Текст книги "Эпидемия FV (СИ)"

Автор книги: Кирилл Кудряшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Бабай! Это сделал Бабай! Бабай пришел! Бабай вырвался!

Ему становится страшно. Настолько страшно, что хочется свернуться калачиком, засунуть в рот большой палец, и лечь на землю, сделавшись как можно незаметнее.

Что-то свешивается с его головы, закрывая левый глаз. Машинально он стряхивает это. Лоскут кожи, с частичками мяса! Он хочет кричать, но не может. Бабай здесь. Здесь прямо сейчас. Это он положил кожу ему на голову. Он стоит за его спиной!

Ноги подкашиваются. Он падает… Бордовая темнота поглощает его!

– Убили, – возвращает его в реальность мамин голос. – И жестоко. Его выпотрошили, расчленили, содрали кожу.

– Я помню… теперь я помню… – его голос был чужим. – И я нашел его…

– Что именно ты помнишь? Мне рассказывали, что ты не только был в крови. Ты, ведь, лежал на земле, прямо возле тела, так что в этом не было ничего странного. Ты… ты был укрыт содранной кожей, будто одеялом! В милиции сочли, что ты наверняка видел того, кто это сделал, и что это он…

– …накрыл меня, – закончил за нее Женя. Его трясло.

Совсем как тогда.

– Меня наверняка допрашивали? Что я говорил милиции? Этого я тоже не помню.

– Ничего вразумительного, и они быстро отстали. Ты все говорил о своем Бабае. Ты этого не помнишь?

– Нет… Этого совсем не помню. Теперь, когда ты рассказала, вспомнил тот день. Вспомнил, как испугался.

– А ты не помнишь… – голос матери дрожал. – Не видел ли ты того, кто это сделал?

– Не помню, мам. Мне кажется, что рядом кто-то был. Помню, как кто-то укрывал меня тем лоскутом кожи… Это точно было, мам – не сам же я его на себя набросил? Но кто это был – я не видел. Но там точно кто-то был… наверное, мне повезло что я остался в живых.

– Это уж точно! – мать рассмеялась, но смех был каким-то неестественным, ненастоящим. – Кстати, ты знаешь, потом выяснилось что этот воспитатель был наркоманом. Чуть ли не первый наркоман в Советском Союзе. Хотя нет, наверное, не первый. Но я тогда впервые узнала об их существовании. А еще то, что он работал в детском саду… Меня это тогда просто потрясло.

– Я его не помню.

– Я, честно говоря, тоже. Я теперь даже не помню, был ли ты у него в группе, или нет…

– И что, за все это время, убийцу так и не нашли?

– Может и нашли, – Женя как будто услышал, как мать пожимает плечами. – Может и нет. Первые несколько месяцев об этом и в газетах писали, и по радио рассказывали. Ты тогда даже в телевизоре мелькнул. Не помнишь, как к нам с первой программы приезжали?

– С ОРТ что ли?

– Это теперь они – ОРТ. А раньше – первая программа.

– Не помню…

– Ну и правильно, – кажется, мать понемногу успокаивалась. – А к чему ты сейчас-то про этот случай вспомнил? Столько лет прошло. Мы с отцом думали, что ты все начисто забыл. Ты ж, во-первых, маленький еще был, а во-вторых… Ты где-то с неделю после этого ни с кем не разговаривал, а потом ни разу ни о чем не спрашивал. Как будто вычеркнул это из памяти.

– А я, кажется, и вычеркнул. Просто, даже не знаю, как объяснить. Стал тут на днях детство вспоминать, что-то на меланхолию потянуло… И понял, что у меня словно провал в памяти. Помню что все в бардовых тонах, всплывала в памяти стена веранды, залитая кровью. И все… Я долго пытался вспомнить, а потом, вот, позвонил тебе. Сразу все в памяти всплыло…

– Страшно тогда было… Ты даже не представляешь, как страшно!

– От чего же не представляю…

Бабай вырвался! Бабай здесь!

– Слухи ползли один страшнее другого… – будто не слыша его, продолжила мать, – Даже не знаю, чему верить, а чему нет… Что голова была отрезана, и кожа содрана – это в новостях передавали. А еще откуда-то слух пошел, что ему вырвали все зубы, и заставили их проглотить. Что в желудке нашил его собственные зубы.

