Текст книги "Эдем 21 (СИ)"

Автор книги: Кирилл Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Человек, который произвел такой неожиданный эффект, скрестив руки, стоял у огромного поросшего лишайником дерева и с усмешкой следил за происходящим. Утреннее солнце светило ему в лицо, заставляя прищуривать темные глаза.

– Отставить! – на поляну вернулся Даниленко.

Перед ним стоял Сабир Рахимов. Тот самый Рахимов, легенда российского спецназа, имеющий за плечами десятки успешных операций. Тот самый Рахимов, кто в горах возле Бамута, больше двадцати километров тащил на себе тяжело раненого тогда еще старшего лейтенанта Даниленко. И тот самый Рахимов, кого подозревают в предательстве и измене Родине.

Сабир сделал шаг навстречу, но Даниленко покачал головой.

– Гаврилов!

Раздался едва слышный шум веток, и из леса высунулась голова стоящего в секрете лейтенанта Гаврилова, облаченного в маскировочную накидку. Даниленко махнул рукой, увидев, что боец невредим, он успокоился. А Сабир, красавец, прошел мимо секрета, а тот даже не почесался. Ну, ничего, разбор полетов оставим на потом.

Майор подошел к Рахимову и протянул руку:

– Здравствуй, Сабир.

XVI

Сергей, сидя на коне, с пригорка наблюдал за построившимся войском Ордена. На небе – ни облачка, утренний туман на глазах таял под жаркими лучами поднимающегося светила. Орден форсировал Шерну в нескольких местах, и, чтобы не оказаться зажатым в клещах между превосходящими силами и рекой, ему пришлось отвести войска в направлении холмистой долины, за которой начинались предгорья Восточного Предела.

Несколько дней назад он впервые столкнулся с тактическими действиями противостоящей армии, и по достоинству оценил мастерство вражеского полководца. По первоначальному плану, Сергей рассчитывал закрепиться на высоком берегу полноводной Шермы и заставить противника его форсировать. Однако, Орден стремительным маневром тяжелой кавалерии пересек Шерму ниже по течению по наведенным понтонным мостам. Сергей, привыкший к невысокому уровню технического развития Эдема, никак не ожидал наличия таких средств. Правда, не он один, все перешедшие на их сторону Рыцари, включая Магистра Клавдия Молена клялись, что не видели ничего подобного. Пришлось отступать, действуя под диктовку орденского стратега. Пользуясь преимуществом в мобильности и численным превосходством, тот умело отжимал пустынников в сторону долины, где кавалерия Ордена могла выйти на неограниченный оперативный простор. Попытки препятствовать маневрам всадников выставлением заслонов пресекались массовым арбалетным обстрелом, после которого бойцы бросали утыканные массивными болтами щиты и отступали. Сергей понимал, что на безлесной равнине бронированные всадники попросту сметут строй пустынников, и поэтому вынужден был построить свои войска у самой границы долины – в урочище Трех Холмов – месте имеющим дурную славу среди жителей Эдема, истово верящих, что именно сюда раз в три года слетаются на шабаш ведьмы и колдуны. При ближайшем рассмотрении нечистой силы обнаружено не было, зато позиция оказалась практически идеальной. Три примыкающих друг к другу больших холма с достаточно крутыми склонами – тяжелая кавалерия сильно не разгонится, и сосновыми рощами – есть, где укрыться от арбалетных обстрелов.

Пустынники, как проклятые, всю ночь рубили деревья и строили укрепления, и к утру холмы по периметру обросли наклонным редким частоколом на всех направлениях, где можно было ожидать прорыва всадников.

На рассвете Сергей смог рассмотреть с вершины холма диспозицию и осознал, что по собственной воле засунул голову в петлю. На западе колыхалось красно-белое ощетинившееся пиками море, переходящее в темно-серый океан ополченцев. Дальше на западе выстроились окруженные частоколом ряды островерхих походных палаток, над которыми колыхались флаги и штандарты Ордена. На востоке замерли ровные квадраты тяжелой кавалерии и ряды арбалетчиков, прикрытых установленными на подпорках усиленными щитами, немного дальше в долине рабочие бойко устанавливали палатки и возводили частокол.

