Текст книги "Русалочьи сети. Поймать волка"

Автор книги: Кириллова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

На солнышке я вскоре разомлела и потому движение на краю поля зрения скорее почувствовала, чем увидела. Птица какая? Что-то крупновата для птицы…

Тень метнулась ко мне, нависла, загораживая солнце, и я наконец широко распахнула глаза.

Владычица океана!

Оборотень! В человеческой ипостаси! И даже… в чёрных брюках. Порадоваться, что на сей раз он почти одетый, или пожалеть? Я бы снова полюбовалась, благо там есть, чем любоваться…

Я инстинктивно сняла ноги со стола и вжалась в спинку кресла. Оборотень же склонился ко мне, опёрся на подлокотники, разглядывая меня с изучающим интересом.

– Адаани, – негромко, словно смакую каждую букву, произнёс он.

Слышал, как меня звали? Хотя чему я удивляюсь – звериный слух.

– Дани, – с тем же задумчивым выражением лица продолжил оборотень. Будто решал, какой вариант моего имени лучше звучит.

Как он здесь оказался? От земли до моего балкона два высоких этажа, а прежде надо миновать крепостную стену с бдительными стражниками на каждом из двух въездов на территорию замка. Ведь не через саму же стену он перебрался?! Сколь бы ни были широки возможности оборотней, таланты их отнюдь не безграничны и стенолазанье туда точно не входило. Тем более солнце-то ещё не село окончательно.

– Дани, – оборотень склонился ниже, к самому моему лицу. – Решила сохранить всё в тайне?

О чём это он? Или о том, что я не стала сдавать напавшего лорду Бруку и королевским гвардейцам?

– Что – всё? – уточнила я. – По-моему, ничего и не было.

– Не было? – с усмешкой повторил оборотень и убрал одну руку с подлокотника. Переложил её на мою левую ногу, открытую распахнувшимися полами халата, провёл до сбившейся на бёдрах махровой ткани, удерживаемой поясом на талии. А мурашки почему-то побежали по спине.

– Это не считается, – возразила я.

– А что считается? – полюбопытствовал он.

Ладонь замерла.

– Ты подслушал наш разговор? – вопросом на вопрос ответила я.

– Всего-навсего не отходил далеко. Морская сестра – так, кажется, это называется в Приморском королевстве?

Я кивнула. Ладонь переместилась на внутреннюю сторону бедра. Уже довольно близко, но всё-таки ещё не там, где, охотно откликаясь, возникла знакомая сладкая пульсация.

– Мне всегда было интересно, что на самом деле представляет собой связь обычного человека и русалки.

– Жители Приморского королевства испокон веков поклонялись морским богам и чтили морской народ. Когда в королевстве рождается ребёнок, его родители могут попросить нас о защите и покровительстве и если боги одобрят просьбу, то дитя связывается специальным ритуалом с русалкой подходящего возраста. Связь неразрывна, если с человеком что-нибудь случится в море, его сестра-русалка поможет ему, где бы тот ни находился. Может даже вернуть к жизни, если, разумеется, человек именно утонет, а не упадёт с дерева или кто-то не ранит его… или он не пробудет мёртвым слишком долго…

Пальцы словно невзначай провели по коже, будто рисуя некий узор, я вздрогнула от щемящего, волнующего предвкушения и вцепилась в свободный подлокотник.

– Ты продолжай, – невозмутимо подбодрил меня оборотень и убрал руку.

И всё?! Издевается, что ли?!

– Покровительство русалки уберегает от гнева морской стихии, и… – оборотень поднял руку, коснулся моей шеи, погладил легко, отчего я сжала подлокотник сильнее. Странно, шея-то как раз вполне невинная часть тела и поглаживание её не должно бы вызывать столь бурной реакции. По крайней мере, по моим представлениям. – И… в общем, если соблюдать меру и не требовать у моря больше, чем оно даёт, всегда будет хороший улов и… – я сглотнула в попытке сосредоточиться на теме беседы и подобрать нужные… или хоть какие-нибудь слова. Предвкушение схлынуло, концентрируясь горячим источником между бёдрами.

– Хорошо. А русалкам какая польза?

