Текст книги "Дежавю"
Автор книги: Кирилл Еськов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
6
Айвен обернулся и бросил прощальный взгляд на обомшелый каменистый склон с пещерой Золотого Дракона; тот ведь при расставании сказал: «Я дам знать, когда в ты мне понадобишься» – значит, надо запоминать дорогу, на будущее… И лишь отмахав где-то с полмили (Локкар с Итурбэ сразу взяли такой темп, что только держись), он внезапно сообразил: тропинка!.. тропинка, что ведет ко входу в пещеру! Она была хорошо натоптанной и даже не заросла травой – значит, ей пользуются регулярно… Что бы это значило, а?
7
Окна однокомнатной Алисиной «хрущевки» глядели на юго-восток, в сторону Битцевского лесопарка, так что утреннее солнце вовсю заливало комнату штору они вчера, естественно, не задернули… Первый солнечный день за Бог знает сколько времени – что ж, даже символично… И тут он внезапно расхохотался: о черт, да ведь сегодня же 7 ноября! По неуклонной советской традиции тучи над Москвой в этот день «разгоняют», распыляя с самолетов йодистое серебро; воистину, «Прошла зима, настало лето – спасибо Партии за это»…
Выпорхнувшая уже из-под душа Алиса колдовала на кухне. Виктор чуть приподнялся на локте (в границах выполняемой им команды «Лежать!») и принюхался: да, сомневаться не приходилось…
– Алиса! Ты это правда, что ль – насчет «кофе в постель»?
– С такими вещами не шутят, sweety!
– Да ты обалдела, подруга… Не вздумай! Я вообще пью чай, честное слово!
Кофе в московских магазинах не было уже года полтора, про всю остальную страну и говорить нечего; то, что выдавали временами в заказах, имело к кофе такое же примерно отношение, как Олимпиада-80 – к намеченному ранее на ту же дату коммунизму. Если девочка и вправду кофеманка (а кто еще его пьет по нынешнему времени?), баночка обходится ей в треть аспирантской стипендии. Вот ч-черт…
Алиса, одетая в туго перепоясанный халатик, появилась уже в дверях с подносом, деловито сообщив:
– Чаю не держу, увы. Но если ты настаиваешь, на будущее озабочусь.
Пару секунд Виктор глядел на нее со странным щемящим чувством.
– Господи… Я только сейчас сообразил: ты разыгрываешь для меня сцену завтрака Джулии и Уинстона, да?
Она озадаченно глянула на него.
– Честно сказать, мне это и в голову не приходило… И потом, они по-моему не завтракали, а ужинали… Впрочем, – тут в ее зеленых глазищах промелькнули чертенята, – это как раз легко проверить: книжная полка прямо у тебя за изголовьем.
Виктор повернулся и пару секунд озирал стеллаж; потом крякнул и, отрывисто скомандовав: «А ну-ка, завернись к окошку! по правилу буравчика…», принялся одеваться.
– Что… – голос ее чуть дрогнул. – Что-то не так?
– Все так, лисица, – он обнял ее, зарываясь лицом в рыжую гриву, – все чудесно. Просто я, как old-timer, не привык стоять без штанов ни перед девушками, ни перед такими книгами…
Потом, уже не торопясь, он вернулся к книжному стеллажу. Да, посмотреть тут было на что… «1984» действительно стоял на второй снизу полке; настоящей политики, помимо него, тут было немного – «Архипелаг» да пара неизвестных ему сочинений Зиновьева, – однако в целом стеллажик тянул лет на семь верных («…и три года за недонесение,» – хихикнул кто-то в глубине сознания). Бог ты мой, кто ж ее родители? – ЦК или генералитет КГБ, никак не ниже… А она, стало быть, – кошка, гуляющая сама по себе… молекулярная биология и горный туризм вместо предуготованной карьеры дипломатической жены… ну-ну.
Он медленно вел рукою вдоль полки, прикасаясь к книжным корешкам с той же отрешенной нежностью, как ночью касался кожи Алисы, ее ключиц и сосков… «Коричневый» худлитовский Булгаков («Белая гвардия», «Театральный роман» и «Мастер») соседствовал с имка-прессовским томиком его пьес; Набоков, «Доктор Живаго», Берберова, Домбровский, Аксенов… Довлатов и Лимонов – кто это?.. из тамошних – Маркес, Борхес, Камю, Гессе, Голдинг… и Лем – однако!.. стихов она, похоже, не любит – мало, да и набор странный: Ахматова, Бродский (аж три книги) и Лорка. Очень много книг на английском, а авторы – сплошь незнакомые: Фаулз, Дюрренматт, Ле Карре, Эко, Стоппард, Павич; впрочем, чего удивляться: «Иностранка» теперь публикует авторов только из соцлагеря – да и то не изо всех его бараков, а лишь из самых идеологически выдержанных…
– Так ты, выходит, свободно читаешь на языке Шекспира и Мильтона?
