Текст книги "Пират моей мечты"

Автор книги: Кинли Макгрегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

Следующее утро подруги провели в гостиной. Кристен учила Серенити азам науки обольщения. Которую та про себя переименовала в науку одурачивания.

Серенити не переставала удивляться: неужели мужчины так глупы и внушаемы? Неужто они попадаются на столь немудреные, примитивные уловки? И внутренний голос твердил ей: «Да, Кристен права. Они и в самом деле такие».

– Нет, Серенити, выпрями спину, – командовала Кристен. – А теперь опусти глаза. Не закрывай, только опусти. Вот так. Отлично!

– Но я ничего не вижу!

– Здесь ведь не ползают змеи, так что тебе нечего бояться. Ты задумала завоевать его сердце. А любовь слепа, помни это.

– Я тоже ослепну, если буду все время прикрывать глаза веками.

– Серенити!

– Ох, прости, пожалуйста!

Кристен дружелюбно кивнула и продолжила учить ее, как следует ходить в присутствии мужчин, как выговаривать слова, садиться, вставать, подавать руку. Серенити, в душе считавшая все это глупым жеманством, тем не менее стремилась овладеть всеми тонкостями сего непростого искусства.

– А теперь перейдем к главному, – деловито проговорила Кристен, и Серенити, подавляя вздох, обратила к ней усталый взгляд. Ей страшно было помыслить, какую новую пытку приготовила для нее бойкая подруга.

– И что же это?

– Фатальное столкновение.

– Что?!

– Фатальное столкновение, которое гарантированно повергнет мужчину к твоим стопам.

Серенити закусила губу.

– Звучит устрашающе. Это что же, я должна толкнуть его с такой силой, чтобы он растянулся во весь рост?

Кристен закатила глаза. Что за беспредельная наивность! Серенити не знала даже азов науки обольщения! Она взяла из серебряной вазы крупное яблоко и бросила его на пол.

– Подними-ка его!

Серенити нагнулась и послушно подхватила яблоко.

Кристен неодобрительно прищелкнула языком.

– Теперь смотри, как это следует делать. – Она уронила на пол еще одно яблоко и томным голоском прощебетала: – Ох, ну какая же я неловкая, право! – И тут же пояснила: – И тогда он непременно наклонится, чтобы его подобрать. А ты должна нагнуться одновременно с ним.

– Зачем?

Кристен лукаво улыбнулась:

– Представь, что ты – это Морган. И сразу все поймешь. Ну, давай. Подними яблоко.

Стоило Серенити наклониться, как к ней, к самому ее лицу, притиснулась Кристен. Вернее, не она сама, а ее пышная грудь. Серенити мучительно покраснела.

– О, это уж слишком. Я так не смогу. – Она прижала яблоко к груди. – Ни за что не сумею. Да он наверняка догадается, что я это сделала нарочно.

Кристен пренебрежительно махнула рукой:

– Ничего подобного! Ты его переоцениваешь. Ни о чем он не додумается, потому что голова его будет занята другим. Ты ее сможешь даже отрубить, а он и не заметит.

Серенити засмеялась, но тотчас же устыдилась своей веселости.

– Знаешь, давай не будем говорить ни о чем подобном даже в шутку. Это… это противоестественно.

– Как знаешь, – пожала плечами Кристен. – Но вот что я тебе скажу: правильное поведение – вещь хорошая, но оно не согреет твою постель.

Проигнорировав укоризненный взгляд Серенити, она подбросила яблоко в воздух и ловко его поймала.

– А теперь вернемся к нашему уроку. После того как он вручит тебе яблоко, или что там ты уронила, старайся задержать его внимание на своем теле. Словно ненароком прижми этот предмет к груди. В районе декольте. – И Кристен ладонью прижала яблоко к ложбинке между грудей.

– Но у меня нет платья с де…

– Вечером будет.

Несколькими часами позже они вдвоем обследовали весь богатый гардероб Кристен и выбрали вечернее платье для Серенити.

Кристен, усадив Серенити на стул у себя в спальне, экспериментировала с ее прической и одновременно инструктировала ее, как вести себя во время ужина. Серенити с отчаянием сознавала, что не запомнит и половины того, что пыталась вложить ей в голову добросовестная наставница.

