Текст книги "Где ты, любовь?"
Автор книги: Кимберли Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Если вы мерзнете, я выключу кондиционер, – сказал Лоуренс, бросая на Берту быстрые взгляды холодных, как лезвие клинка, черных глаз.
3
– А вот и замок! – воскликнул Лоуренс, когда здание из серого камня, стоящее на вершине холма, показалось из-за поворота дороги.
Берта никогда в жизни не видела настоящих замков, хотя и родилась в стране, где они встречаются чуть ли не на каждом шагу. Один раз она была в Лондоне. Ее до глубины души поразили серые здания и низкие мосты. Но именно так она себе и представляла столицу Великобритании. А сейчас ее поразил контраст серого и зеленого.
Трава огромного холма была светло-зеленой, как это бывает только в мае. Небо над их головами казалось прозрачнее акварели. Где-то вдалеке пело море. Его соленый острый запах пронизывал воздух. Солнце заливало весь мир своими лучами. И трава, и деревья, и придорожные цветы были словно посыпаны золотой пудрой.
А серый замок Мэллори нависал над дорогой. Он казался чужеродным элементом в этом чудном весеннем пейзаже. Чем ближе они подъезжали к замку, тем сильнее Берте хотелось убежать как можно дальше от этих серых холодных стен. Но она старалась держать себя в руках и не поддаваться глупым и беспричинным страхам. Сердце ее забилось сильнее, когда тень замка накрыла их.
– Не правда ли впечатляет? – поинтересовался Лоуренс, искоса поглядывая на Берту.
– Да, – несмело сказала она.
– Когда я увидел его в первый раз, то подумал, что Мэллори-холл – единственное место, где я бы хотел жить, – как бы про себя проговорил Лоуренс. – Мы с этим замком созданы друг для друга. Не находите?
– Я еще плохо знаю вас, мистер Мэллори, – ответила Берта.
– А вы кокетка, мисс Джойнс! – весело сказал Лоуренс.
После этих слов краска смущения покрыла щеки Берты. Она бы ни за что на свете не позволила себе этих слов, если бы знала, что Мэллори примет их за заигрывание. Как он вообще мог подумать что-то подобное! Или он был прав? А она просто не может следить за собой? Вот и получается, что ее чувства понятны каждому.
– Давайте пойдем в дом. – Лоуренс бросил на Берту еще один насмешливый взгляд. – Нас должны ждать. Неудивительно, что никто не вышел, – они, верно, хотят соблюсти традицию. Ох уж мне эти слуги старого дома! – добавил новый граф Мэллори, якобы недовольно хмурясь.
Он вышел из машины. Берта принялась открывать свою дверцу, но вновь поймала недовольный взгляд Лоуренса.
– Раз уж лакей, которого мы с вами, кстати, и содержим, не соизволил выйти и встретить нас, я вполне могу открыть даме дверцу. Прошу, мисс Джойнс.
Берте было ужасно неловко. Ей никогда не подавали руку и не распахивали дверцу, да она уже и забыла, когда последний раз ездила с приятным мужчиной в одной машине!
– Итак, прошу вас в ваше владение! – довольно напыщенно произнес Лоуренс, подавая Берте руку.
Он повел ее к замку.
– Скажите, мистер Мэллори, – скованно обратилась к нему Берта, – что это за проклятие. Ну, о котором вы говорили?
– Не забивайте свою головку всякой ерундой! – отмахнулся Лоуренс. – Не думаю, что такая умная девушка верит во всякую чушь вроде семейных проклятий! Еще скажите, что вы верите в привидения и полтергейсты!
– Нет, конечно, но…
– Это на вас так действует замок, – уверенно сказал Лоуренс. – Я когда в первый раз увидел его, мне тоже было не по себе. А уж первая ночь! Но я разумный человек. Вы, надеюсь, тоже. Позвольте мне надеяться, что мы не будем бегать с криками: «Привидение!» – друг за другом.
– Конечно нет! – отозвалась Берта. Она вспомнила, что никогда не верила в эту мистику, как и в то, что прекрасные принцы приходят за обычными девушками, чтобы привезти их в настоящий замок и подарить свою любовь.
