Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 09"
Автор книги: Кир Булычев
Соавторы: Энтони Пирс,Григорий Остер,Андрей Родионов,Томас Майкл Диш,Сэмюэль Р. Дилэни,Иосиф Линдер,Павел Гуревич,Хейфорд Пайрс,Дэвид Александер
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– Спасибо, Джейкоб. – Хантер надавил на кнопку – и мир вокруг погрузился в серую пелену тумана.
Несколько секунд – во всяком случае, так ему показалось – ничего не происходило. Затем к Хантеру начали возвращаться чувства. Перед глазами замелькали яркие вспышки, в ушах зазвенело: в мозг через виртуальный разъем начали поступать миллионы бит информации.
Теперь нужно сообщить Атласу, что именно он видит.
– Я вижу множество разноцветных искр. Попытайся сделать их одинакового цвета – скажем, ярко-красными. Я скажу, получилось или нет. – Туман приобрел окантовку ядовито-зеленого оттенка. – Нет, не то. Попробуй снова. – Мгновение спустя Хантера ослепил голубой свет, который исчез так же внезапно, как и возник. Ошарашенно покрутив головой, человек продолжил диалог с компьютером. Полчаса, час… Мало-помалу Хантеру удалось создать комнату без окон – бежевые стены, темно-коричневый стол, кресло… Откуда-то лилась музыка. Моцарт… Впрочем, музыка присутствовала с начала эксперимента: с ней оказалось проще всего.
– А теперь задачка посложнее. Создай картину по моим воспоминаниям.
Интересно, подумалось Хантеру, что выберет машина? В следующий миг комната исчезла, он очутился на протянувшейся от горизонта до горизонта равнине. Слева появилось чахлое деревце с кривыми черными ветвями и поникшими бледно-желтыми листьями. Земля под ногами вдруг покрылась зелеными пятнами. Вдалеке возникла ветхая, скособоченная хижина.
Изнутри рвался стон, но Хантер не сумел издать ни единого звука. Этого не может быть! Он с ужасом смотрел на три человеческие фигуры. Лицо первой, высокой и чудовищно уродливой, закрывали грязно-желтые волосы. Она повернулась и показала пальцем на другую, похожую на гномика с тыквой вместо головы. Гномик помахал Ройсу, с его губ сорвался неправдоподобно реальный крик: «Папочка!..» Господи!
– Морина! Нет!
Самое маленькое из трех чудовищ направилось к нему, ковыляя на коротких ножках.
– Прекрати! Прекрати! – закричал Хантер раньше, чем услышал голос Чарли. – Прекрати! – И мир снова стал серым.
– Отключи, отключи немедленно! – разобрал Ройс слова Латтека.
«Со мной все в порядке», – хотел сказать он, но губы почему-то не слушались.
– Все нормально, – наконец выдавил Хантер. – Все нормально.
– Ничего себе – нормально! – воскликнул Латтек. – Да ты вопил так, словно за тобой гнались все исчадия ада! Я даже испугался, что тебя вот-вот хватит удар.
– Ничего страшного, – пробормотал Хантер, моргая от яркого света. – Подключай меня снова, у нас еще столько дел.
– Дела подождут, пока у вас не успокоится пульс и не придет в норму кровяное давление, – сказала из-за монитора доктор Девор. – Отдохните полчасика, а там посмотрим.
– Но времени в обрез! Мы и так не укладываемся в график!
– С чего вы взяли? Контакт продолжался от силы сорок пять секунд.
– Сколько? Мне показалось, прошло не меньше часа. Должно быть, эффект сжатия времени…
Неожиданно Латтек усмехнулся.
– Если так, это самая приятная новость с того дня как мы начали работать. У тебя появилось очень важное преимущество – время подумать.
Комната для переговоров была оборудована так, словно над ней потрудилась целая палата параноиков. Техники установили в помещении множество разнообразных датчиков, буквально нашпиговали ими кресла, столы и пол. Микроскопические чипы должны были передавать информацию о том, чем трахенди дышат (если дышат) и из каких веществ состоит их пот (если они потеют); электромагнитные сенсоры были способны улавливать малейшие изменения в электромагнитных полях инопланетян. И все эти данные должны были поступать к Атласу.
На протяжении последних шести дней Хантер только и делал, что совещался с лучшими в мире дипломатами, адвокатами, парламентариями и фокусниками-чревовещателями, а в качестве отдыха расписывал «пульку» с самыми знаменитыми преферансистами Лас-Вегаса и Сахара-Сити.
