Текст книги "Где ты, любовь?"
Автор книги: Кимберли Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Почему вы выбрали эту профессию? – спросил Холден.
– Не я ее выбрала, она меня выбрала, – пошутила Берта.
Она рассказала, как несколько лет назад увидела объявление и от безысходности решила работать санитаркой. Как день за днем, месяц за месяцем продвигалась по лестнице знаний и навыков, овладевала мастерством.
– Это очень сложная работа. И не только потому, что очень тяжелая. Хотя попробуйте десять часов провести на ногах! Но самое страшное – видеть, как страдают люди. Если бы вы знали, сколько всего я видела за эти несколько лет! Столько боли и страданий. И ведь большинство моих больных страдали не только от физической, но и от душевной боли. Они были так одиноки! А я старалась скрасить последние дни их жизни. Я иногда жалею, что я не мужчина. Я бы тогда приняла сан и стала бы священником, чтобы лечить душу. Когда душа здорова, физические немощи переносятся легче.
– Вы просто удивительная женщина, мисс Джойнс, – после краткого молчания сказал Холден. – Вы такая самоотверженная, такая добрая. Ваше сердце открыто для каждого. Честно должен вам признаться, ваше место совсем не среди английской знати. Мы ведь вырождаемся. Среди нас уже нет людей с таким открытым и добрым сердцем. Может быть, именно поэтому старые рода теперь больше похожи на облезлых ворон, которые гордятся блеском титулов, но не видят, что это всего лишь жалкая подделка. В нас нет настоящего, того, что есть в вас, мисс Джойнс.
– Спасибо, – сказала удивленная Берта. Она и не думала, что Холден так относится к классу, представителем которого является. Ей сразу же захотелось узнать о нем как можно больше. – Почему вы стали охранником?
– Мне кажется, что так я могу найти применение моим способностям. – Он пожал плечами. – Кембридж наводил на меня страшную тоску. Если бы не футбол… Можете ли вы представить меня в кабинете биржевого маклера?
– Нет, – рассмеялась Берта. – Я была у одного маклера в кабинете, вы бы там просто не поместились!
– Вот поэтому я решил, что лучше быть здесь, где я чувствую себя полезным, раз уж не могу заняться чем-то более перспективным. И потом, мне нравится общаться с людьми, наблюдать за ними, анализировать…
– Тогда почему вы не стали психологом?
Вместо ответа Холден провел руками по своему огромному телу.
– Как вы думаете, многие бы решились рассказать мне что-то? Люди думают, что все мои мозги перекачались в мускулы.
– Какая глупость! – воскликнула пораженная Берта. – В человеке главное не то, что снаружи, а то, что внутри!
Холден тепло и благодарно ей улыбнулся.
5
Вечером вернулся Лоуренс. Берта узнала об этом только когда спустилась к ужину. В столовой вновь горели свечи. Он отошел от камина, чтобы подать ей руку и отвести к столу.
Берта несмело улыбнулась ему. На лице Лоуренса появилась ответная улыбка. Но как она отличалась от улыбки Холдена! Сколько цинизма и иронии было в его взоре! Но тут он поднес ее руку к своим губам, и по телу Берты прошла удивительная теплая волна.
– Скучали, Берта? – спросил он.
– Очень, Лоуренс, – ответила она, но в глубине души почувствовала, что соврала. Последний раз она вспоминала о нем прошлой ночью.
– Пойдемте к столу. За ужином расскажете мне, что вы решили с приемом.
Берта подробно рассказывала ему о том, какими цветами будет украшен зал, а какие они решили поставить в комнатах дам. Что будет подаваться за ужином, а что за завтраком. Рассказывала о том, сколько времени займет уборка комнат для гостей. Но чем сильнее горели ее глаза, тем безразличнее становился Лоуренс. Когда она принялась активно жестикулировать, он жестом остановил ее и недовольно поморщился.
– Берта, вы не могли бы умерить свою энергию? Не стоит так размахивать руками за столом. И вообще, излишняя заинтересованность считается… не слишком приличной. Светская дама должна быть над сильными чувствами. Она – образец сдержанности. Вам понятно, что я имею в виду?
