Текст книги "Языческие божества Западной Европы. Энциклопедия"
Автор книги: Кирилл Королев
Жанр:
Энциклопедии
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
«Кали широко почитают в Индии как богиню ужаса, особенно к ней привержены представители низших классов. К ее культу можно возвести большинство демонических танцев, мрачных обрядов и непристойных церемоний, которые практикуются в Индии в низших слоях общества. Кали ублажают, принося в жертву животных и птиц. Считается, что некогда ей предлагались и человеческие жертвы» (Томас). Среди поклонников Кали – секта тхугов (душителей), обряды которых, в частности, показаны в фильме С. Спилберга «Индиана Джонс и Храм судьбы».
Достаточно подробное описание секты тхугов приводит в своем «этнографическом» романе «В дебрях Индии» известный французский романист Л. Жаколио: «В Европе рассказывали множество самых нелепых басен относительно мрачной касты тхугов, которая в настоящее время насчитывает очень мало приверженцев. Тхуги составляют, собственно, не касту, а религиозную секту, в которую принимают людей всех каст Индии, начиная от последнего шудры до брахмана, за исключением парий, которые принадлежат к касте неприкасаемых и считаются отбросами человечества. Мусульманское нашествие хотя и не могло совершенно уничтожить их, все же принудило поклонников Кали приносить свои кровавые жертвы втайне среди пустынных мест. Ужас, который они внушали всем, был так велик и они так ловко умели скрывать свое местопребывание, что англичане в течение ста лет своего владычества не подозревали даже о существовании такой секты. Тхуги научились прятаться более тщательно и по-прежнему продолжают праздновать каждый год знаменитую пуджу, или великий праздник Кали, который является в настоящее время единственной церемонией культа, отправлявшегося в течение столетий. Тхуга нельзя отличить ни по каким признакам: он может быть вашим соседом, другом, родственником, и вы не будете этого знать. В один прекрасный день он вступает в секту и затем каждый год с помощью знаков, понятных только ему, получает таинственные уведомления о том, что в такой-то час, в такую-то ночь и в таком-то месте будет совершено кровавое жертвоприношение. Место для этого всегда выбирается в каком-нибудь мрачном лесу, в развалинах древнего храма, в пещерах или же в уединенном доме, принадлежащем одному из их вождей. Это место никогда не освещается ярко, чтобы посвященные, мужчины и женщины, не могли узнать друг друга; одна только коптящая лампочка бросает зловещий свет на алтарь, где приносятся жертвы. Обычно их бывает восемь-десять и более; предпочитается четное число. Обнаженные, они привязаны к столбу и ждут своей очереди. Жрец вскрывает тело одним ударом огромного ножа, вытесанного из камня, ибо металлический нож считается непригодным, а затем погружает руки в дымящиеся внутренности, как это делали древние гаруспики и авгуры, и начинает целый ряд предсказаний. Каждый зритель может подойти и задать оракулу свой вопрос; сердце и внутренности сжигаются потом на треножнике. Когда последняя жертва будет убита, когда последний крик прозвучит под мрачными сводами, тогда лампа гаснет и начинается оргия, описать которую не решится ни одно пристойное перо. Затем участники этих отвратительных собраний уходят, крадучись, домой и не думают о них до будущего года».
Подобно Шиве, Кали наслаждается танцем. Однажды она начала танцевать и забыла обо всем на свете. Веселье танца наполнило ее безумием, и все три мира оказались на грани разрушения. Когда бы не Шива, который лег перед ней и о которого она споткнулась, гибель вселенной была бы неизбежна.
Завершая рассказ о Шиве, вернемся немного назад – к индуистской триаде и к спору Вишну и Шивы за первенство в Тримурти. Индуистский пантеон включает в себя «производное» божество Харихара, которое является комбинацией Вишну (Хари) и Шивы (Хара). Упоминания об этом божестве впервые встречаются в пуранах. Согласно пураническому мифу, Лакшми и Дурга выясняли, чей муж более велик, и Вишну, чтобы доказать им свое превосходство, вошел в тело Шивы; так возник Харихара. По другой версии мифа, Шива однажды попросил Вишну превратиться в прекрасную женщину и, когда это случилось, воспылал к ней страстью. Вишну немедленно принял свой обычный облик, но возбужденный Шива обнял его так крепко, что их тела слились. С тех пор Вишну и Шива существуют в неразрывном единстве.
