Текст книги "Будь со мною нежен"

Автор книги: Киран Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 14

«Рай песчаного доллара». Господи, неужели она снова здесь? В детстве Тру и впрямь считала это захолустье раем и не обращала внимания на разруху, которая царила кругом. Тут она обретала то, чего ей так не хватало дома – приключения, свободу, удивительную легкость бытия… Из мисс Мейбенк она превращалась в принцессу индейского племени сиви, а иногда и в таинственную русалку.

Сегодня же Тру стала скучной взрослой женщиной, обремененной обязательствами и заботами. Тру остановилась посреди деревьев, которые за эти годы стали заметно выше, как, впрочем, и она сама. Годы наложили отпечаток и на трейлеры, напоминая о том, что дни беспечной юности навеки канули в Лету.

Под беспощадным натиском времени устоял лишь залив и тот самый знаменательный причал.

– Он совсем не изменился, – заметила Тру, выходя из машины.

Харрисон учтиво открыл перед ней дверь, и она вдруг ощутила неловкость: Дабз уже давно пренебрегал подобными знаками внимания.

– Не мешало бы его обновить. – Харрисон осмотрел причал сквозь линзы солнечных очков, но почему-то не предложил подойти поближе к месту их детских игр.

Тру захлестнула волна смешанных чувств. Когда-то она была счастлива здесь, но потом на смену счастью пришло отчаяние. Именно здесь она впервые полюбила. Конечно, эта любовь была ребячеством, но все равно она оставила глубокий след в ее душе.

– Когда-нибудь обновим. Не сейчас. – Испытывая странную неловкость, она то и дело поправляла ремешок сумочки. – Мне нужно быть в Чарлстоне как можно скорее. Надеюсь, ты не задержишься здесь надолго?

Тру изо всех сил старалась подавить охватившие ее эмоции и не выказать и капли смущения. По пути на стройку заглянув в телефон, она ожидала увидеть сообщение от Дабза, но пока ничего не было. Во время его нью-йоркских командировок им не всегда удавалось исправно поддерживать связь. Опасаясь позвонить не вовремя и прервать важную встречу или совещание, Тру терпеливо ждала его звонка.

– Хочешь быстрее покончить со всеми предсвадебными неурядицами? – спросил Харрисон.

– Удивительно, но факт. – Она убрала телефон.

– А в чем там дело, если не секрет?

Тру не хотела вдаваться в детали, но понимала, что обойти эту тему не удастся.

– Нужно найти нового банкетного менеджера и ресторан.

Резко сбавив ход, он бросил в ее сторону изумленный взгляд.

– Меньше чем за две недели до свадьбы?

Тру кивнула и вновь ощутила горький привкус надвигающейся паники.

– Да, так получилось… На свадьбу приглашены двести пятьдесят гостей. Не представляю, как мне удастся это уладить. – Коленки предательски задрожали.

Заметив, что она дрожит, он взял ее под руку.

– Да ладно, присядь и успокойся. Мы можем спокойно поговорить десять минут? Давай все обсудим и решим, что нужно делать.

У подножия гигантского мощного дуба мягко поскрипывали новые качели. Раньше их тут не было. Закинув голову, Тру рассматривала дубовые ветви, прикидывая, кто тот смельчак, который не побоялся вскарабкаться вверх и повесить эти качели?

– Ты не с неурядицами борешься, а из последних сил пытаешься уберечь вашу свадьбу от громкого провала. И все-таки почему все так получилось?

Присев на качели, Тру ввела его в курс дела.

– А Пенн умчалась за океан. Так что теперь я за все в ответе.

– И как тебе такая свекровь?

Она пожала плечами.

– Но ради Дабза ты готова снести все.

– Да. – Тру опять смутилась без видимой на то причины.

Когда Харрисон осторожно подтолкнул качели, ее ноги оторвались от земли. На краткий миг волнение Тру растворилось в блаженном ощущении полета.

– Почему ты так хочешь выйти за него замуж? – спросил Харрисон. – Но только не говори, что твои родители считали Уэринга подходящей партией. На дворе двадцать первый век. Современные женщины вправе самостоятельно распоряжаться личной жизнью.

Взмывая вверх, Тру вдыхала полной грудью и, казалось, набиралась отваги и смелости.

