Текст книги "Меч Тьмы (ЛП)"
Автор книги: Кинли Макгрегор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 6
Керриган сидел на окне, опасно балансируя на побеленных камнях, и смотрел на бурное море внизу. Шум волн эхом отдавался в ушах, но даже его было недостаточно, чтобы заглушить полный горя голос Сирен.
Вспышка боли, промелькнувшая в этих кошачьих глазах, преследовала его до сих пор.
Как могла жалкая необработанная ткань так много значит для кого-либо?
И все же она значила.
Хуже того, он вспомнил времена, когда что-то настолько простое, как гнилой кочан капусты, значил все для него. Чтобы попробовать его вкус, он не боялся даже получить суровые побои.
На него нахлынули непрошеные воспоминания. Даже сейчас он мог представить себя мальчиком в своей родной деревне...
Он голодал, но голод не был чем-то необычным в его мире, он был рожден голодным и оставался таким на протяжении всего пути, пока Моргана не нашла его.
Будучи семи лет отроду, он работал за еду на местного пекаря. Каждое утро он подметал пол в булочной и передвигал мешки с мукой, пока его желудок не сводило судорогой от голода из-за запаха свежевыпеченного хлеба. Шли часы и он становился одержимым мыслью попробовать хоть крохотный кусочек хлеба.
– Могу я перекусить, сэр?
– Сначала заработай, мальчишка, а потом я тебе заплачу. И не ленись, иначе ничего не получишь.
Керриган попытался вернуться к работе, но пекарь снял плохие капустные листья, когда готовил еду на обед, мальчик был ужасно голоден и боялся, что ему станет плохо прямо на месте. Он едва мог терпеть эту боль.
Прошло два дня с тех пор, как он ел последний раз...
Пекарь выбросил снятые листья в мусорную корзину. Керриган уставился на них, пытаясь продолжать подметать. Эти увядшие листья не следовало есть и все же он почти мог ощутить их вкус. Представить себе, как он будет жевать и проглатывать их, пока боль внутри него не утихнет.
Когда стало очевидно, что пекарь закончил с капустой и собирается просто выбросить эти листья, Керриган потянулся, чтобы взять один лист.
Мужчина мгновенно ударил его тыльной стороной руки. Губы мальчика загорелись как от огня и от силы удара он почувствовал вкус собственной крови.
– Ты вор! – прокричал пекарь в ярости. – Жалкий сын шлюхи. Убирайся!
Керриган убежал, но сперва толкнул мужчину и стащил целую буханку хлеба. Он съел большую часть ее прежде, чем его арестовали, избили и заковали в колодки.
Три дня унижений стоили вкуса теплого сладкого хлеба, который восхитительно таял у него во рту. Кратковременного удовольствия от полного желудка.
Была ли ткань Сирен настолько дорога ей, что она бы рискнула ради нее жизнью?
Да, скорее всего. Даже будучи без сознания, она прижимала полотно к своей груди как львица, словно бросая вызов любому, кто попытается забрать то от нее.
Впервые за жизнь, полную бессердечия, предательства и жестокости, Керриган почувствовал странный укол сострадания. Как и у него до присоединения к армии Морганы, у Сирен ничего не было в мире, что она могла бы назвать своим. Ничего, кроме клочка бесполезной ткани.
Вздохнув, он закрыл глаза и мысленно призвал к себе Блэйза.
– Я тебе зачем-то понадобился, мой Король?
Керриган спустился с оконного карниза, чтобы мэндрейк не находился у него за спиной.
– Да. Присмотри ненадолго за девушкой. Мне кое-что нужно сделать.
Блэйз нахмурился.
– Ты уходишь?
– Я вернусь.
Мэндрейк выгнул одну бровь.
– Почему у меня есть предчувствие, словно ты собираешься сделать что-то глупое?
– Наверное, потому что я и собираюсь сделать что-то глупое.
– И для этого глупого поступка есть какая-то особенная причина?
– Вообще-то, нет.
В фиолетовых глазах Блэйза плясали смешинки, хотя Керриган знал, что мэндрейк не может увидеть ничего, кроме смутного контура его тела.
