Текст книги "Языческие божества Западной Европы. Энциклопедия"

Автор книги: Кирилл Королев

Индийская гора Меру и дерево Ашваттха соединяют между собой три мира – небеса, землю и преисподнюю; вместе эти три мира называются трилока. Существует и более «детальное» разделение миров – например, семичленное: бхурлока (земля), бхуварлока (обитель мудрецов, пространство между землей и солнцем), сварлока (обитель Индры, пространство между солнцем и Полярной звездой), махарлока (обитель Бхригу и других святых), джаналока (обитель сыновей Брахмы), тапарлока (обитель богини Вирадж) и брахмалока (сатьялока, обитель Брахмы). Считается, что первые три мира распадаются в конце каждого дня Брахмы, а остальные погибают с окончанием столетнего срока жизни божества.

Между верхним и средними мирами, то есть между небом и землей, находится воздушное пространство – антарикша, в котором обитают полубоги. Сама антарикша делится на две части – небесную и подземную, последняя служит ночным прибежищем солнцу. Иногда антарикшу называют самудрой, то есть океаном, ибо в ней плещутся изначальные воды. В антарикше находятся и девять планет индийской астрономии: Рави (Солнце), Чандра (Луна), Мангала (Марс), Будха (Меркурий), Брихаспати (Юпитер), Шукра (Венера), Шани (Сатурн), Раху (голова созвездия Дракона) и Кету (хвост Дракона). В индийских астрологических трактатах благоприятными планетами признаются Чандра, Брихаспати и Шукра (самая благоприятная), неблагоприятными – Рави, Мангала, Раху, Кету и Шани (самая «дурная» из планет);

Будха определяется как «нейтральная» планета, не сулящая ни добра, ни зла.

Ниже земли расположен подземный мир – патала, где обитают демоны (данавы, дайтьи, наги и пр.), а ниже паталы находятся преисподние – нарака. Пураны дают классификацию многочисленных сфер преисподней. Так, в «Бхагавата-пуране» упоминаются 28 преисподних, в том числе: тамисра, где казнятся грабители и прелюбодеи; андхатамисра, место мучений себялюбцев; раурава, где карают тех, кто причинял боль живым существам; кумбхипака, где жестоких кипятят в масле; каласутра, где казнят убийц брахманов; ашипатравана, место мучений еретиков; сукармукха, место казни царей, притеснявших своих подданных; андхакупа, место воздаяния за убийство комаров, клопов и других кровососущих насекомых; кримибходжана, где мучают алчных и скаредных; ваджракантака, где карают нарушение кастового принципа при вступлении в брак; авичимат, где несут наказание лжесвидетели, и т. д. «Законы Ману» перечисляют 21 адскую сферу.

Что касается горизонтальной проекции индийского мифологического мироздания, она строится, опять-таки, вокруг горы Меру. Миф гласит, что эту гору окружают континенты – двипа, омываемые каждый своим морем. Число этих континентов варьируется от 4 до 18. Во всех версиях мифов упоминается главный из этих континентов – Джамбудвипа, крайняя южная часть которого, Бхаратаварша, традиционно отождествляется с Индией. Свое название континент получил от чудесного дерева Джамбу, плоды которого размерами со слона: созревая, они падают на гору, из их сока образуется река Джамбу, воды которой даруют здоровье и радость всем, кто пьет из нее.

К Джамбудвипе примыкает остров Ланка, одноименную столицу которого построил из золота божественный строитель Вишвакарман. Брахма подарил этот город богу богатства Кубере, но затем остров и город захватил демон Равана. Герой Рама (воплощение Вишну) убил Равану и вернул Ланку во власть богов. Согласно «Бхагавата-пуране», первоначально Ланка была одной из вершин мировой горы Меру, но ее сорвало ветром и унесло в море.

В мифах и эпосе довольно часто встречается и название «Арьяварта» – буквально «страна благородных /ариев/». По замечанию В. Н. Топорова, Арьяварта – страна, где обычно развертываются мифологические сюжеты, имеющие подлинное географическое приурочение. «Реальная Арьяварта – это первоначальная территория расселения ведийских ариев в Индии. Она занимала Великую Северо-Индийскую равнину от западного моря до восточного и от Гималаев на севере до гор Виндхья и Сатпура на юге, за которыми находилась чуждая ариям страна неарийских племен (современный Декан)».

