Текст книги "Миллиардер-3. Конец игры"

Автор книги: Кирилл Бенедиктов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Между львами несли вахту двойники Валентина в белых косоворотках и с расписными подносами. На одних подносах стояли чарочки с водкой, на других – бокалы с вином и с шампанским. Из гостеприимно распахнутых дверей выплескивался на крыльцо теплый янтарный свет и доносилась негромкая музыка – клавесины и скрипки.

Андрей и Катарина поднялись по мраморным ступеням и вошли в дом.

К ним тут же подкатился кругленький мажордом, почему-то одетый в белоснежную форму морского офицера. Вид этой формы вновь вызвал у Андрея неприятные воспоминания – о самом первом дне их экспедиции, когда вся команда ледокола «Россия» выстроилась на палубе, приветствуя Чилингарова и его, Гумилева. Человека, который должен был подарить своей стране богатства арктического шельфа, а вместо этого погубил и терраформирующую станцию, и почти всех доверившихся ему людей.

–Прошу вас, Андрей Львович, – мажордом, слащавые манеры которого резко контрастировали с его мундиром, протянул Гумилеву лист плотной бархатистой бумаги с золотым тиснением. – Это программа вечера и карта поместья. Михаил Борисович сейчас в белой гостиной, она вот здесь, – пухлый палец с наманикюренным ногтем пополз по плану господского дома. – Прикажете проводить?

–Не нужно, – Андрей спрятал программу в карман. – Мы найдем дорогу сами.

Вечер был еще в самом начале. В большой белой гостиной, по углам которой поддерживали потолок бугрящиеся мышцами алебастровые атланты, собралось человек тридцать – они блуждали между заставленными снедью столами или сидели на мягких диванах, дегустируя благородные напитки. Расторопные официанты сновали между группами гостей, разнося бокалы с шампанским и разноцветные аперитивы. В дальнем конце зала играл маленький струнный оркестр.

Михаил Борисович Беленин стоял в центре гостиной, держа в руке квадратный бокал со скотчем. На его обрюзгшем лице, придававшем нефтяному магнату сходство с обиженным бульдогом, застыло выражение вежливой скуки. Компанию олигарху составлял высокий, похожий на испанца мужчина с длинными черными волосами. Под бежевым пиджаком от Кавалли у мужчины была надета черная футболка с надписью «KILL THE WHEEL», что в сочетании с бриллиантовой серьгой в ухе придавало ему вид внезапно разбогатевшего рок-музыканта.

Увидев Гумилева и Катарину, Беленин заметно оживился.

–Марго, – он приложился к ручке Катарины, продемонстрировав неожиданное знакомство с правилами великосветского этикета. – Ты все хорошеешь! Андрюша, дорогой, сколько лет, сколько зим!

Гумилева покоробил его фамильярный тон, но он постарался не выдать своего раздражения.

–Миша, – он пожал вялую холодную ладонь олигарха, – рад тебя видеть.

Это была ложь. Из всех спасшихся с «Земли-2» Беленина он хотел видеть меньше всех. Почему Мария фон Белов отпустила олигарха, он примерно догадывался. Тайной оставался лишь размер отступного, которое Беленин выплатил нацистам за свое освобождение, но такие детали не слишком интересовали Гумилева.

–Мы продолжим наш разговор позже. – Михаил Борисович с приклеенной к лицу улыбкой вполоборота повернулся к длинноволосому.

Тот кивнул, но не спешил уходить, откровенно раздевая взглядом Катарину.

–Так-с, – сказал он, протягивая Гумилеву смуглую руку. Пожатие у него оказалось на удивление энергичным.

–Простите? – недоуменно переспросил Андрей.

–Такс, – повторил «испанец». – Это мой nomme de guerre.

–Вы так любите собак?

Длинноволосый удивился.

–Собак? Не особенно. А вы, я полагаю, Андрей Гумилев?

–Андрей Львович, – поправил его Беленин.

–Опять это русопятство, – поморщился Такс. – Отчества – досадный пережиток проклятого прошлого. Надо избавляться от этого культурного провинциализма. Вы, я слышал, занимаетесь новыми технологиями?

