панча, все, кто живет за городской стеной.

С нетерпением ждала Махзая дня Анахиты. Она тоже пойдет в пещеру, она будет участвовать в сговоре и сделает все так, как скажет ей Рустам. Разве добрая Анахита прислала ей Рустама для того, чтобы она его потеряла? Нет, богиня послала его для счастья! Если замысел Рустама осуществится, если все люди Панча уйдут в горы и спасутся от врагов, тогда счастье придет в их дом, настанет день свадьбы. Бедная Кушанча тоже будет ждать светлых дней. Пока не будет освобождения, и ей не будет счастья. Какое же это счастье, когда Аспанзат уехал в дальние земли и неизвестно, скоро ли вернется! Кушанча призналась Махзае, что дни и ночи молит Анахиту, чтобы она сохранила жизнь Аспанзата. Подумать только, она не знала, что он может быть женихом ей! Только теперь, когда он прислал ей письмо, достойное самой знатной невесты, Кушанча поняла, что всегда любила Аспанзата и дороже его нет для нее человека на свете.

Утром, в день Анахиты, Навимах решил пойти к Махою. Ему хотелось спросить совета у мудрого писца. От Аспанзата Навимах слыхал, что старик ненавидит иноверцев и юношу учил никогда не отрекаться от веры Ахурамазды. Артаван тоже говорил, что надо спросить совета у мудреца. Только он хотел пойти к магу, а Навимах решил, что старый Махой скорее поможет добрым советом.

Когда Навимах постучался в дом Махоя, старик, как всегда, сидел за работой. Ом переписывал свои любимые притчи.

– Тебя ли я вижу, Навимах! – воскликнул радостно старик. – Может быть, ты принес мне добрую весть от Аспанзата?

– Рад бы прийти к тебе с такой вестью, только нет у меня вестей от сына. Не затем я пришел к тебе. За добрым советом пришел. Дело к тебе большое. Многим нужен твои совет.

– Говори, Навимах! Мое сердце открыто для тебя. Я знаю, что без дела ты не придешь.

– Прежде чем сказать, хотел бы я узнать: есть ли в этом доме уши?

– Нет ушей, – ответил Махой. – Я откупился двойной джизьеи. Они оставили меня в покое.

– Мы люди простые, – начал Навимах. – Мудрость и знания недоступны нам. Мы ничем не владеем, а разум подсказывает нам, что недостойно отвергнуть веру отцов и продаться тем, кто нас ненавидит. Мы хотим уйти в горы. Сегодня, после заката, у нас будет сговор в пещере Сактар.

– Само небо прислало тебя ко мне! – воскликнул Махой. – Ты прочел мои мысли, добрый человек. То, что вы задумали, есть самое справедливое дело. Если хочешь знать, так о том же думает афшин. Ваш сговор весьма придется ему по душе.

– Сам афшин? – удивился Навимах. – Разве он не принял веру Мухаммада?

– Он не принял веру Мухаммада, а прикрылся ею, чтобы спасти свои владения и всех людей Панча. Ты пришел ко мне со словами справедливости, и я скажу тебе истинное слово. Господин Панча весьма озабочен приходом разведчиков. Он не хочет пойти под власть халифа и готов взять под свое начало каждого, кто покинет Панч и уйдет с ним в горы. Потом, когда все утихнет, когда воины халифа уйдут отсюда, он намерен вернуться сюда.

– И нас он возьмет с собой? – спросил Навимах. – Афшин позаботится о простолюдинах?

– Так он задумал, – отвечал Махой. – Перед лицом смерти нет бедных и богатых. Если Панч станет владением наместника, то и афшину здесь будет плохо. Не лучше ли помочь своим людям избежать несчастья!

– Что же нам делать? – спросил Навимах, обрадованный неожиданной новостью. Он понимал, что если сам афшин возьмет их под свое начало, то замысел их скорее осуществится.

Старик не торопился с ответом.

– Я тебе точно не скажу сейчас, что делать. Я пойду к афшину и узнаю, не пошлет ли он к вам на сговор своего человека. Пусть он скажет вам, когда свершится то, что задумано, в какую ночь люди Панча покинут свои дома и уйдут в горы.

