Текст книги "Люди ищут забытое царство (Рассказы об археологических открытиях)"

Автор книги: Клара Моисеева

Перед нами согдийцы

леды жизни повсюду. Брошенные очаги. Закопчённые на огне костра глиняные сосуды. Оружие воина. Инструмент ювелира и штукатура.

Обугленное дерево резных колонн и дверных проёмов. Глиняные трубы от сломанного водопровода. Очень древнего водопровода, который подавал воду из реки Зеравшан в дома города Пенджикента. Всё говорит о жизни и деятельности людей. Каких людей? Как они выглядели? Расскажут ли находки о вкусах, способностях и трудолюбии этих людей? Удастся ли узнать о верованиях и обычаях?

Найденные среди руин вещи ответили на многие вопросы. Но, разумеется, они не могли ответить на вопрос – какими были древние согдийцы? И вот случилось чудо. Учёные увидели согдийцев.

Это было удивительно, необычайно! Вдруг из-под лопаты рабочего посыпалась алая земля. Откуда? Что это такое?

Археолог, занятый в это время описанием планировки раскопанного дома, взял в руки лопату и стал тихонько отбрасывать землю от той части стены, которая сохранилась возле широкой глиняной суфы и, очевидно, была когда-то расписана пёстрыми красками.

Вначале, орудуя лопатой, а потом ножом и кисточкой, археолог очищал стену, вглядываясь в пёстрые пятна, проступающие из-под серой лёссовой пыли. Затаив дыхание учёный всматривался в эти пятна, и в какой-то момент перед ним вдруг предстала чудесная картина. Он увидел сцену какого-то ритуального шествия. Головы и плечи трёх мужских фигур, лица которых повёрнуты вправо, сохранились настолько, что хорошо видны черты лица – длинный разрез глаз, прямые носы и чётко прорисованные брови. Густые длинные чёрные волосы гладко причёсаны. Лица молодые, с чуть проступающими усами.

Но здесь не просто изображение каких-то людей, которые, по-видимому, сохранили облик согдийцев, живших когда-то на этой земле. Правее от этих фигур видно изображение мужской головы в лучистом нимбе. Может быть, это божество? Возможно, что трое молодых мужчин торопились на своих конях со знаками поклонения к этому божеству. Эта картина сильно попорчена, и всё же она даёт представление о согдийцах, живших в долине Зеравшана в VII веке нашей эры.

В одном из помещений, налево от входа, на кирпично-красном фоне были изображены две мужские фигуры, сидящие, поджав под себя ноги, на жёлтом ковре, украшенном четырёхлепестковыми тёмными цветами. На них одинаковые кафтаны. Узкие талии перетянуты золотыми поясами. На ремнях приспущены длинные мечи с рукоятками в золотой оправе. Лица у этих людей уничтожены. Сохранились только чёрные вьющиеся волосы да белые головные уборы, увитые ветками и цветами миндаля. Справа виднеется блюдо с фруктами. Сверху, чуть выше голов, сохранились изображения фантастических зверей с мордой льва, крыльями птиц и хвостом змеи. Внимание учёных привлекли какие-то знаки, процарапанные острым предметом. Они прочли арабское слово «ла», что значит «нет». Некоторые учёные решили, что арабские воины-фанатики уничтожили изображения лиц согдийцев своими мечами и тем самым выразили свою ненависть к поклонникам огня. Словом «нет» они выразили отрицание согдийской религии и согдийской культуры.

Несмотря на то что не сохранилось лиц на этих выразительных фигурах согдийцев, учёным очень много рассказало изображение. Они увидели людей из той согдийской знати, которая владела землями Согдианы и о которой сохранились упоминания в арабских летописях VII и VIII веков нашей эры. Во всех этих летописях отмечается, что золотой пояс на богатом кафтане был признаком знатности. Но, узнав о том, что это знатные господа, учёные захотели ещё узнать, что означали цветы миндаля, свежие фрукты и золотые чаши в руках. Они настолько попорчены мечами врагов, что с трудом можно их рассмотреть. Но археологи рассмотрели. Что же это означает?