Хитрый стратег заставил играть по своим правилам и заманил неопытного полководца в простую ловушку. Он и не собирался штурмовать укрепленные холмы. Зачем? В походном обозе продовольствия хватит не больше чем на неделю. А дальше пустынникам придется либо прорываться, либо сдаваться на милость победителей.

Рядом с Сергеем на коне застыл де Фер, хладнокровно осматривающий окрестности. Рыцарь ничем не выдавал своих эмоций, он безоговорочно признавал в Сергее высшего начальника и даже мысли не допускал осуждать принятые решения. Ну ладно, Рыцари, связанные железной дисциплиной и понятием Чести. Но почему, ни Ганя, ни Сабир, с их-то боевым опытом, ни словом, ни советом не поддержали его? Бросили в воду, как щенка, давай, плыви! А сами занялись – один размышлениями о спасении мира, другой – подготовкой сотни отборных головорезов – средневековых рейнджеров. Только чем эта сотня поможет в битве с двадцатитысячным войском?

Сергей пришпорил коня и поскакал вниз по склону. Де Фер последовал за ним. За последние дни приходилось часами не вылезать из седла, и норовистый конь признал своего наездника. Правда, расслабиться он не давал, при первой возможности пытался ухватить зубами за ногу, но команды выполнял точно и быстро, повинуясь каждому движению всадника.

Они подскакали к штабной палатке, Сергей соскочил с коня, кинул поводья подбежавшему Алифу и вошел внутрь. Его ждали – за длинным столом собрались Гауфф Норр, еще трое пустынников – командиров трех бригад, на которые было разбито войско, Магистр Клавдий Молен и Рыцарь Джекоб Нори. Великий Ганя не снисходил до участия в военных советах, а Сабир со своими разведчиками затаился в секретах близь укрепленных холмов. В отличие от Рыцарей, пустынники находились в приподнятом настроении, они оценили общую диспозицию как выигрышную и были весьма довольны ситуацией. Сергей вспомнил, что пустынники могут без особых проблем обходиться без воды неделю, а без пищи дней десять. Это давало фору по времени, но ситуации существенно не меняло. Для Ордена было непринципиально, сколько ждать – три дня, или месяц, тем более, что с неизбежностью, долгая осада без надежды на помощь извне приведет к падению боевого духа войска. Судя по обустройству лагеря, они могли ждать год.

Все свои мысли Сергей высказал собравшимся. Предельно четко, жестко он описал ситуацию, перспективы и варианты действий. Пустынники, не искушенные в военно-стратегических играх, заметно приуныли. Сергей предложил всем присутствующим высказаться. Молен встал со своего места, слегка поклонился в знак уважения и приятным голосом сообщил, что, по его мнению, в течение пяти-семи дней противник подтащит дальнобойные баллисты и начнет обстрел лагеря. Его поддержали присутствующие Рыцари. Сергей повернулся к пустынникам:

– Я хотел бы выслушать ваше мнение, командиры.

Гауфф Норр шумно вздохнул. Оратор он был никакой, хотя среди своих подчиненных являлся абсолютным непререкаемым авторитетом:

– Я. Вот, думаю… Ежели бить, так прямо сейчас… Покуда они ждут, что мы укрепляться будем.

Сергей перевел взгляд на Магистра Молена.

– Магистр, ваше мнение?

Тот покачал головой.

– Вынужден не согласиться. Магистр Московского Магистрата, он является стратегом Ордена, будет ожидать прорыва в ближайшие дни, до прихода баллист.

– Ваши предложения?

– Ударить во время прихода и установки баллист. Это наверняка вызовет восторг, особенно среди ополчения, можно ожидать определенной расслабленности. Думаю, мы можем обеспечить прорыв примерно четверти войска. Они должны успеть уйти по долине в предгорья.

– А оставшиеся три четверти?

Он пожал плечами:

– К сожалению, это минимально прогнозируемый уровень потерь при таком соотношении сил.