– Мне было так одиноко, – ответила она, вспоминая годы, полные безысходной печали. – И тогда появился Дабз и на горизонте замаячила надежда.

Харрисон снова подтолкнул качели, на этот раз сильнее, и крикнул улетевшей ввысь Тру:

– И это все? Я не позволю тебе спуститься, пока не расскажешь.

– Тогда я спрыгну.

– Попробуй!

– Вот увидишь, спрыгну. – Она залилась смехом, движением головы убирая с лица непослушные пряди. – Но сейчас я вовсе не хочу останавливаться. Если ты согласен и дальше меня раскачивать, тогда, может быть, мы продолжим этот разговор.

– Надо же, опять перехватила инициативу! Из тебя вышел бы первоклассный журналист. Или диктатор небольшого государства. – Следующий толчок был настолько интенсивным, что Харрисону удалось без труда пробежать под качелями – так высоко улетела Тру.

– Ух ты…

Потрясающее ощущение полета. И Харрисон… Такой сильный! Футболка плотно облегает накачанные бицепсы. Спрятав глаза за темными стеклами очков, он пристально наблюдал за выражением ее лица. Она никак не могла проникнуть в его мысли – это неведение сводило ее с ума, – и поэтому решила продолжить разговор.

– После смерти родителей я в конце концов поняла, что все те старые правила, касавшиеся важных традиций и сохранения чести семьи Мейбенк, которым меня обучили, помогли справиться с теми трудностями, что впоследствии на меня обрушились. Дабз воспитан в тех же традициях. Неудивительно, что мы понимаем друг друга.

– Как Чарлз и Диана?

– Сколько желчи.

– Но ведь ваши ситуации почти аналогичны. Общество и его бесчисленные правила.

– А чем лучше твоя жизнь в Нэшвилле? Ты никогда не заводил отношений с обыкновенной девушкой, не так ли? В твоем послужном списке одни знаменитости.

– Эй, между прочим, не забывай, что ты на качелях. Я же имею право игнорировать любые неудобные вопросы.

Качели слегка опустились, и он сделал вид, что собирается схватить ее за ногу. Рассмеявшись, Тру подтянула ноги. Впервые за долгое время она разрешила себе такое милое дурачество. Господи, как же ей не хватало вот таких простых минут счастья!

«А что тебе на самом деле надо, так это хороший любовник».

Проклятье! Устремляясь ввысь, Тру надеялась оставить мысли о сексе где-то в облаках, но вероломная идея явно не желала сдавать позиций, атаковав ее затуманенный радостью мозг.

Она прекрасно понимала, что подобное влечение способен пробудить в ней не Дабз, а только Харрисон. Где бы он ни был: на кухне, за рулем шикарного «Мазерати», в лесу… – он неизменно выглядел так, будто позировал для обложки нового альбома, засунув большой палец в карман джинсов, стоял и смотрел на нее так, будто…

Будто готов дать то, чего ей так не хватает…

Господи, пора опуститься на землю.

– Уйди с дороги! – крикнула она угрожающе.

– Ну нет, – усмехнулся Харрисон. – Мы не можем допустить, чтобы диктатор… пардон, невеста сломала лодыжку перед таким знаменательным днем.

Тру шутка про диктатора забавляла, однако слово «невеста», всякий раз употребляемое Харрисоном, будило в ней легкую тревогу. Что, если он смеется над ней? А может, доволен, что она скоро выйдет замуж?

Улучив момент, когда ноги поравнялись с землей, она притормозила и остановила качели.

– Ну вот… – В его голосе слышалось разочарование.

Она была расстроена не меньше.

– Интересно, кто установил эти качели?

– Я.

Тру остолбенела от изумления.

– Но тебя же не было здесь столько…

– Перед маминой смертью. Они радовали ее несколько месяцев, и это хоть как-то скрашивало ей жизнь.

Сердце Тру защемило от боли.

– Мне так жаль.

Они крайне редко поднимали эту тему. После кончины миссис Гембл Тру выразила свои соболезнования Харрисону в школьной столовой. Он пожал плечами и холодно ответил: «Спасибо». Похорон не было, иначе Тру бы непременно пришла. Когда неделю спустя Харрисон появился в их доме, чтобы вновь приступить к своим обязанностям, а точнее – подстричь траву на лужайке, она хотела дать ему корзинку с печеньем, но он даже не стал выключать газонокосилку, намекнув ей, что можно оставить корзинку на крыльце. Она так и сделала.

