Текст книги "Русалочьи сети. Поймать волка"

Автор книги: Кириллова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Выходит, ты… э-эм-м… следил себе за Киаран, никого не трогал, – и какого угря оборотня так волнуют личные встречи той, кто, по его же словам, ему никто? Волчица имеет полное право встречаться хоть с мужчиной, хоть с женщиной, хоть с самой королевой. – И вдруг попалась тебе я, отвлекла, можно сказать, от благого дела…

– Немного отвлекла, – согласился Кейтен, глядя поверх моего плеча на речную гладь.

Да ещё кто кого отвлёк!

– Мне стоит извиниться? – осторожно уточнила я.

– Извиняться надо мне, – оборотень провёл рукой по своим волосам, взлохмачивая короткие светлые пряди, отвернулся к реке. Помолчал минуту-другую. – Наш разум человека сохраняется и в ипостаси зверя, равно как и инстинкты хищника остаются в человеческом теле. В идеале обе половины должны быть сбалансированы и гармоничны, но, тем не менее, у каждого оборотня бывают моменты, когда одна часть перевешивает другую и полностью её подавляет. Остаётся или слишком правильный, насквозь логичный человек, или лишённый человеческого рассудка зверь. Чаще всего подобное происходит во время полнолуния и по молодости лет, когда ещё не умеешь как следует контролировать себя в обеих ипостасях.

Всё-таки хорошо, что у русалок нет такой разницы между половинками. Да, собственно, мы вообще не делим себя на части. Здесь хвост, тут ноги, а вон там верхняя человеческая половинка, при смене ипостаси внешне практически не меняющаяся. Это уже какая-то мечта хирурга получается.

Или мясника.

– Твой запах, Дани… – Кейтен помедлил в нерешительности, а я подавила неэлегантный порыв на всякий случай принюхаться к себе. Вдруг я чего-то не замечаю? – В первые минуты он так ударил по инстинктам, что на какое-то время сознание словно отключилось, прочие запахи отступили на второй план, я забыл, куда направлялся, что делал и кто я есть как человек. Осталось только одно желание – добраться поскорее до источника, поймать его, вернее, тебя.

– А я побежала, – пробормотала я. От собак-то убегать не рекомендуют, а тут оборотень здоровенный, в состоянии лёгкого помешательства на запахе одной конкретно взятой девицы.

– И желание догнать тебя стало… неодолимым.

Для оборотней запахи играли важную роль, это часть их природы и мировосприятия. По запахам оборотни определяли чужое настроение, преобладающие в данный момент эмоции, границы территорий других стай и готовность представителей противоположного пола к спариванию, могли с одной встречи запомнить человека и впоследствии ни с кем его не путали. Конечно, юные оборотни, как и всякий неугомонный, склонный к юношескому максимализму и крайностям молодняк, хуже себя контролировали и оттого славились своей несдержанностью и необузданностью. В целом, тут-то как раз ничего нового я не узнала, но я впервые слышала, чтобы запах русалки мог ТАК подействовать на оборотня! Не уверена, что хоть кому-нибудь вообще известно о подобном влиянии русалок на оборотней! Да я, честно говоря, и вовсе полагала, что мы если и пахнем, то слабее, чем люди. В воде запахов нет, русалки, находясь в естественной среде обитания, полагались прежде всего на слух и тактильные ощущения, воспринимали информацию через кожу и чешуйчатый покров, чутко улавливающие малейшие изменения в окружающем мире.

Отчего-то вспомнилось замечание Киаран про еловый запах, почуянный даже на сцене… угу, и хорошо сохранившийся на Кейтене. Вероятно, волчица имела в виду меня… и ёлочкой ещё обозвала.

Да-а, русалка – и пахнет ёлками?

Хорошо хоть, не мандаринами.

– Потом, полагаю, в дело вступил инстинкт… э-э… – даже не столько размножения, сколько желания обладать свежепойманной добычей. – Ну, сам понимаешь, – не то чтобы я рвалась обсуждать несостоявшееся изнасилование, но выбора особого не было. Раз уж начали, то надо по возможности пролить свет на все вопросы.