– Да, – ответила смутившаяся Берта. На ее ресницах повисли слезы. Она опустила глаза в тарелку и уже больше не поднимала их до конца ужина.
Лоуренс принялся давать свои указания по поводу приема. Он раскритиковал оформление зала и комнат, потребовал внести изменения в меню. Выходило, что все, придуманное Бертой, никуда не годится. Но она не решалась спорить с Лоуренсом. Ей казалось, что уж он-то должен лучше всех разбираться в этих вопросах. Даже лучше Холдена.
Когда ужин подошел к концу, Лоуренс предложил Берте перейти в библиотеку и побеседовать там.
– Мы должны лучше узнать друг друга. Любовь – это не главное в семейной жизни. Главное – настоящее доверие между супругами и их интерес друг к другу. Я бы очень хотел узнать больше о вас, Берта.
Она несмело кивнула и последовала за ним.
Но остаток вечера Берта провела в скованном молчании. Она односложно отвечала на вопросы Лоуренса. А рассказывая о своей работе, старалась быть как можно менее эмоциональной. Но она все же увлеклась и не сразу заметила, как Лоуренс все чаще начинает смотреть на свои часы. На его лице уже давно застыло выражение равнодушного слушателя, который даже не боится обидеть собеседника тем, что ему ужасно скучно слушать его рассказ.
– Вы даже не представляете, чего мне стоило уговорить его отправиться на процедуры! Однажды я даже…
– Берта, – прервал ее Лоуренс, – то, что вы рассказываете, очень интересно, но мне завтра надо рано вставать. Я уеду на довольно долгий срок. Вернусь, скорее всего, уже почти к приему. Надеюсь, что вы прекрасно со всем справитесь. Я иногда буду звонить вам, чтобы вы тут не слишком скучали. Хотя не думаю, что у вас будет время для скуки. Утром мы уже не увидимся. Так что я хотел попрощаться с вами сейчас. До встречи, Берта. Верю, что вы не успеете соскучиться по мне.
Он подошел к ней и склонился к ее руке. Его тонкие губы едва прикоснулись к ее горячей коже. Но даже этого прикосновения хватило, чтобы Берта задрожала от легкого озноба, охватившего ее тело.
Лоуренс пристально посмотрел ей в глаза и вышел из библиотеки. Берта без сил опустилась в кресло.
Этот мужчина всегда будет для меня загадкой. Но как он прекрасен! И как, наверное, несчастлив. Иначе почему он такой циничный и холодный? Но я смогу разбудить все то доброе, что есть в его душе. Я буду любить его всем сердцем, и однажды придет день, когда и его сердце избавится от ледяного панциря. Ведь уже и сейчас он начинает потихоньку сбрасывать эти оковы. Он ведь уже полюбил меня!
– Мисс Джойнс! – В библиотеку вошел Холден. – Вы заняты чем-нибудь?
– Нет, ничем особенным, Холден, – ответила Берта, с трудом освобождаясь от мыслей и чувств, которые пробудил в ней легкий поцелуй Лоуренса.
– Тогда пойдемте со мной, я хочу вам кое-что показать.
Холден улыбнулся ей такой открытой и доверчивой улыбкой, что Берта не смогла не улыбнуться в ответ.
– Что это, Холден? – спросила она заинтригованно.
– Пойдемте и увидите. Даю вам слово, на это стоит посмотреть. Я позавчера, когда приехал, уже имел такую возможность, вот теперь хочу поделиться с вами этим чудом.
Берта поднялась со своего места и пошла за ним. Они вышли в большой холл и направились к левому крылу замка.
– Но мы же уже были тут вчера! – воскликнула Берта.
– Вы были и в Лондоне, думаете, много там увидели? – поинтересовался Холден.
– Думаю, и сотни того, на что бы стоило посмотреть, я не увидела! – со смехом ответила она.
– Вот именно. Аккуратнее, тут выбита ступенька! – предупредил ее Холден. Они шли уже почти в полной темноте. И только несильный луч фонарика, который он держал в своей руке, освещал им путь. – Дайте мне руку, чтобы я мог поддержать вас, если что.
– Куда вы меня ведете? – спросила Берта.