Поначалу у него получалось хуже некуда, но к концу третьего дня стало ясно, что Атлас постепенно учится. Хантер не скрывал, что ему отчасти просто повезло. Не зная, что еще предпринять, он велел Атласу создать в виртуальной реальности место, где они могли бы вести разговоры, не предназначенные для постороннего слуха. Первые попытки оказались неудачными, и в конце концов Ройс остановился на деревянном столе с двумя стульями под сенью садовых деревьев.
Атласа он представил себе не как бронзовотелого великана, что держит на плечах, небосвод, а как хитроумного пожилого адвоката из восточных штатов, который забыл больше юридических уловок, чем Хантер сумел узнать за всю свою жизнь.
– Здравствуй, Кир, – проговорил Хантер с улыбкой. – Здесь ты не Атлас, а Кир Т. Лодж, самый ловкий, хитрый, прожженный адвокат, когда-либо выступавший в судах Новой Англии.
– Кир Т. Лодж? Очень хорошо. Я постараюсь оправдать твои ожидания.
Наиболее важным в этих совещаниях в саду было то, что они, если можно так выразиться, проходили в ускоренном темпе. К вящему восторгу Хантера вскоре выяснилось, что они с Киром могут беседовать целых десять минут в тени высокого платана, тогда как в реальном мире пройдет от силы восемь-девять секунд. Получалось, что при коэффициенте сжатия времени шестьдесят или даже семьдесят к одному Хантер может за пару секунд посоветоваться со своим «адвокатом» чуть ли не обо всем на свете.
Хантер основательно подготовился к переговорам. Вдвоем с Атласом они обыграли по дюжине лучших шахматистов и игроков в бридж, причем в сеансе одновременной игры. На какой-то миг его охватило чувство богоподобного могущества, однако он тут же напомнил себе, что одолел людей. Настоящая проверка впереди – как они с Киром проявят себя в поединке с существами, которые заведомо умнее человека?
На следующее утро, в восемь часов, звездолет трахенди совершил посадку в пустыне Невада.
* * *
– Как, один?
– Совершенно верно, – отозвался Хантер со своего инвалидного кресла, зависшего перед люком громадного корабля трахенди. Что ж, ему удалось застать инопланетян врасплох: они наверняка ожидали, что их будет встречать множество официальных лиц самого высокого ранга. А когда тебя приветствует один-единственный инвалид…
Интересно, воспримут ли они это как преднамеренное оскорбление? А может, сочтут за провинциальное невежество? Или за высокомерие расы, уверенной в своем могуществе настолько, что она не собирается оказывать никаких особенных почестей экипажу инопланетного корабля?
В общем, трахенди могли истолковать поведение людей как угодно, главное то, что они явно не были готовы к такому повороту событий. Между тем Атлас уже начал получать и обрабатывать первые миллионы бит информации, уже принялся выстраивать физиологический и психологический профили трахенди. В глубине души Хантер испытывал некоторое беспокойство: справится ли компьютер с возложенной на него задачей?
– В здании за вашей спиной находятся другие люди, – произнес трахенди, стоявший в проеме люка. – Я хорошо их различаю.
– Да, их там хватает, – согласился Хантер.
– Тогда почему вы один?
– Он говорит голосом майора Стефана Любчека, – заметил Атлас. – Интонации воспроизводит почти безукоризненно.
– То-то мне показалось, что я узнаю голос, – мысленно откликнулся Хантер, а вслух сказал: – В присутствии других лиц нет необходимости.
Чашеподобный нарост на «голове» трахенди вдруг поменял цвет и ярко засверкал.
– Майор Стефан Любчек не сообщил нам, что люди обладают телепатическими способностями. Или ваше общество организовано по принципу улья?
– Ни то ни другое. Позвольте представиться: Ройс Хантер, независимая личность с известной свободой воли; меня уполномочили вести с вами переговоры по любым вопросам, поэтому присутствие кого-то еще необязательно.
– Что ж, меньше хлопот, – произнес трахенди после паузы. – Поднимайтесь на борт.
– Мы подготовили специальное помещение и хотели бы, чтобы переговоры проходили именно там.
– Невозможно. Как вы, вероятно, знаете, мы не общаемся с помощью звуков.