– Это трудно объяснить, – смотреть на меня Кейтен по-прежнему старательно избегал. – В голове туман, как в алкогольном забытьи, и ни единой внятной мысли, только одно желание – догнать источник столь привлекательного запаха и… – оборотень умолк и нахмурился сильнее.

– И поиметь? – решила я закончить фразу. Кейтен искоса глянул на меня, и я торопливо поправилась: – То есть я хотела сказать, пометить.

Оборотень тяжело вздохнул и отвернулся к реке.

– Примерно.

– Но ты же не… – теперь реплику оборвала я.

– Нет. Однако благодарить мне за это надо отнюдь не себя.

А кого?

Как кого, Дани? Кто решил проявить инициативу и первым полез с поцелуями к жертве ароматического забытья? А через несколько минут так вошёл во вкус, что и останавливаться не хотел?

– Всё ведь обошлось, – неуверенно заметила я.

– Дани, я не в том возрасте, чтобы слепо следовать велению инстинктов или бездумно подчиняться влиянию полнолуния, – раздражённо ответил Кейтен. – И меня зверски бесит и это помутнение, и факт, что я мог причинить вред тебе или любому другому человеку, попадись он тогда на моём пути. Я не из тех диковатых одиночек, которые считают, что раз над ними нет альфы, то им вообще никакие законы не писаны. Я достаточно давно живу в этом городе, у меня здесь дом, работа, друзья и нет никакого желания отказываться от нынешней жизни, опять переезжать и начинать всё заново.

– Кейтен, я не думаю, что это… помутнение может носить характер регулярного явления. Ты же не на всех подряд девушек кидаешься… я так понимаю, ты вообще на них не кидаешься, – да и, сказать по правде, зачем ему, с его внешностью и фигурой, гоняться за случайными девицами по лесу, которые, может, там будут, а, может, и нет? Поди, сами на него гроздями вешаются, и ловить не надо. – А только… на меня и, значит…

Значит, поздравляю, Дани, ты своим запахом – но почему, во имя владычицы океана, почему именно ёлки?! – привлекла к себе оборотня. Морская царевна поймала волка. Как в старых человеческих легендах о речных русалках, что заманивали своим чарующим пением смертных мужей, домогались их по-всякому, а после топили несчастных в глубоких омутах.

– Я уже говорил, что возвышенно-романтические истории об обретении истинной пары плод богатой человеческой фантазии. В реальной жизни мы выбираем пару точно так же, как и люди: когда-то по своему желанию, когда-то по велению старших.

– Но тебе не кажется, что всё это слишком странно для случайной… встречи?

– Я не верю в высший промысел, – Кейтен наконец удостоил меня снисходительным взглядом закоренелого атеиста. – Другое дело, что есть определённые, освящённые временем и опытом предыдущих поколений традиции.

– Какие, например? – почему-то насторожилась я.

И ведь он меня уже спрашивал об обычаях оборотней, точнее, что мне о таковых известно.

– Разные, – туманно пояснил Кейтен и взгляд опять отвёл.

Стыд? Вина? Смущение? Или банальное замалчивание некой важной информации?

Чем дальше, тем больше ситуация располагала к последнему.

– Я… что-то не так сделала? – уточнила я на всякий случай.

– Да нет, всё… так. Просто… неожиданно вышло.

Что верно, то верно.

– Я же не… не нарушила ненароком какие-нибудь ваши… традиции?

– Нет, – последовал быстрый ответ.

Слишком быстрый, на мой подозрительный взгляд. Или это паранойя проснулась?

Кейтен вдруг шагнул ко мне, нежно, бережно взял за руку и о-очень проникновенно и даже торжественно посмотрел в глаза. Того и гляди, вот-вот опустится на одно колено и сделает предложением лапы, сердца и всего движимого и недвижимого имущества. Я аж насторожилась сильнее – мало ли? В высшую божью волю можно верить, можно не верить, однако сомневаюсь, что на молодых, привлекательных и честных оборотней каждый день русалки озабоченные кидаются с самыми развратными намерениями. Да и что-то же сподвигло Кейтена проникнуть на территорию королевского замка, разыскать мою комнату и, так сказать, приятно завершить вечер? Только ли необходимость выяснить, не составили ли с моих слов его портрет для раздела «Их разыскивает королевская служба безопасности»? И для чего-то же он оставил мне значок кабаре? Значит, хотел, чтобы я его нашла.