Изображение, найденное на другой стене, помогло понять, что всё это означает. Такие же фигуры сидящих на пёстрых коврах людей с золотыми чашами в руках и с цветами миндаля были изображены неподалёку от высокого металлического жертвенника, имеющего форму лампы с абажуром. В чаше, охваченной языками пламени, вероятно, лежат ароматические смолы. Они дымятся, а у жертвенника стоит на коленях жрец в белом одеянии. Он держит в левой руке золотую чашу, а правой бросает что-то в пламя.

Учёным ясно, что это обряд жертвоприношения и что им занимаются те самые владетели Согда, которых называют дехканами и о которых много говорится в письменных источниках арабских, китайских и согдийских летописцев. Учёные даже поняли, с чем связано это жертвоприношение – с праздником ноуруза – Нового года. Вот почему у каждого в руках самые ранние весенние цветы – цветы миндаля.

Вот так впервые предстали перед учёными вдруг ожившие лица согдийцев, о жизни которых они уже многое знали. Позднее изображения, не потревоженные мечами врагов, но плохо сохранившиеся под десятиметровой толщей земли, говорили учёным о верованиях этих людей, о развлечениях, рассказывали старинные легенды, которые сохранились в памяти таджиков и поныне.

Художники древнего Пенджикента населили дворцы и храмы множеством современных им людей. Но и сказочные герои, полюбившиеся им за мужество, бесстрашие и патриотизм, обликом своим мало отличались от живых согдийцев. Такими они и предстали перед нами на картинах древних художников. Это любимый герой согдийцев Рустам, победитель чудовищ, злых духов. Рустам красив, мужествен, отлично вооружён. На лице его бесстрашие, когда он убивает чудовище. Очень красива в своей богатой одежде, в короне молодая женщина, погибшая от меча врага. Мы видим её залитой кровью после сражения с воинами, закованными в латы и кольчуги.

А рядом со знатными и могущественными показаны люди, обрабатывающие землю и создающие богатства владетелям. Сохранилась роспись, на которой видны такие люди в простых белых халатах, подпоясанных длинным кушаком. Один держит в руках кувшин с дарами. Другой держит в руках птицу. Может быть, эти земледельцы приносят дань своим владетелям? Все эти сцены показали людей в самой разнообразной обстановке, и это позволило словно совершить путешествие в далёкое прошлое и увидеть то, что казалось невозможным увидеть, – живых людей древней Согдианы.

Живопись

ечта археологов сбылась. Были открыты многочисленные росписи. Согдийские художники украсили ими стены дворцов и храмов Пенджикента и увековечили в этих картинах лица своих современников. Лица царей, воинов, землепашцев и ремесленников, лица жрецов и полководцев. Археологи открыли бесценное сокровище. Эта яркая своеобразная летопись рассказала о людях древней Согдианы даже больше, чем потрясшие учёный мир документы из архива Деваштича.

Не все росписи одинаково хорошо сохранились. Но и то, что дошло до нас, необычайно ярко, красочно и значительно.

Вот превосходная картина, повествующая о том, как царь принимал в своём дворце иноземных гостей. Перед учёными предстал царь в золотой короне. Коленопреклонённый слуга подаёт ему золотую чашу. У царя правильные черты лица, видно, что это согдиец – предок таджиков. А рядом с ним, под золотистым балдахином, на коврах, сидят иноземные гости из кочевников – возможно, это тюрки. Лица у них более тёмные, немножко скуластые, несколько суженные глаза. Весь облик их и одежда говорят о том, что они из кочевых народов, которые были тесно связаны с Согдом. Они не только торговали с согдийцами, но и вместе с ними воевали против общих врагов. Возможно, что на этой картине изображён момент сговора. А может быть, это просто богатые купцы, которых князь Деваштич угощает вином из золотых чаш.