И они больше не общались до выпускного…

Лучше не думать об этом сейчас.

Харрисон посмотрел на часы.

– Да, порой такое случается. И ты это знаешь.

– Да, знаю. – Она опустила глаза, веревки слегка подрагивали у нее в руках.

– Хочешь познакомиться с членами строительной бригады? – спросил Харрисон, резко меняя тему.

– Разумеется.

Он помог ей спуститься, и они оказались непозволительно близко, друг к другу. Напряжение между ними нарастало с каждой секундой.

«Держи ситуацию под контролем, – шептал ей внутренний голос. – Держи ситуацию под контролем!»

– Нам хватит десяти минут? – отстранившись, спросила Тру.

– Наверняка.

И они быстро зашагали к стройке, не говоря ни слова.

Трейлер Гейджа переместили на другой участок.

– Винс устроил здесь временный офис, – пояснил Харрисон. – Как только работы будут завершены, эта старая развалюха мигом отправится на небеса. Кстати, Винс – автор нашей архитектурной концепции – предпочитает носить женское платье. Говорит, мужская одежда лишает его вдохновения.

– Чем бы дитя ни тешилось… – пробормотала Тру.

Он с любопытством покосился на нее.

– Художник за художника горой. Ты по-прежнему мастеришь свои коллажи?

– Нет… этот этап уже пройден.

– Вот как. – В его тоне не было интереса или желания узнать причину, вероятно потому, что на пороге трейлера появился Винс.

Тру он напомнил плейбоя за сорок, который с помощью бега поддерживает себя в форме: загорелый, подтянутый, волосы взъерошены. На нем было серое платье с орнаментом и короткими рукавами, походившее на модели из каталога «Атлет». Ремень плотно обхватывал его тонкую талию, а финальным штрихом служили черные гладиаторские сандалии. По правде говоря, смотрелся он недурно: изящный туалет подчеркивал спортивное телосложение, а главное – чувствовал он себя в нем не только удобно, но и уверенно.

Подойдя ближе, он с интересом посмотрел на Тру.

– Боже ты мой, это Ив Сен-Лоран? Платье в духе Мондриана,[20]20
  Мондриан Пит (1872–1944) – нидерландский живописец, создатель неопластицизма – абстрактных композиций из прямоугольных плоскостей и перпендикулярных линий, окрашенных в основные цвета спектра. – Примеч. ред.


[Закрыть] блиставшее на обложке «Вог» в шестидесятые годы?

Тру улыбнулась.

– Да. Оно принадлежало тетушке моего отца.

Пристально рассматривая наряд, Винс лишь минутой позже обратил внимание на Харрисона.

– У меня все схвачено, мистер Кантри. Мне нужно показать тебе несколько фотографий, прежде чем я приступлю к воплощению проекта.

– Ладно. Добрался благополучно?

– Без эксцессов никогда не обходится. Служба дорожной безопасности давно точит на меня зуб.

Вслед за этой репликой он вновь переключился на Тру.

– Держу пари, тебе и в голову не приходила нынешняя стоимость этого платья. – Обращение на «ты» в его устах казалось настолько естественным, что совершенно не шокировало Тру, поэтому она ответила ему в том же духе:

– Ты прав. Но оно мне нравится, и я не позволю ему пылиться в шкафу.

– Счастливая. – Склонив голову, Винс восхищенно оглядел ее. – И красивая.

– Благодарю.

Винс пришелся по нраву Тру: энергичный и никого из себя не строит.

В этом он определенно схож с Уизи.

Тру все еще помнила, как учила сестру общению с окружающими, умению постоять за себя, чтобы впоследствии никто не мог обидеть, для того чтобы, когда придет время, она могла найти работу и обрести независимость и чтобы всегда оставалась верна принципам и традициям Мейбенков. Ведь именно эта верность семье помогала Тру оставаться на плаву последние десять лет. Поэтому ей не за что себя винить.

Харрисон наконец представил их друг другу. Оказавшись внутри трейлера, мужчины принялись активно обсуждать детали строительства. Предметом их дискуссии являлась гостиная, а именно ее расположение: на первом или втором этаже? И Тру прислушивалась к их разговору, когда наконец-то пришла эсэмэска от Дабза.