Кульминация традиционного индийского представления о мироздании, абсолютная его модель – это мандала, символическая диаграмма мира. Мандала есть комбинация геометрических элементов, символически представляющая образ мироздания. Считается, что зрительное восприятие мандалы может привести к откровению, осознанию сакральных истин. Чаще всего она имеет форму круга, круга в квадрате или квадрата в круге, причем квадрат иногда делится на четыре треугольника. Мандала обладает семантикой круга, колеса, лотоса, розы.

Как графический образ (графема) мандала представляет собой движение к некоему внепространственному и вневременному центру, который никогда не визуализируется, но всегда подразумевается. Этот незримый центр представляет собой вариант омфалоса (пупа земли). Линии мандалы и фокус, в которой они собираются, графически выражают препятствия на пути к центру.

Мандала есть модель мироздания, аналогичная мировому древу, горе, храму. Что касается сопоставления с последним, известны многочисленные храмы, выстроенные в форме мандалы – круглые, квадратные, восьмиугольные.

Классическая мандала основана на сочетании чисел 1 (центр), 3 (треугольник), 4 (квадрат) и 7 (круг). Существуют также искаженные мандалы, основанные на числах 2, 6, 8.

В буддийской мандале квадрат, вписанный в круг, ориентирован по сторонам света и вместе с центром сопоставлен с пятью элементами человеческого естества. Как правило, в квадрат вписывается восьмилепестковый лотос, а в центре лотоса изображается божество или его атрибут. Внешний круг мандалы олицетворяет «стену огня» – метафизическое знание, уничтожающее неведение. Следующий круг – «бриллиантовый»: просветление, обретение истинного знания. Третий круг – «лепестки лотоса»: духовное возрождение. Последний круг – центр.

К. Г. Юнг, основываясь на анализе сновидений, в которых присутствовала в той или иной форме мандала, соотносил с мандалой все геометрические фигуры, материальные или условные, которые заключены в круг или в квадрат: будь то циферблат часов, движение человека по кругу, лабиринт, зодиакальный круг, циклическое время и пр. С лабиринтом, кстати сказать, мандала связана не только формой, но и «назначением»: оба эти символа являются инициальными.

Вариант мандалы – тантрическая янтра, представляющая собой сложную композицию геометрических фигур (точка, треугольник, квадрат, стилизованный лотос) и предназначенная для медитации. Точка в янтре означает центр; треугольник олицетворяет три мира; круг, который встречается редко, символизирует целостность и полноту. Главная из янтр – Шри-янтра, выражение сексуальной энергии мироздания, символ непрерывного творения. В центре Шри-янтры находится точка бинду, вокруг которой расположены девять пересекающихся треугольников: пять обращены вершинами вниз (йони), четыре направлены вершинами вверх (лингам). «Мужские» треугольники дробятся на 43 малых треугольника – 14 синих («приносящие удачу»), 10 красных («достигающие цели»), 10 синих («защищающие от беды») и 8 красных («исцеляющие от болезней»). Треугольники вписаны в три окружности, внутри которых также находятся два круга лепестков лотоса – 14 голубых и 8 красных («исполнение желаний»). Вся композиция заключена в квадрат с четырьмя «воротами» – символ материального мира; область между углами квадрата и окружностями называется «царством иллюзий».

В мандале обретают завершенность пространство и время. Мир достигает абсолютного порядка. При этом мандала, повторяя К. Г. Юнга, представляет собой формирование, трансформацию, вечное воссоздание Вечного Ума. Она – геометрическое жертвоприношение, обращенное к божествам.