Она была уже сильно заинтригована всей этой таинственностью. А вокруг них ночь становилась все гуще, и слабый фонарик уже не мог разогнать мрак. Берте начало казаться, что ночь пытается проглотить их. Она инстинктивно прижалась к Холдену и почувствовала, как он вздрогнул. Берта решила, что это от неожиданности.
– Потерпите еще несколько минут, мисс Джойнс, – попросил ее он. Голос его звучал как-то очень гулко.
– Мне не по себе в этом месте, – призналась Берта.
– Это же ваш замок, мисс Джойнс, а я рядом, что может вам угрожать?
– И все же мне не по себе. Этот замок никогда не был моим. То, что я по бумагам его владелица, еще ничего не значит. Эти стены подчиняются только Мэллори.
– Вы скоро станете Мэллори.
– Это не то, совсем не то, – покачала головой Берта. – И, боюсь, я никогда не стану такой, как миссис Мэллори-Спенсер. Она была настоящей графиней. А я? Я ведь просто провинциалка, медицинская сестра, которой вдруг сказочно повезло.
– Не говорите так, мисс Джойнс. Я верю, что человек получает только то, что он заслуживает. Если вы получили эту сказку, значит, судьба решила, что вы ее достойны. А теперь осторожнее, мы будем подниматься по крутым ступенькам.
– Вы ведете меня в Соленую башню? – догадалась Берта.
– Именно.
– Как вы думаете, почему она так называется? – спросила она. Ее давно волновал этот вопрос, но она все не находила времени, чтобы задать его Ханне.
– Зимой бывают такие сильные штормы, что волны достают до башни. Утром солнце высушивает влагу. И иногда кажется, что башня белоснежная от соли, которая на ней остается. К тому же эту соль раньше собирали крестьяне.
– А что мы там будем делать? Собирать соль? – спросила Берта, улыбаясь.
– Какая вы нетерпеливая! Мы же не крестьяне, у нас нет финансовых затруднений. Не спешите, мисс Джойнс, придем – и все увидите собственными глазами.
Берта тяжело вздохнула. Она действительно была очень нетерпеливой.
– Вот мы и пришли, – сказал Холден, когда они вышли на круглую смотровую площадку Соленой башни. – Надеюсь, вы не боитесь высоты?
– Не могу сказать, что совершенно спокойно смотрю с последнего этажа небоскреба, да и бояться высоты это естественно для…
Берта не закончила фразу. Вздох восторга вырвался у нее из груди. Над черным морем всходила луна. Великолепная в своем сиянии, она окрашивала весь мир серебром. Дорожка расплавленного металла на воде становилась все шире, и вот все вокруг залил ровный и нежный жемчужный свет луны.
– Это… это такое чудо! – наконец смогла сказать Берта.
– Вы не разочарованы, что пришли сюда со мной, мисс Джойнс? – спросил ее Холден.
– Нет. Я никогда не видела ничего прекраснее, – честно призналась она.
Берта резко развернулась и оказалась очень близко к нему. Она и не заметила, что он подошел к ней, вероятно чтобы подстраховать. Холден вздрогнул и отстранился от нее.
– Спасибо вам, Холден, – нежно сказала она. – Я уже начинала думать, что в этом замке нет ничего, что было бы для меня приятно.
– А как же ваш жених? – с легкой иронией спросил Холден.
Берта предпочла сделать вид, что не услышала его вопроса. Она не знала, как на него ответить. За весь сегодняшний день она ни разу не вспомнила о Лоуренсе, о том, что его нет рядом. И если честно, она не ждала его приезда. А сегодня вечером…
Нет-нет, о чем я думаю! Конечно, мне хорошо с Лоуренсом. Он так добр ко мне, так внимателен, так заботлив. Он любит меня, а я люблю его. И нечего думать о том, что…
Но даже в своих сокровенных мыслях Берта не решилась закончить эту фразу.
– Думаю, нам стоит пойти обратно. Становится очень свежо, – сказал Холден после долгого молчания.
– Еще несколько минут, – попросила его Берта.
Она смотрела на луну и не могла оторваться. Холодный ветер пронизывал ее до костей, но ей так не хотелось уходить обратно в свою комнату, возвращаться в замок. Она чувствовала себя в нем чужой. А здесь она была свободна.