Сергей обратился к де Феру:

– Ваше мнение, Рыцарь?

Тот секунду обдумывал ответ:

– Я согласен с Магистром. При лобовой атаке на восток наши шансы крайне малы – пока пехота подойдет к линии обороны, арбалетчики успеют сделать два десятка залпов. Продвижение пехоты медленное, западные части, даже с учетом болотистой местности на юге и севере, успеют обойти холмы и ударить в тыл. Единственный вариант – поставить заслоны на возможных путях продвижения войск с запада – на холмах, на северном и южном флангах. Они должны держаться так долго, как смогут. Заслоны – это минимум две-две с половиной тысячи человек. Шансов уцелеть у них практически нет. Потери ударной группы на востоке составят до пятидесяти процентов личного состава. Остальные уцелеют, если успеют быстрым маршем пересечь долину, раньше, чем выйдут на оперативный простор основные части кавалерии Ордена.

Сергей оглядел присутствующих:

– Что же, я понимаю, пока это единственный вариант действий. Есть какие-нибудь еще соображения? – все промолчали и Сергей продолжил: – Магистр, Рыцарь, что вы думаете о ночной атаке?

Они ответили одновременно:

– Не реально, – Рыцарь поклонился, уступив Магистру право высказываться, – даже Орден не проводит ночных операций из-за проблем с управлением. Наша атака моментально превратится в беспорядочное бегство. Войска рассеются по долине, и всех как кроликов переловят с рассветом. Рассредоточиваться нельзя ни в коем случае, иначе…

– Простите Магистр, я не имел в виду атаку на восточном направлении. Согласен, у нас будут шансы прорваться, но быстрого марша по долине не получится, что для нас смерти подобно. Я говорил об атаке на запад, на основные силы Ордена.

Впервые Сергей смог наблюдать ясное выражение эмоций на лицах Рыцарей. Магистр Молен смотрел на него с сочувствием, словно полагая, что бедняга потерял рассудок. Де Фер, ближе знакомый с Сергеем, выглядел задумчивым. А вот пустынники были совершенно спокойны, им было все равно, где, как и с кем сражаться.

Сергей поднялся со скамьи:

– Прошу обдумать все предложенные варианты. Мы должны принять решение не позднее полудня.

Когда все разошлись, Сергей вызвал Алифа.

– Где сейчас содержится пленница?

– В закрытой повозке при обозе, – быстро ответил тот.

– Пошли, – Сергей быстрыми шагами направился к выходу.

Обоз разместился в центре лагеря. Три десятка открытых и закрытых повозок и около сотни огромных верблюдов, лениво двигающих челюстями под присмотром дикого вида погонщиков. Там же белел шатер лазарета – пустынники не знали лекарств, кроме верблюжьего молока и верблюжьего помета, как в свежем, так и в высушенном виде. Зная подобные детали кочевой медицины, Рыцари предпочитали самостоятельно оказывать помощь свои раненым.

Охранник, стоящий у арестантской повозки подобрался и суетливо откинул щеколду. Сергей заглянул внутрь. Ия сидела в углу, обхватив колени, и исподлобья смотрела на Сергея. Вид у нее был, прямо скажем, не парадный – волосы спутанные, глаза воспаленно-красные.

– Выходи, – Сергей отошел от повозки.

Девушка вышла, щурясь на солнце и прикрывая глаза рукой. Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга.

– Ты свободна. Можешь идти к своим, – Сергей показал на запад, – Алиф тебя проводит. Прощай.

Губы Ии дрогнули.

– Сережа, почему ты так поступаешь? Зачем все это?

– Почему я это делаю? – резко ответил он. – А ответь мне, кто дал вам право играться с людьми как с игрушками? Кто дал право разрушать мою жизнь? Вы так уверены в своей непогрешимости. Еще бы, великие, благородные, что для вас люди – пыль. Только вы заигрались в игру ради игры. Тешите свои амбиции, не понимая истинной угрозы. Вы впустую бездарно потратили сотни лет благоденствия, подаренных вам судьбой. Все, девочка, уходи, тебе тут не место, ты все равно ничего не поймешь.

