Текст книги "Вечные мы (СИ)"
Автор книги: Кирилл Киннари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
1. НИКОГДА НЕ УБИРАЙ СРАЗУ
– Андрей Николаевич... Андрей Николаевич?...
Вдох. Шум отодвигаемого кресла, кашель.
– Да... Катя. Здравствуй, Катенька...
Быстрые босые шаги.
– Здравствуйте... Андрей Николаевич...
Шорох.
Дыхание.
– Катя, ты... спать? Пойдём, замёрзнешь...
Шорох. Частое дыхание.
Цикады за окном.
– Подождите, Андрей Николаевич... Подождите, пожалуйста, я не... Я сказать хотела...
– ...Да, Катенька?
Порыв ветра.
– Я... вот что хотела сказать... Ох. Трудно... Вы... Ведь вы Машу знаете?
– Машу?... Да, конечно... можно сказать, я её... вижу довольно часто...
– Ну да, ну да... она вас... тоже... И знаете что, Андрей Николаевич... ну подождите же, это важно... что я хочу вам сказать...
Вдох.
Быстрый шёпот.
– Маша... Меня?... Ты что, что ты, Катенька...
– ...Да. Да.
– ...Как это... странно и...
– Да, да, да... Она нам сказала... Нам с Элли. И просила, чтобы... ей...
Шёпот.
– Так и... вам с Элей?
– Ну да... она ведь знает, что мы... и... в общем, вот, я вам сказала...
– Подожди, подожди... Катенька, ты меня прямо... Когда прийти? Куда?
– Сегодня. Сейчас... Она ждёт...
– А... ты?
– И я, и Эля. Она хочет, чтобы... И мы... То есть чтобы мы...
Дрожащий вздох.
Шорох. Покашливание.
– Какая сегодня... странная ночь...
– Да... Андрей Николаевич...
– Она... всё знает?
– Ну конечно...
– А вас-то? Вы... Ведь я же не... нельзя только...
– Да, ну конечно, да... Все вместе, она именно... и давно, очень давно, только не решалась. Думала, что... Но ведь можно, правда? Пожалуйста? Она... Мы с Элей всё рассказали, даже... про нас...
– ...Показали?
Фырк.
– А Элли...
– Нет, нет, что вы, Эля очень... рада, они ведь, знаете... с Машей подружились уже... А я...
– ...Ох, Катя...
Дыхание.
Звуки поцелуя.
– Андрей Николаевич... Пожалуйста... Ведь Маша вам...
– Да откуда ты...
– ...Нет, знаю, знаю...
Вздох.
– ...Да. Да. Конечно... Катя, Элли... и Машенька... Но подожди, это ведь... нельзя так сразу?! Постой, ты...
– Андрей Николаевич, я мигом, я... Она ждёт ведь... ладно? Да? Я сейчас...
– Да постой же, а...
– И Элли, да, тоже... сейчас!...
Порыв ветра.
– ...Маша!
Пауза.
– Машенька... Какая вы...
Пауза.
– Маша, я... Знаете, я будто всё это время говорил... с вами, без слов, и даже сам... Вот сегодня, сейчас, только и понял. И хочется с полуслова, с середины... Ведь вы всё поймёте, правда же?... Не нужно предисловий, вот... сразу главное... Я...
– ...Андрей Николаевич...
Тишина.
Дыхание нескольких тел. Тиканье часов.
– Ох... что ж это я. Машенька, ведь вы... ведь мы, мы все – с ума сошли? Ведь...
– ...Нет, нет! Андрей Николаевич, всё... всё так, именно так, только это... трудно сказать. Мне тоже... Я ведь вам письмо писала... очень долго, кучу писем, или это одно большое было, с черновиками, но... всё не решалась, и... А потом вдруг поняла, что нет, нельзя. Нельзя письмом, надо... вот так. ...Всем вместе. Потому что вы...
– Да... Да! Потому что мы... потому что я – это мы, и вы... ты, ты... это тоже мы... Теперь, сейчас. Катя, Элли... Маша, давайте все, сюда... вот... Крепко, крепче...
Шорохи. Шелест одежды.
Стиснутое дыхание.
– Мы... Теперь, всегда. Одно. Это – мы... Очень много нужно нам всем сказать, узнать... но потом. И ритуалы, церемонии, сколько угодно – потом, сейчас... вот это... Ощутим...
Вздохи.
– Ой-и...
– ...Да-а-а... Да?
– Катенька, Кать, погоди... И даже вот... такой ещё ритуал, смотрите: ...тссс... (шёпот) И все сюда, как я... Вот, вот...
– М-м-м...
– ...Какие мы...
