Текст книги "Яблочко Ройгера (СИ)"

Автор книги: Кира Полынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

– Что… Я не понимаю… – Оторопело прошептала я, погружаясь в золотистые искры лучащихся раздражением глаз.

– Как ты уже успела заметить, повелитель проявляет к тебе не здоровый интерес. – Отпустив мою руку уже другим тоном ответил. – Не знаю, чем ты отличаешься от других, но персона ты презабавнейшая. – Окатив меня с носочков ног до макушки холодным, чуть удивленным взглядом, он отвернулся, вглядываясь в дорогу перед собой.

– Да, я заметила. – Кулаки сжались сами собой. – Советник Юсфирь, уверяю, я не собираюсь делать что-то против воли повелителя. Прошу, остановите паланкин, мне действительно нужно идти.

– Так куда ты торопишься, Нана?

– Меня ждет госпожа Пангира. Я обежала привести ее розовые кусты в надлежащий вид. – Честно, но несколько раздраженно ответила я.

– И сколько она тебе заплатит? – Он приподнял темную острую бровь.

– Достаточно. – Увильнула я, адекватно оценивая свой заработок.

За работу в саду никогда не платили много. Всегда можно было доверить территорию обычному слуге, но я успела заработать себе репутацию старательной и ответственной работницы, с хорошим вкусом, поэтому получала чуть больше обычной прислуги, в основном в теплое время года, перебегая с одного участка на другой. Зимой с работой было туже, но я уже нашла подработку у одной влиятельной дамы, которой требовалась помощь по дому. Так что то, как мы с Нанзеи проживем зиму, зависело напрямую от того, как я поработаю летом.

Я, конечно, могла бы найти постоянную работу прислуги, но чаще всего она требовала проживания в чужом доме, куда Нанзеи не представлялось возможным взять.

– Три гроша не много. – Он мельком взглянул на мой карман, в котором лежа треть от платы за услугу для госпожи Тоули, и выразительно посмотрел мне в глаза. – Это тебе. – На колени опустился плотно набитый мешочек раза в три больше того, который лежал в кармане.

– Я же просила вас. Не нужно денег. – Я хотела вернуть его, но вновь цепкие пальцы советника сжали тянущуюся руку.

– Это приказ повелителя, милая. Можешь положить их в банк, если так не хочешь тратить. Но принять их тебе придется.

– Я не могу!

– Хочешь ослушаться повелителя?

– Я могу попросить вас об услуге? – Нерешительно спросила я, в надежде избавится от монет, которые как мне казалось, получены не за достойные дела.

– Все что угодно, цветок.

– Не могли бы вы открыть счет на свое имя? – Он вопросительно приподнял брови. – Я не смогу объяснить, откуда у меня столько денег.

– Что ж… – У мужчины были такие выразительные брови, что только по ним можно было понять, о чем он сейчас думает.

Не смотреть нагам в глаза? Ха! Они буквально вынуждают меня это делать.

– Хорошо. Я окажу тебе эту услугу. Но ты должна мне кое-что пообещать?

– И что же это?

– Ты должна верить повелителю. – Он склонился к моему лицу, нависнув сверху и пока я сдерживала рвущийся наружу нервный выдох, просунул руку сквозь темную ткань и велел остановить паланкин. – Беги, девочка. И не опаздывай.

Я никогда не пыталась убраться так быстро как тогда, но советник цепко поймал меня за воротник и пальцем указал на стоящие в углу кабинки коробки с его подарком и пирожным для Нанзеи.

Прижимая их к груди, я буквально добежала до дома, решив не идти прямо сейчас к госпоже Пангир, а отдать коробки матушке Атшу, чтобы она надежно спрятала их от ненасытной малышки.

Время до вечера пролетело незаметно. Я умчалась к работодательнице, привела в порядок дорожку из розовых кустов у веранды ее дома и поспешила назад, рассчитывая время до встречи.

Долгожданной.

Как бы то ни было, но я действительно спешила к нему. Я хотела знать, что этот мужчина затеял, понять его планы, объяснить это ненормальное влияние на мою жизнь. Он должен был исчезнуть с вчерашним утром, оставляя о себе на память смятое платье, разбитую душу и израненное сердце, но вместо этого уверенно и нахрапом завоевывал все внимание, требуя проводить с ним ночи и подсылая советника день изо дня.