– Ладно, в таком случае я лучше буду ревностно охранять ее, чем присоединюсь к тебе в совершении глупости, так как я стараюсь делать все возможное, чтобы избегать подобных моментов.
– Хорошо, – Керриган отошел назад, используя свои силы, чтобы исчезнуть из этой реальности и вернуться назад в Камелот.
Перемещение таким способом вызывало в нем легкий дискомфорт. Его пронизывал слабый электрический импульс, затем пару минут тошноты, прежде чем все возвращалось в норму. Но при всем этом, он предпочитал такое перемещения обычному. Оно было более быстрым и простым.
Мужчина появился в комнате Сирен в башне и приготовился к засаде. Моргане было свойственно планировать такие вещи. Но здесь никого не было. Комната была такой же, какой Сирен ее оставила.
Очень странно.
Керриган осмотрелся, чтобы убедиться, что остался незамеченным, прежде чем обратил взгляд на красную ткань, лежащую на черной кровати. Закатив глаза от ее бесполезности, он схватил ту.
Что-то шевельнулось в углу.
Керриган дернул головой и уловил быстрое смутное движение. Он почувствовал, как глаза стали красными, когда его охватил гнев.
– Пакс?
Тень исчезла.
Керриган зашипел, заставляя себя не преследовать проклятого шарока, который без сомнений отправился прямиком к Моргане. Если он последует за Паксом, это не принесет ему ничего хорошего. Ему нужно вернуться к Сирен раньше, чем Моргана использует свою магию, чтобы определить их местонахождение.
Ему нужно создать барьер вокруг “Стражи Радости”, чтобы держать Моргану подальше. Если она найдет их...
Столько всего он мог и, более того, собирался сделать, чтобы защитить Сирен.
***
Сирен лежала на своей стороне широкой позолоченной кровати, глядя наружу в открытое окно на идеально голубое небо. Если бы она сейчас была дома, то работала бы над тканью для платья на свадьбу дочери графа. Без сомнения, бедная Вэндлин сейчас проклинает ее за дополнительную работу. Без Сирен остальным несчастным ученицам придется работать еще больше.
Она чувствовала себя ужасно из-за этого. Она сказала им всем, что быстро вернется из дома гильдии.
Если бы она только знала, что с ней приключится...
Закрыв глаза, девушка представила свой ткацкий станок, стоящий у окна лавки. Она любила отвлекаться от работы и наблюдать за детьми, которые иногда играли на улице. Она также замечала знатных дам и их горничных, гуляющих по разным лавкамв поисках безделушек.
Дочь графа, посетившая мастера Руфуса и заказавшая ему бледно-желтое парчовое платье для своей свадьбы, была чрезвычайно хороша собой.
Сирен улыбнулась сама себе, представляя день, когда эта леди выйдет замуж за своего лорда. Как красива она будет в мерцающей ткани....
Она почувствовала, как что-то упало ей на руку.
Открыв глаза, девушка увидела алую ткань, хотя поблизости никого не было.
Сирен села, задыхаясь и глядя на полотно. Да, никаких сомнений, это была ее ткань. Она знала у ней каждый стежок, каждую нить.
– Лорд Керриган?
Нет ответа.
– Пожалуйста, милорд, если ты здесь, покажись мне.
– Зачем? – словно во сне слово шепотом прозвучало в воздухе.
– Я бы хотела лично поблагодарить тебя за это.
Она услышала как он пренебрежительно фыркнул.
– Прибереги свою благодарность, женщина. Она так же бесполезна, как и твоя ткань.
А затем она почувствовала, что осталась одна в комнате. Задетая его словами, Сирен посмотрела вниз на свою ткань. Та действительно была бесполезной. Но не смотря на это, Керриган, должно быть, затратил некоторые усилия, чтобы заполучить ее. На самом деле, возвращение в Камелот, когда Моргана была зла на него, можно считать безрассудством.
Тем не менее, он сделал это только для того, чтобы она не переживала. Возможно, несмело подумала девушка, чтобы сделать ее счастливой. Она знала не по наслышке, что такой поступок не был привычным для мужчины, подобного Керригану.
