Текст книги "Невеста в жертву (СИ)"

Автор книги: Кира Полынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Еще почти черное. Закат так и не успел набрать силу и стереть с травы черную тень ночи. Роса холодит кожу, а ветер ласково касается лица, унося с собой мой последний рванный вдох, перед тем как увидеть склонившуюся перед собой девочку.

Ее белоснежные, словно мел волосы, развиваются, а кожа, неестественно бледная, сияет в скупых лучах. Она наклоняется ко мне и присаживается рядом, укладывая мою голову к себе, на колени и бережно, словно ребенок это я, а не она, гладит меня по спутанным волосам.

Значит так выглядит смерть? Словно чистый, нетронутый ребенок, как символ невинности и перерождения.

Будто подслушав мои мысли она опускает глаза, сталкиваясь со мной взглядом и слабо, едва ощутимо улыбается.

– Я всегда держу свое слово. – Ее голос эхом бьет по моей голове, словно тысячи голос одновременно.

Глава 49

Сон ли?

Густой туман обволакивает меня со всех сторон. Я пытаюсь отогнать его руками, но он такой вязкий, даже не сдвигается с места, закрывая мне путь. Путь? А есть ли он здесь?

Вокруг темно, но я все прекрасно вижу, будто темно ровно до тех пор, пока я не поверну голову и не прогоню тень взглядом. Она ускользает, прячется, не позволяет разглядеть себя в этом сером киселе, и я начинаю злиться.

«Ей! Выходи!» – кричу в своих собственных мыслят, будто у меня нет рта. Даже губ нет, я их просто не чувствую.

А кто я такая? У меня должен быть голос? Или я безмолвное создание? Но почему я тогда о нем подумала?..

Все вокруг такое вязкое, непонятное и тесное, что я пытаюсь протиснуться в пустоту, но так мало место. Дышать нечем, сложно. Горло першит, но и это ощущение уже не кажется мне реальным. Откуда мне знать, как першит горло, если я даже не уверена, что оно у меня есть.

Да где же я?!

– Иди за мной. – Тысяча голосом больно ударяет по внутреннему чутью, и я тянусь за ним, послушно и безвольно следуя за голосом, который трещит как разбитое стекло, хрустит как крошки под ногами. – За мной.

Хочется протянуть руку, чтобы ухватиться пальцами, но я их не вижу. Наверное, они все же у меня были, только потом с ними что-то произошло. Или со мной?

– Тебе нужно иди со мной. Ты же хочешь вернуться?

Куда? Куда я должна вернуться?

Чувство чего-то оставленного неожиданно кольнуло и тревога, противная и липкая пристала репьем. Я что-то оставила, потеряла. Или кого-то… Да, мне нужно идти. Я хочу вспомнить!

Следовать за голосом сложно. Будто меня охватывают сотни щупалец и туман, жадный и ненасытный тянет меня обратно, не хочет выпускать меня из своих лап, хватая за ноги и мешая идти.

Но мне надо! Мне очень нужно туда, за голосом! Он что-то знает, что-то что я забыла, но хочу вспомнить! Меня буквально выкручивает на изнанку от желания утолить свое любопытство и унять тревогу. Мне кажется она станет вечной, если я сейчас сдамся. А вечность – это очень долго… Кто-то говорил мне так, тихо, откровенно…

Кто-то рассказывал мне о своем одиночестве, о заточении с клетке пустой и бездушной. Этот кто-то страдал, но потом стал теплее. Он теплел с каждым днем, и я тянула к нему озябшие пальцы, согреваясь о жар кожи.

Не помню… Только огонь, дрова и что-то нежное… Я не помню!

– Давай, Мимирель, осталось немного. Борись с этим.

Мимирель? Да, кажется я слышала это слово! Да, да! Оно мне знакомо! Меня так зовут! Мимирель, Мими… А еще меня звали пташкой. Легкой, воздушной и совершенно свободной!

Пташка… Птичка с красивыми пестрыми крылышками. Только она какая-то не настоящая, будто нарисованная густыми красками. Под пальцами объемная, и ленточки очень красивые…

Это вышивка! Да! Птичка, вшитая нитками и атласными лентами!

– Выходи, Мимирель. Еще один шаг.

Проваливаясь вперед я падаю и больно ударяюсь коленями о каменный пол.