– Сейчас мы с вами зайдем с парадного входа. Но им пользуются только во время больших приемов. Да, кстати, нам следует, как только мы приведем наш замок в нормальный вид, устроить званый прием.
– Зачем?!
– Надо показать всем, что род Мэллори не умер и не упал под пылью веков на колени. Пусть и не надеются.
– Но как… может быть, когда я уеду? – с надеждой спросила Берта.
– Не глупите, мисс Джойнс! Вы будете стоять рядом со мной, вы такая же хозяйка тут, как и я. Этот вопрос даже не обсуждается.
Берта не нашла в себе сил, чтобы спорить с ним. Она была так очарована Лоуренсом Мэллори, что не решилась бы с ним спорить ни о чем. Берта смотрела на него как на божество. Именно таким и был тот, кого она ждала все эти годы. И раз он не против того, чтобы она была рядом…
– Мы войдем через этот вход, чтобы вы почувствовали, что это ваши владения, что вы здесь хозяйка. У любого дома, пусть даже такого огромного, должны быть и хозяин и хозяйка. Иначе дом мертв.
Берта вновь не смогла истолковать его слова. Ей так хотелось верить, что он именно ее хотел бы видеть хозяйкой в этом замке, чтобы она была рядом. Но так же сильно, как она этого хотела, Берта боялась поверить этому. Она молчала и шла, ведомая Лоуренсом.
Когда они начали подниматься на крыльцо, двери распахнулись и из них вышли люди. Мужчины были одеты в ливреи темно-зеленого цвета, на которых был вышит золотой змей, обвивающий корону. Женщины были в серых платьях, длиной до колена. Среди них выделялась одна. Берта сразу же поняла, что эта дама – главная среди вышедших их встречать. Пожилая женщина, тонкая и прямая как палка, стояла чуть впереди встречающих. Когда Берта и Лоуренс приблизились, она присела в старомодном реверансе.
На ее приветствие Лоуренс ответил небрежным кивком. Вслед за ней поклонились и все остальные. Молодой граф просто махнул им рукой.
Берта стояла как каменный столб. Она не могла понять, как ей следует реагировать на эти поклоны.
– Приветствую хозяина и хозяйку замка Мэллори. Я хранила ваш очаг, но он не грел нас. С вашим прибытием дом наполнился радостью! – чопорно поджав губы, сказала пожилая женщина.
– Я рад вернуться домой, – таким же тоном ответил ей Лоуренс.
Лица слуг – а Берта уже поняла, что это слуги, – обратились к ней. Она растерянно и беспомощно посмотрела на Лоуренса. Он слегка пожал ее руку и приподнял бровь. Берта глубоко вздохнула и на выдохе произнесла фразу, которую только что услышала:
– Я рада вернуться домой.
– Пусть с вами придет счастье в этот дом! – провозгласила пожилая дама.
Все слуги вновь склонились в поклоне.
– Не удивляйтесь, мисс Джойнс, – тихо сказал ей Лоуренс, легким толчком предлагая идти в замок, – такова традиция. Отец мне часто рассказывал о ней. В этом доме любят традиции и чтят их. Так что привыкайте!
Берта была так поражена этим приемом, что не могла сказать ни слова. Она вошла как во сне за Лоуренсом в огромный холл, чьи сводчатые потолки терялись где-то в полумраке. Против ее воли из груди вырвался вздох.
– Да, это поражает. Мой предок любил жить на широкую ногу. Он считал, что величие рода начинается с величия дома. Но мне иногда кажется, что у него была мания того самого величия! – Лоуренс усмехнулся.
У Берты ту же вырвалась ответная улыбка. Ей даже показалось, что этот холл не такой уж мрачный. Она начала думать, что вполне сможет жить в замке Мэллори. Если Лоуренс попросит ее об этом.
– Но не беспокойтесь, мы будем жить в правом крыле. Там с самого первого дня были комнаты семьи. Там же и столовая, и библиотека. В том же крыле живут слуги. Мы сейчас пройдем через зал. Холл, зал и большая кухня – вот и все, что находится в центральной части. Вот поэтому я и хочу устроить прием. Надо же использовать такие площади!
– А что в левом крыле? – спросила Берта.