Даже стало его жаль. Я уверена, у него была куча других важных дел, чем бегать и вылавливать меня по городу.

Рассказав все старушке, я расцеловала щечки Нанзеи, которая обиженно дулась, за то, что я в очередной раз ухожу в ночь, и не ложусь с ней спать, но я вымолила прощение на обещание совсем скоро это исправить и одну из корзинок Тоули.

Вечер подобрался неслышно. Он мягкими лапами окутывал мои плечи, пряча в тиши засыпающего города. В окошках горел свет, позволяя хорошо рассмотреть знакомую до боли дорогу, слышались тихие голоса и стук ложек по глиняным чашкам из открытых ставней, навстречу долгожданной прохладе ночи.

Все время оглядываясь, я торопливо перебирала ногами, придерживая все время сползающий капюшон.

Крепость, как и всегда, стояла на месте, не двигаясь наперекор всему миру, и манила взор своим блестящим каменным сводом.

Страж, ожидающий у ворот, уже не дожидаясь, пока я протяну приглашение, открыл решетчатую дверь и впустил меня на территорию.

– Натая ждет вас внутри, ранея. – Объяснил он и жестом указал в сторону входа.

Нагиня встретила меня со своим фирменным равнодушием и уже отрепетировано в прошлые две попытки, отвела меня в купальни. Тара и Мисая сегодня были особенно молчаливы и просто улыбались, помогая привести мое тело в порядок. Сколько бы я не спрашивала, они только таинственно качали головами, синхронно раскачивая свои косички с вплетенными в них золотыми колечками.

Белье мне выдано не было, только похожее на вчерашний наряд платье, на таких же завязках, от которого легко избавиться. Даже туфелек мне сегодня давать было не велено и удивленная, босая и уставшая я следовала за Натеей до знакомой двери.

Прохлада. Она тянулась из открытых нараспашку окон, подбираясь к голым ногам, но я была только рада. Это хотя бы немного бодрило, после нескольких бессонных ночей, где мне удавалось вырвать лишь несколько часов отдыха, весь день, бегая по городу, словно белка в колесе.

– Ма-аза… – Послушался шепот за спиной и мои волосы быстро, но достаточно аккуратно намотали на руку, поднимая вверх.

Глава 12

– Доброй вечер, повелитель.

Ответа не последовало, только легкое дуновение его дыхания прошелестело по коже, вызывая ворох мурашек, беспокойно разбегающихся волной по телу.

– Даааа…. Ма-аза… – Повторил он завороженно, и придвинулся ближе, делая глубокий глоток воздуха, втягивая запах моей кожи у основания шеи, чуть сильнее сжимая волосы. – Сегодня вновь не будешь плакать?

– А вы хотите этого, повелитель?

– Твои слезы слишком горьки. Я хочу, чтобы ты улыбнулась мне. Подаришь мне улыбку, ма-аза?

Улыбку!? Он серьезно?!

Разомкнув губы, я не удержала рваный вздох, пытаясь найти слова для ответа, но нагу он был не нужен. Казалось, мой растерянный вид его только забавлял, или приносил странное садистское удовольствие, ведь секунды моего промедления ему было достаточно, чтобы опуститься к моей шее и запечатать опаляющий поцелуй на тонкой беззащитной коже.

От такой не прикрытой ласки, не знакомой мне, руки и ноги мелко затряслись, не понимая какую эмоцию должны мне дать – удовольствие или ужас.

– Разденься для меня сегодня. Сама. – Шептал он, оторвавшись и оставаясь в жестокой близости от бьющейся на шее венки. – Как вчера. Избавься от одежды.

Слушая это гипнотический шепот, я медленно потянулась к завязкам, исполняя его желание, растворяясь в вихре разносящих мою гордость чувств. Смущение смешалось с острым предвкушением, которое было унизительным в моем положении. Я избавлялась от платья под жутким испепеляющим взглядом, который чувствовала, не смотря на то, что его владелец стоял за моей спиной. И у меня горело. Горело внутри так ярко, будто его взгляд на моей коже огонь, а я бумага.

