Текст книги "Маска ангела"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Илья еще раз глянул на машины, потом на здание, которому и принадлежала парковка. «Отель «Сюита» – гласила вывеска над входом, за стеклянной дверью просматривалось фойе и охранник внутри, второй курил на крыльце и смотрел на «Ровер». Заведение, судя по внешнему виду и расположению, было не из дешевых – отремонтированный особняк в тихом центре Москвы, торцом выходит на узкую улицу и сквер за ней, фасад смотрит во двор. Рядом еще один дом, тоже старый, многоэтажка еще сталинских времен, выстроенная буквой «г». Машины, детская площадка, клумбы, кусты вдоль дороги – все чисто и ухоженно, и очень тихо, даже камерно, можно сказать.

На крыльцо «Сюиты» вышел второй охранник, они оба уставились на машину, Илья отъехал в сторонку, сделал вид, что говорит по мобильнику, а сам соображал в темпе, как связать эти две машины и отель. Получилось легко и непринужденно – у Пономаревой на сегодня назначен другой фитнес с другим тренером. Номера в этом «спортзале» наверняка дорогие, но ребята могут себе позволить отдохнуть с комфортом, топ-менеджмент, как-никак. И еще: она его к себе не зовет, он ее тоже, встречаются на стороне. Высокие отношения, не иначе, или им остроты ощущений стало не хватать? «Порадуемся за людей», – Илья проехал мимо охранников, развернулся и покатил обратно. На сегодня он свободен, а завтра все начнется сначала. Похоже, ребята в «Ауди» все это знали и видели не в первый раз, потому и ждать не стали, хотя странно, конечно, – что это за слежка, когда клиента бросают в самый, можно сказать, интересный момент? Ну, им виднее… А ведь скоро неделя, как он таскается за этой куклой, а толку ноль, ничего, кроме этой «Ауди», на нее надо переключаться. Или сначала секретаршу Макса найти, с ней поговорить? А как ее без Пономаревой найти, не взламывать же кабинет отдела кадров, в самом деле. Хотя это мысль…

Вход в «Сюиту» остался позади, охранники убрались с крыльца, Илья повернул вправо, чтобы объехать здание, и тут с парковки донесся вой сигнализации. В тишине он прозвучал как-то очень уж резко и внезапно, Илья обернулся – это вопила «Мазда». Огонек под стеклом моргал красным, сирена то выла на одной ноте, то переливами, напоминавшими сигнал о начале воздушного налета. И насколько видел со своего места Илья, рядом с машиной никого не было, да и быть не могло – парковку окружал двухметровый забор-сетка. «Мазда» продолжала рыдать, Илья вышел из машины и, стараясь держаться в тени, пошел обратно, остановился недалеко от входа, всмотрелся в полумрак, как и охранники, что снова оказались на крыльце.

Освещение здесь имелось, аж два фонаря по обоим краям парковки, третий не работал, вернее, жил своей жизнью, то включался, то отрубался, потрескивая при этом. Странно, но еще пару минут назад здесь все было в порядке, «Мазда» стояла на ярко освещенном пятачке, как и «Ниссан» поблизости, а теперь машины оказались в темном пятне. «Мазда» все еще надрывалась, Илья отбежал во двор дома напротив и посмотрел на окна «Сюиты». Одно, третье с краю на втором этаже, до этого темное, неярко осветилось, шторы приоткрылись, и за ними показался силуэт человека. Мужика, голого по пояс, с протянутой рукой. Он помаячил так секунд десять, и «Мазда» заткнулась, охранники постояли еще с минуту и убрались в холл.

Илья не трогался с места, глядел то на темное окно «спортзала», то на парковку. На ней по-прежнему никого не было, не подъезжали новые машины, никто не слонялся рядом с ними, фонарь в центре дрожал и потрескивал, точно выплевывал порцию бело-синих лучей, и отключался. Минута, две, три – ничего не происходило, пошел мелкий дождик, капли попали за воротник, Илья поежился, но уходить пока не собирался. Чего ждал – сам объяснить не мог, просто чувствовал, что это еще не конец. И не ошибся – раздался глухой шлепок, точно упало что-то мягкое и тяжелое, и «Мазда» снова заверещала на все лады. «Интересное кино», – Илья подошел поближе, стараясь не пересекать границу света и тени, смотрел по сторонам и на третье слева окно, разумеется. Андреев ждать себя не заставил, и как истинный джентльмен, снова пришел своей даме на помощь и дистанционно велел «Мазде» заткнуться. На сей раз все длилось секунд пять: на вой сирены открылись шторы, за ними показался человек, и стало тихо, охранники даже не успели выйти на крыльцо. Штора задернулась, свет больше не зажигали.