– Красивые? Вблизи...
Вздохи.
– (шёпот) И теперь... я убираю палец!...
Общий вдох.
Мычание. Сосущие звуки.
Голоса изменяются.
– Ох...
– А-а...
– ...Ох... Девочки... Разбудите меня кто-нибудь...
– М-м... Чтоб разбудить, надо... спать... сначала-то...
– Лёжа...
Тихий смех.
– Маша?!... Маша, Машенька...
Смех.
– Элли... скажи хоть ты что-нибудь...
Смех.
– ...Всё хорошо... Андрей Николаевич...
Глубокий вздох.
– Андрей Николаевич... можно?
– Можно, Катенька, нужно... И там, и тамее... и тамиссимо...
Шорохи. Скрипы. Вздохи.
– ...Вот так... Помогайте, девочки... Вот какая наша Маша...
Тихий смех.
– Эля... Эль... А иди сюда...
Шорохи.
– Ой, а...
– Ага... хочешь?...
Частое дыхание.
– Машенька, Маша... Можно?
– А... они...
– Они с нами... Не бойся никого обидеть, правда... расслабься, я всё сделаю...
Стонущий вздох.
– ...Девочки мои, девочки... Кать?... Катя... Да, ага...
Шуршание. Шелест тел.
– М-м-м... Надо, надо Машеньку нашу... раздеть. Такая же славная девочка... Нет, это... оставим пока...
Учащающееся дыхание.
– Подушку...
– ...О-ох... Подожди, ещё не... Во-от... Вот так.
– О-о-х-х...
Счастливый смех.
– For the dimples... and the curls!...
Ритмичные вздохи. Глухие удары.
– Ох... Катя, Элли, милые, хорошие, спасибо вам, будемте ебаться, да, да, обязательно... но сначала же Машенька, Маша моя милая девочка, де...
– Эллинька... Эля... Вот так вот всё, да?... А хорошо ведь?... Скажи мне...
– ...Д-да... Ой...
– Нет, правда?
– Правда... Красиво...
– Да! Вы невероятно... вы все, я просто... Красота, которую делаешь, заслуживаешь... и отдаёшь даром – а не даром получил и продаёшь... понимаешь, да?
– ...Н-не знаю...
– ...Но я тебя зову...
Шелест. Шёпот.
Вздох.
– Элли... Хорошая моя... Знаешь, теперь вот, мы все вместе... и более чем вместе. И я знаешь что хочу сделать?
– ...Что?
– Предложение...
Неуверенный смешок.
Одобрительное мычание. Смех.
– (шёпот) Смотри, я спутал все страницы...
Вздохи глубже.
Медленные удары.
Шелест.
– ...Эль, и я же... Ты да, да?... да?
– (сонно, задыхаясь) И я...
Резкий выдох.
– (глухо) Обнимите... меня...
Всхлип.
Ритм сбивается.
Стон.
Стон.
Крик.
– Ох как ты рвёшься... Ох какая ты сильная... Молодец девочка... Ох как хорошо. Сейчас, Машенька, сейчас... Кать, давай я, Эля не...
– Приве-ет... Ну ты как?...
– М-м...
– Давай с тобой... столпимся тут... и хихикать станем, ага?
– А...
– А им хорошо, когда мы хихикаем, вот правда... и на них смотрим... Хочешь?
– Н-нет... Я пока...
Ритм.
– ...А красиво же, да?...
– М-м...
– Как сердце бьётся... Тоже не... не вполне ритмично...
– И... блестит...
Вздох.
– Самое прекрасное на земле... Только, Эль, осторожно надо тут... И не тереть, а... вот, да. Лодочкой, ванночкой... Или можно просто вот так вот... (шёпот) И ресницами...
Тихий смех.
– А тут сильнее, тут очень всё, только надо... И знаешь, симметрично старайся всегда...
– ...Почему?
– Ну... так лучше просто...
Ритм.
– ...Потому что... душа... посередине...
– Ну да, вот... Как бы, смотри, если с одного боку – это ты больше телу, просто как... Как музыка в один наушник. А вот так, оно... прямо в тебя идёт, да?
Дрожащий вдох.
– Во-от... Вот так... И сразу к ним, да? Ныряй... делись...
– ...Как?...
– Ну вот же... да смелей...
Ритм.
Стон.
Длинный вздох.
– И надо всё время тут... И вот так можно, когда чувствуешь, что... Но только самый типитип... ну или не сразу...
Ритм меняется.
– ...Ох ты ж... Кать, отползи чуть, мы на бочок... Ложись Маша на бочок, придёт серенький... волчок...
Стон. Выдох. Шум тел.
