Текст книги "Отец (не) моего ребенка (СИ)"

Автор книги: Кира Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

11. Евгения

Была ли я шоке? Однозначно. Но это слово и наполовину не отражало моего состояния. Услышав предложение Аверина, я едва не осела наземь. Настолько нереально это звучало. Как издевка, чтобы окончательно добить. И лишь осознав, что мужчина не шутил, я немного расслабилась. Ровно до того момента, как он озвучил свое условие. Меня даже не так поразил тот факт, что мои заказы оказались фикцией, как то, что от меня потребовал Александр.

Это было очень жестоко. И я не понимала, за что он так со мной? Разве не понимал, какую боль причинял этим нелепым условием? Ну как? Как я скажу сыну, что я ему не мама больше…

Эти мысли отравляли радость от скорой встречи с Данечкой. Но даже в таких условиях я все равно была согласна. Потому что буду рядом с ним. Потому что это уже больше, чем у меня было все эти недели.

Пока собирала вещи, не давала покоя мысль, что что-то случилось. Ведь иначе такой, как Аверин, вряд ли бы изменил свое первоначальное решение. И материнское сердце сжалось от предчувствия. Несмотря на то, что общаться не хотелось, все же задала вопрос, мучивший меня.

– С Даней что-то случилось?

– Нет, – равнодушно ответил мужчина.

– Тогда почему вы передумали?

– Это мое дело, – отрезал он.

– Я должна знать! Если с ним что-то не так, то я должна знать, как вести себя, – попыталась объяснить свою настойчивость.

– Ничего такого, что стоило бы озвучить, – твердо произнес он, глядя мне в глаза. И я поняла, что это бессмысленно. Что этот жестокий человек никогда не проникнется сочувствием или хотя бы каким-то подобием сопереживания. Я не понимала, зачем ему с такой бессердечностью и безразличнием ко всем было нужно забирать у меня сына. Как мой бедный мальчик вообще выживал рядом с таким сухарем все это время?

Весь полет провела, думая об этом. В голове представлялись картины одна страшнее другой. Нет, конечно, скорее всего, дом и условия проживания у Аверина на высоте. Но вот эмоции… Забота? Нанял Дане лучших специалистов? Но ведь они чужие люди, а ребенку нужна любовь. Семья. Настоящая!

А не этот холодный ледышка, которому плевать на всех и вся, кроме своих желаний. Захотел – забрал ребенка. Захотел – выкинул из жизни человека.

В аэропорту нас встречала очередная черная машина. И все те же охранники сопроводили к ней. Я почти не обращала на происходящее внимание – все мысли были сконцентрированы вокруг предстоящей встречи с сыном. Несмотря на условия, на всю несправедливость, я радовалась. Предвкушала, как обниму Даньку, прижму к себе, вдохну его запах. Наверное, потому и не запомнила дорогу даже.

– Тебе нужно заехать за какими-то вещами? – неожиданно спросил Аверин.

– Что?

– Вещи, – терпеливо повторил он. – Тебе что-то нужно? Выходные, как ты понимаешь, контрактом не предусмотрены.

– Нет, – мотнула головой, не желая откладывать встречу с ребенком. – У меня все с собой.

И в принципе так и было – обходилась же я тем, что есть, все это время. Мужчина смерил меня нечитаемым взглядом и, кивнув, отвернулся. А через час мы уже въезжали, судя по всему, в какой-то элитный поселок. Сердце ускорилось, а меня саму кажется даже потрясывало. Я очень сильно волновалась – крутила в голове варианты нашей встречи с сыном, прикидывала, что скажу ему.

– Надеюсь, ты помнишь главное условие? – скучающим тоном произнес Аверин, когда машина наконец проехала массивные ворота и мы оказались на территории особняка.

– Помню, – процедила в ответ. Сейчас я готова была на любые условия – когда сын уже был на расстоянии вытянутой руки.