Индуистский пантеон включает в себя ряд божеств, неизвестных ведам, – Кубера, Карттикея, – и даже таких персонажей, которые не признавались в ведах богами, – это прежде всего относится к властителю царства мертвых Яме.
В «Ригведе» Яма – еще смертный, сын Вивасвата, его имя встречается в перечислениях богов, но сам он богом нигде не называется. Чаще всего веды именуют Яму «правителем мертвых»; по «Ригведе», он был первым, кто умер, и тем самым открыл для других людей путь смерти. Когда Яма умер, его сестра Ями[45]45
Ригведийский гимн рассказывает, что Яма предложил Ями кровосмесительную связь, чтобы обзавестись потомством, но Ями отказалась, ссылаясь на кровное родство. Исследователи видят в этом гимне вариант архаического близнечного мифа о прародителях человечества и сравнивают миф о Яме и Ями с иранским мифом о близнецах Йиме и Йимаке, первопредках людей. По замечанию П. А. Гринцера, «в ведийской трактовке, отражающей сравнительную зрелость этических и религиозных воззрений, инцест отвергается и осуждается».
[Закрыть] долго оплакивала брата и повторяла: «Только сегодня он умер» (ночи в ту пору еще не существовало); боги, желая утешить Ями и даровать ей забвение, создали ночь. Согласно «Яджурведе», Яма упорно добивался бессмертия, и в конце концов боги были вынуждены признать его «таким же, как мы»; Агни уступил Яме загробный мир, а сам стал жрецом богов.
Яма – не только правитель загробного мира, но и судья умерших, поэтому его нередко называют Царем справедливости и даже отождествляют с богом Дхармой (олицетворением закона). Власть Ямы простирается не только на мир мертвых, но и на мир живых.[46]46
В иранской традиции Яме соответствует Йима, первый земной царь и владыка загробного мира. Согласно «Видевдат», Йима правил людьми в пору «золотого века», когда люди были бессмертными и жили в изобилии и благополучии. По прошествии времени он «соблазнился злой мыслью» и был за это низвергнут в ад, то есть стал первым, кто умер.
[Закрыть]
Владения Ямы расположены на юге и отделены от мира живых кровавой рекой Вайтарани. В «Махабхарате» рассказывается о путешествии в преисподнюю демона Раваны, который увидел там следующую картину: «В кровавой реке Вайтарани, испуская жалобные вопли, плавали грешники, расплачивающиеся муками за совершенные при жизни злые деяния. На берегах той реки другие грешники, погруженные в раскаленный песок, претерпевали ужасные страдания. Там росли деревья с шипами и мечами вместо листьев, и те мечи и шипы кололи и резали тела грешников. Жестокие слуги Ямы мучили несчастных огнем и острыми копьями, их грызли собаки и поедали черви, и Равана увидел там сотни и тысячи обреченных на страдания, мучимых голодом и жаждой, бледных, исхудавших, покрытых грязью и кровью и громко вопящих от боли. Но там же, в обители Ямы, Равана увидел души добродетельных, наслаждающиеся в красивых чертогах сладкозвучной музыкой и пением, ласками прекрасных дев и обилием риса, молока и всяческих яств» (Эрман).
Как докапала Яма считается хранителем юга. Бог богатства Кубера ведет свой род от великого риши Пуластьи; поначалу боги не хотели признавать его равным себе, но аскетическими подвигами Кубера убедил Брахму в том, что достоин быть причисленным к пантеону. Как говорится в пуранах, «у Брахмы был рожденный из головы сын Пуластья, у которого также был сын, рожденный из головы, по имени Вайшравана (Кубера). Последний покинул своего отца и отправился к своему деду Брахме, который в награду за это сделал его бессмертным и назначил богом богатства со столицей на острове Ланка и колесницей Пушпака, чтобы передвигаться по воздуху».
В «Рамаяне» рассказывается, что сводный брат Куберы демон Равана изгнал Куберу с Ланки. Тогда бог поселился в Гималаях, где божественный строитель Вишвакарман возвел ему город Алака.
Изображают Куберу человеком с огромным животом, двумя руками и тремя ногами; у него восемь зубов и один глаз – второго он лишился за то, что подглядывал за супругой Шивы Деви.