– Что это было…

– Туман забвения. – Отвечает мне кто-то совсем близко, и я поднимаю глаза.

Та самая девочка с белоснежными волосами, которую видела, когда…

Сглатывая колючий ком и прижимаю пальцы к шее, ощупывая ее и пытаясь найти дыру, что Айза оставила на мне на долгую память.

– Все душу проходят через этот туман, прежде чем попасть ко мне. – Она смотрел прямо, своими холодными, безжизненными глазами и я поежилась. – Они очищаются, забывают все сущее, все что связывало их с миром к котором они прожили свои жизни и выходят из него невинными, пустыми.

– Но я…

– Ты особый случай. – Она повернулась спиной и замерла. – Нам нужно кое-что обсудить, Мимирель. Прошу тебя, составь мне компанию на прогулке.

Темная пещера с несколькими тусклыми свечками не дружественно угрожала свисающими с потолками сталактитами, и я вновь тяжело сглотнула. Не лучшее место для променадов, но похоже у меня нет выхода.

– Тебе проще общаться со мной как с ребенком? Или ты предпочитаешь взрослых?

– А есть выбор?

– Конечно. – Она кивнула и посмотрела через плечо, намекая мне что пришло время поторопиться. – Многим проще воспринимать меня такой. Маленькой, беззащитной и светлой. Поэтому облик ребенка практически универсальный вариант.

– Я не настолько впечатлительна.

Девочка улыбнулась и белый кружащий морок закружился вокруг нее вихрем, превращая ребенка в красивую девушку.

– Я уже поняла. Ты связала свою жизнь с демоном. Это само по себе отчаянно.

Теперь она была похожа на лебедя.

Все тебе белые волосы в легких, но частых кудряшках, утыканные перьями и блестящими заколками с жемчугом. Она, чуть усмехнувшись, следила за тем как я поднимаюсь с колен, и под конец отвернулась, делая шаг вперед.

– Замечательная сегодня погода, не правда ли?

Погода? Какая погода может быть в пещере?

Но девушка, зная, что я иду следом, поправила плотную ткань своей юбки, которая блестела в темноте словно фонарь своей белизной, и сбавила скорость, дожидаясь пока мы сравняемся.

– Словно Фаир знал, что у нас будут гости.

– Фаир?

– Мой муж. Он же жизнь. Так я думаю тебе будет проще понять.

– Куда мы идем?

– К нему. Тебе еще предстоит выпросить у него шанс вернуться.

– Что?

– Ты мертва. – Она посмотрела на меня как несмышлёного ребенка, и взметнула вверх белесые брови. – Тебя убили. Но таким как ты закон не писан, и твой супруг успел воспользоваться моими обязательствами перед собой.

– О чем вы?

– Ты же знаешь, что он отдал мне свое бессмертие? – Я кивнула, соглашаясь. – Он отдал его взамен на твое вызволенные из крепости, и мое дальнейшее обещание не забирать тебя раньше времени.

– Но тогда почему я здесь?

– Все немного сложнее, Мимирель, чем может показаться на первый взгляд. Я не заберу тебя, я же обещала. Но и вернуть тебя к жизни не могу. Это не в моей компетенции. У нас с супругом четкий регламент – я увожу в темный мир, а он выпускает обратно. Но знаешь, у него скверный характер.

– И что? Я здесь застряла?

– Надеюсь, нет. Тебе здесь наскучит. Стены, камни, темнота… – Протягивает она. – Я бы с ума сошла, будь я здесь все время.

– А как мне уговорить его вернуть меня назад?

– Точно так же как ты и прожила всю эту жизнь, которая привела тебя к такому концу – слушай сердце. – Девушка улыбнулась, и подвела меня к огромной, массивной двери увитой золотистыми завитушками. – Смелее.

Глава 50

Темный зал был практически не освещен, но я, с трудом различая ковры под ногами шла вперед, к огромному камину в котором горел огонь. Он был странным… Словно живой вился вокруг поленьев, и будто бы хихикал надо мной, наблюдая как я хмуро и настороженно разглядываю его.

В самом центре стояло массивное кресло с высокой спинкой, которая бросала огромную черную тень прямо мне под ноги, вырисовывая зал еще более мрачным, чем мне казалось прежде.

– Долго будешь там стоять, смертная? – громкий, немного хриплый голос заставил меня вздрогнуть.