Сбросив ткань с плеч, я свободно вздохнула, словно так было легче дышать, словно было проще находиться с ним совершенно голой, знать, что он смотрит и терять ход мыслей, растворяясь в глубоком тяжелом дыхании за спиной.

– Ты соверш-ш-шенна, ма-аза. – Шептал он, проводя ладонями в миллиметре от кожи моих рук, не прикасаясь, не разрывая ту тонкую пелену, что разделяла нас. Я ощущала, как не спокойно скользят кольца его хвоста, почти не слышно шурша чешуйками об ковер, выдавая взбудораженность хозяина. Они вновь окружали меня петлей, но, сегодня не сжимая в своих тисках, лишь очерчивая территорию, эпицентром которой была я.

Все встало на свои места.

Я принадлежу ему. Он уже так решил. Не отпустит. Позволяет дышать, ощущать себя свободной, но демонстрирует свое право владения, свою власть, которою мужчина тут же доказал сминающим объятием, обхватывая сильными горячими руками с рисунком выступивших вен, и прижимая к твердой груди, горячо зашептал:

– Можешь молить, ма-аза, плакать, рыдать, делать гордый отстраненный вид, но я подарил тебе жизнь еще той ночью, оставил рассудок и теперь он принадлежит мне. Я стану твоим всем, ма-аза. Я заменю тебе воздух, я заменю тебе солнце и воду, я увижу твою улыбку, На-на… – От каждого его слова по телу разбегались горячие волны довольства, погружая меня в его слова словно в быстрое течение реки, в котором я пропадала с головой, погружаясь под толщу воды, не боясь захлебнуться. – Это не последняя ночь. Ты и сама это знаешь, а сейчас позволь мне ласкать тебя, не заставляя идти против твоей воли. Ты же просила меня не заставлять тебя ждать, да, Нана?

Он обхватил пальцами мое горло, вновь подводя черту, заставляя встать на носочки и откинуть голову к его плечу, ловя взгляд пульсирующих спиральных зрачков.

– Да… Повелитель. – Ответила я, закусывая голодные до его поцелуев губы.

Я пропала.

Разве могла я вырваться, закричать? Конечно, могла, только не делала. Не хотела. Моя строптивость и жесткая самоуверенность рухнули к его ногам разрушенной годами и солеными ветрами крепостью, рассыпаясь тяжелыми камнями. Я ощущала, как дует прохладный ночной воздух из открытых настежь окон, но мне было жарко. Этого было мало для того, чтобы сделать вдох, чтобы понять, что я совершаю огромную ошибку, падая в его руки и доверчиво закрывая глаза.

Он не ждал. Губы мужчины заставляли распускать цветы на моей коже, обжигая голодными поцелуями, оставляя собственнические отметины. Он, добравшись до обнаженного тела, исследовал его пальцами, вжимал в свою грудь, и шумно вдыхал сухой выжженный воздух комнаты.

– Ма-аза… – Прошептал он в очередной раз, шипя, вынуждая мурашки зародиться на сгибе шеи, спуститься вниз к самым пальчикам и вернуться обратно, сталкиваясь и вырывая из моего горла судорожный вздох. – Не сопротивляйся.

Да о каком сопротивлении идет речь?! Я даже стоять не могу прямо, ощущая в коленях слабость тянущую вниз и с надеждой косясь в сторону плотного гибкого хвоста, мечтая, чтобы он вновь завернул меня в свои петли, удерживая на месте.

Не позволяя поддаться, наконец, своему телу и свалиться прямо ему под ноги, или хвататься за его руки как за последний спасательный рубеж, одним рывком поднял меня в воздух, утаскивая в сторону той огромной одинокой кровати, закрытой темными тканями балдахина. Меня буквально забросили внутрь, тут же придавливая горячим телом сверху.

– Тебя когда-нибудь ласкали, Нана? Вот так? – Он прижал неожиданно влажные пальцы к сосредоточению моей женственности и мягко надавил, на этот раз, проявляя больше терпения. – Кто-нибудь показывал тебе, что такое удовольствие?