Кубера считается одним из локапал, хранителем севера. Его жена Риддхи – олицетворение процветания, его слуга Манибхадра – покровитель торговли.
Еще один «новичок» индуистского пантеона – Карттикея, или Сканда, бог войны и покровитель воров. По одной версии мифа, его родителями были Агни и богиня жертвоприношения Сваха. «Махабхарата» гласит, что Сваха воспылала страстью к Агни, но не встретила взаимности, ибо Агни снедало вожделение к женам семи великих риши. Тогда Сваха приняла образ одной из этих жен – и добилась своей цели, после чего взяла семя божества, обернулась птицей Гарудой, улетела на высокую гору и бросила семя в золотой сосуд. Она еще пять раз меняла облик и всякий раз сходилась с Агни и затем бросала семя в сосуд. Некоторое время спустя из этого сосуда и родился Сканда.
По другой версии мифа, Сканда – сын Шивы и Парвати, рожденный божествами в исполнение предсказания о том, что только сыну Шивы суждено убить демона Тараки. При зачатии Сканды семя Шивы упало в огонь, но Агни не смог удержать его и бросил в небесную реку Гангу; та отнесла семя на гору Химават, где и родился Сканда и где его воспитывали шесть Криттик (Плеяды), отсюда его второе имя – Карттикея.
Свое предназначение – умерщвление Тараки – Сканда осуществил, когда ему исполнилось всего семь дней от роду.
В Южной Индии Сканду отождествляют с богом войны Муруганом и почитают под именем Субрахманья («расположенный к брахманам»).
Другой сын Шивы – слоноголовый Ганеша, «самое почитаемое божество Индии после Вишну, Шивы и их жен» (Томас). Ганеша – бог предусмотрительности и мудрости, устранитель препятствий; как писал английский исследователь Э. Мур: «Если индус строит дом, то пред этим он ублажает изображение Ганеши и устанавливает его на самом месте строительства или неподалеку; если он пишет книгу, то уже в самом начале отдает должное Ганеше, поскольку тот является покровителем буквально каждого письменного знака. Отправляясь в путешествие, он молит Ганешу о покровительстве, и для удобства путников его изображение часто помещают на обочинах дорог, особенно на перекрестках. Фигуру бога благоразумия обычно можно видеть над магазином или банком. И сверх всего прочего, в индуистском пантеоне, возможно, нет божества, к которому бы столь часто прибегали и которое можно было бы столь часто видеть».
В ведах Ганеша не упоминается, в пуранах же приводится сразу несколько вариантов мифа о рождении этого божества. По первому варианту, Ганеша – сын Парвати, которая однажды взяла масло и притирания и, соединив их с выделениями тела, придала им форму человека, а затем окропила ее водой из Ганги. Шива несказанно удивился при виде Ганеши, который вдобавок преградил богу дорогу к Парвати. Разгорелась ссора, и разъяренный Шива отрубил Ганеше голову. Позже, желая утешить Парвати, он приставил к обезглавленному телу голову слона – первого живого существа, оказавшегося поблизости.
По другому варианту мифа, Ганеша – сын Шивы, который возжелал породить существо, «способное препятствовать совершению недолжных деяний». Из сияния божественного лица появился юноша, «настоящий второй Рудра», красота которого заставила Парвати проникнуться ревностью. Она прокляла сына Шивы: «Ты не будешь оскорблять мой взор своей юношеской красотой; обрети слоновью голову и огромный живот!» В «Варахапуране» рассказывается, что Шива утешил сына, назвал его Ганешей и сказал: «От тебя будет исходить успех и разочарование, и велико будет твое влияние среди богов, в жертвоприношениях и во всех делах. Поэтому тебе первому будут поклоняться и тебя первого будут призывать по любому поводу, а цели и молитвы того, кто уклонится от этого, не будут иметь успеха».