– Дани, ты простишь меня? – совершенно серьёзно спросил Кейтен.

На секунду я растерялась – а что, собственно, я должна прощать? Запах мой. Я подвернулась под ноги, точнее, под лапы оборотню, я накануне предложила Лансу поискать то злосчастное капище, я пусть и нечаянно, но спровоцировала всю эту донельзя странную ситуацию. Конечно, кто же знал, что так сложится, однако и терзаться чувством вины из-за недавнего прошлого, которое всё равно уже не изменить, смысла я не видела. Это люди склонны воображать, что было бы, поступи они иначе, скажи другое, выбери третье, а мы редко сожалениям предаёмся. Зачем, если толку один краб никакого?

– Я тебя и не винила, – возразила я.

– Дани, – Кейтен выразительно поднял брови, намекая недвусмысленно, что сейчас он хочет услышать от меня отнюдь не заверения в его невиновности.

– Но если тебе так будет спокойнее, то да, я тебя прощаю.

Кейтен улыбнулся с заметным облегчением, и я тоже улыбнулась в ответ, решив пока воздержаться от расспросов на щекотливую тему. Что-то подсказывало, что на данном этапе оборотень не настроен делиться сведениями. Надо или покопаться в библиотеке замка, или снова зеркало королевы навестить, может, ему больше известно о загадочных волчьих традициях. Интересно, а представители других народов в эти обычаи как-то вписываются?

Впрочем, один вопрос можно и сейчас задать.

– Кейтен, а я правда пахну… ёлками?

– Ёлками? – озадаченно повторил оборотень.

– Киаран меня ёлочкой обозвала… то есть назвала. Вчера в кабаре.

– Не обращай внимания, – с досадой поморщился Кейтен. – У Киаран довольно… хм-м, специфические представления. Обо всём.

– Но на что-то ведь мой запах должен походить, верно?

– Лёгкие хвойные нотки. Совсем чуть-чуть. И запах летней грозы.

Гроза – это уже лучше. Ближе к истине и водной стихии, по крайней мере.

И если очень постараться и хорошенько попросить, то грозу я могу организовать не только в виде запаха.

– Если у тебя ещё не пропал интерес, можем сходить к капищу, – предложил оборотень. – Киаран и принцесса наверняка уже уехали.

– Конечно, – с готовностью согласилась я.

Глава 6

Капище располагалось выше по течению, неподалёку от места встречи Люсинды и волчицы. По сути, само капище представляло собой обычную полянку среди ив, тянущихся к маленькой тихой заводи. Посреди полянки лежало несколько плоских серых камней, и возложенные на них букетики полевых цветов и разноцветные ленты, завязанные на длинных, гибких ветвях ив, ясно говорили, что сюда по-прежнему приходили, приносили дары русалкам, поверяли водным духам мечты и горести и загадывали желания. Террена рассказывала, что в давние времена здесь даже был небольшой деревянный храм, но сейчас от него остался лишь остов поодаль, наполовину ушедший в землю, наполовину заросший.

Я положила на один из камней свой браслет из морских ракушек, посидела немного, глядя на узкую, похожую на серпик тающей луны заводь, обрамлённую тихо шелестящими, шепчущими о чём-то своём ивами. Кейтен терпеливо дожидался в сторонке, не мешая и не торопя. После мы ещё погуляли по лесу, и затем оборотень проводил меня до замка. Договорились встретиться завтра и на том попрощались.