У меня были категорические плохие представления о близости. Все что я знала о ней, так это то, что после нее могут быть дети и раз видела ее со стороны, некстати застав парочку влюбленных в полумраке переулков. Мне сложно было представить то, что следовало за этим и что к этому сподвигло. Может поэтому я так легко приняла факт того, что отдам свою невинность незнакомому мужчине, которого больше никогда не увижу?

Но он нарушал мои планы, и даже свои традиции. Восприняв молчание на свой счет, он одним властным движением надавил мне на плечи, заставляя опуститься лицом в прохладную ткань покрывала с плотной вышивкой, которую я ощутила нежной кожей сосков.

– Отвечай, Нааа-на…. Отвечааай….

– Нет, повелитель. Никто.

– Никто? – Я кожей ощутила улыбку в его голосе и меня легко, но ощутимо укусили за отставленную ягодицу, от чего я дернулась и сжала пальчики на ногах, напрягаясь и превращаясь в оголенный нерв от близости его губ к месту, где их быть не должно. – Не злись, маа-за наиви… Я не сделаю тебе больно.

– Что такое маа-за? – Спросила я, медленно отползая вперед, пытаясь отвлечь повелителя от своей откровенной позы, но он сжал пальцы на моих бедрах и вернул в исходное положение.

– Яблочко. – Склонившись к моему уху, прошептала змей, и я почувствовала как, нависнув надо мной, он со скрытой силой и напором толкнул меня своими бедрами.

– Ты пахнешь как яблочко в карамели. И я хочу тебя съесть.

Глава 13

Волосы встали дыбом в озвучивании неизбежного, а пальцы сами собой сжали покрывало.

– Но не сегодня, не сегодня. – Он легонько шлепнул по месту прошлого укуса, подсказывая подняться, и стоило это сделать, как я тут же оказалась сидящей на его бедрах, которые все еще покрытые чешуей были очень и очень горячими. – Сейчас я хочу, чтобы ты перестала ждать, когда я, наконец, закончу. – Глаза сверкнули в темноте расплавленным серебром.

– И отпустите меня? – Заикаясь, спросила я, но в полумраке вновь сверкнула белозубая улыбка, подтверждая мои опасения.

– Нет. Я хочу, чтобы ты молилась, чтобы ласкам не было конца. – Вновь понизив голос, ответил он и, придерживая меня одной рукой за талию начал опускать назад, укладывая спиной на широкий хвост. – Закрой глаза.

Лучше делать, как он хочет.

Не смотря на все, что я о нем слышала, что знала, сейчас он рушил мое убежденное отношение к себе, своими горячими пальцами и голодными взглядами, которые, не смотря на сильные эмоции и власть их владельца, не причиняли боль, которую я ждала. Он словно… приручал меня? Заставлял поверить, открыться.

От этой мысли по телу прошел нехороший едкий импульс, и мне захотелось сжаться, потому, как мужчина вновь вернул влажные пальцы к моим нежным складочкам, вырывая удивленный вздох.

– Тшшшш…. – Вторая ладонь опустилась на подрагивающий живот и очертила неведомый мне узор.

Положение хуже некуда.

Лежа спиной на вытянутом хвосте, с расставленными в стороны ногами я чувствовала себя совершенно беззащитной. К тому же кончики мужских пальцев скользящие по сокровенному месту, размазывая влагу, не добавляли уверенности. Мне все еще хотелось сжаться в комок и закатиться под покрывало, но я только размеренно втягивала воздух сквозь пересохшие губы.

Закрыть глаза.

Так определенно было гораздо легче воспринимать действительность, но теперь каждое движение мужчины ощущалось как нечто колющее и обжигающее. Он лишь мягко поглаживал нежную кожу, и легонько надавливал в самую глубь, не доставляя дискомфорт.

– Завтра ты придешь снова, Нана. – Хвост подо мной пришел в движение, опуская мужчину сверху, на мое распятое тело. – Завтра мы продолжим. Начнем все сначала. Ты должна привыкать к этому.