– Это хорошо.

Мы вышли из машины одновременно. Я оглянулась, осматриваясь по сторонам. Да, жил Александр с размахом. Вполне предсказуемо. Человек большого бизнеса, с легкостью ломающий чужие судьбы.

– Идем, – бросил он через плечо. – Твои вещи принесут позже.

Я последовала за ним, запоминая что и где. Внутри дом вопреки ожиданиям оказался оформлен совсем не помпезно. Почему-то я ожидала пафосных люстр, каких-то позолот. Но отделка была по-мужски минималистична, и это импонировало. Я и сама не любила вычурности.

Мы поднялись на второй этаж, повернули направо и пошли в дальний конец. Перед одной из дверей Аверин остановился и обернулся ко мне.

– Если ты хотя бы попытаешься забрать его или настроить против меня – пожалеешь.

Он произнес это таким тоном, словно делал заказ в ресторане – буднично, по-простому. И я не сомневалась – для него избавиться от неудобного человека ничего не стоило. Он ведь уже один раз это сделал со мной…

– Он – ребенок, которому нужна любовь и забота.

– Это функции няни. Твои функции. – После этого мужчина нажал ручку двери и резко открыл ту. Внутри все сжалось от предвкушения – и я шагнула вслед за мужчиной…

12. Евгения

Ребенок сидел на кровати, подобрав под себя ноги, и смотрел куда-то вниз. Словно задумался. Таким тихим и спокойным я сына видела очень редко – он был шебутным мальчишкой, у которого постоянно появлялись новые идеи для игр. Сейчас же он даже не обернулся к нам. В груди противно заныло – хотелось подбежать к нему, обнять. Но что-то в его поведении настораживало. Мой мальчик никогда не был таким… безразличным?

– Даниил, – позвал его Аверин. – У тебя новая няня. Поздоровайся, как воспитанный человек.

Я едва не скривилась от того, каким официальным тоном говорил мужчина. Это ведь его сын! Даня с явной неохотой обернулся, а в следующее мгновение мы встретились взглядами. И буквально на моих глазах мальчик преобразился! Во взгляде появился такой знакомый огонек, а уже через мгновение он вскочил с кровати и подбежал ко мне.

– Мама! – его голосок больно резанул по ушам. Я с трудом сдержалась, чтобы тут же не разрыдаться. Опустилась перед малышом и прижала крепко к себе.

– Привет, милый.

– Ты вернулась! Я знал! – Его ручки крепко вцепились в меня, причиняя боль. Но я была рада этому. И только крепче прижимала к себе, поглаживая по голове. – Мамочка…

– Даниил! – окликнул его Александр. – Евгения будет твоей няней.

Сын неохотно отодвинулся и упрямо поджал губы. О, я уже знала это выражение лица.

– Она моя мама! – выкрикнул сын со злостью. – Мама!

Беспомощно посмотрела на Александра, и, судя по выражению его лица, приговор для меня уже был вынесен. И либо я найду способ разрешить эту ситуацию, либо меня выкинут из этого дома, а мой сынишка останется совсем один…

– Даня, послушай, – мягко произнесла я, привлекая малыша к себе. – Это ведь неважно, правда? Я же буду рядом. С тобой.

Смотрела на него с такой надеждой, мысленно умоляя ребенка не упрямиться и просто перестать спорить. Потому что здесь и сейчас не мы выносили вердикт и принимали решение. Сила была не нашей стороне, увы.

– И никуда не уйдешь? – хмуро спросил мальчик.

– Никуда.

– И жить будешь рядом, как Нина Григорьевна?

– А Нина Григорьевна – это кто? – спросила, продолжая успокаивающе поглаживать сына.

– Моя няня, – скривился он. – Она вредная и холодная.

– Ты не пробовал с ней подружиться? Может, она не так плоха, как показалось сначала?