Не говоря ни слова, Холден накинул ей на плечи свой пиджак и встал за спиной. Она чувствовала тепло его большого и крепкого, как скала, тела. Его дыхание легко, как морской ветерок, шевелило янтарные завитки волос на ее затылке. Они стояли и смотрели на луну, и Берте казалось, что так может продолжаться вечно.
– Вы сегодня просто великолепны, моя дорогая Берта. – Лоуренс наклонился и поцеловал ее руку. Щеки девушки залила краска смущения.
Вечером, когда Берта увидела в зеркале свое отражение, она никак не могла поверить, что в стекле действительно отражается ее облик. Куда делась серая мышка, которую она привыкла видеть каждое утро? В зеркале отражалась красивая, уверенная в себе женщина.
Синий шелк, затканный золотыми нитями, мягко повторял все линии ее прекрасного тела, длинными волнами струясь к полу. В высоком разрезе были видны стройные совершенные ноги. А на груди матово переливалась в неровном свете настольной лампы подвеска из необработанного янтаря, в котором застыла небольшая стрекоза, расправившая крылья для полета. Медово-прозрачная капля древней смолы удобно лежала в ложбинках высоких грудей Берты, бросая теплые отблески на ее золотистую кожу.
Волосы Берты Ханна подобрала в высокую сложную прическу, которая открыла безупречную шею и тонкие, светящиеся ключицы.
Тонкие, изящные руки оставались прикрыты широкими рукавами из тонкого шифона, идеально подобранного к цвету шелка. Рукава были вышиты цветами и птицами из золотых нитей.
– Вы само совершенство! – повторил пораженный Лоуренс.
– Спасибо, – смущаясь, ответила Берта. Никогда мужчины не смотрели на нее так. Она привыкла быть серой и незаметной, привыкла к тому, что ее замечают только, когда рядом больше нет женщин.
– Я уверен, что вы произведете сегодня фурор, – подбодрил ее Лоуренс, заметив, что Берта сильно волнуется.
– Не думаю, мне кажется, что дамы такие… блестящие, что ли? – несмело сказала Берта.
– Если вы не будете теряться и смущаться, вы станете королевой этого бала! А сейчас нам пора спуститься к гостям.
Лоуренс галантно подал ей руку и улыбкой подбодрил. Берта оперлась на него. Ей казалось, что, когда он рядом, она ничего не боится и готова встретить всех этих лордов и леди с гордо поднятой головой.
Он вернулся только вчера вечером, но до этого постоянно звонил и расспрашивал Берту о том, как идут приготовления к приему. Как только эта тема оказывалась исчерпанной, Лоуренс прощался с ней. Берте так хотелось, чтобы он поговорил с ней еще хоть чуть-чуть. Спросил, как она себя чувствует, как ей живется в этом огромном замке, не скучает ли она по нему. Или сказал, что он сам ужасно хочет ее увидеть. Но Лоуренс ничего такого не говорил ей, и Берте оставалось только ждать, когда же он приедет и она сможет увидеть в его глазах любовь и привязанность.
Все эти дни, полные долгих прогулок в живописных местечках, она помнила о том, что где-то есть Лоуренс. Она ждала его, каждый день спрашивала у Ханны, не звонил ли мистер Мэллори. Она так хотела его увидеть!
Холден развлекал ее как мог, и Берта очень полюбила их неторопливые прогулки по заброшенному парку или по полям, на которых уже начали колоситься злаки. А однажды Холден где-то раздобыл настоящую рыбацкую лодку, и они долго ловили рыбу удочками в море.
Но все эти дни, полные новых впечатлений, неторопливых бесед, Берта где-то в глубине души ждала Лоуренса. Она жила только тем, что увидит его глаза, ощутит его губы на своей ладони. Увидит, как в его прекрасных почти черных глазах отражается ее любовь к нему. Наконец-то увидит эту ироничную полуулыбку!
И вот сейчас она видела то, чего так долго ждала. Он восхищался ею, с гордостью смотрел на нее. И больше Берте уже ничего не нужно было в этом мире.
Они спустились в домашний холл, как с недавних пор начала называть малую гостиную Берта. А оттуда вышли в большой холл, где уже собралась большая толпа гостей.
