Текст книги "Программисты реальностей (СИ)"

Автор книги: Кир Ледов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Опрос жителей деревеньки оказался крайне познавателен. Ярослав узнал, как пакостят друг другу соседи. Последовательно, продумано и с чувством прекрасного. Признаться, деревенская хитрость и смекалка, помноженная на женское коварство некоторых хозяек, заставили его удивляться и даже где-то содрогаться.

Узнал, само собой о грядущем покосе, про цены на продукты в районе. Как кузнец, он же и сварщик, женатый кстати, человек смущает и соблазняет всех женщин в округе и прохода им не дает. Что жена его, такая стерва городская, на всех смотрит свысока.

Что бабка Аглафья, ведьма как есть, и наводит порчу круглосуточно на все окрестные дома, делая иногда, правда, перерыв на обед. И много чего еще.

С мужиками было попроще. Родители Яра жили в такой же, примерно, деревне в Краснодарском крае, бывшем совхозе. Отец на тракторах работал. Ярослав мог поддержать темы по поводу мотора комбайна, снова цен, уже на горючее. Что деньги, выделенные на развитие района, снова куда-то ушли. О том, кто с кем гуляет ночами он слушал уже вполуха.

Когда он выходил из дома старосты, все уже были в курсе, кто пожаловал в гости, зачем, откуда. Яр узнал про себя сам много нового и интересного, даже завидно стало такой красочной жизни. Будучи бродячим бывшим милиционером, поссорившись с родителями невесты, теперь он от горечи и обиды, портил погоду, заливал дождем или наводил засуху на посевных полях, дорогах и поселках, где ему не подадут двух молоденьких девушек на ночь. Эта самая лучшая версия, которую удалось уловить обостренным слухом. Другие были поскучнее. Наверное, в попытках избежать потопа с засухой, Ярославу подмигивали и молодухи, и женщины постарше, пока он шел по деревне.

Ярослав с детства мог подходить к людям почти вплотную и не быть замеченным, поэтому громкий шепот во дворах и у крылец собирал сведения без особых усилий.

Конечно все говорили о болезни домашнего скота. В красочных выражениях и причитаниях, в принципе муссировалось одно и тоже. Костерили приезжавших ветеринаров. Потом главу района, затем области. Выбирали причины несчастий последних месяцев. Первое место делили все та же бабушка Аглафья и кара Божья за грехи. Причем местная жительница опережала гнев с небес примерно на пятнадцать голосов. Уважали.

Удивительно мало, отметил Ярик, вспоминали ту знахарку, живущую поодаль. То ли боялись, то ли не любили, может еще что. При вопросах о ней кривились, словно от боли в зубах, говорили неохотно, скупо и переводили разговор на прежние темы: Да, живет, да, бывает ходим. Помогает всем, плату любую берет. Нет, пакостей за ней не замечено, вроде. Это целую, осмысленную фразу Яр собирал по кусочкам со всей деревни.

По поводу детишек делились много и охотно, постоянно сочувствуя родителям, себе и падшему скоту.

И все это было не информативно. Никто не вспомнил, даже во что они были одеты в тот день. То есть вспоминали, но уж очень разнились в описаниях. Ярослав услышал примерно пять вариантов. Не могли и сказать, сколько детей играло тогда за деревней, и с каких домов они были.

Про события, которые могли навести на след причин несчастья, Яр уже и не пытался спрашивать. За валом слухов и сплетен, замешанном на щедрой фантазии очевидцев, если и было то-то такое, то уже не раскопать.

Самое интересное, что никто не спросил, почему он собственно расспрашивает местных жителей, и кто он такой. Хотя по поводу последнего, конечно, уже набралось с пяток версий, на выбор.

После того, как принял его староста с женой, у местных он был принят как человек интересный, с которым можно и даже нужно поделиться.

Упорно пытаясь понять, как он вообще в это ввязался и зачем ему это все, Ярослав дошел до небольшой, но ухоженной церкви. Прочный деревянный сруб, нет покосившихся углов или перекошенных бревен. Добротная обработка специальными пропитывающими материалами не давала в ближайшее время шансов трещинам, грибкам или пятнам сырости.

Вокруг строения был небольшой палисадник с цветами, весело тянущимися вверх. Через него вились аккуратные мощеные камнем дорожки. Яр всегда проникался уважением к тем, кто так поддерживает свое хозяйство. Было уже за полдень, прихожан в церкви не было. Подходя к храму, он еще не до конца определился, кем он собственно представится. И решил смотреть по обстановке.

