Текст книги "Краденая невеста (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Чужие ошибки должны нас охлаждать, когда мы готовы утратить здравый смысл!
Прячу таки платье поглубже в шкаф.
Быстро выбираюсь из дома, стараясь быть незаметной. Тем более, что, кажется, за обедом намечалась новая прогулка.
Кажется, мне это удается!
Только почему все время чувство, будто напряженный взгляд прожигает спину?
Но я не оборачиваюсь. Прилагаю к этому всю силу воли!
У Лены зато глаза горят.
Она восторженно рассказывает мне о вчерашнем дне. Вчера вернулась едва ли раньше, чем я сама!
Правда, я не слышу и не разбираю почти ни единого ее слова.
А кожу покалывает.
Мучительно хочется сорваться и бегом лететь обратно! Провести с ним хотя бы этот последний день!
Но заставляю себя остаться. До позднего вечера.
Возвращаюсь домой уже в самой темноте.
Медленно иду через парк.
Чувствуя, что, похоже, стало легче!
Последний час я даже не думала о нем! Начала даже вникать в рассказ подруги!
Да. Меня отпустит. Уже начинает отпускать!
– Ах!
Вскрикиваю, когда меня вдруг крепко обхватываю сзади чьи-то руки.
– Не бойся, Саида. Это я. Давид, – опаляет дыханием тот единственный голос, который способен бить настоящими разрядами тока. Мощными. Удар за ударом. Прямо в сердце!
И тут же разворачивает меня к себе.
Прижимает к дереву.
Его глаза горят почти безумием!
– Но…
Еле выдыхаю, чувствуя, как дрожь проносится по всему телу.
– Молчи, – прижимает палец к моим губам.
– Просто молчи… Саида…
И слова забиваются в горле.
Особенно, когда его глаза наполняются этим нечеловеческим, адским пламенем!
Ноздри раздуваются, как у дикого зверя, почувствовавшего добычу и запах крови.
Кадык ходит ходуном.
Челюсти сжимаются так крепко, что я, кажется, даже слышу хруст его зубов.
И вся горю. Дрожу и трепещу от его близости.
От его рваного, частого дыхания.
– Давид…
Все же бессильно выдыхаю.
В последней попытке поставить между нами хоть какой-то заслон. Голосом. Именем. Звуком провести хоть какую-то черту.
Чувствую.
Этот безумный ураган уже накрывает. Накрывает нас обоих!
И…
Нужно что-то, что срочно могло бы нас обоих остудить!
– А где родители? Тамила? Вы здесь до сих пор на прогулке, да?
Лепечу, сама не вполне соображая, что говорю.
– К черту!
Он хрипло выдыхает почти мне в губы. Наклоняется так близко, что я тону.
Тону. Сгорая в адском безумии его глаз.
– Давид…
Как странно, как жалко звучит мой голос!
Он сейчас больше похож на какой-то слабый стон!
Он дергает головой. Будто и сам пытается сбросить наваждение!
Но…
Тут же его горячая рука опускается на мой живот.
Ниже пупка.
Прожигает.
И я не выдерживаю.
Слабо, тихонько стону. Чувствую, что сейчас просто обмякну в его руках. Сползу вниз по стволу этого огромного дерева!
И отступать некуда. Я прижата спиной так крепко!
– Саида…
Его ладонь прижимается сильнее.
И вдруг резко.
Он прижимается губами к бешено бьющейся жилке на моей шее.
Будто выпивает. Впитывает мой рваный пульс.
И мое сердце своими бешеными ударами выдает меня с головой!
А внизу живота простреливает. И слабость с каким-то странным жаром разливается по всему телу!
Электрические разряды становятся все сильнее.
Боже!
Как ему удается! Он же почти ничего не делает!
А я содрогаюсь всем телом!
Безотчетно выбрасываю руки вперед.
Почти ударяюсь о его каменную грудь.
Чувствую ладонями, как сталью перекатываются на ней мышцы.
И…
Сама не понимаю, как мои руки замирают.
Вместо того, чтобы оттолкнуть, начинаю скользить руками по его груди.
Задыхаюсь.
А голова начинает метаться из стороны в сторону.
В кровь будто вплеснули огромную порцию полыхающего пламени, когда он вдруг прикусил эту венку, глухо зарычав.
И я уже теряю весь свой здравый смысл!
Он разбивается, как тонкий фарфор под мощным ударом!
– Пожалуйста… Давид…
Сама не понимаю , о чем прошу.
Вся трепещу рядом с ним.
Захлебываюсь этой сумасшедшей близостью!