–В основном, – сухо ответил Гумилев. – А вы?

–Экологический контроль, – со значением ответил длинноволосый. – Мониторинг и противодействие.

–Противодействие чему?

–Загрязнению окружающей среды, естественно. Кстати, как у вас обстоят дела с экологической безопасностью?

–Не беспокойтесь, все в порядке.

–Да? Впрочем, это всегда можно проверить.

–А зачем убивать колесо? – полюбопытствовала Катарина, разглядывая его футболку.

Темные глаза «испанца» блеснули.

–Колесо – символ технического прогресса. А прогресс губит природу. Вам ли не знать об этом, господа промышленники?

Беленин страдальчески вздохнул. Длинноволосый снисходительно взглянул на него.

–Ну, мы с вами еще увидимся. Enchanté, mademoiselle.

Он с достоинством поклонился Катарине и отошел к столу с напитками. Беленин скорчил смешную гримасу.

–Зеленые, – с отвращением произнес он. – Проклятый «Гринпис». Житья уже от них нет!

–Чем он так тебе досадил? – спросил Андрей.

–Они, эти экологи, хуже рейдеров, честное слово! Как ты думаешь, почему этого типа зовут Такс? Это от английского слова «Tax» – налог. Стоит хоть где-то нарушить экологические нормы, они уже тут как тут – грозят завалить исками. А подвязки у них всюду вплоть до Страсбурга, и юристы как на подбор с дипломами Кембриджа и Гарварда. Так что судиться с ними – себе дороже. Приходится отстегивать…

–Рэкет? – не сдержал улыбки Гумилев. – Как в веселые девяностые?

–Если бы! – вздохнул Беленин. – Тогда, если на тебя наезжали, можно было собрать свою бригаду, решить все по понятиям. А с этими акулами, – он кивнул в сторону Такса, с энтузиазмом накладывавшего себе на тарелку большую порцию осетрины, – только по закону. А это выходит куда дороже…

–Думаю, ты и с ним справишься, – сказал Андрей, беря с подноса бокал с рубиновым кампари. – У тебя, кажется, был ко мне какой-то разговор?

Беленин сразу посерьезнел, отчего стал еще больше похож на бульдога.

–Да, Андрюша, я обещал очень серьезным людям тебя с ними познакомить.

Он бросил взгляд на свой платиновый Breguet.

–Через полчаса в библиотеке. Это наверху. Предупреждать заранее ни о чем не буду, сориентируешься по ситуации, ты у нас мужик умный.

Гумилев еле сдержался, чтобы не ответить резкостью. После возвращения из Арктики Беленина как будто подменили. От былой холодной сдержанности не осталось и следа – теперь он обращался к Андрею исключительно на «ты» и так, словно они были добрыми друзьями. Возможно, виной тому были совместно пережитые во льдах приключения, но Гумилева подобное поведение олигарха только раздражало.

–Да, и вот еще, – Беленин кривовато улыбнулся, – наверх будут пускать не всех, а только тех, кто знает заветное слово – «Арктика». А сейчас прошу извинить, надо уделить толику внимания нашим уважаемым экспертам. Кстати, Марго, солнышко, в одиннадцать в синем кабинете играем в бридж. Ты составишь мне компанию?

Катарина улыбнулась.

–Если мой господин и повелитель меня отпустит.

–Там видно будет, – сказал Андрей.

Беленин отсалютовал им бокалом и не спеша, слегка переваливающейся утиной походкой направился к группе интеллигентного вида мужчин, с мрачной решимостью уничтожавших валованы с икрой. Гумилев узнал директора Института социального развития Игоря Пургенса и бывшего министра Евгения Гешефтмахера. Третьим был жовиального вида лысоватый толстяк в очках с золотой оправой; лицо его показалось Андрею знакомым, но он так и не смог вспомнить его имени. Увидев приближавшегося к ним Беленина, эксперты радостно заулыбались, однако продолжили пожирать валованы.

«Странно, – подумал Гумилев, – с чего Беленину пришло в голову приглашать этих нахлебников?»