Он нависал прямо над моим лицом и сверлил голодным, диким взглядом, пульсация в котором делала его похожим на вибрирующую от гнева кобру готовую к броску. Но наперекор моим мыслям, он продолжал мягко поглаживать мое тело, отступив, наконец, от самого потаенного. Его пальцы чертили узоры на моих бедрах, поднимались плавными линиями вдоль живота, не касаясь груди, но уверенно скользя по раскалённой коже. Он был совсем близко. Губы мужчины были в соблазнительной досягаемости, и я решилась. Я сделала то, от чего в низу живота становилось тяжело, каждый раз, когда я вспоминала свой первый и единственный поцелуй, как странно чувствовать в своем рту чужой узкий язык, как вызывает истому вкус его губ.

Я потянулась и прижалась к нему неловким, неумелым движением, похожим на то, как Нанзеи целует мои щеки и замерла, ожидая реакции. Я была уверена в том, что он оттолкнёт меня и накажет за самоуправство, но мужчина с громким, страстным выдохом опустился сверху, вжимаясь в мой рот со страшной силой. Он брал меня, позволяя только короткие выдохи, и вновь набрасывался как голодный зверь, подхватывая, подгребая мое тело под себя, окружая оставшейся длиной хвоста.

– Я съем тебя, мышка. – С улыбкой прошептал он в мои губы, но эти слова ускользнули от меня, растворяясь где-то в глубине той пружины, что сворачивалась в животе, заставляющей запустить пальцы в его длинные шелковистые волосы и притянуть к себе.

Казалось, это длилось целую вечность. Я не могла напиться, отвечая ему с тем же рвением, что и он мне. Мы как оголодавшие волки пытались утолить друг другом страшный, высасывающий внутренности голод. Я чувствовала…. Одиночество. Словно каждый из нас устал от него и сейчас дико, отчаянно пытается о нем забыть.

Не знаю, как мы оказались лежащими на подушках, но моя голова мирно покоилась на плече повелителя, который не прекращал выпивать мои стоны, которые сдерживать было все сложнее и сложнее.

– Уже почти рассвет. – Я каким-то разочарованием ответил он, бросив взгляд на открытое окно в котором уже практически растворилась непроглядная ночная тьма, позволяя почти свободно разглядеть мир вокруг.

– Ой! – Я вскочила в постели, и, не поворачиваясь, хотела спрыгнуть с нее, но меня ловко утянули обратно.

– Сбегаешь? – Это вопрос не сулил ничего хорошего, и, судя по тому, как сузились зрачки в серебристых глазах, змей разозлился.

– Мне, правда, пора, повелитель. Я не сбегаю, но мне нужно идти, меня ждут. – Видимо мои слова заставили его кое-что вспомнить, и он нехотя разжал свои пальцы, отпуская.

Я бросилась к лежащему на полу платью, но наг остановил меня:

– Твоя одежда за ширмой. Можешь сразу переодеться.

С удивлением я обнаружила за указанной преградой зеленое, расшитое бисером платье. Простое, но, безусловно, дорогое, как и все, что принадлежало повелителю.

– Это не мое платье, повелитель. – Я уже принялась натягивать все же подобранный с пола халат, но оказавшийся за спиной мужчина, властно остановил мой порыв, скользнув кончиками пальцев по моим плечам.

– Твое. Примерь его.

– Повелитель…

– Не спорь. – Один только тон заставил меня броситься к вешалке и быстро занырнуть в наряд, удивляясь его легкости и идеальному размеру на мою фигуру.

Мужчина только улыбнулся, и я поняла, что впервые могу разглядеть его лицо хоть при тусклом, но все же освещении, и с удивлением открыла рот.

Светлая, почти белая кожа, которая не видела солнца, казалось, уже очень давно. Вытянутые уголки глаз, в которых плавала серебристая радужка, подчеркивали хищную внешность, как и острые, буквально выточенные скулы, на чуть узком зверином лице. Он был похож на змею. Если остальные наги, которых я видела, отличались только хвостом вместо ног, то лицо повелителя буквально кричало о том, что он истинный зверь. Его виски и часть щек закрывали темные полосы кожи, как стрелы, смотрящие в центр, раскрашивая лицо своеобразной маской. Волосы были темны как ночь, и если у советника они были иссиня-черными, то пряди повелителя напоминали мне ночное небо, в котором, если постараться, можно было пропасть, пытаясь поймать звезду.