«Нью-Йоркские прокуроры трудятся в режиме нон-стоп: суетятся с рассвета до позднего вечера. Теперь мне ясно, почему этот город никогда не спит. Работа безумно интересная, но уделить время себе никак не получается. А еще я волнуюсь за тебя, мой сладкий пирожок».

«Пирожок». Брр. Старомодный эпитет для любящих дам заставлял Тру чувствовать себя Бетти Пуп,[21]21
  Персонаж мультипликационного сериала (реж. Макс Фейшер).


[Закрыть] обделенной умом и талантом. Ладно, она не станет его за это пилить, по крайней мере сегодня.

Ее пальцы ловко заскользили по экрану:

«Не беспокойся, работай в свое удовольствие. Я скучаю, но и у меня тут дел невпроворот. Надеюсь все уладить к твоему возвращению».

Детали своих хлопот Тру сознательно решила опустить. Не стоит упоминать о том, что на днях они лишились банкетного менеджера и места для проведения свадьбы.

«Замечательно. Слышал, мама уехала в Англию? Уверена, что справишься сама?»

Душа провалилась в пятки.

«Конечно».

«Я так тобой горжусь! Скучаю, но пора приниматься за дела».

«Люблю тебя».

«Целую».

Харрисон отвлекся от эскизов и взглянул на Тру с той самой улыбкой, которую она помнила с юности. И ее сразу же охватил внезапный приступ слабости.

Лицо его вмиг стало серьезным.

– Что-то случилось?

– Все в порядке. – Она поспешно запихнула телефон в сумку. – Мне надо позвонить.

Выйдя на улицу, Тру с наслаждением вдохнула полной грудью. Воздух, пропитанный дивным ароматом хвои, был чудесный.

Харрисон последовал за ней.

– Что с тобой? Ты бледная как привидение. Все повторяется? Как в аэропорту?

– Нет-нет. Просто случайно задержала дыхание, размышляя обо всех этих недоразумениях со свадьбой.

Она лукавила, потому что и сама не знала, какая именно мысль вызвала головокружение. Написав Дабзу «люблю», она почему-то представила, как ее затягивает в гигантский водоворот.

– Да найду я тебе менеджера. Если понадобится, доставим на самолете.

Тру покачала головой.

– Большое спасибо, но мне принципиально важно обойтись без посторонней помощи. Думаю, это тест на прочность. Хочу доказать свекрови, что мне многое под силу.

– Конечно, под силу – тем более что не велика задача.

– Я знаю, но должна доказать ей.

– Зачем?

– Если у меня не получится, она скажет Дабзу, и…

– И что? Неужели это имеет для него значение? Если так, то он полный идиот. Так ты с ним переписывалась?

– Ну да. А что тебя удивляет?

– Ничего.

Харрисон поджал губы и слегка прищурился.

Ничего так ничего. Жизнь большая и полосатая: сегодня одно, завтра другое… Во всяком случае, у Тру никогда не было времени скучать. А Харрисон? Он скоро уедет, еще до свадьбы. И она сглупила, согласившись на эту поездку. Но что же делать? Он гигантский магнит, а она та малюсенькая скрепочка для бумаг, которая хочет или не хочет, но так и липнет к этому магниту. Ну зачем ее угораздило сегодня отправиться с ним?

– Ты явно хотел что-то сказать.

– Ну хорошо, – ответил он как ни в чем не бывало. – Вот я бы никогда не стал писать любимой женщине: либо телефонный звонок, либо ничего.

На ее лице вспыхнул беспокойный румянец.

– Допустим, идет важное заседание и ты не вправе его прерывать, хотя тебе необходимо объяснить жене причину возможной задержки в офисе. Как быть в этом случае?

– Я встану и заявлю: «Совещание закончено. Не собираюсь просиживать штаны, вместо того чтобы увидеть свою жену».

– А если встреча чрезвычайно важна и никак нельзя уйти?

– Я скажу: «А ну-ка быстро все заткнулись. Мне необходимо сделать звонок и предупредить жену, что я задерживаюсь».