Катарина взяла его под руку.

–Пройдемся, дорогой, – сказала она. – Мне кажется, здесь собралось не совсем обычное общество.

Она была права. Кроме той публики, которую Гумилев привык встречать на такого рода раутах, – бизнесменов, промышленников, крупных чиновников, светских львиц, – то тут, то там мелькали совсем другие лица. Андрей и Катарина прошли мимо седовласой старушки, чем-то неуловимо напоминавшей Надежду Константиновну Крупскую. Старушка была одета в длинное синее платье, зачем-то расшитое серебряными снежинками.

–Нет, нет, – громко втолковывала она своему собеседнику – пухлому молодому человеку с плутоватым выражением лица, – я вовсе не мать лидера российских геев, как ошибочно полагают многие, однако я очень уважаю его самоотверженную деятельность и была бы счастлива иметь такого сына. У нас в стране, к сожалению, ущемляют права геев и лесбиянок, и я, как старейшая правозащитница, выступаю за полное уравнивание их с так называемыми натуралами…

–То есть Коля – просто ваш однофамилец? – несколько разочарованно спросил молодой человек.

–Ну да! – несколько раздраженно ответила старушка. – А почему это вас так расстраивает?

–Да он мне, видите ли, денег должен, – молодой человек на глазах терял интерес к разговору, – я в нашем weekly его статью напечатал, про гомофобов во власти, а он обещал заплатить – и не заплатил…

–Не волнуйтесь, – успокоила его старушка, – такой отважный борец за права сексменьшинств просто не может быть нечестным человеком. Он, разумеется, выплатит вам обещанную сумму…

–Между прочим, три косаря евро, – буркнул молодой человек. – Из них полторы – главреду. Так вы ему точно не мать?

Старушка испуганно замахала на него руками.

В следующем зале вдоль стола, заставленного серебряными блюдами с различными деликатесами, прохаживался импозантный Борис Немцов, известный как несостоявшийся преемник Ельцина. За ним мрачной тенью следовал бывший лидер партии СПС Леонид Гозман. Время от времени Немцов, не оборачиваясь, говорил что-то Гозману – тот слегка подавался вперед, по-гусиному вытягивая шею, видимо, чтобы лучше расслышать. До Гумилева донеслись обрывки фраз: «либеральная башня», «те же пять процентов», «кому охота в Краснокаменске варежки шить».

–Добрый вечер, Андрей Львович, – поздоровался, подойдя откуда-то сбоку, черноволосый статный красавец с перстнем Йеля на пальце. – Вы меня не помните? Нас знакомили на приеме в посольстве Великобритании. Юрий Джихадзе, правозащитник.

–Помню, – сказал Гумилев, пожимая влажноватую руку. – Вы, кажется, получили тогда грант на съемки фильма о зверствах российских войск в Южной Осетии?

–Да, – поджал тонкие губы Джихадзе. – К сожалению, его так и не удалось закончить. Маловато фактического материала, все страшно засекречено. Минобороны и Генштаб наотрез отказываются предоставлять информацию… Если бы бюджет был побольше, можно было бы организовать постановочные съемки в Грузии – у меня там хорошие контакты. В связи с этим, Андрей Львович, у меня к вам предложение…

–Нет, – перебил его Гумилев. – Денег не дам. Попросите еще раз англичан, может, расщедрятся.

–Странно, – пробормотал Джихадзе, – а я думал, вы теперь с нами…

–Напрасно ты ему нагрубил, – сказала Катарина, когда правозащитник, бурча что-то себе под нос, удалился. – Он полезный человек, хотя и совершенно беспринципный. Таких лучше прикармливать и делать своими друзьями.

–Послушай, – Гумилев повернулся к спутнице, – откуда ты их всех знаешь? Особенно всякую мелюзгу вроде этих правозащитников?

Катарина сладко улыбнулась.

–Разбираться в людях – моя работа, дорогой. А этого Джихадзе я вижу впервые, просто кое-что смыслю в физиогномике.