– Она не ты. Она не любит меня, – обиженно выдал Данила. А затем повернулся к отцу. – Мне не нужна другая няня!

– Это зависит от твоего поведения, – холодно ответил тот. – Не давай мне поводов применять… меры. И все будет в порядке.

Малыш снова повернулся ко мне и прильнул в поисках объятий. Руки сами легли на его плечи, прижимая к груди самого дорого человечка.

– Раз мы договорились, – продолжил между тем Аверин, – пошли – покажу твою комнату.

Поняв, что я пытаюсь встать, сын вцепился в меня еще крепче.

– Нет! Не уходи! – почти заплакал он. – Мама!

Хозяин дома тут же недовольно прищурился, а я беззвучно попросила его дать мне время. Судя по его взгляду, мои слова он понял и все же кивнул.

– Даниил, ты можешь пойти с Евгенией. Посмотришь, где она будет жить, – неохотно добавил мужчина, за что я была ему благодарна.

– Правда? – с надеждой спросил малыш, обернувшись к отцу.

– Правда. Она же твоя няня, и ты должен знать, где ее найти.

К счастью, Даня либо не обратил внимания, либо сознательно не стал отвечать на эти слова. Он взял меня за руку и повел вслед за своим отцом. Но идти оказалось недалеко – дверь была напротив. Довольно удобно.

– Если что-то не понравится, скажешь Григорию – он закажет то, что нужно.

– Кому? – спросила, оглядываясь по сторонам.

– Это главный в доме, – пояснил Даня, кружа вокруг меня. – Я тебя познакомлю. Смотри, какая ванная, мам. – Ребенок потащил меня к двери, что располагалась в дальней части комнаты. – У нас же меньше дома!

Я взглянула на Аверина, и поняла, что тот был очень и очень недоволен. Но чего он хотел? Чтобы пятилетний ребенок послушал его и стал выполнять указание, как один из его подчиненных? Тогда у меня для него была весьма печальная новость – так это не работало.

– Я поговорю с ним, – повторила снова.

– Надеюсь, – сквозь зубы процедил тот. – Через час подадут ужин. Не опаздывайте.

После этого хозяин дома наконец ушел, оставив нас вдвоем.

– Мам! – позвал меня Данька. – Ну ты где?

Я тяжело вздохнула и решила, что лучше все же не испытывать терпение Аверина и поговорить с сынишкой.

– Малыш, тебе папа рассказывал что-то про меня? – осторожно спросила я, подходя к нему.

– Он врал, что ты не моя мама на самом деле. Говорил, что моя мама умерла!

– Послушай меня, – мягко улыбнулась я. – Твой папа не врал.

– Но ты же моя мама!

– Я тебе сейчас расскажу кое-что, о чем хотела поговорить, когда ты немного подрастешь. Но ты ведь уже достаточно взрослый?

– Конечно! – гордо ответил мальчик. – Мне скоро шесть!

– Я помню, Даня. Так вот, это правда – твоя мама, которая родила тебя, умерла, когда тебе даже годика не было.

– Но как это? А как же я оказался у тебя?

– Твоя мама пришла ко мне за помощью, но врачи не успели ее спасти.

– А я остался у тебя?

– Да, так и получилось, – кивнула я. – Так что, можно сказать, что я была твоей приемной мамой.

– А папа? Он кто? Ты говорила, у меня нет папы.

– Когда с твоей мамой случилось несчастье, я искала твоего папу, но в документах его имя почему-то не было указано. Так что найти его не смогли. И я стала твоим приемным родителем.

– Мамой?

– Да. – Ребенок сосредоточенно смотрел на меня, переваривая новые факты. – Твой папа только недавно узнал о тебе и поэтому нашел.

– А как он узнал? – Все-таки умел сын задавать правильные вопросы.

– Я не знаю, малыш. Это лучше спросить у него.

– Не хочу, – отказался Даня.

– Но почему?