Лоуренс действовал с размахом. Он решил сразу же и навсегда показать всем, что Мэллори обрели былое могущество. Весь цвет английской аристократии был сегодня в его замке. И все они были поражены тем, что произошло с заброшенным Мэллори-холлом всего-то за два месяца.
Почти полторы сотни человек собрались в холле замка Мэллори, чтобы приветствовать его новых хозяев и отпраздновать возрождение былого величия рода.
Но Берта чувствовала себя чужой на этом празднике. Она не была Мэллори. И пусть даже она выйдет за Лоуренса, она все равно не станет даже отдаленно похожей на Терезу Мэллори или на другую женщину их рода. И она не чувствовала себя хозяйкой замка. Гостьей, пришелицей, кем угодно, но только не хозяйкой!
Берта смутилась, когда все взгляды обратились к ним. Но Лоуренс пожал ее руку, и предательская дрожь в коленях прошла как по мановению волшебной палочки. А еще Берта увидела, что в стороне ото всех гостей стоит Холден. Она сразу и не узнала этого красивого мужчину, на которого посматривала не одна женщина. Он был просто великолепен в своем черном фраке и белоснежной рубашке. Темно-синяя бабочка, точно такая же, как ее платье, красовалась у него на шее. А весь вид Холдена излучал уверенность в себе. Он улыбнулся Берте и слегка кивнул головой. «Сделай их!» – прочитала она по его губам. Именно это он сказал ей, когда они расставались сегодня днем.
Берта улыбнулась в ответ, и от этой улыбки, доброй и нежной, ее лицо стало одухотворенным, полным неземной прелести. Она подняла глаза на Лоуренса и послала еще одну улыбку своему жениху.
– Мистер Мэллори и мисс Джойнс! – объявил лакей, и толпа гулом приветствовала их.
Лоуренс повлек за собой Берту через толпу гостей. Ее сильно удивило то, что почти все, с кем они встречались по пути, приветствовали Лоуренса как старого знакомого. Он представлял Берту многим людям, она уже даже и не пыталась запомнить их имена. Лица перед ней проплывали бесконечной чередой одинаковых улыбок, не оставляя никаких зацепок в памяти.
Когда они наконец-то достигли высоких ступенек, которые вели к залу, голова Берты уже кружилась от блеска и великолепия, окружавшего ее.
Лоуренс повернулся к гостям и жестом попросил внимания. Гул тут же стих. Все приглашенные знали, что сегодня новый граф Мэллори сделает важное заявление. Увидев под руку с ним красавицу Берту, многие догадались, что хочет сказать им молодой граф.
– Друзья мои, – начал Лоуренс, – я очень рад видеть сегодня всех вас в Мэллори-холле. Это значит, что сбывается моя и моих родных мечта. Мэллори-холл возрождается!
Ответом ему послужил гром аплодисментов.
– Разрешите также представить вам потрясающую, очаровательную мисс Берту Джойнс. Ее доброе сердце и умелые руки облегчили последние минуты жизни моей тетушки, о которой мы все скорбим.
Заинтересованные взгляды впились в Берту. Она почувствовала, что вновь начинает краснеть, – такое неприкрытое любопытство было в этих вздорах. Берта даже услышала, как кто-то сказал: «Так вот какая сиделка выманила денежки старухи». Она решила, что просто неправильно расслышала или что разыгравшееся воображение сыграло с ней злую шутку.
– Но у меня есть еще одно известие, – прервал шепот гостей Лоуренс. – Разрешите объявить о моей помолвке с мисс Бертой Марией Джойнс.
На несколько секунд в холле повисло молчание. Берта окинула взглядом удивленную толпу. Она увидела, как Холден поднял руки, и два хлопка глухо отразились от высокого потолка. Но следом на Берту обрушился просто гром аплодисментов.
Лоуренс повернулся к ней лицом и, придерживая ее за локоть, впился губами в ее нежные губы. Берта почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Но руки Лоуренса крепко держали ее, не давая упасть.
Она вспомнила тот первый поцелуй в столовой, когда Лоуренс только предложил ей выйти за него замуж. Тогда она так ждала его ночью в своей одинокой и холодной постели, но он не пришел. Быть может, сегодня он придет к ней? Но сама она ни за что не осмелится просить его об этом.