Следующий день мы провели в городе. Кейтен нанял открытый экипаж, и мы несколько часов подряд катались по улицам и проспектам, набережной и аллеям городского парка, осматривали местные достопримечательности. Наконец-то я смогла как следует разглядеть город, в который мы с Лансом приехали ещё полтора месяца назад, и увидеть что-то ещё, кроме центральных улиц, по которым нас с сопровождением везли во время торжественного официального въезда. К тому же тогда везде была куча народу, собравшаяся посмотреть на принца и будущего мужа Люсинды, много шума, приветственных криков и летящих в нас с братом цветов. Когда я накаталась и налюбовалась на архитектуру столицы Лазурного королевства, Кейтен велел вознице отвезти нас в ресторацию. Бывать в ресторациях мне тоже ещё не доводилось. Оказалось, это дорогое, роскошное и несколько пафосное место, смутившее меня большим количеством стекла, чинными, одетыми в вечерние костюмы посетителями и непонятными словами в меню. И цены насторожили. За стоимость некоторых блюд можно было сходить в «Алый лепесток» по меньшей мере раза два! Однако я не решилась спросить у невозмутимого Кейтена, не ввожу ли его в чрезмерные траты такими свиданиями.

На третий день мы пошли к конкурентам, то есть в «Бриллиантовые мечты». Выступление тамошних танцовщиц впечатлило меня куда сильнее, чем неоправданно дорогущая ресторация. Девушки не просто выходили на деревянный помост и танцевали, на сцене разворачивались целые театрализованные представления с декорациями, соответствующими костюмами, танцевальными и даже вокальными номерами. Кейтен с усмешкой наблюдал, как я не отрываясь, с детским восторгом следила за происходящим на сцене и бурно хлопала в ладоши после каждого номера, а потом заметил, что им до уровня таких постановок ещё далеко.

Четвертый вечер прошёл в «Алом лепестке», но не среди посетителей, а в небольшой, скромно обставленной комнате с балконом, выходящим в зал. Там нас дожидался накрытый столик на двоих, зажжённые свечи и возможность наблюдать за выступлениями. Как сказал Кейтен, это своего рода служебное помещение, только для сотрудников заведения. Сегодня за стойкой бара ловко разливала напитки смуглая черноволосая девушка – сменщица оборотня и тоже волчица, а у Кейтена, по его словам, был выходной. Правда, всё равно удивительно, как управляющий, или владелец кабаре, или старший, или как там правильно называется местный самый главный, разрешил простому работнику привести девушку, фактически постороннюю, в служебное помещение, да ещё и свидание с ней устроить? Разумеется, у нас всё было исключительно чинно, культурно и благородно, мы ели, разговаривали, обсуждали номера. С момента моего первого визита в «Алый лепесток» Кейтен вообще не позволял себе ничего лишнего, иногда брал меня за руку, обнимал за плечи или талию, целовал при встрече и на прощание – и всё! И поцелуи особой страстью не отличались, скорее лёгкий чмок в губы, чем действительно что-то волнующее и возбуждающее. Беседовали мы обо всём на свете – почти. Негласно избегали возвращаться к теме ароматического помутнения и всего того, что случилось в тот день, не говорили о встрече Киаран с Люсиндой – кто знает, вдруг их тайные свидания всего-навсего связаны с желанием принцессы улучшить жизнь несчастных зверей? – да и в принципе не обсуждали дочь альфы дальше её исполнения танцевальных номеров и рассказов Кейтена о работе. Зато оборотень расспрашивал меня о жизни в Приморском королевстве, о подводном мире, русалках вообще и моих родных в частности. Охотно рассказывал о своей семье: когда-то его мать приглянулась сыну альфы, и поэтому вожак отказался считаться с желаниями молодой волчицы, хотя она уже любила отца Кейтена. Альфа поставил её перед выбором – или его сын, или она со своим возлюбленным должны покинуть стаю, лишиться поддержки сородичей и жить дальше как одиночки. И родители Кейтена ушли из стаи и поселились в столице Карминского королевства, где и живут до сих пор. Пожалуй, вот ещё одна тема, касаться которую Кейтен явно не хотел, – что именно вынудило его оставить родителей и отчий дом и переехать в Лазурное королевство? Оно куда меньше и тише, здешний прогресс с Карминским не сравнится. Всё равно что летать-летать себе на ковре-самолёте, а потом внезапно пересесть на упрямого мула. Кейтен упоминал, что у его отца своё дело, но при этом сын работает за стойкой бара в не самом фешенебельном кабаре. Отношения с родителями у него хорошие, он им пишет регулярно, никаких ссор, семейных скандалов, отречения от старшего отпрыска и переписи завещания в пользу младшего.