В отличие от индийской, иранская мифологическая традиция знает довольно ограниченное число мифов о миротворении – возможно, их на самом деле было гораздо больше, однако до наших дней сохранилось лишь несколько. Наиболее подробное изложение «канонического» мифа о творении мира в соперничестве Ахура-Мазды и Ангро-Майнью содержится в «Бундахишн». Согласно этому мифу, в космосе, вне времени и пространства, изначально пребывали «благой бог» Ахура-Мазда и его близнец, дух зла Ангро-Майнью, причем первый знал о существовании второго, тогда как второй не подозревал о существовании близнеца, отделенного от него космической Пустотой. Творение началось радениями Ахура-Мазды, создавшего духовные сущности всего благого – богов, людей, неба, воды, земли, огня, растений и животных. Поскольку же в бесконечном времени (зерван акарана) столкновение между Ахура-Маздой и Ангро-Майнью, наконец осознавшим существование близнеца, могло привести к любому исходу, Ахура-Мазда создал конечное время (зерван даргахвадата) – срок, в который благим силам суждено победить силы зла. Этот срок обнимал собой девять тысяч лет: «Ахура-Мазда знал, что первые три тысячи лет пройдут целиком согласно его воле. Это будет Эра Творения. Пустота, разделяющая царство света и преисподнюю, превратится в то, что ныне называется воздухом; там появятся светила, звезды, земля и земной мир. Затем наступит Эра Смешения Добра и Зла: два начала столкнутся в сотворенном мире, и следующие три тысячи лет пройдут в смешении согласно воле Ахура-Мазды и воле Ангро-Майнью. Битва будет продолжаться до тех пор, пока не родится Заратуштра. С приходом пророка в мир наступит Эра Разделения – последние три тысячи лет мировой истории. Благое воинство начнет одолевать злые силы, и в назначенный день Зло будет повержено и уничтожено навсегда».[23]23
  Отголоски этой концепции обнаруживаются во многих более поздних религиозно-мифологических системах, в том числе в христианстве.


[Закрыть] (Иногда срок существования мира определяется в 12 000 лет, в которые включается и тот «изначальный» промежуток, в течение которого Ангро-Майнью не знал о существовании Ахура-Мазды.)

Из духовных сущностей Ахура-Мазда, готовясь к битве с противником-близнецом, сотворил главных божеств авестийского пантеона – Амеша Спента; Ангро-Майнью же, удалившись в преисподнюю, создал дэвов. Далее Ахура-Мазда сотворил мир – небо, достигавшее «Бесконечного Света», воду, землю («яичный желток в середине яйца»), солнце, луну и звезды, растения, Первозданного Быка и первого человека Гайомарта. В Эру Смешения дэвы Ангро-Майнью проникли в мир, отравили небо, воду и землю, «испортили» огонь, примешав к нему дым, а дэв смерти Асто Видоту напал на Первобыка и на Гайомарта. Из тела Первобыка «произошли пятьдесят пять видов зерновых злаков и двенадцать видов лекарственных трав, из тела Гайомарта – золото и другие металлы». Кроме того, из семени Первобыка произошли быки, коровы и 272 вида полезных животных, а из семени Гайомарта – ревеневый куст, иначе – сросшиеся воедино первые люди, Махлия и Махлияна. Из дождя (чистой небесной влаги, пролитой на землю богом Тиштрией по воле Ахура-Мазды) возникло озеро Ворукаша – иранский Мировой Океан.

Доавестийский миф творения, реконструируемый по поздним сочинениям, гласит, что мир был создан всеми богами в семь приемов. В изложении М. Бойс этот миф звучит так: «Сначала они сотворили небеса из камня, огромные и твердые, как яйцеобразная скорлупа. В нижнюю часть этой скорлупы они поместили воду. Затем они создали землю, покоящуюся, словно большое плоское блюдо, на воде. Затем в центре земли они поставили три одушевленных творения в виде одного растения (вариант мирового древа. – Ред.), одного животного („единожды созданный бык“) и одного человека. Наконец они разожгли огонь, как видимый, так и невидимый, в качестве жизненной силы, наполняющей одушевленные творения. Солнце, как часть огня, неподвижно сияло наверху, словно постоянно стоял полдень, так как мир оставался неподвижным и неизменным, как при создании. Тогда боги совершили тройное жертвоприношение: они истолкли растение, убили быка и человека. После этого благотворного жертвоприношения появилось много растений, быков и людей. Так был приведен в движение мировой цикл с его жизнью и смертью, за которой следует новая жизнь. Солнце стало двигаться по небу и регулировать смену времен года…

Эти природные процессы… рассматривались как бесконечные. Начатые богами, они должны были продолжаться вечно, пока люди исполняют свои обязанности. Поэтому священнослужители представляли себе, что каждый день они вновь вместе с растениями и животными совершают первоначальное жертвоприношение для того, чтобы обеспечить миру продолжение его существования».