– Сейчас просто пустые комнаты, пыль и паутина. Но когда их вычистят, там будут комнаты для гостей. Обычно в замке, кроме слуг и хозяев, жили еще не меньше десяти человек гостей. Это был гостеприимный дом. И люди любили сюда ездить. По крайней мере до тех пор, пока не начали сбываться слова молодой жены первого Лоуренса, – мрачно добавил граф.
– Вы о проклятии? – настороженно спросила Берта.
– Да, – неохотно сказал он. – Но я вам уже говорил, что не следует забивать себе голову глупыми сказками.
Два лакея распахнули перед ними огромные двери. Только когда они прошли мимо них, Берта поняла, что двери сделаны из цельного мореного дуба. Но она тут же забыла об этом, когда увидела зал.
Огромное помещение, гораздо больше холла, было залито лучами полуденного солнца, проникающего через стеклянную крышу и огромные окна. В совершенно пустом зале гулко отзывались их шаги.
– Балы начинались, когда на небе появлялись первые звезды, – приглушенным голосом рассказывал Лоуренс, но пустота многократно умножала и усиливала звук его голоса. Берте вдруг показалось, что она совсем одна в этом огромном зале, пусть и полном света, но таком жутком. И неизвестный голос сквозь поколения и века говорит с ней, рассказывая о замысле великого замка для великого рода. – Здесь горят сотни свечей. Они дрожат, и в их неверном свете играют бриллианты и рубины на обнаженных шеях прекрасных женщин. Они смеются, и их смех наполняет зал, вылетает в раскрытые окна и несется к морю, чтобы потом вернуться в его шуме долгими безлунными ночами. Но вот звучит музыка, и на мгновение говор и смех замолкают. Тогда кажется, что все это – просто куклы, которые дергает за ниточки кукловод. И вот они срываются с места, и начинается танец…
Лоуренс взял холодную руку Берты. Другой рукой он обнял ее за талию и повел в вальсе по залу.
Берта никогда не танцевала, но в ее стройном и гибком теле была природная грация. Она послушно отдалась на волю своего партнера. Она прислушивалась к каждому его движению и предугадывала, что он сделает в следующее мгновение. Они чинно плыли по залу в медленном ритме вальса, и Берте казалось, что вот сейчас она увидит дам в роскошных платьях и кавалеров с узкими, как у Лоуренса, талиями и тонкими чертами лица, так старательно обработанными поколениями, в жилах которых текла чистая голубая кровь.
Как же он красив! – с замиранием сердца думала Берта. Как ей хотелось еще теснее прижаться к нему!
И вдруг Лоуренс остановился. Берта непонимающе посмотрела на него.
– Вы себя неважно сегодня чувствуете, – сказал он, улыбаясь такой уже привычной для Берты улыбкой, – боюсь, как бы у вас не закружилась голова. – Пойдемте, я вас познакомлю с экономкой, а она покажет ваши комнаты.
От волнения и только что пережитого восторга Берта не могла сказать ни слова. Она вложила свою руку в руку Лоуренса и пошла вслед за ним.
Они вновь вышли в холл, который после залитого солнцем зала показался Берте совсем уж неприветливым. Ее вновь охватила дрожь.
Лоуренс уверенно вел ее куда-то вправо от входа. Наконец Берта увидела дверь, которая после огромных створок в холле и зале показалась ей совсем маленькой. Но и возле нее стоял лакей, который при их приближении тут же ее распахнул.
Они вошли в небольшой, уже более уютный холл, где были нормальные потолки, хотя Берте и они показались непривычно высокими. Она вздохнула с облегчением. На стенах – обои, на окнах – шторы. Берта уже боялась, как бы в ее комнате стены не были сложены из камня и лишь слегка прикрыты драпировками или гобеленами.
– Это – малая гостиная, – продолжил свою экскурсию Лоуренс. – Отсюда лестница ведет на второй этаж, где находятся комнаты семьи. Через эту дверь можно пройти в библиотеку. А уже из библиотеки – в столовую. Вот такая маленькая экскурсия. – Он лучезарно улыбнулся Берте. – А сейчас познакомьтесь с Ханной Соберсти. Она наша экономка и содержит этот замок в порядке. Как мне рассказывал отец, Ханна – наследственная экономка нашей семьи. Не так ли? – Лоуренс повернулся к ней, ожидая ответа.
– Да, мистер Мэллори. – Ханна чопорно кивнула. – Моя мать имела честь быть экономкой замка Мэллори, как и моя бабка.
– Как и ее прабабка, – продолжил Лоуренс. – Мне кажется, что Соберсти живут с нами с самого основания замка!
– Вы преувеличиваете, сэр, – отозвалась Ханна. – Только последние двести – двести десять лет.
– Но и это уже немало, – прокомментировал Лоуренс. – А теперь я представлю новую хозяйку замка, мисс Берту Джойнс.
Берта несмело улыбнулась экономке. Она казалась Берте такой неприступной, такой высокомерной. Но неожиданно Ханна ответила на ее теплую улыбку.
– Пойдемте, мисс Джойнс, – сказала она. – Я покажу вам ваши комнаты. Вещи туда уже принесли. И если эти горничные так расторопны, как должны бы быть за такую зарплату, они уже должны были все разложить.
– Я вас покину, – сказал Лоуренс.
– Куда же вы?! – воскликнула Берта, но опять смутилась. Она поняла, что в ее голосе звучало слишком много горячности.
– У меня есть дела в Холихеде, мисс Джойнс. Но не бойтесь, я вас не бросаю один на один со страшным Мэллори-холлом. Уже к ужину я вернусь.
Он повернулся и пошел к выходу. Возле двери остановился и, пристально посмотрев на Берту, добавил:
– И наденьте к ужину то платье, что найдете в комнате. Выполните мою маленькую просьбу.
Он еще раз улыбнулся и вышел.
– Пойдемте, мисс, – окликнула задумавшуюся Берту Ханна.
Она пошла к лестнице, которая спиралью завивалась вверх. Ханна принялась подниматься по крутым ступеням, осторожно ставя ноги. Берте казалось, что эта женщина даже не знает, что такое согнутая спина.
– Как вам наш замок, мисс Джойнс? – спросила Ханна, когда они поднялись в небольшой, удлиненный холл, в который выходили несколько дверей.
– Мне… Даже не знаю, что сказать, – развела руками Берта.
Ханна удовлетворенно кивнула.
– Он был создан, чтобы поражать! – сказала она. – Мы сейчас на так называемой мужской половине. Мистер Мэллори, полагаю, уже успел рассказать вам, что семья всегда была довольно большой?
– Да. Он говорил, что в замке всегда жило много людей.
– Особенно много бедных родственников, – недовольно сказала Ханна. – Неженатые мужчины, чтобы не мешать дамам и не смущать их, селились в этой половине. Супружеские пары занимали смежные комнаты. Прямо перед вами находится общий холл, который разделяет половины. Там любили собираться все Мэллори перед сном, чтобы обсудить новости. Если, конечно, в семье царил мир. А за этим холлом находится женская половина. Там ваша комната. Пойдемте.
– Значит, мистер Мэллори будет жить здесь?
– Да. А вы там.
Берте показалось, что в голосе Ханны звучит какой-то намек. Но она решила не обращать внимания на свои ощущения. Тем более что день был уж слишком напряженным и ее воображение совсем разыгралось.
Когда Ханна привела Берту в ее комнату, то с удовольствием увидела, как на лице новой хозяйки замка появляется восхищение.
Берта с нескрываемым восторгом осматривала комнату, где ей теперь предстояло жить. Она была небольшой и очень уютной. Высокие стрельчатые окна выходили на море, которое оказалось гораздо ближе, чем предполагала Берта. Стены обиты мягкими тканевыми обоями приятного песочного оттенка. По центру стены стояла огромная кровать с балдахином. А напротив нее – туалетный столик, где уже были выставлены немногие косметические средства Берты.
– Вот эта дверь ведет в ванную комнату, – продолжала экскурсию Ханна, – а вот эта – в гардеробную.
Она распахнула дверь гардеробной, и глазам Берты предстало помещение немногим меньше ее комнаты. Как сиротливо смотрелись ее костюмы в этой огромной гардеробной! Но взгляд Берты зацепил яркое пятно. Она медленно повернула голову и увидела потрясающее платье пепельного цвета. Оно было точно таким, какие изображают на картинках в исторических книгах.