Лоуренс оторвался от ее губ, и глаза его горели желанием. Берта чувствовала, что он хочет ее, хочет, чтобы она была с ним этой ночью, хочет, чтобы она принадлежала ему не только душой, но и телом.
Двери зала за их спинами распахнулись, и в холле свет ламп приглушили. Перед гостями предстал во всем великолепии зал замка Мэллори. Сотни свечей освещали его, играя зайчиками в хрустальных люстрах. Паркет блестел, в нем, как в зеркале, отражались хрустальные люстры и свечи. Увитые живыми цветами окна стояли открытыми, и влажный соленый запах моря проникал в зал.
И на фоне этого великолепия стояли Лоуренс и Берта, такие прекрасные и молодые.
Спрятанный на балконе оркестр заиграл вальс, и Лоуренс повел Берту в зал. Они должны были открыть этот бал. Он уверенно прижал невесту к себе и повел ее в вальсе.
Берта сначала смущалась и терялась. Она боялась этого момента. Но в руках Лоуренса почувствовала себя увереннее. Она вспомнила, как они танцевали с Лоуренсом в день ее приезда в Мэллори-холл, и уверенность в своих силах вернулась к ней. С каждым новым движением, с каждой новой нотой она все лучше понимала, что ей следует делать. Она уже научилась предугадывать каждое движение своего партнера. Ей показалось, что они стали одним целым.
Берта подняла глаза на Лоуренса. Они сияли любовью, сияли сильнее, чем бриллианты или сапфиры.
– Вы лучшая партнерша, Берта, из всех, с кем мне доводилось танцевать, – сделал ей комплимент Лоуренс.
Берте было приятно то, что он сказал, но совсем других слов ждала она в этот волшебный момент.
А вокруг них уже кружились другие пары, и все очарование тех первых секунд было потеряно. Они теперь были не больше чем одной из пар в огромном зале. Теперь Берте уже не казалось, что они одни на всей планете, что только для них горят свечи, светят звезды и играет музыка.
Когда вальс закончился, Лоуренс отвел Берту к окну. Он принес ей бокал шампанского и болтал о всяких глупостях, совсем как мальчишка. Но его вскоре отвлекла от Берты какая-то дама, вся увешанная бриллиантами, как новогодняя елка гирляндами, возраст которой Берта не смогла определить, но профессиональным взглядом медицинского работника поняла, что дама не раз и не два делала пластические операции.
Она осталась в одиночестве. Медленно по глоточку пила шампанское из хрустального бокала на высокой резной ножке. Берта следила за игрой пузырьков в бокале, за тем, как огоньки свечей отражаются в них.
– Подарите и мне танец, мисс Джойнс, – раздался над ее ухом знакомый голос.
– Холден! Как я рада вас увидеть здесь! – искренне призналась Берта. – Мне не очень нравятся люди, собравшиеся в этом зале, мне совершенно не о чем с ними говорить, – понизив голос, добавила она.
– Так как насчет танца? – спросил Холден, улыбаясь ей такой родной и привычной улыбкой.
– Если честно, – смущаясь, сказала Берта, – я совершенно не умею танцевать. У меня никогда не было на это времени. Если бы не Лоуренс, я сейчас не сделала бы и шага!
– Не думайте, что только Лоуренс умеет правильно вести даму в танце, – вроде как обиженно сказал Холден. – И, позвольте заметить, что танец у вас в крови. Вы такая изящная, ловкая, вы прекрасно чувствуете музыку. Доверьтесь мне, как вы доверились Лоуренсу.
Берта посмотрела ему в глаза. Честный, открытый взгляд его глубоких серых глаз решил все. Она поставила бокал на поднос проходящего мимо официанта и вложила свою руку в огромную ладонь Холдена. Ей показалось, что ее тонкая кисть утонула в его руке. Но его прикосновение было таким нежным… И Берта отбросила всякие сомнения.
Они вышли в круг танцующих. Вновь зазвучал вальс. Но это был не тот Медленный вальс, который она танцевала с Лоуренсом, это был безумный Венский вальс. Вальс, который заставлял сердце биться сильнее. Вальс, который кружил голову, заставляя забыть обо всем и отдаться на его волю.