– Русалкам? Если русалка покидает свою стихию, то на суше её земной брат или сестра должен оберегать и защищать русалку так же, как и она его в море. Предоставить кров, еду и… и покровительство… – кончики пальцев коварно спустились на ключицу, отвели в сторону ворот халата. Нет, точно издевается! – И, как и русалка в море, так и человек на суше чувствует свою морскую сестру и найдёт, где бы она ни была…

– Младший принц Приморского королевства, – протянул оборотень, пока обнаглевшие пальцы скользили по верхней части груди.

– Мы родились в один год, поэтому нас и связали, – и потому, что королевских детей уже давно принято связывать с отпрысками морского царя. Кровь к крови, подобное к подобному, как говорится.

– М-м-м, а что насчёт этих историй?

– К-каких историй?

– Всяких и разных, о отнюдь не братской любви к своим… хм, морским сестричкам.

Что за намёки позволяет себе этот… кобель блохастый?! Что я и Ланс можем… Мы, знающие друг друга практически с колыбели?! Любящие друг друга настолько, что никому из нас и в голову не придёт начать распускать руки?!! Или люди в принципе не верят в сугубо платоническую любовь между двумя разнополыми субъектами, не связанными родственными кровными узами?

И не только люди, похоже.

– Волк озабоченный! – я со злостью пихнула оборотня кулаком в плечо в попытке оттолкнуть от себя.

Естественно, мой слабый тычок оборотня не впечатлил. Он лишь улыбнулся – а-а, я его позабавила, да?! – снова убрал руку и неожиданно подхватил меня, поднимая из кресла. Я ахнула, а оборотень развернулся и уложил меня на столик.

– Он хрупкий, не выдержит, – сразу предупредила я. А моей спине сегодня от земли досталось, терпеть ещё и деревянный столик на тонких ножках определённо выше наших с ней возможностей.

Оборотень покладисто снял меня со столешницы, перехватил поудобнее и понёс. В мою спальню. Как к себе домой, да. Дошёл до кровати под балдахином на резных столбиках, поставил меня на ковёр возле постели.

– Что ты делаешь? – спросила я.

Поздравляю, Дани! Самый глупый вопрос, который можно задать в данной ситуации!

– Надеюсь, кровать крепкая, – вместо ответа философски заметил оборотень, развязал пояс, снял с меня халат и отбросил явно ненужную одёжку в сторону.

Так это он решил довести дело до конца? Здесь, в моей спальне? Конечно, на кровати удобнее, чем в лесу на земле, но… несколько неожиданно. Я не предполагала, что так скоро… что мы вообще когда-нибудь увидимся вновь…

Вроде и очевидно, что надо позвать на помощь, начать сопротивляться, но язык не поворачивался и, признаться, грызло любопытство, как оно всё будет дальше, после первых поцелуев и объятий, и не на книжных страницах, а в жизни.

Оборотень тем временем снова подхватил меня на руки и уложил на постель. Лёг сам, накрывая меня своим телом, и сразу приподнялся, посмотрел внимательно.

– Не хотел тебя обидеть или оскорбить, прости, – вдруг извинился он. – Как выяснилось, некоторые вещи намного сильнее нас и сложно им что-либо противопоставить… Ты что-нибудь знаешь о наших законах?

– Волчьих? Нет, – и не интересовалась никогда. – Лишь то, что известно большинству. А-а... – от взгляда, изучающего моё лицо пристально, с удивительной ноткой нежности, внезапно стало неловко.

– Что?

– Ты мне своё имя назовёшь или у вас не принято представляться… – случайной добыче? Или нечаянной любовнице?

– Кейтен.

Хм, а фамилия или какое-нибудь второе имя у оборотней бывают?

Моих губ коснулись бережным поцелуем, но теперь у меня есть опыт! Правда, совсем чуть-чуть, но всё ж не голая теория! И я сразу открыла рот, позволяя углубить поцелуй и желая повторить все те восхитительные дневные ощущения. Обняла оборотня за шею, затем провела кончиками пальцев по широким плечам и твёрдой спине. Такого мужчину ещё найди, поэтому пусть всё будет здесь, сейчас и с ним. Не самый плохой выбор, если подумать. Я пробежалась подушечками пальцев по бицепсам, оценивая литые мышцы. Совсем неплохой. Удачный, можно сказать. А если ниже спуститься? Вид сзади был очень даже хорош, а на ощупь должен быть…