Сергей развернулся и, не оглядываясь, пошел назад.

– Сережа, не оставляй меня, – крикнула ему в спину Ия.

Но он не обернулся.

Следующий час прошел в криках до хрипоты в штабной палатке. Гауфф Норр требовал добавить сил на передний край к заграждениям, а Магистр Молен настаивал, что основные части надо отвести на холмы, чтобы иметь возможность ими маневрировать. Сергей принял соломоново решение, отправив на передовую пять десятков арбалетчиков, чем вполне удовлетворил обоих.

Перед началом военного совета, на котором должна была определиться стратегия кампании, в палатку заглянул Алиф.

– Чего тебе, – недовольно буркнул Сергей.

– Так это… не уходит она…

– Кто не уходит?

– Так это… Пленница, – Алиф виновато развел руками. – Встала у частокола и не уходит.

– Гнать в шею, – отрезал Сергей. – И запомни, больше я не желаю о ней слышать. Все понял?

Алиф исчез.

– Что за пленница? – поинтересовался Молен.

– Так, ничего особенного. Шпионка Ордена, пробралась в лагерь. Я приказал ее отпустить.

– Хороший ход, – понимающе кивнул Молен, – показывает, что мы не воюем с женщинами. Произведет весьма благоприятное впечатление. Поздравляю вас.

– Благодарю. А теперь, – он обвел взглядом командиров, собравшихся на военный совет, – мы с вами должны выбрать единственно правильный вариант действий.

XVII

Мастер Галачек напряженно всматривался в темноту. Самая яркая луна Эдема опустилась за холмы и с черного неба светили только звезды и жиденький месяц, оставшийся от второго, окруженного кольцами, спутника. Да только темнота – не помеха для такого опытного воина. Помните девиз Первого Манипула, начертанный на стене зала приемов орденской Школы? «Слух – как у горной козы, глаз – как у лесного ястреба, чутье – как у равнинного волка». Он и с закрытыми глазами мог определить, есть ли кто-нибудь живой в тридцати шагах. Каким образом? Сложно объяснить. Это как в старой пословице – «когда сороконожку спросили, как же она ухитряется двигать всеми своими ногами, она сразу же разучилась ходить». После пяти-шести лет практики это умение просыпается само по себе. Ну, а что вы хотите? Человек разучился быть незаметным, он идет через мир напролом, не обращая внимания ни на кого и не думая о маскировке, он оставляет множество следов, которые сознание умелого караульного выуживает из океана звуков, цветов и запахов. Подойти к посту незаметно не сможет никто. А ведь еще впереди расставлены невидимые секреты, готовые при малейшей опасности подать сигнал тревоги. Собственно, и функция караульного во многом заключается именно в наблюдении за сигналами секретов.

До смены караула оставалось не более часа – самое тяжелое время, когда глаза закрываются сами собой, ноги наливаются свинцовой тяжестью, и требуется невероятное усилие воли, чтобы не терять бдительности. Галачек вспомнил, как в учебном лагере после экзаменов в Школе, заснул на посту. Его, совсем еще желторотого курсанта, отправили в караул после двухдневного марш-броска по предгорьям. Даже непонятно, в какой момент сознание тогда отключилось. Казалось, только что перед глазами качал ветвями низкорослый горный орешник, как вдруг его выдергивает из забытья орущий командир подманипула, бдительно проверяющий посты. Святая дева, что тогда было! Счастье, что не выкинули из Школы, как нашкодившего котенка. А все потому, что отличился в стычке с шайкой пустынников, прикрывая раненого Рыцаря, пока не подошла подмога. Сам Магистр – Начальник Школы, когда ему принесли бумаги на отчисление, пролистал их и сказал, что если будем разбрасываться такими воинами, то с кем тогда останемся. Выдрать курсанта как козу в течку – это пожалуйста, чтобы навсегда запомнил, каково спать на посту, а выгонять – увольте. И выдрали, да так, что аж пух полетел. Целый год потом драил отхожие места. Ребята так и шутили – если сортир блестит, как лысина начальника Школы, значит где-то рядом Галачек.