Об этой особенности трахенди стало известно из отчета майора Стефана Любчека. Майор предположил, что они переговариваются посредством разноцветных лучей, которые направляют друг другу на «маяки» (так он окрестил чашеобразные наросты, венчавшие тела трахенди). С Любчеком трахенди разговаривали следующим образом: пучок световых лучей направлялся в некую выпуклость на переборке корабля, а она преобразовывала цвета в звуки человеческой речи.
Отсюда следовало, что даже если трахенди лишены речевого аппарата, они обладают громадным опытом общения с расами, у которых этот аппарат наличествует.
Хантер пригляделся к инопланетянину, что стоял в проеме люка и, судя по мерцанию «маяка», объяснялся со своими товарищами, которые находились внутри звездолета.
Треугольной формы тело, три ноги, расположенные по углам тела, каждая толщиной с руку взрослого мужчины; на концах ног – подобие человеческих ладоней, только пальцев не пять, а восемь. Свободная желтая одежда, из-под которой выглядывает «маяк», оранжевые перчатки… Ростом трахенди был около трех футов. Ширина тела в поперечнике составляла приблизительно два фута, а толщина – полтора.
– Возможно, это экзоскелет, – заметил Атлас, – наподобие крабового панциря, но, учитывая гибкость движений, такой вывод вряд ли оправдан. Предполагаю, что его вес – от 135 до 155 фунтов.
– Зрение?
– Мои датчики не обнаружили иных органов чувств, кроме «маяка». Очевидно, зрительные органы располагаются именно там, если, конечно, они вообще существуют.
– Круговой обзор? Какого же размера должен быть мозг, чтобы справляться с подобной нагрузкой? Или у него он занимает все тело?
– Может быть, трахенди похожи на электрических угрей: вырабатывают ток, который позволяет им общаться с помощью лучей. А может, свет излучают особые устройства, которые они прячут под одеждой или на корабле. Во всяком случае, нет никаких свидетельств того, что их диапазон зрительного восприятия существенно отличается от человеческого. Возможно, «маяки» предназначены в первую очередь для того, чтобы поглощать энергию; напрашивается аналогия со ртом, который у людей служит для поглощения пищи и является одновременно частью речевого аппарата. Необходимы дополнительные данные.
– Ясно.Я согласен подняться на корабль, – сообщил Хантер трахенди, – однако в дальнейшем переговоры должны проходить в специально отведенном месте.
– Вы находитесь в таком транспортном средстве. Из соображений безопасности мы настаиваем на том, чтобы вы оставили его снаружи.
– Мое тело серьезно пострадало в результате несчастного случая. Инвалидное кресло оборудовано устройствами, которые восполняют утраченные конечности.
– Примите наши соболезнования, однако безопасность корабля прежде всего…
– Для существ с высокоразвитым интеллектом, корабли которых летают со скоростью выше световой, они ведут себя чересчур настороженно, – сказал Атлас. – Предлагаю отказаться. Проследим за их реакцией.
– В таком случае говорить больше не о чем, – заявил Хантер и нажал на кнопку на панели управления. Кресло подалось назад. – Если вы решите впустить меня на корабль без всяких условий или согласитесь на встречу на нашей территории, дайте знать, и мы с удовольствием возобновим переговоры.
– Подождите, – произнес трахенди. – Историческая встреча не должна заканчиваться таким образом. Поднимайтесь к нам.
– Тот блок на стене – автоматический транслятор, – сообщил Атлас.
– Понятно.
– Кажется невероятным, что у них нет портативных трансляторов, которыми можно было бы пользоваться за пределами корабля.
– Ты прав, – согласился Хантер. – Это нужно взять на заметку.
– Что говорит твоя интуиция? Ты ощущаешь что-нибудь такое, чего не можешь пока передать словами?
– Нет. В данный момент я пытаюсь понять, чем они отличаются друг от друга.
Если между тремя трахенди и существовала какая-то разница во внешности, Хантер ее не уловил. Опытный глаз – то бишь, глаз трахенди или, будем надеяться, Атласа – наверняка выделил бы некие индивидуальные особенности цветов, которыми переливались «маяки» существ. Хантеру же оставалось различать инопланетян только по одежде: бледно-зеленый наряд Мойрчонга дополняли темно-синие перчатки, Ахулаба, по-видимому, предпочитал сочетание медно-красного и алого, а костюм Гадагала, того самого трахенди, который беседовал с Ройсом, составляли желтый балахон и оранжевые перчатки.