На одной картине древний художник увековечил священный обряд оплакивания юного и прекрасного Сиявуша, который символизировал уходящее лето.

В древних восточных летописях описан обряд согдийцев, оплакивающих смерть божественного юноши. Здесь рассказывается о том, как люди предаются скорби и отчаянию, оплакивая умершего. Как они рвут на себе одежды и надрезают себе лица. Это описание совпадает с той картиной, которую раскрыли на стене согдийского храма. Юноша в богатой одежде лежит спокойно и недвижимо. Лицо его видно из-за арки, которая отделяет его от простых смертных плакальщиков. Здесь видны и согдийцы с правильными чертами лица, и люди из кочевых племён с красноватыми лицами и чуть раскосыми глазами. Они скорбят и оплакивают умершего. По всей видимости, для этих людей юноша был священным.

Многочисленные росписи, показавшие обряды древних согдийцев, всегда рассматривались учёными с учётом тех легенд и сказаний, которые сохранились с давних времён и которые были когда-то записаны жрецами и дошли до наших дней такими же безыскусными, какими создал их народ. И когда строки летописи дополняли изображения, найденные среди развалин, учёные смогли обобщить всё это и построить стройную картину, рисующую обряды и верования согдийцев. Так мы смогли узнать о забытой религии зороастрийцев.

В священной книге зороастрийцев «Авесте», написанной за несколько веков до нашей эры, говорится о чудесной земле справедливости и благоденствия и о борьбе со злым змеем (злым духом, которого называли дэвом). Там есть такие строки:

«Когда всходит ячмень, дэвы содрогаются, когда тучнеют хлеба, сердца у дэвов замирают, когда мелют зерно, дэвы стонут, когда всходит пшеница, дэвам погибель. В доме том, где уродилась пшеница, им уже нет житья, от того дома они бегут, где хлеб в изобилии. Это равно тому, как если бы в глотке у них калёным железом ворочали».

Любимый герой древнего народа Рустам, прославленный своей битвой с дэвами, был воспет в сказаниях. На согдийском языке сохранился отрывок сказания о Рустаме:

«Рустам преследовал дэвов до самых ворот города. Многие пали под копытами его коня… Войдя в город, они заперли за собой ворота. Рустам покрыл себя здесь великой славой. На обратном пути пришёл он на прекрасный луг и расположился на нём, расседлав коня и пустив его пастись. Сам же снял своё снаряжение, поел, насытился, расстелил одежду, лег и уснул. Дэвы собрались тогда толпой и сказали друг другу: „Великий позор, великое горе нам! Один-единственный всадник одолел нас, осадил город!..“».

Позднее, более двухсот лет спустя, великий таджикский поэт Фирдоуси в своей исторической поэме «Шахнамэ» очень образно описал подвиги легендарного героя Согдианы:

 
Встал в стременах Рустам железнотелый,
И ржанье Рахша степью полетело.
И вновь громадный над Харманд-рекой
Возник Рустам из темноты ночной.
А за рекою воины толпились,
Смотрели, восхищались и дивились.
И толковали: «Только древний Сам
Таким был прежде, как теперь Рустам.
Он, как утёс, огромен мощным станом…»
 

В 1955 году, во время раскопок одного из кварталов древнего Пенджикента, было открыто помещение с превосходными росписями, сделанными в четыре яруса. В этом большом квадратном зале, площадью более 60 квадратных метров, высотой около четырёх метров, сохранилась живопись, повествующая о подвигах легендарного Рустама.

К счастью, многие сцены, изображающие борьбу героев с чудовищами, хорошо сохранились. Здесь можно увидеть «аждахо» – дэва, или дракона, в виде сказочного существа с головой льва, человеческой половиной туловища и хвостом змеи.

Здесь много отважных воинов, но главное место в этих подвигах отводится предводителю. (Может быть, это и есть сказочный Рустам?) В четырёх эпизодах он один вступает в единоборство со своими противниками. Он отличается от других воинов своей одеждой, головным убором, богатым вооружением.