На чистой лакированной скамейке возле палисадника, сидел с задумчивым видом сам священник этой церкви. О чем-то размышляя, спокойно ждал пока Ярослав подойдет, глядя на него, словно ждал. Вокруг этого человека была аура спокойствия, хотя Яр заметил, что глаза смотрели внимательно, но без агрессии или неприязни. По первому впечатлению сидящий перед ним настоятель ему понравился. Не смотря, на то, что, по все раскладам, считался идейным противником по мировоззрению.

Яр подошел и сразу сев рядом, выдал:

– Доброго дня вам.

– Здравствуйте, – с мягкой улыбкой поприветствовал его священник.

– Я детей хочу найти, – сразу перешел к делу Яр, – ну и может со скотиной разобраться. Меня Ярославом зовут.

На удивление Яра, священник, представившийся отцом Федором, не стал задавать ожидаемых вопросов, кто он, откуда и с чего вдруг про это спрашивает. Вместо этого настоятель предложил пройти к нему в его жилье тут же, рядом с церковью, с обещанием налить очень вкусный чай на травах. Ярослав немного подумав, согласился. Когда они сели за стол и действительно ароматный напиток был налит, Ярослав спросил насчет местных событий.

Немного подумав, отец Федор начал короткий рассказ: С полгода как, может месяцев восемь назад все это началось. Зима стояла крепкая в этом году. Как оттепель, так и пошло. В конце зимы в дворах двух начали куры падать. Потом пара овец, одна может две козы, всех в загонах нашли мертвыми. Вчера были крепкие и полны сил, утром хладные тела.

– Может болели? – спросил Ярослав.

– Может, конечно, но что бы сразу во всех трех дворах болезнь не заметили, тоже так бывает. Да только остальные, в тех же стойлах как стояли здоровые, так и стояли. Затем уже коровы начали, но те болели сначала. Что с ними, так точно и не понял никто, хотя люди со скотиной обращаться умеют. Просто теряли силы и умирали. Беда ко всем заглянула, у кого живность есть. И у всех понемногу, вот что странно. У одного пара овец, у другого корова, у третьего кур с пяток.

– А на отраву думали, на всякий случай?

– Да кто ж проверит, пища для скота во дворах одна на всю скотину, все попадали б. Да и узнать некому, ветеринары этим не занимались. А лаборатории, целые расследования в глуши, это ж только по телевизору в городе увидеть можно, – грустно усмехнулся священник.

– Может кто «помог», из здешних. По склоке или злости, или просто может что странное было, – задал очень расплывчатый вопрос Ярослав. – Я конечно в тайны исповеди не собираюсь лезть, но к вам же ходят, рассказывают.

– Ходят, вся деревня приходит, кто постоянно, кто пореже. Отец Федор призадумался.

Ярослав сидел и расслаблено вдыхал свежий воздух из окна. Проведя вне города достаточно времени, он все так же счастливо дышал запахами живой природы. До сих пор не надоело.

– Если не вдаваться в мелочи, – продолжил настоятель, – так все, как обычно, только вот мастеровитый тут есть, Леонид Сергеевич, что сварить нужно, или выковать чего, все к нему идут. Яр вспомнил, что староста про него упоминал, и в деревенских пересудах он занимал место какого-то эпического плейбоя.

– Мужик рукастый, вроде спокойный, я бы даже сказал где-то стеснительный. Приходит периодически, жена его толкает регулярно. Она как раз постоянная прихожанка, все время у меня бывает. Худого не скажу, не видел я зла за ней.

– А сами они откуда?

– Она точно городская уроженка, это видно хорошо. Но хозяйства не чурается, дом в порядке держит, меня в гости приглашали. У самого Леонида здесь родители отца жили. Больше не скажу, не было тогда меня здесь, само собой. Приехал уже с женой в дом дедов, хозяйство завели, живут себе и живут, как все. Жена его, Оксана, так тихоня вроде со стороны, говорит мало. Но стержень в ней есть.

– Я тут мимоходом слышал, что этот самый Сергеевич, за бабами по всему селу бегает, а жена его королеву льда из себя строит.

Отец Федор рассмеялся, утирая выступившие слезы.

– Ты мил человек в деревнях бывал? – спросил беззлобно настоятель.