– Он мне не нравится, – заявил сын. И, честно говоря, я была с ним согласна, но озвучивать это благоразумно не стала.

– Он тебя обижает?

– Нет. Но он меня не любит.

– Почему ты так решил? – осторожно поинтересовалась я.

Малыш пожал плечами.

– Он не обнимает меня, не целует, как ты. Не улыбается. Только ездит на свою сверхважную работу.

– Сверхважную?

– Да. – Кивнул он. – Так говорила Нина Григорьевна Дарье Валентиновне.

– А Дарья Валентиновна – это…?

– Психолог. Мне она сказала, что она мой новый друг, – почти шепотом сказал Даня, как очень ценный секрет. – Но я потом подслушал ее разговор с няней.

– А ведь подслушивать нехорошо, – пожурила его я. На что сынишка виновато кивнул. – Ладно. Давай постараемся соблюдать условие твоего папы?

– Какое?

– Называть меня няней, – терпеливо объяснила я ему. – Понимаю, будет сложно привыкнуть, но… – Судорожно вздохнула, отгоняя страшные образы того, как Аверин выгоняет меня, навсегда забирая возможность видеться с сыном. – Но другого выхода у нас нет.

– Он плохой, – безапелляционно заявил Даниил. – И я не хочу с ним жить!

– Понимаю твои чувства, но вряд ли у нас получится что-то изменить, зайка.

– Но почему? Ты же моя мама! Мы можем уйти!

В глазах появились слезы, которые сдерживать было уже почти невозможно.

– Данечка, в жизни иногда обстоятельства складываются так, что человек вынужден подстраиваться, а не только делать то, что он хочет.

– И сейчас как раз такие обстоятельства?

– Да, малыш. Такие. Сможешь помочь мне? Боюсь, если ты откажешься, твой папа не позволит мне остаться с тобой…

– Конечно, мамочка! – сын бросился ко мне на шею, а я порадовалась, что так моих слез он попросту не увидит.

В этот момент раздался тактичный стук. Быстро смахнув влагу с щек, отстранилась от ребенка и вместе с ним вышла из ванной. В комнате был один из охранников Александра.

– Ваши вещи, – произнес он, ставя сумку на пол. – Привет, боец, – подмигнул он Дане.

– Здрасте, дядь Володь.

Мужчина окинул нас задумчивым взглядом и вышел, оставляя снова одних.

– Ну что? Поможешь мне разобрать вещи? – бодро спросила я.

– Конечно! – с энтузиазмом ответил сын, принимаясь расстегивать сумку. А я постаралась убрать тоскливые мысли куда подальше – в конце концов, мы были вместе. Остальное – уже неважно.

13. Александр

Я ушел к себе в спальню, чтобы хоть немного успокоиться. Мало того, что Воронцова своим упрямством в очередной раз вывела меня из равновесия, так еще и Даниил добавил. Почему он постоянно перечил мне вместо того, чтобы просто выполнить мой наказ? Я не понимал. Этот чертенок продолжал упрямиться. Совсем как его приемная мать.

Неужели он не понял, что иначе Евгения с ним не останется? Это было слишком для меня. Я едва сдержался, чтобы не передумать, – оставалось надеяться, что Воронцова сдержит данное обещание и вдолбит в голову этого упрямца нужную мысль.

Он – мой сын. Точка. И теперь только я мог защитить его.

Переодевшись и приняв душ, я по-прежнему не мог отделаться от странного ощущения. По привычке попытался проанализировать, что было не так. И понял странную вещь – то, как резко изменился Даниил при виде женщины, мне не понравилось. То есть я, конечно, был рад, что он перестал играть в равнодушного истукана, но… Было в этом что-то неправильное. Ведь его отец – я. А она – просто женщина, которая оказалась рядом и забрала его на воспитание. Я не понимал, почему происходило именно так. Ведь я первую неделю ежедневно проводил беседы с ребенком, объясняя, что мы родственники друг другу, родная кровь, что других нет и не будет. Что мы – семья. Но почему же он ни разу за это время не улыбнулся мне так, как сегодня при виде Жени?

