Текст книги "Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири"

Автор книги: Кирилл Резников

Происхождение Рюриковичей от двух прародителей по мужской линии – N1c и R1a свидетельствует, что один из них был потомком Рюрика, а другой проник в генофонд Рюриковичей незаконно. Авторы исследования, в частности его руководитель, польский профессор Андрей Бажор, считают, что Рюрик и его потомки – носители гаплогруппы N1c. В то же время С.С. Алексашин, основываясь на скандинавских сагах, считает, что N1c появился у Рюриковичей в результате супружеской измены жены Ярослава Мудрого Ирины (Ингигерды) с норвежским принцем Олафом (он был в Киеве в 1029 г., а в 1030 г. родился Ярослав). Выяснение гаплогруппы Рюриковичей важно в связи с «варяжским вопросом», поскольку N1c часто встречается среди финских народов (у восточных финнов – 71%), a R1a – у западных и восточных славян (у лужицких сорбов – 63%). Правда, у шведов всего 14% мужчин имеют N1c, но сторонники шведской родины Рюрика допускают смешанное шведско-финское происхождение конунга и его викингов [70]70
  Алексашин С.С. Современные геногеографические исследования родословной Рюриковичей посредством генетического маркера Y-хромосомы // Скандинавские чтения. 2008. СПб., 2010.


[Закрыть].

Рассказ о призвании Рюрика с братьями напоминает другие легенды о призвании чужеземных князей. Гиральд Камбрийский в «Истории и топографии Ирландии» (1185) описывает предание о мирном покорении Ирландии норманнами. Приехали с торговыми целями три брата, и решили ирландцы для подъёма торговли дать им землю. Олаф (Amelavus) стал править в Дублине, Сигтриг (Sitaracus) – в Ватерфорде, а Ивар (Ivorus) – в Лимерике. Потом уже силой они довершили покорение страны. Видукинд Корвейский в хронике «Деяния саксов» (967) сохранил сказание о призвании саксов в Британию. Хроника сообщает о посольстве бриттов к саксам с предложением «владеть их обширной великой страной, изобилующей всякими благами». Саксы прогнали врагов бриттов, а потом сами захватили британскую землю. В «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного (731) сообщается, что саксы послали на помощь бриттам три корабля под водительством братьев Хенгиста и Хорсы (третьим вождём мог быть их отец).

Мало сомнений, что братья Рюрика – Синеус и Трувор – мифические персонажи. Давно предложена версия, что Синеус – это sine hus – «свой род», а Трувор – thru waring – «верная дружина». Эти шведские слова звучат в точности как имена братьев во фразе: «Рюрик пришёл со своими родичами (sine use) и верной дружиной (thru war)». Есть авторы, верящие в подлинность Синеуса и Трувора; одни выводят их имена из скандинавских, другие – из славянских источников. Всё же историчность братьев Рюрика сомнительна, так же как их одновременная смерть в 864 г. Относительно имени Рюрик существуют скандинавские и западнославянские версии, причём называют исторических прототипов легенды. Из скандинавов фигурирует датский конунг Рёрик Ютландский, хотя он плохо подходит по возрасту (ему было 78 лет, когда родился Игорь) и по месту деятельности (Фризия, Дания), и Эйрик Эмундарсон, конунг шведской Уппсалы, описанный в «Саге об Олафе Харальдссоне» (ок. 1220 г.). О нём сказано, что он покорил «Финланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много земель в Аустрленд». Аустрлендом в сагах называли Русь. По возрасту Эйрик лучше подходит, чем Рёрик, но нет доказательств, что он длительно жил на Руси.