– Ох, девчонки... Пока не надо, ладно, Кать? Стоп машина, малый назад... Я скажу когда... Не все тут... готовы у нас...
– Ага...
Медленный ритм.
– Эль, ты извини, что я так... учу, да? Смешно... Да и главное – оно просто чувствуется, ты скоро сама всё...
Стонущий выдох.
– ...Главное... любовь...
– Ага... Тут и слов-то никаких для всего этого... как бы до языка все... Мычим, тычемся... Но я попробую всё равно, потому что важно, я сама далеко не сразу... Вот смотри. Есть как бы нижний ритм, основной, собственно стимуляция... Carrier frequency, да? Спинной мозг, практически... У мужчин он просто заметнее, но у нас тоже, на самом деле... А поверх этого, инстинктивного – гораздо более медленный модулирующий, уже сознательный ритм, его надо уловить... в себе и в другом, и раскачивать, направлять... Но этот верхний ритм – точнее, цикл, непериодичный... он по той же оси: отъезд – наезд, воздух – тело, зрение – осязание, давление – отпускание... только разнообразнее движения... осознаннее. Вот, вот, смотри: то на кончике вибрируй, растягивай, распахивай, минимум контакта, дай... летать в пустоте...
– ...Божественно болтаться...
– Ага... но потом, потом... обязательно, тем сильней душа просит... Во-от так! Вот так, до упора, до хруста, чтоб не вздохнуть, и везде... Во-о-от... Спасибо, Андрей Николаевич...
– Не за что... Катя... Ох, что щас будет... Ты давай ещё, не молчи... В движеньи мельник...
– О, о... Чувствуешь, да? Когда чувствуешь, что кто-то... поддержи, тоже, поднимайся сколько можешь... даже и не до конца хоть... И губы, губы... влаги дай...
Ритм ускоряется.
– О-о-х-х... Ныряем... держитесь все...
– Ещё, давай, вместе... И вот так, прижмись... Сними уже...
– ...Кр-репче... тесней ряды...
Хэканье. Скрип.
Стоны.
– Ох... не могу больше...
Срывающееся дыхание.
– For the timid... and the blessed...
Глухой то ли смех, то ли плач.
Громче.
Удары. Удары.
Оглушительный рёв.
– ...Й-эхх... хо-о... вот оно как... Подожди, подожди, никогда не убирай сразу...
Длинный выдох.
Тяжёлое дыхание, постепенно стихает.
– Ох как... Ох спасибо вам... девочки...
Дыхание.
– (сонно) Какие ж вы все... хорошие…
Тишина.
Долгие сосущие звуки.
– (шёпот) Это влага древних морей, глянь... Мы там жили, представляешь? Резвились, как эти... с хвостиками...
Тихий смех.
Шуршанье.
– ...Маша... Маш...
Шёпот.
Тихий смех.
Зевок. Шуршание.
Ровное дыхание.
Шорох.
– Кать...
– М-м...
– Ты спишь, что ли?
– М-м. Почти...
Зевок.
– Ка-ать...
– А-а... Хочешь ещё? С кем? Давай с тобой?...
– Н-нет... то есть да, но... не сейчас...
– А то смотри... Нельзя лежать недовольно... среди спящих... надо сразу... будить...
– Кать, ну подожди, не спи... я спросить хотела...
– Ага... Дай-ка я... Ты говори, я всё слышу...
– Слушай, Кать... А часто у вас... так?
– Как?
– Ну...
– М-м... А тебе понравилось, скажи сначала?
Выдох.
– Д-да. ...Да. Но Катя, как я могу ещё... дай с мыслями собраться... Да и ты же знаешь, я не умею прыгать и кричать ура, даже когда...
Смех.
– Элька ты моя Элька... Уж знаю, да... Но и ночь-то ещё не кончилась, смотри. Давай разбудим... попрыгаем и покричим ещё, да?
– М-м...
– А-га-а... А насчёт «часто» – ну как сказать. Не каждый день, но и... В общем, всё от нас зависит. Теперь и от тебя. А сегодня-то вообще особая ночь, понимаешь же почему...
– П-подожди, не надо... (шёпот) А как... он-то... тем более, теперь-то нас...
– Что?
– Ну... больше ж нас теперь...
– Ой, Эль... Подожди, ты... Нет, ты правда что ли? Думаешь – очередь, расписание? Или что?
– Нет, нет, зачем... Но ведь... какие-то ж правила должны быть? Не верю, что...
– Ах ну да-а... ты ж у нас правила любишь, конечно...
Смех.
