355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кира Фарди » Спаси меня! (СИ) » Текст книги (страница 1)
Спаси меня! (СИ)
  • Текст добавлен: 25 сентября 2021, 20:30

Текст книги "Спаси меня! (СИ)"


Автор книги: Кира Фарди



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Кира Фарди
Зазеркалье. 1. Спаси меня!

Аннотация

Алина с двумя детьми сбегает от дебошира мужа и прячется за мусорными баками в соседнем дворе. Наконец она нашла в себе силы, чтобы разорвать ненавистные путы и начать новую жизнь. Но судьба приводит ее в логово таинственной организации.

А где-то в горах Испании Карлос оказывается в машине, висящей над пропастью.

Судьба тесно переплетет дороги героев, но за счастье придется заплатить высокую цену.

Глава 1. Беглянки

Алина бежала, не разбирая дороги. Босые ноги спотыкались о камни, щепки, но женщина ничего не чувствовала.

Страх, необузданный, панический! Он гнал ее по улице вдоль безразличных серых домов, где за светлыми квадратами окон текла простая жизнь.

Что там, за углом?

Она притормозила, прижалась спиной к стене. Туго зажмурила на мгновение глаза, чтобы смахнуть ненужные сейчас слезы, потом чуть приоткрыла. Густые ресницы задрожали. Вздох облегчения. Прохожий.

«Быстрее, быстрее!» – в такт шагам стучало сердце, которое готово было вырваться из груди. Подгоняло ощущение: опасность близко, вот-вот выскочит из-за угла. Алина старалась не коситься через плечо, не тратить время на бессмысленные движения. Лихорадочно блестевшие глаза высматривали место, где можно спрятаться, спастись от преследователя. Но за ладони с двух сторон держались дети и замедляли бег. Они не плакали, не кричали, слышалось только тяжелое прерывистое дыхание.

Старшая, восьмилетняя Настя, иногда вырывалась на пару шагов вперед и тянула за собой мать, а младшая, Катя, наоборот, тормозила движение. Девочка упиралась ногами, а то и просто садилась на асфальт, и тогда Алина чуть не волоком тянула ее за собой.

– Мама! – беззвучно крикнула Настя, повернувшись к Алине лицом. – Катя...

Мать скосила глаза и с ужасом увидела распахнутый рот, готовый вот-вот разразиться громким плачем. Женщина зажала дочери губы, подхватила ее на руки и кинулась в подворотню. И тут же вскрикнула от боли: ребенок вцепился в мякоть ладони зубами.

– Мама, туда! – Настя показывала на мусорные баки, огороженные с трех сторон кирпичной кладкой.

Алина бросилась к ним, забралась в дальний угол, замерла. Настя бесшумно села рядом и прижалась теплым боком.

– Тихо, тихо, моя девочка, – мать шептала на ухо Кате успокаивающие слова, – потерпи немного, скоро будем дома.

Сказала так и поняла: домой нельзя. «Что делать? Что делать? Куда податься? Он везде нас найдет!» Глухие рыдания вырвались из груди, но Алина всхлипнула и подавила их усилием воли. Плакать тоже нельзя. «Не раскисай! Думай! Думай!» – билась в висках мысль.

Женщина почувствовала, как дочка отпустила ее ладонь, посмотрела: на коже остались следы зубов, но крови не было. Она машинально погладила Катю по голове.

– Мама, я на качели хочу! – заявила девочка и встала с колен, на которых сидела. Алина резко дернула ее назад и поймала взгляд круглых глаз Насти. Ужаснулась глупому поступку: с Катей так нельзя.

– Какие качели? – пробормотала Алина и огляделась. Не до качелей ей сейчас!

Мусорные баки стояли недалеко от детской площадки с грибочками, домиками, горками и качелями. Накрапывал мелкий дождь, поэтому городок пустовал.

– Катюша, посиди немножко, – спасла положение Настя, – хочешь конфетку?

Маленькая девочка кивнула и забыла про качели. Мать облегченно вздохнула. Не всегда удается так быстро переключить внимание дочери. А старшая, какая молодец! И радостно, что природа наградила ее таким сообразительным ребенком, и горько. Из груди снова вырвалось сдерживаемое рыдание. Испуганно зажала ладонью рот. Огляделась.

