Текст книги "Жаркая ночь"

Автор книги: Ким Гудолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Она молча смотрела, как он разбавляет ее вино, наливает себе пиво, но когда он протягивал ей стакан, их пальцы соприкоснулись, и электрическая искра, пробежавшая между ними, была настолько сильна, что ее глаза расширились как от шока. В его рыжевато-коричневых глазах она увидела искорки смеха, губы кривились в улыбке. Это было абсурдно, но то, что что он забавлялся и не собирался этого скрывать, никак не меняло того факта, что ее ноги подкашивались и она могла упасть в любой момент.

Попятившись, пролив несколько капель из своего стакана, она тяжело опустилась на кровать.

Как только она это сделала, ее охватило уныние. Какая ошибка! Ведь Рекс сразу же все истолкует превратно… Но… ее поведение будет просто ребяческим, если сейчас она опять встанет… Оставалось только создать видимость спокойной и контролирующей себя женщины.

– Твое здоровье! – Откинувшись назад и опираясь на подушки, она подняла стакан и сделала большой глоток.

– Твое здоровье! – Рекс подошел к ней, и край его полотенца коснулся ее коленей. Его грудь была прямо перед ее глазами, и она словно загипнотизированная не могла отвести глаз от его гладкой загорелой кожи, жестких темных волос, оттенявших белизну полотенца. И внезапно ее охватило непреодолимое желание провести руками по краю полотенца, взять за его кончики и распахнуть его…

Одним глотком она осушила свой стакан. Надо было заставить его двигаться, пока она совсем не потеряла головы.

Ее рука чуть дрожала, когда она наклонилась и поставила стакан на прикроватную тумбочку.

– Почему бы тебе не переодеться? – Ее голос был чуточку хриплым и слегка дрожал, хотя она очень старалась не показывать этого. – Когда ты освободишь ванную, я приму душ и переоденусь к обеду.

– Мне уже не нужна ванная. – Он поставил свой стакан рядом с ее. – Поэтому ты можешь сразу направляться туда. – Затем, сузив глаза так, что Катрин не видела выражения их, он добавил: – О, я вспомнил еще о…

– Да? – Лицо Катрин с трудом сохраняло маску вежливого интереса.

– Когда мы были на веранде вместе с Дереком, – его влажные волосы упали на лоб, и он небрежно отбросил их, – ты сказала, что я смогу что-то сделать для тебя попозже… Сейчас уже поздно, Кейт, а как я припоминаю, ты также сказала, что никогда не нарушаешь своих обещаний?

О Господи, она должна была предвидеть, что подобное легкомысленное замечание не останется без его внимания.

– Я так сказала разве?

– Итак, что я должен сделать? – Хотя тон его голоса был шутливым, в нем таилось напряжение, заставлявшее громко стучать ее сердце.

Она лихорадочно пыталась отыскать ответ, но не могла ничего придумать, а Рекс тем временем присел рядом с нею на кровать.

– Если ты не можешь ответить, то я рискну высказать предположение…

Он не дотрагивался до нее, но этого и не требовалось. Несмотря на дюймы, их разделявшие, она ощущала физическое притяжение его тела, магнетизм, исходящий от его обнаженной, мускулистой плоти…

– Предположение? – невнятно отозвалась она. Что он затевает? Он хочет, чтобы она занялась с ним любовью?

– Да, – прошептал он. – Предположение. Мне бы хотелось, – и прежде чем она смогла отодвинуться, он взял ее за косу, – распустить твои волосы.

6

Катрин облегченно вздохнула. Это звучало достаточно безобидно, и в любом случае протестовать было бесполезно. Если она это сделает, если попытается освободиться, то он, без сомнения, ее не отпустит и… примет вызов. Поэтому… пусть делает, что хочет, это займет лишь несколько секунд.

– Роскошные волосы, – прошептал Рекс.

Сняв бархатную ленту, скреплявшую конец косы, он отбросил ее на кровать; затем наклонился вперед и, обдавая ее щеки теплым дыханием, начал распускать тяжелые пряди густых шелковых светлых волос, которые она так старательно укладывала утром к завтраку.