И волосы цепляются за шершавые выпуклости ствола. Прическа треплется, но мне все равно.
Ничего. Ничего не существует, кроме этого безумия.
Кроме жадных глаз, которые он медленно поднимает на меня. С расширенными до одури зрачками. Черных. Как две бездны. Ударяющих так, что внизу живота проносится спазм. Дикая судорога.
А мои глаза закатываются сами собой.
Не замечаю, как с губ слетает новый стон.
А мои руки почему-то как-то сами обвивают его шею…
– Ты вся горишь, Саида. Перестань. Зачем сопротивляться?
Его рука обхватывает мой затылок.
Заставляет смотреть ему в глаза.
– Ты сводишь меня с ума. И ты тоже. Ты тоже чувствуешь это! Перестань бороться сама с собой!
– Нет, – только и выдыхаю дрожащими губами.
– Нет, – хрипло повторяет, проводя своими жаркими губами по моим.
Медленно. Тягуче.
И вспышки тока, нет, настоящие удары бьют по моим губам.
– Нет.
Отпускает мой живот.
И вдруг накрывает мои губы.
Раздвигает их жадным, нетерпеливым языком.
И я вся превращаюсь в воск.
Сама не понимаю, как подаюсь его навстречу.
А его язык уже врывается внутрь!
Скользит по небу. Щекочет десна. И… Проникает вдруг так глубоко!
Почти до самого горла.
Уверенно. Властно.
И я хрипло стону прямо в его рот.
Неприлично.
Пошло.
Проявляю слабость.
Цепляюсь за его шею, царапая ногтями.
Он начинает скользить вперед– назад.
Доходит до упора и медленно отступает.
Это…
Это так похоже вовсе не на поцелуй! А на что-то совсем другое!
Но у меня нет. Просто нет сил сопротивляться! Оттолкнуть его!
Звезды выстреливают из глаз!
А между ног становится жарко. Дико жарко. И… Почему-то так мокро…
– Дай мне себя, Саида, – его хриплый шепот бьет в самое горло.
– Дай. Мне. Себя!
Теперь он прижимается ко мне всем своим горячим, раскаленным телом.
Глухо стону, чувствуя, как что-то огромное упирается мне в живот.
О, Боже!
Я даже догадываюсь, что! Его нереально огромный орган, который я уже успела увидеть через окно!
Тонкая ткань моего платья не скрывает ничего!
Я чувствую даже его жар. Как он дергается и пульсирует.
А Давид вдруг захватывает мой язык.
Втягивает в себя, заставляя меня снова глухо застонать.
Берет в плен, потираясь своим языком о кончик моего.
И я таю. Расплавляюсь. Схожу с ума!
Даже имени своего не способна вспомнить!
– Каждая твоя клеточка говорит мне «да», Саида!
Его рука накрывает мое горло.
Скользит ниже. Уверенно. Жадно.
По боковой поверхности до самого бедра, которые он жадно сжимает.
– Ты вся. Говоришь мне. Только одно. « Да»!
– Нет, – шепчу, отчаянно мотая головой
А его нога уже оказывается между моих.
Резким толчком раздвигает мои ноги.
Мы оба жадно, тяжело дышим.
– Саидааааааа, – его лицо искажается, как от боли.
Уверенная наглая рука движется еще ниже.
Обхватывает ягодицу, вжимая в себя бедрами.
Я оказываюсь в капкане.
Прижатая к нему так сильно, что, кажется, он без труда сейчас возьмет меня. Проникнет внутрь!
Соски напряжены до предела.
Стали твердыми, как камушки.
Впечатаны в сталь его груди, и от этого и больно и так сладко одновременно!
Не понимаю. Что происходит с моим телом! Что он с ним творит!
Никогда в жизни не представляла себе подобной реакции!
Только и могу, что подрагивать под его огромным, жадным телом!
И…
Даже себе самой страшно признаться! Это пытка, которая доводит меня до исступления!
Я вся подобна сумасшедше, до безумия натянутой струне!
И…
Как же мучительно сводит все внутри! Внизу живота и соски особенно!
Я… О, Господи!
Я ведь в шаге до того, чтобы сорваться в эту пропасть!
В единственном шаге!
И мне кажется, что его руки… Его прикосновения… Только они способны утолить этот дико полыхающий жар!
– Не надо, Давид. Пожалуйста, – умоляю уже по-настоящему. Понимая, что больше не выдержу этой пытки. Стою на самом краю пропасти!
– У тебя ведь есть невеста, и… Я приличная девушка, Давид. Я… Не могу… Так! Так не должно быть!