В большинстве своем божества индийского пантеона антропоморфны, то есть предстают в человеческом облике, пускай даже фантасмагорическом (многорукость, многоликость и т. п.), однако среди них встречаются и зооморфные боги, чей постоянный облик – это облик животного. Таковы прежде всего ваханы – ездовые животные старших богов: слон Айравата (вахана Индры), бык Нандин (вахана Шивы), орел Гаруда (вахана Вишну) и т. д.; затем следует упомянуть «животные» аватары Вишну и Шивы, волшебную корову Сурабхи, исполняющую любые желания своего владельца; особое место среди божественных животных занимает царь обезьян Хануман, сын бога ветра Ваю, открывший герою Бхиме учение о четырех югах. Хануману поклоняются как наставнику в науках и покровителю деревенской жизни. Он обладает чудовищной силой; согласно мифу, сразу после рождения он пытался съесть солнце, но Индра поразил обезьяну в челюсть своей ваджрой, в связи с чем Хануман и получил свое имя («имеющий разбитую челюсть»).
Предания о Ханумане составляют значительную часть эпического цикла «Рамаяны».
Что касается пантеона иранского, он, как упоминалось выше, сложился в доавестийский период. Его составили те самые духи-майнью, которым поклонялись древние иранцы и которых они превозносили «до такой степени, что они могли действительно называться божествами» (Бойс). Среди этих майнью были божества культа (Атар, Хаома, Гэуш-Урван), «природные боги» (Асман, Зам, Хвар, Мах, Вата и Вайю), божества-покровители мира (Харахвати, Тиштрия); особое место в пантеоне занимали три величайших майнью – Митра, Варуна (в его иранской «ипостаси»[47]47
М. Бойс отождествляет иранского Варуну с Апам-Напатом – благим божеством воды, имевшим соответствие в индийской мифологии (ведийский Апам Напат).
[Закрыть]) и Ахура-Мазда. Только этих трех богов называли ахурами, то есть «владыками».
Ахура-Мазда (или Мазда, как нередко именует его «Авеста» еще до религиозной реформы Заратуштры признавался верховным божеством иранского пантеона, причем в отличие от других мифологических традиций индоевропейцев (индийской, греческой, римской, скандинавской, балто-славянской), в которых верховным богом выступал громовержец, иранское божество представлялось богом-жрецом; по замечанию Л. А. Лелекова, иранцы «подчеркивали духовность его сущности и действий. Он творит мир усилием или посредством мысли и требует себе чисто духовного поклонения, молитвы перед священным огнем». М. Бойс добавляет: «Ахура-Мазда в представлении верующих ни с какими природными явлениями не связывается, но является воплощением мудрости, которая должна управлять всеми действиями и богов, и людей».
Заратуштра своей реформой довел возвеличивание Ахура-Мазды до логического финала: он признал Мазду единственным несотворенным божеством, предвечным первоначалом всего сущего. В «Гатах» пророка говорится:
Святым Духом и Доброй Мыслью
По Истине и делами и речами
Ему дадут Целостность и Бессмертие:
Мудрый властью – Благочестием Господин.
Для Духа Святейшего здесь наилучшее
Языком-словами, в согласии с Доброй Мыслью,
Руками-делами, в Благочестии, будет делать
С одною думою: «Он отец Истины – мудрый».
Так Святым Духом, о Мудрый Господь,
Преподал причастному Истине, что же есть наилучшее, —
Противу твоего одобрения наделяет злокозненный
Этот /мир/ делами, он, живущий по Злой Мысли.
Согласно «Бундахишн», при сотворении мира Ахура-Мазда создал себе помощников – благих божеств Амеша Спента (букв. «Бессмертные Святые»). Это Святой Дух Спента Майнью, Добрая Мысль Воху Мана, Лучшая Истина Аша Вахишта, Благая Власть Хшатра Вайрья, Святое Благочестие Спента Армайти, Целостность Хаурватат и Бессмертие Амертат. В «Яшт» о них сказано:
Семеро единодушных,
Семеро единогласных,
Семеро единовластных,
Имеющих мысль, и слово,
И дело одно и то же,
И одного родителя,
И одного повелителя —
Ахура-Мазду Творца.
Видящих душу друг друга
В думах о мысли благой,
В думах о слове благом,
В думах о деле благом…
Летящих по светлым путям,
Ведущих их к возлияньям.
Творений Ахура-Мазды
Они – творцы, созидатели,
Создатели, и хранители,
И стражи, и покровители.
Воху Мана считался покровителем домашнего скота, Аша Вахишта – покровитель огня, Хшатра Вайрья покровительствует металлам, Армайти – земле, Хаурватат – воде, Амертат – растениям. Спента Майнью покровительствует человеку. Согласно мифу, Заратуштра общался поочередно с каждым из Амеша Спента в различных местностях Ирана и получал от них наставления в зороастрийской вере.