– Это просто грешно, – шептал он изменившимся голосом, – прятать такие волосы. Они должны свободно падать тебе на плечи, чтобы весь мир мог оценить их красоту. Вот такими мне хотелось бы их видеть… – Она чувствовала ласку его пальцев, погруженных в шелковую копну, и услышала, как он резко втянул воздух. – О Боже мой, Кейт, – хрипло произнес он, – они выглядят еще прекраснее, чем я представлял. Они скользят по твоей коже, как лучи солнца… – Он погрузил лицо в волосы и глубоко вздохнул. – А их запах напоминает о спокойных летних вечерах и альпийских лугах…

Сердце Катрин билось, как птичка в клетке. Его слова дышали неподдельной искренностью, в них была такая страсть… От этих слов ее тело тяжелело, тянулось к нему…

Но она не могла забыть слов, произнесенных ею утром в адрес Рекса: «Я встречала мужчин, подобных тебе, мужчин, которые ошибочно думают, что под покровом успеха любой женщины скрывается сексуальная маньячка, желающая лишь сгорать от любви в руках любого мужчины».

Боже мой, еще мгновение – и она сама будет в подобном положении, если не сделает что-нибудь, не скажет что-то, что разрушит это напряжение между ними.

Она оттолкнула его руки, стараясь не замечать, как участился ее пульс при одном только прикосновении к его теплой коже, жестким волосам, крепким рукам.

– Ты просил лишь распустить мои волосы, – с трудом выдавила она. – Ты не говорил, что хочешь написать поэму о них.

– Мне хотелось бы. Но это не мое амплуа, хотя…

– Ты хотел бы быть поэтом? – с удивлением спросила Катрин.

– Нет. – Глаза Рекса все еще были прикованы к ее волосам, которые она откинула с лица. – Нет, – повторил он рассеянно, – я бы хотел не этого; я хотел бы написать… – Он оборвал себя.

Катрин ждала, но, не услышав продолжения, шепнула:

– Продолжай, написать – что?

Он помолчал, затем спокойно сказал:

– Ничего. Забудь.

– Нет! – голос Катрин был полон любопытства. – Я не хочу об этом забывать. Пожалуйста, скажи мне… что ты собирался сказать? Ты хотел бы написать…

Он встал и посмотрел на нее. Глаза его были очень серьезны. Она никогда прежде не видела у него таких серьезных глаз.

– У тебя есть тайная мечта, Катрин?

Пожалуй, у нее нет причин скрывать это, но никакая сила на земле не заставит ее рассказать ему, о чем она мечтает.

– Конечно… Она есть у каждого.

– Я думаю. Есть она и у меня. Но… мою мечту разделяют, по крайней мере, почти все журналисты, с которыми я сталкивался. – Он насмешливо улыбнулся.

– Ага, – наконец-то сообразив, Катрин кивнула головой. – Ты хочешь написать роман.

– Признаю свой грех, мадам.

Его поза была спокойной, даже слегка агрессивной – ноги чуть расставлены, руки на бедрах, но, к удивлению Катрин, в его глазах промелькнуло ожидание… даже какая-то неуверенность… И она поняла, насколько для него важна ее реакция. Неужели он думает, что она будет над ним смеяться?

– Я думаю, что это прекрасно!

И это было действительно так. Его доверие тронуло ее. Его манеры говорили о том, что он вовсе не стремится делиться своими мечтами с окружающими.

– Пишешь ты прекрасно, – продолжала она. – А ты уже решил, какой роман ты хотел бы написать? О, это глупо. Я уверена, что решил.

Настороженность исчезла из его глаз, и Катрин подумала, уж не ошиблась ли она. Но Рекс заговорил, и она забыла обо всем.