Холден положил руку на талию Берты и прижал ее к своему большому и сильному телу. Он сделал первое движение, и Берта почувствовала, как ее захватывает бешеный ритм Венского вальса. Она отдалась на волю этого танца, на волю своего партнера. Голова ее шла кругом, она не понимала, где находится, с кем танцует. Ей хотелось только одного: всю жизнь вот так нестись в безумном ритме по кругу рядом с этим огромным мужчиной, прижимаясь к его теплому и сильному телу. Быть с ним рядом, быть для него.
Но вот музыка оборвалась, и они остановились.
– Браво, дорогая Берта! Я же говорил, что вы сегодня великолепны!
К ним подошел аплодирующий Лоуренс. Он предложил Берте руку, и она приняла ее. Но не смотрела на Лоуренса, взгляд ее был прикован к Холдену, который стоял среди толпы и не замечал никого вокруг. Были только они. Во всем мире. И ничто не могло разорвать эту тонкую нить, что возникла между ними в этом танце.
Но Лоуренс увлекал Берту все дальше от Холдена. И все больше становилось расстояние между ними, все больше людей разделяли их. И все сильнее Лоуренс тащил ее прочь от Холдена.
Наконец ей пришлось оторвать взгляд от него: Лоуренс что-то спросил у нее.
– Простите, что вы сказали? – переспросила его Берта.
– Как давно это у вас с Макгилтоном? – сквозь зубы, очень зло повторил свой вопрос Лоуренс.
– Что «это»? – не поняла Берта.
– Как давно вы крутите с ним роман за моей спиной?
– Какой роман?! О чем вы?! – удивленно возмутилась Берта.
– Только слепой бы не увидел, как вы на него смотрите! И как он смотрит на вас, – почти кричал на нее Лоуренс.
– Лоуренс! Неужели вы ревнуете? – спросила Берта. Расширившимися от удивления глазами она смотрела на него.
– Не совсем так! Вы – моя невеста. Я только что объявил об этом. А вы на глазах у всех… Это недостойно графини Мэллори!
– Но, Лоуренс, мы просто друзья с. Холденом! Мне нравится с ним общаться, но только когда вас нет рядом. И ничего больше!
– Но и не меньше, – парировал Лоуренс.
– Поймите же, что я… я люблю вас, – сказала Берта, нежно глядя на него. – Вы же не можете ревновать меня к каждому мужчине, на которого я посмотрю?
– Берта, я кое-что понимаю в людях, вы можете смотреть на кого хотите и так, как вам будет угодно. Но помните о том, что всего через месяц будете носить фамилию Мэллори. Вы не должны запачкать ее слухами. Каким бы отличным другом ни был человек.
– Подождите, вы сказали, что наша свадьба состоится через месяц? – удивленно спросила Берта.
– Да, пятнадцатого июля.
– Но как… Ведь еще не кончится траур по миссис Мэллори! Мы же не можем!
– А вы думаете, траур по тетушке может предполагать мероприятия, подобные тому, на котором вы присутствуете сейчас? – довольно язвительно поинтересовался Лоуренс, обводя зал и гостей широким жестом.
– Тогда как же…
– Очень просто, моя дорогая Берта. Нам нужно, чтобы о Мэллори вновь вспомнили. Думаю, тетушка бы одобрила эту идею. Она всегда мечтала о том, чтобы род возродился к былому величию. Ее муж помог исправить материальное состояние. Мы исправим общественное положение, которое умудрился так испортить мой дорогой папочка! Всего несколько лет – и Мэллори возродятся в былом величии!
– Это все прекрасно, Лоуренс, но… разве это не нарушение правил приличия? И потом, думаю, миссис Мэллори заслуживает того, чтобы мы почтили ее память!
– Если бы эти люди увидели что-то крамольное, они бы сюда не пришли. А сейчас давайте вернемся к гостям. И прошу вас, Берта, больше не танцуйте с мистером Макгилтоном. Если бы я не знал, что он лучший из тех, кто сможет защищать вас, я бы сейчас же попросил его убраться из моего дома. Ну же, улыбнитесь, моя дорогая. Ведь сегодня счастливый день в нашей жизни. Теперь мы помолвлены. Счастливее может быть только день нашей свадьбы.