Небо потемнело совсем. Холодно. Алина приподняла одну голую руку, другую, обе, будто налиты свинцом: Катя весит немало. Адреналиновая атака спадала, и Алина почувствовала, что дрожит. Тряслись пальцы и грязные израненные ноги, выбивали чечетку зубы. Она выскочила из дома в тонких лосинах и футболке, босиком, а на дворе уже поздняя осень. Только сейчас она обнаружила, что трудом может говорить, а правая сторона лица почти не двигается. Осторожно потрогала и поняла, что разливается отек. Саднила рассеченная губа, огнем горели ноги.

Аромат гнили, доносившийся от мусорных контейнеров, ее не трогал. Какая разница, чем пахнет! Главное – здесь безопасно, если, конечно, Катя не закричит…

Хотя… Вряд ли он будет искать их по всем дворам. Выскочил следом в порыве злости, но притормозил: элитному летчику не пристало за женой с детьми гоняться. Скорее всего, начнет осторожно обзванивать подруг Алины, вынюхивать обстановку, сходит к соседям. А может, просто вернулся уже домой и запивает ссору с женой алкоголем.

– Мама, смотри! – Настенька показала пальцем на ограждение. Алина с трудом подняла набрякшее веко: рядом с крайним контейнером на заборе висело старое пальто, а на асфальте стояли потрепанные кроссовки.

– Принеси мне, доченька, я совсем замерзла, – едва разомкнула губы женщина. Она укуталась в пальто, и замерла на секунду, закрыла глаза. Нужна передышка. Растирая ледяные руки, Алина старалась усмирить панику, упорядочить спутавшиеся мысли. Рядом шептались девочки. И опять женщина восхитилась умницей Настей. Как она всегда умудрялась успокоить не только мать, но и младшую сестренку!

В груди сжался тяжелый ком: за что ее чудному ребенку достались такие бесполезные родители! Вот и сегодня, зная схему домашних скандалов, Настенька при первых признаках конфликта одела сестренку, вывела ее на улицу, еще и конфеты с собой прихватила. Какие воспоминания останутся у нее от детства? Отец с красными от бешенства глазами и мать, вечно прячущая синяки под слоем тонального крема!

Наконец она отдышалась. Спутанные мысли пришли в порядок. Старшая дочь прижалась рядом, младшая капризничала. Глаз заплыл. С неба лил холодный серый дождь. Он помогал думать, что она не плачет. Или что небо плачет вместе с ней? В любом случае так было легче. Только холодно. Зараза! Как же холодно!

"Надо что-то делать с этой поганой жизнью. Домой я точно не вернусь! – решила Алина, дыханием согревая руки . – А куда пойти?"

– Эй! Чего тут расселась, пьянь! А ну, марш отсюда! – как гром, прямо над головой раздался визгливый старческий голос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Девочки вскрикнули и прижались к матери. Катя засунула голову под теплую подмышку, только черный хвостик торчит. Алина хотела вскочить, но стала заваливаться набок: затекшие ноги не слушались. Она прижалась спиной к стене и стала понемногу выпрямляться, придерживая руками дочек, но тут же садилась на землю. «Что со мной?» – паника снова захватила сознание.

– Во, мамаши пошли! – не успокаивалась старуха. – Нажрутся и света белого не видят. Хоть бы детей пожалела, синюшка!

– Простите, пожалуйста, мы сейчас уйдем, – заплакала Настя. – Мама, не пьяная. Она замерзла сильно. Мамочка, ты можешь встать?

Девочка потянула Алину на себя. Катя, думая, что это такая веселая игра, засмеялась. Она уже перестала бояться и снова поглядывала на качели. Вот она сорвалась с места и, не обращая внимания на крики сестры, бросилась в детский городок.

– Настя, держи Катю!

Усилием воли Алина встала и прижалась к стене, чтобы передохнуть. Она не смотрела на старуху, выгонявшую их из прятки, зато пожилая женщина хорошо разглядела Алину в свете фонаря и вскрикнула:

– Мать-ети! Это какая же сволочь тебя так разукрасила?

– Муж, – коротко ответила Алина и, шатаясь, пошла за дочками.