– Мам, избавь меня от подробностей!

– Извини… Я до сих пор понять не могу, как такое было возможно. Даже сейчас, когда убивают средь бела дня, такое представить страшно. А тогда… Днем, в детском садике… Правда, за густой живой изгородью, но все равно…

– Все, мам, я и так уже не усну. Пока, до понедельника. Я тебе из санатория еще позвоню.

– Ну, давай… Ты только будь осторожнее. Видишь, сейчас что творится? Пожар этот на плотине, сумасшедшие…

– Буду, мам, не волнуйся. Пока…

Он повесил трубку, и откинулся на спинку кресла.

Бабай вырвался!

Несмотря на то, что от найденного в собственной памяти его все еще трясло – слишком жуткими были эти картины, ему, по крайней мере, стало легче. Эта история многое объясняла. В детстве он пережил сильнейший шок, увидев такое, от чего мог бы сойти с ума и иной взрослый. Не исключено что именно это спустя двадцать лет спровоцировало его провалы в памяти.

Однако, это не объясняло того, что именно он делает на протяжении тех часов, которых впоследствии не помнит.

Внутри вас – зло!

Как же быть с этим? Может быть маленькая Настя увидела внутри него именно это воспоминание? Может быть именно оно виделось ей как черный комок, прятавшийся в подсознании?

А может быть было что-то еще?

Бабай вырвался!

Почему «вырвался»? Ладно, с самим названием все понятно. Бабаями детей пугали все и во все времена. Мистическое существо, о котором не известно даже, как оно выглядит! Он с месяц назад видел, как дети, примерно того же возраста, в каком был он, когда его воспитателя порвали на куски, играли в бабая. Та же «Параша», в которую он сам играл в школе. Бабай гоняется за всеми. Кого поймает, тот бабай…

Бабай вырвался!

«Возьми его в рот…»

Этот голос, прозвучавший в голове, тоже шел из прошлого. Кому он принадлежал? Непонятно откуда вырвавшемуся бабаю? Ему самому?

Я позову бабая! Я могу!

Ну зови… ну? Где же он, твой бабай? А сейчас – возьми его в рот, маленький засранец! Ну!

Жене показалось, что его сердце остановилось. Он вспомнил… Вспомнил все до мельчайших деталей. Вспомнил своего воспитателя с сединой в голове, вспомнил веранду, и кусты шиповника за ней, вспомнил, что произошло там, в этих кустах.

Бабай вырвался, и это я выпустил его. Я позволил ему выйти!

Аня

Родители до полуночи сидели, прильнув к телевизору, и щелкая каналами в поисках выпусков новостей. Загадочная эпидемия безумия в Медянске стала главной темой всех программ. Этой ночью в город должна были прибыть делегация столичных вирусологов, дабы помочь своим Медянским коллегам в поисках источника заразы.

Больше новостей не было. По всем каналам из раза в раз показывали пожар на ГЭС, обезумевших пожарных, и бойню в центре города, когда подцепивший болезнь милиционер расстрелял несколько человек из табельного оружия. Но ничего нового в городе не происходило. Или возбудитель болезни, чем бы он ни был, снесло ветром, или он просто перестал действовать.

Заснула Аня спокойно, убежденная в том, что все беды позади, и что уже завтра, как и говорил Женя, город придет в норму. К тому же уже вечером в городе их не будет – заночуют они уже в «Дзержинском», где нет никаких плотин, взрывов и сумасшедших.

С этой мыслью она и заснула, чтобы увидеть странный, если не сказать страшный сон. В этом сне она стояла на берегу озера, когда услышала позади себя шорох. Обернувшись, она увидела ребенка. Малыша, от силы полугодовалого, который, уверенно ступая своими маленькими ножками, шел к ней, шурша желтой травой.

– Здравствуй, малыш! Ты чей? – спросила она, опускаясь на корточки. Почему-то во сне ее совершенно не удивило ни то, что ребенок абсолютно гол, ни то, что он столь уверенно держится на ногах. Она осознавала, что видит сон, а потому не задумывалась о причинах и следствиях происходящих в нем событий.