Добраться до намеченной цели не успела – Кейтен отстранился от моих губ, и следующий поцелуй достался уже моей шее. Потом плечу и целая россыпь – верхней части груди и ложбинке. Собственные руки пришлось убрать. Я закрыла глаза, сосредоточилась на новых для меня ощущениях, которые рождались от каждого прикосновения оборотня, на дрожи под кожей и на коже от слегка царапающей её щетины, на источнике внизу живота, с каждым мгновением становящимся всё более горячим. И когда на соске сомкнулись губы, а вторую грудь накрыла, слегка сжимая, ладонь, я лишь выгнула спину и резко выдохнула. Губы же, оставив грудь, продолжили неспешное, но уверенное движение вниз по телу. Мужские руки скользнули по бёдрам, сгибая мои ноги в коленях. Внутри всё сжалось в остром пьянящем предвкушении, а Кейтен, аккуратно обойдя вниманием пылающий жаром источник, покрыл поцелуями моё правое бедро, ногу… добрался до колена и… лизнул оставшуюся после приземления ссадину. Я аж глаза открыла.

Неправильный секс выходит, в книгах такого не было однозначно!

– Что ты делаешь? – возмущённо повторила я и села.

В ответ меня быстрым движением уложили обратно.

– Лежи смирно, – посоветовал оборотень и повторил всё с левой коленкой.

Всё-таки неправильный оборотень.

Возможно, извращенец.

Ладно, раз сначала не возражала, значит, считай, согласилась на большую часть его действий, поэтому терпи теперь. Мало ли у кого какие предпочтения, главное, чтобы не совсем уж дремучие извращения… Плётку и цепи я вряд ли оценю по достоинству.

Новая дорожка нежных поцелуев вверх по ноге, и я выгнулась сильнее, наконец ощутив долгожданное прикосновение губ и языка к средоточию жара и желания. Мои пальцы сами сжали покрывало на постели, воздуха едва хватало, кажется, не только в лёгких, но и вокруг. Лежать смирно не получалось, меня словно неумолимо утягивало под воду, в тёмный бурлящий омут. Горячая тьма окутала со всех сторон, на несколько томительных, нетерпеливых мгновений оплела душащим коконом и обрушилась волной, в разы мощнее и горячее всех предыдущих. Не сдержавшись, я застонала, чувствуя, как она наполнила тело, будто сосуд, до краёв, отдаваясь покалыванием в кончиках судорожно стиснутых пальцев и яркими вспышками под сомкнутыми веками. Владычица океана, если остальное хотя бы наполовину так же прекрасно, волнительно и упоительно, то пусть продолжает, я даже боли не боюсь…

Осторожный поцелуй, запечатлённый на внутренней стороне бедра, отвлёк меня от умиротворяющего качания на волнах блаженных ощущений. Что, переходим к основному?

Кейтен вытянулся, на секунду прижал меня своим телом к постели, поцеловал в кончик носа и улёгся рядом. Не переходим?

– Мне пора, – с сожалением сообщил оборотень.

– Куда? – вяло полюбопытствовала я. Неожиданно возникло странное желание перевернуться на бок, прильнуть к мужчине рядом, положив голову на его плечо.

– На работу.

На работу так на работу…

Работу? Вечером?!

Кейтен встал с кровати, направился к выходу на балкон. У маленького письменного стола перед окном замедлил шаг, глянул через плечо на растерянную меня и, усмехнувшись, достал что-то из кармана брюк, бросил на столешницу. Круглый предмет сверкнул золотом в лучах заходящего солнца и со звоном упал на гладкую поверхность. Оборотень молниеносно выскочил из комнаты, пересёк балкон и перемахнул через балюстраду. Я вспугнутой рыбкой слетела с постели, кинулась было следом, но случайно посмотрела вниз и выходить на балкон разом передумала. Я-то к обнажённому телу привычная, по крайней мере, выше пояса, а люди сразу нервничать начинают, и мало ли кому приспичит по саду прогуляться да небом совершенно некстати полюбоваться, а тут русалки голые, во всей естественной красе. И что оставил Кейтен? Я приблизилась к столу, настороженно разглядывая золотой кругляшек. Неужели это… монета? То есть оборотень оставил мне… деньги?