– Пока вы не пригласите меня войти.

– Хм… Ну проходи, раз уж так хочется.

Смелее шагая навстречу, я сделала несколько шагов вперед, преодолевая расстояние между нами и останавливаясь чуть впереди сидящего мужчины, который даже ненароком не окинул меня взглядом.

– Прошу вас, верните меня назад, – скороговоркой выдохнула я, неловко сминая собственные пальцы в ладони.

– Зачем?

На вид ему было чуть больше сорока. Темные, чуть отросшие волосы, в беспорядке торчали в разные стороны. Правый глаз пересекал глубокий шрам, ото лба вдоль щеки, полосой разрезая кожу и лишив мужчину зрения. Пораненный глаз был белым, словно залитым молоком, а здоровый сверлил меня недовольством и призрением.

– Меня ждут. Мне нужно вернуться.

Рассматривая хранителя жизни с легкой нервозностью, я видела насколько они со смертью различны.

Если та белая девушка была чистой, невинной, словно несущей очищение и новое начало, то жизнь был изранен, потрепан и зол. Его одежда запылилась, манжеты на белоснежной рубашке посерели, а волосы спутались в не прочёсываемые пряди.

– Кому ты нужна, – брезгливо бросил он, отводя от меня взгляд и вновь всматриваясь в огонь. Но я быстро преградила ему обзор и прокашлялась, привлекая к себе внимание.

– Меня правда ждут. Очень.

– Блажь. Пройдет пара лет, и ты сотрешься из памяти у всех, кто тебя знал. Тебя оплачут, похоронят и отпустят, позволяя начать новую жизнь.

– Мне нужна старая, – упрямо повторяла я.

– Глупость. Уйди, смертная, не трать мое время.

– Не уйду. Прошу вас, верните меня назад.

– Зачем? Ты мертва, дороги назад нет. Смирись и прими это.

– Нет.

– Ох, упрямица! Оставь меня в покое!

– Даже не подумаю. Если не вернете меня, я останусь здесь и буду вас допекать. У меня есть вечность. Так уж вышло, что ваша супруга дала обещание, не забирать меня, и у меня теперь появилось оооочень много времени, чтобы разбавить ваш досуг.

Он удивленно вскинул темную бровь и осмотрел меня с головы до ног, будто впервые видел. Странное выражение растерянности на его было таким несвойственным, что даже я растерялась.

– Хеееель! – проорал он, сжимая кулак в приступе злости. – Ничего не хочешь мне сказать, любимая?!

Белоснежка вплыла в зал со всей своей грацией и не скрывая лукавой улыбки, опустилась на ручку кресла, немного игриво прижимая свои ноги, к мужским.

– Да, милый?

– Расскажи мне, каким образом это смертная вошь, имеет право здесь задерживаться? Брось ее в портал, и пусть родиться заново!

– К сожалению, милый, это невозможно. Я дала обещание.

– Кому!?

– Инкубус. Он отдал мне свое бессмертие, в обмен на ее жизнь.

– Ты не имела права!

– А ты не можешь увильнуть, – продолжая улыбаться, ответила она и ласковой кошкой прильнула к мужской груди, съезжая на напряженные колени. – Одна маааленькая птичка, это же так немного, Маркус.

– Так нельзя!

– Можно. И ты это знаешь.

– Неужели ты не видишь, что они со мной делают!? – взревел он, рывком разорвав ворот рубашки и демонстрируя мне свою грудь, укрытую множеством незаживающих рубцов. – Каждый раз! Каждый раз они творят со мной все, что им заблагорассудиться! Им плевать на ценность жизни!

– Мне не плевать! – воскликнула я, и цепкий взгляд вернулся ко мне.

– Тебе? Тебе не плевать? Ты прыгала сквозь бездонные расщелины, не думала ни о чем, когда вернулась в разрушающую крепость! Ты знала, что умрешь! Умерла! Чего же ты от меня хочешь теперь, когда сама приняла такой выбор!?

– Меня убили. Я не умерла, рискуя тогда. И моя голова не была пуста, я шла к тому, кого люблю!

– И где та любовь сейчас? – озлобленно прошептал он. – Кому ты нужна после смерти?

– Ему. Поэтому я и прошу вас меня вернуть. Я и так здесь достаточно задержалась, хочу получить и свою порцию счастья.