– Бывало, – Яр вспомнил детство с родителями, – только малым в основном.

– Ясно, – просмеялся Федор, – это же тесный бабский змеиный клубок. Хоть плач, хоть смейся. Ты был у самого Лени?

Яр отрицательно мотнул головой, – не заходил еще.

– Тут народу и так мало, все уже друг друга знают, приелись. Ну и нравственность… тут он замялся, не хотел осуждать прихожан в слух, – обычная, скажем так. Сам Леня мужик крепкий, не ленивый. Пока в городе был, то ли спортом занимался, то ли просто в спортзале. Фигура соответствующая. Особенно на фоне прочих, – тут он рукой махнул. – И умелый, не зря к нему все идут. Конечно, и глазки ему стали строить, и шутить наши женщины, на грани приличного. А тут он внимания не обращает на них, улыбается вежливо и только. И в довесок жена его, городская посмела с ним приехать, видите ли. И как раз она не смотрит ни на кого, с соседками не сплетничает, не шушукается, даже в мелких пакостях, вроде насыпать грязи с солью на порог, или одежду там на просушке подпортить, не участвует. Вот они на яд и исходят. Так что если кто и выбивается из местной канвы, то это они.

– Я слышал, вода что-то портиться начала, – продолжил Ярослав, – не замечали ничего такого?

– У меня вся вода освященная в храме, с колодца набирал – не замечал. А вот когда по домам хожу, отдает словно гнилью, как только начнешь принюхиваться, пропадает. Да и соседи упоминали такое вот.

Ясно, – протянул Ярик, – а как дети пропали?

– Днем, играли с другими детишками. Больше я не знаю, здесь был в это время. Потом такой гвалт начался, суета, милиция, толком так ничего и не нашли. Я здесь только молиться могу. Изо всех сил.

– Что же, пойду, спасибо вам за то, что поделились, позвольте еще вопрос. Вы мне все рассказали, не спросив ни кто я, ни откуда, ни почему спрашиваю.

Священник внимательно посмотрел на Яра, на долю секунды взгляд словно подернулся дымкой, но это было мимолетно.

– А это разве важно, – ответил он, – я же вижу ты правду сказал, и про детей, и про животных болезнь. Значит Божьи пути тебя сюда привели. Нужно будет расскажешь, а нет, так просто что бы удалось тебе дело твое, могу только молиться. – повторил отец Федор.

Ярослав молча слегка кивнул и пошел прочь.

– Да, – окликнул настоятель его, – не знаю нужно это или нет, но с осени прошлой, жена его, Лёни то есть, словно подавлена, гложет ее что-то. Не спрашивай почему, даже на исповеди ни разу не сказала, и сам наш умелец тоже какой– то словно не в себе ходит, с того же времени, примерно. Хотя может просто дома нелады в семье.

– Скорее всего, – закончил Ярослав и ушел.

Пока Ярослав шел по поселку. Гнал мысли прочь. Что бы прислушаться к интуиции, нужно освободить ей место от постоянного шума в голове, так учил Белослав. И поймав состояние легкой отрешенности, потихоньку направлять тонкий поток мыслей по нужному направлению, сверяясь с внутренней чуйкой.

И сейчас она тихо твердила, что идти к родителям детей смысла нет. Разум был в принципе согласен. Тревожить по живому такие раны, случайно дать надежду или наоборот усугубить горе расспросами. Тем более он не из полиции, не родственник, никто. Он здесь вот идет. И в тоже время его нет.

К кузнецу зайти стоило, но посоветовавшись снова с внутренним голосом, решил, что пока не надо. Не с чем идти, если они тут вообще причем. Если жена его даже отцу в церкви не проговорилась, а муж ее слушает. Нет, рано.

А вот прогуляться по округе и глянуть местность вполне стоило. Да и старосте было дано обещание посмотреть. Вот он и посмотрит.

Перебирая в уме, что еще мог сделать он здесь, не спеша брел по селу. Глядя на дома, ждал, не будет ли отклика внутри на какой-то из них. Раз он сюда дошел, да еще и с предварительными знаками, вроде сновидений у хозяйки старосты, значит зачем-то боги сюда вывели. Теперь оставалось самое простое, ага. Понять зачем.

Легкий вопрос, второй можно сказать после вопроса о смысле жизни, – иронично подумал Яр. – Нас послали, мы пошли, – хмыкнул он про себя.