– Извини, извини... (зевок) Н-ну хорошо, сейчас попробую... обобщить... Что-то же есть, само собой, хотя... не в словах по большей части... Но и да, понятно, мальчики у нас в дефиците, и это... отражается... Ну, скажем, перед такой вот ночью вместе – обычно договариваемся, выбираем... одну. Как бы... главную на ночь, которой сильнее всех... надо. А другая... другие... как бы это объяснить... не то что не претендуют, но помогают прежде всего. И не мешают. И, конечно, тоже рады, и как правило... всем и достаётся в конце концов... но во вторую всё-таки очередь, да? То есть если даже все заснут после, никто не обижается... как вот сейчас, видишь, отрубились моментально. Большой день был... (зевок) Но главное, Эль, знаешь ведь: не парься. Все правила – чтобы их нарушать... Дело же не в правилах, а чтоб всем было хорошо...
Ровное дыхание.
– Элька-а... Да ты спишь, что ли?
– ...Н-нет, я... задумалась... То есть... одна главная? Ей первое и лучшее?
– Ну, вообще говоря...
– ...Королева ночи...
– ...Вообще-то не королева, а... первая пара. Не обязательно разнополая, в смысле... Но это, конечно, больше теоретически...
– ...И её... слуги... служанки...
– Ага... И вот кстати ещё про одежду. Это очень важно, вот уж тут я тебя буду учить, и все мы... Мы вообще очень... привередливые в этом... Так вот. Именно королеве надо готовиться, приходить самой одетой, самой... одето красивой, да? Потому что раздевание – это сумасшедше важная вещь, ну ты понимаешь... А служанки наоборот – минимум одежды, доступность... Рубашку да носочки, и всё... Что и парадоксально, вообще-то, как я вдруг понимаю: они вот как бы... готовностью своей жертвуют, отдают... Парадоксальная сладость, да?
Ровное дыхание.
– Элька, Элька... Ну вот... Меня разбудила, а сама...
– М-м...
– Элька, ну... А то я теперь уже хочу...
Неясный шёпот, шевеление.
– Эль... Давай в ту комнату пойдём? Жарко тут... надышали...
– Н-н... Ох...
– ...Ну или давай его разбудим... а?... Хочешь, я?...
Ровное дыхание.
– Ох-х... Ох... О-ох...
– ...Вот как... девочку мою... Вот как её разобрало... Вот как раскричалась девчонка... Разбудишь, не хотела же будить...
– О-ох... У-ох... У-ох!...
– Эй, ты смотри... я ведь сам так... о-ш-ш... а-а...
Хрип.
Тяжёлое дыхание.
Звук медленно падающего на кровать тела.
– Тихо, тихо… Осторожно... всё уже, всё, всё... вот ведь как тебя, с ума сойти. И меня за собой, главное... Я ведь совсем не собирался ещё... Что ты наделала, Катька? А?
Слабый смех.
– Катька вредина, вре-е-дина. Всё девочкам скажу. Как ты меня... р-раз и всё, да?...
– ...глядеть на брачующихся. И не просто потому что взгляд – это ласка, награда... Главное, что она настолько... совершенно, божественно незаслуженная. Это-то и пробирает. Награда за то, что не ты, меньше всего ты сам делаешь... а за то самое лучшее на свете, что с тобой происходит. Не может не происходить. Да вот сдохну если я на тебе прям сейчас, и то не смогу перестать...
– М-м... Не надо...
– ...А почему незаслуженное пробирает... А вот так. За то, что ты просто есть. Foundational security. Работать, сделать, заслужить – тоже, да и да, но это совсем другое, противоположное... как бы верхний этаж, который нельзя строить без первого, на пустоте... Нужно, чтоб сначала кто-то тебе улыбался просто потому, что ты есть, и что тебе хорошо... Чтоб ему хорошо было за тебя. Очень важно...
– ...Да и просто – красиво же... Когда красиво, хочется, чтоб... оценили...
– Да... Так что вот так вот оно у нас тут. Маша, Маша... теперь уж ты наша...
Смех. Возня.
Потягивания.
– Давайте ж смотреть... и смотреться... В реке, в ручейке... О, Элли проснулась! С добрым утром...
Птицы поют за окном.
Кашель.
– (хрипло) Здравствуйте...
– ...Ты так смотришь... «Значит, это был не сон», да? А улыбнись?
– И давай к нам?... Только нет, не сюда, у нас тут, видишь... сложно всё. Лучше вплетайся...
– «Закинь смычок ноги»...
Смех.
Возня.
Шлепанье босых ног.
– А попить принеси нам, Кать, раз идёшь?... а то всё ж ушло, полная... дегидрация, децимация...
Смех.
Несколько голосов.