Большие кроссовки шлепали по голым пяткам, пальто, надетое на одну руку, так как вторым краем мать согревала Катю, слетело и с тихим плеском упало в лужу. Но Алина будто закостенела. Она смотрела на малышку, которая уже забралась на узкую дощечку и раскачивалась со всей силы, и нехорошие мысли крутились в голове.

– Милая, тебе есть куда пойти сейчас? – голос старухи сменил гневные нотки на жалостливые, и Алина наконец посмотрела на нее. Перед ней стояла еще не слишком старая женщина в дворницком фартуке с метлой в руках.

– Нет, – вяло и безучастно ответила она.

– Давай, забирай девчонок, пойдем.

– Куда? – Алина наконец включилась в действительность и повернулась в дворничихе.

– Я же говорю, ко мне. Согреетесь, чайку попьете, и жизнь не такой ужасной казаться станет, – увидев, что Алина затряслась, женщина бросилась к ней и крепко обняла. – Ну, поплачь, поплачь! Слезы, они такие, душу очищают.

Ирина Ивановна, так звали женщину, привела мать с дочками к себе в квартирку на первом этаже. Две комнаты и кухня сияли чистотой. Алине стало стыдно за свои грязные босые ноги. Дворничиха, заметив, что гостья мнется у двери, прикрикнула на нее и заставила пройти. Она сама раздела девочек, и Катя, увидев, полосатого кота, погналась за ним. Настенька аккуратно повесила одежду, сложила обувь и тоже скромно села на краешек дивана.

– Иди пока в ванную, а я чайник поставлю, – сказала Ирина Ивановна и сунула в руки гостьи полотенце и домашний фланелевый халат.

Алина умылась и стояла у зеркала, разглядывая лицо. «Сволочь! Почему нужно бить именно по лицу?» Справа синела опухшая щека, нижняя губа тоже раздулась. А впрочем, не так уж и плохо. Бывало и хуже. Только вот что делать с жизнью такой, кто знает? Кто даст совет, куда идти несчастной женщине с двумя малолетними детьми? Домой? Муж, наверное, уже перекипел, будет извиняться, умолять простить его. А ей, что делать? Последнее время такие вспышки ярости стали все чаще, и все меньше спасения от них.

Детский крик вывел Алину из задумчивости. Она выскочила из ванной и остановилась, как вкопанная. В кухне Катя стояла на четвереньках и вместе с котом лакала из блюдечка молоко. Рядом сидела на стуле растерянная Ирина Ивановна, а Настя гладила ее по руке.

– Это что она делает? – дворничиха перевела взгляд на Алину. – Так же нельзя.

– Ей можно, – спокойно ответила гостья, – как только молоко закончится, Катя сама переключится.

– Но ведь… это кошачья миска, – растерянно пробормотала Ирина Иванована.

– А ей все равно.

Действительно, довольная девочка встала с коленок, схватила животное за полосатый хвост и потащила за собой в комнату. Ошарашенный кот, не привыкший к такому насилию, истошно завопил, но бросаться на ребенка не стал. Мария Ивановна молча переводила глаза с девочки на мать. Она явно не понимала, почему Алина так бузучастна.

– А что с ней? – шепотом спросила она.

– Умственная отсталость с агрессивным поведением. Бесполезно ее насильно что-то заставлять делать. Потом невозможно успокоить, – равнодушно ответила Алина, а в голове опять зашевелились плохие мысли.

– А почему она такая?

– Наследственность подкачала, – нехотя ответила гостья, не желая вдаваться в подробности.

Но отвязаться от Ирины Ивановны оказалось невозможно. Первая растерянность прошла, и дворничиха решительно встала.

– Мурзик – моя семья. Он не привык к такому обращению. Как хочешь, но давай его спасать будем.

Алине стало неловко: она настолько привыкла к выходкам Кати, что очерствела душой, считала их вполне естественными. Она пошла за Ириной Ивановной в комнату. Но Мурзик сам нашел выход из положения. Умный кот сбежал от мучительницы и забился в бельевой ящик дивана. Катя с криками бегала вокруг, но достать его не могла. Потом девочка легла на пол и завыла. Мороз по коже побежал от этого животного вопля.