О происхождении Рюрика от западных славян известно предание мекленбургских крестьян, записанное в 30-х гг. XIX в. французским писателем Ксавье Мармье. Предание повествует, что в VIII в. ободритами правил король по имени Годлав. У него было три сына – Рюрик, Сивар и Трувар. Братья отправились искать славу и после многих странствий пришли в Россию, страдавшую от жестокой тирании. Братья помогли местным жителям поднять восстание и свергнуть угнетателей. Освободив страну, братья решили вернуться к отцу, но народ упросил их остаться и занять место прежних королей. Так Рюрик получил Новгородское княжество (la principaute Nowoghorod), Сивар – Псковское (de Pleskow), Трувар – Белозерское (de Bile-Jezoro). Сказание слишком согласуется с историей призвания варягов у Н.М. Карамзина, чтобы быть правдой. Тем более что мекленбургские крестьяне, полностью онемеченные ещё в XVI в., не могли помнить древних славянских легенд. Автором сказания, скорее всего, был сам Мармье.

Никоновская летопись сообщает, что вокняжение Рюрика не прошло гладко. Там записано: «В лето 6372 (864)... оскорбишася Новгородци, глаголюще: "яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его. Того же лета уби Рюрик Вадима храброго, и иных многих изби Новгородцев съветников его". Через три года, в 867 г., в летописи появляется следующая запись: "Избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много Новгородцкых мужей". И.Я. Фроянов задаётся вопросом: кто был Вадим? И находит ответ в «Истории Российской» В.Н. Татищева: «В сии времяна словяне бежали от Рюрика из Новагорода в Киев, зане убил Вадима храброго князя словенского». Отсюда Фроянов приходит к заключению, что «Рюрик, убив Вадима и соправительствующих с ним старейшин, сам становится князем». Иными словами, что до убийства Вадима Рюрик не обладал статусом правителя для местного населения. Это означает, что он был приглашён словенами как предводитель наёмной дружины. Призвание Рюрика на княжение относится к числу исторических мифов.

О позиции автора по «варяжскому вопросу» и происхождению руси.Было бы нечестно уйти от ответа по этим дискуссионным темам. Обозначу его несколькими фразами. Никто, включая антинорманистов, не спорит, что после призвания Рюрика варяги, попадавшие на Русь, были скандинавы. Согласно Ю.В. Коновалову, все известные варяги на Руси в X – начале XI в. были выходцы из небольшого региона, охватывающего юго-восточную Норвегию (Вик) и юго-западную Швецию (Вестерготланд). Они были связаны родственными отношениями: людей со стороны среди скандинавской элиты на Руси не было [71]71
  Коновалов Ю.В. Русско-скандинавские связи середины IX – середины XI в. // Историческая генеалогия. Екатеринбург; Париж, 1995. Вып. 5. С. 56.


[Закрыть]. Скорее всего, к их числу принадлежали и варяги, пришедшие вместе с Рюриком в середине IX в. В пользу этого предположения свидетельствуют скандинавские археологические комплексы IX в. в Старой Ладоге, могильниках в Гнездово и близ Ярославля. Впечатляют и выполненные в скандинавском орнаментальном стиле борре части глиняной формы X в., предназначенной для отливки родового знака Рюриковичей [72]72
  Чернов Ю. В Старой Ладоге найден герб Рюрика? // http://www. chernov-trezin.narod.ru/GerbRurika.htm. неалогия. Екатеринбург; Париж, 1995. Вып. 5. С. 56.


[Закрыть]. Что касается западнославянского влияния в Приильменье, то оно бесспорно, но миграция западных славян предшествовала приходу варягов. Среди викингов, позже приходивших на Русь, также были люди с вендскими корнями.

Происхождение слова «русь» мне неясно, хотя кажется вероятной версия о его профессиональном значении: русь – члены воинской элиты. Приведу пример, описанный В.В. Фоминым. В известиях некоторых летописей о войнах владимирских князей с мордвой в XIII в. есть таинственное сообщение о Пургасовой Руси. Пургас – мордовский князь, воевавший с нижегородцами и с другим мордовским князем – Пурешем. В 1229 г. сын Пуреша с половцами нанес поражение Пургасу. В Лаврентьевской летописи об этом сказано: «Победи Пургаса Пурешев сн с Половци. И изби Мордву всю и Русь Пургасову, а Пургас едва вмале оутече». Так же лаконичны Московский летописный свод конца XV в. и Никоновская летопись (Толстовский список). После этого эпизода Пургасова Русь навсегда исчезает со страниц летописей.