– Ты далек от реального мира, – улыбнулась Тру. – В твоей звездной жизни женщины появляются как по мановению волшебной палочки, так что вряд ли речь может идти о семье. И потом, лично я не вижу ничего плохого в эсэмэсках.

– О нет, не согласен. Они губят романтику, словно хотят подчеркнуть: «Мы добрые друзья, но не влюбленные».

– Ты единственный из всех моих знакомых, кто выдвинул эту нелепую гипотезу.

– Опережаю свой век, – пожал плечами Харрисон.

– Скорее отстаешь. Лет на двадцать. И когда это ты стал экспертом в вопросах романтики? Ты хоть раз ухаживал за девушкой? Или все они похожи на Тейлор Свифт и штабелями ложатся у твоих ног?

Его глаза угрожающе потемнели.

– Моя личная жизнь тебя не касается. Ты давно упустила свой шанс, а вместе с ним и право меня поучать.

– Едва ли я когда-то им располагала. – Сердце Тру пустилось вскачь.

– Как бы не так, черт подери! – Выдержав паузу, Харрисон смерил ее гневным взглядом. – И ты прекрасно знаешь это.

Все ее тело вибрировало от злости и печали. И еще к этому букету примешивались страсть и вожделение, особенно когда он повернулся к ней спиной и направился в трейлер. Идеально сидящие джинсы и облегающая широкие плечи футболка наделяли его особым шармом.

Но нет, Тру и виду не покажет…

– Харрисон? – Винс просунул голову в дверной проем. – Я набросал черновые схемы обоих этажей. Извини, Тру, нам нужно еще пять минут.

Тру заставила себя улыбнуться.

– Без проблем, Винс. Прогуляюсь к причалу.

Харрисон повернулся, и в том, как он стоял, была какая-то неуверенность и ранимость, руки безвольно опустились, а во взгляде вовсе не было осуждения, лишь потерянность и боль. Будто бы перед ней вновь стоял тот мальчишка, чей отец погиб в тюрьме, мать проиграла битву с тяжелой болезнью, а Гейдж, старший брат, страдал некоторыми отклонениями психики.

Но возникший в мыслях Тру образ растворился в считанные мгновения.

Острая необходимость поговорить с чарлстонскими банкетными менеджерами может немного подождать. Бесспорно, это очень важно, но дом Гейджа важен ничуть не менее. Как, впрочем, и цены на бензин, а также мир во всем мире. Кто такая Тру, чтобы влезать в дела, которые впрямую ее не касаются?

– Эй, а ты не хочешь войти? – окликнул ее Винс. – Я бы с радостью услышал твое мнение.

– Конечно, – отозвалась Тру. – Спасибо. – Причал от нее тоже никуда не денется.

Отворив перед ней дверь, Харрисон пропустил ее вперед. Чувство вины рождало напряжение. Зачем она позволила себе этот грубый комментарий по поводу Тейлор Свифт? Но что ей оставалось? Он сам обидел ее, обвинив Дабза в отсутствии романтики, и вообще все из-за этих дурацких эсэмэсок.

«А ведь он прав», – тихо нашептывал Тру внутренний голос. Дабз чужд какой-либо романтики. Он вел себя как принято: дарил ей розы в Валентинов день, водил в шикарные рестораны, – но эти жесты казались ей банальной данью приличиям. Ему недоставало спонтанности. Истинная романтика соткана из мелочей, понятных лишь влюбленным. Со стороны она может выглядеть глупостью или бессмыслицей.

Такие сокровенные чувства зачастую уходят корнями в детство, полное восторга и неожиданных открытий; чистой красоты, заключенной в моментах наивного счастья; душистых трав, с любовью собранных для мамы; пирога, покрытого тягучей сахарной глазурью, испеченного в честь дня рождения лучшего друга; неумелой игре на скрипке в теплом домашнем кругу…

Или в совете сорванца-мальчишки, поделившегося тайной ловли синего краба с хлипкого деревянного причала.

Сюрпризы, внезапные и трогательные, именно они побуждают нас любить.

Мечтательно улыбаясь, Тру размышляла о возмутительном и неуместном комментарии Харрисона. Какой бы женщине он ни достался – та сможет по праву считать себя счастливицей. Произнести это вслух Тру никогда бы не осмелилась: неизвестно, как Харрисон бы воспринял такие слова, – однако верила в это всем сердцем.