Илья выждал еще немного, выбрал самый темный участок и перебрался через забор, побежал вдоль него, прячась за машины. Добрался до «Ниссана», присел на корточки, осмотрелся. На ровном мокром асфальте ничего подозрительного не усматривалось, Илья подобрался к «Мазде», обогнул ее с кормы, и тут на глаза попалась бутылка. Обычная пластиковая, поллитровая, до половины налита чем-то темным. Как вблизи оказалось – пепси, если верить этикетке. Илья трогать ее не стал, обогнул машину и наткнулся на вторую бутылку, точно такую же, только с водой. Она валялась неподалеку, у забора, видимо, отскочив при ударе о капот, или куда она там попала. А летела она – Илья осматривался, глядя снизу вверх, – скорее всего, с крыши или верхних этажей дома напротив, чьи окна смотрели на парковку. «Детишки балуются?» – Он смотрел на темный силуэт здания, нависавший над «Сюитой», и ничего, понятное дело, не разглядел. Пробрался вдоль забора обратно, перелез во двор, надеясь, что остался незамеченным, и сел в машину. В общем, он все узнал, можно уезжать, однако Илья не торопился. Фонарь, бутылки, сигнализация – ряд был нелогичен до безобразия, это был даже не ряд, а бессмысленный набор фактов, что-то из области про теплое и мягкое. Рассудок старался, тасовал эти факты, как колоду, крутил так и этак, подгоняя фрагменты друг к другу, но получалось не очень. Вернее, получалось, но до того странно, что Илья решил посидеть в машине и посмотреть, что будет дальше.

Глава 3

Ждать пришлось больше двух часов, было уже половина одиннадцатого, когда на крыльце показались двое. Пономареву Илья узнал сразу – она была в коротком плаще и на «шпильках», выпорхнула на крыльцо и тут же отпрыгнула обратно. Ее кавалер, высокий поджарый молодой человек, галантно раскрыл большой зонт и повел барышню к машине. Та последние два часа вела себя хорошо, и Илью не оставляло чувство, что кто-то еще, кроме него, ждет эту парочку. Предчувствие было таким сильным, что пару раз он прошелся по немноголюдному из-за дождя двору, глядя на окна верхних этажей и крышу, но никого, кроме голубей и кошки, там не заметил. Более того, казалось, что этот некто смотрит и на него, от чего стало не по себе, Илья убрался в тень, «паранойя» ослабла, но сейчас все инстинкты включились на максимум, он слышал каждый звук, следил за каждой тенью и разрывался, глядя на парочку у машин и крышу и окна дома напротив.

Андреев бережно довел Пономареву до «Мазды», открыл машину, распахнул дверь, но девушка садиться в салон не торопилась. Она обняла любовника, буквально повиснув у него на шее, тот обнял пассию за талию, удерживая при этом зонт, и парочка слилась в страстном поцелуе. Довольно долгом, надо сказать, затяжном, и кавалер до того выдохся, что не удержал равновесие и повалился ничком. Зонт полетел под машину, и теперь Пономарева держала любовника в объятиях, а тот висел у нее на руках, уткнувшись лбом ей в плечо. И вдруг пополз на асфальт.

Пономарева шарахнулась к «Мазде», оттолкнула Андреева, и тот рухнул ей под ноги. Девица прыгнула в машину, и та, присев на задние колеса, буквально прыгнула с места, пронеслась мимо «Сюиты» и пропала за поворотом. Илья видел это краем глаза, он уже мчался к парковке, перемахнул забор и теперь крался к «Ниссану», уже догадываясь, что именно там увидит.