– А тот человек не сделает нам худого?

– Зачем ты говоришь дурные речи? – спросил старик сердито. – Если афшин с вами, он не может быть против вас. А то, что он с вами, мне это подлинно известно.

Махой велел Навимаху зайти к нему позднее, перед тем как идти на сговор, а сам поспешил во дворец к афшину.

– Ждешь ли ты добрых вестей, мой господин? – спросил Диваштича Махой.

– Я хочу добрых вестей, но не жду их, – ответил афшин. – Им неоткуда прийти ко мне.

– Сегодня я буду добрым вестником, – сказал старик. – То, к чему ты стремился, идет тебе навстречу. Люди Панча хотят вместе с тобой уйти в горы. Они ведут сговор.

– И тебе известно это? Ты думаешь, что есть люди, которые хотят поднять свои мечи? Я хотел бы их видеть. Мой советник не нашел таких людей и не выполнил моего приказания. Я велел ему сговориться с простолюдинами, которые согласятся покинуть дома и уйти в горы. Всем, кто решится на это, я обещал свое покровительство. Они должны ждать меня в селениях, вблизи горы Магов, но пока их мало, да и веры в них нет.

– Я отвечу тебе старой притчей, – сказал Махой. – Это притча о трех рыбах. Был большой пруд, а в нем жили три рыбы. Первая рыба была однодумная, вторая рыба была стодумная, а третья рыба была тысячедумная. Все три рыбы попались в сеть. Но пока их еще не вытащили на берег, можно было спастись. Что же сделали рыбы? Тысячедумная стала придумывать тысячу способов спасения, а на это нужно было много времени. Стодумная рыба стала измышлять сто способов спасения, на что нужно было тоже немало времени. А глупая однодумка, лишенная мудрости, не стала размышлять – она выскочила из сетей и спаслась. В тот день рыбаку посчастливилось. Он поймал в сети громадных многодумных рыб.

– Не хочешь ли ты сказать, что мы уже в сетях? – спросил Диваштич.

– Зачем так говорить! Мы еще не в сетях, но сети расставлены. И вот люди, не имеющие золотых поясов, не стали строить тысячи планов спасения, они ведут сговор против врага. А мы строим столько планов спасения, что настанет день, когда сети унесут нас далеко от родного очага и от храмов огня. И будем мы поклоняться чужим богам и чужим идолам.

– Этого не будет! – воскликнул гневно афшин. – Я готовлю оружие. На горе Магов уже много всякого снаряжения. Туда завезены припасы и всякое добро из моих дворцов. Если ты знаешь, где будут договариваться землепашцы и ремесленники, скажи мне. Я пошлю туда верного человека. И все те люди будут приведены в мою крепость Абаргар.

– Когда же ты думаешь увести людей Панча? – спросил Махой.

– Я жду ответа от Звараспа. Гороскоп укажет мне счастливый день. К тому же это надо делать тайно, а для того чтобы враги не разгадали нашего замысла, мы должны незаметно увести людей в горы. Это самое верное средство для спасения.

– Пусть мысль о спасении, не оставит нас… – сказал Махой на прощанье. – Вели твоему человеку прибыть в мой дом к часу заката. Я поведу его на створ с просто подинами.

* * *

В сумерках Махой повел одного из советников афшина в пещеру Сактар. Призывая людей на сговор, Артаван сообщил им условное приветствие.

«В добрый час», – говорил каждый стоявшему у входа в пещеру Рустаму.

Уже стемнело, когда пещера наполнилась гулом голосов. Крошечное пламя светильника, подвешенного на уступе, освещало лишь кусок стены и тех немногих, кто стоял поблизости. Вся остальная часть пещеры тонула во мраке. Артаван различал людей лишь по голосам. Стараясь перекричать спорщиков, он пытался объяснить людям, зачем их позвали сюда.

– Всякий, кто не хочет покориться иноземцам, покинет Панч, – повторял Навимах слова Махоя.

– Если кто желает сказать разумное слово, говорите, – предложил Артаван.