Караульный поправил на плече ремень арбалета. Он больше привык к тяжелому бронебойному – выстрел мощный, точность прекрасная – со ста шагов в безветренную погоду оперенный болт точнехонько ложится в самый центр мишени. Но это еще что – Рыцари за двести пятьдесят шагов снимают с яблони яблочко. Да так, что на кожице ни царапины, а черенок аккуратненько так срезан, как ножом. Но на посту положен арбалет легкий, пехотный, пусть не такой мощный, зато скорострельный, взводится за пару секунд, заряжается кассетами по четыре удлиненных болта, на близком расстоянии оружие незаменимое.

Галачек обходил свой участок ровно так, как предписывается Уложениями – через каждые десять шагов остановись, внимательно осмотри территорию, особое внимание – на заранее определенные контрольные точки, отметь про себя, не сдвинулся ли камешек, не шевельнулась ли веточка. Посмотри на товарищей-караульных по левую и по правую руку, все ли у них в порядке, не случилось ли чего.

Он очередной раз остановился, внимательно осматривая колышущиеся легким ночным ветерком ветви орешника. Именно в этот момент его голову пробила длинная стрела, вошедшая точно под козырек стального шлема. И не увидел Мастер Галачек, как падают сраженные стрелами его товарищи по левую и по правую руку.

Нападавшие не использовали арбалеты – в ночной тишине треск выстрелов и скрип взводимой тетивы прозвучали бы как удар набата. А так – старый добрый лук, пусть нет такой силы удара, зато на ста шагах точностью не уступает хорошему арбалету. Это, конечно, если лук в умелых руках. А у разведчиков Сабира руки очень даже умелые. Легкий свист – и бесшумная смерть ушла в полет.

Орден подвела определенная самоуверенность. Рыцари никак не могли принять того, что воины противника не уступают им по боевым качествам. По меньшей мере, не уступают. Поэтому не предприняли особых усилий для маскировки передовых секретов. Нет, безусловно, все было сделано в точном соответствии с Уложениями, да вот только, сами Уложения писались на случай противостояния с более слабым противником. Например, предусматривалось, что караульный в рукопашной схватке может противостоять трем нападавшим, что в случае с подготовленными Сабиром бойцами было полной иллюзией – дай бог отбиться от одного.

Еще днем расположение секретов было выяснено и нанесено на карты. И, как только светило опустилось за горизонт, разведчики быстро и бесшумно, как огромные пустынные ящерицы, отползли от передовой. Через двадцать минут по сигналу – крику ночной птицы – все секреты были моментально вырезаны. До расположения войск Ордена не долетел ни один подозрительный звук. Разведчики, во главе с Сабиром, выдвинулись вперед и заняли позиции у самой линии легких укреплений.

Атака началась за три часа до рассвета. Стрелы летели убийственно точно, правда, бесшумно снять караульных не получилось. Но внезапность нападения дала возможность выиграть несколько секунд и позволила разведчикам с ходу перемахнуть заграждения и вступить в схватку с караульными манипулами. По лагерю засвистели тревожные сигналы, а орешник уже трещал под ногами шести тысяч пустынников, ломящихся через разделяющую армии рощу.