Глава 15

Итак, первое из срочных дел: строительство дома для Гейджа, – почти сделано.

Бывшая возлюбленная сидит рядом в машине, отчаянно нуждаясь в дружеской поддержке, и Харрисон готов ее оказать.

А вот что не сдвинулось с мертвой точки, так это работа над песнями для нового альбома.

В голове Харрисона что есть мочи гудела сирена неудачника. Ему нужно жить на полную катушку, чтобы в голове появлялись новые идеи, но как двигаться дальше, когда рядом сидит Тру? Он мельком взглянул на ее красивое лицо, обращенное к автостраде. Черт, как только она умудряется сочетать в себе красоту и цепкий ум? Ведь это она предложила им с Винсом устроить кухню на открытом воздухе. Патио с видом на бухту наверняка произведет впечатление на гостей, особенно женского пола. Гейдж сможет готовить для них холодными осенними вечерами, или ранней весной, да хоть в самый лютый зимний мороз.

– Лишь бы подтолкнуть его к общению, – сказала Тру. – Не мешало бы установить джакузи. А в домашнем кинотеатре можно поставить аутентичные сиденья, как в зрительном зале. И автомат с попкорном.

Харрисон искренне оценил ее участие в их коллективном творчестве. Винс – тоже: прощаясь, даже поднес ее руку к губам, поцеловал и многозначительно посмотрел на Харрисона.

– Нынче таких девушек, как ты, днем с огнем не сыскать. – В его взгляде словно застыл немой вопрос: «Куда ты смотришь, старина?»

– Спасибо за комплимент! – сказала и скромно улыбнулась Тру. – Ты тоже мне нравишься, Винс.

Харрисон обнял ее за плечи.

– Через пару недель Тру выходит замуж за нашего общего школьного приятеля. Уверен, на свадьбе она затмит всех своим очарованием.

– О, – произнес Винс, и лицо его вытянулось.

Настроение Харрисона окончательно испортилось, когда он подумал о свадьбе Тру, хотя с чего бы ему волноваться по этому поводу? Гитары, частные самолеты, свидания на одну ночь, бесконечные концерты, карьера мультимиллионера – вот его жизнь.

Итак, визит на стройку завершился на довольно-таки неуклюжей ноте. И тем не менее Харрисон остался доволен планами Винса. Проект в активной работе, и Гейдж наверняка утихомирится, когда увидит новый дом.

– Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой и поговорил с кем-нибудь из банкетных менеджеров? – спросил Харрисон, когда они сели в машину и он взял курс на Чарлстон. – Мать Дабза вовсе не обязательно посвящать во все детали.

Тру беспокойно заерзала на сиденье.

– Я уверена: ей все равно доложат, ведь именно Пенн оплачивает все расходы. Я и глазом не успею моргнуть, как она окрестит меня неумехой и расскажет Дабзу, что это ты помог в организации свадьбы. Не думаю, что ему это понравится: он и без того не одобряет наше с тобой общение, – а если еще узнает…

– Весь город в курсе, что я живу в твоем доме, – перебил Харрисон. – Тут и узнавать нечего.

– Я должна сама рассказать ему о том, что происходит, – вздохнула Тру и полезла в сумочку. – Прямо сейчас и напишу.

– Дело твое…

И она написала. Отстукала длиннющее сообщение. Не прошло и минуты, как она получила ответ. Харрисон сгорал от любопытства.

– Ну, что там?

На ее лице появилась улыбка, и она прочла:

«Гембл публично втянул тебя в заведомо проигрышную игру на глазах всего города, не дал поля для маневра. Фамильная честь вынуждает нас идти на жертвы ради общего блага. Так что, если этот цирк пойдет на пользу городской библиотеке, я готов это стерпеть. Но пусть он держит при себе свои разнузданные лапы. Так ему и передай. Начнет косить в твою сторону – и он покойник».

– Мы всегда отлично ладили, – заметил Харрисон.

Тру залилась веселым смехом.

– Будто камень с души.

Несколько минут они ехали в обманчиво беспечной тишине, потом она сказала:

– И все-таки тебе не стоит мозолить прохожим глаза. Обмен эсэмэсками с Дабзом напомнил мне, что и тебе тоже нужно писать. По крайней мере напиши хоть одну стоящую песню. Это очень мило, что ты хочешь помочь мне с организацией свадьбы, но для тебя это лишняя головная боль. Особенно если учесть, что нам на хвост могут сесть папарацци.