Деньги?!

Да за кого меня этот волчара принимает?! И за что, кстати? Я же ничего не делала, только лежала и… стонала. А за это вроде не платят.

Я взяла кругляшек, повертела в руке. Он не золотой, а позолоченный – кое-где на ребре позолота успела облезть, открывая тёмный и явно не столь благородный металл. На одной стороне изображён чёрный женский силуэт, на другой красная надпись наискосок – «Алый лепесток».

Определённо не монета. Тогда что?

Глава 3

Утро началось традиционно для Лазурного королевского замка.

С песнопений.

– О, отец наш Солнце, приветствую тебя-а-а-а! – доносился с балкона третьего этажа на редкость громкий и заунывный голос Люсинды.

Я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на ухо.

– Теплом своим ты согреваешь землю эту-у-у-у!

И нет бы в сад пошла, рыбёшка непуганая! Или хотя бы спала подольше, как все нормальные леди её возраста, которых раньше полудня не добудишься!

– Питаешь светом благодатным свои-и-и-им!

Может, отец-солнце сжалится над своими бедными детьми и как-нибудь заткнёт эту… это недоразумение?!

Я слезла с кровати, захлопнула оставленную накануне открытой балконную дверь, тряхнула сонетку и побрела в ванную комнату. Всё равно уже не поспишь и даже не поваляешься. И балкон покоев Люсинды как раз под моим находился.

Усевшись на бортик ванны, я принялась чистить зубы. У кого бы узнать, что это за «Алый лепесток» такой, причём желательно не вызывая подозрений? Понятно, что это какое-то общественное заведение, только как Кейтен с ним связан? И зачем оборотень оставил мне этот значок? Или он там работает? Знать не хочу, кем может работать молодой привлекательный мужчина в заведении с таким двусмысленным названием и женским силуэтом на эмблеме. И…

Я опустила рассеянный взгляд на свои коленки. Моргнула, провела рукой сначала по одной, затем по другой. Поднялась, поставила ногу на бортик ванны, посмотрела поближе. От ссадин не осталось и следа. Но как? Регенерация у нас лишь чуть лучше, чем у людей, и даже царапины не заживают меньше, чем за сутки!

Оборотень. И его… хм, слюна. Надо же, какой чудодейственный эффект.

Дождавшись горничную, я попросила принести мне завтрак в комнату и переоделась. Позавтракала и, прихватив значок, отправилась к тому, кто знал если не всё на свете, то, по крайней мере, довольно многое.

В теории.

Почему-то среди людей считалось, что уважающий себя колдун либо колдунья должен проживать или в избушке в глухом лесу, или в высокой башне. Террена решила не отступать от этого странного правила, и потому колдовской покой королевы находился в башне, в просторной комнате под самой крышей. Когда-то призванный колдуньей и охраняющий вход в башню дух-привратник меня беспрепятственно пропустил, материализовавшись передо мной белым облаком с провалами глаз. Я поздоровалась, окованная железом дверь распахнулась и я, подняв юбку выше колен, начала восхождение по винтовой, кажущейся бесконечной лестнице с крутыми ступеньками. В результате – и как обычно, впрочем, – в комнату я вползла едва ли не на четвереньках, запыхавшаяся и с колотьём в боку.

– Обязательно… было… забираться… так высоко? – риторически вопросила я, кое-как на полусогнутых добравшись до ближайшего свободного стула.

– Пройденные препятствия повышают ценность победы, – откликнулась королева из-за стола.

Я рухнула на стул, вытянула ноги и попыталась отдышаться. Как и Люсинда, Террена вставала рано, пользуясь свободными утренними часами, чтобы уединиться в покое, почитать, сделать записи или приготовить новое зелье.

– Ты не ужинала, Дани, – заметила королева.

– Я не была голодна, – после ухода Кейтена я долго валялась в постели, то изучая значок, то заново переживая упоительные моменты наслаждения, и, в конце концов, заснула.

– Ты уверена, что всё в порядке? – проницательно посмотрела на меня Террена. – Не всеми вещами можно поделиться с братом, как бы близок он тебе ни был.

Да, о некоторых событиях Лансу я не расскажу. Просто не смогу. Слишком интимно, лично и брат не поймёт.

Кажется, я покраснела. Смутившись окончательно, я опустила глаза.