Сабир с двумя мечами рубился в первых рядах. Рыцарь из караульного манипула легко опрокинул двух пустынников, отвел щитом длинный выпад Сабира и несколько картинно взмахнул мечом, начиная стремительную серию ударов, с неизбежностью завершающуюся смертоносным "крылом ласточки", после которого голова противника катится по земле, а тело продолжает стоять. Сабир, молниеносно вращая мечи, к изумлению Рыцаря, легко парировал атаку, сам перешел в наступление, заставив соперника отступить, поймал левым клинком меч, резко прижал к земле и нанес сокрушительный прямой удар ногой под нагрудник в нижнюю часть грудной клетки. В каратэ, которым он занимался с семи лет, этот удар называется "мае-гири" и, при правильном исполнении, способен пробить любой блок. Рыцарь отлетел на несколько метров, опрокинув двоих воинов, стоящих у него за спиной и неподвижно замер на земле. Трое Мастеров тут же вступили в бой, демонстрируя очень неплохую фехтовальную подготовку. Однако они безнадежно отставали в скорости, клинки Сабира размазались в воздухе, двое повалились на землю сразу, а третий смог продержаться всего несколько секунд. Сабир, напоминающий зверя – зубы оскалены, глаза прищурены – с окровавленными мечами в руках хищно оглядывался по сторонам. Рядом его бойцы расправлялись с остатками дежурных манипулов, не успевших занять боевое построение и оказать достойное сопротивление. Сзади передовые сотни пустынников уже преодолевали линию заграждений. Но прямо перед ним, на западе, уже строились в боевой порядок бронированные манипулы Рыцарей и легкие конные десятки Мастеров. Сабир невольно восхитился выучкой воинов Ордена – никакой паники, команды четко выполняются, каждый знает свое место. Он взмахнул рукой, и разведчики, вместе с идущими в первых рядах арбалетчиками, открыли ураганный огонь по строящимся Рыцарям. Почти сразу же ответили стрелки Ордена, но Рыцари, в отличие от рассредоточенных разведчиков представляли собой прекрасную мишень, и несколько кинжальных залпов пробили изрядную брешь в конном строе, куда с ревом устремились подоспевшие пустынники. В глубине лагеря разгорелась беспорядочная кровавая сеча.

В возникшей толчее конные Рыцари не имели особого преимущества – не было возможности взмахнуть мечом или править лошадью. Низкорослые пустынники проскакивали между всадниками, подрезая сухожилья на ногах лошадям и атакуя седоков короткими пиками с крючьями на конце. На флангах Рыцари и Мастера, отчаявшиеся добраться до врага в конном строю, спешивались, бросали лошадей и, охватывая наступающих пустынников, двинулись в контрнаступление.

Сергей, находящийся в тылу наступающих пустынников, сразу осознал возникшую угрозу. Он коротко, перекрывая шум боя, прокричал команду Гауффу Нору. Коренастый пустынник радостно оскалил зубы, проревел что-то своим людям, и, вращая над головой тяжелый топор, бросился на правый фланг. А Сергей, взмахнув мечом, и, не оглядываясь, бросился на левый, уверенный в том, что его люди прикроют спину. Легко отведя щитом рубящий удар, он длинным выпадом достал молодого Мастера в легких кавалеристских доспехах. А дальше началась общая схватка, Сергей рубил, отбивал удары, снова рубил с размаху, с мясницким хеканьм, забыв об уроках Сабира, и орал что-то непотребное, давая выход раздирающей глотку ярости. Его спутники, заразившиеся боевым неистовством командира, в мгновение ока разметали прорвавшийся отряд Мастеров, но затем уперлись в медленно продвигающийся строй бронированных Рыцарей. Пустынники с криками ринулись в атаку, но Рыцари, подняв легкие кавалеристские арбалеты, встретили их дружным залпом. Три десятка человек повалились на землю, короткая стрела скользнула и по нагруднику Сергея. Он огляделся. Пустынники в нерешительности замерли. Еще минута – и лихая атака захлебнется, превратившись в неуправляемое бегство. Он высоко поднял над головой меч и проорал, что было сил:

– Вперед! За мной!

Десяток подоспевших арбалетчиков дали залп в самый центр строя, несколько Рыцарей, пораженные бронебойными болтами упали, и, именно туда влетел, размахивая мечом, Сергей. За ним последовали остатки личной командирской сотни.

В это же время, части Ордена, расположенные на востоке в долине, сначала прислушивались к звукам боя, затем Магистр, командующий восточной группировкой, дал приказ выдвигаться в тыл армии пустынников. Значительную часть трехтысячной восточной группировки составляли арбалетчики и прикрывающие их пешие Мастера. Поэтому ночной марш был небыстрым. Когда передовые части вступили в покинутый лагерь пустынников, их атаковали две сотни низкорослых коренастых бойцов. В абсолютной темноте завязалась схватка, в которой многократное численное превосходство Ордена не имело значения. Люди размахивали мечами, не видя противника, наступающий фронт смешался и рассредоточился, арбалетчики, вооруженные, кроме массивного арбалета, лишь короткими мечами, больше похожими на кинжалы, несли тяжелые потери и вынуждены были отступить. Продвижение восточной группировки полностью остановилось.