По замечанию М. Бойс, «Зороастр учил, что Маинйу этих добродетелей и качеств входили в доброго человека и покидали его, если он склонялся ко злу, но постоянно они сосуществовали с Ахура-Маздой… Пророк связывал эту идею семиричных божеств с семью творениями, соединяя таким уникальным образом материальное с нематериальным».
Впрочем, сам Заратуштра, если судить по «Гатам», не признавал Амеша Спента в качестве «самостоятельных» божеств; он видел в них, вероятно, своего рода аллегории благих качеств Ахура-Мазды. Для него не существовало других богов, кроме Мазды, поэтому он отвергал и древних индоиранских божеств (Митру, Индру, Харахвати, Веретрагну), причисляя их к дэвам. При этом, как пишет И. В. Рак, «культы старых богов, отвергнутых Заратуштрой, в народе никогда не прерывались и вскоре /после смерти пророка/ были приняты самими зороастрийцами, которые для этого ввели в теологию специальное понятие язаты – „достойные почитания“. Оно встречается уже в „Семиглаве“, но только применительно к Ахура-Мазде, в „Младшей Авесте“ же язатами именуются все старые отвергнутые боги, кроме Индры и еще нескольких. Авестийские тексты… приписывают язатам иерархическое положение более низкое по сравнению с божествами Амеша Спента».[50]50
«Семиглав», иначе «Ясна семи глав», – семь коротких молитв, прославляющих Ахура-Мазду и Амеша Спента. «Младшая Авеста» – собрание авестийских текстов, составленное в правление Сасанидов (IV в. н. э.).
[Закрыть]
Среди язатов особое положение занимает Митра – божество договора и клятвы, хранитель закона и порядка, установленного Ахура-Маздой. Вдобавок Митра – бог солнца; когда он совершает путь по небу на своей огненной колеснице, его сопровождают братья – бог справедливости Рашну и бог послушания Сраоша, колесницей правит богиня изобилия и удачи Аши, а богиня Даэна (божество зороастрийской веры) прокладывает путь. В «Яшт» о Митре говорится:
И смертного нет в мире
С такой дурною мыслью,
Чтобы была сильнее,
Чем Митры мысль благая.
И смертного нет в мире,
Чтобы дурное слово
Сильнее молвил, чем бы
Благое слово Митра.
И смертного нет в мире,
Чтобы дурное дело
Сильнее сделал, чем бы
Благое дело Митра.
И смертного нет в мире,
Чей разум был бы больше,
Чем разум прозорливый
Божественного Митры.
И смертного нет в мире,
Чтоб так же чутко слышал
Обоими ушами,
Как слушит чуткоухий,
Тысячеумный Митра —
Он видит всех лжецов.[51]51
«Михр-яшт», перевод И. М. Стеблин-Каменского.
[Закрыть]
Еще Митра почитался как бог войны, сражающийся на стороне праведных и карающий отступников от веры и нарушителей клятвы. Его свиту составляли божества, так или иначе связанные с договором и клятвой: Айрьяман (дружба), Арштат (справедливость), Хамварати (доблесть), Хварана (слава истины).
Рядом с Митрой стоит и Веретрагна – бог победы, вероятно, заменивший собой в авестийском пантеоне отвергнутого Заратуштрой Индру (этимологически имя Веретрагны восходит к эпитету Индры Вритрахан, то есть «победитель Вритры»). В том же «Яшт» говорится, что Веретрагна в облике кабана выступает на поле брани впереди Митры.
Что касается Индры, Заратуштра, по замечанию М. Бойс, отверг это арийское божество из-за его «аморальности», недостойной благих богов. Ведь «Индра аморален и требует от своих почитателей лишь обильных приношений, за которые он щедро вознаграждает их материальными благами». Один из гимнов «Ригведы» хорошо показывает разницу между «аморальным» Индрой и «нравственными» божествами, в данном случае – Варуной:
/Варуна/
Мне изначально принадлежит царство, владыке
Всех сроков жизни – как (знают) о нас все бессмертные.
Боги следуют решению Варуны.
Я правлю народом, чье тело наилучшего вида.
/Индра/
Меня призывают мужи с прекрасными конями,
жаждущие награды,
Меня – когда они окружены в сражении.