У него красная лошадь, и на ней превосходная сбруя. У него кафтан жёлтого цвета, украшенный мелкими чёрными пятнами. Может быть, герой одет в шкуру хищного животного? Трое из его спутников одеты в кольчуги и шлемы.

В одном из эпизодов сражения герой бросает лассо, в другом – настигает дракона. Опутав своим хвостом все четыре ноги лошади, чудовище схватило руками плечи всадника, разинув свою страшную пасть над его головой. Всадник оборонялся, он нанёс чудовищу раны, из которых вырываются языки пламени. Но уцелеет ли отважный герой? Глядя на эту картину, кажется, что человек бессилен перед страшным дэвом. Но уже в следующей сцене мы видим героя едущим во главе своих спутников, а у ног лошадей лежит поверженное чудовище.

Так перекликаются устные предания с художественным вымыслом древних согдийцев.

Яркие краски поблёкли, но всё же они удивительно хороши. И так страшно подумать, что это сокровище может погибнуть, что стена осыплется и навсегда исчезнет прекрасное творение. Этого нельзя допустить. Надо найти средство сохранить эту живопись. А пока художница экспедиции Гремячинская копирует ещё не снятые со стен росписи древнего Пенджикента. Она делает акварельные зарисовки, стараясь возможно более точно передать и рисунок и цвет. Ей надо торопиться, потому что яркое солнце портит эту красочную картину. Буквально на глазах она блёкнет и теряет яркость.

Мечта археологов – узнать о том, какими были древние согдийцы, – осуществилась. То, что рассказали картины, – об этом не смог бы написать самый талантливый летописец древности. Кому бы пришло в голову дать описание лиц, одежды, убранства домов? Кто бы смог так подробно, так образно рассказать о том, какие были обряды, как происходили жертвоприношения, как веселились и как оплакивали умерших?

Как сохранить росписи?

ы скажете, что современная фотография и цветное кино могут отлично запечатлеть и процесс раскопок, и найденные среди руин росписи… Нет, этого недостаточно. Для истории важно сохранить подлинники. Если вам доведётся прийти в музей, вы захотите увидеть именно ту хрупкую лёссовую стену, расписанную древним мастером, которая обрушилась на глиняный пол 1200 лет назад. Для того чтобы оценить великое искусство своих предков, вы должны увидеть подлинник. И когда вы увидите эту живопись, восставшую из праха и пепла, вы будете признательны не только древнему мастеру, но и современному реставратору. Ведь без него никто бы не смог этого увидеть, кроме археологов, которые раскопали бесценное сокровище.

Штукатурка среднеазиатских стен состоит из лёсса с примесью небольшого количества мелко нарубленной соломы. За долгие столетия солома истлела, и от этого штукатурка стала ещё менее прочной. Когда-то в давние времена художники использовали растительный клей, который примешивался к краскам и придавал прочность стене, не давал ей осыпаться. С тех пор прошли столетия, и то, что прежде было прочным, рассыпалось. К тому же засоленность почвы и вместе с ней стен разрушенных домов портила яркие естественные краски, которыми пользовались древние художники. Реставраторам пришлось разработать целую систему обработки стен, которая бы позволила сохранить росписи и перенести их из раскопов в музеи, где их могут увидеть многочисленные посетители.

Реставраторы Эрмитажа, во главе с П. И. Костровым, долго подбирали специальные химические смолы, разрабатывали способ удаления солей. Нужно было также очень хорошо подумать о том, как закрепить росписи, чтобы снять их со стены. И вот сейчас можно увидеть, как это делают реставраторы, ставшие непременными участниками археологической экспедиции в Пенджикенте.