–Ну, тогда опиши мне вот этого деятеля. – Андрей украдкой указал ей на седого худощавого старика в очках, за спиной которого маячили широкоплечие молодые люди в черных пиджаках. – Знаешь, кто это?

Катарина мельком взглянула на старика.

–Не имею понятия. Но похоже, что это какой-то литератор. В молодости вел довольно распутный образ жизни – это видно по складкам на его лице. Авантюрист. Сидел в тюрьме. Считает себя вождем, ему нравится вести за собой массы. Любит молоденьких девушек. Исповедует культ силы, окружает себя молодыми спортсменами, специалистами по боевым искусствам. Скандалист и эпатажник. Что-нибудь еще?

–Достаточно. – Гумилев покачал головой. – Ты и вправду не знаешь этого человека?

Она пожала плечами.

–Зачем мне тебя обманывать?

–В таком случае твои способности к физиогномике меня просто пугают. Попадание стопроцентное. Это Эдвард Лайм, известный писатель и политик. Лет двадцать назад он создал свою партию, куда вступала в основном молодежь. Такой, знаешь, политический экстремизм общества спектакля – они захватывали государственные учреждения, приковывали себя наручниками к дверям Думы, закидывали яйцами министров… Глупость, конечно, но романтически настроенные юноши и девушки шли за ним толпами. Знаешь, как говорят: кто не был в юности леваком, у того нет сердца, кто к старости не стал консерватором, у того нет ума.

–Судя по тому, что дураком он не выглядит, этот твой Лайм превратился в консерватора?

–Отчасти. Он отрекся от своего левачества и подружился с либералами. Теперь, как видишь, его приглашают к себе олигархи, хотя страсти к эпатажу он не утратил. Помнишь черную «Волгу» на парковке? Это его машина, он всюду на ней разъезжает, хотя вполне мог бы купить себе «Бентли».

В этот момент Лайм увидел кого-то и закричал, грозно размахивая надетым на вилку куском хамона:

–Ты и сюда пробрался, подлый наймит Кремля! Ты похоронил «Стратегию 31» своим соглашательством, иуда!

Андрей оглянулся, чтобы посмотреть, на кого обрушился гнев писателя, но увидел лишь поспешно удаляющуюся спину, обтянутую серым пиджаком. В отдалении мелькнуло еще одно знакомое лицо – популярный оппозиционный деятель Алексей Овальный, прославившийся разоблачением хищений в крупных сырьевых компаниях. Присутствие Овального на рауте у нефтяного магната Беленина казалось таким же нелогичным, как приглашение горничной из нью-йоркского отеля на день рождения к бывшему главе МВФ Доминику Стросс-Кану. Но Гумилев уже перестал чему-либо удивляться.

–Тебе пора. – Катарина слегка потянула Андрея за рукав. – Я посмотрела план, в библиотеку можно подняться вот по той лестнице. Когда освободишься, позвони мне на сотовый, я буду где-нибудь внизу.

Глава 7. Sovet нечестивых

Подмосковье, июль 2011

Посреди библиотеки (шкафы черного дерева, толстое стекло, золотое тиснение на кожаных корешках) стоял круглый стол и шесть стульев с высокими спинками. Когда Андрей вошел, толкнув створку тяжелой, словно бронированной двери, свободным оставался лишь один стул.

–Позвольте представить вам, господа, – Михаил Беленин сделал приглашающий жест, – Андрей Львович Гумилев, надежда и главный козырь российской модернизации. Андрей Львович, познакомься, это мои дорогие гости…

Он на мгновение замешкался (Андрею показалось, что он хочет показать пальцем) и слегка поклонился полному седовласому джентльмену в элегантной темно-серой паре.

–Советник посольства Соединенных Штатов Америки мистер Браун.

–Это честь для меня, – сказал советник на хорошем русском, пожимая руку Андрею. – Я весьма много слышал о ваших усилиях по развитию новых технологий в России.

–Польщен, – сухо ответил Андрей.

–Господин Барри Кальмаров, чемпион мира по шахматам.

Похожий на скучающего верблюда чемпион не соизволил оторвать свою задницу от стула, протянув руку через стол. Гумилев сделал вид, что не заметил руки.