– Я желаю сказать!

– Пусти-ка, я скажу!

– Ты еще молод, подождешь! – слышалось со всех сторон.

– Я пойду куда угодно! Мне нечего здесь терять. Зачем нам ждать прихода врагов? Если небольшой отряд разведчиков натворил кучу бед, что же нас ждет, когда придет целое войско?

Перебивая друг друга, люди говорили о том, что наболело у них на душе.

– Если будет тихо, я скажу слово. – Махой стал рядом со светильником.

И люди узнали почтенного писца. Стало так тихо, что всем был слышен слабый голос старика.

– Братья, настал тяжелый час! Мы покинем наши жилища, но зато мы сохраним своих детей!. Мы сохраним свою веру, свой язык и обычаи наших предков. Боги помогут нам в час испытаний. Не оставим друг друга без поддержки…

Старик умолк, и сразу все заговорили. Стали уславливаться, когда уходить. Всем ли вместе или отдельными семьями, в каких местах можно встретиться и какую поклажу взять с собой.

Иные спрашивали, скоро ли удастся вернуться к родным очагам.

Среди собравшихся было много стариков. Рустам смотрел на них с жалостью: «Куда они пойдут?»

Труднее всего было выбрать день ухода. Решили подождать Диваштича. Все верили, что день, выбранный звездочетом, будет счастливым днем.

Бойся изменников!

СПАНЗАТ вернулся домой неожиданно. На рассвете, когда Навимах собрался в Сактар, вдруг скрипнула калитка и во двор вошел какой-то странник в чалме. За ним плелся осел с поклажей.

«Кажется, воин? – подумал Навимах. – Но что это?.. Голос Аспанзата?» Не успел шелкодел очнуться от удивления, как уже был в объятиях сына.

– О, боги! Ты ли это, Аспанзат? – Навимах все еще не верил своим глазам. – Ты так похудел и почернел, что не сразу тебя узнаешь. Как же ты смог так скоро вернуться? Откуда ты? А верблюды где?..

– Пойдем в дом, отец, – попросил Аспанзат. – Я хочу увидеть мать и Кушанчу, а потом уже все тебе расскажу. Слава Анахите, я перед тобой. Ведь я мог погибнуть! Но и здесь я вижу непрошеных гостей…

– И нас постигла беда, сын мой! Плохо стало в Панче. Что еще будет!

– Аспанзат! Не во сне ли я тебя вижу?

Кушанча бросилась на шею Аспанзату и так крепко его целовала, что Аспанзат и слова вымолвить не мог.

– Чатиса! – кричал Навимах. – Принимай гостя дорогого!

Лишь когда Аспанзат приблизился к навесу, где сидела Чатиса, только тогда добрая женщина поняла, что Навимах не шутит. Могла ли она подумать, что ее ждет такая радость!

– Сын мой бесценный, – шептала Чатиса, – богиня услышала мои молитвы! Вот ты и дома! Плохо нам было без тебя!

– И мне было плохо без вас! – признался юноша. – Столько со мной приключилось бед, и вспомнить страшно!

– Что ты стоишь, Кушанча! – набросилась Чатиса на дочь. – Неси скорей свежей воды Аспанзату. Надо ему умыться и поесть досыта, потом наговоримся.

– А я боюсь отойти, чтобы Аспанзат не рассказал без меня что– нибудь.

– Не думай так, Кушанча, – успокоил ее юноша. – Я так стремился домой! Я все вам расскажу. Теперь у нас много дней впереди…

– Обо всем поговорим, – вмешался отец. – А пока дайте ему поесть. Посмотрите, на кого он похож!

Навимах бросил свои дела и весь день просидел рядом с Аспанзатом. Чатисе тоже хотелось узнать обо всем, а Кушанча ни на минуту не отходила от Аспанзата.

С горечью и досадой слушал Навимах рассказ сына о путешествии. Когда речь зашла о нападении бедуинов и он узнал, что увели верблюдов, Навимах пришел в такое отчаяние, что даже потерял дар речи. Но Аспанзат вытащил свой кошелек с золотыми монетами и рассказал отцу о том, как самаркандские купцы помогли ему в трудную минуту.