– Так в этом все дело?
Его глаза вмиг мрачнеют. Застывают в такой лед, что тут же пробирает морозом. До самых костей.
– Ты хочешь стать моей женой. Да, Саида?
– Нет. Нет, Давид, – шепчу, опуская руки с его шеи.
– Я понимаю, какая между нами пропасть. Это невозможно. И… Поэтому… Я тебя прошу. Отпусти! Мы и так перешли все грани! Такое позволено только мужу! Даже не жениху! А нам никогда не быть вместе!
– Хорошо, Саида.
Его губы сжимаются в плотную нить.
Желваки дико, бешено ходят на лице.
Венка на висках бьется так сильно, что я, кажется, чувствую толчки крови!
– Хорошо. Я тебя отпущу.
А его рука все еще сжимает мою ягодицу.
Он тяжело упирается второй на дерево у моей головы.
И даже на ней я вижу, как напряжены все его мышцы. Они просто вздуваются!
– Я обещал вернуть твою сумку. Вот она.
С силой отталкивается от дерева. И от меня. Будто преодолевает огромное сопротивление.
Наклоняется к траве.
Поднимает сумку, вкладывая мне ее в руки.
А я задыхаюсь.
Вдруг становится холодно. Нестерпимо холодно без его тела!
Тяжело дышу и почему-то хочется плакать!
Впиваюсь в сумку обеими руками. Чувствую, что не в силах сдвинуться с места!
– Кстати.
Багиров отходит от меня на несколько шагов.
Широко расставляет длинные ноги.
Скрещивает руки на груди.
– Просто, чтоб ты знала. Невесты больше нет. Прошлой ночью я поставил окончательную точку в этих отношениях. Это был договор. Который заключил мой отец.
Я зачем-то киваю. И тут же прикусываю губу.
– И мы еще встретимся, Саида. Встретимся!
Качаю головой.
Заставляю себя, как и он, оттолкнуться от дерева.
Прижимаю сумочку к груди так крепко, как будто ее может кто-то вырвать из рук.
Как будто она может стать преградой. Между моим сердцем и Давидом!
Делаю несколько шагов, чуть покачнувшись. И… Срываюсь на бег!
Ведь… Еще секунда промедления, и я не выдержу! Просто упаду в его крепкие руки, забыв обо всем на свете!
глава 12
Влетаю в дом, радуясь, что меня никто не заметил!
Мельком замечаю свое отражение в зеркале.
Взлохмаченная. Глаза горят, словно в лихорадке. Губы такие красные и разбухшие, что просто написано на них, как их терзали!
Падаю на кровать лицом вниз.
До сих пор. Вся горю и дрожу.
Сумку по-дурацки так и продолжаю прижимать к груди.
На мне все еще горят его прикосновения. Во рту до сих пор чувствуется его вкус!
И безумные, лихорадочные мысли вертятся в голове.
Без всякого моего контроля!
Может, я зря…
Зря отказала, оттолкнула его? Сдержала саму себя?
То, что я чувствую, когда он рядом…
Такого не бывает! А если и бывает, то всего лишь раз в жизни!
Никогда такого больше не будет!
Ни с одним другим такое невозможно!
И… Мое сердце уже отдано ему. Украдено этим невозможным мужчиной! Намотано на крюк его черного взгляда, его сумасшедших глаз!
Я точно знаю.
Никогда и ни с кем я больше не смогу такого чувствовать!
В конце концов, я не Тамила. Предел моих мечтаний не в том, чтобы просто выйти замуж и стать приложением к мужу!
Может, лучше было бы сделать этот шаг?
Забыться. Забыть обо всем. Полететь прямо в бездну?
Оставить в себе эти воспоминания навсегда.
Ведь…
Мужчиной должен стать тот, кого любишь.
А я его люблю. Сумасшедше. Как в лихорадке!
Сердце вылетает из груди и рвется к Давиду!
Что же мне делать?
Нужно отвлечься.
Эти мысли становятся все сильнее.
Здравый смысл вопит, что сейчас я похожа на наркомана!
Который хочет принять дозу. Не смотря ни на что. И сам убеждает себя, что ничего не случится!
– Нет, Саида, – шепчу сама себе, зарываясь руками в волосы.
– Нет. Ты все сделала правильно!
И…
Не потому, что он растопчет. Забудет и уедет! А после на замужестве можно будет поставить крест.
Не потому!
А потому, что так будет еще больнее.
И так задыхаюсь, думая о его отъезде. О том, что больше никогда его не увижу! Сердце разрывается на части!