Но самое худшее ждало ее впереди.

Стянув волосы Серенити в узел, Кристен вдруг перебила самое себя на полуслове и решительно заявила:

– Знаю, знаю, что нам нужнее всего. Соперник!

Серенити, увидев в зеркале, каким энтузиазмом загорелись глаза подруги, растерянно переспросила:

– Соперник?

– Именно. – Кристен скрепила узел на ее голове еще несколькими шпильками. – Мы заставим мужчину увиваться за тобой.

– По-моему, мы только об этом и говорим…

– Да-да, разумеется, – кивнула Кристен и слегка взбила локоны вокруг лба Серенити. – Но нам нужен еще один. Не Морган. Другой. Если мужчина замечает, что за женщиной, которая ему нравится, пытается ухаживать другой, это действует на него, как удар плетью на норовистую лошадь.

Правда ли это?

Кристен, судя по тому, каким огнем загорелись ее глаза, считала такой ход в игре беспроигрышным. Но Серенити не разделяла ее энтузиазма. Ведь за ней никогда еще никто не ухаживал. Кроме противного Чарли.

– Знаешь, эту идею придется…

– Воплотить в жизнь, – подхватила Кристен, положив на столик щетку для волос. – И я знаю, кто нам поможет. Морган просто почернеет от ревности, вот увидишь. Есть у меня на примете один человек, который замечательно подойдет для этой роли. Он мне кое-чем обязан и не откажется выполнить такую пустяковую просьбу…

Серенити, хотя и отнеслась к планам Кристен скептически, все же согласилась ради их осуществления поехать с ней в город.

Эта прогулка доставила ей огромное удовольствие. Сидя рядом с Кристен в открытом экипаже, она любовалась красотами острова.

Путь их лежал в небольшую деревушку, всего на несколько миль отстоявшую от дома капитана Роберта Доррана. Серенити с любопытством разглядывала аккуратные домики, утопавшие в пышной зелени деревьев, а также выстроенные в колониальном стиле здания нескольких лавок – мясной, хлебной, овощной, – и кузницу. Местные жители приветливо кивали им, многие осведомлялись у Кристен о здоровье ее родителей. Серенити отметила про себя, что женщины здесь носят одежды из легкого хлопка и плетеные сандалии и не надевают чулок. Разумеется, никто из жительниц Саванны, даже в самые жаркие летние дни, не позволял себе такого!

Но размышления ее прервал голос Кристен.

– Все. Приехали, – сказала она. И кучер остановил лошадей.

Они сошли на землю у кузницы, и Кристен повела Серенити в низкое каменное строение. Остановившись у входа, Серенити с изумлением воззрилась на кузнеца.

Мускулистый великан, стоя к ним спиной, колотил молотом по раскаленному докрасна пруту. Его светлые волосы были заплетены в косицу, которая подрагивала между мощными лопатками в такт его движениям.

– Стенли! – крикнула Кристен.

Кузнец обернулся. Губы его раздвинулись в ласковой улыбке.

– Кристен, любовь моя! – Он сунул прут в очаг, где тлели угли, и опустил щипцы в ведро с водой.

Стянув с рук кожаные перчатки, он зашагал навстречу гостьям.

– О Боже! – прошептала Серенити.

Этот мускулистый, подтянутый великан с ярко-голубыми глазами, правильными чертами лица и загорелой кожей походил на какое-то античное божество, по чистому недоразумению очутившееся в скромной деревенской кузнице.

– Стенли, – светским тоном обратилась к нему Кристен, – познакомься с моей подругой Серенити Джеймс. Серенити, это Стенли Фейрхоп, самый красивый из смертных.

Стенли поклонился Серенити и с улыбкой пророкотал:

– Но это тебе не помешало меня отвергнуть. Ты даже не позволила мне посвататься.

Кристен закатила глаза.

Серенити смотрела на кузнеца остановившимся от изумления взглядом.

Он с негромким смешком сказал ей:

– Погодите, скоро привыкнете. Как все. Женщины поначалу всегда на меня так смотрят. – Он покосился на Кристен. – Кроме одной.