Коллегу Макса убили выстрелом в голову, входное отверстие пришлось на затылок, выходное, соответственно, на лицо. А именно на левый глаз – Илья отлично видел это. Любовник Пономаревой лежал на животе с неестественно вывернутой головой, один глаз открыт, на месте второго темное пятно. В последние секунды своей жизни Андреев стоял лицом к подружке, более того, прижимался к ней вплотную, значит, все, что вылетело из его головы после выстрела, Пономарева приняла на себя. Мозги, кровь, обломки костей и прочее подобное, что бывает в таких случаях. И даже не пискнула, не заорала, не грохнулась в обморок, а мигом сообразила и смылась куда подальше. Летит, поди, сейчас под двести, руки дрожат, в глазах туман, и запросто может или со столбом «поцеловаться», или с бензовозом встречным, к примеру…

«Вот это характер». – Илья лишний раз убедился, что Пономарева врала ему. Не вязалось ее поспешное отступление с истерикой, что она закатила ему при первой встрече, прокололась девушка. «Ну и нервы, даже завидно». Илья отступал вдоль забора, поглядывая на крышу дома напротив. Все встало на свои места – кто-то отстреливает топов этого поганого банка, и парень, что лежит сейчас на асфальте, стал вторым. А киллер – реально профи, сегодня он подготовился основательно: заранее вырубил фонарь – из бесшумки это раз плюнуть – и дважды пытался выманить объект в прицел. Но сорвалось – то ли парень оказался проворным, или здесь было что-то другое, но киллер решил ждать, и дождался. «Это ж надо, почти вслепую его угрохал», – Илья припоминал последние мгновения, когда парочка романтично целовалась под зонтом. И тут по хребту пробежал холодок, Илья метнулся вправо, влево и перебрался через забор в другом месте, понимая, что все зря. Если киллер еще на позиции, то бегать от него бессмысленно, умрешь уставшим, вот и все. А он был здесь все это время, пока Илья сидел в машине, потом мерил шагами двор, а парочка развлекалась в «Сюите». И может, смотрел на Илью через оптику, просто так, развлечения ради, а может, и сейчас смотрит…

Илья спрыгнул на мокрую траву, выбежал в центр двора, остановился, переводя дух. Здесь три подъезда, между вторым и третьим арка, она выходит на дорогу, за ней автобусная остановка. Каждый здесь как на ладони, и если киллер не научился летать, то выйдет только здесь, больше негде, пожарных лестниц нет, деваться ему некуда. И выйдет скоро, надо подождать.

Чтобы не торчать столбом, Илья отошел к детской площадке, сел на крохотный пенек, сжался, стараясь слиться с темнотой. Не двигался, почти не дышал, стараясь не привлекать к себе внимания, да особо и привлекать было нечего. Над головой шумели деревья, роняли листья и капли воды, с дороги доносились гудки и гул двигателей, а во дворе ничего не происходило. Прошла через пару минут бабка с крохотной голой собачкой на шлейке, протопала мимо и уползла к дальним домам, потом к среднему подъезду подошли парень с девушкой. Постояли, посмеялись недолго и разошлись – девушка в подъезд, а парень под арку, повернул налево и пропал из виду. И снова никого, зато дождь усилился, Илья поднял воротник, закрутил головой, ловя взглядом каждую тень. И снова мимо, уже нагулявшись, вернулась домой старушка с собачкой, а из подъездов никто не выходил. Зато у «Сюиты» началась движуха – подъехала «Скорая», двор озарили красно-синие всполохи, послышались голоса. Илья глянул туда, поежился, представляя, что видят сейчас врачи, глянул на окна верхних этажей, на крышу. Нет, поздно, убийца давно ушел, сразу после выстрела, разобрал «игрушку» и был таков. Можно, конечно, пробежаться по подъездам, пошарить на верхних этажах, но вряд ли киллер был настолько любезен и на этот раз, оставил в подарок гильзу. Нет, к сегодняшнему дню он подготовился заранее, действовал осторожно, помня прошлый прокол, так что можно не суетиться, а уходить. И завтра же поговорить с Пономаревой, вытрясти из нее все, что та знает, любым способом вытрясти – угрожать, шантажировать, бить…