Не то чтобы мне так уж нужны были его эмоции, но… В семье ведь так принято, разве нет? Психолог, конечно, говорила, что нужно проводить с ребенком больше времени, тогда он быстрее привыкнет ко мне. Но, черт возьми, кто тогда будет зарабатывать деньги? Да и никто не возился со мной, пока были живы родители. Только старший брат – да и то, с неохотой. А потом… Потом я был сам по себе. И ничего. Вырос нормальным человеком, добился многого.

Глухое раздражение никак не хотело проходить, и на ужин я спустился, все еще пребывая не в самом лучшем настроении. К счастью, сын и его новая няня появились вовремя. К слову, Нины Григорьевны за столом не оказалось. Что ж, Григорий – настоящий профессионал. Ни разу не пожалел, что нанял этого импозантного мужчину.

– Приятного аппетита, – произнес, окинув взглядом собравшихся.

Пока ел, то и дело ловил себя на том, что меня все больше раздражало, как мальчик слушался Женю. Конечно, у нее был куда более богатый опыт общения с детьми. Да и она в конце концов женщина. У них это заложено на уровне инстинктов. Вроде бы глупо было злиться, но тем не менее это бесило. Стоило Даниилу забыться и начать неподобающе себя вести, как она мягко одергивала его, не повышая голоса, призывая к порядку. И он, черт возьми, слушался!

Я решительно не понимал этого. Но, с одной стороны, радовался, а с другой – злился. Их гармоничное общение словно подчеркивало, что я был лишним рядом с ними. А ведь все должно было быть наоборот. Это Женя – чужая. Лишняя. Просто временный работник, который должен помочь мне справиться с собственным сыном. И то, что она растила его несколько лет, – факт, который не оправдывал того, что происходило. Пацану и шести лет не было. А значит, первые годы он вообще мало что понимал. То есть не так уж много времени они провели вместе.

Видимо, выражение лица у меня было довольно говорящим, потому как встретившись со мной взглядом, Воронцова как-то поникла и стала вести себя более сдержанно.

– Евгения, зайди в мой кабинет после ужина, – сказал я, когда нам подали чай. Даниил тут же испуганно посмотрел на меня. И это неприятно кольнуло. Словно я собирался его обидеть.

– Конечно, – покладисто ответила женщина. – Как только уложу Даню.

– Я сказал, после ужина, – с нажимом повторил свои же слова. – Это значит – после ужина.

Она побледнела, стиснула кружку в руках и коротко кивнула. Этот взгляд я знал. Работая с людьми, волей-неволей учишься читать их эмоции, разбираться в психологии наемных работников.

Оставаться за столом стало неуютно, и я просто ушел, пожелав приятного аппетита. Поднявшись в кабинет, достал бутылку виски и плеснул в стакан. Напряжение сегодняшнего дня зашкаливало. Меня не отпускало ощущение, что я ходил по краю, хотя, казалось бы, это было не так.

Женя пришла минут через десять. Тактично постучала в приоткрытую дверь, нерешительно оставшись на пороге.

– Заходи.

Та медленно прошла в комнату, сделав пару шагов. От нее волнами исходило напряжение, а во взгляде читался страх.

– Что-то не так? – спросила она, прервав повисшее молчание.

– Ты объяснила моему сыну, какая роль тебе отведена?

– Да.

– Как он отреагировал?

– Он пятилетний ребенок. Как он мог отреагировать?

– Я задал вопрос, Евгения, – повысил голос я. – А я не люблю повторять дважды.

– Он попытался понять, почему его отец запрещает называть маму мамой.

– Может, потому что она ему не мама? – усмехнулся я.

Воронцова нахмурилась. Я уже ждал, что она начнется упрямиться и давить на мою совесть, но та снова удивила меня.