Непонятное что-то.

После вечера в «Лепестке» Кейтен уже почти традиционно отвёз меня в королевский замок. Стража на воротах, за последние дни привыкшая к моим приходам и уходам, подкреплённым дозволением королевы, пропустила меня на территорию замка, и я отправилась к себе.

Только в комнате меня поджидал сюрприз.

Оный валялся поперёк кровати, нежно обнимал практически пустую бутылку зелёного стекла и с блаженной улыбкой счастливого идиота таращился на полог над постелью.

– Ланс? – я приблизилась к кровати, внимательно осмотрела брата, пытаясь оценить степень опьянения.

– Да-а-ани? – Ланс с заметным усилием приподнял голову, прищурился, силясь разглядеть меня сквозь бутылку. – Ой… а чёй ты зелёненькая такая, а?

Я положила сумочку на прикроватный столик и решительно реквизировала у брата бутылку. Осторожно принюхалась к содержимому – лучший ром Приморского королевства, привезённый Лансом тайком от лорда Брука.

– Не пойму, это у тебя хвост или… ик… что?

Белое платье. И юбка у наряда короткая, за хвост никак не сойдёт.

– Обязательно было напиваться в моей комнате? – я поставила тару рядом с сумочкой, подошла к окну и пошире распахнула все створки, благо летние ночи в Лазурном тёплые, ласковые, не чета Приморским, отличающимся бодрящей прохладой и свежестью. Надеюсь, тяжёлый дух дешёвой таверны быстро выветрится. Или дорогой, учитывая стоимость этого рома.

– А чё такого? Тебя ж тут всё равно… нет, – Ланс попытался сесть, однако не вышло, и он повалился обратно на смятое покрывало. – Вечно ты где-то пропадаешь, пропадаешь… поди, с этим гуляешь… как его… бур… бир… а-а, вспомнил! С бар-ме-ном! – по слогам выдал братец и пьяно рассмеялся. – Смешное слово, правда? Папенька мой сказал бы, новомодное, чужое и произносить его этим… как их… представителям древних родов не положено, вот!

– Что-то случилось?

– Да как сказать…

– Как есть, – я вернулась к кровати. Не припоминаю, чтобы Ланс хоть раз при мне так напивался. Во всяком случае, видеть его настолько пьяным мне ещё не доводилось. И вряд ли причиной послужили мои свидания с Кейтеном.

Да, в последние дни я мало разговаривала с братом, не обращала внимания на Люсинду, более хмурую, чем обычно. Только Террена понимающе улыбалась, когда я забегала с утра в колдовской покой за очередным разрешением на выход или торопилась поскорее закончить обед и умчаться готовиться к встрече с оборотнем. Королева меня ни о чём не расспрашивала, а для разговора с Лансом требовалось подходящее время… и мало ли, вдруг ещё слишком рано заводить беседы с родственниками, пусть и не кровными?

– Мой венценосный… ик… батюшка прислал мне письмо. Ср-рочное, жуть! – брат прижал указательный палец к губам и усмехнулся. – Ну, по правде сказать, похожие письма пришли ещё Бруку, нашему послу, королеве… в общем, с тем же успехом он мог дать объявление по всем Радужным королевствам сразу. И повелел мой досточтимый кем-то там отец немедля жениться на этой… ну, которая траву жуёт.

– Корове?

– Не-е, коровы, они обычно толстые такие… то есть тучные… то есть в теле… крупные… ну, ты поняла. А наша, она то-ощая!

– Коза? – предположила я. Похоже, кому-то и выпитое за ужином вино в голову слегка ударило! Я потёрла виски и исправилась: – Люси то есть?