Глава 17

Морган, понятия не имевший, какие интриги плетутся за его спиной, провел весь день на корабле, который нуждался в небольшом ремонте. Но что бы он ни делал, с кем бы ни говорил, перед глазами у него неизменно стояла Серенити.

Он не удивился бы, застав ее нынешним утром на борту «Тритона». От мисс Джеймс вполне можно было ожидать чего-либо в этом роде. Он поймал себя на мысли, что его нисколько не обескуражило бы ее появление на паруснике в мужском наряде с молотком в руках и настойчивое стремление объяснить матросам, как правильно чинить мачту. Или как крепить недостающие паруса.

Но она осталась на берегу. И ему от этой мысли сделалось нестерпимо грустно. Ведь еще каких-то два дня, и им предстоит расстаться. Готов ли он к этому?

Морган поправил галстук и строго приказал себе не думать о ней. Или на худой конец радоваться, что никто больше не превратит последние полотнища парусины в дурацкие шторы. И не развесит в его каюте дамское белье. И он как мог торжествовал по этому поводу. Заметив свирепую веселость, отображавшуюся на его лице, матросы старались не попадаться на его пути и переговаривались друг с другом понизив голос. Капитан был явно не в настроении.

* * *

– Морган!

Он остановился у причала, услышав знакомый голос. Джейк бежал к нему со стороны поселка, размахивая руками.

– Хорошо, что я тебя встретил. Извинись за меня перед Мартой. Я сегодня опоздаю к ужину.

– А чем же это ты так занят, если не секрет?

– Пытаюсь найти работу на острове для матросов Хауэрса. Половина из них решили навсегда осесть на берегу. А вот я… – Умолкнув на полуслове, он устремил мечтательный взгляд на прибрежные волны.

– Договаривай, – сказал Морган. Ему совсем не трудно было представить, что именно произнесет бывший пират.

– А я отправлюсь в Чарлстон на его корабле.

Морган ожидал услышать от него именно эти слова. Он слишком хорошо знал друга. На миг ему стало грустно. Еще одна разлука. Но он так хорошо понимал чувства Джейка…

– Тебе, поди, не терпится поскорее обнять Лорелею?

– Слушай, не начинай опять… – Джейк сердито нахмурился.

Морган примирительно поднял руки:

– Молчу, молчу.

– Вот и помалкивай. – Джейк дружески хлопнул его по спине. – Увидимся за ужином.

Морган заторопился к конюшне, где стояла его лошадь. Он, как никогда прежде, понимал чувства Джейка, то нетерпение, которое гнало его прочь с острова, к ненаглядной Лорелее. Ведь и сам он нынче не мог дождаться встречи с Серенити.

День тянулся бесконечно. Ему так хотелось бы, чтобы она приняла участие во всех событиях, какими он был наполнен! Чего стоило одно только нападение лысой Пести на беднягу плотника, который имел несчастье заколотить гвоздь в балку в непосредственной близости от каморки Барни. Как бы это ее развеселило!

И как потешалась бы она над Китом и Кортом, не поделившими за завтраком последний рогалик и устроившими по этому поводу потасовку…

Ему так не хватало мелодичных звуков ее смеха!

С этими мыслями он оседлал лошадь и пустил ее галопом к дому Роберта.

Пока он добирался до мощеного двора, прошла целая вечность. Передав поводья мальчишке-конюху, Морган заторопился в сад. Серенити любила цветы. Он вспомнил, с какой нежностью поглаживала она лепестки желтой розы.

Решив, что Марта не рассердится на него за такую вольность, он сорвал несколько роз и составил из них красивый букет. Она наверняка улыбнется при виде этого трогательного дара. А если повезет, наградой ему станет поцелуй!

Подстегиваемый этими мыслями, он взбежал по ступеням парадного крыльца и толкнул дверь. Слуга с почтительным поклоном принял у него из рук шляпу, и Морган едва ли не бегом устремился в гостиную.

Первым звуком, который донесся до его ушей еще в холле, был ее веселый, беззаботный смех. Именно то, что он в течение этого бесконечного дня так жаждал услышать. Морган ускорил шаги.

И замер у порога, пораженный открывшимся его взору зрелищем.