Заметив мой внимательный и удивленный взгляд, на узких губах вновь появилась улыбка.

– Налюбовалась? Нравлюсь? – Спросил он и сложил руки на груди.

– Даа… – Сказала-выдохнула я, сама поражаясь своей храбрости.

Глаза мужчины полыхнули новой волной сбивающего с ног желания, и вновь нависнув надо мной с высоты своего хвоста, он обнял меня взглядом и сказал:

– Ты мне тоже… Нравишься.

– Повелитель.

– Да?

– Я не могу принять от вас этот подарок. – Я провела руками по подолу платья, но жадное внимание змея заставило меня остановить руки.

– Почему?

– Такие наряды мне не по карману…

– Они по карману мне. – Резко оборвал он.

– Я не смогу объяснить, откуда оно у меня. – Слова сорвались с губ, раньше, чем я успела понять, как это могло прозвучать в его голове.

Он встрепенулся, и сурово свел брови к переносице, одарив таким взглядом, что у меня воздух застрял в горле.

– Не сможешь объяснить? А что сложного в том, чтобы сказать, что это мой подарок, Нана? – Ядовито проговорил он, бросая каждое слово как упрек.

Я только зажмурилась, когда поняла что тело змея напряжено, но вместо удара, к которому успела приготовиться, услышала, как быстро он направился к выходу, разъярённо открыл дверь, и вышел, громко ее захлопнув.

Глава 14

Я сбегала. Действительно бежала, не разбирая ног. Врезавшись в Натею уже у самого входа, я выхватила из ее рук свои вещи и побежала прочь, даже не замечая ее удивленного взгляда. Меня не сдерживали и не пытались остановить. Страж у ворот выпустил меня за территорию владений и ни сказал не слова.

Это конец.

Головой я понимала, что все закончилось и теперь обиженный змей не хочет больше меня видеть. Но пробегая по просыпающимся улочкам города, я не могла понять, что чувствую на самом деле. Я должна была радоваться, что кошмар закончился, так и не начавшись, но сердце в груди глухо билось при мысли о том, что я больше никогда его не увижу. Мне было… страшно? Страшно признаться себе, что змей, как и хотел впечатался в мою память жутким клеймом обожжённого шрама, заставляя уродливую кожу болезненно пульсировать каждый раз, когда мысли возвращались к серебряным плавящим глазам.

Уже на крылечке я остановилась и опустилась на ступеньки, переводя дух и налаживая бешенное от бега дыхание.

Кем я стала? Что во мне изменилось?

Стоило признаться, что мой первый, хоть и не в прямом смысле раз, все же запомнится на долгие годы, и я не сумею, как планировала ранее выбросить его из головы и продолжать жить как жила. Но я должна. Я обязана.

Обратив глаза к заметно посветлевшему небу, я ощутила, как противный ком собирается в горле, накатывая на глаза слезы.

– Я прошу тебя, Нана. Мне больше некого просить.

– Я обещаю, Наин, обещаю. – Обречено сжимая ладонь умирающей девушки, шептала я, прижимаясь губами к холодной коже ладоней.

– Нана. – Позвала она меня и через силу я все же смогла поднять глаза.

Красивая некогда девушка, лежала в постели. Ее золотистые волосы потускнели, спутавшись между собой, и заметно поредели. Здоровый румянец сошел с щек, сделав их впалыми с нездоровой синевой, от которой мое сердце каждый раз стучало громче, готовое выпрыгнуть из-под ребер.

– Я виновата перед тобой. – Прошептала она и виновато улыбнулась, но я успела заметить, как дернулась ее губа от очередного приступа боли. – Прости меня, дорогая.