– Во-от! Короче, папеньке надоели наволочки… тьфу, то есть проволочки, он потребовал быстренько подписать контракт, официально объявить о помолвке и того… через три месяца будет у нас свадьба. Намекнул мне в письме, что невестушка-то того, не молодеет… Только кто тут с этим дитём в постель ляжет? Правильно, я. Дани, – Ланс умоляюще посмотрел на меня снизу вверх, скорбно шмыгнул носом, – я себя извращенцем чувствую… этим, как его… совратителем малолетних. А я не люблю малолетних, я красивых люблю… чтоб в собственном соку…

– Люси двадцать один, – напомнила я. Так что, строго говоря, принцесса уже не малолетка, а вполне себе взрослая, отвечающая за свои поступки девушка.

В теории, во всяком случае.

– Да-а? – с искренним недоумением уточнил брат. – Она такая старая?

Так, Дани, спокойствие. Сейчас найдём лорда Брука, и он поможет отвести принца в его спальню, потому как одна я Ланса не дотащу, а сам он точно не дойдёт.

Владычица океана, а вечер так замечательно прошёл! Ужин, свечи, музыка, улыбка Кейтена. На столе клубника была! Я половину вечера алчно поглядывала на крупные алые ягоды, но воспользоваться ими для развратных целей не решилась.

Я направилась к двери.

– Дани-и, ты куда? – заканючил брат. – Бросаешь меня ради бурмена?

– За подмогой, – пробормотала я, распахивая створку.

И едва не вскрикнула, увидев по другую сторону порога Люсинду собственной персоной. Вот уж не думала, что этим дивным вечером, точнее, уже фактически ночью моя спальня окажется настолько популярным местом паломничества обитателей замка!

– Люси?

– Адаани? – заметно растерялась девушка и даже шаг назад сделала. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Я здесь живу последние полтора месяца.

– Я… – мне кажется, или Люсинда смутилась? И глаза забегали, и румянец на щеках появился, и слова подобрать не может. – Я не думала, что ты сегодня вернёшься… так рано.

И зачем я вообще вернулась? Надо было пренебречь правилами и намекнуть Кейтену, что я вполне готова поехать к нему домой. По крайней мере, там должно быть менее людно.

Девушка как-то подозрительно воровато огляделась, запахнулась плотнее в шёлковый халат. Кстати, симпатичный халатик, хоть и длинный, до пола, но тонкий, розовый в голубой цветочек и явно великоват для худенькой миниатюрной фигурки. И где она его достала, учитывая, что спать предпочитала в практичных хлопковых пижамках самых скромных фасонов? Я со своего балкона вечерами не раз видела принцессу в спальном облачении и потому была совершенно уверена, что соблазнительных пеньюаров и откровенных полупрозрачных сорочек у Люсинды точно не водится. И ещё волосы тщательно расчёсаны, и косметики на лице больше, чем на мне. Это у Люсинды, выступающей против «сокрытия» естественной женской красоты под толстым слоем «штукатурки»?!

Или я ошиблась, или что-то происходит, просто я пока не поняла, что именно.

– Похоже, никто меня не ожидал, а я явилась всем назло, – философски заметила я и демонстративно отступила в сторону. – Да ты проходи, не стесняйся, в коридоре сквозняки, а ты легко одета…

Румянец сильнее залил бледные щёчки, Люсинда насупилась, обхватила себя руками и с вызовом посмотрела на меня.

– Удивляюсь, как ты не замёрзла поздним вечером в таком… платье.

Вот пигалица!

– На улице тепло. И даже если я начну мёрзнуть, меня есть кому согреть.

– Да-а-ани! – долетело из глубины комнаты. – Кто-то пришёл, да? Это ведь не бурмен?

– Нет, это твоя невеста, – повысив голос, ответила я.

– А-а, невестушка! Проходи, дорогая, я хотел с тобой… ик… поговорить.

– А я хотела бы узнать, какого краба она делает так поздно под дверью моей комнаты, – добавила я.

– Я всего лишь проходила мимо, это, насколько мне известно, не запрещено, – заявила Люсинда. С порога обозрела силящегося встать с кровати Ланса и брезгливо скривилась. – А с вами, Ваше высочество, мы поговорим завтра, когда встретимся за завтраком, и когда вы будете… в более подобающем виде.