– Святый Боже! Это что же она делает! – Ирина Ивановна перекрестилась, потом посмотрела на Алину. – Милая, как ты в этом аду живешь?

У сердобольной женщины показались на глазах слезы. Она бросилась к гостье и крепко прижала ее к себе. От этой неожиданной ласки что-то лопнуло в груди и растеклось теплом по всему телу. Алина заплакала. Сморщила личико и Настя.

– Ну, вот! Развели тут всемирный потоп! Хватит, девки, реветь! Будем пить чай с клубничным вареньем? – она посмотрела на гостей. – Любите такое? Вот и отлично!

Девочки сели на угловой диванчик, окружавший стол. За окном разливалась темнота. По стеклу барабанной дробью стучал дождь, а в маленькой кухне было тепло и уютно.

– Бабушка, а у тебя печенье есть? – поинтересовалась Катя. – Мама, я кушать хочу.

– Ах, ты, моя дорогая! – умилилась дворничиха. – Я приготовила на ужин тушеную картошку. Будешь?

Девочки кивнули, и довольная Ирина Ивановна быстро накрыла на стол. Ели жадно и молча. Дома скандал начался как раз во время ужина, поэтому никто не успел проглотить ни ложки. Лосось, приготовленный на пару, и греческий салат так и остались нетронутыми.

Уловив мирную атмосферу, из-под дивана несмело выбрался Мурзик. Он приблизился к дверям в кухню, но зайти не рискнул. Так и топтался на месте. Катя, поедавшая ложками клубничное варенье, пока не обращала на него внимания, но Алина знала: это ненадолго. Когда девочка выходила во двор на прогулку, хорошие хозяйки уводили своих питомцев домой.

– У меня есть пазлы! – радостно воскликнула Ирина Ивановна, почувствовав нарастающее напряжение. – И кукла! Внучке купила. Твои будут играть?

– Да. А еще можно мультики включить. Катя тогда совсем успокоится. Настя, ты поиграешь немножко с сестрой?

Наконец женщины остались одни. Ирина Ивановна принесла заживляющую мазь, обработала Алине ранки, подвинула гостье чашку чая.

– А теперь рассказывай! Как ты дошла до жизни такой, что приходится от мужа прятаться по помойкам.

– А что рассказывать? – возразила Алина. – Многие молоденькие дурочки попали в такую же ловушку, как я.

– Вот ты и поведай, не стесняйся. А я выслушаю тебя. Глядишь, и туман развеется, солнышко выглянет, дорожку правильную жизненную подскажет.

Глава 2. К чему приводит долготерпение

– Ох, Ирина Ивановна, как у вас интересно убеждать получается, – улыбнулась Алина и начала свою историю. Моя судьба была предрешена еще с рождения.

Мама, когда забеременела мной, видела вещий сон. Или она так решила, что он вещий, не знаю, но мою жизнь все родственники прогнозировали именно по этому проклятому сну.

Мама сидела в яблоневом саду и отдыхала. Вокруг на деревьях краснели плоды размером с кулак взрослого мужчины. Перед ней тоже стояла ваза, наполненная спелыми фруктами. Вдруг она увидела, как среди густых веток мелькнуло белое платье. Мама пригляделась: из глубины сада выходила красивая девушка. И по мере ее движения с деревьями происходило что-то странное. Яблоки на них вспыхивали и превращались в солнышки. Скоро весь сад заполняло золотистое свечение.

Когда девушка подошла к столу, яблоки в вазе тоже пожелтели и засияли так, что мама зажмурила глаза. Тут она проснулась, рассказала сон бабушке, а та решила, что родится девочка, и ждет малышку совершенно невероятная судьба. Замуж она выйдет за богатого человека и всю жизнь будет, как сыр в масле, кататься.

Родственники такому пророчеству сначала не поверили, но когда действительно родилась девочка, все снова вспомнили этот сон. Я так и росла с присказками, что мне за будущее можно не волноваться: небеса все спланировали за меня.

– А что! Я тоже верю в предсказания. Гадалки иногда так точно пророчествуют, будто в воду глядят и все видят. И как ты росла?

– Нормально. Вообще, в юности я была веселой и жизнерадостной девушкой. Очень любила петь и танцевать, даже мечтала стать актрисой. Не поверите, серьезно готовилась к вступительным экзаменам в театральный вуз, но родители не пустили в Москву: сон судьбу актрисы не предсказывал, – Алина невесело усмехнулась.