– Я не настаиваю. Но если захочешь поговорить или тебе потребуется женский совет, я всегда готова выслушать и поддержать, – королева встала, подошла к небольшому очагу и помешала булькающее содержимое в котелке над огнём.

– Благодарю, – я помедлила, нащупала в кармане юбки значок. – Террена, могу я воспользоваться вашим зеркалом?

– Если он тебе скажет хоть что-то дельное – пожалуйста.

Поднявшись со стула, я направилась в дальнюю часть комнаты, где у стены на отдельном столике находилось зеркало. Большое, овальное, в массивной позолоченной раме с причудливым узором. Королева рассказывала, что случайно купила его ещё до замужества, у одного незадачливого торговца антиквариатом, невесть где ухитрившегося разжиться редким артефактом и даже не представлявшего истинных свойств товара. Если верить древним свиткам по магии, заключённые в зеркала сущности знали всё обо всём и обо всех и могли показать любое требуемое место или человека, но то ли информация в свитках давно и безнадёжно устарела, то ли Террене попалось особенное зеркало.

Я выдвинула из-под столика пуфик, уселась. Гладкая поверхность ничего не отражала, глядя на меня серебристым металлическим провалом.

– Зеркало, зеркало, с добрым утром, – поздоровалась я.

– И что в нём доброго? – унылым мужским голосом отозвалось зеркало. – Ничто в этом суетном бренном мире не способно порадовать меня. Всё тлен и пустота.

– Опять депрессия? – участливо осведомилась я

– Лишь осознание тщетности моего существования.

Кажется, это уже третье осознание в этом месяце.

– А могу я узнать кое-что?

– Людей не ищу. Нелюдей тоже. По поиску сокровищ, кладов и артефактов просьба обратиться к другому зеркалу. В прошлое и будущее не заглядываю – я вам не гадалка и не провидец.

– И зачем ты тогда нужен? – поинтересовалась королева из глубины покоя.

– Могу сказать, кто на свете всех милее, прекраснее и далее по списку, – с готовностью сообщило зеркало. – Не желаешь, госпожа, узнать всю правду, кто в этой комнате самый красивый, самый умный и самый обаятельный?

– Нет, спасибо, – отказалась Террена и вернулась к столу, зашелестела страницами открытой книги.

– Я! – в зеркале появились топазовые кошачьи глаза, хитро прищурились, изучая меня. – Зато Дани тут самая милая, да? Чего тебе, милочка?

Я достала из кармана значок, положила на столешницу перед зеркалом.

– Что это? – брезгливо вопросил самый-самый.

– Если я правильно понимаю, это что-то вроде эмблемы какого-то общественного заведения.

– Чудненько. А от меня-то ты что хочешь?

– Скажи, что это за заведение и где оно находится.

– Милочка, в какой помойке ты вот это нашла?

– Один знакомый оставил, – небрежно пожала я плечами. – Так ты можешь ответить на мой вопрос?

– Спроси у того знакомого, – фыркнуло зеркало. – Ему, наверное, виднее, где он энтое непотребство выкопал.

– Пожа-алуйста! – взмолилась я, сделав максимально несчастное лицо. – Мне правда очень-очень надо знать. И спросить больше не у кого, ты единственный в этом замке… нет, во всём королевстве, кто знает всё-всё на свете. Ты самый умный, самый всезнающий, – я погладила холодную поверхность под золотистыми глазами.

– Ах, чешите меня, чешите! – глаза довольно зажмурились. – И какой я ещё?

– Самый красивый, самый незаменимый, самый лучший! – пылко заверила я.

– Мур-р-р! Эй, слышь, хозяйка, вот как надо со мной разговаривать! А не как ты обычно делаешь: чуть что, и сразу сквернословия, угрозы, обещания разбить меня, такого во всех отношениях замечательного, выбросить на какую-то грязную помойку… Меня – и на помойку, представляешь, Дани?

Королева склонилась к книге, пряча улыбку.

– Ужасно. Просто ужасно, – посочувствовала я и свободной рукой пододвинула значок поближе к зеркалу. – Ты самый великодушный и самый добрый, ты же мне не откажешь?

– Тебе не откажу. Ты одна в этом огромном холодном костеле меня любишь.