Открытые плечи, приспущенные рукава, корсет и широкая юбка. Мягкий голубой шифон волнами лежал на сером атласе. Скромный букетик фиалок был приколот к лифу.
Берта отступила на шаг от этого великолепия. Она и не думала, что еще сохранились такие платья!
– В этом платье мистер Мэллори просил вас быть сегодня, – сказала Ханна, внимательно наблюдая за реакцией Берты.
– Но… Я… Как же… – Берта не могла найти слов, чтобы выразить свое восхищение этим чудом и свою боязнь причинить по неосторожности ему вред.
– Мистер Мэллори специально просил его приготовить для вас, мисс Джойнс, – мягко произнесла Ханна. – Оно принадлежало его прабабке, но она так ни разу и не надела это чудо из-за трагической случайности. – Экономка поймала вопросительный взгляд Берты. – Но это давняя история и о ней стоит забыть, мисс Джойнс.
– Называйте меня, пожалуйста, Бертой, – попросила новая хозяйка Мэллори-холла.
– Но… – теперь уже растерялась Ханна.
– Понимаете, я привыкла, что по фамилии меня называют только врачи и пациенты, но и те говорят не «мисс», а «сестра».
– Хорошо, Берта, – согласилась Ханна.
– А кто мне поможет его надеть?
– Я помогу. Я знаю, как это делается. Так что не беспокойтесь, Берта. А сейчас, я думаю, вы хотите принять ванну после долгой дороги?
– Да, конечно.
– Тогда я пойду. Если вам понадобится помощь, нажмите вот эту кнопку. – Ханна указала на небольшую кнопку. Пластик был идеально подобран к обоям, поэтому сама Берта не смогла бы найти ее. – Ужин подадут в восемь. Но я приду к вам к шести, чтобы помочь одеться и сделать прическу.
– Благодарю вас, миссис Соберсти, – сказала Берта, улыбаясь экономке.
Ханна развернулась и пошла к выходу.
– Миссис Соберсти! – окликнула ее Берта.
– Да?
– Что это за проклятие? – на одном дыхании задала Берта вопрос, который уже давно мучил ее.
– Какое проклятие? – с деланным равнодушием спросила ее Ханна, но Берта заметила, что женщина вздрогнула.
– Проклятие, которое как-то связанно с первым Лоуренсом Мэллори и его женой.
– Ой, это старая и не слишком правдивая история, – попробовала отказаться отвечать Ханна.
– Мне нужно знать, – тихим голосом сказала Берта. – Мне действительно очень нужно это знать!
– Хорошо, – сдалась Ханна. – Первая жена Лоуренса Мэллори прокляла всех женщин его рода, потому что он променял ее на молодую и прекрасную дочь могущественного лорда. Это был не только политически выгодный союз, но и настоящая страсть. Но вот только Лоуренс был связан клятвой перед алтарем с первой женой – Катариной. Она еще надеялась, что весть о том, что она понесла наследника, заставит его отказаться от повторной женитьбы. Но Лоуренс не передумал. Он издевался над женой все это время. Нет, насилие было не физическое, но она не смогла перенести унижений. Ребенок родился раньше срока мертвым. Это была девочка. Катарина потеряла много крови. Она умирала. В последние минуты она позвала Лоуренса. Он не решился отказать умирающей. И тогда Катарина сказала, что проклинает весь его род. Что ни одна женщина, будь она по крови Мэллори или примет эту фамилию от мужа, не умрет своей смертью. Тогда Лоуренс сказал, что она сошла с ума. А Катарина воскликнула: «Да! Так пусть и они сходят с ума, как я! Пусть и они мучаются. Все умрут в муках. Пока не останется ни одной».
– Какая страшная, какая ужасная история! – сказала пораженная Берта.
– Надеюсь, вы не верите в старые сказки, годные только для туристов? – сурово спросила Ханна.
– А вы верите? – Берта пристально посмотрела ей в глаза.
– Я не могу с вами это обсуждать.
– Многие женщины Мэллори повредились разумом? – продолжала допытываться Берта.
– Не очень, – пробормотала Ханна.
– Хоть кто-то из них умер своей смертью? От старости, не от болезней?
– Нет, – еще тише сказала экономка. – Но вы не должны в это верить. К тому же вы просто приняли наследство. Даже последняя Мэллори не могла бы отдать вам свою фамилию и титул! Так что вам нечего бояться. Мне надо идти. И называйте меня Ханной.