– Благородство купцов удивительно! – обрадовался Навимах – В наше время, когда злодейство правит разумом людей, не приходится ждать добра от человека. Чужие люди избавили нашу семью от позора. Теперь мы купим верблюдов и раздадим долги. А землю откупать уже нет надобности.

– Почему же?

– А потому, сын мой, что время тяжкое настало. Не сегодня-завтра мы покинем свои очаги и уйдем в горы. Сам афшин взялся вывести людей Панча. И еще нам помогает в этом деле старый Махой.

– Я рад – старик жив, здоров! – воскликнул Аспанзат.

– Благородство Махоя теперь известно в каждом доме на нашей окраине, – сообщил сыну Навимах. Он поведал ему о сговоре в пещере Сактар и о том, как много людей намерено покинуть Панч.

– Куда же мы пойдем? Куда поведет нас афшин?

– Страна наша велика, – ответил Навимах. – Мы и сами не знаем, как велики наши горы и как много у нас хороших пастбищ для скота. А люди афшина всё знают. У него несметные стада в дальних горах. Там мы и найдем прибежище. Не знаю, удастся ли нам оживить дальние земли, посадить там сады и возделать поля, но, как говорят люди афшина, там много тутовника и целые рощи фисташек. На первое время афшин увезет туда много припасов ячменя и пшеницы. Он будет зерном расплачиваться за наши труды. А мы станем там трудиться так же, как и здесь. Необязательно шелка ткать, можно и овец пасти, можно и дома строить из камня и глины. Чатиса всегда найдет себе занятие по хозяйству, а мы нашими делами займемся. Когда же все наладится, станем коконы разводить и все пойдет по-старому, хоть и на новом месте.

Аспанзат слушал отца с волнением. Что же будет? Значит, не суждено им сейчас обручиться с Кушанчой. А он так мечтал об этом. Каждый день, каждую ночь, перед сном, он говорил себе:

«Если выживу, если не погибну, женюсь на Кушанче, как только вернусь. Женюсь, не буду откладывать. Ведь я признался ей в своей вечной любви! Она ждет меня. А ждет ли? Может быть?..»

Нет, нет, ничего дурного не может быть. Она ждала его! Как встретила!.. Он признается отцу, пусть отец сам рассудит. И Аспанзат решился:

– Отец, прости! Может, не время сейчас говорить об этом, но сердце мое горит – я должен тебе все сказать.

– Скажи! Зачем же скрывать, Разве есть у тебя тайны от нас?

– Нет, отец!

Аспанзат смущенно опустил голову и долго молчал.

– Знаешь, отец, мне хотелось бы, чтобы ты заглянул в мое сердце. А в сердце моем все больше разгорается огонь любви. Я не могу это выразить словами, но знаю – нет на свете человека, который бы любил Кушанчу больше меня! В письме я все рассказал ей – я торопился, чтобы не опоздать. Ведь она считала меня братом! Я знаю, вы никогда не говорили ей о том, что…

– Не говори так, сын мой, ты был сиротой не более одного часа.

И в тот же миг, когда я взял тебя на руки, я почувствовал, что ты сын мне. И разве глаза не зеркало души! Ты думаешь, что мы с Чатисой не знали, как ты предан нам и как любишь всех нас! Я думаю, что Кушанче выпало большое счастье. Я благословляю вас! И мы сыграем свадьбу здесь, не откладывая. Время трудное, тревожное. Мы не знаем, что ждет нас в горах. Вы поженитесь и вместе с нами уйдете в горы. Там трудом добудете себе счастье. А если добрая Анахита приведет нас в хорошее место и мы снова обретем там свой кров, то заживем в радости всей семьей. Ты будешь коконы варить, как старый Навимах, а Кушанча станет ткать шелка.

– Так и сделаем! – обрадовался Аспанзат. – Расплатимся с долгами, и ты благословишь нас зерном… Я так ждал этой минуты. Горько было мне! Был час, когда у меня не осталось никаких надежд. Ведь мы чудом спаслись в пустыне!.. И когда я подошел к священному источнику, то воздал щедрую жертву – амулет, подаренный мне Махоем.