Звяканье. Глотки.
– [неразборчиво] ...чудо, да, девочки? Чудо, тайна... хотя самую-то тайну мы ещё не успели, может быть...
Одобрительный шум.
– ...А Маша-то, Маша! Я чуть не умер вчера, честно, так сердце забилось… Девчонки, вы молодцы... просто до слёз. Лучше жизни, так… тепло...
– «Обождите, я затеплю»...
Взрыв смеха.
– ...Ну молодцы, все молодцы... Порадовали старика...
– [неразборчиво] ...мальчик!
Общий смех.
– Да, да... Был старик, застенчивый как мальчик...
Хохот.
Возня.
Мычание. Возбуждённый смех.
– ...Тихо, дети! Тихо... Я, конечно, проспал всё самое интересное, но... кажется, одна диагональ ещё не закрыта у нас. Или я ошибаюсь? ...Элли, Маша... обниметесь?
Фырк.
– ...Хорошо... Андрей Николаевич...
Далёкий крик петуха.
2. ПРАВИЛА ЖИЗНИ
ОБЩЕЕ. Мы не кино снимаем, мы тут живём. У каждого свои фетиши и антифетиши, поэтому вот минимальные гайдлайны для жизни в нашем муравейнике. Любое правило можно игнорировать, с причиной или без, но сначала эти правила надо знать.
Если ты кого-то не любишь телесно, то вряд ли уживёшься с ним (и наоборот).
ТРОГАТЕЛЬНО: общим голосованием это наш главный эротический идеал и turn-on. Чудесным образом одно и то же слово определяет и духовное, и физическое то, чем мы хотим друг для друга быть и делать.
ТАБУ. Too many to mention, да и зачем. А собственно, всё анти-трогательное: агрессия и самоутверждение; кожа (кроме мелких аксессуаров), латекс, пластик; толстая косметика, душные духи; манерность и претензия; затянутость и звериная серьёзность, каблуки и плётки (а-а-а!), квадратные рты и презрительные глаза. Любое уродство, пошлость, degeneracy, агрессивная перезрелость. Хуже всего: вкоренелая глупость (не путать с возрастной).
Мы не рабы.
ЕБАТЬСЯ. Мы ебёмся. Мы любим ебаться. Это правильное слово. Хорошее. Не уродство, не насилие. Но оно сильнодействующее. Чувствуй, когда можно. Бесстыдство сладко, но должно оставаться бесстыдством, не привычкой или ленью. Не разбавляй сильнодействия: говори, но думай как и когда и для чего.
Чистому всё чисто.
НАГОТА. То же самое. Нужно равновесие, но если ошибаться, то в сторону скромности. Бесцельная бытовая обнажённость десенсивизирует. Скинуть всегда успеем (да и помощники же помогут). Нагота – козырь: чтобы выиграть, не выкладывай сразу.
Я – твоё зеркало.
ТРУСИКИ, самое трогательное в одежде. Any color so long as it’s white. (Ладно, можно чуть небелого. Но красное, розовое, чёрное – табу. Розовое вообще табу.) Узкие сбоку (не шире двух пальцев), лучше всего бретельки или завязки. Полный треугольник сзади (не стринги). Шёлк, хлопок, никакой синтетики. Можно в сборочку. Не носить больше нескольких раз, занашивается.
Свежесть! Прижаться и вдохнуть.
НОСОЧКИ. Почти обязательны. (Есть разные теории зачем, здесь не место.) Белые либо яркие, непрозрачные, можно полосы, узоры; нельзя серые, мрачные, кровяные тона. Чисто чёрные можно, если прочая одежда того требует. Длина любая – и до коленок, и короткие пушистые, и thighhighs. (Пояс/завязки табу, разумеется.) Оборки, бантики, кружева по вкусу. Тоже шёлк или хлопок, и тоже не занашивать. Не ходить (долго) босиком в том, в чём запрыгиваешь в постель.
БРА. Не носим, только спортивные когда бегать/играть, или купальник.
ПРОЧАЯ ОДЕЖДА. У нас нет повседневной одежды. Каждая – образ, праздник, подарок. Тратим на одевание друг друга не меньше, чем на себя. Хорошей одежды в доме море, меняй хоть каждый день, но можно и шить, и заказывать. Не спеши, присмотрись, пойми что нравится. Но и никакого стеснения и догм. Удиви себя!
Единственно – без трудных застёжек (идеал – завязки на бантик) и топологических ловушек. Юбки и платья снимабельны через верх. Приспичить может где и когда угодно, это дар богов: одежда не должна мешать, в ней и под ней всё должно быть всегда готово. Улыбайся!