– Естественно: я, как-никак, родилась там и довольно долго жила, спокойно пожала плечами она. – Потому и «Алиса»…
Ясно… Значит, все-таки не ЦК, а КГБ – ПГУ, закордонные штирлицы… или МИД? Господи, одернул он себя, – да мне-то что за разница? С острым, новым интересом оглядел комнату; а ведь ежели не приглядываться к содержимому книжных полок – все смотрится обычно, вполне по-советски…
– Значит, членам Внутренней Партии и вправду разрешено отключать у себя дома телескрины? – ухмыльнулся он, кивая на столик с телевизором, зачем-то прикрытым матерчатым чехлом.
– Это не телескрин… в смысле – не телевизор, – рассеяно откликнулась она. – Это компутер.
– Как-как?
– Ну, то что у нас в Союзе называют «персональными ЭВМ»…
– Ух ты! И чего она умеет?
– Да в общем-то, по большому счету, это просто пишущая машинка с памятью: можно набрать текст, выправить ошибки, отредактировать… Использовать в следующих работах фрагменты предыдущих… В общем, клей и ножницы…
– Понятно… – разочарование было острым и сильным. – А расчеты на нем проводить можно? Хотя бы простенькие – ну, там кластерный анализ, метод главных компонент?..
– В принципе, можно – но у меня нет таких программ. Если хочешь, я могу их заказать, поставим… Только мне нужны точные названия.
Названий он не знал – откуда?
– Ну вот, и я не знаю. Мне тут, дома, нужды особой нет – эти гробы в нашем ВЦ работают, в общем, не так уж плохо… Понимаешь, я ведь этой штукой пользуюсь вроде как западный человек автомобилем: знаешь правила движения и где газ с тормозом, а чего у него внутри – не твоего ума дело, на это механики есть… Да кстати! – оживилась она. – Ты ведь, небось, никогда не видал компутерной игры? Хочешь поглядеть?
Он ошеломленно воззрился на нее, невольно покосившись на книжную полку: Набоков с Бродским – и электронные бирюльки… Сочетаньице…
– Однажды видел. И, честно сказать, решил, что это занятие для умственно отсталых детишек.
– А что именно ты видел? – прищурилась она.
– В одной – сверху падали какие-то корявые кирпичи, надо было их укладывать в слои; если удавалось, появлялась красотка и скидывала с себя некую часть туалета – короче, статья «Порнография». В другой – надо было ехать на американском танке и поджигать советские Т-72; это, сама понимаешь, «Антисоветская агитация». Я так понял, что взрослые люди играют в эти куколки-солдатики исключительно чтоб обозначить свою принадлежность к кругу, для которого законы не писаны.
– Глупости. Игры-то бывают очень разные… Знаешь, ты сейчас похож на человека, который прочел единственную книжку – какого-нибудь соцреалиста первой гильдии, и вынес заключение: «Книги – это дрянь!»
– Ну ты сравнила! Божий дар с яичницей…
– А почему бы и не сравнить? – с неожиданной горячностью заступилась она. – Компутерным играм всего-то чуть больше десяти лет от роду! Ты вспомни, что в их возрасте являл собой кинематограф: «ярмарочный аттракцион», «эрзац-театр для простонародья»…
– Ладно, ладно! – он прижал ее к себе, вновь вдохнув удивительный запах ее волос. – Не серчай… Давай, покажи папуасу зеркальце! Может, и правда в этом что-то есть…
Алиса расчехлила агрегат и запорхала пальцами по клавишам:
– Знаешь, дай-ка я тебе поставлю сказку… Волшебная страна – о такой мечтаешь в детстве: рыцари, чародеи, чудовища, подвиги, интриги… А при этом еще и детектив – Ле Карре с Маклином отдыхают…
На экране возник мультфильм-заставка – рыцарь, въезжающий в ворота заброшенного замка; ощущение неясной, но совершенно несомненной опасности было передано с необычайным искусством. Зазвучала музыка.
Музыка была хорошая.
Ощущение вторичности происходящего было внезапным и необычайно сильным…
ПЕРЕИГРАТЬ ПОСЛЕДНЮЮ ЗАПИСЬ
ВЕРНУТЬСЯ В ОСНОВНОЕ МЕНЮ