– Вечной любви не существует!!! – прокричал жизнь, а сам же, противореча словам, сильнее обнял женщину на своих коленях. – Это выдумки! Детские сказки!

– А сейчас врете вы. Чтобы с вами стало, исчезни сейчас она? – я кивнула в сторону нежного, но смертоносного в прямом смысле, лебедя. – Не стань ее, чтобы делали вы? Неужели не искали бы и не пытались вернуть?

Он замолчал и красивые, но потрескавшиеся губы сжались в тонкую нить, а взгляд стал еще упрямее.

– Не сравнивай нас, смертная.

– Не делайте между нами радикальных различий. Вы тоже связаны, как и мы с Инком. Это нерушимая связь, иногда болезненная, холодная, иногда несущая только радость. И никто более не способен показать тебе эти чувства, кроме того, кто знает какие они у тебя.

Жизнь взглянул на свою супругу и холод в его глазах немного растаял, а девушка нежно погладила его покрытую шрамами щеку.

– Так нельзя, Хель.

– Я бы не просила тебя об этом, если бы это было невозможно, Маркус.

– Они делают мне только больно. Ошибка за ошибкой, покрывая мое тело шрамами, такими, которые никогда не исчезнут, как вечное напоминание.

– Но все ошибаются, господин Маркус. Мне очень жаль, что вам так больно, но жизнь полна ошибок – обдуманных и случайных. Но я прошу вас вернуть меня, чтобы я могла попробовать еще раз.

– Неет! Нет! – продолжал упираться он, и его брови мучительно съехали к переносице. – Ты такая же, как и все. Будешь дальше меня калечить!

– Я буду беречь свою жизнь. Она непросто мне досталась. – как можно искреннее ответила я, пытаясь разглядеть в его глазах понимание. – Прошу вас.

– Ладно! – рыкнул и смерть не сдержала улыбки, робко прижимаясь к щетинистой щеке губами. – Но ты должна сама найти выход наружу.

– Откуда? Отсюда?

– Нет, – он помрачнел и все же открыл глаза, глядя прямо на меня. – Лабиринт мироздания. Там вся память, что помнит этот мир, и ты в том числе. Если хочешь вернуться, собери свои воспоминания, найди ниточку, что тянет на поверхность и следуй за ней. Если все твои слова чушь – ты останешься там навсегда. Среди всех монстров, что создал этот мир.

– Я готова.

– Небольшой подарок от меня, Мими, – нежным голосом пропела смерть и взмахнула пальцами, зажигая огонек на моем запястье. – Я все еще должна Инкубусу, и это поможет тебе найти выход.

Я благодарно кивнула и мир вокруг изменился, смещая меня в серые, пульсирующие стены, в которых прятались тени, черными всполохами выныривая то тут, то там.

Нужно идти.

Глава 51

Опять лабиринт. Как же они мне надоели!

Со всех сторон слышались шорохи, всхлипы, даже приглушенные стоны и крики боли. Мне действительно чудилось, что меня окружают огромные глыбы памяти, причем не самой радостной, а именно тягостной и болезненной.

Сделав первый шаг, я испуганно вскрикнула, когда пол под ногами покачнулся, будто кисель, и попробовал затянуть меня вниз, утягивая как поганое болото.

Понятно, идти нельзя, только бежать и как можно быстрее. Но куда?

Оглядевшись не увидела ничего, что могло бы подсказать путь, только огонечек на моей руке немного освещал дорогу, конца и края которой не было видно.

– Мимииии…. – стонала пустота вокруг, ухом отбиваясь от стен. – Мииимирееель…

– Не надо тут! – воинственно рыкнула, понимая, что это какая-то ловушка.

– Мимиии… Помоги… Спаси наааас…

Понятно. Скорее всего это те самые, кому жизнь давал шанс, но они не смогли выбраться. Единственное, что я могла себе сказать, так это то, что я не стану следующей. Не стану, это непозволительно, после всего того, что я прошла.

Там меня ждал Инк, и сейчас, когда все кошмары уже позади, я была просто обязана выбраться и не потеряться здесь, как все эти несчастные.

Нужно было только найти воспоминания, собрать их, и прийти к выходу. Задачка выполнимая.

– Подскажите, куда мне идти… – попросила я, неведомо кого и огонек неожиданно сорвался с моей руки, взлетая в воздух и будто осматриваясь.