– О, я проявляю недюжинные способности, когда нужно избавиться от них.

– Не сомневаюсь. Но не хочу быть причиной повышенного интереса с их стороны. Кроме того, я могу все сделать сама.

– Кто бы сомневался. Но подумай еще раз. Я бы мог пригласить именитого шеф-повара или связаться с менеджерами из других городов. Если загвоздка в южной кухне, то наверняка они справятся. Быстро разрулишь все неполадки и с чистым сердцем приступишь к веселым предсвадебным хлопотам. Будешь красить ногти, или… что там полагается делать невестам.

– Нет, спасибо. – Тру отбросила волосы со лба, просто так, без причины, потому что ему это нравилось. – Может, это звучит высокопарно, но приглашать шефа со стороны – признак дурного тона. К тому же по-прежнему нет ресторана для праздничного обеда. Надо искать вместительный зал, окна которого выходят на залив. Струнный квартет должен органично вписываться в обстановку. А музыкальной группе, естественно, потребуется сцена.

– И что они будут играть?

– В основном классические шлягеры. В числе гостей – деловые партнеры Дабза и знакомые Пенн, так что все определяет вкус семейства Уэринг.

– Благо в мире не перевелись любители классики, – сухо заметил Харрисон. – Спасают нас от нас самих.

– И все-таки как насчет новых песен? Что думаешь делать?

– Я не могу сидеть сложа руки и, обратив взор к небесам, молить ниспослать мне новый хит. Не знаю, как это происходит. Чем больше стараюсь что-то выжать из себя, тем плачевнее результат. Кто знает: может, в этот момент, пока мы говорим с тобой, над новым хитом работает мое подсознание?

«О красотке по имени Тру в обалденном платье до колен».

– Могу я чем-то помочь? – спросила Тру.

– Не думаю, – солгал Харрисон.

«Еще как». Только с ней у него был бесподобный секс. За два дня после той ночи на Палм-Бич он сочинил свой первый хит. Есть тут причинно-следственная связь?

Пожалуй.

Или нет?

Проклятье! Если бы Харрисон знал наверняка… Докопаться до истины тут сложновато, ибо собственное тело настойчиво склоняло его к выбору первого варианта, а сознание было готово выстроить самую хитрую теорию, лишь бы оправдать его желание затащить эту девушку в постель. Он с радостью увел бы ее от Дабза, не мучаясь виной, если бы верил, что так для нее будет лучше. Однако Тру заслуживает собственного места в чьей-то жизни. Может ли Харрисон дать ей это? Ведь нянчиться с Гейджем он обречен до скончания веков. Более того, карьера всегда будет занимать львиную долю его времени и сил, вытесняя Тру на обочину. Едва ли ее осчастливит роль преданной фанатки, готовой колесить с ним по белу свету: она рождена для жизни в Бискейне.

Что ж, придется держаться от нее на расстоянии вытянутой руки, но это не значит, что он не может быть ее другом. Ему удастся совместить и то и другое, если каждый вечер принимать холодный душ и представлять, что матушка в окружении небесных ангелов наблюдает за каждым его шагом.

Нет, пожалуй, стоит исключить идею об ангелах – достаточно холодного душа.

– Боюсь, ты мне вряд ли поможешь. – Харрисону наконец удалось обуздать свое агрессивное либидо, вспомнив, что, кроме дебютного хита, написано еще двадцать четыре песни, и все в свое время попали в десятку лучших в жанре кантри. И к ним уж Тру не имела никакого отношения. Общение с автором-исполнителем напоминает наблюдение за белкой, которая тянется к желудю через оконное стекло. Расшатывает нервы. Пробирает тебя жалостью и состраданием. А со временем ты начинаешь злиться, потому что угробил столько времени на глупую белку.