Навимах смотрел на сына не отрываясь, и Аспанзат увидел, как покатились по морщинистым щекам отца крупные слезы.

– Вы заслужили счастье, дети мои! Пусть добрая Анахита услышит наши молитвы!.. Об одном я попрошу тебя, – сказал Навимах, – пусть никто не знает о предстоящей свадьбе.

* * *

– Знаешь, отец, – предложил Аспанзат. – Осла можно отдать Артавану. Его подарил мне добрый Тургак. Я помог ему кое-что сделать, когда мы вернулись в Самарканд. Тургак очень пострадал от грабежа. И вот ему понадобилось написать несколько писем своим клиентам, с которыми он имел торговые дела до этого несчастья. У одних он просил вернуть свои долги, других ставил в известность о своей беде и просил ссудить его временно кое-какими товарами, чтобы вернуть себе состояние. Вот эти письма я и написал ему, как только мы вернулись в его дом.

– И ты сумел? Ты так учен?

– Махой научил меня многим премудростям, связанным с торговыми делами, но тогда я думал, что все это не понадобится. Зачем бедному коконовару знать про дела торговые! А вот пригодилось и это. Всякое знание благо!

– Поистине! – воскликнул Навимах. – Мудрость человеческая безбрежна, как море! Человеку все надо знать, и всякое знание ему в жизни пригодится.

– И вот, – продолжал Аспанзат, – когда я написал письма клиентам Тургака, а они пришлись ему по душе, Тургак и говорит мне: «Ты оказал мне большею услугу, Аспанзат, – ты быстро и разумно составил эти письма. От них мне будет большая польза. Пусть и тебе будет прибыль от меня». И он велел привести этого осла.

– Вот и хорошо! – обрадовался Навимах. – Отведем осла Артавану. Это будет в счет моего долга. А потом соберем коконы и отдадим ему остальное.

– А когда мы купим верблюдов? – спросил Аспанзат.

– Хоть завтра, – предложил Навимах. – Без верблюдов тебе нельзя и показываться. Акузер увидит тебя и сразу начнет укорять и угрожать.

– Он не стал лучше? – спросил юноша и улыбнулся.

– Я не успел тебе рассказать, ведь кривоглазый первым в нашей округе принял ислам и теперь молится чужому богу Его можно увидеть на крыше дома. Он хочет, чтобы все честные люди видели, какой он подлый изменник.

– У него не хватает денег для джизьи? – рассмеялся Аспанзат. – У бедного медника есть чем заплатить эту подать, а у Акузера полны мешки дирхемов, и жалко уплатить джизью, чтобы остаться верным великому Мазде?

– Разве такое ничтожество может понять величие Заратуштры!

– Махой не раз говорил мне, – задумчиво сказал Аспанзат: – богатство для услады жизни, но жизнь не для того, чтобы копить богатство. А глупый Акузер тратит свою жизнь, чтобы накопить богатство. И достанется оно врагам.

– Помилуй, что ты говоришь! – усмехнулся Навимах. – Арабы – его друзья! Вот он и старается для них.

На следующий день Навимах поспешил на базар. Кошелек с деньгами лежал у него на груди, и Навимаху казалось, что эти монеты согревают ему сердце. Что бы он делал, если бы купцы не помогли Аспанзату. Даже подумать страшно. Акузер тут же учинил бы над ним суд, представил бы судье тот проклятый пергамент. И на другой же день он мог бы лишиться сына. Бедный юноша даже не знает, что ему угрожало. И слава Анахите, что он избежал этого несчастья. И так много бед! Уйти в горы. Куда? Что ждет их там? Хорошо, если афшин сумеет вывести своих людей тайно. А если наместник в Самарканде пришлет воинов, что ждет их тогда?

Навимах долго ходил по базару, прежде чем решился прицениться к верблюдам. Вначале он прислушивался, приглядывался, какие запрашивают цепы, кто сколько дает. Ему показалось, что табунщики запрашивают слишком дорого. Навимаху очень хотелось выгадать хоть немного из той суммы, что была у него в кошельке. Но как он ни старался, а получалось, что надо отдать все содержимое кошелька.