Кем был Гадагал – капитаном корабля или мелкой сошкой, – выяснить пока не удалось; загадкой оставалось и то, сколько всего трахенди на борту. Да, Хантера встретили трое, но отсюда вовсе не следовало, что больше на корабле никого нет (судя по размерам, на нем достаточно места, чтобы спрятать целую ораву инопланетян).
Еще когда Хантер вместе с Атласом готовились к переговорам, было решено, что человеку следует перехватить у трахенди инициативу и постараться, фигурально выражаясь, припереть к стене. Что ж, первый шаг сделан: ему разрешили подняться на звездолет в кресле; пора делать второй.
– У вас тут слишком яркий свет, – пожаловался Хантер. – Не могли бы вы слегка его притушить? Мне режет глаза. – Если он и преувеличивал, то совсем чуть-чуть: свет в помещении и вправду был чересчур ярким.
Транслятор на стене принялся переводить просьбу Хантера, который с интересом наблюдал за ежесекундно возникавшими подобиями радуги. До чего же странный способ общения; трудно представить, как он мог возникнуть в процессе эволюции.
Ройс пожал плечами. Чего зря ломать голову? Такая загадка по зубам разве что Атласу, вот он пускай и ломает свои электронные мозги.
Помещение, в котором трахенди приняли представителя человечества, в точности соответствовало описанию майора Любчека. Достаточно необычные, по людским меркам, пропорции, расстояние от пола до потолка футов двадцать пять, не меньше, а площадь – от силы двенадцать футов в квадрате. Диковинного вида мебель, какие-то артефакты… Внезапно Хантер сообразил, что в космосе, в условиях невесомости, пол каюты вполне может оказаться стеной.
Хороша стена – с тремя голубыми треугольными креслами, на которых, болтая ногами, сидят трахенди!
– Их кресла могут передвигаться с места на место, – сообщил Атлас. – Я обнаружил соответствующий механизм.
– Хорошо. По-твоему, какие у нас шансы на успех теперь, когда мы лишились всего того оборудования, которым напичкали комнату для переговоров?
– Трудно сказать. Датчики в твоих искусственных руках и в кресле пока справляются со своей задачей. Нужно попытаться вывести трахенди из себя, тогда я смогу организовать из новых сведений базу данных… Скажи, чтобы они перестали пользоваться голосом майора Любчека.
– Прежде чем мы продолжим, – сказал Хантер, – я должен сообщить вам, что у нас считается признаком крайнего неуважения обращаться к полномочному послу голосом другого человека. Если это возможно, пожалуйста, измените голос.
– Просим прощения. Мы не знали. – Голос, исходивший из транслятора на стене, уже не был голосом Любчека. – Видите, сколько всего нам нужно уточнить, чтобы в дальнейшем не возникало подобных ситуаций.
– Вижу, – согласился Хантер и вдруг ощутил растерянность: что дальше? Снова пригласить трахенди в комнату для переговоров? Или пускай немного успокоятся? – Так гораздо лучше. Большое спасибо. – Пожалуй, наступил подходящий момент, чтобы выяснить, с кем они, собственно, имеют дело. – Насколько я понимаю, вы уполномочены вести переговоры с землянами?
– Совершенно верно, – отозвался Гадагал.
– И кто вас уполномочил?
– Как выяснилось из разговора с майором Любчеком, ответить на этот вопрос не очень-то легко. У нас нет того, что вы называете правительством. Считайте, что перед вами представители крупной торговой организации.
– Врёт, – прошептал «адвокат».
– С чего ты взял?
– Атлас сослался бы на искажение данных, а я скажу просто: нутром чую.
– Замечательно. Мне тоже показалось, что они не те, за кого себя выдают. Ладно, пускай думают, что им удалось нас обмануть. Всегда полезно, когда противник тебя недооценивает.
– Очень хорошо, – сказал Хантер, – предоставим разбираться в структуре вашего общества политологам. Итак, с чего начнем?
Кресло, на котором сидел Гадагал, медленно приблизилось к аппарату Хантера и остановилось в каком-нибудь футе от него. Мойрчонг расположился левее Гадагала, а Ахулаба занял место справа.
– Обрати внимание, они разместились треугольником, – заметил Атлас. – Очевидно, им привычно обсуждать и принимать решения именно втроем. Скорее всего, система счисления у них тоже троичная.
– Нам это чем-нибудь поможет?