Применительно к мифологическим воззрениям суть религиозной реформы Заратуштры состояла в том, что он отказался от представления о сотворении мира многими божествами и провозгласил единственным творцом, несотворенным и вечным, Ахура-Мазду. Вдобавок пророк наделил творца изначальным противником – Ангро-Майнью. Как сказано в «Гатах»:

 
Оба Духа, которые уже изначально в сновидении
были подобны близнецам,
И поныне пребывают во всех мыслях, словах и делах,
суть Добро и Зло,
Из них обоих благомыслящие
правильный выбор сделали, но не зломыслящие.
 

 
Когда же встретились оба Духа, они положили начало
Жизни и тленности и тому, чтобы к скончанию веков
Было бы уделом лживых – наихудшее,
а праведных – наилучшее.
 

 
Из этих двух Духов избрал себе Лживый – злодеяние,
Праведность – избрал для себя Дух Священный,
чье облачение – небесная твердь…[24]24
  Перевод И. С. Брагинского.


[Закрыть]
 

Согласно учению зерванитов, истинным творцом мира был предвечный бог Зерван (Зурван), отец Ормазда и Ахримана (пехлевийское имя Ангро-Майнью). «В начале, когда не существовало ничего: ни неба, ни земли, ни каких-либо тварей на небе или на земле, во вселенной уже был и царил изначальный Зерван, бог судьбы и времени. Но никто не почитал его и не называл Творцом – ибо мир был пуст. Поэтому Зерван решил родить сына, бога-творца, который создаст небо, землю и все, что есть на них. Зерван знал, что имя его сыну должно быть – Ормазд». Тысячу лет Зерван совершал жертвоприношения Судьбе, однако Ормазд все не рождался; у Зервана появились сомнения – и из этих сомнений зародился Ахриман. Он сумел обмануть отца и родился первым, поэтому ему суждено править миром на протяжении девяти тысяч лет, по истечении которых в мире воцарится благодательный Ормазд.

Этот «еретический» миф, несомненно, вырос из «канонического», помещавшего Ахура-Мазду и Ангро-Майнью в бесконечное время (зерван акарана). По мнению М. Бойс, теоретической основой зерванитского учения стал стих из Гат, говорящий о богах-близнецах: «Размышляя над этим стихом, зерваниты со схоластической изобретательностью пришли к выводу, что у близнецов должен быть и отец, а раз это так, то единственным возможным отцом Ахура-Мазды и Ангро-Майнью может быть только Зерван. Сначала, видимо, это было лишь умозрительным заключением, но впоследствии предположение развилось в откровенную ересь».

Также еретической считалась и манихейская доктрина, вобравшая в себя не только зороастрийские представления, но и другие религиозные учения, вплоть до митраизма и буддизма. Согласно Мани, основателю и пророку этого направления, изначально во вселенной существовало равновесие между Светом и Тьмой, но Царь Тьмы увидел Свет и устремился к нему, нарушив космический закон. Благому божеству Отцу Величия для борьбы с Царем Тьмы пришлось создать Мать Жизни и Первого Человека. Эти духи пали в схватке с силами Царя Тьмы, и тогда Отец Величия призвал Друга Света, Великого Зодчего, Живого Духа и пятерых его сыновей. Сообща эти духи одержали победу, однако Свет уже успел смешаться с тьмой, и потому Отец Величия сотворил земной мир – чтобы Добро и Зло опять разделились. Небеса возникли из шкур убитых демонов, солнце и луна появились из частиц Света, не оскверненных Тьмой, тогда как звезды, ветер, вода и огонь – из частиц Света с незначительной примесью Тьмы. Горы были созданы из костей демонов, а из их мяса и кала – восемь земель; из семени демонов, пролитого на землю, возникли растения, демоницы породили животных, а верховные силы Тьмы создали человеческую плоть и оба пола – «дабы плоть множилась вновь и вновь, порождая себе подобное, и частицы Света, смешанные с материей, не могли очиститься, отделиться и вознестись к престолу Отца Величия».