У домов народу уже не было видно, ажиотаж от его появления к счастью спал. Парень спокойно добрался до края деревеньки, когда уже проходя забор, его из-за спины окликнул озорной девичий голос. Яр был готов поклясться, что сзади только что никого не было. Ни людей, ни духов.

– Эй, красивый, куда так спешишь, – голос был звонкий и вызывающий, – может подаришь девушке хоть взгляд своих красивых глазок?

Обернувшись, он умудрился споткнуться, хотя стоял на месте.

Глава 10

Она сидела, задумчиво болтая ногами, на выключенном пульте координации управления огнем бортовых батарей. Одетая в сплошной черный комбинезон, контрастировавший с ярко– белым цветом ее волос, доходящими до середины лопаток. По левой стороне груди по комбинезону от левого плеча, спускались до пряжки ремня три длинные красные полосы и две короткие. Даже обычный военный комбинезон, обрамленный основой раскрывающейся легкой экзоброни, внутрипалубного варианта, ей очень шел.

Милое личико, с немного курносым носом, остренькими ушками и живыми глазами. И сейчас они были влажные. Девчонка с трудом сдерживала слезы, пытаясь не расплакаться.

Гараон, в таком же комбинезоне черного цвета, за своим пультом ведущего собирал статистику полета последних суток. Очень напряженных суток, по внутрикорабельному времени. На комбинезоне главного пилота тяжелого рейдера красовались две широкие параллельные синие полосы от правого плеча, так же до пояса.

Глядя на цифры расхода энергии, расчеты траекторий маневров и прыжков, и другую познавательную информацию, он думал, что она все-таки очень красива. Ей к лицу и форма, и расцветка офицера корабельной артиллерии, и даже слезы смотрятся мило.

Хотя с ними пора заканчивать. Она, конечно, молодая еще, первый серьезный вылет. Но мало ли кто зайдет на мостик. Плачущий офицер, главный по пушкам, может вызвать ненужную панику, – хмыкнул про себя Гараон. – И так все на взводе. Нужно ее чем-то отвлечь, простым и понятным. Что бы уверенность поднялась.

Велера не успела пообщаться много с теми ребятами, что сгорели на щитах флагмана стаи. Но за те дни, что они провели на борту космолета, уже успели немного сдружиться. Легкие в общении, пилоты глайдеров отличались веселым и бесшабашным нравом. К ним тянулись.

Похожие на наемников или мусорщиков с дальних систем, – думал Гараон, – жили словно одним днем, на полную. Истребители гибли чаще всех других кораблей. Не смотря на все усилия, подготовку и тактические схемы, статистика не менялась. Конечно, сейчас не как триста галаций назад, тогда вообще космос забирал людей пачками. Но все же, все же. Поэтому Иллир и выбрал… А, в бездну, – подумал Гараон, насилу отогнав печальные мысли и встряхнулся. Надо встряхнуть и ее.

– Первый огневой офицер – гаркнул Гараон и ухмыльнулся, показывая шутливый настрой.

– К службе готова – на автопилоте подскочила девушка. Потом встрепенулась и поняла.

– Общий зачет по выпуску? – доложить. Гараон продолжал улыбаться.

– Высший Синий, с двумя звездами.

(У Нок'Ра– Ай, так же, как и у их бывшей метрополии Рогланд, не было оценок в учебных академиях, как на Земле. Было либо знаешь полностью и прошел, либо нет и пошел, на повторный курс. Космос не терпел недоработок. Синий означал цвет вечернего неба, высший – что девушка не уходила на повторные курсы, а со звездами давали тем, кто во время учебы изучал дополнительные специальности. И сдавал без скидок, так же по полной программе*)

– Неплохо, неплохо – протянул пилот, поднимаясь с места. Но у нас тут все со звездами, так что продолжим.

Велера приняла его игру, и сделала вид пай девочки с круглыми глазами перед строгим преподавателем, правда с пульта не слезла.

– Какую школу заканчивали, офицер? Ведущий поднимал личное дело, но это знать было ей необязательно.

– Первая Космическая. Тарондир. Выпуск триста двадцать.

(Выпуски, и половину дат у военных, вели от первого выпуска единственной, на тот момент, специализированной по космосу академии. Через сорок галаций после взлета первого кораблика самих Нок'Ра– Ай, сумевшего пройти через атмосферу в космос. Рогланд перестали помогать технологиями и людьми после крупного разногласия около четырехсот пятидесяти галациклов от текущего момента, предоставив своим братьям самим выкарабкиваться наверх. Правда и не мешая.)

– Ну ладно, предположим верю – продолжил пилот. – Мммм, основные ветви корпусов космолетов с модификациями, офицер.

– Корпус корвет, базовый. Первые собственные корабли наших сил ЭСЭСЭН, – уже с легкой гордостью проговорила Велера. Слез уже почти не было.

(ССН – Собственные Силы Неба. Оставшись без возможности летать выше атмосферы почти на сотню галаций, Нок'Ра– Ай все свободные ресурсы и мощности производств нацелили тогда только на возрождение космической промышленности. Все полноправные граждане, за редким исключением, сами решили перейти на минимальные пайки, кроме детей и стариков. Первый удачный полет сквозь атмосферу стал самым главным памятным днем большой семьи. Название несколько пафосное, но Нок'Ра– Ай ям это почему-то никто не говорил, а им самим понравилось)

– Модификации: ракетная, вспомогательная и лазерная. В настоящее время используется редко, по причине развития технологий для москитных кораблей.

– Расписывать не нужно, верю, верю, давай дальше. – Гараон явно наслаждался игройв преподавателя.

– Корпус эсминца. У рас чужих аналог кваргов или райдеров, если пираты. Гараон согласно кивнул головой. – Основной обвес противо истребительный, он же и антиракетный. Есть вариант постановки помех, но это устаревший вид, не используется.

– Рейдер легкий, компановка разведывательная основная, есть еще с усиленным щитом, для проведения операций в районах космоса с повышенными агрессивными условиями среды. Но там различия в двигательных установках и генераторах поля, – Велера задрала носик и изобразила отличницу у учебного экрана. Гараон улыбался вовсю.

– Крейсер, самый распространенный корпус ССН, у гуманоидных рас часто проходит как кэрриэр. Из – за широты применения и различных комплектаций имеет и классы. Варианты: линейный, малый носитель, тяжелый ракетный, экспериментальный. Классы: «Раскат», «Антрак», «Ядозуб». Раскат самый новый.

– Молодец, – уже серьезней прокомментировал Гараон, про последний экспериментальный мало кто вспоминает, хотя он официально проходит как отдельный.

– А что такое антрак?

– Есть такое зверье, на Бойраке, – ответил ведущий, – вредная скотина, не советую встречаться.

– Линкор, считается хребтом сил ССН, хотя количество невелико, как у нас, так и ближайших известных рас. А почему, кстати?

– Узкий спектр задач. Нужны группы сопровождения. Из-за мощного главного калибра и щитов, там высокая нагрузка на энергосистемы, поэтому снижается подача ее к двигателям и к батареям огневого прикрытия во время сильного боя. Больше одного реактора поставить на отдельную массу покоя это чудо дивное, сама знаешь. Плюс еще что-то с балансировкой при переходе по гиперу, у техников спроси, если интересно, я уже не помню такие детали. Продолжай, ты молодец.

Девушка слегка покраснела, встряхнула волосами и продолжила:

– Есть вариант линкоров, тип дредноут, более узконаправленный, для уничтожения крупных, мало или неподвижных целей. Встречается в том или ином виде у всех крупных рас галактики. В ССН они есть. Нам не говорили сколько точно.

– Есть пара, – кивнул Гараон, – как увидишь летающую пирамиду, не ошибешься.

– Тяжелый рейдер, – с гордостью в голосе продолжила Велера, создан на базе корпуса лин…

– Айайайй, врать своему ведущему, – погрозил шутливо пальцем Гараон, – не угадала. Но попытка засчитана, не могли вам говорить такое.

Девушка засмущалась, но быстро справилась с собой.

– Тяжелый рейдер, где мы с тобой имеем честь нести долг нашему дому, – Гараон даже неосознанно приосанился, – не строится на базе корпуса. Все три корабля класса «Тень», Тарондира, Бойрака и Наурана соответственно, конструировались по отдельным каркасам, им всем разрабатывали индивидуально и внутренние схемы. И корпус сверху, само собой, получается уникальный у каждого. Весь класс «Тень» при сборке снаряжается эфирными кристаллами в комплекте к двигателям, реактору и главному калибру. Такая щедрость перепадает линкорам, раскатам, и то не всем. Дредноуты отдельный разговор. Посмотри – он вывел на экран схему корабля, – видишь здесь и здесь на корпусе как будто крылья. Она кивнула.

Плавный контур «тени» не нарушался этими утолщениями. Размером с линкор ССН, но более утонченного вида, корабль еще тогда поразил девушку, на первом официальном смотре учащихся курса академии. С базы на Науране, луне их главной планеты, был шикарный вид на орбитальный стояночный рейд. Где отдыхал тогда рейдер.

– Это раскрываемые базы для дополнительных модулей, – продолжил ведущий. К ним можно присоединить лабораторные отсеки, десантные варианты, даже подвески для дополнительных глайдеров ну и прочее. Прибавляем сюда энергощиты последней модификации, про вооружение ты сама знаешь, пехотные группы на борту, малый комплект истребителей и получаем многоцелевой звездолет. Способный выполнять разные задачи и уходить в далекие рейды в одиночку. Отсюда и название. В академии о них просто говорят, без подробностей.

Заметив восхищенный взгляд девушки, он добавил: Это значит, первый огневой офицер, что нами будут затыкать все дыры, в какие только не смогут влезть стандартные небесные «руки» сил флота.

Восхищенный взгляд дополнился ожиданием. Гараон притворно тяжело вздохнул.

– Скажи, а как в ССН говорят о знаках различия специальностей, а то на курсах мнения расходятся. От того, что они просто как традиция, другие, что необходимость. Ну, не сами знаки а …

– Я тебя понял, – прервал Гараон, – вы с чувствующими сталкивались мало, да.

– В поселении где я росла их не было, а когда училась, только видела и все.

– Зато теперь можешь подоставать братьев, – улыбнулся пилот, – а то они мало разговорчивы. А вообще, – он посерьезнел, – здесь, в космосе как говорят издавна, и к Богам поближе и эфирники породнее. В спокойное время на поверхности их работа незаметна обычному глазу, зато все, кто выше атмосферы, про них не забывают. Ты уже видела какую-то часть их умений недавно. Так вот, именно колдуны когда-то и предложили варианты.

Когда смертей в пустоте было гораздо больше, цеплялись за все, что могло спасти лишнюю жизнь. И про богов почаще стали вспоминать. Тогда мудрые и предложили подспорье, ты их видела уже на рукавах.

Квадрат Сварога, или Вязь Сварога, – начал вспоминать Гараон. Сам по себе обладает энергетикой, усиливающей как поиск пути в целом, так и ремесленные профессии. Кажется, так. Поэтому, при выходе в космос его стали носить и техники, инженеры, как когда-то кузнецы. Женщины на кораблях нашивают свой вариант квадрата – лады.

Ну лекари, те по старинке Одолень любят. Научники Ведару надевают, разведчики почему-то тоже, их дело. А мы Перунов крест на обшивках рисуем, в разных вариациях. И вот что я тебе скажу, хоть это давно и стало необязательным, в отличие от этого – он кивнул на ее комбинезон со штатными полосами различия, – особенно те, кто долго по пустоте носится, и с магами рядом бьется, раньше сдерет полосы с формы, чем свои обереги.

– Даже если вспомнить, что персонификация богов, была формой передачи знаний? А старые знания, еще от предков с Рогланд, говорили, что это другие слои реальности, виды энергии и грань Творца.

– Ну для свойств переплетенных линий это не имеет значения. Ты можешь считать, что это добрый дедушка помогает внукам, можешь – что вид пространства с отличной формой энергии и законами. – Гараон положил ей руку на плечо, – потом ты поймешь: разницы по большому счету нет. Сходи к братьям, если уже отдохнули, старший как раз телекинезом немного овладел. Будут сомнения, кинь в него тяжелым чем-нибудь. Только из– за укрытия и не говори, что я надоумил. – Ведущий уже откровенно смеялся.

– И запомни, девочка, – ласково проговорил он, что-то вспомнив, – у тебя под руками десятка два батарей массированного заградительного огня, ещё столько же противокорабельных, ракеты, давшие название аж целой мере расстояния. А так же: глайдеры и, если мало, десантные группы со своими мехами. По штатному расписанию, тебе можно плакать только от счастья, остальным вокруг тебя разрешается рыдать искренне, но недолго.

Увлекшись, он не заметил благодарных глаз, вдруг посмотревших на него с нежностью.

– Ладно, пойдем сдавать смену, а то Ормак слишком много дрыхнет.