–Павел Уткин, главный редактор «Московского курьера».

Бородатый Уткин показался Гумилеву то ли не совсем протрезвевшим после вчерашней пьянки, то ли уже успевшим дорваться до дармового алкоголя, который предлагали официанты в косоворотках.

–Очень приятно познакомиться, – слегка заискивающе произнес он. – Наша газета неоднократно писала о вас, Андрей Львович, и о достижениях вашей корпорации. Не дадите ли эксклюзивный репортаж для «Московского курьера»?

–Может быть, позже. – Андрей помнил, что три года назад «Московский курьер», смакуя пикантные подробности, писал об исчезновении Евы. Сухо кивнув журналисту, он обернулся к последнему участнику совещания: – А вы-то что здесь делаете?

–То же, что и вы, полагаю, – с достоинством ответил тот. – Решаю судьбы России.

Этот человек в свое время попортил Гумилеву немало крови. Возглавляемый им Центр политического прогнозирования, выполняя чей-то хорошо оплаченный заказ, вел против корпорации Гумилева необъявленную, но жестокую войну: публиковал «компрометирующие» Андрея материалы, устраивал «утечки информации», касавшиеся его бизнес-планов, организовывал круглые столы, на которых проекты корпорации подвергались жестокой критике со стороны целой своры ручных экспертов. Серьезного вреда вся эта мышиная возня причинить Андрею не могла, но раздражала сильно. В конце концов раздосадованный Гумилев поручил Саничу разобраться, кто стоит за кулисами этой кампании. Через несколько дней Санич доложил, что заказ сделан и оплачен высокопоставленным чиновником, которому Гумилев в свое время перешел дорогу, выиграв тендер на строительство наукограда под Нижним Новгородом. Тогда Андрей сделал несколько телефонных звонков и встретился кое с кем из своих друзей, вхожих в кабинеты первых людей страны. В результате заказ отменили, а чиновника без особого шума сняли с должности и отправили в далекую латиноамериканскую страну послом, причем ходили слухи, что он еще легко отделался. После этого директор Центра политического прогнозирования как ни в чем не бывало позвонил Андрею и, выразив искреннее восхищение проведенной комбинацией, предложил свои услуги по уничтожению репутации конкурентов. И был очень удивлен, услышав отказ.

–Итак, господа, – торжественно произнес Беленин, когда Гумилев наконец уселся на свой стул, – мы собрались здесь в честь одного весьма важного не только для меня лично, но, надеюсь, и для страны события. Несколько дней назад мне предложили возглавить новую демократическую коалицию, получившую название «Правая сила». Сегодня я принял это предложение, и через неделю съезд утвердит меня в должности лидера партии.

Советник американского посольства несколько раз вежливо хлопнул в ладоши. Уткин, Кальмаров и политтехнолог последовали его примеру.

«Так вот почему он пригласил всех этих клоунов, – подумал Гумилев. – Беленин решил рвануть в большую политику!»

–Либеральный путь для нашей страны – не самый легкий, – продолжал Михаил Борисович. – Исторически сложилось так, что русский народ, так же как и большинство других народов России, не питает склонности к индивидуальной свободе, которая так свойственна, например, англосаксам, – он опять слегка поклонился американскому дипломату. – Но для бизнеса, особенно для большого бизнеса, такого как нефтедобывающая промышленность, либеральная атмосфера необходима как воздух. Мы, крупные промышленники, занимающиеся добычей и продажей углеводородов, не понаслышке знаем, как тяжело бывает договориться с нынешней властью, тяготеющей к авторитарному стилю правления. Поэтому главной политической задачей нашей партии должно стать изменение атмосферы в стране. Вернем нашему народу традиционные ценности частного предпринимательства, уважения к частной собственности и опоры на собственные силы! Самобытный и тороватый народ наш не замедлит ответить на эти реформы всплеском производственной активности…

«И ради этого меня так зазывали сюда? – подумал Гумилев удивленно. – Стоило ли огород городить? Весь этот бред я мог и в Сети прочесть».