– Да, я тебя люблю и обожаю, – подтвердила я. – Расскажешь поподробнее о эмблеме?

– Секундочку, милочка, – глаза исчезли, и я убрала руку.

– У меня терпения не хватает на этот кусок железа, – призналась Террена.

Доброе слово даже искусственной сущности приятно, а мне не жалко лишних пять минут польстить артефакту.

– А я всё слышу! – сварливо откликнулось зеркало, и глаза вспыхнули вновь.

– Она не со зла, она тоже тебя любит, – поспешно добавила я, пока зеркало не отвлеклось на королеву. – Что ты узнал, самый драгоценный?

– «Алый лепесток» – ночное увеселительное заведение, именуемое ныне модным словом «кабаре». Считается заведением среднего класса, что подразумевает, что девушки только танцуют, а не ублажают посетителей после выступлений, посетители рук не распускают и смотрят исключительно из зала. До высокого не дотягивает отсутствием размаха, блеска, роскоши и местоположением. Находится здесь, в столице, адрес – улица Двух роз, дом восемнадцать, корпус два.

Кабаре? И что Кейтен там делает? Работает на подтанцовке? А хоть кто-нибудь вообще видел танцующего мужчину-оборотня? Или он в охране, должны ведь там защищать девушек от посягательств клиентов, не ограничивающихся одним посмотреть?

Я спрятала значок в карман. По крайней мере, о работе Кейтен не соврал.

– Ми-илочка, а чего это ты заинтересовалась местными сомнительными достопримечательностями? – глаза стали больше, засияли ярче, а зрачки расширились.

– Спасибо тебе огромное, ты действительно самый-самый у нас, – поблагодарила я, вскочила с пуфика и начала стратегическое отступление к лестнице.

– И что у тебя за знакомые такими штучками разбрасываются? – не унималось зеркало.

Я махнула Террене рукой и сбежала вниз по ступенькам.

Как всегда, спуск занял куда меньше времени, чем мученический подъём. Дверь открылась, я вышла в коридор и попыталась прикинуть, который сейчас час. Встал ли Ланс к завтраку в обществе своей почти невесты?

Вот сейчас и узнаем.

Сад благоухал ароматами цветущих кустов роз и жасмина и переливался утренними птичьими песнями. Поднявшееся над крышей и шпилями замка солнце уже коснулось своими лучами макушек деревьев, пустило зайчиков по аллеям, мощённым разноцветной плиткой, и посеребрило воду небольшого пруда. А в круглой белой беседке на берегу Ланс и Люсинда отрабатывали ежедневную трудовую повинность в виде совместного завтрака.

Завтрак проходил в неизменном гробовом молчании и под бдительным присмотром лорда Брука, двух леди из свиты Люсинды и слуг, почтительно дожидавшихся у входа в беседку. «Счастливая» пара периодически обменивалась мрачными взглядами и уныло ковырялась каждый в своей тарелке. Ланс принципиально ел омлет с жареным беконом, Люсинда гордо жевала салатик, состоявший исключительно из зелени. Первое время их ещё настоятельно просили поддерживать хотя бы подобие светской беседы за столом, но вскоре оставили в покое – после примечательного случая, когда одна из «бесед» закончилась вылитым Люсиндой на Ланса горячим чаем и последовавшей затем попыткой брата утопить девушку в пруду. Зато завтрак никогда не затягивался дольше, чем на десять минут.

Приблизившись к беседке, я встала так, чтобы Ланс мог меня увидеть и, едва брат поднял голову, махнула ему рукой. Ланс с откровенным облегчением отложил столовые приборы, встал, извинился перед всеми присутствующими оптом и под неодобрительным взглядом наставника выскочил из беседки.

– Слава богам, Дани! – выдохнул брат. – Ещё пять минут, и я бы точно подавился под её взглядом. Прямо так и вижу на её лбу светящуюся надпись: «Жрать животных плохо»!

– Ты же специально просишь положить тебе на завтрак бекон и побольше да пожирнее, – напомнила я.

– Конечно, – невозмутимо пожал плечами Ланс. – Надо же позлить эту малявку. Что-то случилось, Дани?

– Нет, – я взяла молодого человека за руку и отвела к самому пруду, подальше от навостривших уши любопытствующих. Только Люсинда демонстративно не смотрела в нашу сторону. – Просто у меня к тебе нескромное предложение.