Удивило, и даже напугало ее то, что у малыша были какие-то неестественно длинные руки, и вместо розовых ноготков его пальцы на руках и ногах оканчивались когтями, напоминающими птичьи. Что-то не так было и в его лице – не то излишне вытянутое, не то какие-то через чур уж разумные глаза.

Ребенок не ответил. Он остановился метрах в пяти, и несколько секунд внимательно разглядывал ее.

– Что ты здесь делаешь? – улыбнулась ему Аня. – Иди сюда.

Но вместо того, чтобы подойти к ней, этот ребенок улыбнулся, продемонстрировав два ряда заостренных зубов, и длинные, вампирские клыки. А затем, повернувшись, он побежал прочь, пружинисто отталкиваясь своими маленькими, но сильными ногами.

Этот сон сменился другим, который Аня на утро уже не могла вспомнить. Но улыбку – нет, презрительную усмешку этого жуткого малыша, она помнила еще долго. До тех пор, пока это воспоминание не вытеснили из памяти другие, гораздо более страшные…

Сергей

Как они с Мариной не отнекивались, Даша уложила их на кровать, сама устроившись вместе с Лехой на диване, в одной комнате с мамой.

– Вы наши гости, – категорично заявила она. – А правила гостеприимства еще никто не отнимал.

В результате, после недолгих споров, а спорить с Дашей было все равно что пытаться убедить быка в том, что он – корова, им досталась кровать. Спать все легли поздно, как минимум около полуночи. Бродили по Интернету, смотрели, что говорят на форумах по поводу болезни, которую называли то «голым безумием», то «Медянским сумасшествием», не выключали телевизор, слушая новости. Ничего нового узнать не удалось. Больше случаев помешательства не было, руководство ГЭС отнекивалось от всех обвинений в наличии на их территории чего-либо ядовитого или опасного, и все сходились на мнении что возбудитель болезни (или галлюциногенный газ) унесло ветром на юго-восток, в сторону Новосибирска.

Даша держалась молодцом. Оказавшись дома постепенно вошла в норму, и даже немного повеселела, чему активно способствовал Леха, не оставлявший ее ни на секунду. Часа через два после происшедшего в студии она уже вовсю смеялась над его шутками, и только в уголках глаз можно было заметить затаившийся страх. Правда чем ближе к вечеру, тем чаще она иногда морщилась от боли при неловком движении – давали о себе знать синяки, оставленные сильными пальцами. Но в общем и целом Даша оправилась от нападения даже быстрее, чем сделал бы это иной мужчина. Разве что часов так около восьми и Даша и Марина чуть ли не хором заявили, что у них дурное предчувствие, и что им кажется, что Женька попал в беду. Когда позвонила Аня, и сказала, что не может до него дозвониться, дурное предчувствие возникло и у самого Сергея. Но, слава Богу, все объяснилось просто и банально.

Наконец, придя к выводу что самое худшее уже позади, а потому немного расслабившись, все отправились спать. И сейчас Марина уже негромко посапывала, даже на чужой кровати устроившись в обычной дня ее манере – положив голову ему на плечо, и закутавшись в одеяло будто будущая бабочка. Кажется во всей квартире не спал только он один. Впервые с того момента, как Марина позвонила ему и рассказала о том, что на Дашу напали, у него была возможность спокойно обдумать то, что произошло с ним самим.

Он так и не рассказал никому о том, что из его жизни выпали без малого три часа, и что в это время он успел раздеться догола в собственном кабинете. Просто как-то случая не подвернулось, да и огорчать Дашу лишний раз совершенно не хотелось. Честно говоря, набирая номер начальника отдела, чтобы объяснить свое отсутствие на работе, он ожидал услышать в ответ гневное: «Ты чего творишь, Трухачев? Говорят, ты голым по коридору бегал, на людей кидался, головой об стену бился!» Но нет, шеф лишь просил передать соболезнования Даше, и сказал что он может появится на работе хоть в понедельник, если это потребуется. Так что скорее всего все эти три часа он провел в своем кабинете…

Но почему другие, неожиданно возомнившие себя нудистами, становились агрессивными, и заканчивали самоубийством? Почему он стал «мирным» сумасшедшим, и, к тому же, вскоре вернулся к нормальному состоянию?