А если бы все у нас случилось?
Тогда я бы, наверное, просто умерла потом с тоски по нем!
Заставляю себя подняться.
О том, чтобы заснуть, речь даже не идет.
И слишком взбудоражена.
Внутри все бурлит. Кипит. Сходит с ума!
Чем заняться?
Засесть за учебники, чтобы отвлечься?
Глупости. Строчки и буквы только и будут, что прыгать перед глазами. Ничего не разберу, ничего не прочту!
Ладно.
Дрожащими руками расстегиваю сумочку.
Перебираю ее содержимое. Стараюсь сосредоточится хотя бы на этом.
Документы. Паспорт. Мобильный телефон. Блокнот с записями и адресами. Косметичка с еле заметным блеском для губ, крошечной расческой и зеркальцем.
Он же, надеюсь, не рылся в моих вещах?
Не прикасался ни к чему здесь?
Ну нет. Багиров приличный человек. Не стал бы он…
Ох, нет! А это откуда?
На самом дне замечаю перламутровую бумагу. Такую, на которых печатают приглашения на свадьбу.
Выуживаю двумя пальцами.
Держу осторожно. Как будто это ядовитая змея!
И…
Снова голова начинает кружиться!
Там размашистым почерком выведено.
« Через три дня. В семь вечера. Буду ждать тебя, Саида, в ресторане « Огни». Давид.»
И размашистая, красивая подпись.
И…
Что мне делать?
Осторожно выкладываю бумагу с приглашением на постель.
Смотрю на него так, как будто прямо здесь, на моем покрывале, свернулся кольцами змей-искуситель. Подмигивает мне сверкающими черными глазищами.
Мне нужно охладиться.
Было бы легче, если бы не было никакой записки!
Но теперь мысли несутся в другом направлении.
Значит, это не спонтанная вспышка с его стороны? Он думал обо мне. Хотел увидеться!
С безумно колотящимся сердцем выхожу из комнаты.
Крадусь на цыпочках. Босиком.
Хватаю на кухне запотевший графин с ледяной водой и стакан.
Охххххх! Если бы я могла кому-то рассказать свою тайну! С кем-нибудь посоветоваться!
Но мне не с кем! Я совершенно одна на этом распутье! И решение принимать только мне одной….
– Мама?
Вздрагиваю, сталкиваясь с матерью в коридоре.
– Саида. Я хочу с тобой поговорить. Ты в последнее время сама не своя! Игнорируешь гостя. Возвращаешься за полночь. Что с тобой происходит?
– Да, Саида.
Сзади наступает отец.
– С тобой явно что-то неладно! И я хочу, чтобы это прекратилось! Ты совсем не думаешь о репутации! Что о тебе начнут говорить? А ее испортить очень легко. Очень просто. Ты не одна. Ты часть семьи! Вам с Тамилой еще замуж выходить! А ты таким поведением и на сестру бросаешь тень!
– Я…
Переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь оправдаться.
Да нет. Оправдаться легко. Просто мне страшно. Кажется, подниму взгляд на родителей, и они все в нем прочитают! Увидят сразу все, что со мной на самом деле происходит!
Но…
Мы все трое замираем.
Дверь спальни Давида хлопает.
– Тамила!
Выдыхаем все втроем.
Я – почти беззвучно. Потому что голос куда-то пропал!
Она слегка пошатывается.
Ночная сорочка разорвана на груди. И там же, на груди горит клеймо. Настоящий засос!
– Было, – шепчет сестра, глядя, как лунатик, будто сквозь всех нас.
– У нас все было! Можете готовиться к свадьбе! Он такооооой!
Графин со стаканом с грохотом падает на пол, разлетаясь на ледяные осколки.
А Тамила так и идет в свою комнату. Как лунатик. Ни на кого не глядя. И пошатываясь!
глава 13
* * *
– Ну, что?
Отец вернулся почти под утро. Его не было несколько дней.
Измученный. Постаревший. Почти серый.
Мы все четверо собрались на кухне.
Впились в него тремя парами глаз.
– Багиров рассмеялся мне в лицо! Щенок!
Рявкает, обводя нас полубезумным взглядом.
Ударяет по столу и тут же опрокидывает в себя полный стакан виски.
Внутри все холодеет.
Тамила ахает.
А я…
Я сползла бы, наверное, в обморок по стулу. Вниз. Под самый стол.
Но я с той самой проклятой ночи остаюсь в таком состоянии.
Меня будто разметало на осколки.
На ледяные осколки. Намного мельче, чем те, на которые разлетелись тогда графин и стакан в моей руке.