4.2. Былины киевского цикла

О былинах.Былины – эпические сказания восточных славян, повествующие о событиях XI – XIV вв. Истоки былин лежат в языческой мифологии, повествуют они о временах Киевской Руси, но сложились они, когда уже началось разделение восточных славян на три народа, т. е. не раньше XIII в. Былины неизвестны украинцам и белорусам и сохранились лишь у русских, преимущественно на Русском Севере. По форме былины – песни о старине, их сказывали напевным речитативом. В отличие от сказок былины воспринимались с доверием. В Киево-Печерской лавре на протяжении столетий выставляли мощи Ильи Муромца, в муромских лесах показывали «скоки» его коня. Как в большинстве мифов, время в былинах остановилось – подвиги богатырей былин киевского цикла происходят во времена князя Владимира Красное Солнышко – собирательном образе Владимира Крестителя (980—1015) и Владимира Мономаха (1053—1125). Но, как народное творчество, былины испытали влияние времени и постепенно менялись; отметались уже забытые пласты прошлого и появлялись новые понятия. Так татары, пришедшие на Русь в XIII в., заменили ранних врагов Руси – печенегов, половцев, хотя былины сохранили имена половецких ханов: Шурукана – Шарк-великана, Кончака – Коньшака, Тугоркана – Тугарина Змеевича. Главный герой Илья Муромец именуется «старым казаком», хотя казаки известны на Руси лишь с XV в.

На момент записи (конец XVIII – XIX вв.) былины сохранились лишь на Русском Севере и местами в Центральной России, но их не было ни на Украине, ни в Белоруссии. Это ещё раз указывает на бессмысленность попыток представить русский народ бедным родственником, получившим крохи со стола культуры Киевской Руси. Былины делились на циклы – киевский, новгородский и общерусский. Для настоящей работы важен киевский цикл, посвященный защите богатырями земли Русской. Из богатырей центральное место занимает крестьянский сын Илья Муромец, пришедший в Киев «из того ли города Мурома, из того ли села Карачарова» (Добрыня Никитич и Алёша Попович – тоже из Северо-Восточной Руси: один из Рязани, другой из Ростова). Илья служит князю Владимиру, стоит за стольный Киев-град. Вместе с другими богатырями на заставах богатырских он охраняет Русь от налетчиков. Перечислять их подвиги здесь излишне, но все богатыри готовы сложить голову за землю Русскую.

На богатырской заставе.Древней былиной, сохранившей память о грозных хазарах, когда они принуждали полян, северян и вятичей платить дань по серебряной монете и по белке с дыма (с жилья), является былина «Илья Муромец на заставе богатырской». Сюжет традиционен. Под славным городом под Киевом, на степях на Цицарских стояла застава богатырская. Атаманом был Илья Муромец, податаманьем – Добрыня Никитич млад, есаулом – Алёша поповский сын. Поехал Добрыня к синю морю за охотой, стрелять гусей, лебедей. Едет в чистом поле, видит ископоть [73]73
  Ископоть – следы конских копыт.


[Закрыть]великую. Ископоть велика – полпечи. Стал он ископоть досматривать. Из этой земли из Жидовския [74]74
  В начале IX в. цари и знать хазар перешли в иудаизм.


[Закрыть]приехал Жидовин могуч богатырь. Собрались богатыри на заставу богатырскую, стали думу думати, кому ехать за нахвалыциком. Хотели послать Гришку сына боярского, да больно хвастливый он. Начнёт хвастаться, погибнет понапрасну. У Васьки Долгополого пола длинная: попадёт в бою пола под ногу, погибнет понапрасну. Алёшинька рода поповского, поповские глаза завидущие. Злату позавидует, погибнет понапрасну. Положили на Добрыню Никитича, Добрынюшке ехать за нахвалыциком.