Еще я занималась спортом, играла в волейбол, и мечтала, как все девчонки, о большой и светлой любви. Нет, принц на белом коне мне был не нужен. Я совсем не верила в вещий сон и предсказания бабушки. Хотя внушение дало о себе знать: он позже появился, только в сексуальных фантазиях. А вот встретить хорошего молодого человека с приличным заработком была бы не против, да только внешность не позволяла. Сами видите, я самая обыкновенная женщина, – Алина встала и подошла к окну. Пригляделась к отражению. – Хотя, из-за синяков даже посредственная красота не видна, – она горько усмехнулась и снова села к столу.

– Ты зря на себя наговариваешь, милая, – Ирина Ивановна прошлась по кухне, поставила в раковину чашки. – Еще не видела ни одной девчонки, которая бы осталась довольна своим личиком.

– Ну, да. Зря, – согласилась Алина, – грех жаловаться, у меня отличная фигурка и стройные длинные ноги. О таких говорят, что они растут от ушей. Парни часто кричали вслед: «Ах, такие ножки да мне на шейку!» Меня прямо передергивало от отвращения. А еще некоторых привлекали глаза. Они у меня хамелеоны, меняют цвет от серо-зеленых до темно-синих в зависимости от одежды, настроения и макияжа.

– А ну-ка, покажи. Ого, сейчас глаза темно-серые.

Мягко переступая лапами, к Алине подошел Мурзик. Он недоверчиво обнюхал незнакомку, потом прыгнул на сиденье, оттуда на спинку диванчика и лег, по-хозяйски свесив хвост чуть не на голову гостье.

– Фу, безобразник, – ласково шикнула на кота дворничиха и пояснила, – это его любимое место. – А что ты свободно гуляешь? Катюшку не боишься? – Ирина Ивановна заглянула в комнату. – Глянь, твои дочки спят уже.

Алина вошла в комнату: Настя лежала на диване, свернувшись калачиком, а на ее ногах спала Катя. Когда девочки заснули, мать и не заметила. Усталость и переживания взяли свое. Алина растерянно посмотрела на Ирину Ивановну, не зная, что делать.

– Мы, наверное, пойдем, – робко прошептала она и наклонилась, чтобы поднять Катю.

– И куда ты, на ночь глядя, собралась? Не дури, оставайся у меня. Утро вечера мудренее, говорят в сказках.

Они раздели девочек, сводили их полусонных в туалет и уложили на кровать в спальне. А сами вернулись в кухню. Ирина Ивановна снова поставила чайник.

– Не знаю, чем я привлекала людей, – продолжила рассказ Алина,– но меня всегда окружало много друзей, и поклонников хватало. Я сама тоже иногда влюблялась, так, ненадолго, месяц-два, и все пролетало, не оставляя ни следа в душе, ни воспоминаний. Вот и порхала, дурочка, как мотылек, с цветка на цветок. Все в жизни мне легко удавалось: колледж закончила на пятерки, собиралась в медицинский вуз поступать, с девчонками из общежития душевно дружили, не скандалили – я и думала, что так будет всегда.

– А замуж когда вышла?

– В девятнадцать. Влюбилась случайно, – Алина замолчала, задумчиво теребя поясок халата. – Знаете, Ирина Ивановна, я о чем сейчас подумала?

– Ну, откуда же мне знать? Расскажи, раз мысль покоя не дает.

– Если бы не то глупое стечение обстоятельств, мы с мужем, наверное, никогда бы не встретились.

– Что теперь об этом говорить, милая. Дело сделано, надо теперь его как-то разделывать. Ой, что сказанула! – засмеялась дворничиха. – Ты продолжай, чего замолчала.

– Тогда я работала в детском стационаре медсестрой приемного покоя. В мае больница устроила в ресторане кооперативные посиделки на пятилетие с момента открытия.