Внутри все будто омертвело.
Особенно после того, как Багиров вышел вслед за Тамилой из той проклятой спальни.
Обвел всех нас диким взглядом.
Словно пьяный.
И… Просто вышел. Вскочил на своего коня и ускакал в самый ужасный рассвет в моей жизни!
– Что он сказал. Что? Ты показал ему заключение врача? Тамила не девственна! Он! Он забрал ее невинность! Мог и не заметить. Не понять! Но простыни с кровью! Ты их? Их ему показал?
– Он не может так поступить!
Всхлипывает Тамила, обливаясь слезами.
– Он же… Он же должен! После того!
– Ты хочешь дословно? Дословно, Тамила?
Глаза отца вспыхивают яростным огнем.
– Так я тебе скажу. Потому что ты уже взрослая девочка! Нееееет!
Рычит, снова ударяя по столу!
– Ты уже не моя маленькая девочка, которую я должен беречь от ударов и правды жизни! Ты теперь женщина! Так слушай! Багиров ответил мне, твоему отцу, что на шлюхах не женится! И что услуги такого плана стоят… Тех несколько купюр, которые он швырнул передо мной на стол!
– Боже. Какое унижение. Какой позор!
Мама заламывает руки и тут же хватается за сердце.
Тамила рыдает в голос, обхватив голову руками.
А я…
Я пошевелиться не могу.
Дышать не способна!
Лед… Лед внутри длился совсем недолго! И лучше бы так и оставалось! Лучше бы я онемела там вся! Омертвела!
Но нет!
Боль взорвала тогда меня изнутри такой вспышкой, что я содрогнулась!
Мама заметалась возле рухнувшей на постель Тамилы.
А я…
Я только и смогла, что прислониться к стене.
Меня скрутило. Вывернуло все внутренности! Как будто все эти осколки вонзились в них разом!
И бесконечно хватать. Хватать распахнутым ртом воздух!
А он не идет.
И я все сильнее сползаю вниз.
И кажется, что не вода разлитая под ногами. А кровь. Вся моя кровь. Из самого сердца! Из самой души!
– Саида! Очнись! Тут осколков куча! Стой на месте, а то порежешься!
Мамин голос.
Он откуда-то издалека…
Как в дурмане!
Порежусь? Я? Порежусь?
Ох, мамочка, если бы ты знала! Как меня только что порезали!
Так порезали, что хочется только одного. Повалиться сейчас. Здесь. На этот пол. И истечь. Истечь уже окончательно кровью!
И ведь он…
Он даже выйдя оттуда. Из спальни. Смотрел на меня. Прожигал тем самым взглядом!
Правда, каким-то полубезумным. Ненормальным. Совсем сумасшедшим!
Почему на меня? Почему вот так?
Как будто это не он, а я в чем-то виновата!
Ненавидеть. Да. Я должна его ненавидеть!
Но…
Не выходит. Только боль. Дикая. Безумная. Раздирающая боль!
И нет. Я за эти дни не истекла кровью!
Сама поражаюсь, как до сих пор жива!
Хожу. Говорю что-то.
Даже тогда. Поднялась.
Принесла из кухни Тамиле воды и какую-то грелку, чтобы на живот поставить. Уж очень сильно она за него держалась и стонала.
Все как во сне.
И осколки после из стоп сама пинцетом выковыривала.
А внутри боль. Взрыв за взрывом. Как будто там бомбы у меня. И каждый раз меня разметывает на части! Раздирает!
И так до сих пор. С каждой минутой не легче!
– И… Что?
Мама распахивает глаза.
– Тогда я пошел к его отцу.
Отец мрачно переворачивает новый стакан виски.
– И?
– Что « и»? Он сказал мне то же самое! Расхохотался мне в лицо! Сказал, что он не в ответе за то, что я вырастил шлюху!
– Мамочки!
Тамила закатывает глаза. Сползает со стула.
– Почти вышвырнул меня вон из своего офиса! И тогда…
Отец закрывает руками голову, а мама вытягивается в струну. Через весь стол!
– Разговор, в общем, был долгим. И я сказал ему, что и он вырастил… Ублюдка! Который воспользовался моим гостеприимством! В моем доме! Под моей крышей! Развратил мою девочку! Подонок!
Бьет кулаком по столу так, что тот чуть не разлетается в щепки.
– Но Багиров только пожал плечами. Сказал, что каждый нормальный мужчина не откажется поразвлечься, когда перед ним доступная женщина. К тому же, его сын молод и горяч. И уж если такое дело, он готов выплатить нам компенсацию. Компенсацию, мать вашу!