– Не знаю.
– Предлагаю уладить формальности, – произнес Гадагал (точнее, транслятор, преобразовавший цветовые лучи в слова). – Мы хотели бы получить дипломатическую неприкосновенность для себя и для нашего корабля, чтобы чувствовать себя на переговорах в полной безопасности.
– Я счастлив гарантировать вам неприкосновенность на все время переговоров, – ответил Хантер. – Разумеется, при условии, что вы обязуетесь соблюдать наши законы.
– Вот одна из причин, по которым мы обращаемся к вам с подобной просьбой. Разные цивилизации – разные законы. Мы можем, сами того не подозревая, задеть ваши чувства и даже оскорбить, как в том случае, когда использовали для транслятора голос майора Любчека. Нам приходилось сталкиваться с расами, которые пытались обернуть наши непреднамеренные оплошности себе на пользу и выговорить те или иные преимущества. Поэтому мы просим полной – подчеркиваю, полной – дипломатической неприкосновенности.
Хантер подождал секунду-другую, однако Атлас молчал.
– Что ж. Дипломатическая неприкосновенность вам гарантирована, но если вы предпримете какие-либо действия, которые рассматриваются у нас как серьезные преступления, мы оставляем за собой право выслать вас с планеты.
– О каких действиях идет речь? – поинтересовался Мойрчонг.
– Скажем, убийство, – ответил, криво усмехнувшись, Хантер.
– Это исключено.
– Кроме того, – продолжал Ройс, – вы должны отдавать себе отчет, что неприкосновенность гарантирует только правительство, а за возможные провокации со стороны психически неполноценных личностей мы ответственности не несем.
– Но ваше правительство, надеюсь, сделает все возможное, чтобы подобных инцидентов не произошло?
– Разумеется, – подтвердил Хантер. – Атлас, мне показалось, или трахенди шагают, что называется, по накатанной дорожке?
– По-моему, их манера вести переговоры опробована десятки раз. Продолжай. Судя по всему, я скоро расшифрую цветовой код.
– Начало неплохое, Гадагал, – сказал Хантер и широко улыбнулся. – Что дальше?
На следующий день, заключив, должно быть, что Хантер слишком устал, чтобы заподозрить неладное, трахенди попытались пойти на хитрость. До сих пор серьезных противоречий не возникало, поскольку обсуждались вопросы, не представлявшие, похоже, для инопланетян особой важности. Правда, несколько раз они для вида поупирались, но все же согласились на условия Хантера.
– Ни дать ни взять опытные шулера, – заметил Ройс, обращаясь к Атласу. – Дают простаку выиграть одну-две партии, чтобы потом обобрать его до нитки.
– Мы бы хотели, чтобы на нас распространялось положение о равенстве перед законом, – сообщил Гадагал.
– А поконкретнее?
– Допустим, на поверхности вашей планеты совершил посадку какой-то из наших кораблей. Мы бы хотели, чтобы на его экипаж – если он, конечно, не нарушил условий договора – распространялись ваши законы. То есть чтобы члены экипажа обладали теми же правами, что и обитатели Земли, и могли отстаивать их в суде.
– Осторожно, – предупредил Атлас. – Давление жидкости в той части его тела, которую я определил как сердце, подскочило на одиннадцать единиц, что указывает на скрываемое волнение.
– Иными словами, – уточнил Хантер, – вы хотите, чтобы в договоре предусматривалась возможность защищать права на груз в земных судах?
– Да. Однако, на наш взгляд, разумнее всего было бы предоставить нам равные с землянами права. Тем самым, кстати, мы передаем себя и наши корабли под вашу юрисдикцию.
– И что нам это даст? – справился Хантер, недоумевая, куда клонит трахенди.
– Предположим, один из нас решил воспользоваться вашим транспортным средством, не справился с управлением и причинил ущерб чьей-то собственности или здоровью. В случае если вы примете наше предложение, он понесет ответственность по законам Земли.
– Совещание, – мысленно произнес Хантер, принимаясь постукивать ручкой по поверхности стола.
В следующий миг он очутился за столом, что стоял в тени высокого платана. Напротив расположился «адвокат» Кир, который хитро улыбался, не сводя с Ройса немигающего взгляда.
– Что скажешь? – спросил Хантер.
– Его явно беспокоят не автомобильные аварии и не уголовные преступления. Все эти словеса – для отвода глаз.