Получил меньшую дозу газа? Или его организм оказался более устойчивым к воздействию этой дряни. В Маринину гипотезу о секретной лаборатории на ГЭС он больше не верил, но в то, что над Медянском пронеслось облако чего-то, вызывающего сумасшествие, не сомневался.

Вопрос теперь был в том, отправляться ему завтра к врачу, и подвергать себя десяткам анализов, которые вполне могут затянуться на несколько дней и помешать поездке в санаторий, или оставить все как есть. В конце концов, он предпочел второй вариант, рассудив что газ, скорее всего, уже выветрился из Медянска, и раз сейчас он способен логически рассуждать, то легкое отравление им прошло без последствий. Наверняка и гнетущее беспокойство за Марину, и жуткая галлюцинация с клыкастым ребенком – все это было симптомами отравления или заражения. Но поскольку все они прошли и больше не повторялись, он сделал вывод о том, что с ним все в полном порядке.

С этой мыслью он и заснул, чтобы на утро проснуться с легкой головной болью, и так и не вспомнив, что видел ночью во сне, но точно помня, что сны были не из приятных. Вроде бы там фигурировал клыкастый ребенок, но ничего конкретного Сергей не помнил…

Даша

Будильник проехался по ушам, словно гусеницы танка. Пора вставать… В соседней комнате заворочались Марина с Сергеем, пробурчал что-то неразборчивое Леша. Пора вставать…

Встала, одела халат, поморщившись от боли в помятых ребрах. Зашла в ванную, переодеваясь посмотрела в зеркало, и ужаснулась синим пятнам в форме человеческих пальцев. Прикасаться к ним было больно… Нет, определенно, сегодня она никуда не пойдет, тем паче что милиция вряд ли пустит ее в студию.

Умылась, причесалась. Вновь посмотрела на себя в зеркало. Нет, не жертва маньяка. Симпатичная девушка с бодрой улыбкой на губах.

Свекровь уже орудовала на кухне, выставляя на стол завтрак. Выглянула из комнаты Марина, улыбнулась, пожелала всем доброго утра… В кухню вошел Леша, чмокнул ее в щеку, улыбнулся маме, плюхнулся за стол.

– Новостей нет! – заявил он. – МГС пишет, что за ночь ничего не произошло. У них всю ночь журналист в офисе просидел, дежурил на телефоне, обзванивал морги и отделения милиции. Ничего! Несколько разбойных нападений, но совершены они вполне вменяемыми уродами. Одно самоубийство. Мужчина лет тридцати прыгнул с крыши четырнадцатиэтажки, оставив записку. «Зло пришло с небес, и уже расползается. Я лучше умру сам, чем в его объятиях!» Явный псих, и, кажется, психом он стал давным-давно.

– Что в Новосибирске? – потягиваясь спросил Сергей. – Ветер-то дул в ту сторону.

– Тоже ничего нового. Там усилены меры в безопасности, и в любую минуту ждут голых психов на улицах. Пока ничего подобного не произошло. Тоже обычные убийства. Суицидников нет вообще. Кажется, можно констатировать факт, что чаша сия нас миновала?

– Ой, не сглазь! – стукнула его ложкой по лбу мама, вызвав всеобщий смех. – Молчи и жуй! А то придет бабай, и съест твои котлеты.

Бабай вырвался…

Даше, почему-то, вдруг стало холодно. Как будто рядом прошел не обретший покоя призрак.

– Почему бабай? – вырвалось у нее.

– Да просто так! Тебя что, мама в детстве бабаем не пугала?

– Не помню… Ладно, не важно.

– Сегодня едете в свой санаторий?

– Едем, конечно! – встрепенулся Леха. – Неделька была тяжелая, надо бы отдохнуть.

Сергей, судя по выражению его лица, подобного энтузиазма не ощущал.

– Ты как? Хочешь ехать? – спросил он Марину.

– Естественно! – воскликнула она, незаметно подмигнув Даше, и она улыбнулась, уловив мысли подруге. Марина выискивала момент, когда бы сообщить мужу о том, что он скоро станет папой.

– Ну, тогда и я готов!

– Еще б ты не был готов! – возмутился Леха. – Мы ж на тебя рассчитываем. Не своим же ходом нам добираться!

Позавтракав, все разъехались по работам. Марина с Сергеем, правда, торопились, чтобы еще успеть попасть домой, переодеться. Марина – просто потому что не хотела появляться на работе два дня подряд в одном и том же, ну а Сергей – потому, что и в самом деле выглядел помятым. Леха поругался для виду, что его отказываются подвезти, и укатил на автобусе вместе с мамой, оставив Дашу дома одну.

Она не возражала. Сейчас ей нужен был покой и тишина. Хотелось поваляться с книжкой на диване, побродить по Интернету, поиграть в какую-нибудь игрушку… Ну и, конечно, утрамбовать в сумку свои и Лешины вещи, подготовиться к поездке в «Дзержинский».

Даша устроилась на диване, поморщившись от боли. Да уж, отдых обещал быть веселым – все болит, нервы измотаны. Ничего, может быть если сегодня она немного отдохнет – к вечеру уже будет вполне в состоянии отдыхать и развлекаться вместе с остальными.

По телевизору вновь крутили кадры горящей ГЭС, при чем чуть ли не по всем каналам. Фотографии разбившихся пожарных… При чем ее фотографии! Впрочем, на авторские права она и так уже давно махнула рукой – в России их не уважали никогда, и научатся уважать еще очень и очень не скоро. Корреспондент брал интервью у какого-то крупного милицейского чина по поводу сложившейся в Медянске ситуации.

Со слов этого чина выходило, что ситуация нормализовывается. Распространение паники пресечено, случаев сумасшествия больше не наблюдалось, жертв нет. Ну а причины этой болезни – возбудитель, отравляющее вещество, или что-то иное, пока не установлены.

Пощелкав каналами, увлекшись ненадолго «Обителью зла», виденной уже раз так одиннадцать, Даша включила свой компьютер. Компьютеров у них в семье было два, а точнее – даже три, учитывая что третий стоял в ее студии, при чем этот третий, по мощности сопоставимый с теми машинами, что стояли в ЦУПе Байконура, был куплен в первый же день после свадьбы. Даша в категоричной форме заявила, что либо она ночует в студии, либо и там, и тут будет стоять по компьютеру.

Перефразируя старую поговорку, можно сказать: «Чтобы сохранить мир в семье, нужно много любви, толику терпения, и как минимум два компьютера». Особенно это актуально когда муж увлекается программированием, жена не вылезает с фотосайтов и фотофорумов, и что ни день, то приносит домой новую версию «PhotoShop'a», и оба они в свободное от работы время любят поиграть в игрушки, при чем желательно друг против друга, по сети…

Собственно, медовый месяц они и провели большей часть в виртуальности. До того Даша прохладно относилась к компьютерным играм, и лишь познакомившись с Лехой увлеклась некоторыми из них. Но когда они съехались, и поставили в квартире два компьютера, протянув между ними сеть, и когда Даша впервые увидела WarCraft (сначала поразившись графике и дизайну, а лишь потом – сюжету игры) – вот тогда обнаружилось что она тоже часами может не вставать из-за компьютера, разводя драконов, и наращивая мощь магов.

Наверное, в играх в полной мере и проявлялась разница из с Лехой характеров. Для него игрой была вся жизнь, так что и к настоящим играм он относился легко и непринужденно. Бросал в атаку всех существ что у него были, и когда гордая своей силой Даша разносила его армию в пух и прах, он портил ей все ощущение от победы своей довольной улыбкой, растянувшейся от уха до уха. Оказывалось что пока Дашина армада билась не на жизнь а на смерть с его драконами, его маг тайком пробирался в ее лагерь и несколькими точными ударами выносил главное здание, которое она отстраивала чуть ли не всю игру. Так и получалось, что вроде бы она и победила, а вроде бы и Леха чувствовал себя победителем.

Больше всего он любил погибать героем! Когда его маг в одиночку бился с пятью ее минотаврами, убивал четырех, и падал под ударами последнего, у которого и у самого оставалось всего несколько единиц здоровья. Поражение в Лехином понимании, было важнее победы, если оно было эффектным и красивым!