Тебе следует еще раз поблагодарить его за это.
Но он не хотел благодарности на словах. Это было не для него.
Внезапно, ее осенило. Наконец-то она знала, что может сделать с этой тканью.
***
Керриган нахмурился, когда маленькая полоска пластикового термометра прижалась к его лбу.
– Что за...?
Предмет сразу же перелетел через комнату в протянутую руку Блэйза. Мэндрейк пробежал по нему пальцами, чтобы прочитать данные, затем приподнял бровь в удивлении.
– Сорок пять градусов (7є по Цельсию), а это... ну для человека смертельно, для тебя же, милорд, почти нормально. Проклятье. Я мог бы поклясться, что у тебя лихорадка.
Керриган откинулся в кресле, в котором сидел, и из его горла вырвался низкий рык.
– Какое безумие на этот раз нашло на тебя?
– То же безумие, которое не так давно заставило тебя рискнуть и вернуться в Камелот, чтобы порадовать какую-то крестьянку.
Керриган отвернулся.
– Кто говорит, что я так поступил, чтобы ее порадовать? Я сделал это для себя, таким образом, мне не придется выслушивать ее нытье и недовольство из-за ничтожной ткани.
Лицо мэндрейка выражало сомнение.
– С каких пор тебя это беспокоит? Я думал, ты живешь, чтобы заставить других страдать.
Так всегда и было. Но по какой-то причине, он не чувствовал обычной для себя сварливости.
– У этого разговора есть еще какая-то цель, кроме той, что ты нарываешься быть выпотрошенным?
Блэйз поднял руки, сдаваясь.
– Я только подумал, что мой Король захочет узнать, что действительно невероятно обрадовал женщину.
Он усмехнулся.
– Она глупа. Таких людей очень легко порадовать.
– Лично я считаю, что она достаточно умна.
– Это потому, что ты тоже глуп.
Блэйз спокойно выдержал это оскорбление, переместившись через комнату, чтобы оказаться справа от кресла Керригана. Мэндрейк склонился ниже, мягко проговорив:
– Это приятно, не так ли?
– Что?
– Сделать что-то приятное другому. Ты никогда не поступал так ранее, верно?
Керриган потянулся и схватил мэндрейка за горло. Он опускал его все ниже, пока не убедился, что существо смотрит на него.
– Ты переходишь все границы, слуга. Сделай так еще раз и умрешь.
Он отпустил Блэйза, который не мигая смотрел на него. На коже Блэйза проступило идеальное очертание его руки, но в выражении лица мэндрейка не было страха.
– Как пожелаешь, мой Король, – в сказанных словах слышался сарказм.
Керриган махнул рукой, используя свою силу, чтобы убрать отсюда существо прежде чем, он сделает с Блэйзом нечто более непоправимое.
Ему следовало наказать дракона за неповиновение. Поделом бы ему было.
Но, когда мужчина остался один, гнев прошел и он обдумал то, что сказал ему мэндрейк. Он сделал Сирен счастливой. Все эти века Керриган никогда никого не делал счастливым.
Даже сам себя.
***
Сирен тихо напевала, сидя на полу своей рабочей комнаты. Как бы ей хотелось знать размеры Керригана. Но уже было слишком поздно. Ткань была разрезана. Не то, чтобы это действительно имело значение, у нее была невероятная способность всегда угадывать с размерами вещей. Мастер Руфус постоянно это отмечал.
Девушка не знала, как так получалось. Казалось, она просто знала когда что-то было верным, а когда неверным.
Блэйз, который был достаточно любезным и предоставил ей ножницы, иглы и нитки, предупредил девушку, что Керриган, скорее всего, с презрением отвергнет ее подарок.
Он, конечно, мог. Но сделать тот все равно казалось правильным. Из всех, кого она знала, он единственный занимал достаточно высокое положение, чтобы носить этот цвет. Темно-красный будет хорошо на нем смотреться и оттенять его черные волосы.
И таким же цветом загораются его глаза....
Прекрати, Сирен!
Но это было правдой. Когда его глаза загорались, они были такого же красного цвета.