Можно увидеть, как тщательно и бережно реставратор очищает скальпелем и кистью картину на стене. Как он вначале переносит рисунок на лист ватмана. Как делает зарисовки красками, тщательно повторяя всё, что есть на стене. А затем он начинает терпеливо закреплять очень хрупкий, осыпающийся грунт. 18–20 раз наносит он мягкой кистью специальный раствор прозрачной смолы, которая должна закрепить поверхность. Потом проходит 7—10 дней, когда стена сохнет и уже перестаёт осыпаться. Затем громадную роспись, которая иной раз покрывает площадь в несколько десятков метров, разрезают на квадраты, прикрепляют к каждому квадрату доску, обтянутую материей, и затем тихо и осторожно начинают надрезать стену так, чтобы к доске прикрепился слой толщиной в 5–6 миллиметров. Теперь уже нужно закрепить только тыльную сторону. Её тоже нужно пропитать этой чудодейственной смолой не менее 15–18 раз. И тогда роспись, прикреплённая к деревянному щиту, станет крепкой и нерушимой и даже выдержит очень сложный химический процесс удаления солей при помощи электролиза.

Прежде чем пенджикентские росписи попали в залы среднеазиатского искусства Эрмитажа, прошли годы упорной и кропотливой работы в мастерских реставраторов. Небольшие куски росписи были собраны на стенах. Их можно увидеть. Стены рухнувших дворцов и храмов совершили путешествие к берегам Невы.

Они воскресили перед нами жизнь целого народа. Они рассказали о событиях, давно забытых и никому неведомых в наши дни. Они сохранили для нас творческое вдохновение художников. Эти поблёкшие картины ещё дороже и милее нам. И ещё нам дорого сознание, что все эти сокровища долго будут служить людям, рассказывая о великом прошлом одного из многочисленных народов нашей Родины, рассказывая о днях, забытых на многие столетия и так чудесно воскрешённых благодаря трудам археологов, востоковедов и реставраторов.

Огнём и мечом были уничтожены города и селения согдийцев. И если на стенах многие фрески повреждены мечами врагов, то здания – все деревянные перекрытия, все резные колонны, все скульптуры и фризы, которые дошли до нас, – сохранились только потому, что они были обуглены. В дыму пожарищ рухнули стены, но среди обвалившихся стен сохранились обугленные статуи, колонны и карнизы. Эти обломки археологи долго собирали среди осыпавшихся стен.

Трудно передать, каких трудов стоило археологам и реставраторам восстановить статуи танцовщиц, которые сейчас можно увидеть в Ленинграде в залах Государственного Эрмитажа. В первый момент можно подумать, что они сделаны из тёмной бронзы. А когда посмотришь внимательно, то кажется, что они доставлены из Хиросимы после трагической бомбардировки атомными бомбами. Но эти статуи сгорели в то время, когда был разрушен древний Пенджикент. Обломки скульптур, бережно собранные археологами, а затем склеенные реставраторами специальными смолами, стали достоянием музея. И мы видим изящных и красивых женщин, украшенных бусами и амулетами, в причудливых причёсках. Мы видим их словно в движении, в плавном и ритмичном танце. И несмотря на то что они очень повреждены, – они прекрасны. Они говорят нам не только о мастерстве резчика по дереву, который это сделал, но также и о том, как умели танцевать согдианки, как красиво они одевались. И ещё они говорят нам о жестокости врагов, стремящихся уничтожить древнюю культуру согдийцев.

Резьба по дереву, сохранившаяся в виде кусочков чёрного угля, дала историкам много интересных материалов. Вот барельеф – обломок деревянного фриза. Тут целая сцена: изображена семья богатого человека – муж, жена и дети. Мы видим их нарядную одежду, красивые лица. Причудливый орнамент вокруг этой сцены образует резную раму.

Все эти произведения искусства, дошедшие до нас через века в виде обгоревших кусков дерева и полустёртых росписей, – все они восстановлены и стали достоянием миллионов людей, посещающих музеи, только благодаря реставраторам Эрмитажа.