Организаторы сняли почти весь зал, кроме двух столиков, за которые и сели молодые и красивые ребята – военные летчики с местной авиабазы. Алкоголь лился рекой, и скоро все захмелели. А тут музыка заводная! Мы с Лилей, это моя подружка юности, только ее все почему-то называли Илькой, танцевали, как сумасшедшие. Так весело было! Тогда и познакомились с двумя друзьями – Виктором и Андреем. Они нас пригласили на медленный трек. Домой пошли вчетвером. Ребята проводили нас до общежития. На следующий день вся страна праздновала Первое Мая. Так мы и оказались в гостях у летчиков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Сразу пошли на квартиру?– охнула Ирина Ивановна. – В мое время девчонки были осторожнее.

– Ничего в этом странного нет. Так знакомились часто и, как правило, это не приводило к прочным отношениям. Классные ребята, почему бы не повеселиться! Мы пришли в квартиру, которую они снимали. Летчики уже накрыли стол, приготовили закуски. Сначала, конечно, мы стеснялись, но после первой стопки разговорились, и неловкость прошла. Мне приглянулся красавец Андрей, а за Илькой стал ухаживать Виктор. Мне он сразу не понравился, какой-то деревенский увалень. Нет, не по внешности! Вполне приятный парень, без изъянов. Просто поведение показалось странным.

– А что такое?

– Трудно сказать. Суетился излишне, смотрел пристально, нам с Илькой подливал постоянно. Сработало подсознание. Вроде бы причин опасаться его не было, но почему-то хотелось держаться подальше. Выпили шампанского, поболтали, потанцевали, а потом…, будто что-то неуловимо изменилось в воздухе. Атмосфера стала душной, повисло напряжение. Андрей стал вести себя безобразно: перегаром дышал мне в лицо, сально шептал на ухо комплименты и при этом пытался лизнуть мочку.

Я уворачивалась, как могла. Сначала шутливо отводила его голову, потом делала вид, что разговариваю с подругой. А когда он положил мне на колено ладонь, и стал водить пальцами по внутренней стороне бедра, поднимаясь все выше, не выдержала. Жизненного опыта никакого, девчонка и по возрасту, и по мозгам. Об интимных отношениях между мужчиной и женщиной только в книжках читала, или подружки рассказывали, кто уже переспал с парнями. Вот и перепугалась до смерти, не знала, как избавиться от навязчивого поклонника.

Я в панике вскочила, но скандалить не стала, да и повода особого не было, Андрей все в шутку оборачивал. Если бы стала ругаться, выглядела бы истеричкой. Неловко, поэтому от греха подальше пошла на кухню делать бутерброды. За мной отправился и Виктор. Слово за слово – разговорились. Оказалось, у нас много общего: мы любим одну и ту же музыку, смотрим одни и те же фильмы. Он ловко обращался с ножом, показал мне парочку приемов: в летном институте научился на занятиях по самообороне. А когда вернулись в комнату, увидели целующихся Андрея и Ильку.

Так и сложились наши пары. Виктор стал часто приходить к общежитию. Мы гуляли, смотрели кино, сидели в кафе. Мой друг хорошо зарабатывал, поэтому мог не отказывать себе в маленьких удовольствиях. А еще он с таким обожанием смотрел на меня, потакал всем прихотям, что я даже не заметила, как влюбилась. Если бы я тогда хоть на секунду задумалась! Если бы вспомнила первое неприятное впечатление о нем! Но нет! Все подружки хором твердили, как мне повезло с кавалером. Родственники Виктору дифирамбы пели, кто-то даже решил, что предсказание сбываться начинает. Разве разглядишь за подарками, цветами и комплиментами истинную натуру человека!

Я и не заметила, как он стал управлять моей жизнью по-хозяйски. Говорил, куда я должна сегодня пойти после работы, чем заниматься, планировал каждый вечер, делал сюрпризы. Поначалу мне это нравилось. Какая девушка не мечтает, чтобы любимый обращался с ней, как дрезденским фарфором. Я чувствовала себя слабой и женственной, будто родилась в девятнадцатом веке, а не в конце двадцатого. Но когда первый порыв очарования галантным кавалером прошел, поняла, что оказалась в хорошо расставленной западне. То, чего добивался с первой минуты прямолинейный Андрей, хитрый Виктор получил после тщательно спланированной стратегии.

– А ты что хотела, милая? Сама в ловушку шла полным ходом, не разбирая дороги.