Безусловно, в манихейском мифе творения довольно параллелей с зороастрийским мифом, однако и этот миф, и манихейская доктрина в целом представляют собой синкретические феномены, «позаимствовавшие» многое из других мифологических систем. Как писала М. Бойс, «Мани, видимо, не имевший в юности прямых контактов с зороастризмом, усвоил некоторые его основные принципы через иудео-христианскую и гностическую традиции. Так, он верил в Бога и в дьявола, в небеса и в ад, в три эпохи, в посмертный суд над каждым человеком, в конечную победу над злом, в Последний Суд и в вечную жизнь блаженных праведников среди сил небесных… Мани считал, что и зороастризм, и христианство, буддизм – это по происхождению одна и та же правильная вера, искаженная людским непониманием. Поэтому, проповедуя в Персии, он готов был представить свою религию в зороастрийском обличье и даже „переводил“ имена многих божественных существ своего пантеона именами зороастрийских божеств. Такой подход вызвал большой гнев у зороастрийских жрецов, которые называли манихеев зандик (то есть теми, кто привносит свои искаженные толкования в священные тексты)».

Авестийский миф творения гласит, что после победы над дэвами Ахура-Мазда сотворил сушу в виде семи каршваров (климатических областей, или кругов), разделенных горами и заливами озера Ворукаша. Срединный каршвар – Хванирата – был дарован ариям. Его окружала горная цепь Хара Березайти, лучшей из земель Хванираты считалась Арьяна Вэджа – «арийский простор», «прародина» иранцев, которой покровительствует сам Заратуштра. В «Видевдат» рассказывается, что Ахура-Мазда последовательно сотворил шестнадцать стран для обитания людей внутри Хванираты; Ангро-Майнью же в ответ на каждое благое деяние Ахура-Мазды создавал «контртворение», вводя в мир бедствия и грехи. Так, в противовес Арьяна Вэдже он сотворил зиму, а в качестве «контрмеры» появлению других стран создал комаров и прочих вредных насекомых, злых колдунов и глупых правителей, шатание мысли, грех педерастии и пр. (Это своего рода продолжение изначального «соревнования» между Ахура-Маздой и Ангро-Майнью, когда последний, соперничая с творцом, создавал «дурные» эквиваленты благих творений: дэвов как свой вариант ахуров, вредных животных-храфстра как свою версию полезной фауны и т. д.)

В отличие от индоарийского, иранское мироздание не бесконечно; иранская традиция разительно контрастирует с индийской своей историчностью, если не сказать – эсхатологичностью. Мироздание имеет срок существования – 9000 (или 12 000) лет, по истечении которого мир погибнет – и уже не возродится. Как писал М. Элиаде, «согласно иранской концепции, история не вечна независимо от того, следует ли за ней или нет бесконечное время; она не повторяется, а окончится эсхатологическим воспламением и потопом. Ибо последняя катастрофа, которая положит конец истории, будет в то же время судом над этой историей. Тогда – во время оно – все дадут отчет в том, что они делали „в истории“, и только невинные познают блаженство и вечность». Этот суд – Фрашкард – состоится через 3000 лет после того, как Заратуштра получил откровение от Ахура-Мазды. Как сказано в «Бундахишн», боги одолеют дэвов, Ангро-Майнью будет изгнан из мира и «после этого не будет зимних холодов и снега, земля превратится в цветущую бескрайнюю равнину, исчезнут горы, и даже та гора, что поддерживает мост Чинват (ведущий в загробный мир. – Ред.), перестанет существовать».

Обе «арийские» мифологические традиции представляют собой традиции политеистические, многобожные (в Европе XVIII–XIX столетий иранская традиция, благодаря неточным переводам «Авесты», воспринималась как монотеистическая, а несотворенный и предвечный Ахура-Мазда сопоставлялся с христианским Богом). Однако если иранский пантеон содержит, да простится подобное выражение, строго ограниченное число божеств, пантеон индийский чрезвычайно велик и многобразен.

В свое время И. В. Гете, познакомившись с первыми европейскими исследованиями индийской мифологии, остался глубоко разочарован богами Индии: божества индийцев, писал он, «числом в несколько тысяч, притом не подчиненные друг другу, но одинаково абсолютно всемогущие… еще больше запутывают жизнь с ее случайностями, поощряют бессмысленные страсти и благоволят безумным порывам, словно высшей степени святости и блаженства». Количество богов в индийской мифологии и в самом деле грандиозно, причем число божеств в этой мифологической традиции с течением столетий неуклонно возрастало: если веды знают всего 33 бога, то брахманы упоминают о 333 богах, пураны же – о 3306 или 3339; эпос называет 33 главных бога, остальных же божеств характеризует как неисчислимые сонмы. Г. Гессе называл многочисленность и многообразие индийских божеств «райской пестротой»: «Индийская религия соединяет в себе райскую пестроту самых невероятных противоположностей, самых несовместимых формулировок, самых противоречивых догм, ритуалов, мифов и культов, которые только можно вообразить; нежнейшее наряду с самым грубым, духовнейшее наряду с самым чувственным и плотским, добрейшее наряду с самым жестоким и диким».