Очередной удар. И новый стакан виски.
– Потому что! Потому что! – сказал он мне. – Багировы никогда не женятся на таких, как мы! У всех его сыновей договорные браки! Их уровня! И об этом!
Отец дико обводит нас всех налитыми глазами кровью.
– Об это я должен был думать, когда подкладывал под него свою дочь! Что такие могут быть для них только развлечением! Максимум, любовницей! Наложницей! И не более! Я! Я, выходит, свою дочь под него подложил! Свою…
– Дорогой…
Мама осторожно берет отца за руку. А в глазах слезы. У всех в глазах слезы!
Только у меня внутри будто адская пустыня. Все выжжено. Ни одной слезинки . Ничего. Ад пламенем полыхает внутри!
– Тогда я сказал ему. Да! Я ему сказал! Я отец! И мужчина, в конце концов! Я не мог этого так оставить! Я знаю многое. Слишком многое! Я столько лет веду дела! Знаю больше, чем сам этот… щенок! Сказал, что могу ударить. По его бизнесу. По фирме. И компромат у меня есть. И все пароли. И… В общем, я могу уничтожить весь его бизнес здесь!
– И…
– И он ответил, что раздавит меня. Раздавит нас всех. Как букашку!
– Оххххх!
Мама хватается за сердце.
А я бегом несусь за каплями.
– Дорогой. Как же это… Как???? Ты зачем? Зачем ты угрожал ему? Самому Кариму Багирову? Это же… Это же верная смерть!
– А позор?
Опять кулаком по столу.
– Позор, Джана? Это что? Не верная смерть? Ты понимаешь? Что слуги не держат язык за зубами! Что о нас уже треплется весь город? Теперь все! Мы стали кем? Прокаженными! Теперь крест на обеих девочках! Наших девочках, которых мы… Я же все! Всегда! Все для вас! Тамила! Ну как ты могла! Как тебе в голову взбрело!
– Я?
Тамила округляет глаза. Хлопает ресницами, как самая настоящая кукла.
– А я здесь при чем? Это он! Это все он! Соблазнил меня, и…
– Нет!
Отец громыхает так, что сейчас от всей кухни одни щепки останутся.
– Нет, Тамила! Он что? Ворвался в твою спальню? Взял тебя силой? Неееееет! Потому что ты! Ты сама пришла к нему! Еще и в этой одной ночной сорочке! Сама! И потому! Они оба! Оба правы! Ты вела себя, как самая настоящая шлюха! Зачем? Зачем, дочь? Ты можешь мне это объяснить? Ты похоронила всех нас! В нас теперь даже собаки на улицах плевать будут! А Саида? Она теперь никогда не сможет выйти замуж! Про тебя не говорю! Тебе думать раньше надо было!
– Но… Папа! Ты же сказал! Сам сказал, как важно, чтобы Давид женился на одной из нас! Иначе нас ждал бы полный крах! И… Я решилась. Отчаянно! Я хотела тебя спасти!
– Я что? Такими методами тебя учил чего-то добиваться? Ты должна была понравиться! Да! Я этого хотел! Но не таким же способом! Не таким, Тамила! Я поражаюсь, Джана. Просто поражаюсь! Кого мы вырастили!
– Азур!
Ох, как нехорошо мама держится за сердце!
– Азур! Что ты натворил? Теперь надо… Надо вернуться к Багирову! Просить прощения за то, что угрожал! Он же нас! Он же нас со свету сживет! Азууууууууууур!
– Нет, Джана.
Никогда не видела отца таким суровым.
– Даже не думай! Да. Мы ниже их родом. И по положению! И я работал на них всю свою жизнь! Но и у нас! У нас тоже есть гордость! И если их младший сын оказался куском дерьма, то я не собираюсь называть его каким-то другим именем!
– Называй. Называй ты его, как хочешь, Азур! Только в глаза его отцу зачем? И угрожать? Это зачем? Мало того, что позором покрылись с ног до головы. Так, что теперь не отмоемся! Так он же тебя… Он же тебя теперь убьет! И совсем не в переносном смысле этого слова! Ты что? Ты их семьи не знаешь? Это страшные люди. Они и за меньшее убивали!
Только закрываю ладонью рот, чтобы не закричать.
Еще и такое?
Они убийцы?
А казалось, хуже уже не будет! Худшего и думать уже нечего!
– Что теперь будет?
Мама повторяет совсем мертвым голосом.