На самом западном крае театра боевых действий находилась пятнадцатитысячная группировка ополчения. Командующий ополчением Магистр Артур фон Краузе в сопровождении старшины цеха вольнонаемных караульных Маркша Ахута, сидя на боевом коне, хмурясь, наблюдал за разгорающимся сражением. Поле битвы освещалось пламенем загоревшихся палаток. Эта кампания складывалась для него неудачно. Надо же, по воле Великого Магистра, его, героя десятков пограничных стычек, легендарного бойца, о котором слагают песни, поставили командовать этим сбродом. Дюжие мужички, дерущие горло на площадях оказались мало пригодны для использования в качестве регулярного войска. Их надо бы полгодика подрессировать, тогда, может и вышло бы что путное. А так…

Он ожидал указаний от командующего армии, но посыльные не прибывали. Откуда ему было знать, что скороходы в зеленых камзолах с заплечными мешками лежат со стрелами в груди на полпути между ставкой командования и лагерем ополчения. Разведчики Сабира очень хорошо знали свое дело.

Впрочем, задержка с распоряжениями была на руку – бестолковых трактирщиков и ремесленников удалось организовать в некое подобие строя только спустя час после начала сражения. Вооруженные пиками и топорами ополченцы, позевывая, стояли нестройными рядами, распространяя над полем резкий запах чеснока.

Фон Краузе посмотрел в сторону невозмутимо сидящего на коне главного вольнонаемного караульного. Его люди держались особняком от основной массы, и явно выделялись выучкой и дисциплиной, да и вооружены были несравненно лучше. По крайней мере, на этих в случае чего можно рассчитывать.

Его отвлек шум, возникший в тылу построения. Он поморщился и подозвал ординарца:

– Разберись, что там происходит, пусть угомоняться.

Ординарец пришпорил коня и ускакал, но буквально через несколько секунд все стало ясно и без его доклада – тыл построения ополченцев атаковал отряд Рыцарей-ренегатов, построенный для знаменитого таранного удара. Магистр моментально осознал ситуацию и сорвался с места, погнав коня в сторону прорыва, с отчаянием понимая, что не успевает. Клин рыцарей с разгона вошел в построенные колонны, сметая все на своем пути. Мгновенно вспыхнувшая паника распространялась по рядам ополченцев, как пожар. Увидев страшных всадников на огромных конях, непривычные к воинскому делу люди бросали оружие и бежали, куда глаза глядят. А свободным было только одно направление – туда, где шла жаркая битва Ордена с пустынниками.

Фон Краузе первым понял, что происходит. Обезумевшая пятнадцатитысячная толпа в ужасе, затаптывая упавших, неслась, как горная лавина в спину сражающимся Рыцарям. Он остановил коня и огляделся. Предпринимать что-либо было уже поздно. Магистр мрачно усмехнулся, обнажил меч и направил коня навстречу атакующему бронированному клину.

Виктор Александрович, командующий армией Ордена, также увидел признаки надвигающейся катастрофы. У него было только несколько минут на исправление ситуации и он воспользовался ими в полной мере. Перекрывая шум боя, тонко запели сигнальные свистки, прекрасно обученные воины повернули коней, и навстречу бегущим ополченцам выдвинулись пять сотен всадников. Им не удалось остановить всех, несколько тысяч людей, охваченных ужасом, достигли поля битвы и в панике метались там, внося сумятицу в ряды Рыцарей. Но это уже не могло кардинально повлиять на ход сражения. Пустынники сражались упорно, но не могли противостоять выучке и искусству воинов Ордена. Теперь разгром врага является только вопросом времени. Однако, неплох, очень неплох стратег у этих дикарей, в какой-то момент могло показаться, что чаша весов склоняется в его пользу. Недаром Ия так заинтересовалась этой личностью, что даже осмелилась нарушить приказ и отправиться в его логово. Но, к счастью, все закончилось хорошо – девочка в безопасности, в лагере.