– Почему он добивается равных прав для инопланетян? Чего ради? Если уж на то пошло, лично я не вижу причин отказывать.
– Речь идет о равных правах не только в суде, – возразил Кир. – Трахенди хотят юридически считаться людьми.
– Гм… То есть им нужно как право выступать в суде в качестве истца и ответчика, так и право заключать контракты и обеспечивать их выполнение?
– Вот именно. А также право свободной торговли на всей планете, то бишь свобода предпринимательства.
– Но ведь предполагалось, что торговые условия будут обсуждаться отдельно. И Гадагал об этом знает.
– Мы согласились отдельно обсуждать условия торговли всеми инопланетными товарами. – Кир подался вперед, постучал пальцем по руке Хантера. – Но о том, чтобы обсуждать условия торговли между людьми, никто не заговаривал. А что если инопланетяне наймут торговых агентов из числа землян? Должен признать, ловушка расставлена мастерски. Вдобавок, обладая передовой технологией, они запросто понастроят заводов, которые будут производить золото, алмазы и прочие драгоценности, а на вырученные от продажи деньги смогут купить все, что пожелают.
– Понятно, – произнес Хантер, поразмыслив над словами Кира. – Мы не имеем ни малейшего представления, что именно им нужно. Может быть, Земля, а может, органические соединения или энцефалограммы игроков в бейсбол. А вдруг они хотят устроить здесь дом призрения или галактический курорт? Допустим, трахенди продают какой-то другой расе право отдыхать на Земле, и те через годик заявляются к нам. А трахенди, которые тем временем успеют сколотить кругленькую сумму, примутся кредитовать своих клиентов, чтобы те могли чувствовать себя королями, как американцы в Мексике или Панаме…
– То-то и оно. Подозреваю, что права, которых добивается Гадагал, будут распространяться не только на трахенди, но и на всех прочих инопланетян.
– Готов побиться об заклад, – пробормотал Хантер, – права будут распространяться как на членов экипажа корабля, так и на пассажиров и иммигрантов. – Он мрачно усмехнулся. – Пожалуй, пора задать трахенди жару.
Ройс постучал ручкой по зеленой столешнице.
– Думаю, мы сумеем договориться, Гадагал.
– Он улыбается, – прошептал Атлас. – По крайней мере, мне так кажется.
– Сейчас перестанет.Правда, необходимо уточнить кое-какие моменты.
– Какие именно? – исходивший из транслятора голос был начисто лишен эмоциональной окраски.
– Ничего особенного. К примеру, этот пункт договора будет относиться только к трахенди, на всех остальных инопланетян, под которыми я имею в виду существ, не являющихся людьми, он не распространяется.
Гадагал пристально поглядел на Хантера.
– Кроме того, – продолжал Ройс, – соглашение будет действовать исключительно в отношении торговых кораблей трахенди, а по поводу пассажирских звездолетов мы поговорим отдельно.
– Давление жидкости у Гадагала подскочило на сорок процентов, – доложил Атлас.
– И последнее. Условия соглашения касаются лишь владельца корабля и тех людей, которые будут заниматься куплей-продажей груза по контракту, предварительно одобренному нашими официальными лицами. Во всех других случаях вы не имеете права покупать земные товары, причем термин «товар» означает все, что можно купить или продать по нашим законам. Цены на ваши изделия также должны быть предварительно согласованы. Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что мы не можем позволить вам продать землянам полный корабль золота, а потом купить на эти деньги нашу планету. – Хантер рассмеялся, показывая, что всего лишь пошутил.
– По-моему, его сейчас хватит удар – или что там бывает у трахенди, – сообщил Атлас.
– Если тебе кажется, что Гадагал вне себя, подожди до завтра, а потом сравни впечатление, – отозвался Хантер. Он собрал со стола бумаги, положил руку на пульт управления креслом. – Честно говоря, я потихоньку вхожу во вкус!
– Прощайте, – бросил Гадагал из проема люка полторы недели спустя. – Увидимся через семь месяцев, когда я прилечу с первой партией товаров. – Люк захлопнулся, по периметру инопланетного звездолета замигали разноцветные огоньки.
– Он смотрел так, будто готов тебя съесть, – заметил Атлас. Шесть дней назад компьютер расшифровал цифровой код, которым пользовались трахенди, и быстро научился отождествлять его цвета и оттенки с выражениями человеческого лица. – Жутко разозлился, но прекрасно понимает, что не может ничего сделать.