ВОЛОСЫ. Убраны. Хоть простой хвостик, но распустёхой не ходим. Косы, узлы, диадемы, чепчики, хайратники – пробуем всё. Мыть чаще.
КОСМЕТИКА. Абсолютный минимум, что на практике обычно означает ноль (или невидимая). Можно чуть теней на веки, но чтоб не мазалось. Рот чист: «помада для нелюбимых». Ногти короткие (d’oh!).
БИЖУ. Можно, но чтобы в постели не цеплялось и не резало, то есть практически нельзя, только если снимание перед не напрягает (а оно напрягает). Особенно нельзя тонкие цепочки на шею. Металлы: серебро, медь, прочее хуже, золото хуже всего.
ЗАПАХИ. Слабость и свежесть. Лучше всего лёгкий запах мыла. Но можно экспериментировать, при условии что запах не душит, слаб до исчезающего. (Пример: капля любых духов на коже – это убиться сразу. Максимум запаха – побыть минуту в комнате, где на что-то было капнуто.) Не купаться в бассейнах с хлоркой, не гулять долго по городу летом.
Запахи еды и кухни – в постели табу. Переодеваться, волосы при готовке закрывать, чтобы не впитывалось. Чистить зубы всегда. Табу на лук/чеснок, кофе с утра тоже свежести не добавляет.
ВОЛОСЫ В АФРИКЕ. Кому актуально – перманентная депиляция.
ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ. Бриться чаще, стричься реже. Не убегать, когда моют, одевают и причесывают. Быть.
3. СБОКУ, НО ГЛАВНОЕ (ЭЛЛИ)
<...> как после переезда три года назад писала (смешно читать, но и страшно немного, как же я изменилась). И вот опять у меня «новое место», только ещё новее. Писание со временем угаснет, наверно, пусть, но пока поможет в себе разобраться – надеюсь.
Почему я пришла к ним, и осталась? И ведь нравится – это я уже поняла, это был первый вопрос у меня к себе, и писать начала, только когда совсем ясно стало: да, нравится, и уходить не хочу. Хочу тут жить. Не знаю, семья ли это, бывают ли такие семьи, но уже хочется, чтобы стало семьей мне. Хотя очень трудно объяснить, почему.
Попробую по-детски: хочу тут, потому что тут хорошо. А вот что именно тут хорошо, это уже совсем как-то не по-детски. Хочется сказать «не в сексе же дело», но будет вранье: вот именно что в сексе, ну или и в сексе тоже. Он совсем, совсем особенный здесь. Я, конечно, не великий знаток, но как-то сразу чувствуется, что такого просто нигде не бывает, только у нас. Секс здесь – не то чтобы одержимость, но и не бездумная потребность, не как есть и спать. И не религия, и не спорт... Тьфу, а вот как описать это, не понимаю: перечисляю все что он «не», и к каждому сразу хочется добавить: а ведь и это тоже! Наверно, религиозное что-то будет все-таки ближе всего: вот как такая любовь, но всемирная, как принцип, на котором все держится и без которого все лишается смысла. И мне кажется (сама пишу и сама удивляюсь, вот занесло-то, но что-то в этом все-таки есть), что они как-то этот всемирный принцип любви себе оседлали и запрягли, и держат его, и он их везет. И держат они его именно что сексом, ну или чем-то таким, чего секс есть самое прямое проявление и поддержание. Как дыхание – проявление жизни и поддержание ее. Вот как-то так.
Нет, правда, в этом что-то есть (перечитав). Они как будто не дергаются по жизни вообще, вот поймали эту свою всемирную любовь и плывут себе по течению. Почти все у них как бы случайно происходит, но притом уместно, удачно, без особых усилий. (Мне к этому пофигизму труднее всего привыкнуть, конечно.) Как будто такой фон везде, который все случайности и вероятности подкручивает в правильную сторону.
Как я здесь оказалась – это ведь тоже такая неизвестно кем подкрученная случайность. Никто особенно не уговаривал и не готовил, а просто все сошлось и как-то стало «все ясно» чуть не с первого дня. Когда Катя призналась, с кем она живет, я так сразу и поняла – судьба, рыпаться бесполезно. Этап встреч и писем был, но короткий, почти и вспомнить нечего. А первая ночь уже здесь, со всеми, была даже как бы и не моя, а Ма́шина – то есть «приняли» меня через нее, она меня сыграла для меня же, а я смотрела. И это идеально получилось, с моими-то заморочками – вот именно так мне и надо было, я потом поняла. Если б тогда все на меня накинулись на радостях, на мозги бы сели, нужно было бы соответствовать, я бы закрылась моментально... может, сбежала бы просто. А подсмотреть сбоку, но сразу главное – это было нестрашно и здорово, и вот... я захотела, и решилась. (Хотя до сих пор и не знаю, чья тут идея была, скорее всего Катина, это ж надо меня знать, чтоб так попасть, но она не признается. Или опять случайная удача?) Вообще очень помнится та первая ночь, хотя потом бывало сильнее, и, наверно, лучше.