– Что не так с моим видом? – явно не понял Ланс и, кое-как сев, начал с повышенным вниманием себя разглядывать. – Я одет… вроде обут… и почти не пахну… или вашвысочество смущает, что я того… выпил маленько? Так повод есть, я право имею, между прочим.

– Налакаться до состояния… свиньи?

– А что и как я лакаю… смешно звучит – лакаю… так вот, что я лакаю… пью… или ещё что делаю, вас, ваше козье высочество, не касается, – Ланс погрозил Люсинде пальцем. – Мне всё равно, вот! И вообще… я свинья… или свин, наверное… вы коза, вот и подобралась парочка подданным на радость… или на беду…

– Он назвал меня козой?! – возмущённо ахнула принцесса. – Да я… да он… – Люсинда обиженно, по-детски топнула ножкой, подобрала полы халата и развернулась, собираясь уйти, но я, осенённая внезапной догадкой, дёрнула её за рукав.

Лёгкий шёлк, удерживаемый лишь поясом на талии, сполз, обнажив острое девичье плечико и нечто белое, щедро отороченное кружевом и полупрозрачное. Люсинда пискнула, обернулась ко мне, поспешно поправляя облачение.

– Ты что себе позволяешь?!

Я же оглянулась на брата, сосредоточенно изучающего собственный вытянутый указательный палец, вытолкала девушку в коридор и сама вышла следом, прикрыв за собой дверь.

– Это ты что себе позволяешь? – понизив голос, зашипела я. – Собралась соблазнить моего брата?

– Даже если и так, тебе-то какая разница? – и не подумала устыдиться Люсинда. – Мы всё равно должны пожениться через три месяца.

– А-а, то есть ты совершенно случайно решила соблазнить Ланса именно тогда, когда стало ясно, что свадьбы вам не избежать. И к брату моему отправилась, прекрасно зная, что он уже пьян в стельку, – и чего она этим добивалась? Надеялась, что в таком состоянии Ланс скорее клюнет на её незатейливые уловки? На трезвую-то голову он великой страстью к невесте не пылал и, как мне думалось, в принципе не интересовался будущей супругой как женщиной.

Да и какой вообще в этой авантюре смысл? Хоть сейчас, хоть через три месяца, но Лансу и Люсинде придётся лечь в супружескую постель. Беременность до свадьбы делу тоже не может, наоборот, только ускорит процесс и порадует народ – мол, не успели молодых поженить, а наследничек уже на подходе.

– Ты не собиралась его соблазнять, – сообразила я. – Ты решила сымитировать попытку изнасилования, так? Ты случайно мимо проходила, а Ланс, будучи в невменяемом состоянии, на тебя набросился… или ты зашла его утешить, посочувствовать вашей общей беде, а он начал приставать… ты еле вырвалась и убежала. Ланс, когда протрезвеет, ничего не сможет вспомнить, то ли было, то ли не было, а ты постараешься быть убедительной, не правда ли? В крайнем случае пригрозишь оглаской, благо что ситуация не из тех, о которых говорят во всеуслышание, тем более в королевских семьях. И, поскольку Террена отнюдь не так жестока и несправедлива к тебе, как ты любишь расписывать, она, конечно, не выдаст за насильника бедную сиротинушку и наследницу престола к тому же, не посадит такую сомнительную личность на трон Лазурного королевства и не позволит разойтись сплетням и слухам, порочащим как имя и семью Ланса, так и ваши. В конечном итоге Террене придётся замять дело, под благовидным предлогом отослать Ланса домой и разорвать договорённости с Приморским королевством.

– Что за глупости, леди Адаани? – Люсинда вздёрнула носик повыше и вид приняла надменный. – Как вам только в голову пришёл подобный вздор?

Залепить бы этой девчонке оплеуху или отшлёпать как следует! Мало, смотрю, в детстве её наказывали. Вернее, совсем не наказывали. Уж на что мы с сёстрами царевны морские, но и то нам с малых лет втолковывали, где проходит граница допустимого и что пересекать эту грань нежелательно даже особам королевской крови.