Она развернулась и быстро вышла из комнаты.
– Я боюсь этого места, – тихо сказала себе Берта, когда за Ханной закрылась дверь.
Ровно в восемь вечера Берта спустилась в столовую. Она чувствовала себя очень неуютно в пепельном платье, но не посмела отказаться выполнить просьбу Лоуренса. Берта чувствовала себя виноватой в том, что он получил не все, а только половину. Ведь, если бы она не появилась в жизни миссис Мэллори, только Лоуренс Мэллори – наследник имени и титула – был бы полноправным владельцем и замка, и предприятий, и денежных средств. И хотя Лоуренс прямо сказал ей, что не считает ее виноватой в чем бы то ни было, Берта чувствовала себя чуть ли не воровкой.
Несмотря на ее слабые попытки сопротивления, Ханна одела ее в платье, которое оказалось таким же неудобным, как и красивым, и подобрала густые волосы Берты в высокую прическу.
– У вас потрясающе красивая шея! – восхитилась экономка, когда прическа была закончена.
Берта покраснела от этого комплимента. Она уже давно старалась не рассматривать свое отражение в зеркале. Берта с самого детства представляла себе по-настоящему красивую женщину точной копией матери и пыталась найти у себя не собственные индивидуально красивые черты, а лишь подобие материнских черт.
Она даже и подумать не могла, что в ней может быть хоть что-то красивое. Но, с другой стороны, она никогда и не пыталась поднять волосы. Да у нее не было и декольтированного платья, которое бы заслуживало столь сложной прически!
– Вы мне льстите, – смущенно сказала она.
– Ни капельки! – гордо вскинув голову, ответила Ханна. – Я никогда не лгу. Если я считаю, что правду сказать нельзя, я предпочитаю молчать. А у вас действительно замечательная линия шеи. Да и глубокое декольте в этом платье выглядит очень заманчиво.
– Это из-за корсета, – покраснев ответила Берта.
– Жаль, что фотография не передала оттенка ваших волос, иначе бы мы выбрали другое платье. В тон вашим волосам.
– Нет-нет, мне очень нравится! – воскликнула Берта.
– Дело не в том. Мышиный серый хорошо оттеняет ваши синие глаза. Но, если бы мы выбрали более теплый оттенок, чтобы можно было надеть под платье янтарь… У миссис Мэллори потрясающая коллекция янтарных украшений. Мы бы что-то подобрали там. Длинные серьги и ожерелье. Так, чтобы они точно повторяли медовый оттенок ваших волос.
Берта не знала, что ей отвечать. Она всю жизнь считала, что у нее самый обычный цвет волос. Она даже часто задумывалась над тем, не покрасить ли их в какой-то другой тон. Но всегда ее останавливало то, что яркий волос будет сильно контрастировать с серым, невыразительным лицом.
– Хотя… – Ханна задумалась. – Я знаю, что мы сделаем. Конечно! Как же я сразу не подумала об этом гарнитуре! Подождите меня секундочку! – попросила она и вышла из комнаты Берты.
Когда дверь закрылась за экономкой, Берта пристально посмотрела на себя в зеркало.
Что может сделать с дурнушкой красивое платье! – поразилась она.
Вырез, оформленный мягкими складками шифона, был настолько глубоким, что, по мнения Берты, это было даже неприлично. Если бы у нее был выбор, она бы ни за что не надела такое платье. Но, с другой стороны, атлас цвета тумана и шифон, голубой, как майское небо, делали ее кожу прозрачной и чистой. Она как будто светилась собственным светом, похожим на ровное и нежное пламя свечи. Теплый тон кожи, который казался Берте слишком желтым, был уравновешен холодным блеском атласа.
Берта внимательно присмотрелась к своему лицу. Несколькими умелыми штрихами Ханна подчеркнула ее глаза, и теперь огромные синие озера властвовали на нем. Они задерживали взгляд, приковывали к себе, заставляя тонуть в синеве.
Берта впервые в жизни любовалась собой. Ее пухлые губы приоткрылись, обнажая ровные жемчужно-белые зубы. Она провела кончиком языка по губам.