Я устраиваю состязание, я, щедрый Индра.
Обладая превосходящей силой, я вздымаю пыль.
Я совершил все эти (подвиги).
Никакая Божественная сила не остановит меня,
не знающего (равного) соперника.
Когда опьянят меня соки сомы, когда – гимны,
Оба безграничных пространства боятся (меня).
Видимо, именно эта «опьяненность» Индры и заставила Заратуштру исключить его из числа язатов (известно, что пророк решительно отрицал хаому – «омерзительное зелье»). «По каким-то причинам сам Зороастр ограничил употребление древнего названия даэва, применяя его лишь по отношению к Индре и другим воинственным божествам, которых он рассматривал как разрушительные силы, противоборствующие нравственным ахурам» (Бойс).
К благим богам-язатам причислялись и божества, связанные с огнем: небесный огонь Атар (Заратуштра учил, что огонь-Атар – нематериальная субстанция, наполняющая космос), пламя молнии Апам Напат, бог солнца Хвар (Хваршайти), бог грозы Трита. Помимо них, в число язатов входили божества ветра Вата и Вайю (впрочем, Заратуштра последнего относил к дэвам), бог дождя и персонификация звезды Сириус Тиштрия, бог священного дерева Хаома и другие божества. В «Видевдат» говорится, что язатов было 33 (как адитьев в индийской мифологии).
«Женская часть» иранского пантеона представлена такими богинями, как упоминавшиеся выше Аши и Даэна, богиня счастья Паренди, богиня праведного выбора Чиста, а также Харахвати, иначе Арэдви-Сура, или Ардви-Сура, – богиня мировой реки, берущей начало с горы Хара и впадающей в озеро Ворукаша. В «Яшт» этой богине посвящен отдельный гимн, гласящий:
Благая, освящает
Она мужское семя
И матерей утробу,
Чтоб легки были роды,
Обильно молоко…
Так возвестил ей добрый
Творец Ахура-Мазда:
«Приди, о Ардви-Сура,
Сойди со звезд на землю,
Что создал я, Ахура.
Почтут тебя герои,
Отважные владыки
И сыновья владык.
Могучие герои
Пусть у тебя попросят
Могущества, удачи
И быстроты коней.
Тебя пускай попросят
Жрецы и их питомцы
Дать мудрость им и святость,
Побед, Ахурой данных,
Достоинств, совершенств.
Собственное имя этой богини – Ардви; Сура («могучая») – ее постоянный эпитет, равно как и Анахита («беспорочная»). Второй эпитет богини стал названием планеты Венера на фарси (Нахид), в армянской мифологии, во многом восходящей к мифологии иранской, известна богиня богиня плодородия и любви Анахит (Анаит), и даже в древнегреческих текстах упоминается о культе некой богини Анаитис в Малой Азии.
Наособицу в пантеоне стоит богиня счастья и благополучия Хварна (Хварэна), с течением лет «утратившая» личные качества и превратившаяся в абстрактное божество доброй судьбы Хварно. По замечанию И. В. Рака, «в зависимости от контекста /иранских документов/ словом Хварна могут передаваться понятия: „счастье“, „добрая судьба“, „величие“, „слава“, „божье благословение и поддержка“ и т. д.; для богов Хварна – символ их могущества, для царей – знак богоизбранности, царственной принадлежности, власти, для героев – залог их славы и победоносности, для простых смертных – изобилие, удача, богатство».