Навимах снова потолкался среди табунщиков и решил на этот раз не покупать верблюдов. Он собрался было домой, как вдруг его окликнул гончар.

– Эй, Навимах! Вот как богат мой сосед, верблюда покупаешь?

– Никому не желаю такого несчастья, какое постигло меня! – воскликнул Навимах. – Если ты видел Аспанзата, то тебе известно, что караван, идущий в землю Румийскую, был дочиста ограблен. Чтобы вернуть верблюдов Акузеру, я занял денег у всех моих родственников. Вот какое у меня несчастье!

– Уже вернулся Аспанзат? – удивился гончар. – А я его еще не видел. Что же с ним случилось, кто ограбил караван?.. Кто? – громко допытывался гончар.

Навимах не сразу ответил. Его недоверие к соседу было слишком велико. Он давно уже приметил, что гончар не всегда честен и не всегда говорит с доброй целью. Когда речь заходила об арабах, гончар был особенно коварен. Навимах подумал и сказал:

– Я не спросил сына, какие разбойники ограбили караван. В пустыне всякие встречаются. Он и сам, наверно, не знает.

– Как может он не знать, кто на него напал! – удивился гончар.

И люди, которые услышали этот разговор, тоже удивились.

Навимах поспешил поскорее уйти.

Гончар никак не мог успокоиться.

«Где же это видано, – думал он, – чтобы бедный человек собственными руками платил подати за молитвы? Этого не сделает бедный человек. Если Навимах платит джизью за всю свою семью, значит, у него кое-что припрятано. А это надобно узнать».

Навифарм один из первых принял ислам. Он не только освободился от податей, но даже получал кое-что за какие-то услуги. Об этом он без стыда рассказывал. Он только не рассказал о том, что у него появились новые обязанности – следить за соседями. Тех, на кого он доносил, облагали новыми налогами.

От Навифарма теперь во многом зависело благополучие людей ремесла. Он должен был сообщать о доходах этих людей. Иные догадывались о том, что гончар может их оклеветать, и потому они сами предлагали ему небольшую мзду, чтобы он оставил их в покое.

На следующий день Аспанзат поспешил к старому Махою.

– Орел вернулся в свое гнездо! – воскликнул радостно старик – Сами боги привели тебя домой в эти грудные дни!

– Этому помогли разбойники, – ответил с горькой усмешкой Аспанзат. – Они ограбили наш караван, мы едва спаслись.

– Бедный мой Аспанзат, ты худ, будто тебя глодали шакалы.

– А грабители, что повстречались нам, не лучше шакалов! – И Аспанзат рассказал старому учителю о своем путешествии и обо всем, что приключилось с ним в тяжком пути.

– Поистине путь ваш был труден, – согласился Махой. – Но ты не жалей о нем, ты многое узнал в жизни. Та мудрость, которую человек познает во время путешествия в чужие земли, – великая мудрость, потому что она исходит от разных людей. Вот ты узнал горечь разбойничьего грабежа, но также и радость благородного поступка. К тому же твоя встреча с тем странником весьма примечательна. Вспомни, какие ты услыхал мудрые слова о вере и правде!.. Не огорчайся, сын мой, – продолжал Махой, – ты оскудел имуществом, зато разбогател умом. А надо тебе сказать, что богатство разумом лучше, чем богатство добром. Ведь разумом можно добыть богатство, а богатством разума не накопишь! Невежда живо обнищает, а разум ни вор не сможет унести, ни вода, ни даже огонь не может его загубить.

– Я благословляю небо за то, что снова вижу тебя, мой учитель! Что бы со мною ни случилось в пути, я всегда помнил твои добрые наставления и мудрые советы. Я не только слушал людей, которые встретились на моем пути, я старался и записать разумные мысли. Мне хотелось показать свое умение. Посмотри, вот что я записал во время путешествия… – И Аспанзат развернул перед Махоем несколько кусков кожи.