На протяжении долгих лет сотрудники реставрационных мастерских занимались восстановлением и закреплением фресок и скульптур древнего Пенджикента, чтобы не дать им погибнуть, сохранить их для людей. И эти драгоценные реликвии прошлого говорят нам о трудах, о живой мысли наших предков. Они рассказывают о мужестве и патриотизме древних согдийцев, показывают нам их таланты.

Теперь, когда вы многое увидели и многое узнали о забытом согдийском царстве, вы спросите: «Куда девались бесценные рукописи, извлечённые из-под руин древней крепости на горе Муг? Нашлись ли учёные, которые прочли их? А если прочли, то о чём рассказали эти документы?»

Почта прочитана через двенадцать столетий

окументы прочитаны. За этими двумя короткими словами целая история научного подвига лингвистов и востоковедов. Бесконечные поиски, размышления, догадки. Сколько трудов и терпения скрывается за этими двумя короткими словами!

Это особенный народ – востоковеды, умеющие читать мёртвые языки. Мёртвыми учёные называют те языки, которыми давно уже не пользуются. На этих языках никто не говорит и мало кто их понимает. Случайно найденные письмена – единственный источник знакомства с таким языком. Каждый лингвист-востоковед должен быть энциклопедистом. Ведь недостаточно прочесть непонятное слово, надо узнать, что оно означало. Он должен так много знать и так много понимать, что иной раз удивляешься его эрудиции.

Вы уже знакомы с человеком, который долгие годы был главным арабистом Советской страны. Это покойный академик И. Ю. Крачковский. Вы знаете, какой вклад он внёс в открытие Согдийского царства.

Вы помните и профессора А. А. Фреймана, который с таким увлечением начал раскопки крепости на горе Муг в 1933 году, а затем отдал много труда и терпения делу расшифровки документов из этого архива.

Но самая большая работа по расшифровке этой древней почты выпала на долю востоковеда лингвиста В. А. Лившица, который впервые ознакомился с мугскими документами в 1957 году.

В. А. Лившиц поставил перед собой задачу – во что бы то ни стало расшифровать загадочную почту.

И вот в 1962 году, через пять лет после первого знакомства, учёный издал целую книгу с переводами и комментариями. В ней опубликовано 45 документов. Это юридические документы – договоры и расписки, письма, денежные документы, донесения лазутчиков.

Эти материалы оказали неоценимую услугу историкам. Они дают представление о политической и военной обстановке Согда между 711 и 722 годами нашей эры. Они рисуют картину общественного строя, показывают экономику феодального княжества.

Таинственные знаки, сохранившиеся на палках, на кожах и на полуистлевших обрывках бумаги, помогли историкам ещё лучше понять и узнать трагедию гибели древнего Пенджикента, одного из последних оплотов Согдийского царства.

Бесчисленные находки археологов, вся обстановка внезапной гибели согдийского города, его культуры и его людей говорили о том, что согдийцы не сдавались, что они защищались до последней капли крови, что они отстаивали свою свободу ценою жизни.

И ещё они говорили о том, что Пенджикент, который находится в семидесяти километрах от Самарканда, был взят врагом спустя много лет после того, как в столице Согдианы уже сидел наместник арабского халифа.

Учёные знали, что Пенджикент пал спустя десять лет после того, как врагам подчинилась Бухара, один из прекраснейших городов Средней Азии. Значит, правитель Пенджикента сумел сохранить свободу и независимость своего княжества. Некоторые письма князя Деваштича говорят о том, как он старался дипломатией и хитростью удержать свой город и подвластные ему горные селения от врагов, которые были совсем рядом.

Обо всём этом знали, но не так подробно, как хотелось бы знать историкам. А без подробностей невозможно восстановить картину жизни и борьбы мужественного народа, который страдал, мучился, боролся и не покорялся.

Документы помогли дополнить эти страницы.

Перед учёным письмо на тонкой китайской бумаге. Оно адресовано согдийскому князю самаркандскому государю Деваштичу. Автор письма – гонец, по имени Фатуфарн, – был послан Деваштичем в Чач (Ташкент) и в соседние районы со специальной миссией – вручить письмо правителю, а затем встретиться или установить связь с ферганским царём. Очевидно, Деваштич просил помощи в предстоящей борьбе.