Отбросив эти мысли, девушка впала в то, что Вэндлин называла ее рабочим трансом. Каждый раз, когда она ткала на станке своей матери, с ней происходило что-то странное. Казалось, что время останавливалось. Она могла бесконечно работать не уставая.
Если бы только то же самое происходило, когда она работала на станке мастера Руфуса.
– Сирен?
Она услышала звук голоса Блэйза, словно он находился где-то далеко от нее.
– Да?
– Я принес твой ужин.
– Пожалуйста, поставь его куда-нибудь. Я еще не голодна.
Блэйз сделал, как она попросила, наблюдая за ее работой. Он мог сказать, что она имела очень смутное представление о его присутствии. Вокруг нее была странная аура... такую он видел всего несколько раз в прошлом.
Это было чем-то, что можно увидеть только магическим зрением, а не обычным взглядом. Он слушал красивый голос Сирен, пока та тихо пела сама себе старинную колыбельную. Ее руки изящно и без усилий работали над стежками на тунике. Не было ни спутанных нитей, ни пропущенных стежков.
Он не знал никого, кто работал бы быстрее, и в том темпе, в каком она шила, туника будет готова уже через пару часов. Он был впечатлен.
Более того, это вызывало подозрения. Он был в окружении достаточного количества магических существ, чтобы распознать их по виду, и наблюдая, как Сирен работает, начинал понимать почему та так важна для Морганы.
В этой "простой" крестьянке было что-то гораздо большее, чем заметно на первый взгляд.
– Сирен?
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он заговорил.
– Да?
– Кем были твои родители?
По ее лицу он мог сказать, что вопрос удивил ее.
– Моя мать была ткачиха, а об отце я ничего не знаю. Он умер вскоре после моего рождения
– А твоя мать? Где она сейчас?
Ее зеленые глаза потускнели, когда их наполнила глубокая, искренняя печаль.
– Она умерла почти сразу после того, как я пошла в ученицы к мастеру Руфусу.
Его кольнуло холодное предчувствие.
– Как умерли твои родители?
– Я не знаю об отце. Моя мать отказывалась говорить о нем. А что касается ее, то она погибла во время пожара, начавшегося когда она спала.
– Ты уверена? – вопрос вырвался раньше, чем Блэйз сумел остановить его.
Она нахмурилась.
– Прости меня, госпожа, – тихо сказал он. – Это был глупый вопрос.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Блэйз покачал головой. Нет никакой необходимости говорить ей о своих подозрениях. В любом случае, пока у него не будет больше доказательств.
– Тебе следует поесть, прежде чем все остынет.
Медленно она встала, подошла к подносу и взяла попробовать кусочек хлеба.
В девушке было что-то прекрасное, хотя все ее черты были достаточно обычными. Она двигалась с несомненной грацией и уверенностью, чтобы было необычным для женщины такого низкого происхождения. Она изящно вытерла рот белой льняной салфеткой.
– Я делаю что-то не так?
– Нет.
– Тогда почему же ты так на меня смотришь?
Блэйз засмеялся над ее невинным вопросом.
– Я практически не могу тебя видеть в этой форме, – объяснил он. – Я вижу твою тень, а когда ты двигаешься, то вижу это как серый туман, который немного размыт.
– Ты слеп?
– Только в человеческой форме. В форме дракона у меня идеальное зрение.
– Почему?
– Я не знаю. Это проклятие моего рождения, – он не сказал ей, что с помощью своей магии мог увидеть многое даже будучи человеком (это был секрет, который он хранил только для себя), но цвета и все прочее было нечетким.
– Мне очень жаль, Блэйз. Тебе нужна какая-нибудь помощь?
Все что он сумел, это не рассмеяться над ее вопросом, представляя, как она помогает ему. И все же доброта ее жеста согрела мэндрейка.
– Нет, госпожа. Оставлю тебя работать.
– Блэйз? – спросила она, когда он повернулся, чтобы уйти.
– Да?
– Большое спасибо за то, что принес еду. Она очень вкусная и я тебе признательна.
Ее искренняя благодарность окутала мэндрейка странным теплом.