Слава богу, они подъезжали к городу: Харрисон мечтал вырваться из замкнутого пространства машины. От Тру предательски веяло летними цветами, а сочные розовые губы так и молили о поцелуе. Какой мужчина способен оставаться спокойным в такой ситуации? Ему так хотелось – протянуть руку, положить ей на колено и…

Можно было бы включить радио, но это лишь станет напоминанием о том, что Харрисон так и не написал ни одной новой песни. И тогда он решил поговорить на безопасную тему: обсудить с Тру политику городских властей. Интересно, кто сейчас занимает пост мэра? Наверное, Джо Райли? В былые дни он возглавлял попечительский совет их школы. Что там с развитием туристической индустрии Чарлстона? Порт собираются реконструировать?

Мигом приняв авторитетный вид, Тру развернуто ответила на все вопросы. Такая расторопность навела Харрисона на странную мысль: а вдруг она тоже хотела разрядить напряжение, возникшее в салоне его «Мазерати»? Хотя, возможно, ее мотивы не имели ни малейшего отношения к сексу. Наверно, она попросту решила занять время праздной болтовней.

К счастью, впереди все яснее проглядывались очертания моста Равенел. Осталось его пересечь – и они у цели. В последний раз Харрисон был в Чарлстоне в юности, когда подрабатывал официантом-стажером в «Каролайнс», чтобы свести концы с концами и закончить школу.

– Я бы никогда не стала отождествлять тебя с белкой, – внезапно заявила Тру.

– Хм… спасибо на добром слове.

Тру окинула его любопытным взглядом, и он поинтересовался:

– А с каким бы животным ты могла меня сравнить? И не вздумай сказать, что с ослом – это слишком примитивно.

– Ну что поделаешь… – в притворном разочаровании проговорила Тру. – Раз уж ты не оставил мне выбора, я, пожалуй, остановлюсь на… льве.

– Серьезно? Или просто хочешь подсластить пилюлю?

– С чего бы это?

– Действительно, с чего? Мы ведь терпеть друг друга не можем с детских лет – тогда мы были неразлучны и…

– Не стоит ворошить былое, – быстро перебила его Тру, но, как ни странно, в ее голосе не чувствовалось злобы – просто, видимо, не хотела вспоминать ту ночь, которую они провели вместе.

– Так что же львиного ты во мне находишь? Давай, подкорми мое ненасытное эго. Я потом скажу своему секретарю, чтобы записал твои слова в мой позолоченный личный дневник.

– Ты заботишься о Гейдже. А еще у тебя роскошная шевелюра и дрянной характер.

– И это все? Что-то маловато.

Тру окинула его многозначительным взглядом.

– Ладно, Харрисон. Ты сексуален, и прекрасно знаешь об этом. Тебя роднит со львом осведомленность о собственном величии. Доволен? Будто тебе мало знать, что весь мир лежит у твоих ног. – Последние слова она пробурчала себе под нос.

– А ты, – высокопарно заметил Харрисон, – напоминаешь мне Леди[22]22
  Леди – кличка собаки из диснеевского мультфильма «Леди и Бродяга» (1955). – Примеч. ред.


[Закрыть] из мультфильма «Леди и Бродяга»: храбрая, умная и неизменно элегантная, но порой излишне требовательная. – Они спускались по Кинг-стрит, которая славилась обилием магазинов и бутиков. – Леди – мой излюбленный диснеевский персонаж. Разодетые принцессы ей в подметки не годятся.

– То есть ты хочешь сказать, что я собака? – возмутилась Тру. – Как ловко ты обошел это слово.

– Ну я же не идиот. И чего все ополчились на собак? Я вот очень сожалею, что не имею возможности завести собаку.

– А почему не можешь?

– Это было бы безответственно. Я не смогу уделять ей достаточно времени, как и людям, с которыми меня сводит жизнь. – Харрисон заехал на парковку. – В моей жизни есть место только для одной персоны – меня самого.

Наконец-то. Они благополучно расставили все точки над «i». Границы очерчены, и им обоим не стоит их нарушать. Теперь наверняка он будет чувствовать себя свободнее. Хотя и до этого было неплохо.

– Ты явно родился под счастливой звездой! – воскликнула Тру. – Мне никогда не удавалась припарковаться около «Кружевных лоскутков». И как нельзя вовремя: у них очередная распродажа. – Тру не собиралась печалиться по поводу его заявления. – Мне нужно приобрести кое-что из белья для медового месяца.

Да неужели? Вечно у девушек мутнеет разум перед обещанием внушительных скидок.