Серенити в роскошном платье белого атласа с богатой кружевной отделкой сидела на банкетке. Широкое декольте открывало верхнюю часть ее округлых полных грудей, которые ему так хотелось нежно сжать ладонями, покрыть поцелуями… Волосы ее были уложены в замысловатый узел, лишь несколько локонов обрамляли лицо и оттеняли белоснежную шею.

Морган нервно переступил с ноги на ногу.

Сияя улыбкой, она протянула руку и игриво похлопала по ладони… мужчину, который сидел напротив нее за низким столиком.

Морган во все глаза смотрел на незнакомца.

Что это еще за наглый выскочка, который осмелился вторгнуться на его… его…

«Территорию?»

Эта мысль немного охладила его пыл. Серенити ему не принадлежала. Ее чувства и мысли, ее тело и душа никак не могли быть его территорией. Он не имел на нее никаких прав, и тем не менее при виде незнакомого мужчины, явно успевшего снискать ее расположение, у него потемнело в глазах от ярости, от нестерпимого желания броситься на наглеца и хорошенько его отдубасить.

Лицо незнакомца и впрямь было нагловато-самодовольным. Он был широк в плечах, пожалуй, даже слишком, а его богатое платье туго обтягивало мощные формы. Да какой там туго! Панталоны, так те чуть не лопались на его мясистых ляжках! Позволительно ли появляться в подобном наряде перед дамами? Морган склонен был в этом усомниться.

– Морган! – с обычным участливым дружелюбием приветствовала его Марта. – Это для меня?

Что ж, он тоже не прочь поучаствовать в игре, которую затеяла Серенити.

– Да-да, разумеется. Окажите мне честь принять из моих рук этот букет. – И, слегка смешавшись под пристальным взглядом миссис Дорран, он вручил ей цветы, которые только что нарвал в ее саду для Серенити.

Марта передала букет служанке и с улыбкой произнесла:

– А теперь позвольте представить вам нашего гостя. Капитан Стенли Фейрхоп.

При этих словах Марта плутовато усмехнулась, глаза ее так озорно блеснули, что Морган, будь он хоть немного менее раздражен и огорчен, непременно догадался бы: против него организован заговор, в который посвящена и Марта. Но он был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы придавать значение переменам в выражении ее добродушного лица.

Самозваный капитан и Серенити поднялись ему навстречу, и он с неудовольствием отметил, что самоуверенный наглец поддерживает ее за локоть. А взгляд его, алчущий и хищный, был устремлен не куда-нибудь, а на ее грудь, видневшуюся в вырезе платья!

Морган сдержанно поклонился и отметил про себя, что у чурбана-капитана все же хватило такта отвести глаза от декольте Серенити и ответить на поклон.

– Рад с вами познакомиться, капитан Фейерверк.

– С вашего позволения, моя фамилия – Фейрхоп. – И он улыбнулся, отчего на его гладких, как у девицы, щеках появились ямочки.

Что за дешевое фатовство – играть ямочками на щеках! Это приличествует женщине, но такому верзиле, который, несомненно, гордится своей мужественностью, совсем не к лицу.

Перед Морганом остановился слуга с подносом, уставленным бокалами с напитками. Кристен предложила ему выпить шампанского, но тот отказался. Отослав слугу, она подошла к Серенити.

– Я так много слышал о ваших геройских подвигах, капитан Дрейк, – с льстивой улыбкой обратился к нему Фейрхоп. – Позвольте пожать вам руку и от души поздравить с победой над презренным Уэйвордом Хауэрсом.

«Итак, этот наглец решил сыграть на моем самолюбии, – мрачно подумал Дрейк. – Пустой номер, приятель!»

И с неохотой протянул руку.

– Я тоже о вас кое-что слыхивал. В порту поговаривают, вам по пути к Санта-Марии не удалось избежать стычки с пиратами.

Мнимый капитан Фейрхоп насмешливо сощурился.

– Все верно. Так оно, к несчастью, и было. Дьявольские отродья, вот кто они такие, эти пираты! Их надо нещадно преследовать и уничтожать без всякой жалости. Долг каждого честного моряка…

– Капитан Фейрхоп, – перебила его Кристен, многозначительно повысив голос, – любезно согласился не только доставить Серенити в Саванну на своем корабле, но и лично проводить ее до порога отчего дома.