Наконец, иранцы обожествляли и предвечные души – фраваши, своего рода духов предков, которые, как сказано в «Яшт», мыслились в образе крылатых существ в доспехах и с оружием. Считалось, что фраваши наделены люди, горы, леса и реки и даже божества; имеющим фраваши назывался и сам Ахура-Мазда. Заратуштра отвергал культ фраваши, но в народе, по-видимому, почитание этих предвечных душ не прерывалось. Гимн из «Фравардиняшт» гласит:
Добрые, сильные, святые
Фраваши праведных почитаем,
Которые самые сильные из ведущих,
Самые ловкие из впереди идущих,
Самые стойкие из противящихся,
Самые достойные из поддерживающих,
Самые непобедимые из наступающих и обороняющихся…
К которым Мазда взывает за помощью и с их помощью
Небо поддерживает, воду, землю,
Растения, с их помощью Спента Майнью
Поддерживает небо, воды,
Землю, животных, растения,
В чревах зачатых сыновей поддерживает
От гибели Разложения…
Особыми почестями окружались фраваши Заратуштры и Гайомарта: «Мы чтим фраваши Гайа Мартана праведного, который первым услышал думы и заповеди Ахура-Мазды, и из которого он (Ахура-Мазда) произвел семью арийских народов. Мы чтим и фраваши Заратуштры Спитамы, который первый добрую мысль подумал, доброе слово произнес, первый доброе деяние сотворил, в качестве первого жреца, первого воина, первого скотовода; который в качестве первого причастного первым причастным сделался, в качестве первого притязающего первым добыл право на скот… который первый жрец, который первый воин, который первый скотовод есть, который первый отвратил лицо от дэвовского и человеческого отродья, который первый из существ, наделенных костями, восславил Арту, проклял дэвов, выбрал себе веру. который первый из земных существ произнес слово, направленное против дэвов. который первый из земных существ провозгласил все, сотворенное дэвами, недостойным восхваления, который могучий, обладающий всем, что делает жизнь хорошей, первый вероучитель стран».[54]54
Перевод С. П. Виноградовой.
[Закрыть]
В пехлевийских текстах утверждалось, что Ахура-Мазда в начале времен создал фраваши Заратуштры и поместил его в ствол дерева Хаома, где эта фраваши должна была находиться до наступления срока рождения пророка.
Мифологизированный образ Заратуштры как человека, чья фраваши была создана в начале времен, как пророка, говорившего с Ахура-Маздой и с Амеша Спента, искушаемого Ангро-Майнью и не поддавшегося «дэвовскому соблазну», сделался у ряда иранских племен предметом культа.
«Обширный континент Индии, – писал индийский философ С. Радхакришнан, – давал широкий простор чудесной способности человека создавать богов и закоренелой склонности к политеизму. Боги и духи, имевшие власть наносить людям вред и ущерб, а также приносить им блаженство и славу, управляли жизнью народов». Эта «чудесная способность», наравне с «закоренелой склонностью к политеизму», породили не только индивидуализированных божеств индийского пантеона – Индру, Агни, Брахму, Вишну, Шиву и других, – но и населили мифологическое пространство Индии множеством божеств, если позволительно так выразиться, групповых. Причем последних следует отличать от божеств «комбинированных» – результата отождествления двух и более богов между собой: так, из комбинации Варуны и Митры возникло божество Митра-Варуна, из «синтеза» других богов сложились такие комбинации, как Индра-Вишну, Индра-Сома, Дьяус-Притхиви, Сома-Рудра, Индра-Агни, Индра-Ваю и т. д.; кульминацией подобного синтеза явилось синкретическое ведийское божество Вишведева («Все-Боги») – «некий сплав признаков и действий, лишь отчасти соотносимых с конкретными персонажами» (Топоров).
Групповые божества, в отличие от «комбинированных», никогда не дробились и не «расчленялись»; во всех текстах, будь то веды, брахманы, упанишады, пураны или эпос, они выступают как единое, хоть и персонализированное, целое, как замкнутая совокупность, наделенная рядом общих отличительных признаков. Такую совокупность индийская традиция называет ганой («общиной»). Ган насчитывается девять – это маруты, васу, тушиты, абхасвары, махараджики, анилы, садхьи, а также занимающие промежуточное положение между групповыми и комбинированными божествами адитьи и Вишведева.[55]55
В «Атхарваведе» и некоторых брахманах говорится о том, что 12 адитьев, 11 рудр (марутов) и 8 васу, вместе с Дьяусом (небо) и Притхиви (земля), образуют Вишведева (33 божества). В брахманах адитьи олицетворяют небо, васу – воздух, а рудры – землю. «Чхандогьяупа-нишада» связывает васу с Агни, рудр – с Индрой, адитьев – с Варуной, марутов – с Сомой, а садхьев – с Брахманом.
[Закрыть] Позднейшие тексты гласят, что управляет всеми ганами слоноголовый бог Ганеша, имя которого означает «владыка ганы» и который повелевает ими от имени своего отца Шивы.