Догнал Добрыня богатыря, крикнул зычным голосом: «Вор, собака, нахвалыцина! Зачем нашу заставу проезжаешь? Атаману Илье Муромцу не бьешь челом?» Повернул нахвалыцина добра коня. Попущал на Добрыню. Сыра мать-земля всколыбалася. Под Добрыней конь на коленца пал. Взмолился Добрыня Господу: «Унеси, Господи, от нахвалыцика». Под Добрыней конь посправился, уехал на заставу богатырскую. Илья Муромец встречает его со всей братией. Сказывает Добрыня, как ездил за нахвалыциком. Говорит Илья: «Больше некем замениться, видно, ехать атаману самому». Имает добра коня, в торока вяжет палицу боевую. Она свесом, та палица, девяноста пуд. На бёдра берёт саблю вострую, в руку плеть шелковую. Поезжает на гору Сорочинскую. Посмотрел из кулака молодецкого, увидел на поле чернизину. Поехал прямо на чернизину. Вскричал зычным, громким голосом: «Вор, собака, нахвалыцина! Зачем нашу заставу проезжаешь? Мне, атаману Илье Муромцу, не бьешь челом?» Поворачивал нахвалыцина добра коня, попущал на Илью Муромца. Илья не удробился. Съехался с нахвалыциком. Палками ударились – у палок цевья отломалися. Саблями ударились – востры сабли приломалися. Копьями кололись – друг дружку не ранили.

Бились, дрались рукопашным боем, день до вечера, с вечера до полуночи, с полуночи до бела света. Поскользит у Илейка ножка левая, пал Илья на сыру землю. Сел нахвалыцина на белы груди, вынимал чинжалищё булатное, хочет вспороть груди белыя. Ещё стал наговаривать: «Старый ты старик, старый, матерый! Зачем ты ездишь на чисто поле? Ты поставил бы себе келейку при дороженьке. Тут бы, старик, сыт-питанён был». Лежучи у Ильи втрое силы прибыло: махнёт нахвалыцику в белы груди, вышибал выше дерева жарового.

Пал нахвалыцина на сыру землю. Вскочил Илья на резвы ноги, сел нахвальщине на белы груди. Скоро спорол груди белыя, по плеч отсек буйну голову. Воткнул на копье на булатное, повёз на заставу богатырскую. Добрыня встречает Илью Муромца со своей братьей приборною:

 
«Илья бросил голову о сыру землю,
При своей братье похваляется: —
Ездил во поле тридцать лет, —
Экого чуда не наезживал!»
 

Любовь к Русской земле.Нет нужды говорить, что богатыри неподкупны. Их пытаются переманить враги Руси, и на посулы они отвечают смертным боем. Впрочем, обещания поганых татар не слишком заманчивы:

 
«Говорил собака Калин-царь да таковы слова:
"Ай ты, старый казак да Илья Муромец!.
Не служи-тко ты князю Владимиру,
Да служи-тко ты собаке Калину-царю"».
 

Сложнее отказаться от предложения доброго и христолюбивого государя. Такое случается с Ильёй в былине «Илья Муромец и Идолище», когда он спасает царьградского царя Костянтина Боголюбовича от поганого Идолища. Благодарный царь хочет наградить его воеводством, но Илья предложение отклоняет:

 
«– Спасибо, царь ты Костянтин Боголюбович!
А послужил у тя стольки я три часу,
А выслужил у тя хлеб-соль мяккую,
Да я у тя ещё слово гладкое,
Да ещё уветливо да приветливо.
Служил-то я у князя Володимера,
Служил я у его ровно тридцать лет,
Не выслужил-то я хлеба-соли там мяккии,
А не выслужил-то я слова там гладкаго,
Слова у его я уветлива есть приветлива.
Да ах ты царь Костянтин Боголюбович!
Нельзя-то ведь ещё мне зде-ка жить,
Нельзя-то ведь-то было, невозможно есть:
Оставлен есть оставеш (так) на дороженки».
 

Илья отказывается просто, даже косноязычно, но без колебаний. И дело не в лояльности князю Владимиру, к Илье неблагодарному, а в том, ради чего богатыри служат, – в защите Русской земли и Веры христианской. Возвращаясь домой, он доходит до условного места, где ждет с оставленным богатырским конем и одеждой могучий калика Иванище, побоявшийся спасать Костянтина Боголюбовича. Илья меняется с ним одеждой и говорит на прощание:

 
«Прощай-ко нунь, ты сильное могучо Иванищо!
Впредь ты так да больше не делай-ко,
А выручай-ко ты Русию от поганыих. —
Да поехал тут Ильюшенка во Киев-град».
 