Многие гимны «Ригведы» обращены ко «Всем-Богам» (Вишведева). Обычно Вишведева упоминают при совершении жертвоприношений, причем каждое божество призывается при исполнении конкретной части ритуала, но в ряде случаев Вишведева выступают как единое целое, своего рода «множественный бог»:

Да придут к нам со всех сторон прекрасные силы духа, Что нельзя обмануть, нельзя обойти, что бьют ключом, – Чтобы боги всегда помогали нам возрастать, (Чтоб были) защитниками изо дня в день!

 
Прекрасная милость богов – для идущих прямо:
Дар богов да обратится к нам!
Дружбы богов мы добились,
Боги да продлят наш срок – чтобы мы жили!
 

 
Прекрасное да услышим мы ушами, о боги!
Прекрасное да увидим мы глазами, о достойные жертв!
Восхвалив вас, с крепкими членами и телами
Мы хотим достигнуть срока жизни, что положен (нам) богами!
 

 
Да, впереди сто осеней, о боги,
В которые вы заключили старость (наших) тел,
В которые сыновья станут отцами.
Не повредите наш век посреди пути!
 

По замечанию В. Н. Топорова, Вишведева «настолько тесно слиты между собой, что трудно выделить часть, относящуюся к данному божеству. В ритуале Вишведева также трактуются как единство (в частности, им посвящается третья выжимка сомы)». Ригведийские гимны причисляли к Вишведева Индру, Агни, Митру, Варуну и других адитьев, иногда Сому, богиню зари Ушас и «гневного» Рудру; в пуранах «состав» Вишведева постоянно меняется.

«Индийский пантеон, – пишет М. Ф. Альбедиль, – производит впечатление некоего вида духовной палеонтологии, где громоздятся, иногда причудливо перемешиваясь, ведийский, брахманистский, индуистский, джайнский, буддийский и другие слои, при это самый мощный пласт составляют божества индуизма. Индуистские боги опрокидывают наши прочно сложившиеся иудео-христианские стереотипы о том, как должен выглядеть бог, чего от него можно ждать и как человек должен строить свои отношения с ним; их облик скорее отсылает к архаическому мифо-поэтическому субстрату. Но и с известными и привычными греческими богами индийские не имеют ничего общего. Те, даже если они схвачены художником в движении, как правило, закончены по своему внутреннему облику и в этом смысле неподвижны, статуарны. Они – сложившиеся красивые мужчины и женщины, с двумя руками и двумя ногами, то есть имеют вполне человеческий вид. Индийские же боги, даже в застывшей позе, вызывают в памяти танец масок, когда мелькает то одно, то другое лицо, то женское, то мужское тело, когда мелькание рук и ног складывается в затейливый меняющийся рисунок. Эти боги, веселые и ужасные, разноцветные и усатые, благостные и устрашающие, гневные и сострадательные, смотрят со стен храмов, с икон, лубков, статуэток. Средний индиец едва ли понимает, почему каждый должен любить только одного распятого Бога. Он видит божественный лик и в улыбке юного Кришны, и в танцующем Шиве, и в нежной Сарасвати, и в грозной Кали. Индийский национальный бог совсем не обязательно имеет антропоморфный облик, то есть выглядит как человек. Не менее священны и животные, и реки, и деревья, и камни, и планеты, и звезды – словом, все, что обитает на земле, в земле и под землей.

Необозримое количество божественных персонажей не без трудностей воспроизводят даже ученые брахманы. А есть еще столь же неисчислимая бездна гибридных персонажей, чьи божественные качества вообще идентифицируются с огромным трудом. В каждой местности живут свои главные и второстепенные боги, отсюда – множество дублирующих персонажей, порой связанных сложными родственными отношениями. При этом многие из них могут существовать лишь в виде имен в теологических трактатах, доступных только узкому кругу знатоков. От духов племенных верований, неизвестных за границами какой-нибудь маленькой, затерянной в горах или в лесу деревушки, до популярных и почитаемых во всей Индии богов – таково необозримое и неисчислимое количество индийских божеств».