– Согласна. Мозги будто отключились от счастья. Однажды мы компанией сидели в баре, отмечали день рождения Виктора. Расходиться не хотелось, и любимый предложил пойти к нему домой. Мы согласились, и шумно завалились в гости. Девушки достали упаковки с колбасой и сыром, нарезали овощи и фрукты. Молодые люди разлили по пластиковым стаканчикам вино.

В самом разгаре вечера я почувствовала себя плохо. То ли спиртного выпила слишком много, то ли устала после работы, но едва сдержалась на ногах. Я легла на кровать и задремала, поэтому не заметила, как Виктор быстро выпроводил гостей. Эту ночь отпечаталась в памяти кошмаром на всю жизнь.

Алина вскочила и заметалась по кухне. Тяжелый ком сдавил грудь, вызывая приступы тошноты. Ирина Ивановна, как заправский психолог, сунула ей в руки бумажный пакет и приказала дышать. Через минуту паническая атака отступила, дыхание выровнялось, и Алина продолжила тяжелый рассказ.

– Сквозь сон я почувствовала, как что-то придавило мне грудь. Хотела повернуться набок, но тяжесть не исчезла. Я с трудом разлепила веки и увидела над собой любимого. Он захлебывался от возбуждения и срывал с меня одежду. Сначала я не испугалась. Виктор всегда вел себя адекватно, прислушивался к моим прихотям. Но он не желал останавливаться. Тогда я начала изворачиваться и бороться, но у меня ничего не получалось. До сих пор помню то жуткое состояние: разумом понимаю, что меня хотят изнасиловать, а сделать ничего не могу. Руки тяжелые. Голова, как у китайского болванчика, мотается по сторонам, движения замедленные, будто нахожусь под воздействием чего-то.

Честно говоря, я до сих пор думаю, что Виктор подмешал в бокал клофелин или еще какую-то дрянь. Надоело ему ждать, пока я сама созрею, вот и решил ускорить процесс.

– Как! Неужели до такого додумался!

– Не знаю. Виктор и потом не признался. Но я выпила только бокал шампанского. Меня не могло так развести. Он, правда, шептал мне на ухо ласковые слова, даже уговаривал. Но делал все быстро, больше так, для видимости. Через пять минут уже сорвал с меня трусики и взял силой, – Алина помолчала, эти воспоминания мучили ее, терзали душу.

– А дальше что?

– А дальше я закричала. Девчонки говорили, что первый раз всегда больно, но что будет так, даже предположить не могла. Меня будто рвали на части. Боль начиналась снизу и била толчками по всему телу. Я задыхалась, плакала, умоляла отпустить меня, но он ничего не слушал, словно озверел. Сколько это продолжалось, я не помню. Может, сознание потеряла от шока или отключилась от того средства, что он мне подмешал в алкоголь. Очнулась на кровати. Лежу без одежды. Все тело болит. А рядом он храпит.

– Ужас! И ты за этого урода замуж вышла?

– Пришлось.

– Почему? Неужели одного раза мало было.

– Если бы один, – горько усмехнулась Алина.

– Погоди. Ты меня пугаешь. А еще что случилось? Ты уж до конца рассказывай, выговорись.

– Мне неудобно об этом говорить, – прошептала Алина и заплакала. Ее лицо сморщилось, стало некрасивым, большой рот разъехался по сторонам, оголил белые зубы. Слезы бежали по щекам и вытекали тоненькой струйкой из носа, поэтому женщина все время шмыгала. – Я даже подружкам не рассказывала, какой у меня муж козел, стыдно. Нет, не стыдно. Просто никто не поверил бы.

– Ничего, милая, я поверю. Ты о стыде не думай. Представь, что едешь в поезде и рассказываешь о горькой жизни попутчице, – утирала слезы полотенцем Ирина Ивановна. – Ну, что, убежала?

– Хотела. Осторожно сползла с кровати. Понимала: надо уходить. Взяла футболку в руки – она распалась на два лоскута, юбку – клочья. Я за трусиками – под кроватью нашла – по шву оказались разорваны. Надеть на себя нечего. Голой на улицу не пойдешь, а к его одежде даже прикоснуться не могла, отвращение переполняло. Вытащила из шкафа простынку, завернулась в нее и на цыпочках к двери пошла. Звонить подружкам побоялась, вдруг услышит.