Гибель богатырей.Завершается киевский цикл былиной «Камское побоище», или «Камское побоишшо», которая повествует, как перевелись богатыри на Руси. В ней описан великий бой всех богатырей русских с несметной силою татарской. Победили богатыри, но, победив, возгордились (в большинстве версий – «Алеша со товарищи») и стали похваляться: «Кабы был бы здесь бы столб до неба. Перебили бы мы всю силу поганую». За богохульством следует возмездие: убитые татары оживают. От попыток их изрубить на каждого зарубленного появляются двое. Есть версия былины со счастливым концом, но в большинстве версий богатыри изнемогают и окаменевают.

Многие учёные считали, что «Камское побоище» первоначально называлось «Калкское побоище» и явилось откликом на разгром монголами русских князей при Калке (1223), а смена названия связана с утратой исторической памяти. Предположения, что в основе былины лежат поздние события, например поражение новгородцев от югры (хантов) на реке Каме, выглядят малоубедительными. С равным успехом можно предположить, что смена названия связана не с рекой Камой, а со словом камень – ведь богатыри обратились в камни. При всех вариантах «Камское побоище» представляется кризисным мифом, завершающим не только киевский былинный цикл, но и исторический цикл Киевской Руси.

Значение былин.Значение былин в русском национальном самосознании трудно переоценить. Ведь былины означали живую связь времен для поколений крестьянских детей, собиравшихся вокруг сказателей и слушавших о подвигах русских богатырей, защищавших землю Русскую. Былины дали начало историческим песням русского народа и былинным песням казачества. После того как былины были записаны и напечатаны, т. е. в XIX в., с ними ознакомились грамотные люди страны. Поэты, писатели, композиторы, художники использовали и используют в творчестве былинные образы и сюжеты, сделав их более близкими нам, но не принизив героического звучания. Образы героев былин вошли в национальное самосознание органически, вместе с картиной «Богатыри» В.М. Васнецова, оперой «Садко» Н.А. Римского-Корсакова и стихами А.К. Толстого, писавшего о богатырях по-семейному просто:

 
«Под броней с простым набором,
Хлеба кус жуя,
В жаркий полдень едет бором
Дедушка Илья.
Едет бором, только слышно,
Как бряцает бронь,
Топчет папоротник пышный
Богатырский конь.
И ворчит Илья сердито:
«Ну, Владимир, что ж?
Посмотрю я, без Ильи-то
Как ты проживешь?..»
 

4.3. Православная Киевская Русь

Крещение Руси.Крещение Руси в 988 г. князем Владимиром знаменует не начало христианства у восточных славян – немало киевлян были уже христианами, а выбор православия как государственной религии земли Русской. Известно, что, прежде чем принять решение, Владимир вместе с доверенными дружинниками беседовал с представителями четырех вероучений – православия, католицизма, иудаизма и мусульманства. Выбрал он православие. Религия определила суперэтническую принадлежность восточных славян. Они вошли в состав византийской, или православной, цивилизации, включавшей тогда византийцев [75]75
  Византийцы IX в. были полиэтнической нацией, но преобладали греки, греческий язык и культура.


[Закрыть], южных славян, албанцев, влахов – будущих румын и молдаван, моравов – предков чехов и словаков, сирийских христиан, крымских готов, грузин, ясов (осетин), горцев Кавказа и даже кельтов Ирландии.

Православная цивилизация отличалась от католической отсутствием общего языка богослужения и автокефалией, или автономией поместных церквей (их полной или частичной независимостью). Мягкость скрепляющих уз предопределила нестойкость византийской цивилизации, ее неспособность реагировать как целое на вызов других цивилизаций, постепенное отступление под натиском католицизма и ислама и в конечном итоге распад византийского сообщества народов. Отпали ирландцы и моравские славяне, исчезли готы, были обращены в ислам боснийцы, горцы Кавказа, большинство албанцев и православных сирийцев, наконец, турки завоевали саму Византию. В то же время административная и культурная независимость поместных церквей облегчила создание национальных форм православия.