Даша с улыбкой вспомнила как клялась и божилась больше никогда не играть с ним в «Цивилизацию». Игра представляла из себя имитацию мира, в котором каждый игрок управлял своей страной. Нужно было развивать науку, вовремя подавлять народные бунты, и, конечно же, учиться жить с соседями. Помимо ее России и Лехиного Мордора (он даже страну не мог выбрать из списка – всегда создавал свою, и никогда не довольствовался чем-то стандартным) на планете обитали американцы, итальянцы, немцы и много кого еще. Кто-то был агрессивен, кто-то наоборот миролюбив.

Даша своих соседей задабривала, кредитуя их, заключая не выгодные для себя торговые сделки. Леха на первых порах тоже. Но когда все страны дошли до уровня развития техники, позволявшего строить танки и «Стелсы», подлая Америка, управляемая компьютером, решила что пора бы ей и в игре стать «Всемирным полицаем». Даша даже отдала один из своих городов, чтобы избежать войны, но… Следующим ходом у всего побережья Америки всплыли невидимые до того Лехины атомоходы, штук так под сто, и каждый выпустил по четыре ядерных ракеты…

– А что? – оправдывался Леха за то, что близкими взрывами на Дашиной территории снесло половину железных дорог и выкосило с пол сотни рабочих. – зато Америки больше нет!

Америки-то не стало, зато через десять ходов началось глобальное потепление… Леха лишь разводил руками. Мол, извини, бывает. В следующий раз буду бить только по городам, а не по каждой клетке, чтобы убить там вообще все живое. Он никак не хотел понять что для Даши игра были имитацией реальной жизни, что она хотела попробовать хоть в игре стать добрым и справедливым правителем целой страны, и, заботясь о благосостоянии своих подданных вести их к светлому и счастливому будущему. У него в стране царил фашизм, и все деньги, которые Даша пускала на благоустройство городов, у него шли на производство ядерных ракет.

Она запустила WarCraft, намереваясь помочь эльфам разгромить наступающую армию нежити, когда в соседней комнате загудел забытый там сотовый. Именно что загудел – не зазвонил, он лишь вибрировал, но не собирался звонить. Даша выключила звук, прислушалась, ожидая что он как обычно умолкнет несколько секунд спустя. Нет, на традиционное fv не похоже. Раньше телефон гудел не дольше трех секунд, высвечивал эту надпись и умолкал. Сейчас же он гудел упорно, будто бы кто-то просто включил его в беззвучный режим.

А почему бы и нет? Вдруг Леха баловался, и шутки ради отключил звук? Даша поднялась с кресла, и побежала в соседнюю комнату. Телефон уже почти сполз со стола, и Даша подхватила его на самом краю, в ту же секунду поняв, что бежала зря. Очередной глюк, очередное fv, только вышедшее на новый уровень. Телефон вибрировал, но его экран был темен.

Даша нажала на «отмену». Никакой реакции. Нажала еще раз – без изменения. Телефон продолжал жужжать, не реагируя на нажатия кнопок. Разозлившись, она надавила на «принять звонок», и в ту же секунду экран ожил. По нему бежала надпись, словно номер входящего звонка.

Fv1fv2fv3fv5fv7fv11fv13

Смысла в ней было ровно столько же, сколько и в уже не раз виденном fv.

Вибрация телефона нервировала. Даше даже показалось, что у нее заболела голова. На миг она стала какой-то тяжелой, загудела в резонанс с телефоном… Она положила его обратно на стол, но звуки, издаваемые им при поползновениях по полированной поверхности, раздражали еще сильнее. Тупая, едва заметная, но все же ощутимая боль, зародилась внизу живота и поползла вверх, к и без того больным ребрам. Как-то отрешенно Даша подумала, что врач в скорой как-то уж очень быстро заглянул в ее глаза, и констатировал отсутствие сотрясения. Хотя откуда взяться сотрясению, если головой она ни обо что не билась.

Все закончилось также быстро и неожиданно, как началось. Телефон умолк, а и почти сразу же затихла и головная боль. Еще несколько секунд ныл живот, но потом, словно одумавшись, вернулся в нормальное состояние.