Грохнула дверь среднего подъезда, на дорожке показался человек. Он шел довольно быстро, не глядел по сторонам, проскочил мимо Ильи, не заметив того, и потопал к арке. Илья было напрягся при стуке двери, но сейчас видел, что это обычный парень в широких штанах и безразмерной толстовке с капюшоном, из-под которого торчат провода. Парень идет, уткнувшись в планшет, и поэтому спотыкается, угодив в выбоину на дороге. Раздалась приглушенная музыка и отрывистый речитатив, парень прошел мимо, Илья проводил его взглядом и поднялся с места. Просто так, сам не зная почему, пошел следом, держась поодаль, не понимая, зачем это делает. Вышел вслед за ним из арки, пошел в двух шагах позади. Здесь было светло, и он заметил на спине у парня рюкзак, черный, с ярко-зелеными вставками, и что шнурки на кроссовках у того завязаны небрежно, тащатся по земле, и странно, что парень до сих пор не упал. И все же Илья шел следом, шел как привязанный, остановился, когда парень оказался на остановке. А потом сел в пустой троллейбус и уехал.

Илья проводил его взглядом, постоял еще немного и пошел к «Роверу». Сел, завел двигатель и ждал, сам не зная чего. Чувство было такое, точно упустил что-то важное, основное, главное, за чем и охотился вторую неделю, за чем и отправил его сюда отец. Но как упустил, где, когда – сказать не мог, не видел этого момента, прозевал или глаза ему отвели. Но в любом случае сейчас поздно во всех смыслах – и на часах почти полночь, и нет никого, пусты улицы. Лишь к «Сюите» подъехала полицейская машина, а за ней еще одна, но там делать уже нечего.

Ждать пришлось долго – Пономарева три дня из дома вообще не выходила, сидела, как в клетке. На работе, понятное дело, она сказалась заболевшей, кто бы сомневался, и вот чем реально занималась трое суток – черт знает. А утром четверга из подъезда нарисовалась наконец – в брючках, пиджачке, волосы убраны назад, неизменные «шпильки» и темные очки на пол-лица. Рысью кинулась к «Мазде», юркнула в салон и покатила, строго соблюдая ПДД, на работу. Илья «проводил» Пономареву до банка, припарковался через дорогу и стал ждать.

До вечера та не показывалась, не вышла даже в обед прогуляться, хотя на прошлой неделе регулярно совершала получасовой моцион по близлежащим улицам, и, несмотря на дождливый пасмурный день, жалюзи на окнах ее кабинета были закрыты. Шифровалась девушка как могла, однако конец рабочего дня выгнал на улицу всех без исключения. Пономарева показалась в четверть седьмого, в ранних сумерках, мухой слетела по ступенькам и, зачем-то пригибаясь на ходу, побежала к «Мазде». Торопилась так, что под ноги не глядела, мчалась прямо по лужам, срезая путь. Илья выскочил из машины, пересек дорогу и рванул Пономаревой наперерез, та заметила его, затормозила, шарахнулась вправо, влево, потом ринулась напролом. Сделала вид, что не замечает его или не узнает, на ходу вытащила брелок с ключами, пискнула сигнализация «Мазды», Пономарева ухватилась за ручку двери и вскрикнула. Илья схватил девушку за запястье, но та намертво вцепилась в ручку и сжала пальцы.

– Погоди, красивая, не спеши, поговорить надо. – Илья немного дожал, Пономарева вскрикнула и разжала пальцы. Илья, не отпуская ее, отвел к стене банка, чуть притянул к себе, обнял за талию – со стороны они походили на парочку, с трудом дождавшуюся окончания рабочего дня. Пономарева трепыхалась, пыталась вырваться, Илья сжал захват посильнее, и девушка вскрикнула от боли.

– Отвали, или я охрану вызову, – зло прошептала она, – отпусти, не трогай меня. Отвали…

– Что так долго не работала? – перебил ее Илья. – Устала, отпуск взяла? Мозги и кровь отскребала? Лихо твоего дружка замочили, грамотно. Входное на затылке, выходное на лице…

Пономареву точно подменили, она побледнела, замерла, сжала губы и отвернулась. И стояла так, точно изваяние, – не двигалась и не плакала, но тут Илья мог ошибаться – глаза и половину лица девушки закрывали темные очки. Время шло, быстро темнело и было довольно холодно, загулял ветер, и девушка вздрогнула – одета она была легко, не по погоде.