Особенно успешно развилось русское православие, вначале как автономная Русская церковь Константинопольского патриархата, а затем как автокефальная Русская Православная Церковь. Русская церковь, русский народ и Российское государство стали основой русской цивилизации, включившей многие народы Евразии. Невозможно представить вклад равноценный православию в самосознание русского народа. Хотя в XIX в. демократическая интеллигенция осмеивала С.С. Уварова, предложившего триаду «православие, самодержавие и народность» как начала России, полнее этой триады не было, и до сих пор нет обоснования российской государственности (современное беспомощное состояние российской идеологии тому свидетельство). Характерно, что из трёх начал России Уваров на первое место поставил православие, т. е. дух.

Православие во многом действовало на национальное самосознание через мифологию. В этой связи важно понимать различия между мифологией и религией, особенно такой сложной и развитой религией, как христианство. Как сказано в разделе о понятиях, мифы есть попытки творчески отобразить представления об окружающем мире, его материальных и сверхъестественных силах. В мифах материальное и сверхъестественное существуют слитно, в них нет проблем веры и безверия, веры и знания, характерных для религии. Религия же есть восприятие мира, включающее веру в сверхъестественное начало, присутствующее во всем сущем – в природе и человеке. Религия подразумевает признание человеком своей зависимости от Верховного существа или Бога, добровольное подчинение Ему, служение Богу с надеждой получить помощь и обеспечить блаженство для бессмертной души.

Была ли Киевская Русь «Святой Русью»?Религия создает свои законы, мораль и имеет собственную мифологию. Для русского народа религия в лице Русской Православной Церкви, религиозной жизни на Руси и русских святых мифотворчески претворилась в понятие «Святая Русь». Суть понятия исчерпывающе выразил Д.С. Лихачёв:

«Святая Русь – это прежде всего святыни Русской земли в их соборности, в их целом. Это её монастыри, церкви священство, мощи, иконы, священные сосуды, праведники, святые события истории Руси. Все это как бы объединялось в понятие Святая Русь, освобождалось от всего греховного, выделялось в нечто неземное и очищенное, получало существование и вне земного, реального и было бессмертно. Вот почему понятия «Святой Руси» и смиренной Руси не противостояли друг другу, и в самом представлении о святости Руси не было бахвальства или гордыни».

Итак, «Святая Русь» – это целостная система мифов религиозной жизни Руси, запечатленная в самосознании русского народа. Встает вопрос: когда же эти мифы сложились, связано ли становление понятия «Святая Русь» с Киевской Русью? Вопрос этот имеет идеологический смысл. Ведь не секрет, что в научной печати Украины и некоторых западных стран ведется кампания, ставящая целью лишить русский народ права на преемственность культурного наследия Киевской Руси. Насаждаются представления об убогости духовной жизни тиранической Московии, столетиями позже получившей культуру и идеи плюрализма из рук украинских просветителей. Отсюда следует, что время появления понятия «Святая Русь» интересно не только чисто академически, но и в контексте ответа на русофобское мифотворчество по переписыванию истории России.

Выяснение времени и места формирования образа «Святой Руси» отнюдь не простая задача, поскольку в письменных источниках название «Святая Русь» впервые употреблено лишь в XVI в. в переписке князя Ивана Курбского с Иваном Грозным. С другой стороны, о «Святой Руси» часто говорится в былинах, духовных и исторических песнях, т. е. в древнем народном творчестве. Там к «Святой Руси» относят всю землю Русскую, отдельные княжества либо она вообще покидает грешную землю, располагаясь где-то вблизи рая. Но ведь, как известно, словарный состав в произведениях фольклора меняется с течением времени – уходят одни понятия, появляются новые. Это хорошо видно на примере былин, записанных в основном в XIX в. Там главный враг Руси – татары, а герой – казак Илья Муромец; оба слова явно послекиевского времени. Поэтому устное творчество не может служить решающим доказательством времени появления «Святой Руси».