– Насколько нескромное? – сразу оживился Ланс.

– Ты когда-нибудь был в кабаре?

– Ну-у… – замялся брат. – Случалось, дома ещё. Пару раз. С приятелями.

– А я никогда не была, только читала. Давай съездим в местное, я хоть посмотрю, как оно выглядит. Туда же можно девушкам?

– Можно. Но в некоторые приличным девушкам заходить не стоит.

– Мне как раз подсказали вполне себе подходящее для приличных девушек. «Алый лепесток» называется.

– Да? И кто же тебе это подсказал? – подозрительно уточнил Ланс.

– Зеркало королевы, – честно ответила я. – Так поедем? Сегодня вечером? Я и адрес знаю.

– Ну-у… – брат покосился на оставшегося в беседке Брука.

– Только не говори, что дома ты всегда и везде выезжал с милордом Бруком, – ни в жизнь не поверю, – особенно в такие места, – и под «такими» подразумевается отнюдь не кабаре.

– Ладно, – сдался Ланс. – Поедем. Только никаких платьев и косметики.

Ну вообще без одежды я же туда не поеду?

* * *

Не знаю, как там на самом деле всё обстояло с проникновением на территорию королевского замка, но выехать без положенного монаршей персоне сопровождения из-под защиты крепостных стен оказалось не так уж и трудно. Деньги и парочка недвусмысленных намёков, куда, собственно, высокий гость направился на ночь глядя, творили чудеса не хуже настоящей магии. Нас не только беспрепятственно пропустили, но и пожелали… хм, провести время с максимальным удовольствием. За дополнительный аванс нас обещали впустить утром, единственное условие – необходимо вернуться до смены караула на рассвете. Ланс заверил, что задерживаться мы не будем, и, перебросившись со стражей ещё одной похабной шуточкой, тронул своего коня. Я молча последовала за братом, низко опустив голову, покрытую мужским беретом, под которым спрятала волосы, и стараясь не попадать в свет фонарей. Впрочем, на худенькую сутулящуюся фигурку в мешковатой куртке не по размеру, не отстающую от принца, стражники и внимания толком не обратили, удостоив лишь равнодушным мимолётным взглядом, когда Ланс сказал, что едет вместе с пажем.

На ближайшей улице мы остановились, сверились с прихваченной из замка картой города и отправились на поиски «Алого лепестка». Улица Двух роз находилась в центральной части столицы и выделялась интересным чередованием домов с выбеленными стенами и кирпичных. Здесь вообще обнаружилась масса общественных заведений – ресторации, гостиницы, игорные дома, всевозможные лавки, в этот поздний час уже закрытые. Кабаре тут было – трёхэтажное здание с сияющим огнями фасадом и огромной вывеской «Бриллиантовые мечты». Перед парадным входом останавливались экипажи, как наёмные, так и частные, и среди посетителей, скрывающихся в музыкальной глубине кабаре, я заметила немало женщин в роскошных вечерних нарядах, драгоценностях и подчас в чёрных полумасках. Даже захотелось проскользнуть за ними, посмотреть хотя бы одним глазком, что там внутри происходит. Но наша цель – не «Бриллиантовые мечты».

Внимательно изучая надписи на вывесках, мы проехали всю улицу сначала в один конец, затем развернулись и двинулись обратно. Нужного названия не нашли. Ланс уточнил, не ошиблась ли я с адресом, и, подловив возле игорного дома вышедшего покурить охранника, спросил у того возможное местоположение нашей цели. Я терпеливо дожидалась в сторонке, держа поводья коня брата. Жестикуляция охранника насторожила. И куда он указывает? Я обернулась, но в означенном направлении имелись только ювелирная лавка с закрытой металлическими ставнями витриной да ломбард.

– Что он сказал?

– В следующий раз требуй у зеркала точный адрес с указанием местонахождения на карте, – недовольно отозвался Ланс, забирая у меня поводья. – Слезай, Дани, здесь уже рядом, можно и пешком.

Я послушно спешилась, взяла гнедую под уздцы. Мы перешли на другую сторону улицы, миновали ювелирную лавку и ломбард и повернули в короткий переулок, освещённый двумя фонарями и красноватым сиянием вывески с надписью «Алый лепесток» и женским силуэтом чуть ниже.