Только ключи в замке стала поворачивать, а Виктор над ухом как рявкнет: «Ты куда, дорогая, собралась!» – я чуть сознание от страха не потеряла. Он ключи отобрал, схватил за руку и потащил опять к кровати. Я умоляла, просила не трогать, говорила, что не переживу такую боль еще раз. А он расхохотался. «Ты совсем, девка, сбрендила! Никто от секса еще не умирал! Дырку я уже сделал, теперь ее расширять буду!» Я эти слова на всю жизнь запомнила.

Он бросил меня на живот и взял сзади, как собаку. Насиловал так яростно, что спинка кровати о стенку стучала. Я взвизгивала и стонала, тогда он уткнул мою голову в подушку, чтобы крики заглушить. Воздуха не было, я изворачивалась, как могла, чтобы получить глоток кислорода. Инстинкт выживания заставил забыть о насилии. Одно вытеснило другое. И все равно, я чуть не задохнулась. Когда этот паразит кончил, лег на кровать и увидел, что я не двигаюсь, а лицо посинело, испугался. Вытащил меня в кухню, открыл форточку, водой брызгать стал. Умолял о прощении. Проклинал алкоголь, который из него делает зверя. Сказал, что сначала не знал, что я девственница. Думал: ломаюсь, цену себе набиваю.

Потом обнял мои колени, сполз на пол и стал целовать ступни. Я не знала, куда спрятаться от неловкости, но зато немного успокоилась. Переключилась. Я же в него влюблена была. Так просто от чувств не откажешься. Решила, что он протрезвел, и теперь станет прежним ласковым и милым Виктором.

Зря. Дура доверчивая!

До сих пор перед глазами картина: голая стою у окна, одной ладошкой низ прикрываю, а другой грудь. А он на полу и снизу пристально меня разглядывает. Электричество не зажигали, только уличный фонарь немного освещал кухню, да луна в окно заглядывала. Потом уже где-то прочитала, что полнолуние усиливает у людей агрессию, а некоторые реагируют на влияние спутника слишком сильно.

И вдруг вижу, как его орган оживает и растет. Это было так страшно. Я же до этого момента никогда мужчин голых, да еще и в состоянии эрекции, не видела. Оттолкнула его, завизжала, и бросилась в комнату. Схватила телефон и ключи, он их небрежно на стол бросил, и к дверям. Даже про одежду не вспомнила!

– Убежала? – Ирина Ивановна смотрела на Алину круглыми глазами. Она машинально налила в чашку воду, сунула туда пакетик заварки, но получилась мутная бурда бледно-коричневого цвета. Бедная женщина, ошарашенная услышанным, забыла, что ставила чайник уже давно, и он остыл.

– Не успела. Он напал на меня сзади, ключи и телефон отобрал и в форточку открытую выбросил. Вот тут я и поняла, что пропала. Он меня либо убьет, либо мучить будет до потери сознания. И неожиданно успокоилась. Даже сама удивилась своему состоянию. Говорят же в народе, если не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Умирать я не хотела. Девственность уже потеряла, а от секса еще и вправду никто концы не отдавал, поэтому я смирилась. О том, что могу залететь, я в той ситуации не думала. Это была вторая моя ошибка. Виктор не пользовался презервативами, а результат скоро и появился.

– Забеременела?

– Ну, да. Он, сволочь, всю ночь развлекался, играл с моим телом. В целом взял семь раз.

– Семь раз! Девственницу! Да он половой гигант, не иначе, – ахнула возмущенная Ирина Ивановна.

– Я тоже сначала так думала, а еще решила, что он что-то выпил. Не знаю, что, но ненормально все было. Хотя он потом сказал, что это мое тело его так возбуждало. Под утро мы уснули. Устали. Он от чрезмерной активности, я от переживаний. Когда проснулись, Виктор чувствовал себя виноватым, в глаза не смотрел. Да и я не хотела с ним разговаривать. За эту ночь прошла любовь, очарование, будто пелена с глаз спала. Он позвонил другу, тот приехал, разыскал под окном телефон и ключи. Я Ильку позвала, чтобы она привезла одежду.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю