Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 09"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Энтони Пирс,Григорий Остер,Андрей Родионов,Томас Майкл Диш,Сэмюэль Р. Дилэни,Иосиф Линдер,Павел Гуревич,Хейфорд Пайрс,Дэвид Александер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Андрей Родионов
В ОЖИДАНИИ ТОЧКИ «ОМЕГА»

Не за горами то время, когда, надев специальные очки, наушники, перчатки и обувь, которые передают ощущения прикосновения к существующим в компьютерном мире предметам, человек сможет «войти» в игру.

Он сможет действовать в этой виртуальной реальности и встречаться с ответной реакцией. Сможет видеть, слышать и осязать виртуальные объекты, ощущать тепло, холод, а может быть, даже боль».

Так кончалась статья А. Родионова о компьютерных играх («Если», 1994, № 1), вызвавшая, кстати, массу читательских откликов.

Сегодня мы продолжим разговор с того самого момента, на котором его прервали в прошлый раз.

Виртуальная реальность – модный термин, сравнительно новое понятие, широко распространенное в среде людей, имеющих дело с компьютерами. Но, затевая разговор на эту тему, всегда полезно вернуться к первоначальному смыслу каждого из употребляемых слов. Итак, реальность – то же, что действительность, а виртуальная, если идти от латыни, – возможная…

– В современном английском: «фактическая», но всреде программистов его употребляют как «кажущаяся».

– Пару дней назад я была на вы-ставке-продаже крупной компьютерной фирмы и имела возможность, нацепив очки с мониторами вместо стекол, очутиться в лабиринте, из которого необходимо было выбраться. Что за этим стоит технически?

– В любом случае присутствует компьютер, а в нем программа, которая эту виртуальную реальность создает. Насколько она сложна – зависит от фантазии создателей и мощности машины. А средства взаимодействия с пользователем могут быть простейшие: экран монитора, клавиатура, мышка или джойстик, манипуляторы и обязательно звук. В современных программах звук стереофонический: если виртуальный объект справа, то и звук идет справа, если ты к нему приближаешься, звук усиливается и т. д. В наиболее продвинутых играх и автоматах используются довольно сложные симуляторы. Действительно, очки с экранами вместо стекол (угол зрения зависит от поворота головы), наушники, сенсоры типа перчаток и башмаков. Если вы в роли водителя автомобиля или самолета, машина может представлять собой кабину, где есть руль, педали и все, что положено; она даже раскачивается при «движении». Изображение трехмерное, подробности проявляются по мере приближения к объекту. Все как в кино, все для того, чтобы отключиться от окружающего мира и полностью погрузиться в виртуальный.

– Есть и такие аттракционы. Со стороны, положим, это выглядит, как «рафию», у которого закрыли окна и сняли колеса, поставив его на штыри, каждый из которых может менять высоту (машина будет крениться под разными углами). А внутри через «окна»-мониторы видна некая панорама, например, горная дорога, по которой ты с компанией мчишься. Может быть, примитивное, но погружение в кажущуюся реальность есть.

– Аттракционов много, и это можно было бы назвать виртуальной реальностью, если бы вы могли рулить, нажимать на педали, и от этого что-то изменялось бы. А так это чистое зрелище… хотя и бывает впечатляющим.

Вот пару лет назад, помню, был такой аттракцион в Центральном парке культуры и отдыха: люди заходят в павильон с куполообразным потолком и просто стоят. По всему куполу показывают кино. Фильмы были в основном связаны с высокими скоростями: то ты оказываешься на американских горках, то в кабине вертолета на бреющем полете. Иллюзия настолько сильная, что кружится голова, люди наклоняются, падают, хватаются друг за друга…

– Ну и что это за явление? Искусство, в которое погружаешься, всерьез переживая происходящее, как в кино или театре (но тогда должна быть какая-то эстетика)? Или это забава, отдых? Игра? Тренажер?

– Водораздел проходит не там. Одно дело – когда человек наблюдает за чем-то со стороны, совсем другое – когда он может воздействовать на окружающее и получать ответную реакцию. Только последнее можно назвать виртуальной реальностью.

– А общение между людьми в ней возможно или это всегда взаимодействие с техникой?

– Возможно и то, и другое. Термин довольно широк, он включает в себя интерактивное влияние на среду, моделируемую компьютером. Но есть и компьютерные сети, сетевое взаимодействие: люди по всему миру общаются, пишут друг другу письма, обсуждают разнообразные проблемы – и все это происходит очень быстро, мгновенно. Можно дома или в офисе работать с компьютером, находящимся за океаном, будто он стоит в соседней комнате. И самой популярной сейчас становится система «WWW» – такая всемирная компьютерная «паутина», которая является гипертекстовой системой. Но там хранятся не только тексты – есть и кинофильмы, и звуковые архивы, и вообще все что угодно. По сетям уже и видеоконференции проводят, была бы достаточная пропускная способность линий связи.

– У вас есть собственный опыт существования в виртуальной реальности?

– Конечно. И в одиночестве – в качестве игрока в такие игры, как, скажем, Doom и Heretic, где надо спасаться, искать выход из лабиринта и уничтожать всякую нечисть. И в качестве члена сетевого сообщества. Это вообще интересная, совершенно особая вещь. Знаете, существует, например, виртуальный секс…

– Верю на слово. Наверное, такой безопасный, какого еще не знал мир!

– Это просто послания. На Западе это распространено гораздо больше, чем у нас, и есть люди, которые входят в сети в разных обличьях – то как женщина, то как мужчина, то как молодой человек, то как старый, и в соответствии с этим моделируют свое поведение по отношению к адресатам.

– Психологи утверждают, что в человеке заключено гораздо больше возможностей жизни, чем те, которые находят свое осуществление. Франк говорит, что если ребенок играет в солдата, разбойника и лошадь, то это потому, что в нем реально заключены и солдат, и лошадь, и разбойник. И подобное актерство, которое заложено в каждом из нас, в виртуальной реальности выглядит, по-моему, довольно безобидно. Хуже, когда «опыты» производят над живыми людьми.

– В последней серии «Эммануэль» героиня этого известного эротического фильма становится директором центра виртуальной реальности, этакой службы знакомств. И главные персонажи фильма, мужчина и женщина, довольно робкие, закомплексованные, живущие очень далеко друг от друга, с ее помощью знакомятся. В начале взаимодействие происходит только в виртуальной реальности: герои облачены в костюмы, похожие на водолазные, которые, очевидно, должны передавать ощущения в каждой точке кожи. В конце концов они по-настоящему женятся. Так вот решена благородная задача. И это, в общем, не сказка сегодня.

– Но и не быль. Где-то посредине… Виртуальная сказка, наверное.

– Знаете, с тех пор как я стал общаться в компьютерных сетях, у меня появилась масса знакомых в других городах и странах, с которыми при иных обстоятельствах мы никогда бы не встретились. Есть, например, в США несколько интересных собеседников, с которыми мы иногда обмениваемся десятками килобайт информации вдень. После длительного общения с помощью электронной почты, конференций (это общепринятое название обсуждений по интересам, которых в сетевых сообществах полным-полно) бывает очень любопытно знакомиться с живым человеком, о котором у тебя уже есть представление. И часто выясняется, что и работать вместе хочется.

Именно по сети я «раскрутил» два деловых проекта, нашел сотрудников, исполнителей. Сейчас я уже их знаю как реальных людей. Но первый контакт был виртуальным.

– Простите, о работе какой из ваших фирм идет речь, ведь их, если я не ошибаюсь, четыре?

– Об основной, «Ракурс», коммерческая основа которой – аэрофотосъемка. Трудоемкое направление, но позволяет инвестировать другие: ведь проекты, связанные с программным обеспечением, не бывают краткосрочными, два-три года надо вкладывать деньги в разработку, а будет ли отдача – никогда не знаешь заранее. Так вот, благодаря сети у меня сейчас в Питере сотрудников больше, чем в Москве.

– Вот я спросила, не забава ли это…

– Совсем не забава. Прежде всего сети – средство обмена информацией по самым разным вопросам. Информацию, что ценно, можно «качать» избирательно. Если вы, предположим, подписаны на коммерческие конференции, а интересует вас прежде всего купля-продажа сахара, то все, что к вам приходит, можно пропустить через фильтр, настроенный на ключевое слово «сахар». Остальное фильтр не пропустит. Так что сетевая жизнь не баловство и не игра, хотя игр в сети множество, и в некоторых принимает участие масса народу.

– Все-таки человеку, в это сообщество не включенному, может показаться, что ваши виртуальные отношения – некий суррогат.

– Ну а когда вы письма пишете на бумаге – это ведь не суррогат! Просто способ общения. И здесь все то же самое, только есть возможность получить ответ через час-другой. Способов общения в основном два: один – переписка с конкретным корреспондентом, другой – конференция, где может быть любое число участников.

– А как возникают конференции?

– Кто-то «кидает» в сеть идею. Если есть достаточное количество людей, готовых обсудить тему, начинается диалог. Вот недавно у нас в РЕПКОМе (это сеть, в которой я работаю) была создана конференция по религии. Там есть и верующие, и атеисты, и богословы…

Так что сетевая виртуальность – штука очень интересная. Люди знакомятся, работают, веселятся… Часто спорят. Но антагонизма не возникает, разве что при обсуждении политических проблем. Хотя и конфликты в сети бывают.

– Между кем и кем?

– Иногда все ополчаются против какого-нибудь вредителя, который, например, помещает коммерческие объявления в некоммерческие конференции, засоряя их. Его наказывают. Для этого есть разные способы: самый элементарный – «засыпать» нарушителя бессмысленной информацией. Он же за это платит, а «шлюз» не бесконечной ширины.

– Чего же тут «кажущегося»? Все равно на том конце у компьютера сидит живой человек, у которого есть кошелек…

– В свое время Тьюринг сформулировал гипотезу, касающуюся искусственного интеллекта. Он предложил такой опыт: человека сажают в закрытой комнате перед двумя компьютерами, в один из которых заложена программа, а за другим – живой оператор. И если испытуемый не в состоянии определить, с кем он ведет диалог – с человеком или с машиной, – это и должно, по Тьюрингу, означать, что искусственный интеллект создан.

Увы, этот тезис оказался нежизнеспособным. Лет пятнадцать назад была создана довольно простая программа, она называлась «Элиза», которая полностью соответствовала критерию Тьюринга: подопытный человек не мог понять, общается он с собеседником или с машиной. Программа определенным образом использовала новые слова, понятия, попадавшиеся в высказываниях испытуемого, строила фразы так, что одни шаблоны цеплялись за другие, и все было довольно складно, хотя компьютер не делал смыслового анализа. (Кстати, «Элиза» до сих пор используется в психоанализе – она успешно помогает людям «разговориться», выявить собственные проблемы).

Вот вы сказали, что за другим компьютером сидит человек. А если нет? Вдруг вы с такой «Элизой» общаетесь?

– Ну я-то вряд ли. А вот вас когда-нибудь обманывали невидимые партнеры по виртуальному общению?

– Было такое, и не только со мной. Один человек распространил объявление, что есть новый «Путеводитель по глобальной компьютерной сети» на английском языке и предложил добровольцам, кого это интересует, перевести по главке, а потом соединить и использовать для собственной работы. Тем, кто откликнулся, он по главе перебросил. Я свою часть перевел и отправил ему, но весь текст так и не получил. Зато инициатор этого дела выпустил книжечку, где есть и мой перевод (но нет фамилии, разумеется). Вот она – Москва, «Синтез», 1995 г.

– Любопытство – великая вещь. А то, что в сети может быть и мошенничество, только лишнее свидетельство тому, что люди верны себе, как ни экипируй их технически. Но насколько эта сетевая жизнь меняет реальность?

– Чудовищно меняет! Год назад я в эти сети серьезно погрузился. До этого знал, что есть такая жизнь, что она проходит мимо меня и что это неправильно. А теперь уже не могу себе представить, как можно без подобного существовать.

– «Тятя, тятя, наши сети притащили»…

– Это довольно расхожая шутка. Кстати, очень хорошая конференция – юмор. Всегда поднимает настроение. У настам, между прочим, есть и свои прозаики, и поэты. А какие плоды коллективного творчества! Одного писателя я постоянно читаю – великолепный, ни на кого не похожий – вообще-то он просто служащий в банке.

– Честно говоря, я и не думала, что эта «другая жизнь» так развита, разнообразна. Где же проходит граница между «тут» и «там»? Вы задаете себе этот вопрос, вас это как-то беспокоит?

– Нисколько. Меня тревожит одна-единственная вещь: это отнимает много времени. Иногда мне интереснее участвовать в обмене информацией, чем реально чем-то заниматься.

– А это не страшно – когда «там» интересно, а что «тут» творится, почти безразлично? Было и есть такое сурово порицаемое марксистской наукой философское направление, эскапизм, уход от действительности. Это связано с нашей темой?

– Да, у нас «эскейп» в чистом виде. Ведь что самое соблазнительное в игровой виртуальной реальности – «там» вы способны получить новые возможности, неожиданные свойства, которые вам от природы не даны. Например, можете летать. Можете мысленно общаться с другими. Можете совершенствовать свой облик, трансформировать, как считаете нужным. Словом, все, что придумаете, – все ваше!

– А что за люди участвуют в этой сетевой жизни?

– Очень разные. Это ведь технически несложно и не очень дорого: купил самый дешевый компьютер за 300 «зеленых», модем за 90 – и подключайся. Женщин только мало, к сожалению.

– Нам, наверное, ближе реальная действительность. Может, оно и к лучшему, а то не прервался бы род человеческий, ведь с одними компьютерами останемся…

– Здесь-то вопрос и становится самым интересным! Существует философская физически обоснованная концепция, согласно которой Вселенная рано или поздно превратится в гигантский компьютер, где будут присутствовать только виртуальные сущности, в том числе и человеческие, и всех давно умерших людей Эти модели живых существ смогут стопроцентно симулировать реальные физические тела, так что разницы не будет. То, что автор концепции называет точкой «Омега» – это, по сути, вариант Апокалипсиса и воскрешения из мертвых.

– Кто автор?

– Американский физик Фрэнк Типлер, а книга, изданная в прошлом году, называется «Физика бессмертия»: толстый том, часть которого – строгое физическое обоснование концепции. Сейчас по этой книге масса конференций, ее активно обсуждают.

– Вам эта теория близка?

– Очень. Некоторое время назад я набросал схему романа (замысел просто приснился) Там человечество вынужденно уходит в виртуальную реальность. Будет много коллизий необыкновенных… А Типлер прямо под нее научную базу подвел. Правда, он пишет, что переход к другой реальности произойдет в точке «Омега» в отдаленном будущем. А я думаю, что это возможно раньше, причем будет вполне сознательным шагом Вот представьте себе: вдруг выясняется, что вы существуете в чьем-то компьютере! Каков будет уровень шока по поводу виртуальной реальности, когда она не отличима…

– … И что в этом хорошего?

– Плохого-то во всяком случае ничего нет.

– Когда иллюзорное существование заменяет настоящее – ничего плохого?

– А какая разница, если есть средства воздействия на физический мир? В конце концов, мозг – любой, в том числе и наш с вами, – тоже находится в «виртуальной реальности», а наши глаза, руки-ноги и другие органы всего-навсего его рецепторы. И действуем мы в соответствии не с тем, что видим и слышим, а с теми моделями, которые создаются в наших головах. Если бы такой модели по поводу виртуальной реальности у меня не было, мне просто нечего было бы сказать. А вы бы вряд ли задались вопросом, что это такое.

Она не лучше и не хуже. Она другая, она расширяет человеческие возможности. Ведь человечество должно, не может не развиваться, а биологический тип не меняется уже несколько тысяч лет.

Обмен идеями, проектами, мыслями ничему не противоречит. Возникло еще одно измерение, в котором человек может самореализоваться.

И еще есть довод «за»: информационный взрыв – не пустой звук. Обрабатывать поступающую информацию становится все сложнее. Компьютер облегчает дело, но он же и усугубляет ситуацию, многократно увеличивая поток. Сегодня я, например, участвую в двадцати конференциях по компьютерам, электронике, музыке… А хотел бы в ста двадцати. Подписаться можно, но что толку, если нет физической возможности все осмыслить? Так что единственный способ – переселяться «туда» вообще. Хотя насильно никто не тянет.

Сколько людей в этой «другой жизни» сейчас участвует, я не знаю: каждый день подключаются сотни компьютеров, пользователей Действуют спутниковые каналы. Процесс идет лавинообразно…

– А из этих двух слов – «виртуальная» и «реальность» – какое, по-вашему, главное?

– Реальность, конечно. Это пока еще она «кажущаяся»…

Беседу вела Елена СЕСЛАВИНА

«Современный культурный человек имеет печальное сходство с домашним животным; ограниченность и однообразие, в которых благодаря размеренной буржуазной жизни, отлитой в определенные общественные формы, протекает жизнь отдельного человека, ведет к тому, что все люди, бедные и богатые, сильные и слабые, одаренные и несчастные, живут неполной и несовершенной жизнью. Можно поистине удивляться, сколь ограничено количество представлений, чувств и поступков, которые современный человек может переживать и совершать».

К. Ланге

Сэмюэл Дилэни
НОЧЬ И ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ ДЖО ДИКОСТАНЦО

3алитая лунным сиянием, она плакала.

Его это раздражало, и он пытался отвлечься тем, что разглядывал ее роскошные рыжие волосы. Наконец он кашлянул.

Она повернулась спиной к балюстраде.

– Джо! – шепнула она столь тихо, что в этом легком дуновении воздуха он узнал свое имя лишь потому, что ничего иного ей произносить не оставалось.

Он посмотрел на грязные костяшки своих пальцев и шагнул вперед. Расстегнутый замок на рукаве куртки звякнул.

Легкий ветерок сдул ее волосы с плеч на грудь, и взгляд прекрасных глаз потупился.

– О Джо…

Он сунул руки в задние карманы джинсов. Слегка треснули нитки наполовину оторванного левого клапана.

– Тебе уже… скучно со мной, да?

На ней была лишь тонкая, словно сотканная из паутины, ткань, закрепленная на плече золотой пряжкой в виде скорпиона. Обнаженная левая грудь красотой могла поспорить с луной.

Он сказал наконец:

– Знаешь, Морганта, а ведь ты настоящая… – но не закончил, стиснул зубы и сжал кулаки в карманах.

– Джо, – заговорила она с неожиданной страстью и, сделав шаг назад, ступила на край лужи, так что пятки ее коснулись пяток отражения. – Ты же знаешь, я могу помочь тебе. Если бы ты только захотел, я могла бы так много тебе рассказать про все, что здесь происходит. Например, почему часы Восточного Флигеля никогда не показывают больше трех. Или о запертой комнате… Джо, тут есть один такой маленький мальчик, одноглазый, так вот он все время пытается…

– Да замолчи же ты, Морганта! – он чуть не задохнулся от гнева, едва овладел собой, но было уже поздно. Все произошло само, не понадобилось ни ритуальных жестов, ни заклинаний.

Морганта сделала еще шаг назад, на гладкой поверхности лужи не появилось и ряби: девушка вдруг стала быстро опускаться вниз, туда, где в зеркальных пространствах сияла вторая луна, в то время как ее собственное отражение устремилось вверх. На какое-то мгновение реальность и отражение соединились в области талии, словно дама из карточной колоды – и все исчезло. Лишь прозрачная зеленая ткань, словно сгусток лунного сияния, оседала в воздухе.

Не успел испариться гнев, как на смену пришло сожаление, быстро вытесненное почти физической болью, возникшей в груди и подступившей к горлу. Он бросился вперед, подхватил влажную ткань, но то, что уже случилось, отменить было невозможно, нельзя было ни вернуть ее, ни воссоздать, ни воскресить…

Бросив влажную ткань, он зашагал прочь по каменным плитам. Пыль смягчала шаги босых ног, на подошвы налип песок, но скоро они снова стали сухими и прохладными. Бум, бум, бум, гулко бухали в ушах удары сердца.

Добравшись до дверного проема, он взялся за ручки мотоцикла и вяло нажал на стартер. С третьего раза двигатель горячо закашлял. Вручную он подвел его к темному проему и затрясся вниз по винтовому спуску. На поворотах, когда он с ревом огибал башню, узенькое окошко швыряло ему в глаза пригоршню лунных лучей.

Джо остановился на седьмом этаже Восточного Флигеля, посередине северо-западного коридора.

Двигатель уже не трещал, а только мягко мурлыкал. Джо спешился и хмуро посмотрел в даль мрачного коридора, пол которого был покрыт свалявшейся ковровой дорожкой.

Он прислонил мотоцикл к стене.

– Эй!

– Джо, это ты? – Подожди минутку, я сейчас выйду…

Но Джо уже поднялся на три ступеньки к узенькой нише и ударил в деревянную дверь – взвизгнув, она распахнулась.

Стрелки старинных часов, прячущихся в углублении книжной полки, от пола до потолка заставленной книгами, показывали без двадцати три.

– Послушай, от тебя одно только беспокойство, – сказал Максимиллиан. – Будь я хоть капельку раздражительнее, я давно зашвырнул бы тебя обратно в тот проклятый кошмар, из которого ты явился.

– Попробуй. – Джо развалился в кожаном кресле и задрал ноги на письменный стол, за которым сидел Максимиллиан.

Максимиллиан отодвинул в сторожу две стопки книг и сквозь очки в черной пластмассовой оправе уставился на Джо. Пальцы его сплелись в большой, пронизанный вздутыми венами клубок.

– Ну, что там у тебя стряслось на этот раз? И убери-ка ноги со стола.

Джо послушно опустил ноги на пол.

– Я только что отделался от Морганты.

– А почему бы тебе не пойти и не пожаловаться на свои любовные неудачи кому-нибудь другому? – Максимиллиан откинулся назад и сам задрал ноги на стол. При этом две толстенные книги свалились на пол. Каблуком он задел хрустальное пресс-папье, оно отлетело к краю стола и чуть было не…

Джо ловко поймал его.

– Спасибо, – сказал Максимиллиан.

Но Джо не торопился ставить его на место, вместо этого он с любопытством стал разглядывать сверкающие хрустальные грани.

– Послушай… что это у тебя за штука? – спросил Джо, взвешивая на ладони кусок хрусталя.

– Это? – Максимиллиан поднял глаза. Брови его сошлись на переносице. – Когда смотришь, в глубине хрусталя виден мост перед главными воротами.

– Я так и думал. – Джо резко повернулся и что есть силы швырнул пресс-папье в стену.

Оно глухо ударилось о толстую портьеру, та содрогнулась, от нее отделилась плотная стена пыли и тут же стала разрушаться, отдельные куски ее на глазах превращались в огромных серых драконов; те в свою очередь распадались, плодя грифов, размерами поменьше, а эти последние, наконец, рассыпались на крохотных летучих мышей, которые немедленно и бесследно исчезли неизвестно куда. Пресс-папье бухнулось на сваленный в кучу гобелен и застрекотало по доскам пола к столу.

Максимиллиан подобрал его, положил перед собой и, упершись локтями в ручки кресла, наклонился над кристаллом. Внимательно рассмотрев его со всех сторон, он произнес:

– Ты что, в самом деле расстроился из-за Морганты? – Он выпрямился, достал свою пенковую трубку, набил ее табаком из стоящей рядом коробки, выполненной в виде головы бабуина. Желтые глаза зверя поднялись кверху, следуя за его рукой, два раза моргнули и снова скрестились на плоском, черном и, похоже, вечно влажном носу. – Ладно, рассказывай.

– Макс, – отозвался Джо, – ведь ты же знаешь, прекрасно знаешь, что ты – всего-навсего плод моего воображения. Ну почему ты никак не хочешь с этим согласиться?

– Потому что все наоборот, милый мой: это ты – плод моей фантазии. – Максимиллиан втянул в трубку цветок пламени, распустившийся на конце спички. Выпустив несколько густых клубов дыма, он погладил большим пальцем чашку трубки. – Но я бы хотел поговорить с тобой о Моргайте. Ты и в самом деле не хочешь попробовать еще раз?

– Нет.

– Послушай, Джо…

– Макс, я наконец все понял. Когда-то очень давно мне пришла в голову фантазия создать нечто такое, чего я уже никогда не смогу уничтожить. Я был тогда очень одинок. Мне хотелось, чтобы рядом оказался хоть кто-то, совершенно не похожий на меня. Я взял и создал Максимиллиана. И уже никак больше не мог от него избавиться. Вдобавок я заставил себя забыть, что это именно я сотворил его…

– Ты это серьезно, Джо? Но ведь все было наоборот: это я сотворил тебя! И прекрасно помню, как я это делал. Я очень хорошо помню то время, когда тебя еще тут не было. И даже помню время до того, как тебя тут не было.

– Но неужели ты не понимаешь, что именно я велел тебе помнить об этом?

– Послушай, Джо, ведь все, что касается тебя, – ну совершенная нелепость! Начиная с того, что ты грохочешь с утра до вечера вверх и вниз по лестницам, и кончая твоим этим диким нарядом. Разве подобный кретин может быть настоящим?

– А все потому, Макс, что ты не способен постичь, как люди могут совершать нечто неординарное, не укладывающееся в твои сухие мозги. Ты же сам не раз признавался мне в этом. А раз так, тогда скажи, как сам-то ты можешь считать себя настоящим?

– Ну что же, неплохой вопрос!

– Если ты утверждаешь, что именно ты сотворил меня, тогда почему ты не в силах меня уничтожить, как я только что уничтожил Морганту?

– Потому что я, в отличие от тебя, умею держать себя в руках.

Стрелки на циферблате старинных часов незаметно прокрутились вперед, но теперь каким-то непостижимым образом отстали на две минуты.

Максимиллиан зевнул.

– К тому же я отчетливо помню, как создавал тебя. А вот ты ничего не помнишь…

– Макс, – Джо в отчаянии протянул к нему руки, – ну не станешь же ты отрицать хотя бы того, что я ни разу не видел тебя за пределами этой комнаты?

– Все свои потребности я вполне могу удовлетворить здесь или, скажем, в соседней комнате.

– А вот сейчас, например, ты смог бы пойти со мной?

– Я занят.

– Вот-вот, ты просто не способен выйти отсюда! Это я пожелал, чтобы ты всегда оставался здесь.

– Чепуха. Я часто гуляю – через день, не реже – в одном из нижних коридоров.

– Но почему же, когда я прихожу, ты всегда сидишь за этим столом? В любое время дня и ночи. Я ни разу не застукал тебя снаружи.

– Тем больше причин убедиться в том, что именно я создал тебя. И представь, я никогда не зову тебя – полагаю, у меня это выходит как-то бессознательно… ну да, я допускаю, что временами испытываю к тебе чувство, которое весьма похоже на… нежность.

Джо в ответ только проворчал:

– Ну ладно, ладно. Что ты читаешь?

– «Гагарки». – Максимиллиан погладил переплет. – М. Р. Локли. Прекрасная книга.

– Макс, послушай, ты должен пойти со мной, снаружи кто-то есть. Об этом мне сказала Морганта как раз перед тем, как я избавился от нее. Там кто-то есть, и он пытается проникнуть сюда. – Джо театрально понизил голос. – Через ров!

Максимиллиан так и затрясся от смеха.

– Опять твои дурацкие призраки!

Максимиллиан был невозмутим. Стрелки часов незаметно прокрались вперед и теперь показывали без четверти. Джо выскочил из комнаты, изо всей силы хлопнув дверью.

Прикинув самый короткий путь ко рву, он завел мотоцикл и с ревом помчался вниз по ступенькам; его так трясло, что чуть было не выбросило из седла.

В нишах тускло мерцали язычки коптилок. А вот и черная, обитая гвоздями дверь справа, та самая запертая дверь, квадрат пять на пять футов, вжавшийся в стену. Только он с ней поравнялся, как ему почудилось, что дверь слегка дребезжит. Он резко повернул руль и ринулся в следующий пролет. I

Сунув руки в карманы куртки, отчего она еще больше оттопырилась на животе, и хлюпая своей пенковой трубочкой, Максимиллиан тоже вышел прогуляться по дальним этажам и поразмышлять как следует. Беда в том, что, чем дальше он уходил от стен кабинета, тем больше таяла его уверенность в своем происхождении и тем больше одолевали его сомнения. События, о которых они только что спорили с Джо, происходили несколько лет назад, когда в результате сильного переутомления, душевного непокоя он впал в глубокую депрессию и в этом состоянии создал некий временной континуум, а в нем не только самого Джо, но и все эти комнаты, книги, лестницы, залы, как пустые, так и заставленные мебелью, как открытые, так и запертые, а вдобавок окружил все это рвом, наполненным соленой водой, за которым простирался густой лес. Что было до этого, он помнил плохо.

Несколько минут он шагал в темноте, потом до сознания дошло, что эхо его шагов доносится откуда-то издалека. В левой стене, на неравных расстояниях друг от друга темнели прямоугольники дверей, окна же находились справа.

Одной из причин, до которой Максимиллиан не отваживался покидать свой кабинет чаще, чем он это делал, было ощущение того, что за ним постоянно кто-то наблюдает. И чем дальше он уходил от кабинета, тем отчетливее становилось это чувство. Скорее всего за ним шпионит Джо, хотя тот не давал Максу ни малейшего повода так думать. К тому же Джо не был интриганом.

Между двумя портьерами висела огромная картина. На нее падал косой луч лунного света. Поверхность холста казалась почти черной из-за толстого слоя пыли. Картина была вставлена в широкую, не менее восьми дюймов, покрытую искусной резьбой (листочки, ракушки, птички) позолоченную раму. Макс остановился, вглядываясь в потускневшие краски.

В одном углу холст слегка оторвался от подрамника. В этом месте виднелось какое-то пятно. Правда, трудно было разобрать, небрежный ли то мазок кисти художника, отсвет луны, либо дефект полотна.

Максимиллиан посмотрел налево: там сиял хрустальный канделябр, переделанный в электрический; ламп на нем горело не более половины.

Наконец, глядя на холст, он откашлялся.

– Говорит агент ХМ-07-34. Выхожу на связь с инспектором, сектор 86, квадрат В. Отвечайте. Отвечайте. Говорит агент… гм… ХМ-07-34. Выхожу на связь с инспектором…

– Инспектор слушает. Докладывайте.

– Эксперимент проходит успешно, сзр. Реакции объекта на провокации параноидальных факторов удовлетворительны.

– Превосходно.

– Все стадии эксперимента идут точно по графику.

– Прекрасно.

– Психические реакции блокированы волей к жизни. Жду ваших указаний для перехода к завершающей фазе.

– Превосходно. Просто замечательно! Но скажите мне вот что, агент ХМ-07-34, как вам самим удается выдерживать все это? Каковы ваши собственные ощущения?

– По правде говоря, шеф, мне приходится не очень легко. Я понимаю, это, конечно, смешно, но я действительно начинаю в некотором роде любить объект… до известной степени.