Вернувшись ко мне, дернулся в воздухе несколько раз и полетел вперед.

– Надеюсь, я в тебе не ошиблась, – шепнула я и бегом побежала вслед за шустрым светлячком.

Земля под ногами была вязкой, все еще не оставляя попыток затянуть меня вниз, и похоронить в живой почве, но я бежала не сбавляя скорости и резко затормозила только когда огонек остановился и заставляя меня нервно оглядеться.

Под ногами было твердо, будто я стаю на маленьком островке, а стены были чуть светлее, наливаясь янтарным светом. Будто в картине, там копошились призраки, страшные и тревожные, они как пчелы разлетались в стороны, показывая мне тонкую, светящуюся нить, которая будто застряла в полупрозрачной стене.

Протянув пальцы, я с удивлением поняла, что они погружаются в плоскость стены, и схватив нитку, потянула на себя, ослепленная яркой вспышкой.

– Бабуля!

– Мимирель, садись скорее за стол!

Прямо передо мной была картина из моего детства. Слишком ясная и четкая, но я была только зрителем и наблюдала со стороны, как смешно покачиваются длинные косички от того, как маленькая я отрицательно кручу головой.

– Я не голодная!

– Нужно покушать, Мимирель, или не будет сил.

– Не правда! Вот Фергус не ест, а все равно сильный.

– А почему Фергус сильный? – с хитринкой спросила моя бабуля, облокачиваясь на обеденный стол в нашей маленькой комнате. – Не знаешь? А я знаю.

– И почему же?

– Потому что у Фергуса есть сила духа. Он не сдается, не смотря на тяготы судьбы.

– А я буду такой же сильной?

– Будешь. Обязательно. Только на сытый желудок, быть сильной куда легче. Помни об этом, Мими, – женщина подняла голову врезаясь в меня непроницаемым взглядом. Будто видела, будто говорила именно с той мной, что я была сейчас.

– Я помню, бабуль. Я все помню, – сдерживая хрип, ответила я и шмыгнула носом.

Воспоминание родной женщины кивнуло и погасло, возвращая меня в обратно в лабиринт, с маленькому огоньку, который уже стремился нестись дальше.

– Вперед. Я хочу, как можно быстрее с этим покончить, – бросила я, завязывая нитку на запястье.

Я мчалась по лабиринту, собирая нити памяти и с каждым разом моя грудь болела все сильнее. Он давал возможность увидеть все еще раз своими глазами, все то что память услужливо похоронила, поднимая в голове все эмоции, от самых плохих до самых теплых.

Я еще не раз увидела бабулю, и каждый раз она смотрела на меня так прямо, что я окончательно смирилась – она жива. Моя память не похоронила ее образ, который я так отчаянно боялась забыть. Она все помнила и сохранила, показывая мне сейчас то, что будило слишком много чувств.

Бегло стирая пальцами слезы, обжигающие щеки, я продолжала следовать за светлячком, перебегая с островка на островок, и вынимая все новые и новые воспоминания, обвязав их в тугой браслет на руке.

И вот пришло время Инка.

Наша первая встреча обожгла болью и непониманием. Первый разговор. Первое касание. Все вставало передо мной, раз за разом возвращая к той боли утраты, когда он вышвырнул меня из крепости, надеясь умереть.

…Ты просто смертная… … Маленькая пташка… …Небесный цветок?..

Его голос звучал все ближе и громче. Он обращался ко мне в моих воспоминаниях, говорил те истины своих слов, а я кивала и забирала нить, торопясь к следующему.

Я хотела вернуться и как можно скорее. Мне не терпелось обнять его, вновь признаться ему в любви с бешено колотящимся сердцем, и благодарить жизнь за второй шанс. Поэтому я не сдавалась и продолжала нестись мимо картин войн, смертей и болезней, даже не думая заглянуть и углубиться в страшную память мира.

Я должна забрать свое и убраться отсюда как можно дальше. На море. С Инком и Сарамом, чтобы наконец отдохнуть.

– Ну и? Куда дальше? – спросила я своего провожатого, а он, вместо ответа с щелчком растворился в воздухе и исчез. – Эй! Эй, вернись!

– Ми-ми-рель…

Из-за угла выплыл Инк и мне поплохело.