– Какие мозги? – с неживой какой-то усмешкой вдруг сказала она. – Какая кровь? Ты меня с кем-то перепутал, ковбой. Отпусти, или я зову охрану.

И снова дернулась, отшатнулась назад, но Илья притянул ее к себе и прошептал на ухо:

– Отель «Сюита», три дня назад, без четверти одиннадцать вечера. Вы с Андреевым резвились два с половиной часа, потом твоего любовника застрелили на парковке в тот момент, когда вы романтично целовались под зонтом. Думаю, полицейским будут интересны эти подробности, они же тебя до сих пор не навестили, верно? Странно, не правда ли?

Крыть Пономаревой было нечем, она снова смотрела в сторону, волосы девушки растрепались и закрывали лицо. Но она не плакала, это точно, кривила губы, но молчала, и даже голос не изменился, только в нем появились другие нотки.

– Там паспорта не спрашивали, моих данных у них нет, только записи с камер… Молчи, пожалуйста, – услышал Илья и еле сдержал улыбку. Шантаж сработал: еще бы, такие убойные доказательства вывалил, любой расколется. Понятное дело, девица боится огласки, а это нам на руку.

– От тебя зависит, – сказал Илья, ослабляя захват, а потом вообще отпустил ее руку. – Я повторю: мне надо знать, где та девушка, секретарь Макса. Она нужна мне, а не ты. Ну не тяни, скажи, и разойдемся, у меня дел полно.

Пономарева сняла свои дурацкие очки, убрала их в сумку, и тут Илья заметил, что глаза у нее красные. Ревела, поди, полдня в своем кабинете, оно и понятно. И видно, что держится из последних сил от пережитого ужаса, а теперь еще и от мысли, что скоро придется объясняться с полицией.

– Давай, говори, – подогнал ее Илья. Он и так потратил на эту красотку слишком много времени, и ничего не выяснил. Гильза так и лежала у него в кармане, и каждое прикосновение к ней напоминало, что надо торопиться.

– Она больше здесь не работает, – сказала Пономарева, поправила волосы, откинула голову назад, и тут в стене ровно на уровне ее глаз образовалась дырка. Небольшая, аккуратная воронка, из нее брызнули частицы краски и штукатурки, и белое пятно выделялось на светло-розовом фоне. А пуля сидит глубоко в стене, хорошая пуля, бронебойная, с оголенным сердечником и высоким пробивным действием. Ей что спецсталь шестимиллиметровую пробить, что доску сосновую тридцать миллиметров толщиной – раз плюнуть, а уж голову кому продырявить – вообще не вопрос…

Илья и девушка глянули на стену, потом друг на друга, потом Илья схватил Пономареву за рукав и без тени галантности поволок ко входу в банк. К счастью, дверь охрана еще не заблокировала, они беспрепятственно влетели в фойе, и, не сговариваясь, кинулись к дальней стенке, той, что без окон. Охранники из-за стойки с турникетами пристально смотрели на парочку, Пономарева махнула им – все нормально и плюхнулась на черный диван, Илья сел рядом, лицом к входной двери, она постоянно открывалась, пропуская людей, и в щель между косяком и створкой был виден дом напротив. Стреляли, скорее всего, оттуда, с верхнего этажа или крыши. Пуля вошла в стену под небольшим углом, а если бы попала в голову «объекта», то пробила бы канал от глаза до нижней челюсти, обезобразив «объекту» лицо и вызвав мгновенную смерть.

Илья только сейчас почувствовал, как колотится сердце, как бешено мчится по венам кровь, как горит лицо. Смерть пролетела в паре сантиметров от них обоих, вернее, от нее. Он смотрел на девушку, а ту форменным образом колотило: руки дрожали, губы тряслись, взгляд вовсе уж безумный, пустой, зрачки расширены, смотрит в стенку, а чувство такое – точно сквозь нее. И теребит в руках ключи от машины, они тошно звенят, и слышать это уже невозможно. Илья отобрал у девушки брелок, положил его на диван и только собрался заговорить, как та сказала еле слышно:

– Эта девушка больше не работает потому, что попала под машину. В тот же вечер, когда твоего брата убили.