О-о-о, теперь он еще больше возненавидел этого наглеца!

Но ему не откажешь в ловкости и умении пользоваться моментом. Ведь и глупцу ясно, на чем зиждется его любезность, его рыцарственность по отношению к несчастной беглянке…

Но он зря старается, этот фатоватый верзила капитан. Никто не смеет посягать на благосклонность его Серенити.

– Как это любезно с вашей стороны, Фейрхоп, – процедил он сквозь зубы. – Но я еще прежде сделал мисс Джеймс в точности такое же предложение.

– Это правда, – кивнула Серенити. – И я его сразу отвергла.

И она пожала Фейрхопу его огромную лапищу!

– Мне совестно обременять собой кого-либо, но капитан Фейрхоп так умеет убеждать… – Она бросила на великана столь томный взор, что внутри у Моргана все перевернулось.

– Да она подчинит себе всю вашу команду! – взревел он, не помня себя.

Фейрхоп нежно пожал руку Серенити.

– Пускай себе. Ведь мисс Джеймс уже покорила мое сердце.

Серенити смущенно покраснела.

Этот румянец на щеках… Он ей так к лицу.

Всегда ли ее улыбка была такой пленительной, а взгляд – донельзя завораживающим? Или он только теперь оценил по достоинству все те прелести, на которые столь нагло претендует другой?!

– О, Стенли, – жеманно проворковала она, – вы не должны так говорить. Мне, право же, неловко вас слушать.

У Моргана от ярости потемнело в глазах. Он жаждал крови. Крови капитана Фейрхопа.

Что же до последнего, то он с некоторой обидой в голосе заявил, самоуверенно выпятив грудь:

– Мисс Джеймс, я не праздный пустослов. Мои чувства к вам самые что ни на есть искренние, а намерения – абсолютно честные.

Серенити испуганно попятилась:

– Что вы имеете в виду?!

Фейрхоп устремил на нее зачарованные глаза:

– То, что все, кто собрался здесь, только что услышали из моих уст. – Он опустился перед ней на одно колено и, взяв ее руки в свои, торжественно произнес: – Будьте моей женой, мисс Джеймс!

Серенити захлопала ресницами, кровь бросилась ей в голову.

Морган едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Ведь Серенити слишком умна, чтобы принять всерьез этого идиота. Сейчас она его вежливо выпроводит. И попросит больше ее никогда не беспокоить. Сейчас она ему покажет свои коготки!

– Капитан, я просто не знаю, что и сказать…

– А раньше, бывало, вы за словом в карман не лезли, – вставил Морган.

Серенити метнула на него убийственный взгляд.

– Ну что же… В таком случае, капитан Фейрхоп, я принимаю ваше предложение.

– Что?! – взревел Морган.

А фатоватый верзила тем временем прижал руку Серенити к своей широченной груди и заблеял:

– Мисс Джеймс, теперь я счастливейший из смертных! Лишь только вы предстали передо мной, как я сразу понял, что мы с вами созданы друг для друга!

– Да он просто фат и пустозвон! – не выдержал Морган. – Вы не можете выйти замуж за такое ничтожество! Если уж на то пошло, вы сами, Серенити, куда более мужественны, чем эта груда мяса!

В комнате вдруг стало тихо, как в склепе. Все растерянно переглядывались, не зная, как выйти из неловкого положения, в которое вверг их Морган.

Серенити, чье лицо сделалось пунцовым от гнева, опомнилась первая.

– Кем вы себя возомнили, капитан Дрейк? – воскликнула она. – Как вы смеете говорить мне такое, вы, кому я не принадлежу и кому совершенно безразлично, что со мной станет?! Во все время нашего знакомства вы без конца причитали, что я стала для вас бременем, от которого вы мечтаете поскорее избавиться. И вот теперь, стоило мне встретить человека, который готов взять на себя ответственность за мою судьбу и сделать меня счастливой, вы явились сюда и осыпали его оскорблениями. Вы вульгарны, капитан. Вы вздорны, невоспитанны и грубы. Но мне придется простить вам это. Странно было бы упрекать человека в том, что он позволил себе, пусть и не весьма кстати, немного побыть самим собой.