Разноречивые мнения о происхождении и значении «Святой Руси» приведены в статье В.В. Лепахина «Иконический образ святости: Пространственные, временные, религиозные и историософские категории Святой Руси». Автор обратил внимание, что в былинах и духовных песнях богатыри именуются «святорусские» и «светорусские», а земля, которую они защищают, – «святорусской» и «светлорусской». Далее он пишет:

«Как уже можно было обратить внимание, в приведенных отрывках определение "святой" очень часто стоит рядом со словом "светлый", иногда происходит их контаминация; это может относиться и к героям, и к стране. "Святой" и "свет" этимологически происходят, как говорилось, от разных корней, но в народном сознании, судя по фольклору, они чаще всего употребляются как синонимы. В словаре Даля они также соседствуют: "Светорусье – русский мир, земля; белый вольный свет на Руси; говорится и святорусье" (Даль, 1882:4,159). Здесь мы имеем дело со своеобразной народной этимологией. Мы бы предложили такую цепочку в замене "светлого" "святым": сначала земля светлая, потом светлорусская, затем светорусская, позже святорусская и, наконец, – Святая Русь. Такую же последовательность можно выявить и при именовании святыми и светлыми некоторых героев былин и духовных стихов. В.В.Колёсов дает следующий комментарий к приведенной выше словарной статье Даля: "Слово светорусье по составу морфем – народное образование, а похожее по произношению святорусье явно вторично; это выдает и суффикс: церковнославянская форма была бы святорусие" (Колёсов, 1986:224)".

Становится очевидным, что в период создания былин и наиболее ранних духовных и исторических песен, т. е. во времена Киевской Руси, никакой «Святой Руси» не было, а были «Светлая Русь» и «светорусье». Действительно, в литературе Киевской Руси встречается название «Светлая Русь». Так, «Слово о погибели Русской земли» (30-е гг. XIII в.), начинается словами: «О светло светлая и украсно украшена земля Руськая!» Нет упоминаний о «Святой Руси» и в украинском и белорусском фольклоре. Зато поляки и немцы в XVI– XVIII в. именовали «Червонной Русью» территорию Галицкого княжества на западе Украины, захваченную в XIV в. Польшей, а «Белой Русью» – всю северную часть Русской земли либо одну Белоруссию.

Сказанное позволяет считать, что представления о «Святой Руси» сложилось сравнительно поздно, после прекращения исторического существования Киевской Руси. Очевидно, эти представления о «Святой Руси» могли сложиться на землях, принадлежащих православным князьям, а не подчиненных католической Польше и языческой Литве. Такими землями были Северо-Восточная и Северо-Западная Русь. Процесс мифотворчества, определяющего этническое самосознание, по-видимому, шел параллельно с формированием великорусского (русского) этноса, и именно великороссы явились творцами мифологического комплекса «Святая Русь».

Церковная литература Древней Руси.Церковная литература появилась на Руси вместе с христианством. Русские получали византийскую духовную литературу в переводах на церковнославянский – общий язык письменности для русских, болгар и сербов либо сами переводили с греческого. Церковная литература включала Священное Писание и его толкования, жития святых, философские и риторические сочинения. Произведения эти были связаны с богослужением или подчинены задачам дидактики – поучения и воспитания. Часть религиозных трудов, обращенная к потустороннему и вневременному, осталась достоянием православной схоластики. Зато в народное сознание вошла жизнь Христа, Его заповеди и христианская мораль. Вошло понятие о Руси как о христианском православном государстве. По этому поводу А.С. Хомяков пишет:

«Святая Русь создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Илариона и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела».