Выговорила это единым духом – ровно и спокойно, без малейшей эмоции, и по-прежнему глядя непонятно куда. Шок у нее еще не прошел, руки подрагивали, и довольно отчетливо лязгали зубы. Впрочем, Илье было на это наплевать.

– Какое совпадение, – сказал он хрипловатым голосом, но стараясь держаться спокойно. – Как ты думаешь, кто следующий?

Ответа он предсказуемо не дождался, Пономарева сжала кулаки, положила их на коленки и молчала, часто моргая абсолютно сухими глазами. «Ну чистый Терминатор», – в очередной раз подивился ее выдержке Илья и продолжил:

– А Макс? Кто его убил? Я тебя спрашиваю, кукла!

Получилось довольно громко – страх прошел, сменившись почему-то агрессией, молчание Пономаревой раздражало до чертиков, Илья едва сдерживался, чтобы не ударить ее. Охранники снова уставились на них, девушка вздрогнула, прикусила губу, потом сказала шепотом:

– Я не знаю, не знаю! Не знаю, понятно! Откуда мне знать! Башку включи, если бы я знала…

Ну да, все верно. Если бы она знала, дырки в стене сегодня бы не оказалось. Она сама под прицелом, и она напугана, ей страшно до жути, до обморока, и больше всего на свете хочется, чтобы все это закончилось.

– Кстати, в свете последних событий, – сказал Илья нарочито задумчиво, точно размышлял вслух, – я вот что подумал: наш друг с оптикой целился в тебя, а попал в лошадь, вернее, в хахаля твоего. Андреев твою пулю в себя поймал, его смерть на твоей совести, красивая. Как дальше с этим жить думаешь?

Ничего она не думала, тряслась так, что зубы стучали, на лице появились красные пятна, а сжатые в кулаки пальцы побелели. Еще немного – и с ней приключится обморок, или истерика, или еще что похуже, а это сейчас ни к чему. Поэтому Илья решил сбавить обороты и тихо попросил:

– Помоги мне, и я помогу тебе.

Девушка недоверчиво посмотрела на него, выпрямилась и спросила:

– Как? Как ты мне поможешь?

– Найду того, кто это сделал. Ради брата. В тебя и Макса стрелял один и тот же человек, профи, он очень опасен. Но Макса нет, а ты жива. Пока.

Та не торопилась, разжала побелевшие пальцы и принялась копаться в сумке. Достала зеркальце, открыла его, закрыла, зажала в ладони, так и не поглядев на себя. Руки у нее еще подрагивали, но лицо стало по-прежнему невозмутимым.

– Откуда ты знаешь, – сказала девушка, – что в твоего брата стреляли? Он же сгорел в машине…

– Знаю, – оборвал ее Илья, не желая вдаваться в подробности: рана была еще слишком свежа. И вообще ей незачем об этом знать, это не ее дело. Девица наведет его на киллера, кем бы тот ни был, и может быть свободна, больше она ему не нужна.

– Помочь мне в твоих интересах, – сказал он, – не думаю, что полиция тебя защитит. Хотя ты можешь попробовать написать заявление о попытке покушения, после того, как расскажешь им про тот вечер…

Девушка подняла голову и уставилась в потолок, кусала губы и молчала. Илья ждал, охранники негромко переговаривались, где-то звонил телефон и слышались голоса: у операционистов еще не закончился рабочий день, и они обслуживали припозднившихся клиентов.

– Хорошо, – услышал он, – я помогу тебе. Ты Илья, верно? А я…

– Валерия Игоревна, я помню. – Илья поднялся на ноги, подал девушке руку. Та встала, игнорируя его помощь, и сказала:

– Можно просто Лера. Отвези меня домой, пожалуйста. Давай встретимся завтра и поговорим. Я возьму отпуск, скажу, что мне надо уехать.