По причине многочисленности и многообразия божеств в индийской мифологической традиции установить среди них сколько-нибудь определенную иерархическую последовательность вряд ли представляется возможным. Поэтому мы будем придерживаться в изложении того же «эволюционного принципа», как и в главе о сотворении мира: от божеств, упоминаемых в ведах, к божествам эпоса – через брахманы, упанишады и пураны.

Ведийские боги (напомним, их 33) делятся на небесных, атмосферных (промежуточных) и земных. К небесным относят Дьяуса, Варуну, Митру и прочих адитьев (всего их 12), Сурью, Савитара, Пушана, Вишну, Вивасвата, Ушас и Ашвинов; к атмосферным – Индру, Триту Аптью, Апам-Напата, Матаришвана, Ахи Будхнью, Вату, Парджанью и Апас; к земным – Притхиви, Агни, Брихаспати, Сому и Сарасвати. По другой классификации, выявленной Ж. Дюмезилем, божества вед делятся «функционально»: Варуна, Митра и другие адитьи олицетворяют собой закон и магию (магико-юридическая функция), Индра и боги-маруты олицетворяют воинское ремесло (военная функция), Ашвины – плодородие (экономико-творческая функция). Кроме того, существует особая категория божеств, которых называют абстрактными и «чьи имена связаны с обозначением неких элементарных космологических актов и снабжены суффиксом деятеля – tar» (Топоров).[25]25
  Как замечал К. Г. Юнг: «Индийская религия похожа на пагоду или на муравейник. Подобно муравьям, боги один за другим взбираются наверх. Этот подъем начинается разными слонами на фундаментах и заканчивается абстрактным цветком лотоса, венчающим все сооружение. Со временем боги преобразуются в философские идеи»; ср. также высказывание Г. Гессе: «Западному человеку, занимающемуся Индией, больше всего хлопот и затруднений доставляет то обстоятельство, что бог для индийцев может быть одновременно трансцендентным и имманентным; но в этом сама суть индийской религии. Для индийца, поразительно гениального как в религиозном чувстве, так и в абстрактном мышлении, тут вовсе не существует проблемы, для него с самого начала ясно и решено, что всякое человеческое знание, всякая логика могут иметь отношение лишь к низшему миру, миру человеческого, что в отношении к божественному, напротив, возможны лишь самоотдача, почтение, медитация, благоговение».


[Закрыть] К этим божествам относятся Савитар («рождающий»), Тваштар («придающий форму»), Дхатар («устанавливающий»), Вишвакарман («Вседелатель»), Праджапати («господин потомства»), Шраддха («вера»), Вач («речь»), Кала («время»), Ниррити («гибель»), Тапас («космический жар»), Кама («желание»), Прана («дыхание»), Адити («безграничность»), Дити («ограниченность») и т. д. Два последних абстрактных божества, Адити и Дити, противопоставляются друг другу как семантически, так и на «бытовом» уровне: первая называется матерью богов-адитьев, вторая – матерью демонов-дайтьев.

Что касается адитьев, «Ригведа» знает шестерых – Митру, Арьямана, Бхагу, Варуну, Дакшу и Аншу; иногда к ним причисляется и Индра. Позднее число адитьев достигает двенадцати, они толкуются как солнечные боги и соотносятся с двенадцатью месяцами. По замечанию В. Н. Топорова, «сам класс адитьев (как и их мать Адити) и составляющие его божества обозначаются именами с абстрактным значением: Варуна – истинная речь, Митра – договор, Арьяман – гостеприимство, Анша – доля, Бхага – наделитель, Дакша – способность и т. д. В ведах адитьи – отвлеченные понятия, выступающие как мифологические классификаторы». «Ригведа» говорит об Адити:

 
Адити – небо, Адити – воздушное пространство,
Адити – мать, она – отец, она – сын.
Все-Боги – Адити, Адити – пять родов (людей),
Адити – то, что рождено, Адити – то, что должно родиться.
 