–Ну и конечно, отношения с нашим главным стратегическим партнером, США, – олигарх улыбнулся и поклонился советнику. – Сейчас они переживают не лучшие времена… «перезагрузка» то и дело превращается в «перегрузку». Но если мы придем к власти, первое, что мы сделаем, – это освободим наши отношения от той накипи, которая мешает нормально работать!

–Прекрасно, – белозубая улыбка мистера Брауна казалась неестественной, как у пациента, садящегося в стоматологическое кресло и пытающегося убедить и себя, и других, что все происходящее с ним – совершеннейший пустяк. – В этом случае можете считать, что поддержка Соединенных Штатов вам обеспечена.

–Не сомневайтесь, господин советник, – заулыбался и Беленин, – мы сумеем правильно выстроить политику по отношению к вашей великой стране.

Гумилев отметил, что прекрасно владеющий русским Браун специально ввернул оборот «можете считать». Таким образом, он не пообещал Беленину поддержку, а лишь разрешил на нее надеяться.

–Сколько процентов вы намерены получить на выборах? – поинтересовался Кальмаров. – Пять, семь? Возможно, этого хватит, чтобы пройти в Думу, но парламентское большинство принадлежит «Единой России». Вы ничего не сможете сделать!

Беленин неприязненно посмотрел на чемпиона.

–Мы получили определенные гарантии, – сказал он, ткнув пальцем куда-то в потолок. – Осенью страну ждут социальные волнения, по сравнению с которыми забастовки в Пикалево покажутся пикником на лужайке. В этих условиях…

–В этих условиях русское быдло проголосует за коммунистов, – грубо прервал его Кальмаров. – А демократов начнут вешать на фонарях.

–При всем уважении, – поморщился Уткин, – колумнисту такой уважаемой газеты, как «Уолл-Стрит Джорнал», стоило бы выбирать более политкорректные выражения.

Шахматист метнул на Уткина свирепый взгляд, но тут в разговор вмешался политтехнолог:

–Разработанная нами компьютерная модель показывает, что в случае общественных волнений этой осенью значительная часть молодежи поддержит демократическую партию. При условии, конечно, что во главе этой партии будет стоять харизматичный и популярный лидер.

Коренастый, с бульдожьей физиономией, Беленин вряд ли подходил под это определение, но Гумилев прекрасно знал, что имиджмейкеры и телевизионщики способны сделать харизматическую личность даже из обезьяны.

–Многое, конечно, зависит от вас, господа, – политтехнолог обвел сидевших вокруг стола многозначительным взглядом. Андрею почему-то вспомнился Остап Бендер, собирающий деньги для «гиганта мысли и отца русской демократии» с деятелей старгородского подполья. – От нашей прессы мы ждем вдумчивой и последовательной информационной поддержки.

Уткин важно кивнул.

–Вы, Барри Кимович, как человек, близкий к определенным влиятельным кругам на Западе, могли бы замолвить словечко за новую демократическую партию в Бильдебергском клубе и «Бнай-Брит».

–Я, конечно, мог бы, – надменно проговорил шахматист, – однако что я с этого буду иметь? Возможно, если партия выдвинет мою кандидатуру на президентских выборах 2012 года…

–Вопрос о президентских выборах мы рассмотрим позднее, – уклонился от ответа политтехнолог. – Что же касается вас, уважаемый Андрей Львович, то ваша помощь могла бы стать поистине неоценимой…

–Когда я слышу слово «неоценимая», то понимаю, что к сумме, которую просят у меня обычно, будет пририсован еще один ноль, – сказал Гумилев.

Политтехнолог поморщился.

–Речь не о деньгах, Андрей Львович, или, во всяком случае, не только о них. Вы занимаетесь новейшими технологиями, в том числе и информационными. Для грядущей революции эти технологии так же необходимы, как, прошу прощения за столь грубую аналогию, типография «Правды» для большевистского переворота.

–Вы сказали – «революции»? – нахмурился Уткин. – Мне казалось, речь идет о мирном парламентском процессе.