Помню, поначалу жутко волновали все эти вопросы: кто с кем, чья очередь, как и где и сколько раз. Сейчас смешно и немножко стыдно, хоть я и не помню никаких воспитательных разговоров. Как-то из воздуха потом понялось, впиталось. Просто мне всегда все надо привязать к понятному... вот увидела, что тут прежде всего трахаются, и надо же выяснить все правила.
А правил тут как раз полно всевозможных, но это скорее литературное творчество, кодексы, манифесты, чеклисты, просто речения всякие. А когда надо действительно быстро объяснить что-то, как вот мне в первые дни, то это все, как выясняется, «не то», надо новое сочинять, новая жизнь – новые правила. И вот мы писали все вместе эти «Правила жизни», а потом еще решили, что как новичок я могу три своих новых закона добавить без обсуждения (пока не придумала что). Впрочем, даже и это не слишком-то соблюдается, как я погляжу, и наказаний никаких нет, вообще все как-то по молчаливому согласию решается. (Чуть не написала «по соитию».) Или если не молчаливому, то кто-нибудь выдаст какой-нибудь афоризм, и всем все понятно. То есть правила – это скорее такой worldbuilding, или просто моментальный снимок того, что сейчас у нас «в моде». И детская эта мелочность – не раздражает, а успокаивает почему-то. Как будто в мире нет важнее, чем какой ширины трусики сбоку.
А.Н. говорит, что любовь и секс – настоящие, надолго – это продукт ума прежде всего, что у нас тут отбор не столько на чувства к друг другу, сколько на правильное «понимание в жизни». Что дураки не будут по-настоящему счастливы никогда, «хоть они облюбись и обтрахайся». Видеть, замечать, понимать, учиться, пробовать... (что-то еще забыла) – это все коррелирует с интеллектом прежде всего. (О как, получается, я серьезный экзамен выдержала, чтоб сюда попасть – знают же, чем мое тщеславие зацепить!) По-настоящему умный не может не любить, потому что понимает центральность этого в мире, а у глупого вместо любви или жадное «мне-мое», или ему это просто облегчение, как в туалет сходить. Возбуждает по-настоящему не просто когда тебе отдаются, а когда отдается и берет тот, кто все понимает, и тебя понимает, и себя, и видит насквозь уловки природы, но достаточно умен, чтобы поднять их на совсем другой уровень.
Только вот... о любви-то я и думаю все время. Люблю ли я А.Н.? А Катю? Машу? «И как он их любит»? Раньше-то, еще в школе, была уверена, что ух как люблю, «ведь это же ОН», а теперь понимаю, как это все было глупо, по-детски, просто мода, поветрие влюбляться. У всех были «идолы», а мне надо было выделиться, внутренне, и выбрала себе «умного». То есть он мне был нужен, чтобы себя приподнять среди других, хотя я никому про него не говорила и портретов по стенам не развешивала, уж конечно. А сейчас все совсем не так, совершенно. Не то что «мечта сбылась», а просто ВСЕ другое. Если это любовь, то такая любовь очень редко бывает, наверно, а может быть и никогда, и все что я про любовь читала, не могло быть про такое просто из-за его редкости. (Потом пояснить.)
И да, конечно, девочек тоже... Прямо чувствую, как изо всех сил стараюсь их «не пропускать», ни в коем случае не делать их для себя «вторым номером», даже наверно переусердствую иногда. Хотя вообще-то заставлять себя не приходится, они ужасно милые обе и стараются меня опекать и лелеять. Катя особенно, она будто хочет мне додать, что когда-то не додала... Но все-таки и я, тоже, «стараюсь» с ними почаще: отчасти, конечно (попробую разобраться) как бы в благодарность («поделились!»), но больше-то всего потому, что очень-очень боюсь – боюсь даже тени раздора, пусть сколь угодно воображаемого и немыслимого (здесь). Это мой всегдашний инстинкт – бежать малейшего намека на скандал, на чье-то недовольство, это мой «конформизм», а на самом деле такая гипертрофированная стеснительность, или даже брезгливость. Сколько фильмов недосмотрела из-за этого, и хороших, – но «не могу когда орут», проматываю, выключаю, и в книгах даже пропускаю куски иногда. Такой анти-Достоевский. И даже здесь, где никто никогда не орет, это же самое вылезло – через страх. Поначалу вообще ходила как по лезвию, все время придумывала за них на себя – вот, мол, «влезла», «захапала себе», ну чушь ведь, но вытравить очень трудно... И мне же правда больше доставалось, и достается, как бы мой honeymoon все еще, уж не знаю насколько сознательно или просто «так получается».