 
Адитьям же посвящены, в частности, следующие строки:
Эти Адитьи, широкие, глубокие,
Не поддающиеся обману (и) стремящиеся обмануть, с множеством глаз,
Видят кривое и прямое внутри.
Все, даже самые дальние (предметы) – вблизи от (этих) царей.
 

 
Адитьи поддерживают (все) движущееся (и) неподвижное.
(Они —) боги, пастухи всего мироздания,
С далеко простирающейся мыслью, охраняющие мир асуров,
Соблюдающие (вселенский) закон, наказывающие за вину.
 

 
Они несут три земли и три неба.
Внутри у них – три обета при жертвоприношении.
(Вселенским) законом велико ваше величие, о Адитьи!
 

Этот вселенский закон (рита) – универсальный космический принцип, хранителями которого являются адитьи. Через риту происходит преобразование хаоса в упорядоченный космос, посредством риты достигается порядок круговращения вселенной. Рите противопоставляется анрита – неупорядоченность, ложь космического масштаба (как рита – космическая истина). «По закону рита восходит и заходит солнце, одно время года в установленном порядке следует за другим. Все повторяется, как было в незапамятные времена, и, следуя закону рита, человек воспроизводит цикличность космических явлений в цикличности ритуала, поддерживая тем самым порядок в космосе и в человеческом обществе и создавая условия для нормальной и успешной жизни своего племени. Рита является одновременно и этическим законом в обществе ариев. Хорошо и правильно то, что этому закону соответствует: почитание арийских богов и принесение им жертв; награждение жрецов, совершающих жертвоприношение, и поэтов-риши, создающих молитвы; покорение племен, не почитающих арийских богов, а захват их богатств. Все эти понятия с отрицательным значением относятся к области анрита» (Елизаренкова).[26]26
  У иранцев индийской рите соответствует аша (или арта) – истина. По замечанию И. В. Рака, это «глобальный закон мироздания, регулирующий движение небесных светил, смену времен года и вечное воскресение природы весной; в согласии с аша рождаются и умирают люди, в надлежащую пору льют дожди, произрастают травы на пастбищах, тучнеет и плодится скот… Понятие аша имело, кроме натурфилософского, и социальное содержание: существующий иерахический уклад в племенах, деление на три сословия – жрецов, воинов и скотоводов-пастухов – было для индоиранцев столь же естественным природным законом, как чередование дня и ночи. Ашу хранили благие силы, противостоящие вселенскому Злу».


[Закрыть]

Первое место по количеству посвященных ему в «Ригведе» гимнов занимает иногда причислявшийся к адитьям громовержец Индра; логично предположить, что именно этот бог достаточно продолжительное время являлся главным божеством ариев.[27]27
  Поклонение громовержцу широко распространено среди индоевропейских народов; ср. Зевса и Юпитера в античной традиции, славянского Перуна, балтийского Перкунаса, скандинавского Тора. Миф о поединке громовержца со змеем (в Индии – поединок Индры с Вритрой) также встречается во всех индоевропейских мифологических дискурсах: Зевс побеждает змееподобного Тифона, Тор сражается с мировым змеем Йормунгандом, Перкунас и Перун одолевают черта, принимающего змеиный облик, и т. д.


[Закрыть] Гимны называют Индру царем богов и царем всей Вселенной. Кажется, нет таких славословий, которых бы он не удостоился:

 
Индра – царь движущегося (и) отдыхающего,
Безрогого и рогатого, громовержец.
Это он, как царь, правит народами.
Как обод – спицы (колеса), он охватил их (всех).
 

* * *

 
По ту сторону (видимого) пространства, неба
Ты, о сильный по своей природе, (приходящий) на помощь, о дерзкий мыслью,
Сделал землю противовесом (своей) силы.
Охватывая воды, солнце, ты идешь на небо.
 

 
Ты стал противовесом земли.
Ты стал господином высокого (неба) с великими героями.
Все воздушное пространство ты заполнил (своим) величием.
Ведь поистине никто другой не равен тебе.
 

 
(Он), чьей протяженности не достигают небо и земля,
Как реки не достигают конца (видимого) пространства —
Тем более не (сравнится) с (его) собственным внезапным
действом, когда он сражается в опьянении (сомой!)
Один последовательно совершил все остальное.
 

* * *