Выполнив часть поручения, Фатуфарн писал своему князю:

«Господину, государю, великому оплоту, согдийскому царю, самаркандскому государю Деваштичу от его ничтожнейшего раба Фатуфарна… а Уструшанская область вся сдана и, господин, я один-одинёшенек, без спутников, и, господин, не осмелюсь я идти… из-за этого тебя я страшно боюсь… Тудун в соответствии с перемирием с арабами отступил…»

Эти строки, написанные гонцом согдийского царя в трагические дни вражеского нашествия, и сейчас, через двенадцать веков, вселяют тревогу, рисуют картину безысходности.

И мы вспоминаем строки арабского историка ат-Табари, который писал:

«…и увёл Дивасти людей Бунджикента в крепость Абаргар».

Письмо Фатуфарна было найдено среди развалин крепости на горе Муг. Видимо, сюда ушёл согдийский царь, правитель Пенджикента. Видимо, это и была крепость Абаргар.

Гонец князя Деваштича не вернулся, а письмо его, посланное великому господину, рассказало нам сейчас о пенджикентской трагедии.

Прекрасная Согдиана – под пятой врага. В огне пожарищ гибнут города, и мы представляем себе, как рухнул раненный и истерзанный врагами город.

Гордые и свободные люди Согдианы не хотели покоряться врагу. Они оставили город. Бросили свои очаги оружейники, ткачи и художники. Одни успели уйти в горы, надеясь на спасение, но враг настиг их там. Других уничтожили у стен города.

Вот как один небольшой документ – послание гонца – дополнил нам картину забытой жизни и как много он нам рассказал.

На стене большого парадного зала в Пенджикенте хорошо сохранилась роспись, которую невозможно забыть, если посмотришь на неё хотя бы раз. Сейчас её можно увидеть в Эрмитаже. И хоть она потускнела, всё равно она очень хороша.

На ней два всадника. Молодая, красивая женщина с чёрными косами изящным жестом взялась за поводья коня, а рядом с ней очень красивый и мужественный всадник в одежде богатого человека.

Куда мчится эта юная пара, оставив позади себя зубчатые стены крепости? Кто они? Как хотелось бы узнать что-либо об этих людях.

К сожалению, о тех, кого мы видим на этой росписи, мы никогда уже^- ничего не узнаем.

Их тайну унёс с собой безвестный художник.

Но один документ, расшифрованный В. А. Лившицем, рассказывает нам о судьбе такой же богатой и красивой пары, которая, вероятно, также имела быстрых коней и побывала за зубчатыми стенами крепости, изображение этих стен сохранилось на росписи.

Мы узнали об этих людях из одного любопытного документа.

Это брачный контракт, заключённый между женихом и невестой, которые давали обязательство выполнять всё то, что положено каждому благородному согдийцу.

В этом документе сказано о том, как должен заботиться муж о своей жене и как она должна отвечать ему своим вниманием:

«…и пусть имеет Ут-тегин эту Чату женой любимой, почитаемой, давая ей пропитание, одежду, украшения, с почётом и любовью в своём доме…»

Мы приводим всего две строки этого замечательного документа, но и эти скупые строки говорят нам об очень хороших обычаях, которым были верны древние согдийцы.

Вполне возможно, что Ут-тегин был одним из богатых наследников какого-нибудь согдийского феодала. А может быть, он был сыном тюркского владетеля? Известно, что его свадьба состоялась 25 марта 710 года, до трагической гибели города Пенджикента. Возможно, что он расстался с молодой женой в страшный день, когда были охвачены пламенем целые улицы города. Вероятно, он сменил свой парчовый кафтан на железную кольчугу, взял меч и лук, чтобы разить врага. А свою любимую жену Чату посадил на коня и, отдав ей ларчик с драгоценностями и этот брачный контракт, отправил на гору Муг, туда, куда ушли люди Пенджикента вместе с князем Деваштичем. Ведь найден ларчик для драгоценностей и нитяные сетки для волос.