А самое трудное – понять, поверить, что не «или», что это неотделимо, неотличимо, что можно по-настоящему любить и строить это, делать, уравновешивать... или все-таки нельзя? Так вот я же и уравновешиваю, к девочкам липну, и вполне искренне, ОЧЕНЬ с ними хорошо, они уже, наверно, самые близкие мне в жизни... но, конечно, не сравнить. Не сравнить.
Думаю-то я все равно о нем, почти всегда, и вспоминаю, как у нас было, хотя вроде бы было-то только что, и еще будет, как только захочу (ну или почти как только, я уже почти расслабилась насчет очередности, но иногда все-таки заморачиваюсь, ничего не могу поделать). И вот опять себя ловлю: что же я всё-таки вспоминаю при этом – его самого или как мы с ним? И как отличить? У нас ведь все общение в постели или так или иначе в сцеплении, потому что этого совсем не бывает, только когда мы заняты, а тогда и разговаривать тоже заняты. И все равно я его «знаю» намного хуже, чем девочек, даже после всех наших бесконечных разговоров. Как будто какой-то туман в голове, когда с ним, разучаюсь соображать моментально, и потом такая блаженная звенящая пустота. (Это, кажется, цитата откуда-то.)
Вот он пробежал, я следила из окна, и возбуждение сразу. И что это у меня, пристрастилась к сексу или любовь? Не знаю, и есть ли разница, не понимаю уже. Все смешалось в этом дурдоме Облонских.
Пристрастилась – это, конечно, тоже есть. Никогда не думала, что можно столько трахаться и не надоедает. И без всяких расписаний, именно как «приспичит», где угодно может накатить. Иногда очень сильно, и раз за разом, просто не оторваться, но может и по нескольку дней ничего не быть, и никто слова не скажет. Тут, наверно, важна всегдашняя готовность, даже и в одежде (из Правил: в чем тебя любят, в том и ходи, только сверху прикрой), но что-то еще есть. Как они все смотрят друг на друга! И на меня когда посмотрят так – сразу ах, и хочется вот прям сразу.
А с другой стороны, даже когда желание вспыхивает, то это не обязательно до конца. Просто пообниматься, поласкать, пораздеть, поваляться, первую сладость слизнуть – и вот уже разлетелись по своим делам. Девочки редко кончают, и все равно очень сильно встряхивает, сильнее помнятся эти импровизации в неудобных местах, чем целые ночи кувырканий в спальне. Неудовлетворённость удовлетворяет (дурацкое слово, но дайте две), когда встаешь из-за стола чуть голодным. «Не для галочки» это называется у А.Н., хотя ему-то как раз труднее, мужская физиология требует «подпись поставить в конце», но он говорит, что работает над этим. Одна из его теорий: мы развели в стороны секс и воспроизводство, теперь надо развести секс и оргазм. Не отказаться от оргазма, а сделать управляемым. Делать его когда нужно и когда именно его хочется, а не так чтоб обязательно трепыхаться, пока не получишь, и отдыхать после. Логично, но мне как-то тоже трудно пока, иногда сама себе помогаю и стыжусь этого немножко.
Есть еще огромное количество знаков, на все случаи жизни – жесты, мимика, значки, кодовые слова. Если кто-то не уловил из воздуха, из взгляда, из интонации, если надо дать понять быстро, но не обидев. Я, конечно, набросилась их зубрить, но оказалось, что действительно общепонятных и каждодневных не так много, остальные в лучшем случае работают в парах, а иногда и вообще никому, кроме автора, непонятны. Катя так и объяснила, довольно жмурясь, она же наш главный символический вулкан и энтузиаст. И даже общепонятные знаки имеют множество не всегда различимых вариантов, в зависимости от исполнителя, ситуации, настроения... то есть, вообще-то, непонятно, как это все может работать, но как-то работает. Главные знаки, конечно, «про это»: куча версий «я один» или «мы вдвоем», когда не хочется никого ни в каком виде, потом ограничительные: что можно смотреть, но не трогать, что можно «помогать» – гладить, ласкать, но с краю, не встревать, по крайней мере не сразу, и наконец самый главный знак «да» – всем всё можно, приходи, налетай и втискивайся и тяни на себя, и вообще делай что хочется.