– Это было мне в удовольствие, Сирен.
Блэйз еще раз посмотрел на нее, прежде чем воспользоваться своими силами и покинуть ее. Когда он уже исчезал, перемещаясь, то увидел вокруг девушки слабую белую ауру...
Да, она была той, кем он и подозревал, интересно, знал ли Керриган об этом.
Блэйз глубоко вздохнул, осознав, что он оказался в опасном положении. Он находился между двумя Мерлинами.
Одним, который с радостью принял зло, и второй, которая даже не знала, что у нее есть эти силы. На самом деле, эта мысль ужаснула его, потому что в любом случае, если рядом оказываются положительное и отрицательное, то появляется глубокое влечение...
Или чертовски огромный взрыв.
Блэйз медленно выдохнул. Пусть бог сжалится над девушкой. Бедная Сирен понятия не имела, что ее ждет. Особенно, если Моргана узнает правду о ее рождении.
Глава 7
Когда Сирен закончила тунику, уже почти рассвело. Потянув занемевшие мышцы, она зевнула. Девушка устала, но радость от того, что шитье было закончено, переполняла ее. Это действительно была ее самая лучшая работа. Алое сукно практически сияло при свечах.
Даже вышивка вокруг горловины была необычной. Если бы только она использовала для нее золотую нить, хотя и с черной получилось достаточно хорошо. Наверняка, даже такому темпераментному мужчине, как Керриган, понравится.
Улыбнувшись при мысли о том, что угодит ему, она еще раз потянула затекшие мышцы перед тем, как встать и выйти из комнаты. На этот раз дверь не была заперта, скорее всего потому, что здесь не было никого, кроме них, да и куда бы она могла пойти, когда они находились на острове посреди неизвестного ей моря?
Она толкнула дверь и вышла в коридор, где почти ожидала появления Блэйза или Керригана, которые заставят ее вернуться в комнату.
Девушка не знала наверняка, где мог находиться Керриган. Учитывая его упоминание о том, что он не спит, мужчина мог расположиться в зале. Только она понятия не имела, где в этом огромном, холодном месте зал. Логика подсказывала, что большой зал должен занимать центр нижнего этажа замка.
Полагаясь на инстинкт, Сирен прошла по темным коридорам, а затем вниз по винтовой лестнице, пока не оказалась на первом этаже.
Конечно же, она попала в огромный холл, в котором рядами на возвышениях располагались столы. Изысканные знамена, в большинстве своем уже истертые, свисали со стропил над головой. Но она не обращала на них внимания. Ее взгляд был прикован к человеку у горящего очага, носившему броню черную, как сам грех.
Керриган спокойно сидел на большом резном стуле, его ноги лежали на маленьком деревянном табурете. Сначала, она подумала, что он не спит, пока не подошла ближе.
Он подпирал голову кулаком, но его глаза были закрыты и они не распахнулись от ее бесшумного приближения.
Как много в нем надменного хвастовства. В конце концов, мужчина заснул и этот факт делал его гораздо более человечным.
Покачав головой, целую минуту Сирен изучала черты его прекрасного скульптурного лица, смягчившиеся впервые с того момента, как она с ним познакомилась. Темная щетина слегка пробивалась на подбородке, щеках и над верхней губой, а его длинные черные волосы падали на лоб. Без сомнений, он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела.
Отблески огня танцевали на темных волнистых волосах и ласкали черты его лица. Он больше не был похож на сурового демона, уничтожающего всех на своем пути, а выглядел как человек, обычный и незапятнанный. И у него были губы, которые требовали поцелуя. Они словно приглашали их попробовать. Манили к себе.
Не подумав как следует, девушка протянула руку и коснулась пряди волос на его лбу. Ее рука едва прикоснулась к его бровям, как Керриган очнулся от дремы так молниеносно, что она даже не различила движения, пока не почувствовала, как что-то горячее и острое ударило ее в живот.
Глаза Сирен широко распахнулись от боли, она посмотрела вниз и обнаружила кинжал Керригана, вонзившийся в нее по рукоять.