Глава 52

Его кожа была серой, волосы патлами висели, рассыпавшись по плечам, а глаза были белые, как мел, с серой пыльной дымкой.

Он был зол, возвышался надо мной и двигался на встречу, воинственно рыча. Из его ноздрей плотными струями вырывался пар, а рога словно сильнее закрутились и руны на них горели огнем.

– Ты меня убила!

– Инк! Нет!

– Ты меня убила! Я не смог жить без тебя, Мими. Не смог… Ты убила меня, – рычал он сжимая мою шею стальными пальцами, едва ли не до хруста.

От ужаса меня парализовало, и я безвольной тряпкой повисла в его руке, спиной прижимаясь к холодной стене и в панике судорожно разглядывая до боли знакомое лицо.

– Ты убила меня!

– Нет! Инк!

– Убийца! Грешница! Моя Мими! – рычал он, продолжая душить меня холодной рукой, что сейчас была как сталь тверда и опасна.

– Инк… Это… не я… – хрипя шептала я, понимая, что слабею.

У меня уже не было сил вырываться, или пытаться себя спастись. Зачем? Если самый дорогой человек, сейчас пытается удушить меня. И возможно он прав. Ведь он мог не пережить моей смерти, и его душа, чистая и только что приобретённая, рассыпалась на куски, отравляя своими осколками.

– Хорошо… – выдохнула, расслабляясь. – Хорошо…. Найди меня в другой жизни.

– Нет! Ты убила меня! – твердил Инк, еще сильнее сжимая мою шею.

– Ты обещал. Сдержи… клятву…

С громким хрустом, его тело дрогнуло, и он со стоном отступил, падая на колени.

– Нет! Я не клялся!

– Клялся! – от моего голоса, его вновь вывернуло, и он зарычал. – Ты обещал, что найдешь меня в другой жизни!

– Нет!

– Это было в оранжерее, помнишь? Когда мы падали вниз…

– Неееет!

Любимое тело корчилось и иссушалось, превращаясь в подобие мумии. Черты лица заострились и прекратили напоминать хорошо знакомое лицо, кости вытянулись, стали острыми наростами натягивать тонкую кожу, что с хрустом рвалась, выпуская что-то страшное.

– Нееет! Ложь!!!

– Правда! Ты говорил, что любишь меня! Говорил, что я подарила тебе жизнь!

– Ты ее забрала!

– Нет! Меня убила Айза!

– Аааа!..

Чудовище перед моими ногами рассыпалось пеплом, и грубыми кусками трескалось и опадала на пол, который с аппетитом втянул в себя все следы преступления.

– Инк мне клялся. А значит ты не он, – прошептала я, и связанные нитки на руке больно обожгли кожу, вспыхивая огнем.

Слишком ярким, чтобы быть правдой. Весь лабиринт будто вспыхнул и тут же потух, являя передо мной жизнь и смерть.

Девушка с мягким одобрением смотрела в мои глаза, слегка качнув головой в приветствии, и держалась за поставленный локоть мужа. Маркус же смотрел на меня с недоверием и поджимал губы, будто обиженный ребенок.

– Я же прошла лабиринт, верно?

– Да, но!..

– Да, Мимирель, ты его прошла, – прервала Хель своего супруга и тот только вздернул голову.

– Вернете меня к Инку?

– Ты же его только что убила, – возмущенно сказал жизнь и с укоризной посмотрел на меня.

– Это был не он. Это обман.

– С чего ты взяла?

– Мой Инк звал меня пташкой, – уверено ответила я, потирая опустевшее запястье.

Нити на нем будто сгорели и кожу немного саднило.

Смерть улыбнулась мне, и посмотрела на мужа, который продолжал обиженно отводить взгляд.

– Я обещаю вам, господин Маркус, я буду беречь свою жизнь. А еще жизнь Инка и Сарама. Я всеми силами буду стараться не причинять вам боль, клянусь.

– Все вы так говорите.

– Поверьте смертной, нам тоже очень хочется покоя.

– Тогда прочь. И чтобы раньше, чем через несколько десятилетий я тебя не видел, – он болезненно ткнул меня пальцем в лоб, и я уже хотела возмутиться, как мир вновь пошатнулся, и я поняла, что лежу на чьих то коленях, слишком сильно придавленная к чужому телу.

– Птичка… – шептал Инк, раскачиваясь, будто убаюкивая меня. – Птичка моя, пташка. Прости меня. Простииии меняяя….