– Вот этим ты меня обрадовал! – Старик бережно взял из рук Аспанзата кусочки кожи. – Теперь я вижу, что мои труды не пропали – они дали хорошие ростки. Я вижу, ты писал с большим усердием, а ведь тебе трудно было урвать часок. Сколько бед перенес в пути! Если бы мы могли оставаться в Панче, то я бы сделал тебя своим помощником в одном добром деле.

– В каком деле, учитель? Я хочу быть твоим помощником в любом деле! Я знаю, что дело то будет благородное.

– Видишь, сынок, сколько у меня заготовлено кож! А вот здесь, – он показал на деревянный сундук, – уже лежат мои записи, это летопись наших дней. Слова, сказанные тебе благородным странником, – хорошие слова. И меня мучит опасение, что в эти тяжкие для нас годы забудется все лучшее, что есть у согдов. Не зная того странника, я делаю такое же дело, какое он задумал. Я слишком стар и болен, чтобы многое успеть, но если ты будешь мне помогать, то наша работа пойдет быстрее. К тому же многое надо переписать из разных книг. Это можно поручить тебе. А все, что сохранила моя неверная память, я запишу своей рукой. Но я забываю, что наши дни пребывания в Панче – считанные дни. Сейчас другие заботы.

– Разве уж так неизбежно нам покинуть Панч?

– Неизбежно, сынок! Я расскажу тебе обо всем, что ты должен сделать для своих соотечественников. А если, милостью неба, мы обретем кров над головой, то немедля засядем за работу, и ты будешь моим верным помощником.

– Теперь я буду жить одной мыслью! – воскликнул Аспанзат. – Я посчитаю самым счастливым тот час, когда мы покинем Панч!

– Для этого тебе надо еще потрудиться… Знаешь ли ты юного живописца Рустама?

– Как же, знаю, это достойный юноша. Он хочет жениться на Махзае, дочери Артавана. Он искусен в живописи и работает у Хватамсача.

– Вместе с Рустамом ты должен обойти все селения вокруг Панча и узнать, сколько людей ушло в горы. Вы должны узнать, сколько ушло и сколько уйдет. Афшин Диваштич решил сам увести людей Панча.

– Мне говорил об этом отец, но я не поверил, что афшин сам поведет с собой в горы простолюдинов, – признался Аспанзат.

– На этот раз беда нас объединила. И это принесет счастье людям Панча. – Махой хотел еще что-то сказать, но вдруг умолк. Он вспомнил, сколько трудов пришлось ему потратить, чтобы внушить господину Панча эту хорошую мысль.

– Дай мне добрый совет, учитель, – попросил юноша перед уходом. – Я задумал жениться на Кушанче. Денег у нас нет. Можно ли выполнить все обряды без пиршества и без свадебных одежд?

– В этом деле я тебе помогу, сынок!.. – Махой хитро улыбнулся и стал искать что-то в деревянной шкатулке. – Вот этот перстень поможет тебе сыграть настоящую свадьбу. – И он подал юноше перстень с драгоценным индийским рубином, который напоминал каплю красного вина.

– Как можно! Это целое богатство. Я не возьму!

– Бери, не отказывайся! Мне уже все это не нужно, а у тебя жизнь только начинается. Этот перстень достался мне от хорезмшаха за переписку книг. Пусть он сослужит тебе службу.

– Тогда хорошо было бы его продать. Мне не поверят, если я пойду к ювелиру… – Аспанзат умоляюще посмотрел на учителя.

– Я продам его афшину, – сказал старик. – Оставь мне перстень, а завтра приходи за деньгами. Не может быть сомнения – афшину понравится этот красивый рубин.

С нетерпением ждали следующего дня и Навимах, и Аспанзат, и Навифарм. Каждый рассчитывал, что завтрашний день поможет ему осуществить самое заветное.

Навифарм ранним утром уже бродил вокруг изгороди Навимаха и дожидался, когда покажется Аспанзат. Ему хотелось подбить юношу на разговор о разбойниках-бедуинах. Но напрасно гончар дожидался Аспанзата, юноша на рассвете ушел, чтобы увидеться с людьми других селений. Прежде всего он стремился выполнить поручение Махоя. Он должен был узнать, сколько людей готово к уходу в горы и сколько у них есть мечей, луков, ножей и другого оружия. Нужно было также узнать, сколько есть у них лошадей, ослов, верблюдов. Все это старик хотел знать, чтобы в случае надобности просить у афшина помощи.