– Ничего. Продам все. Все, что у нас есть и рассчитаюсь с этими шакалами. Деньги ему его в лицо брошу!
– Азур…
Мама качает головой.
– Ты так говоришь, как будто это одолженные деньги. А ведь это не так…
Хочется умереть.
Спрятаться с головой под землю!
Мало того, что теперь вся округа пальцем в нас тычет и шлюхой Тамилу считает, так еще и это….
И я ведь знаю.
Отец всю жизнь был порядочным человеком.
А Тамила…
Я до сих пор не могу прийти в себя!
Никогда. Никогда в жизни не ожидала от нее! Что она способна войти в спальню к чужому мужчине!
И не важно, что это был именно он.
Любой другой! Какая разница!
Багировым и делать ничего не надо, чтобы нас уничтожить!
Мы сами! Сами все сделали!
Кто теперь отец? Вор, который предал доверие того, кто передал ему бразды правления!
Я схожу с ума! Мир переворачивается с ног на голову!
А чтобы я сама подумала о таких людях?
И Тамилу мне жалко.
Жалко так, что грудь разрывается.
Хоть… Понимаю. Сама она виновата! Ну, как могла, дурочка, такое сотворить?
Но он!
Он самый ужасный монстр! Самый ужасный на свете!
Я глупая! Сердце ему свое отдала! Верила, что порядочный. Что не тронет. Что…
Что полюбил!
И это слово. Одно это слово рвет мне сердце на ошметки! В клочья!
Зачем? Зачем он так на меня смотрел? Так по-особенному? Сводил с ума мое сердце?
Или он на Тамилу смотрел так же? И на всех остальных?
И…
Что же получается?
Я просто обманулась…
Не было. Не было в нем никаких чувств! Ни-че-го!
Это было лишь желание. Только похоть! А я… Я просто глупая. И совсем не опытная! Я приняла это за гораздо большее!
Понимала ведь. Все понимала!
Я ему не ровня. У наших семей слишком разный статус!
Но…
Я ведь думала, что он тоже страдает, от осознания, что мы не можем, никак не можем быть вместе!
А получается, все это чувствовала лишь я одна. И любовь. И ту дыру в сердце, что разрослась от этого понимания!
Какое счастье, что я не отдала ему себя!
Тогда что? Он тоже назвал бы меня шлюхой?
Переступил бы и пошел дальше? Может, еще бы и ноги вытер?
Но я не такая, как Тамила. Я никогда. Никогда не призналась бы отцу в своем позоре!
А она?
Что он ей говорил? Они же все время проводили вместе! И, может, даже и вне дома, как и со мной… Без глаз наших родителей!
Ее он так же жарко, так же страстно целовал? Так же шептал ее имя, вызывая мурашки?
Не знаю! Не понимаю, что и думать!
Он играл нами обеими? Одновременно? Ему так нравится?
Влюблять в себя. Заставлять потерять голову. А после… Втаптывать в грязь! Растирать сердце каблуком своих идеально начищенных туфель?
У него ведь не зря репутация сердцееда! А Лена мне говорила! Предупреждала!
Ооооооо!
Или все гораздо проще?
Была просто похоть. Одна похоть и ничего больше!
Он просто хотел секса. Неважно, с кем! Я отказала, и он просто взял Тамилу?
Хотя… Какая разница? Теперь уже ничего не изменить!
Но все равно.
До сих пор.
Мне больно.
Так дико больно, что грудь разрывает. Так тяжело, так невозможно дышать!
И эта боль страшнее даже будущего. Страшнее позора. Разорения. Всего!
Не понимаю. Как?! Кааааааак?! Как он мог!
Неужели я настолько не способна чувствовать людей?
Я же верила. Так верила, что его глаза не лгали!
– А что мы продадим, Азур? У нас нечего будет скоро продать, кроме этого дома! Половина слуг уже уволилась. Вторая половина тоже вряд ли долго продержится! Анну вчера чуть камнями на рынке не забросали, кухарку нашу. Один камень в нее точно попал! Теперь работать у нас значит самому принять позор! А партнеры по твоему маленькому бизнесу? Который ты ведешь отдельно от дел Багировых? Что они? Ты им третий день дозвониться не можешь!
– Да, – кивает отец.
– Некоторые уже сами дозвонились. И хотят вывести деньги.
– Ну вот! А деньги из бизнеса вывести это верная смерть! Тогда только бы с теми долгами рассчитаться! И чем? Нашим домом! Надо было еще Багирову угрожать! Азууууур!
– Он обещал, – вдруг тихо шепчет Тамила побелевшими губами.
– Он же обещал!