О Несторе Летописце (ок. 1056—1114) – авторе бессмертной «Повести временных лет» и первых житий русских святых – речь пойдет при рассмотрении житий и летописей, здесь же остановимся на вкладе в формирующееся общерусское самосознание митрополита Киевского Илариона. Иларион (ум. после 1051 г.) был первым митрополитом русского происхождения на Руси. Его религиозно-литературное произведение «Слове о Законе и Благодати», написанное в середине XI в., широко читалось и пережило испытание временем – его текст сохранился более чем в 50 списках XV—XVI вв. Основной пафос «Слова о Законе и Благодати» состоит в установлении христианства на Руси. Иларион полон оптимизма и гордости за Русь. Он считает, что молодой народ, поздно пришедший к служению Богу, имеет даже преимущество перед народами древними:

«Ибо не вливают, по словам Господним, вина учения нового, благодатного в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе: прорываются мехи, и вино вытекает (Мф. 9:17). Не сумевшие удержать тени Закона, столько раз поклонявшиеся идолам, как удержат учение истинной Благодати! Но новое учение – в новые мехи, новые народы: и сберегается то и другое (Мф. 9: 17). Так и есть. Ибо вера благодатная по всей земле распространилась и до нашего народа русского дошла».

Гордость за Русскую землю звучит и в похвале Илариона великого князя Владимира – крестителя Руси:

«Похвалим же и мы, по силе нашей, малыми похвалами, великое и дивное сотворившего, нашего учителя и наставника, великого князя земли нашей Владимира, внука старого Игоря, сына же славного Святослава, которые во времена своего владычества мужеством и храбростью прослыли в странах многих и ныне победами и силою поминаются и прославляются. Ибо не в худой и неведомой земле владычество ваше, но в Русской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли».

Особо следует сказать о таком жанре религиозной литературы, как жития святых. Целых 700 лет, с XI по XVIII в., жития были основным видом чтения для русских людей. В подвижничестве святых, их подвиге служения Христу люди находили поучение и пример для духовного возвышения. Жития святых давали человеку нравственные ориентиры, учили его различать добро и зло, праведность и грех, ложь и истину. Жития сами становились символами, воздействующими на самосознание. Об этом пишет Лихачёв:

«Главное, что принадлежало "Святой Руси", – это её святые, представленные иконами, мощами, памятными местами, источниками, урочищами и предметами, а главное – "житиями". Что такое жития святых? Это не просто рассказы о жизни святых и их посмертных заботах о людях, чудесах, покровительстве верующим. Это ещё как бы их литературные эмблемы, почитаемые творения – нечто вроде икон, но в словесном, а не в красочном изложении».

Жития святых пришли на Русь вместе с христианством. Любимыми на Руси общехристианскими святыми стали Пречистая Божия Матерь, Георгий Победоносец, Николай Мирликийский, апостол Андрей Первозванный. В 1072 г. были канонизированы первые русские святые – князья Борис и Глеб, принявшие в 1015 г. смерть от руки брата Святополка, но не позволившие нарушить братскую любовь. Они были первыми чудотворцами и признанными небесными молитвенниками «за новые люди христианские». Летописец Нестор, автор «Повести временных лет», написал в конце XI в. «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба». Память о Борисе и Глебе стала голосом совести в княжеских междоусобицах. В дальнейшем князья старались избегать взаимных убийств.

Перу Нестора принадлежит и житие о Феодосии Печерском (ум. 1074, канон. 1108) – выдающемся православном подвижнике и церковном идеологе, основоположнике монастырского устава на Руси. В начале XII в. был канонизирован и основатель Киево-Печерского монастыря Антоний Печерский (ум. 1073), но житие о нем не сохранилось. До середины XIII в. были причислены к лику святых первая русская правительница-христианка – княгиня Ольга (ум. 969) и Владимир Святославович – креститель Руси (ум. 1015). Характерно, что канонизации удостоивались только князья, совершившие религиозные подвиги (распространение христианства, мученичество), но не князья – устроители и защитники Русской земли – ни Ярослав Мудрый, ни Владимир Мономах, великие устроители Киевской Руси, к лику святых причислены не были. В этом можно увидеть отсутствие в тот период церковной идеи национального уровня. Церковь тогда не мыслила масштабами государственных интересов. Здесь сказалась нестойкость этнического поля Древней Руси, столь легко распавшейся под ударами татар, поляков и литовцев на северный, западный и юго-западный этносы.