«Домой? Плохая идея», – подумал Илья, но ничего лучшего предложить не мог. Припомнил дом, двор, где жила Лера, прикинул, где бы сам поджидал «объект». Получалось, что нигде – точек, выше многоэтажки, где жила девушка, поблизости не было. Оставалась вероятность выстрела с близкого расстояния или что-то вроде того, но тут шансы у киллера и Ильи были примерно равны. Убийца будет следить за девушкой и дальше и скоро поймет, что та не одна, будет осторожнее и злее. И сделает промашку, обязательно сорвется, надо только подождать.

– Хорошо, – сказал Илья, – у меня тут машина недалеко. Здесь же есть второй выход?

Таковой имелся, вел во внутренний двор банка, а оттуда – на тихую зеленую улицу, что сейчас было весьма на руку.

– Там меня жди, – распорядился Илья и пошел к машине. Когда оказался на улице, первым делом задрал голову, разглядывая балконы, окна и крышу дома через дорогу, и почувствовал, как екнуло сердце. Киллер запросто может быть еще там, терпение у этих ребят колоссальное, как у статуй. Залег на одном из балконов, к примеру, поджидает «объект». А их теперь двое – Илья подставился по полной, когда тащил Леру в банк, тут и кошке ясно, что к чему.

Илья перебежал дорогу, сел в машину и рванул в объезд банка прямо по трамвайным путям. Обогнул здание, притормозил у вторых ворот, и Лера запрыгнула в салон, оказалась рядом и даже пристегнулась на всякий случай. Добрались без приключений, остановились у единственного подъезда высотки, Илья заглушил двигатель и долго осматривался в темноте, понимая, что дело дрянь. Серой «Ауди» поблизости не заметил, как не видел ее в зеркало заднего вида, пока ехал сюда, но это ровным счетом ничего не значило. Зато вот именно сейчас, сию минуту смотреть по сторонам бесполезно, ставку надо делать на скорость и бежать, желательно, меняя направление, но это будет слишком. Поэтому просто быстро, этого должно хватить.

– Бегом, – скомандовал он, и они одновременно открыли дверцы и рванули к подъезду. Лера отставала, грохотала «шпильками», оступилась пару раз, но не упала. Илья втолкнул ее в просторный чистый холл с зелеными кустами в кадках и консьержем в будке и только решил распрощаться, как заметил нечто, показавшееся смутно знакомым. У лифта стоял парень в мешковатой толстовке, широких джинсах и с рюкзаком за плечами, просто стоял и смотрел на табло над дверями, где лифт отсчитывал этажи. Илья придержал за рукав Леру, пошел вперед, остановился рядом с парнем. Тот и головы не повернул, что неудивительно – из ушей у него торчали провода, слышалась музыка. Лера подошла, остановилась позади, хотела что-то сказать, но Илья поднял руку – молчи пока. И все пытался понять, что именно ему не нравится – подъезд, кусты в кадках, лифт, музыка. Получалось, что все и сразу именно в этой комбинации: убери что-то одно, и опасность исчезнет. Минуты шли, лифт ехал с шестнадцатого этажа вниз, был уже на четвертом, парень не двигался, потряхивал головой в такт музыке, Илья ждал. Четвертый этаж, третий, второй, первый, тихий звон, двери раздвигаются, из лифта выходит женщина в кожаном пальто, за ней девочка лет семи, больше никого.

– Пока, до завтра. – Лера заходит в лифт, парень шагает следом, но его опережает Илья, отодвигает девушку к стенке, смотрит на парня сверху вниз. Тот отступает, опустив голову, выходит, двери лифта съезжаются, Лера смотрит в зеркало на стенке на отражение Ильи.

– Жми, быстро. – Ему все еще кажется, что от скорости зависит очень много, девушка быстро нажимает на кнопку одиннадцатого этажа, лифт плавно трогается с места.

– В чем дело? – Голос у нее снова дрогнул, но Илья, если бы и хотел, сам не мог бы этого объяснить. Черт его знает – может, нервы разыгрались, а может, паранойя обострилась, но об этом ей тоже знать не обязательно.