–Понятие «революция» сейчас носит совсем иной смысл, нежели раньше, – снисходительно объяснил политтехнолог. – Возьмем хотя бы события на Украине в 2004 году или революцию маков в Киргизии. Кстати, сейчас наши американские друзья, – он слегка поклонился Брауну, – пробуют новую модель революции в переживающей экономический кризис Белоруссии – она называется «революция через социальную сеть». Молодежь организуется через интернет-сообщества, такие как «ВКонтакте», отдельные группы поддерживают между собой мобильную связь и могут очень оперативно сливаться в огромные толпы. Если эта технология оправдает себя в Минске, мы применим ее и здесь.

–И все-таки, – прервал его Гумилев, – чего вы хотите от меня?

–Помощи в организации социальных сетей и защиты каналов связи от репрессивных мер со стороны государства. Вероятно, в условиях социальных волнений правительство будет отключать оппозиционные сайты и усилит цензуру в Интернете. Специалисты вашей корпорации могли бы создать дублирующие сети и разработать методики борьбы с цензурой. Если оппозиционная молодежь будет вооружена новейшими технологиями, ни милиция, ни ФСБ ничего не смогут этому противопоставить.

–Очень неплохо зарекомендовала себя технология «Блэкберри», – мягко перебил политтехнолога Браун. – Знаете, что это такое?

Гумилев кивнул.

–Сеть элитных смартфонов для бизнесменов, заинтересованных в том, чтобы сохранять свои переговоры в тайне. Но в России эта технология запрещена.

–Полагаю, вам не составит труда создать российский аналог «Блэкберри». Назовите ее, скажем, «Черника». – Советник добродушно рассмеялся.

–Ну и, разумеется, финансовая поддержка тоже будет нелишней, – поспешил добавить Беленин. – Политика – дело дорогое, один я расходы на выборы не потяну. Надо будет всем ребятам скинуться. С Фрикманом и Пороховым-Куршавельским я уже говорил, они не против. Надо будет еще Кисина потрясти, а то как на первую строчку в списке «Форбс», так он тут как тут, а как на демократию отстегнуть, так его днем с огнем не сыщешь.

–А что же господин Абрамович? – поинтересовался советник.

Беленин замялся.

–Роман, боюсь, в этом деле участвовать не будет. Ему и так хорошо – сидит у себя в Лондоне, что ему о судьбах России думать?

–При необходимости, – серьезно сказал Браун, – мы сумеем убедить господина Абрамовича, что о судьбах России можно думать даже в Лондоне. Теперь я хотел бы кратко обрисовать позицию моей страны относительно ваших будущих выборов.

«Пожалуй, начинается самое интересное», – подумал Гумилев.

–Соединенные Штаты заинтересованы в том, чтобы Россия двигалась дальше по тому пути, который она сама избрала в 1991 году и с которого она, к сожалению, свернула после ухода Бориса Ельцина с поста президента. Поэтому мы хотели бы, чтобы партия, главой которой в скором времени станете вы, Михаил Борисович, не просто приняла бы участие в политической жизни страны, а стала бы базой для демократического кандидата на выборах 2012 года.

–Вот это правильно, – ввернул Кальмаров, преданно глядя на американца.

–Теперь о том, кто может стать таким кандидатом, – продолжал Браун, не обращая на шахматиста внимания. – Сейчас в вашем обществе самый больной вопрос – кто пойдет на выборы: Путин или Медведев, а может быть, и тот и другой сразу. Скажу без обиняков, господа: для Соединенных Штатов оба эти варианта неприемлемы.

–Как, – удивился Уткин, – даже Медведев? Он ведь либерал!

–Весьма умеренный, – отрезал советник. – Разумеется, если сравнивать его с Путиным, бывшим офицером КГБ, то Дмитрий Анатольевич более близок западному человеку. Во всяком случае, он не позволяет себе ностальгировать по временам Советского Союза, тогда как Путин показал свое истинное лицо, назвав распад СССР «величайшей геополитической катастрофой». Но этого, увы, мало. Медведев слишком уважает Путина, слишком тесно связан с ним… как это сказать правильно? Да, есть такое русское слово – духовность. Так вот, духовная связь между ними слишком сильна. Возможно, это хорошо для отношений между президентом и премьером, но для США – нет.