– Послушайте, зачем он вам? – спросила она, подойдя поближе. – Ведь вы им даже не занимаетесь. Не любите, не интересуетесь. Он вам не нужен!

– С чего такие громкие выводы? Может, ты предвзята?

– Не я, – покачала головой Женя. – Ваш сын. Это он так считает.

– Считает, что он мне не нужен?!

– Именно так.

Не выдержал, поставил стакан на стол и подошел к нахалке.

– А может, это ты такие мысли ему начала прививать? Только появилась здесь, а уже оказывается сын чувствует себя не нужным… Что-то раньше он на это не жаловался!

– Так вы сами все для этого сделали. Разве вы им интересуетесь? Обнимаете? Укладываете спать? У вас только ваш бизнес!

– Я деньги зарабатываю, без которых у Даниила вряд ли будет достойный уровень жизни.

– Он же ребенок, – как-то устало возразила Воронцова. – Ему не деньги нужны, а внимание и ласка.

– Он – пацан, а не девчонка. И все эти сюси-пуси не для него.

Женщина изумленно приоткрыла рот, словно собиралась что-то возразить, но передумала.

– Да что вы за человек такой, Александр? Неужели вы правда так считаете? Неужели ваши родители не любили вас?!

– Пошла вон, – тихо произнес, стиснув кулаки. Чувствовал – еще немного и просто сорвался бы. И нужно было этой пигалице бездумно разбрасываться словами!

– Что?

– Мне повторить? – прикрикнул в ответ. Женя отшатнулась от меня и пулей вылетела из кабинета.

Вернулся за стол и, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза. Ну вот как так-то? Как эта горе-мамаша смогла меня так вывести? И ведь всего парой фраз…

В груди противно заныло – там, где я запер все, что когда-то осталось от маленького мальчика Саши, которого родители не научили любить…

14. Евгения

От Аверина выбежала с бешено колотящимся сердцем. И прежде, чем идти к сыну, пришлось сначала зайти в свою комнату, чтобы хоть немного успокоиться. Когда тот приказал – по-другому и не назовешь – прийти к нему в кабинет, я ждала, конечно, непростого разговора. Но чтобы он закончился вот так…

В тот момент, когда хозяин дома выгнал меня, его взгляд был таким пугающим, что, даже не скажи он тех слов, сама бы сбежала.

И с этим человеком должен остаться мой Данька…

Который ждал меня в своей комнате. Так что долго рефлексировать я не могла себе позволить. Быстро умывшись, пошла к сыну.

– Мама! – обрадовался тот, едва я вошла. Он напрочь забыл о нашем уговоре, а я малодушно решила не поправлять малыша. Хотя бы сегодня.

– Готов умываться и укладываться спать?

– А сказку почитаешь?

– Конечно, милый. Какую хочешь?

– Нашей книжки тут нет, – вздохнул ребенок. – Той, что ты обычно мне читала.

– Что ж, значит будет повод выбрать новую, правда? – подмигнула я. – Но сначала – бегом в ванную!

С водными процедурами справились быстро. Я будто вернулась в привычную жизнь – туда, где были только мы с сыном. Единственное, что напоминало о реальности – новая ванная. Конечно, стоило признать, что тут у Дани было куда больше пространства: своя комната с просторным гардеробом, хорошей кроватью, детским уголком и всем тем, что мы не могли себе позволить раньше.

– Давай выбирать теперь книгу.

Даня долго придирчиво разглядывал полку с книгами, словно видел ее в первый раз. Вообще я хотела сегодня спросить у Аверина по поводу того, как мальчик воспринял переезд и каким было его настроение все это время, но как-то не сложилось. Хотя в целом догадывалась, что дела были так себе, раз уж подключили психолога.

– Вот эту, – наконец определился с выбором сын.

– Отлично, – улыбнулась я.