Как же долго меня никто не целовал! – в отчаянии подумала Берта. Неужели то, что я вижу в зеркале, – всего лишь игра моего ущемленного самолюбия? Но ведь Ханна действительно не стала бы лгать. Она совсем не тот человек, который будет покорно лебезить перед кем-нибудь. Особенно передо мной. Берта усмехнулась.
Теперь для меня старая жизнь осталась в прошлом. Со всеми ее горестями и радостями. А что мне принесет новая? Я ведь даже не знаю, чем мне теперь заниматься! Я так привыкла, что нужна людям, что могу помочь им, облегчить их боль, избавить от страданий… Есть ли на этом свете человек, которому я по-настоящему нужна?..
Тяжелая, играющая как бриллиант слеза скатилась по ее щеке. Нервным движением Берта вытерла непрошеное свидетельство своей слабости.
– Нельзя начинать новую жизнь со слез, – твердо сказала своему отражению Берта.
Она попыталась улыбнуться, но получилась лишь жалкое подобие настоящей улыбки.
– А вот и я! – воскликнула Ханна, входя в комнату. Ее лицо светилось такой радостью, что Берта невольно заинтриговалась. – Повернитесь-ка ко мне спиной!
Берта безропотно выполнила приказание и ощутила, как ее шеи коснулись теплые руки Ханны. И от этого прикосновения ей стало легче, как от доброго слова. Сразу же после этого она почувствовала что-то тяжелое и холодное. Берта медленно повернулась к зеркалу и тихо ахнула.
Ее тонкую шею охватывало тремя рядами восхитительное жемчужное ожерелье. Идеальный по форме жемчуг был крупным, одинаковой величины. А на впадинку между ключицами падала капелька, так похожая на слезу Берты. Капелька искрилась и переливалась в свете лампы.
– Боже мой! – только и смогла прошептать Берта.
– Это было одно из любимых колье миссис Мэллори. Терезы Мэллори, – уточнила Ханна. – Вот серьги к нему. Наденьте. Тогда вы будете полностью готовы к сегодняшнему ужину.
– Что это за камень? Он так красиво переливается! – спросила Берта, вставляя серьги в уши.
– Бриллиант. – Ханна пожала плечами. Весь ее вид показывал, что не разбираться в таких вещах просто стыдно.
Серьги, украшенные жемчугом и бриллиантами, выпали из рук Берты. Она приложила одну руку к своей шее и лихорадочно принялась ощупывать ожерелье.
– Сколько же?.. – задыхаясь, спросила она.
– Восемьдесят пять карат, – гордо ответила Ханна. – Конечно, не «Малая звезда Африки», которая украшает корону нашей королевы, но ведь и Мэллори – не королевский род. Это – семейная реликвия. Теперь вы владеете ею, как и прочими украшениями из коллекции Мэллори.
– Я не могу! – с испугом произнесла Берта. Она попыталась расстегнуть застежку ожерелья, но ее руки слишком дрожали, чтобы выполнить это простое действие.
– Не выдумывайте! – прикрикнула на нее Ханна. – Тереза хотела, чтобы все ее украшения достались вам. Так что теперь вы имеете полное право носить их. Такова ее воля. И, Берта, – уже мягче добавила она, – я считаю, что вы вполне достойны носить «Слезу Марии».
– Он носит имя «Слеза Марии»? – задумчиво спросила Берта. Ханна кивнула в ответ. – Он так красив…
– Надевайте серьги, скоро восемь часов. В этом доме не принято опаздывать на ужин.
Берта глубоко вздохнула и принялась застегивать дужку сережки. У нее сильно дрожали руки, но усилием воли она заставила себя успокоиться.
– Замечательно! – воскликнула Ханна, жестом предложив Берте повернуться вокруг. – Теперь вы полностью готовы.
– И все эти приготовления ради простого ужина? – обреченно спросила Берта.
– Никто не знает, за каким поворотом его ждет судьба, – загадочно сказала Ханна.
Берта еще раз глубоко вздохнула и, оглянувшись на подбадривающе улыбающуюся экономку, принялась спускаться по крутой лестнице. Она с трудом преодолевала пролет за пролетом, так как лестница была узкой, а платье – очень широким.