Но эта отповедь не произвела на Моргана никакого впечатления. Сверкнув глазами, он указал на Фейрхопа и воскликнул:

– Неужто вы и впрямь готовы провести всю жизнь рядом с этим?!

Серенити вскрикнула от досады и гнева и, надвинувшись на Моргана, заявила:

– Будь я мужчиной, я послала бы к вам секундантов! – С этими словами она подобрала юбки и бросилась вон из комнаты.

Морган успел заметить, что на ресницах ее блеснули слезы.

«Слезы, – пронеслось у него в голове. – Серенити проливала слезы! Невероятно».

– Вы свинья, Морган Дрейк. – Кристен, подойдя к нему вплотную и вынеся это суждение, окинула его с ног до головы презрительным взглядом. – Мне стыдно, что вы мой родственник!

Но прежде чем Морган собрался с ответом, в гостиную вошли Роберт и Джейк.

Роберт, который собрался было подойти к жене и поздороваться с ней, при виде кузнеца застыл на месте.

– Стенли? Что за платье ты на себя напялил? Панталоны и рубаха, того и гляди, треснут на тебе по швам! – Он с искренним недоумением оглядел его и обратил вопросительный взгляд к Марте.

Стенли смешался и не ответил ему ни слова.

И тут только до Моргана дошел весь смысл происходящего. Он разом все понял: отчего на Серенити был такой вызывающе нескромный наряд и почему этот великан так торопливо сделал ей предложение руки и сердца.

Он ни на секунду не усомнился, что заговор этот, направленный против него, организовала хитроумная Кристен. И сумела даже вовлечь в него добродушную Марту! Боже, как же он был слеп! Ему надо было внимательно присмотреться к участникам спектакля, подметить неестественность их поз, скованность движений, выспренность произносимых фраз… Вернее, теперь ему припомнилось, что все это он отметил про себя сразу, как только переступил порог гостиной, но вот правильно истолковать свои наблюдения он, ослепленный ревностью, не сумел.

Он с упреком воззрился на Марту:

– Значит, никакой он не капитан?

– Конечно, – ответил Роберт. – Стенли – кузнец. Лучший на острове.

– Кристен! – возопил Морган.

И та, испуганно пискнув, со всех ног бросилась прочь из комнаты.

– Поздравляю вас, капитан Дрейк, – ухмыльнулся Стенли, который наконец-то обрел дар речи, – с еще одной блестящей победой. Обе мисс, как видите, покинули поле боя.

Но гнев Моргана еще не остыл, и он не поддержал добродушную шутку кузнеца.

– Зато я хотя бы не участвовал в дурацких розыгрышах, – буркнул он.

– А стали объектом одного из них. Мы ловко вас провели, капитан, признайте это и не сердитесь на нас.

Морган предпочел отмолчаться.

Серенити дрожащими пальцами вытаскивала шпильки из волос, причиняя себе этим боль. Кожа ее головы буквально горела.

– Пусть, – шептала она, бредя по саду. – Я еще и не такое заслужила!

Ей надо было побыть одной, чтобы в тишине, вдали от всех обдумать случившееся.

«До чего же глупо все вышло! – Всхлипнув, она отерла слезы со щек. – Ты же знала, что безразлична ему. Зачем было слушать Кристен?»

Уязвленная до глубины души, она дала волю слезам. Щеки и подбородок мгновенно сделались мокрыми. Слезы начали капать в вырез платья Кристен. Серенити пошарила рукой в кармане в поисках носового платка.

– О, этого еще не хватало! Ну где была моя голова? Куда же запропастился платок?

– Вот он.

Она слабо вскрикнула. Из густой тени вышел Морган и протянул ей белоснежный носовой платок.

– Зачем вы здесь? Что вам угодно? – спросила она дрожащим от слез голосом. – Вы считаете, что я еще недостаточно унижена?

Но от предложенного платка она все же не отказалась. Вытирая щеки и грудь и сморкаясь в крахмальную ткань, она опасливо косилась на Моргана. Если… если он сейчас обратится к ней невозмутимо-насмешливо, как обычно, она этого не переживет! Умрет на этом самом месте от разрыва сердца, а он до конца дней будет раскаиваться, что довел ее до этого. Снова всхлипнув, она прижала платок к глазам…

– Я вовсе не стремился вас унизить, – негромко произнес Морган, отводя взгляд.