Сергей с трудом удерживал сведенными пальцами рукоять меча, из последних сил отбивая сыпавшиеся со всех сторон удары. Первый натиск пустынников, в боевом безумии разметавших несколько шеренг Рыцарей, быстро иссяк. Рыцари, стоявшие в задних рядах, перезаряжали легкие арбалеты и передавали их вперед, рукопашная схватка, в которой у пустынников были хоть какие-то шансы, сменилась хладнокровным отстрелом.

На Сергея с десятком бойцов наседало несколько манипулов. Но, как не странно, маленький отряд отбил уже десяток атак и, окруженный врагами, построился в плотное кольцо, готовясь подороже продать свои жизни.

Прозвучала громкая команда, и Рыцари расступились, пропуская арбалетчиков. Сергей устало закрыл глаза – ни у кого из пустынников не было усиленных щитов. Он ничего не чувствовал, кроме смертельной усталости. Промелькнула мысль, что как-то по-дурацки все получилось. Наверное, так же себя чувствуют люди перед расстрелом…

Из полузабытья его вывел насмешливый голос:

– Ну что, герой, отбегался?!

Сергей открыл глаза и с изумлением понял, что с ним разговаривают по-русски. Перед строем арбалетчиков стоял всадник – Рыцарь в красно-белом плаще на огромном вороном коне. Рыцарь снял шлем и тряхнул копной темных волос, собранных на затылке в толстый хвост.

– Георгий?!

– Он самый, – Георгий презрительно усмехнулся: – и ты мог подумать, что сможешь противостоять мне?

Сергей нашел в себе силы улыбнуться как можно более оскорбительно:

– А ты спроси у них, – он показал на тела Рыцарей, громоздящиеся вокруг пятачка, на котором стоял осажденный отряд, – или подойди поближе, объясню.

Георгий хлестнул коня плетью, отчего благородное животное встало на дыбы.

– Пошто животину мучаешь? – Сергей добавил в голос изрядную долю сарказма. – У тебя что, проблемы дома?

– Передам от тебя привет твоей шлюхе, – крикнул Георгий, отъехал в сторону и взмахнул рукой.

Арбалетчики подняли взведенное оружие.

За мгновение до выстрела к Сергею метнулась стремительная тень, сбив его с ног и придавив к земле тяжестью тела.

Сергей, еле двигая одеревеневшими руками, выполз из груды окровавленных тел. Перед ним на земле лежала Ия, с тремя короткими стрелами, вошедшими в грудь по самое оперение. Голова ее мелко подергивалась, темные глаза были широко раскрыты. Он опустился на колени и положил ей руку на лоб.

– Ира… Ия… Девочка, зачем?!

Она усилием воли разжала губы:

– Люб…Люб…лю.

И голова ее бессильно упала набок.

Сергей поцеловал Ию в лоб и выпрямился. Ненависть захлестнула его, ненависть придала изможденному телу новые силы, он рванулся туда, где гарцевал на лошади, любуясь собой, Рыцарь Георгий. Не надо оружия, голыми руками…

Но страшный удар по затылку болью вспыхнул в голове и погасил сознание.

Поэтому Сергей не мог увидеть, что в игру вступил новый игрок, появление которого не ожидал никто. Или почти никто.

Несколько сотен бойцов в темных костюмах появились в тылу Ордена, как раз рядом с приходящими в себя ополченцами. Они хладнокровно, как на стрельбище, расстреляли из необычайно мощных арбалетов отряд Рыцарей, перехвативших беглецов и готовящихся схватится с всадниками де Фера. Увидев такой расклад, ополченцы, которые только пришли в себя после первого приступа паники, преследуемые, с одной стороны, кавалерией де Фера, а, с другой, страшными арбалетчиками, походя уничтожившими отряд Лучших Рыцарей. Они бросились врассыпную.