Он забрался в кровать, а я прилегла рядом, мысленно отметив, что дома у нас так делать не получалось – кроватка у Дани была небольшая, детская. Так что вдвоем мы там не помещались.

– Итак, давай посмотрим, что у нас тут есть.

– Сказка!

– Да. Правильно. И, как все сказки, начинается она со слов “Жили-были…”

Не прошло и получаса, как ребенок крепко спал, но я не торопилась уходить. Я так долго была без своего малыша, что попросту не могла насмотреться на него. Не верилось, что все эти тоскливые стылые дни были позади. Да, Аверин – та еще бесчувственная сволочь, разрушившая нашу жизнь. Но сейчас я была рада, что он решил вернуть меня. Пусть, чтобы таким корявым способом улучшить их взаимоотношения. Этого не прозвучало, но я догадывалась, что у них не очень-то сложилось. Главное, что я была рядом с сыном. А если уж ради этого мне придется слышать от него безликое “няня” вместо родного “мама”… Я переживу. Куда важнее для меня, чтобы с сыном все было в порядке. А убедиться в этом я могу, только будучи рядом с ним. Пусть и на таких жестких условиях.

Ближе к полуночи все же пошла в свою комнату. Не ушла бы, если бы Даня не рассказал, что его отец настаивал на том, чтобы он спал один. Хотя, конечно, радионяню забрала с собой.

Задремала не сразу, а разбудил меня плач ребенка. Моего ребенка! Подорвалась с постели и, не проснувшись до конца, побежала на голос. Спросонья в незнакомом месте потребовалось время, чтобы сообразить, что я в другой комнате напротив. Войдя в комнату Дани, прилегла рядом с ним, обняв малыша.

– Я здесь, милый, здесь. Ну, ты чего?

– Мама! – захныкал тот. – Мне приснилось, что ты снова ушла!

Он крепко вцепился в меня, не давая сдвинуться даже на чуть-чуть.

– Ну, что ты, мой хороший. Я здесь. Просто в соседней комнате. Ты же сам сказал, что иначе папа будет ругаться.

Постепенно всхлипы стали реже, а хватка мальчика ослабла. Но при малейшей попытке сдвинуться поудобнее он резко вздрагивал и крепко сжимал мой руку. И я сдалась. Прикрыла глаза, решив подождать, пока тот заснет покрепче.

В итоге сама не заметила, как задремала. А проснулась от странного ощущения, что на меня кто-то смотрел.

Неприятное чувство, которое я даже не осознала, как следует. Просто приоткрыла глаза – в комнате было уже светло, а рядом с постелью стоял Аверин. И, судя по выражению его лица, он снова был недоволен.

Заметив, что я проснулась, молча кивнул на дверь и вышел. Намек был более чем понятен. Постаралась осторожно освободиться от объятий сына – оказалось, мы так и проспали всю ночь. Но удивляться было некогда – за дверью ждал суровый хозяин дома.

– Как это понимать? – мужчина сразу перешел к делу.

– Вы о чем?

– Даниил достаточно взрослый, чтобы спать один. Для этого тебе выделили комнату.

– Ночью ему приснился кошмар. Или нужно было оставить плачущего ребенка и просто уйти спать? – огрызнулась я.

– Раньше ему не снились кошмары, – нахмурился Александр.

– А может, раньше вы просто не знали об этом?

– Что за кошмар? – неохотно спросил он. – Его кто-то напугал?

Я многозначительно посмотрела на него, не рискнув озвучить ответ.

– Прекрати потакать его капризам, – фыркнул Аверин. – Он должен спать один. Какой мужчина из него вырастет, если нянчиться с ним постоянно!

Высказавшись, он развернулся и ушел, оставив меня в полном недоумении. Зато из комнаты послышалась возня, и я поняла, что сынишка стал просыпаться. Решив позже обдумать странное поведение отца Дани, вернулась в комнату.