Слезы бежали по ее щекам, но вместо того, что бы стереть их, Наин пальцами смазывала дорожки на моем лице, прогоняя соленую влагу. У нее совсем не было сил, и каждая секунда могла стать последней. Мы обе это знали, и каждая была не готова по-своему. Я видела, с какой тоской и не перевариваемой болью она каждый раз смотрит в лицо Нанзеи, когда я укладываю ее к матери. С какой виной смотрит мне в глаза, особенно сильно, когда я пытаюсь приободрить ее и не теряю надежду на то, что болезнь отступит.

Она прощалась сильно сжимая мои пальцы, и до самого конца прижимая слабой рукой крохотное тело младенца. Я помню до мельчайших подробностей, как она старалась до последнего прибывать в сознании, запоминая наши лица, впиваясь в них взглядом, словно это единственное что делает ее живой. Как она в последний раз втянула спертый, пропахший травами воздух в нашем домике и закатила глаза, которые продолжали пульсировать под веками, выдавая ее сопротивление.

– Береги ее… – Сломлено прохрипела моя сестра и покинула этот мир, оставляя меня, семнадцатилетнюю девчонку один на один с младенцем который совершенно не понимал что происходит, смотря на меня своими небесными голубыми глазами.

Не помню, сколько времени я провела там. Я просто сидела и пыталась понять, что моя жизнь безвозвратно изменилась и никогда не станет прежней. Малышка лежала смирно и внимательно вглядывалась в мое лицо, ровно так же, как и ее мать черт знает сколько времени назад. Я просидела так до утра и очнулась, только когда Нанзеи заплакала, разрывая гнетущую тишину своим детским голодным криком.

В этот момент я поняла, что не имею права пропадать в своем горе и взяла малышку на руки, которая словно только этого и ждала, сразу же замолкнув и потянув маленькие пухлые ручки к моему лицу.

Я тогда дала обещание, что чтобы со мной не стало, как бы не повернулась моя жизнь – я должна выполнить данное обещание. Оно стало для меня маяком в ночи моей печали и тоски по единственному родному человеку, и позволило не сойти с ума, продолжая жить.

– У нас все будет. – Я попробовала улыбнуться и смахнула горячие слезы рукой. – Все будет. Обещаю.

Моя боль навсегда останется со мной. Как бы я не улыбалась, я навсегда останусь той же девчонкой оставшейся совершенно одной в чужом незнакомом мире с ребенком на руках.

Конечно, во многом мне помогли окружающие меня люди. Похороны сестры почти полностью взяли на себя соседи, и финансово и морально, понимая, что у меня совершенно не хватит сил. Единственное что я смогла в тот момент сделать это достать любимое платье Наин и передать его готовящим к похоронам тело, людям. Меня сжирало одиночество. Я пропадала в нем с головой, лишь изредка откликаясь на плач малышки, которая заставляла меня подняться с постели и хоть изредка думать о чем то другом. Это продолжалось почти полгода. Я изрядно похудела и ослабла, сбережения подходили к концу, суля нам с Нанзеи голодную зиму, и в одну из бессонных ночей я сломалась. Я рыдала так, что стены дрожали от моих криков, меня выворачивало от боли, и я каталась по полу, выгибая все свои мышцы в болезненном спазме, мечтая сломаться пополам и закончить эту боль. Прекратить ее, сломать эту стену или размозжиться об нее со всей скоростью.

На следующее утро я встала. И вышла из дома. На поиски работы.

Меня словно перерубило, отрезая от души всю ту невыносимую горечь, которая столько времени травила меня. Я сбросила ее и сожгла в волне своего гнева за кучу упущенного времени, которое я могла провести с пользой.

В тот же день меня приняли на подработку в саду у небезызвестной госпожи Лантив, которая впоследствии и позволила мне заработать репутацию, которая в итоге гарантировала мне заработок. Потом появилась и матушка Ашту, посилившаяся по соседству одинокая старушка и сразу же предложившая помощь, понимая, что кроме нас больше никто в доме не живет. Все наладилось, но песчинка моего горя осталась на самом дне души, позволяя мне только вот так, изредка, вспоминать свою боль, не сдерживая горькие слезы.

– Нана. – Голос старушки заставил меня трусливо вытереть глаза и обернуться. – Я боялась, что ты не вернешься.

– Все хорошо. – Улыбнулась я. – Все хорошо. Больше я не уйду.