Наконец она добралась до первого этажа, где ее уже ждал Лоуренс. Берта замерла на мгновение, увидев в его глазах восхищение. Но это длилось всего лишь миг. Восторг в его глазах тут же сменился привычным холодком, а на губах появилась чуть насмешливая улыбка.
– Вы сегодня неотразимы! – воскликнул он. Но Берта как всегда не поняла, шутит Лоуренс или говорит искренне.
Он протянул ей руку и аккуратно пожал ее кисть.
– Пойдемте к столу, признаться, я сегодня сильно устал и проголодался, – сказал Лоуренс.
Только сейчас Берта заметила, что он одет во фрак, а на шею повязал настоящий шелковый галстук нежно-голубого цвета. Именно таким она себе и представляла Лоуренса: изящным франтом, которому место не в их сумасшедшем, полном выхлопных газов двадцатом веке, а в утонченном девятнадцатом.
– Вам очень идет эта одежда! – сказала Берта и тут же покраснела.
Лоуренс рассмеялся.
– Чему вы смеетесь? – удивленно спросила она.
– Вы смущаетесь каждый раз, когда говорите мне что-нибудь! А уж комплимент вовсе вогнал вас в краску! Присаживайтесь. Пожалуй, пора начать наш милый тихий семейный ужин. Хотите шампанского?
Берта согласно кивнула. Она думала, что шампанское поможет ей успокоиться. Но коварное вино только закружило мир перед ее глазами.
Лоуренс болтал весь ужин о всяких пустяках. Берте для поддержания разговора достаточно было только кивать и вставлять ничего не значащие фразы. Она уже не улавливала нить разговора и просто сидела и любовалась мужчиной, который находился напротив нее. Она уносилась вслед за своими мечтами все дальше и дальше, пока не заметила, что Лоуренс молчит и пристально смотрит на нее.
Берта подняла на него глаза.
– Я тону в озерах ваших глаз, моя дорогая Берта, – хрипло сказал он.
Новая удушливая волна поднялась по шее Берты к ее щекам и заставила их запылать, как два огромных мака на серебристом от утренней росы луге.
Неожиданно Лоуренс встал со своего места в конце стола и размашистыми шагами подошел к Берте. Он опустился перед ней на одно колено и взял ее руку в свои ладони.
– Дорогая моя Берта. Когда я в первый раз увидел ваше фото, я подумал, что эта девушка должна быть потрясающе красива душою, а значит, и вообще прекрасна. Я думал о вас все те дни, когда узнал о смерти тетушки. Сначала я ревновал вас, ведь вы были рядом с ней в последний день. Я спрашивал о вас разных людей, надеясь найти хоть что-то плохое, но все они говорили, что не видели девушки прекраснее. Потом я понял, что веду себя как последний дурак. И тогда подумал: если моя тетя полюбила вас, быть может, и я найду рядом с вами то спокойное счастье, которое ищу всю жизнь. А когда я вас увидел сегодня на вокзале, то осознал, что не ошибся. Берта, будьте моей женой.
– Я не… – растерянно сказала она. Берта была готова ко всему, но только не к этому. – Я не знаю, – наконец удалось вымолвить ей.
– Берта, неужели я вам безразличен? Неужели вы не чувствуете, как бьется ваше сердце, когда я рядом? Берта, даже камень почувствовал бы, что вы влюблены в него, а ведь я не камень! Я люблю вас, Берта. И я прошу вас стать моей женой. Войти в этот замок не только полноправной хозяйкой, но и женщиной, которая продолжит наш род. Прошу вас, Берта, вы должны согласиться. И не ради моей тети, не ради моего рода, только ради нас.
– Я… Я согласна! – на одном дыхании сказала она.
Лоуренс вытащил из кармана маленькую коробочку. Он раскрыл ее и повернул к Берте. Она замерла в восхищении. Лоуренс вытащил колечко, украшенное бриллиантом, и надел его на палец Берты.
Он прижал ее руку к своим губам. От его поцелуя тяжелая волна тепла расплылась в низу живота Берты. Он одним движением своей сильной руки поднял ее и поставил на пол. Его губы были так близко, что ей казалось, будто она сейчас потеряет сознание. Наконец его рот накрыл ее губы, слившись с ними в долгом и страстном поцелуе.