Он покрутил в руках бокал с виски.

–Да и эта модернизация, о которой постоянно говорит Медведев… Поймите: вам, русским, модернизация не нужна, более того, она может оказаться губительной для вашей страны. Любая попытка догнать и перегнать Запад обернется для России или неконтролируемым воровством, или огромной кровью, как при Сталине или Петре Первом. Ваш козырь – углеводороды, на него и нужно делать ставку. Бог подарил России крупнейшие запасы нефти и газа – зачем вам тратить время и силы на то, чтобы сравняться с Западом в области высоких технологий? Позвольте мне говорить с вами откровенно: у ваших рабочих все равно никогда не будет такого трудолюбия, такой профессиональной культуры, какая на Западе выковывалась столетиями господства протестантской этики, – пусть лучше они обслуживают трубопроводы. Конечно, рано или поздно запасы нефти и газа истощатся, однако у вас есть своего рода неисчерпаемая кладовая. Я имею в виду, господа, месторождения на арктическом шельфе.

При этих словах Гумилев вздрогнул.

–Вы все знаете, какие запасы углеводородов таятся под холодными водами Северного Ледовитого океана. Это нефтяное Эльдорадо, господа. В этом смысле России повезло больше, чем какой-либо иной стране мира. С другой стороны, эти баснословные богатства еще нужно достать со дна океана, а с этим у вас могут возникнуть проблемы. Проще говоря, вы не обладаете сейчас необходимыми технологиями, чтобы извлечь нефть с шельфа и обеспечить ее транспортировку туда, где ее можно будет продать.

–Вы противоречите сами себе, – заметил Андрей. – Если мы будем развивать новые технологии, эта проблема будет решена автоматически.

Браун благосклонно посмотрел на него.

–Да, безусловно. Но сколько времени и сил вам на это потребуется? Возможно, месторождения Сибири иссякнут гораздо раньше, чем вы научитесь добывать нефть со дна Северного Ледовитого океана с выгодой для себя. Я предлагаю другой путь, более легкий и короткий. Если деловые люди России помогут демократическому кандидату, которого поддержат США, сесть в кресло президента страны, мы отменим поправку Джексона–Вэника и поделимся с вами необходимыми технологиями. Наши инвесторы вложат большие деньги в развитие месторождений на арктическом шельфе… разумеется, под определенные гарантии.

–Что за гарантии? – осторожно поинтересовался Беленин.

–Прежде всего, долевое участие американских нефтедобывающих компаний в этом бизнесе. Хорошо известная вам, Михаил Борисович, компания «Уорвик Петролеум» будет первой в этом списке. Вы получаете технологии добычи арктической нефти, мы – часть прибылей. Это справедливая сделка, господа.

–Более чем справедливая, – кивнул Барри Кальмаров. – Но кто же будет тем кандидатом, которого поддержат Соединенные Штаты?

Американец сочувственно улыбнулся.

–Вы знаете, Барри, я давний поклонник вашего шахматного таланта и не пропускаю ни одной вашей колонки в WSJ.Мне лично бы очень хотелось, чтобы таким кандидатом стали вы. Но, к сожалению, я не уполномочен принимать решения – я только транслирую мнение, выработанное на, если позволите мне так выразиться, нашем совете директоров. Вы знаете, о ком я говорю.

Шахматист заметно поскучнел.

–Так вот, мнение это – впрочем, не окончательное – заключается в том, что идеальным кандидатом в президенты России от демократической оппозиции должен стать человек, не замеченный в тесных контактах со старыми либералами. Хорошо, если коньком его предвыборной программы станет борьба с коррупцией. Слава богу, для этого в вашей стране оснований предостаточно. Пара громких выигранных дел – а наши юристы ему в этом помогут, – и популярность этому парню обеспечена.

–А! – вскричал вдруг Кальмаров обиженно. – Так вы Лешку в президенты толкаете! Он же фашист, он с ДПНИ якшается! Его Израиль никогда не примет!