– Это и есть твоё подходящее для приличной девушки место? – с сомнением протянул Ланс.

– Я сейчас не приличная девушка, а твой паж, – напомнила я. И куртка, брюки и берет на мне принадлежали брату.

– Дани, извини, конечно, но я сюда даже пажа не привёл бы. Может, лучше в «Бриллиантовые мечты» пойдём? Уверен, там есть, на что посмотреть, раз тебе так хочется.

– Можешь идти в «Мечты», а мне надо именно в «Лепесток», – заявила я и обвязала поводья гнедой вокруг перекладины коновязи.

Подумаешь, вывеска не такая броская и яркая, как у «Мечты», и двухэтажное кирпичное здание с тёмными окнами даже в рассеянном свете фонарей выглядело несколько обшарпанным. Главное – не фасад, а то, что скрыто за ним.

Я толкнула массивную чёрную дверь, осторожно перешагнула через порог. По ту сторону обнаружилась тесная клетушка, двухметровый угрюмый лысый тип и нечто мелкое, синеволосое и тощее в блестящем костюме аляповатой расцветки. Мелкий критично меня обозрел и указал на табличку на серой стене.

«Несовершеннолетним вход строго воспрещён».

Ниже изображена перечёркнутая плачущая детская головка в кружевном чепчике.

Я совершеннолетняя!

По человеческим меркам.

– Нынешнюю молодёжь, похоже, даже читать не учат, – посетовал мелкий. – Гус, покажи отроку, где у нас выход.

Угрюмый тип шагнул ко мне. Я было попятилась, но уткнулась в вошедшего следом за мной Ланса.

– Юноша со мной, – повелительно сообщил брат.

– А не слишком ли юн ваш юноша? – высунулся мелкий из-за шкафоподобной фигуры типа.

– Только сегодня восемнадцатилетие справил, – не моргнув глазом соврал Ланс. – Вот, решил сделать подарок братишке, показать взрослую сторону жизни, – молодой человек полез во внутренний карман куртки, и я услышала характерный звон монет в кошельке. – Сколько за двоих?

Мелкий переглянулся с угрюмым и назвал. Указанный на второй табличке прейскурант сумма превышала вдвое.

Ланс заплатил и по знаку мелкого угрюмый посторонился, пропуская нас. Я первая спустилась по узкой лестнице с крутыми ступенями, для надёжности ухватившись за шершавую стену.

– Будешь должна, – прошипел брат мне в спину. – Я младший сын, и карманной мастерской по чеканке монет у меня нет, между прочим.

– Всё я тебе отдам, успокойся, – правда, я и сама не знаю, когда вернусь в море.

Лестница повернула, тесный проход между стенами наполнился поначалу тихой музыкой и чем ниже мы спускались, тем громче она становилась. Закончилась лестница в небольшом помещении с нишей под гардероб и тремя дверями. Мужская и женская фигурки на двух из них недвусмысленно говорили о назначении комнат за створками, зато третья… Я распахнула белую дверь, и музыка, свет и блеск налетели вихрем.

Зал со столиками, стульями и низкими диванчиками у стен был не слишком велик и, пожалуй, не особо заполнен посетителями. Не сказать, чтобы мне было с чем сравнить, но на приёмы моего отца для близкого окружения и то собирается больше русалок, одни только мои сёстры каждая со своей свитой чего стоят. Слева от входа располагалась стойка бара, а напротив сияла огнями сцена. И тоненькая, хрупкая светловолосая девушка в центре сразу привлекала внимание. Не красавица в классическом понимании человеческих представлений о красоте, скорее хорошенькая и интересная, она невесомой сказочной феей скользила над настилом сцены, совершенно не теряясь на фоне других танцовщиц, как на подбор более рослых и темноволосых. Все – или по большей части все – русалки прекрасны и грациозны от рождения, но гибкость, пластика этой изящной девушки завораживали. И хотя в приличном обществе танцы подобного рода считались вульгарными, коллективно не одобрялись и строго осуждались, мне захотелось уметь двигаться так же, чётко, выверено и красиво, да ещё и синхронно. Правда, вряд ли я смогу так высоко поднять ногу. Растяжка, кхм, не та.