Определенно эти шутки телефона стали ее раздражать. Пора было пожаловаться Лехе, а еще лучше – Сергею, на то что «МедСота» стала пошаливать. Она вновь взяла в руки телефон – на секунду ей показалось что он немного нагрелся, но лишь на секунду – набрала номер Сергея, услышав в ответ лишь короткий писк. На экране выскочила надпись «Сбой сети». Попробовала еще раз – безрезультатно.

Вздохнув, она вернулась в зал, и набрала на городском рабочий телефон мужа. Занято… Набрала Сергею – тот же эффект. Разозлившись, набрала сотовый телефон сначала одного, потом другого. Вообще никакого эффекта. Короткий гудок в трубке, а затем – тишина. Кажется, шалил действительно не сам ее телефон, а сеть «МедСоты», при чем шалила очень основательно!

Даша набрала рабочий номер Жени. Наконец-то телефон отозвался длинными гудками, а затем женским голосом, сообщившим что попала она действительно в «Астроленд».

– День добрый. С Женей Аникиным соедините, пожалуйста.

– Его сегодня нет, и до понедельника не будет.

Вот это новость! С какой такой стати?

– А что случилось?

– Приболел, насколько я знаю…

Как это Женя мог чем-то приболеть, при том, что она свершено не в курсе, чем именно!

Попрощавшись, она набрала Женин номер. Трубку взяли только после восьмого гудка, когда Даша уже собиралась, было, положить трубку.

– Алле.

Голос у Жени был уставший, и немного сонный.

– И тебе алле, добрый человек.

– А, это ты… Рад тебя слышать. – в его голосе не было ни единой радостной нотки.

– Жень, с тобой что? Чего ты вообще дома, а не на работе?

– Да чувствую себя не очень. Спал плохо.

– Рановато в твоем возрасте с бессонницей маяться, ой, рановато!

– Как видишь, в самый раз. Но ты не волнуйся, я сегодня с вами еду. Может днем еще маленько посплю. Сейчас, вот, уснул, так сотовый этот дурацкий загудел.

– Сотовый? – Даша мысленно хмыкнула. Вот оно, воспетое десятками рекламных акций качество связи «МедСоты».

– Да шалит, зараза, выкинуть его надо. Уже, наверное, с неделю выводит мне на экран какую-то ерунду.

– fv? – спросила Даша.

– Точно, fv! А ты откуда знаешь?

– Да это не телефон, это «МедСота» шутит. У меня примерно то же самое, тоже постоянно это fv вижу.

– Ну хоть какая-то приятная новость! – впервые за этот разговор она услышала эмоции в Женином голосе. – А я уж собрался телефон в ремонт нести. А пару минут назад он еще гудеть начал… Вибрирует и вибрирует…

– Ты давай-ка, от ответа не уходи, – пожурила его Даша. – Чего бессонницей-то маялся?

– Да просто… Приболел я. Говорю же, сейчас на поправку пойду.

Интуиция не просто подсказывала, она кричала о том, что Женя что-то не договаривает. Но что? К тому же, не хочет говорить – его дело, не клещами же из него информацию тянуть?

– Ладно, лечись давай! Вечером за тобой заехать?

– Я что, враг вашему здоровью? Подберите меня под мостом, часов в семь. Если раньше поедете – свистните, я раньше выйду. Не будете же вы из-за меня через весь город ехать?

– Договорились… Или вообще, как оклемаешься – заезжай ко мне, а потом нас вместе Леша заберет.

– Вариант… Поживем еще пару часов – увидим.

Попрощавшись, Даша вновь взяла сотовый, и набрала Сергея. На сей раз телефон заработал, и более того, в нем раздались длинные гудки.

– Дашонок, извини, мне сейчас некогда. У нас тут сумасшедший дом!

– А что случилось?

– Вечером расскажу… Убегаю!

– Так и беги с трубкой у уха! Что случилось-то?

– Да вся контора на ушах стоит. Кто-то получил доступ к нашим ретрансляторам. У тебя несколько минут назад телефон звонил?

– Звонил.

– Так вот, он у ВСЕХ звонил. У всех наших абонентов, по всему Медянску! Выключи его, и больше не включай, пока я не дам отбой боевой тревоги. Не исключено, что кто-то таким образом рассылает вирус! Все, Даш, я тебе потом расскажу. Пока! Выключи телефон, пока он не скопытился!