– Ничего, – буркнул он, – провожу тебя до квартиры. Не волнуйся, в гости набиваться не собираюсь. Завтра встретимся и поговорим.

Лера смотрела на себя в зеркало, поправляла волосы и одежду с таким видом, точно ничего не случилось. Но бледность, слишком быстрый взгляд, еще заметная дрожь в руках говорили об обратном – успокоится она не скоро. Но самое страшное на сегодня позади, до дома добрались без приключений – уже хорошо.

Лера открыла дверь квартиры, вошла в коридор и включила свет. Отступила на шаг, приглашая Илью войти, но он, как и собирался, остановился на пороге.

– Все, пока, – сказал он, – завтра увидимся. Телефон мой запиши.

Он продиктовал ей свой номер, взял ее номер и только собрался распрощаться, как Лера сказала:

– Слушай, такое дело… Я сама не могу, а ты… В общем, пригони мою машину, пожалуйста, пусть здесь стоит. У банка надолго оставлять нельзя, начальник охраны никому не разрешает, ее на штрафстоянку могут забрать. Пожалуйста.

– Ладно. – Илья забрал у нее ключи от «Мазды», потом сказал:

– Окна зашторь, и свет поменьше включай. И еще. – Он посмотрел на туфли, что стояли в коридоре. Девушка скинула их, и сразу стала ниже ростом, смотрела снизу вверх и слушала внимательно, не перебивала.

– Обувь нормальную носи, – посоветовал ей Илья, – про каблуки забудь. Я тебя на себе таскать не буду, если что.

– Хорошо, – как-то очень легко согласилась она, – как скажешь.

И закрыла дверь. Илья пошел к лифту, вызвал себе такси и поехал вниз. В фойе осмотрелся, но, кроме вежливой бабушки в стеклянной будке, здесь никого не было.

«Мазда» одиноко мокла под дождем напротив здания банка. Вывеска на нем светилась зеленым огнем, над крыльцом горел фонарь, поблизости не было ни души, что объяснимо в половине двенадцатого ночи. По дороге изредка проносились машины да грохотали пустые трамваи, Илья пропустил один такой, похожий на аквариум, и перебежал рельсы. «Мазда» стояла шагах в пяти от него, одинокая, как брошенный котенок, за ее лобовым стеклом мигал синий огонек сигнализации. Илья достал ключи, направился к машине, поглядывая на дом, что стоял через дорогу, но в темноте и дожде ничего, понятное дело, не увидел, зато сердце застучало чаще не от испуга – от нетерпения поскорее добраться до убийцы. Но надо ждать, пока тот обозначит себя еще раз, третий раз, он, как известно, волшебный.

Илья подошел к машине и только собрался открыть ее, как вдруг точно шепнул кто-то: «не спеши». Илья опустил ключи и осмотрелся. Никого, как и пять минут назад, пронеслась по дороге «Газель» да звенит, слышный издалека, подходящий трамвай. Все как обычно, на первый взгляд: дома, улица, машины. Тогда в чем дело?

Илья обошел «Мазду», остановился у водительской дверцы, взялся за ручку. Потянул на себя, дернул – закрыто, разумеется, и сигнализация не сработала, да оно и к лучшему, незачем внимание привлекать. Беспокойство не отпускало, Илья подкинул на ладони ключи, постоял еще немного, поколебался, и, повинуясь скорее инстинкту, чем рассудку, присел на корточки, потом лег на мокрый асфальт и заглянул под машину. Ничего толком в темноте разглядеть не удалось, он подобрался, как мог, ближе, сунул голову под передний бампер, всмотрелся в полумраке. Шея быстро затекла, Илья выбрался под дождь, обошел машину сбоку, огляделся по сторонам, убедился, что за его маневрами никто не следит, и сел на корточки у заднего колеса, под бензобаком. И снова растянулся над асфальтом, упираясь в него ладонями и носками ботинок, прополз немного вперед, поднял голову и аж дышать перестал. Прямо перед носом прикрученная к валу черным скотчем висела граната с характерной рифленой поверхностью, «Ф-1» собственной персоной, она же «лимонка». Илья прополз чуть дальше, углядел привязанную к запалу проволоку, что уходила в темноту, и выбрался обратно.