Люди готовились к уходу в горы. Но для того чтобы сохранить в тайне эти сборы, надо было очень осторожно и незаметно пройти к горе Магов. Ведь с давних пор эта гора считалась обиталищем злых духов. Жители окрестных селений сразу обратили бы внимание на тех, кто ходил сюда. Только немногим, кто был связан с доставкой оружия и припасов, было разрешено незаметно подойти к крепости афшина. Эти люди обычно приходили на рассвете и тотчас же уходили. Сам афшин пока еще сидел в Панче, но по ночам его люди увозили на гору Магов драгоценную утварь, ковры, золоченое оружие, привезенное афшину из дальних земель. Диваштич велел также перенести в крепость Абаргар побольше зерна, плодов и других припасов. Он велел завести там хозяйство и пригнать в окрестные селения стада. Слуги видели, что афшин намерен надолго покинуть Панч, и от этого им становилось страшно.

* * *

Когда Аспанзат прибежал к Махою, старик уже ждал его. Он сразу же протянул ему кошелек с динарами.

– Добрая Анахита помогает тебе во всех делах, – сказал Махой. – Диваштич взял перстень и дал мне вот этот кошелек… Посмотри, какой он тяжелый! Когда я стал считать его содержимое, то удивился щедрости афшина. За эти деньги можно купить не меньше трех драгоценных перстней. Афшин думал, что это мой перстень, и пожелал мне сделать приятное.

– Я не возьму столько денег! Я возьму часть из них, а немного оставлю тебе, мой учитель.

– В уме ли ты, юноша! О чем ты говоришь! Тебе надо справить свадьбу и купить припасов в дорогу для семьи. А я один. Когда боги призовут меня в лучший мир, ты позаботишься о моей душе, помолишься Анахите, принесешь цветы миндаля к жертвеннику… Иди готовь свою свадьбу!

Аспанзат не ушел – он улетел на крыльях радости. Эти деньги помогут ему устроить счастье любимой Кушанчи. Неужто настал счастливый час! Сколько раз он надеялся и тут же терял надежду! Сколько раз над ним подсмеивались злые духи – сулили богатство и тут же лишали его! И все же боги милостивы – они пожалели его, и вот он вознагражден за свои мучения. Он мучился, страдал, думал о смерти, а вот теперь уже близок час свадьбы. Они вместе с другими уйдут в горы и там будут строить свое счастье. Разве у него мало сил! Как ни тревожно вокруг, а на душе у него птицы поют и все кажется так легко, так хорошо!

«Верь в добро, сын мой», – говорил ему Махой. Он прав, добрый старик. В самом деле, как же не верить в добро!

– Отец, посмотри, что я принес, какое богатство! – Аспанзат протянул Навимаху кошелек и, гордо подняв голову, сказал: – Теперь я сам позабочусь о свадьбе.

– Да тут целое состояние, сыпок!.. – обрадовался шелкодел. – Чатиса, посмотри, как покровительствует нам добрая Анахита!

Вот так счастье! Кто бы мог подумать: и верблюдов купили, и деньги есть для свадьбы! – Чатиса взяла обеими руками голову Аспанзата и поцеловала его в смеющиеся глаза. – Ты всегда приносил нам счастье, сынок!

– А где же верблюды? – спросил Аспанзат.

– Отвел к Акузеру. Он отдал мне мой пергамент, и я его порвал!

– Расскажи, отец, как радовалось твое сердце, – улыбалась Чатиса. – Ведь мы избежали такого несчастья!

– Может ли быть большая радость! – сказал Навимах. – Представь себе – человек стоит на краю пропасти и знает, что неизбежно упадет туда. Он знает, что нет такой силы, которая бы спасла его. И вдруг совершается чудо: над пропастью появляется мост – обреченный без страха переходит по нему и продолжает свой путь…