– Но тем не менее вам это блестяще удалось.

Он попытался дотронуться до ее плеча:

– Серенити…

– Оставьте меня!

Морган покорно отступил в сторону, не сводя с нее пламенного взгляда.

Он не в силах был уйти, оставив ее одну, в слезах. Он не мог отвести глаз от ее стройного тела, обтянутого атласом, от грудей, которые виднелись в глубоком вырезе платья и манили его, как магнит.

Она выглядела восхитительно. Распущенные волосы окутывали ее узкие плечи, в заплаканных глазах мерцали золотистые и темно-синие искры.

Неужто весь этот маскарад, в котором ему была отведена малопочетная роль простака, был затеян ею и Кристен только для того, чтобы он невольно выказал свои истинные чувства?

Если это так, то… С одной стороны, он был польщен столь деятельным вниманием к собственной персоне. С другой же… Он так разозлился на обеих интриганок, сумевших выставить его перед Мартой и кузнецом Стенли полным идиотом, что готов был задушить обеих.

Славно же они потешились над капитаном Дрейком, грозой морей, ловким кавалером и опытным капитаном, привыкшим смело смотреть в лицо опасностям и преодолевать невзгоды.

И ради чего?!

«А ради того, чтобы ты признался наконец хотя бы самому себе, что любишь ее».

Стоило ему мысленно произнести это, и досада, во власти которой он пребывал последние несколько минут, улетучилась без следа. Он не мог не признать правоту Серенити. Что бы она ни предприняла ради влечения к нему, искренность, подлинность этого чувства служили оправданием любому ее шагу.

Ведь он полюбил ее именно за решительность и безоглядность.

За смелость и независимость суждений.

За отвагу, и жизнелюбие, и чувство юмора…

И за то, что у нее такие нежные губы, мягкие локоны, стройный стан… За то, что она – это она…

Ему хотелось произнести вслух слова любви, выкрикнуть их во всю мощь своих легких, чтобы ветки деревьев над их головами качнулись и вспугнутые птицы взмыли ввысь.

Но он не мог этого сделать. Он был человеком действий, а не слов.

Он докажет ей свою любовь, и немедленно, но только иным способом… Подхватив ее на руки, он стремительно зашагал к конюшням.

– Что вам от меня нужно? – испуганно воскликнула она.

– То, что принадлежит мне по праву.

– Но куда вы меня несете?!

– На «Тритон».

– Зачем?

– Я хочу, чтобы именно там вы стали моей.

Морган ногой открыл дверь конюшни и склонился к лицу Серенити. Глаза ее метали молнии.

– Вы, сэр, не посмеете…

Но он закрыл ее рот поцелуем. Она попыталась оттолкнуть его, в ответ он изо всех сил стиснул ее хрупкое тело в объятиях. И она уступила его натиску. Морган застонал от наслаждения, когда она открыла рот и он ощутил сладость ее дыхания.

О, сегодня она будет принадлежать ему!

Но не в конюшнях.

Он вывел лошадь из стойла и, не потрудившись ее оседлать, усадил Серенити боком ей на спину и сам уселся сзади.

Серенити сжалась в комок. Она знала, что ждет ее на корабле. Кристен многое успела ей рассказать о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда те остаются одни. А кое о чем Серенити успела узнать и на собственном опыте.

Если она не спрыгнет с лошади, если позволит Моргану увезти себя на корабль, все в ее жизни изменится навек.

«Нет», – поправила она себя. Перемена, о которой она страшилась думать, во многом уже свершилась. Ведь Морган однажды посвятил ее в тайны тела, которых она прежде не знала, о существовании которых даже не подозревала. И теперь ей осталось постичь лишь одно…

«Беги, Серенити».

Но она ослушалась своего внутреннего стража. Пусть молва преследует ее до конца дней. Но сегодня она позабудет о смущении. О неловкости. О стыде. Нынешняя ночь будет принадлежать им двоим.

Преодолевая страх, она прильнула к его груди.