Мужчина дважды моргнул и только потом почувствовал, как теплая липкая кровь стекает по его руке. Один удар сердца ушел у него на то, чтобы проснуться окончательно и увидеть Сирен, стоящую перед ним. Ее губы дрожали, когда она выронила из руки красную ткань.
Она смотрела на него широко открытыми зелеными глазами, полными слез и недоумения.
– Сирен? – выдохнул Керриган.
Девушка отшатнулась.
Керриган вытащил кинжал из ее живота, а затем, когда она начала оседать, поймал и прижал к своей груди.
– Что же ты наделала, маленькая мышка?
– Подарок... – ее слова были легким шепотом, – для тебя.
Он посмотрел на ткань. Не в силах понять объяснения, мужчина опустил девушку на пол. Длинные светлые волосы рассыпались вокруг ее головы, а кровь пропитывала платье.
Сирен подавилась своей собственной кровью и с укоризной взглянула на него.
Керриган вытер кровь с ее подбородка, в то время как незнакомое ему чувство наполнило сердце. Оно было резким и мучительным, обжигающая боль, подобной которой он никогда не знал.
Что же он наделал?
– Шшш, маленькая мышка, – прошептал он, приподнимая ее и устраивая у своей груди, позволяя неведомым эмоциям завладеть им. Страх, печаль, растерянность. Но самым странным было сочувствие, потому что он не хотел, чтобы ей было больно. Какая-то часть внутри него на самом деле болела от того, что он причинил ей вред.
Сирен вздрагивала от боли, ее лицо стало еще бледнее. Она умирала.
– Блэйз! – крикнул он, призывая мэндрейка. У Керригана не было сил, чтобы помочь ей. Его магию можно было использовать только во вред другим, но не для помощи.
Воздух вокруг него сместился за мгновение до того, как появился мэндрейк.
У Блэйза перехватило дыхание, когда он увидел их двоих, сплетенных на полу.
– Моргана?
– Нет. Она застала меня врасплох, когда я дремал.
Блэйз резко выдохнул сквозь зубы, пересек помещение и опустился на колени рядом с Сирен.
Керриган схватил в кулак воротник туники Блэйза и посмотрел на мэндрейка.
– Спаси ее, – прорычал он низким, смертельно опасным голосом.
Он заметил удивление в глазах дракона за мгновение до того, как тот успел его скрыть.
Керриган аккуратно баюкал Сирен на руках, когда Блэйз положил свои руки на ее рану. Призвав свои силы, мэндрейк прошептал древние слова:
– Arraterac sisimea dominay narah, – он повторял их снова и снова.
Сирен безвольно повисла на руках Керригана. Он задрожал от страха, боясь что она уже ушла.
Но она не умерла.
Керриган сделал медленный глубокий вдох, почувствовав, что ее сердце все еще бьется. Ее кожа все еще была теплой.
Да, она будет жить. Благодаря Блэйзу.
Он не был уверен, почему знание этого принесло ему мгновенное облегчение, но так и было.
Прижав ее ближе, Керриган закрыл глаза и перенес их из большого зала назад в ее комнату, где он смог уложить Сирен на широкую кровать, чтобы она смогла спокойно поспать. Даже после заклинания Блэйза, ей нужно было отдохнуть, чтобы восстановить силы.
– Глупая маленькая мышка, – выдохнул он, накрывая ее одеялом.
Он запнулся, когда его взгляд упал на большое кровавое пятно на ее платье, а желудок сжался.
Черт побери, он почти убил ее, и напоминание о том, что он сделал, вызывало у мужчины отвращение.
Проведя над ней рукой, он изменил ее платье на другое, мягкое из кремового шелка, которое было таким же непорочным, как и ее невинность.
Он накрыл ее тяжелым одеялом, а затем, помедлив, коснулся своими холодными пальцами румянца на ее щеках. Кожа была такой теплой и мягкой. Утонченность скул лишь подчеркивалась грубой силой его мозолистых пальцев.
Он мог разорвать ее на части...
Но вместо этого всего лишь хотел поцеловать.