– Доброй ночи, леди Адаани. Надеюсь, утром вы забудете о своих возмутительных, недопустимых и абсолютно беспочвенных инсинуациях, – принцесса скрестила руки на груди, смерила меня взглядом оскорблённой невинности и удалилась.

Покачав головой – ну и молодёжь нынче среди людей пошла! – я заглянула в свою спальню. Ланс мирно спал, вытянувшись поперёк кровати и громко похрапывая. Я вздохнула и отправилась-таки за лордом Бруком.

* * *

Утро началось с… беззаботных птичьих трелей.

И никаких песнопений – то ли принцесса устыдилась, в чём я, правда, сомневалась, то ли была не в том настроении, чтобы возносить хвалу солнцу.

Однако на этом утренние сюрпризы не закончились.

Вопреки обыкновению королева попросила нас всех собраться для завтрака в беседке и сообщила о грядущей помолвке. В ближайшие несколько дней будут согласованы последние детали брачного контракта, урегулированы формальности и спорные вопросы и даны официальные объявления. Через две недели в замке состоится праздничное торжество по случаю «великого» события, на котором будущие супруги должны старательно улыбаться и демонстрировать подданным незамутнённое счастье и радость от предстоящей совместной жизни. Вместе с подписанием бумаг начинается и усиленная подготовка к свадьбе – король Теодор обещал почтить личным визитом бракосочетание младшего сына и посему Лазурному королевству ни в коем случае нельзя ударить в грязь лицом перед правителем союзного государства.

Люсинда хмуро внимала тётушке, Ланс сидел, обхватив обеими руками непочтительно склонённую голову и время от времени страдальчески мычал нечто неразборчивое, я, лорд Брук и леди Дюран, старшая фрейлина из свиты принцессы, изображали благодарную публику, слушая новости, которые, скорее всего, уже известны всем обитателям замка. Иногда я искоса посматривала поверх взлохмаченной макушки брата на принцессу, сидевшую слева от него, но Люсинда упрямо делала вид, будто в упор не замечает ни моих пытливых взглядов, ни меня саму.

Наконец, после вялой – кусок в горло не лез, похоже, не только Лансу – трапезы и всех необходимых объявлений Террена нас отпустила и лишь племянницу попросила задержаться. Поклонившись королеве, мы покинули беседку, леди Дюран осталась снаружи, ожидая принцессу, а я, Ланс и лорд Брук неторопливо направились по дорожке к замку. Лорд Брук в очередной раз одарил Ланс укоризненным взглядом, однако промолчал и вскоре приотстал, позволяя нам с братом спокойно беседовать наедине.

– Ты сегодня опять упорхнёшь на свидание с этим своим барменом? – спросил Ланс, с выражением тихой ненависти ко всему живому оглядывая ровно подстриженные кусты барбариса по обеим сторонам мощёной дорожки.

– Нет, у Кейтена сегодня смена.

И много разных дел накопилось, извиняюще добавил он, когда мы говорили о планах на новый день.

– Удивляюсь, как его хватает и ночами за стойкой работать, и с тобой встречаться…

– У нас всего-то четыре свидания было.

– А на бал по случаю помолвки, – на слове «помолвка» брат брезгливо скривился, словно при виде любимого салата Люсинды, – ты его пригласишь?

– На бал? – растерялась я.

– Да. Что тут такого? И должен же я при нормальном освещении посмотреть на того, с кем ты проводишь столько времени? Удостовериться в честности его намерений, убедиться, что он тебя не обидит. Разумеется, я не уверен, что бармен из какого-то заштатного кабаре подходящая пара для моей морской сестры и царевны…

Да, мы с Кейтеном рассказывали друг другу о своих семьях, вот только я… не упомянула, что мой отец – царь трёх морей. И о русалочьем ритуале посвящения в зрелость тоже не говорила. Нет, ну без последней информации мы вполне могли обойтись, не хотелось бы, чтобы Кейтен решил, будто я накинулась на него в лесу с одной-единственной целью – изнасиловать честного оборотня.