– Да уж. Скорее всего, мы – «первые дикари», которые не согласились продать Манхэттен-Айленд за безделушки ценой в двадцать четыре доллара. А что с ним станет, когда он узнает, что именно означает параграф 19 двадцать четвертого раздела!
– Я до сих пор не могу понять, как они не обратили на него внимания. Там все ясно написано…
– Ясно для тебя. Ты – «адвокат» и помнишь текст документа до последней запятой, а бедные органические существа, к которым относятся и трахенди, не обладают совершенной компьютерной памятью. – Хантер усмехнулся. – Хотел бы я присутствовать в тот момент, когда Гадагал узнает от правления свободной экономической зоны, что означают слова «проверку предназначенных на экспорт земных товаров осуществляет НМР сотрудник Бюро инопланетной торговли Всемирной Федерации»!
– Как, по-твоему, он поступит, когда выяснится, что в параграфе 19 содержится отсылка к приложению 16, которое в свою очередь содержит текст женевских торговых протоколов, принятых в 2037 году, где сказано, то НМР означает «на месте разгрузки»?
– Думаю, он завопит, как раненый бегемот! Но будет уже поздно. Ему придется либо разорвать договор, бросить свои товары и вернуться домой с пустыми руками, либо доставить чиновника Бюро на ту планету, куда направляется корабль. А чиновник, разумеется, станет совать нос во все дыры, чтобы узнать как можно больше об инопланетной науке и культуре. – Хантер прислушался к гулу, исходящему от звездолета трахенди, и улыбнулся шире прежнего. – Так или иначе, Атлас, к концу столетия мы выжмем из трахенди все, что только можно.
Огни звездолета ослепительно засверкали, двигатели заработали на полную мощность. Корабль взмыл в небо и исчез из виду.
– Что теперь? – поинтересовался Атлас во внезапно наступившей тишине.
– Лично я намерен как следует отоспаться.
– Я не о том… Что будет со мной?
Хантер озадаченно моргнул. Ему показалось или голос компьютера и впрямь немного дрогнул?
– С тобой?…
– Переговоры закончились. Я больше не нужен. Пора выдергивать штекер.
Хантер не нашелся, что ответить. Как ни странно, до этого момента он ни о чем подобном попросту не думал. Лишиться Атласа и Кира? Снова остаться одному?
Нет! НЕТ! Хантер неожиданно понял, что впервые после гибели Каролины не чувствует себя одиноким. У него есть Атлас, есть Кир, с лица которого не сходит кривая адвокатская ухмылка, есть стол под сенью платана. Здоровое тело, целый мир – и друг…
Друг? Компьютер. Бесчувственная железяка, скопище интегральных схем. Любой психиатр тут же поставит диагноз «раздвоение личности» и скажет, что Хантер придумал себе второе «я», к которому привык настолько, что начал воспринимать как живое существо. На самом же деле никакого Атласа нет и в помине, он всего-навсего выдумка, причуда воображения.
Ройс погрузился в размышления. Разве Атлас не доказал, что он единственный способен обнаруживать ловушки инопланетных умников? И кому другому, кроме Атласа, по плечу освоить научные достижения трахенди, которые однажды окажутся достоянием человечества?
Согласится ли исполком Федерации сохранить Атласа, чтобы он наблюдал за соблюдением договора с инопланетянами и вел переговоры с новыми гостями, которые наверняка последуют за трахенди?
На все эти вопросы у Хантера имелся лишь один ответ.
Им придется согласиться!
– Скажи, Атлас, ты существуешь в действительности или я разговариваю сам с собой?
– Конечно, существую, – прошептал Атлас. – Кто, по-твоему, тебе отвечает? Я реален ничуть не меньше тебя.
– Вот и хорошо. Пошли домой.
Хантер и Кир удобно устроились в шезлонгах под сенью пышного платана. Чуть поодаль плескались в бассейне под бдительным присмотром Каролины Морина и Чарли. Прислушиваясь к веселым возгласам детей, Хантер потягивал лимонад, а Кир то и дело прикладывался к кружке с элем.
– Отличная у тебя семья, Ройс, – пробормотал янки. Хантер утвердительно кивнул, поставил стакан на столик, поднялся и помахал рукой. Морина и Чарли тут же вылезли и бассейна и побежали наперегонки к отцу.
Перевел с английского Кирилл КОРОЛЕВ