Как странно. По правде говоря, он противился этим необычным чувствам внутри него. Керриган никогда не был добрым мужчиной или добрым ребенком. Он всегда верил в то, что надо ударить первым прежде, чем ударят тебя. Лучше нанести урон своим противникам, чтобы, когда они решат напасть, их удар был менее мощным. Менее болезненным.
О доброте он знал только наблюдая за тем, как другие люди получают ее. И это сделало его более озлобленным. Более жестоким. Почему другие люди должны иметь то, в чем ему всегда отказывали? Что было не так с ним, когда он был ребенком, отчего никто не мог даже посмотреть на него с нежностью во взгляде? Или нежно прикоснуться к нему?
Со временем он сам убедил себя, что ему не нужны ни доброта, ни нежность.
Сейчас он уже и не хотел их.
«Подарок... для тебя».
Ее наполненные болью слова эхом отдавались в голове. Какой подарок стоил того, чтобы умереть за него?
Любопытство взяло над ним верх. Наложив печать на дверь, чтобы убедиться, что девушка снова не покинет комнату и не найдет опасности, мужчина вернулся в зал, где заметил темно-красную ткань на полу.
Не было и следа Блэйза, который, скорее всего, удалился в свои покои.
Керриган вытер кровь со своих рук о доспехи, а затем потянулся и поднял ткань с пола. Он приподнял ее выше и заметил, что это туника, сделанная для мужчины. Одежда была сшита маленькими аккуратными стежками.
С заботой, своими руками.
Что-то внутри него разбилось. И это разозлило мужчину. Как осмелилась она заставить его чувствовать себя так! Без сомнений это входило в ее намерения. Сирен будет пичкать его добротой, пока он не станет ручным и не окажется в ее власти.
Пока он не начнет есть с ее хрупкой руки, а она в это время будет водить его за нос.
Да пошло оно все. Он не будет пешкой в руках женщины. Он никому не поклонится. Никогда.
Скомкав тунику в кулаке, он подошел к огню. Уже замахнувшись, чтобы бросить ее, Керриган остановился.
На его коже ткань была такой мягкой. Это была та самая бесценная ткань, над которой Сирен плакала. Ткань, которая значила все для нее. Почему же она отдала ее ему? Он никогда бы, ни за что никому не отдал ничего, что имело бы для него такое значение.
Сожги ее!
Сохранить ее, значит признать слабость. Это даст ей власть над ним. Оставит его сердце открытым.
И все же он не мог заставить себя бросить материю в огонь. Сделай это! Слова громким эхом отдавались в голове снова и снова.
Закрыв глаза, он поднес ткань к лицу. Запах Сирен сохранился на ткани. Этот аромат дикой розы наполнил его таким примитивным и мощным желанием, что он с трудом подавил в себе стремление вернуться к девушке.
Вместо этого мужчина сделал то, чего не делал уже многие века. Он заставил исчезнуть его стальную черную кирасу, снял черную шерстяную тунику, заменив ее на алую, и зашипел от того, насколько мягкой ткань ощущалась на коже. Она была нежной, как легкое прикосновение крылышек фей.
И пахла Сирен.
Керриган провел рукой по идеальному материалу. Туника была пошита точно по нему, словно у Сирен были его мерки. Его маленькая мышка безусловно была талантлива. В работе не было недостатков.
– Спасибо тебе, Сирен, – прошептал он в тишине зала, зная, что никогда не сможет повторить эти слова ей вслух. Только слабовольные тряпки благодарят кого-либо.
Вернув на тело броню, Керриган почувствовал, как внутри него зарождалось тепло. Он сохранит ее подарок, но никто никогда не узнает об этом.
Даже сама Сирен.
***
Едва Сирен проснулась, как вспомнила все, что с ней произошло. Она получила удар ножом! Ее сердце бешено стучало, она ожидала, что вот-вот почувствует болезненную пульсацию, как огнем обжигающую живот.
Но болевых ощущение не было.
Она умерла?
В ужасе Сирен открыла глаза и обнаружила, что находится одна в своей постели. Она лежала под тяжелым покрывалом и яркий солнечный свет лился сквозь открытые окна.
Неужели ей все приснилось? Девушка посмотрела на пол: остатки от шитья валялись на том же месте, где она их бросила. Нитки, ножницы, куски ткани...