– Что он тебе обещал, Тамила? Чтоооооооо?
Гремит отец.
– Что опозорит на весь мир? Что он еще мог обещать?
– Он…
Ее губы дрожат. Еле слова выговаривает.
– Он… Тогда… Перед тем… Сказал, что я буду его женой! Что я для него… Единственная…
– Твою мать!
Отец с грохотом ударят кулаком по стене.
Сваливается полка со стаканами. Все вдребезги. Все!
Но что такое стаканы, когда вдребезги вся жизнь?
И…
Как же я сейчас солидарна с отцом! Мне хочется точно так же. Громко и грязно выругаться. Завопить. Завыть. И бить по всему, что попадется под руку!
Значит, у них было что-то за пределами того, что я видела! Если после всего, что было между нами, меня он замуж не звал! Было! Одновременно с двумя! Как он мог?
– Хоть завешивай весь дом черным, – всхлипывает мать. – Потому что это похорон. Самый настоящий.
– Ублюдок!
Ревет отец. Снова что-то бьется.
А я не могу больше высидеть. Сломя голову несусь в свою комнату. Падаю на кровать и просто сжимаюсь в комок.
глава 14
* * *
– Мама?
Пораженно смотрю на нее с утра. После очередной бессонной для всех ночи.
Странно.
Я бы должна жалеть Тамилу. Думать о том, что он соблазнил ее точно так же, как меня. Наверное, утешить.
Я ведь тоже. Тоже чуть эту грань не перешла!
Но на нее почему-то не могу смотреть.
Сразу отворачиваюсь, как только она появляется. Встретиться взглядом совсем невыносимо.
Она такая же. Такая же жертва, как и я, – каждый раз напоминаю себе. Только еще большая!
Но…
Словно камень на душе. Будто она мне вдруг стала из-за этого чужая.
– Ты… Ты никогда так не выглядела!
Да. Впервые вижу маму такой.
Неухоженной.
Обломанные ногти. Растрепанные волосы. Платье какое-то… Несвежее, что ли. Мятое…
О том, что они с отцом на сто лет постарели, даже говорить не приходится! Но… Такое!
– Мам…
Притягиваю ее к себе.
Обнимаю.
А так хочется прижаться! Рассказать все! Выплакаться у нее на груди!
Только вот никто не погладит меня по голове. Никто не скажет, что все ерунда и все наладится. И говорить не нужно. Не наладится уже ничего. И никогда.
Потому что никогда. Никогда больше в жизни я не полюблю! Не поверю! Я не смогу! Багиров убил все. Все выжег! Все уничтожил!
– Ты же сама. Всегда. Мне говорила! Как бы плохо. Как бы тяжело не было, а нужно следить за собой! Иначе просто недопустимо! В этом… Сила и гордость! Маааам!
Мне больно. Мне больно на нее смотреть!
– Какая теперь разница, дочка? Все равно. Никто к нам не придет. Никто не увидит. Вообще. Наверное, никто больше никогда не перешагнет порог этого дома.
– Мы уедем. Продадим все и уедем. Отец же вчера сказал. Туда, где нас никто не знает, и…
– Конечно, доченька. Конечно. И тогда все наладится. Дааааааа….
И все же мне совсем не кажется, что она и сама верит в то, что говорит!
А ты говорила, что никто к нам не придет!
Силюсь улыбнуться, хотя бы для мамы, когда в дверь раздается звонок.
– Видишь. Не так все плохо!
– Ох, лучше бы никто и не приходил, дочка, – судорожно вздрагивает, утирая красные глаза платком. – Неужели дошло до того, что к нам приходят, чтобы плюнуть в лицо?
– Ну что ты мам. Что ты…
Глажу ее по голове, а и у самой страх холодит внутренности.
Особенно, когда открываю двери, провожая маму в комнату.
А вдруг правда?
На пороге Шамиль. Шамиль Сабуров.
Тамила же за него замуж думала идти! Неужели он…
– Я пришел поговорить с вашим отцом, – Шамиль хмуро кивает в ответ на мое приветствие.
Ну да. Радоваться и улыбаться особо нечему.
Молча провожаю его к отцу в гостиную.
– Он пришел!
Ко мне тут же кидается Тамила.
– Пришел ведь, Саида! А я знала. Я знала, что он меня любит! И что от меня без ума! Как я выгляжу? Я сейчас пойду туда. К нему. Скажу, как со мной поступил Багиров! Уверена! Раз он пришел, значит простил мне все! И… Ничего не пропало! Он еще вызовет Багирова на дуэль! И убьет!