Провыл он мне в волосы, и я сама едва не расплакалась, столько боли в нем было. Она хлестала через край, отравляя до рези в ребрах. Невыносимая, неподъемная.

Он винил себя в мой смерти, я чувствовала, как вина съедает его, как дрожат пальцы, как судорожно шепчут губы.

– Я найду тебя обязательно, обещаю. Отыщу тебя, слышишь, девочка?.. – И вновь болезненный стон, переходящий на вой.

– Просто отвези меня на море, и я все прощу, – прошептала и зная, что он услышал, поскорее обняла, уберегая от кондрашки.

Никогда на меня не смотрели такими глазами, и вряд ли посмотрят вновь. Но оторвав мое лицо от своей груди, Инк шумно проглотил воздух, что душил его, и видя, что я вполне себе жива, вновь смял меня так сильно, что я вскрикнула:

– Осторожнее! Сломаешь же, великан! – пискнула и меня тут же отпустили, собирая ладонями лицо и вглядываясь в мои глаза.

– Я отвезу тебя куда захочешь, пташечка, – говорил и целовал мои щеки, скулы, краешки губ, все еще не веря в чудесное исцеление. Судорожно зарывался пальцами в мои волосы, словно до сих пор не веря, что я здесь, с ним.

– А где Айза?

– Я с ней разобрался, – раздался над головой голос Сарама и я подняла глаза, встречаясь с улыбающимся мужчиной, в глазах которого плавала тихая грусть. – Я исполнил все ее желания, и была ее очередь.

– И что ты пожелал?

– Чтобы она исчезла. Навсегда, – ответил он, и поклонился.

Мы поняли друг друга.

Даже по глазам, я видела, что он точно знает, где я была и что сделала, чтобы вернуться. Но Сарам сохранит секрет моего обещания данного жизни, и мы наконец, покинем этот город.

– Не хочу отрывать вас от долгожданной встречи, но все же хотелось бы поторопиться. Скоро здесь соберется куча народу, и вряд ли они будут рады вас видеть, Мимирель.

Инк помог мне подняться, и я огляделась.

На том месте, где ранее был вход в пещеру и располагалась сама крепость, был огромный, бездонный ров, дна которому не было. Земля словно провалилась, засосав в себя все остатки каменной клетки, и место поклонения к которому люди столько лет поклонялись, полностью разрушилось.

А значит больше не будет невест, и девушки, что умерли там, наконец оберут покой.

– Да, нам нужно уходить, – прошептал Инк, придавливая меня к себе крепкой рукой.

«В новую жизнь» – мысленно добавила я, обнимая любимого.

Эпилог

– О, прекраснейшая из прекрасных! – вдохновенно взывал Сарам, перелистывая желтые страницы очередной книги. – Как солнца луч, и лунный свет, что землю жемчугом одел!

– Льстец, – улыбаясь, ответила я, полной грудью вдыхая свежий аромат морского воздуха, перемешанного с сладким запахом сочной фруктовой мякоти и свежести трав.

Мне так понравилось море, что мы решили остаться в Иртене.

Даже будучи больше не демоном, Инк имел большое влияние, и как не странно, многие были рады его возвращению спустя столько лет. Он собрал все долги с огромными дивидендами, и мы купили потрясающий домик, прямо у берега.

Теперь я каждый день могла смотреть на лазурную гладь, или с восторженным замиранием сердца видеть, как бушует шторм за окнами. Каждый раз этот вид завораживал меня, заставляя задуматься о том, каким долгим был путь сюда – в нашу тихую гавань.

Сарам, как и планировал, остался с нами, лишь время от времени исчезая, и возвращаясь с блестящими глазами и лукавой улыбкой.

– Наверстываю упущенное, – как-то раз сказал он мне, и продолжая улыбаться, ладонью пригладил растрепанные волосы.

Я могла его понять, ведь мы с Инком до сих пор не могли отлепиться от друг друга. Мне было просто необходимо касаться его, трогать, нюхать, понимать, что он рядом и больше никуда не уйдет.

И даже сейчас, стоило ему отлучиться ненадолго, я уже испытывала потребность поцеловать любимого, посмотреть на то, как он улыбается, и услышать свое имя в его устах.