Нет, Керриган все-таки ранил ее кинжалом. Она была уверена в этом.
Нахмурившись, Сирен откинула прочь одеяло, но запнулась, увидев свое новое кремовое платье.
Керриган был здесь. После того, как ранил ее, он, должно быть, вернул ее назад в кровать. Но почему же тогда не было боли от раны?
***
Керриган молча невидимый стоял в тени, наблюдая как Сирен просыпается. Он был здесь весь день, пока она спала, желая убедиться, что с ней все в порядке после его нападения.
По смене эмоций на лице девушки он мог прочитать каждую мысль в ее голове. По крайней мере мог, пока она не подняла подол своего платья.
Его кровь вскипела, когда она неосознанно в поисках шрама от раны, которого там не было, обнажила для него всю нижнюю часть тела. Исцеление Блэйза было безупречным.
Кремовая ткань собралась на талии, когда она провела руками по плоскому животу. Ее бедра были немного приоткрыты и все, на чем он мог сосредоточиться, был светлый треугольник волос, который дразнил и манил его мыслями о том, что за ним скрыто. Она приподняла одну ногу, отрывая еще больше его голодному взгляду. Это было больше, чем он мог вынести.
Не раздумывая, мужчина шагнул вперед.
***
Сирен нахмурилась, проведя рукой по животу. Там должна быть рана. Разве нет?
Она не сошла с ума. Керриган совершенно точно ударил ее кинжалом.
Сирен поднялась на подушках, чтобы получше рассмотреть свою кожу и для равновесия приподняла одну ногу. Внезапно что-то теплое и твердое погладило средоточие ее женственности.
Она ахнула от охватившего ее горячего обжигающего удовольствия.
– Керриган? – выдохнула она его имя.
Ответом ей был еще одно поглаживание, приносящее удовольствие, за ним последовало еще одно и еще. Все ее тело дрожало от силы ощущений. Она никогда не чувствовала подобного. Сирен вздрогнула и застонала.
Конечно же, наслаждаться чем-то таким приятным, но в то же время порочным, было неприлично, по при этом девушка не хотела, чтобы оно прекращалось. Закусив губу, она раздвинула бедра шире. Касания стали еще быстрее, исступленно дразня ее так, что она выгнула спину.
Керриган знал, что ему следует оставить ее, но не мог. Вид того, как она наслаждается его прикосновениями, был слишком сильным, чтобы остановиться. Он позволил своим пальцам окунуться в ее влажность и, закрыв глаза, представил, что он сам находится глубоко внутри тела девушки.
Да, это было всем, чего хотел мужчина, но он не возьмет это у нее. Вместо этого, он требовательно прижал свои губы к ее.
Сирен застонала от прикосновения мужчины, которого не могла увидеть. Но она знала, кто это был. Безошибочно узнала вкус Керригана. Ощущение его рта на ее.
Возможность чувствовать его, но не видеть была такой странной. Это было похоже на яркий эротический сон.
Она вздрогнула, когда он оторвался от ее губ и проложил дорожку из поцелуев до горла. Он поднимал платье все выше, пока она не оказалась полностью обнажена, предоставленная его удовольствию.
Сирен вскрикнула, когда ощутила, как он захватил ртом ее грудь и нежно подразнил сосок языком. Ни один мужчина никогда раньше не трогал ее так. Она даже не представляла себе этого. Неудивительно, что женщины становились распутными. Было очень тяжело даже думать, когда тело пульсировало и извивалось в ответ на его уверенные прикосновения. Казалось, вся комната вращалась, пока она ощущала самое невероятное удовольствие, которое можно себе представить. Это было чудесно.
И когда Сирен была уже уверена, что не сможет больше выносить этого, ее тело, казалось, разлетелось на тысячу осколков в экстазе. Она действительно закричала, когда волна за волной удовольствие накатывало на нее. Девушка не имела ни малейшего представления, что это было, но это было невообразимо. Грандиозно.
Она только хотела иметь возможность увидеть Керригана, вернуть ему это ощущение и тоже доставить удовольствие.