Берта натянула на лицо улыбку, но больше не чувствовала той радости, которая охватила ее, когда она танцевала с Холденом. Оставшуюся часть вечера она запомнила очень плохо. Все ее мысли занимал вопрос, правильно ли они делают, решив пожениться так рано. Ведь после смерти миссис Мэллори пройдет всего лишь два месяца…
Но вот гости разъехались, а вместе с ними уехал и Лоуренс. Берта вновь осталась в замке вместе с Ханной и Холденом. Экономка была слишком занята делами дома, чтобы уделять много времени Берте, и она общалась практически только с Холденом. Вновь они сидели вечерами в библиотеке, а днем гуляли по окрестностям. Иногда они даже добирались во время своих прогулок до Холихеда, где обедали, а потом шли обратно.
Однажды, когда Берта и Холден исследовали во время отлива гроты возле пляжа, она решилась спросить у Холдена о том, что с самого первого дня приема волновало ее.
– Холден, скажите, если мы с Лоуренсом поженимся пятнадцатого июля…
– Через год? – перебил ее удивленный Холден, даже не дав закончить вопрос.
– Нет, в этом году.
– Но… миссис Мэллори умерла только в мае! – ошарашенно сказал он. Из его руки выпал плоский камешек, который он собирался только что запустить лягушкой по волнам.
– Вы считаете, что это будет плохо? – спросила Берта.
– Это очень плохо, мисс Джойнс. Одно дело – прием, а совсем другое – свадьба во время траура. Да и примета дурная.
Холден поднял камешек и с силой запустил его по волнам. Берта, судорожно сцепив пальцы, смотрела, как камешек прыгает по воде. Она решила привести очень важный, на ее взгляд, аргумент.
– Но Лоуренс на сто процентов уверен, что ничего страшного в этом не будет.
– Если бы он хоть чуть-чуть заботился об имени Мэллори, он ни за что не принял бы подобного решения, – отрезал Холден и раздраженно бросил в воду следующий камешек. Он тут же утонул с глухим звуком.
– Но… это уже решено, – тихо сказала Берта.
Несколько минут Холден молчал. Наконец он не выдержал и спросил Берту:
– Как вы думаете, почему мистер Мэллори так торопится со свадьбой?
– Он говорит, что так будет лучше. Ведь я живу в замке, мало ли какие разговоры могут пойти. Он хочет, чтобы все были уверены, что его наследник зачат в… – Берта запнулась, она случайно посмотрела на лицо Холдена и увидела бурю чувств, которая бушевала в его душе.
– Значит, он ночует в вашей комнате? – с угрозой в голосе спросил Холден.
– Даже если и так, какое вам дело! – вскинув голову, парировала Берта.
Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул.
– Мисс Джойнс, сейчас же ответьте мне, вы с ним близки?
– Мистер Макгилтон, – суровым голосом сказала Берта, стараясь осадить Холдена, – мистер Мэллори, в отличие от вас, – джентльмен. Он только несколько раз поцеловал меня, хотя как жених мог бы в наше время вполне рассчитывать на большее, тем более что наш брак заключается по любви. Не лезьте не в свое дело. И, в конце концов, отпустите меня немедленно!
Холден ослабил свою хватку. Теперь его руки не сжимали ее тонкие плечи, скорее это напоминало объятия.
– Если бы вы знали, какой камень сняли с моей души, мисс Джойнс! – облегченно вздохнув, сказал он.
– Холден, обещайте мне, что вы прекратите подобные разговоры. Иначе нашей дружбе придет конец.
Берта стояла перед ним, уперев руки в бока. Она казалась ему такой беззащитной. Ему так хотелось обнять ее, приласкать, поцеловать. Но он не решился. Холден не знал, как Берта отреагирует на его поцелуй. Кажется, она уверена, что любит Лоуренса. Вот только, если бы она действительно любила его, стала бы тогда смотреть на него, Холдена, такими глазами? В тот вечер, во время вальса, ему показалось, что она любит его, а вовсе не Лоуренса.