Веды еще не знают Ганеши и представления о девяти ганах – в них групповые божества не связаны ни друг с другом, ни с Шивой, действуют каждое по отдельности и рисуются как спутники и помощники верховных богов пантеона. Так, маруты обычно изображаются спутниками Индры или Рудры, которых они сопровождают на битву; васу сопутствуют тому же Индре или Агни, анилы составляют свиту бога ветра Ваю. Любопытно, что в «Ригведе» отдельных гимнов удостаиваются, не считая адитьев и Вишведева, только маруты, остальные же групповые божества лишь упоминаются в обращениях к другим богам.
Особое положение марутов объясняется, вероятно, тем, что они как боги бури, ветра, грома и молнии считались приближенными к громовержцу Индре, верховному божеству ведийского пантеона. В гимнах о них говорится:
Быстро шагая, как герои, как воины,
Как ищущие славы, встали они строем в сражениях.
Все существа боятся Марутов.
Подобны царям эти мужи внушительной внешности.
* * *
О Маруты, у кого в доме
Вы стоите на страже, о могучие (мужи) неба,
Тот человек самый защищенный.
* * *
Очень бодрые, страшно сильные, брызжущие (энергией),
Несгибаемые, непоколебимые, пьющие сому из выжимок,
Самые любимые, самые мужественные, сверкающими украшениями
Украсились некие (мужи), словно зори – звездами.
При их походах, при выездах сотрясается земля,
Словно трепещущая (жена), когда они запрягают для блеска.
Эти шумные баловни со сверкающими копьями
Сами трубят о своем величии, сотрясатели.
Ведь это юная стая, мчащаяся по своей воле, на пестрых конях,
Неутомимая, властная, окруженная силами…
Отцом марутов «Ригведа» называет Рудру (отсюда их второе имя – рудры, или рудрии), матерью же считается Пришни (божественная корова), или Адити. Всего марутов насчитывается семь – или трижды семь или даже трижды шестьдесят. Они одинаковы, как близнецы, и единодушны во всем.
Основной миф, в котором участвуют маруты, – это миф о победе Индры над демоном Вритрой; так, гимн «Ригведы» гласит:
Они переехали Вритру по суставам,
Переехали горы, (оказавшиеся таким образом) без блеска,
Совершая бычье мужественное деяние.
Впрочем, иногда маруты выступают и как противники Индры. На основании гимнов «Ригведы» и брахман реконструируется сюжет о конфликте марутов с верховным божеством из-за жертвы, которую мудрец Агастья посвятил марутам, а Индра присвоил себе. Как следует из гимнов, этот поступок Индры был его местью марутам, которые покинули громовержца во время схватки со змеем:
Где же была та ваша природа, о Маруты,
Когда вы оставили меня одного в борьбе со змеем?
Ведь это я, грозный, сильный, могучий,
Сгибал (смертельное оружие) любого врага
(своим) смертельным оружием.
Конфликт грозил перерасти в сражение, которое предотвратило лишь вмешательство Агастьи, сумевшего примирить противников:
/Маруты:/
Зачем ты, Индра, хочешь нас погубить?
Маруты – твои братья.
Обращайся с ними хорошо!
Не убивай нас в столкновении!
/Агастья:/
Пусть они украсят алтарь!
Пусть они зажгут перед (ним) огонь!
Тут мы оба хотим приготовить
Замечательную жертву тебе, бессмертному!
/Агастья:/
О господин благ, ты распоряжаешься благами!
О господин дружеских договоров, ты лучше всех
заключаешь дружеские договоры!
О Индра, сговорись ты с Марутами
И вкушай жертвенные блюда в урочное время!
К помощникам верховных богов индийского пантеона принадлежат не только групповые божества, но и полубоги. Причем индийская традиция знает две категории полубогов: к первой относятся полубоги в «привычном» значении этого слова (потомки союза божества и смертной женщины) – таковы многие герои индийского эпоса; ко второй же категории относятся существа «непонятного происхождения» (П. Томас), о которых говорится, что они подчинены богам. К этим существам относятся, например, небесные певцы ангирасы, музыканты гандхарвы, танцовщицы апсары и многие другие. Чаще всего эти полубоги занимают промежуточное положение между богами и людьми (они и обитают в промежуточном пространстве между небом и землей) и редко принимают участие в делах божеств. Исключение здесь составляют ангирасы – участники основного ведического мифа о победе Индры над демоном и освобождении вод и домашнего скота.