Иначе почему бы должен был храниться в архиве Деваштича этот брачный контракт? Конечно, наш домысел может быть и неточен, но он, вероятно, близок к истине.

Но договор Ут-тегина с Чатой, женой любимой, рассказал не только о том, как строилась семья в древней Согдиане.

Он поведал нам не только об обязанностях мужа и жены, но рассказал ещё многое об их материальном обеспечении и ещё поведал нам о законах древней Согдианы, о долговом рабстве.

В брачном контракте есть такие строки:

«…И если Ут-тегин совершит преступление, то он за него пусть будет сам в ответе, сам выплачивает. И если он (в качестве раба какого-либо лица, или долгового раба, или пленного, или отданного под покровительство) будет взят, то Чата… без каких-либо обязательств должна быть освобождена. И если она совершит преступление, то за него пусть будет она сама в ответе, сама выплачивает…»

А рядом с этим документом, говорящим о надежде на прекрасное будущее, лежит хозяйственный документ – кусок кожи, на котором сохранился договор об аренде мельниц.

Вскоре после того как этот документ был написан, когда тушь ещё не просохла, он был свёрнут в трубку, так что на лицевой стороне между строчками имеются многочисленные отпечатки знаков.

К нижнему краю оборотной стороны была прикреплена на кожаном ремешке печать овальной формы – оттиск геммы на белой глине. На печати изображена голова в профиль. С правой стороны, против лица, видны пять знаков согдийского письма, идущих сверху вниз. Судя по расположению надписи на оттиске, она состояла из двух слов. Но от слова, идущего слева от изображения, сохранился лишь один знак. И вот учёному нужно догадаться, что за слово было написано здесь. Может быть, это было имя, а может быть, титул, либо?.. Нужно догадаться, чья была эта гемма. Трудно предположить, что она принадлежала арендатору мельниц Махйану, хотя сам текст договора явно написан по приказу Махйана.

Учёный строит много предположений и даёт обстоятельные пояснения, которые должны помочь историку разобраться в этом сложном вопросе. А сам документ говорит о том, что «этот год, год согдийского царя, самаркандского государя Деваштича, месяц такой-то и день такой-то… и получил Махйан, сын Дапатшира, от царя Деваштича, сына Иодшетака, в местности (?) три мельницы со всеми каналами, строения, жернова, на следующем условии, пусть имеет Махйан эти мельницы в течение одного года в аренде и пусть Махйан отдаст в течение одного года царю Деваштичу с этих трёх мельниц в качестве арендной платы за один год 460 кафчей муки…».

Задача переводчика-востоковеда не только в том, чтобы точно перевести каждое слово, но и в том, чтобы его понять правильно, не допустить ошибки, растолковать так, чтобы оно стало достоянием науки. Всё не просто в этом маленьком, казалось бы, незначительном тексте. Даже первая строка, где сказано «…этот год… согдийского царя…».

Как узнать, какой это год, какой это день? Но учёный узнаёт, что это 310-й день согдийского года. Теперь установить дату составления документа можно, лишь определив, когда правитель Пенджикента Деваштич принял титул «согдийского царя, самаркандского государя». Среди датированных документов с горы Муг тексты, где Деваштич носит такой титул, помечены только первым и вторым годами его правления.

Это могут быть любые два года в период между 711 и 723-м. 711-й – это год смерти царя Тархуна, а 723-й – последний год жизни Деваштича…

Учёный делает сложнейшие вычисления, проверяет по древним текстам все данные, говорящие о годах правления Тархуна, о годах правления Деваштича. Проверяет древние согдийские календари, сличает с другими документами согдийского архива. Итак, чтобы прочесть несколько строк, нужно трудиться очень долго, очень упорно и с большим увлечением.