– Когда рассвет сменяет день, – продолжал Сарам, зачитывая мне очередной стих под легкий шелест волн. – И счастье омрачает тень, не бойся ангел, все поправимо, любовь уверенная – сила. Не бойся мрака или боли, когда твой человек с тобою.

– Не плохо, но не слишком ли?

– Мимирель, это стихи о любви и вере, в них не может быть что-нибудь «слишком», – укоризненно сказал он, откладывая книжечку на кофейный столик. – Ваша с Инком история как раз такая, и тебе ли не знать, как отчаянны бывают чувства?

– Разве это подлежит сравнению?

– Бесспорно, госпожа души моей! Вы как реальное подтверждение моих слов! Кстати, Мимирель, когда ты планируешь рассказать Инку?

– О чем? – не сразу поняла я, поворачиваясь к другу, и вновь прикрывая глаза, поймав сладкий южный ветерок кончиком носа и вершинками щек.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Скоро.

– Не тяни, небесный цветок. Он заслуживает того, чтобы узнать об этом из первых уст. Или расскажу я.

Джин расплылся в своей потрясающей улыбки, а я только возмущенно фыркнула, притворно обижаясь.

Как сказать то, что я сама еще не до конца осознала?

Мы не думали, что так может случиться, ведь демон и человек понятия не совместимые, но после того, что произошло, мы были так рады наступившему покою, что совершенно забыли о том, что Инк больше не демон.

Он человек. Самый настоящий, хоть и более сильный, невероятно красивый и потрясающе… мой.

Сарам первый понял, почему у меня вдруг закружилась голова, почему любимые сладости неожиданно вызвали легкую тошноту и смотря на меня удивленно, выдвинул свою версию. Хорошо, что наедине!

После одобрения, Сарам провел свои магические исследования, длящиеся ровно пару минут и вынес вердикт – беременна.

Срок был еще совсем маленький, и я позволила себе успокоиться и не рушить долгожданную тишину своим признанием. Но чем больше времени проходило, тем сильнее я трусила.

Мне будто бы казалось, что стоит сказать, как тот мир, наш с ним мир, снова с треском лопнет, и это будет неизменно. Я просто испугалась, что могу все сломать.

– Ты не правильно к этому относишься, Мимирель, – начал Сарам, вновь продолжая свою занудную лекцию. – Он должен узнать, а ты просто трусиха, почем зря, поверь мне.

– Почему ты так уверен?

– Я знаю, о чем говорю, мне восемь тысяч лет, я слишком стар, чтобы допускать такие ошибки. Ты должна ему сказать.

– Сказать, о чем?

Улыбаясь своей потрясающей улыбкой, Инк вышел к нам на балкончик летней веранды под открытым небом, и его загоревшая на солнышке кожа блестела от влаги.

Купался. Он все так же не признавал одежду, обходясь строго необходимым минимумом вроде штанов, заставляя меня каждый раз видеть его во всей красе и чувствовать, как дыхание становится чаще.

– Я, пожалуй, пойду пройдусь, – поднимаясь со своего кресла, Сарам подмигнул мне и удалился.

Предатель.

– Пташка?

– Я… Ээээ…

– Что происходит, любимая? – он наклонился, упираясь руками в парапет на котором я сидела и ладонью погладив мое лицо, подушечками пальцев скользнув по подбородку. – Ты сторонишься меня. Избегаешь. Прячешь глаза.

– Инк…

– Расскажи мне, что происходит. Я боюсь, что ты меня разлюбила.

Зная, что это невозможно, он мягко улыбнулся, коснувшись губами моей щеки.

– Инк, я кое-что от тебя скрыла и меня это тревожит.

– И что же? – мужчина сел рядом, покачивая крепкой ногой в воздухе и выжидающе на меня смотрел, даже жестом не позволяя ощутить давление.

Я молчала, смотря за тем как пара птичек весело кружится над водой, чирикают, трепещут крылышками и резвятся. Наверняка у них есть гнездо в котором ждут беспокойные и крохотные птенцы, и после небольшой передышки, птички-родители вернутся к своим малышам.

Ведь это же нормальный ход дел. Это круг жизни и смерти, всем знакомое колесо собственных поступков.

Не к счастью вспомнив ту парочку, с которой мне удалось повстречаться, я вспомнила свое обещание беречь жизнь. И та, что была у меня под сердцем, заслуживала это как никто другой!