– Я видел так много войн, Кейт. И так много страданий. Годами я мечтал сделать что-нибудь, чтобы улучшить этот мир. – Он сделал безнадежный жест рукой. – Разве все мы не хотим этого? Конечно, цель эта недостижима… Как может один человек изменить мир? Но что-то сделать мы можем, и так все это началось… Мы не можем ждать, что правительства начнут эти изменения – в большинстве случаев они стараются удовлетворить только свои собственные цели и амбиции. И они не хотят раскачивать лодку. Но кто-то должен… Я уже представляю себе основную канву моего романа. Два основных действующих лица – мужчина и женщина – президенты соседних стран, двух враждующих стран. В начале романа они встречаются и влюбляются. Конечно, тайно… Они становятся любовниками, и женщина обнаруживает, что она ожидает ребенка, ребенка врага. Перед ними стоит масса проблем, а основная идея книги – предотвратить войну, объединить людей в борьбе за мир во имя их будущего ребенка… во имя будущего всех детей.

Катрин слушала, но одновременно и наблюдала за ним. Наблюдала, как меняется человек, рассказывая о своей мечте. Из глаз исчезло насмешливое выражение, с которым он обычно обращался к ней, пропал резкий вызывающий тон. В его глазах была мечта, голос звенел от сдерживаемых эмоций; он наклонился к ней, как бы желая заключить ее в объятия. Он открывался ей с такой стороны, какой она и не подозревала. И никогда прежде его мужественность не была столь неотразимой, а энергия и решимость – столь располагающими к нему.

Это был настоящий мужчина, он был не только невероятно привлекателен и сексуален, но и умен, благороден и захвачен своей идеей, озарен светом творческого вдохновения.

– Так, Кейт…

Сделав над собой усилие, она вслушалась в его слова.

– Ты сказала, что и у тебя есть мечта… тайная мечта. Ты расскажешь мне о ней, как я рассказал тебе о своей?

Ее тайная мечта. Мечта, которая никогда не исполнится. Она почувствовала знакомую боль от ее неосуществимости, но если и хотела, то не в состоянии была сейчас говорить о ней, да и вообще о чем-то другом. Вместо этого она продолжала смотреть на Рекса, на его красивые золотистые глаза, на его четко очерченное лицо, влажные взъерошенные волосы, губы, раскрытые в ожидающей улыбке… и чувствовала, что падает, падает в бездонную пропасть…

– Боже мой! – Слова сорвались с ее губ, прежде чем она успела их остановить. Она чувствовала, что кровь отхлынула от ее лица, пульс почти замер. Покачиваясь, она поднялась на ноги.

Рекс смотрел на нее.

– Ты в порядке? – В его голосе слышалась тревога.

– Все хорошо, – выдавила Катрин.

– Нет, тебе не хорошо. Скажи мне, в чем дело?

Двигайся! Двигайся! – приказала она себе и с огромным усилием направилась в ванную.

– Я в порядке, – повторила она, ее голос звучал так чуждо, что она сама не узнавала его, – просто чуточку закружилась голова… это все жара, я думаю… а может, вино.

Оказавшись в ванной, она заперла дверь и бессильно прислонилась к ней.

– Кейт!

– Пожалуйста, – крикнула она, лихорадочно отбрасывая назад волосы, – оставь меня в покое на минутку. Ты одевайся и… спускайся вниз, хорошо?

Ответа не было, затем прямо у двери послышался его напряженный голос.

– Ты уверена, что все в порядке?

– Да, да!

– Тогда… – Она чувствовала его нежелание уходить. – Хорошо, я оставлю тебя. Но я приду за тобой… через полчаса.

– Не надо, – быстро сказала она. – Не поднимайся. Я сама спущусь.

Она не двигалась с места, пока не услышала, как хлопнула дверь.

И только тогда она пошевелилась.

Подойдя к зеркалу, она вгляделась в свое отражение, стараясь увидеть то, чего не увидела утром. И обнаружила лихорадочный румянец на щеках, выражение шока в глазах, дрожащие губы.

О Боже, помоги мне!

Она была охвачена паникой. Она безумно влюбилась в Рекса Пантера! Уже наступили сумерки, когда через полчаса она закончила переодеваться и вышла на маленький балкон. Воздух был полон благоухания, чувствовалась близость океана. Снизу доносились голоса и отдельные взрывы смеха.

Наклонившись вперед и схватив пальцами железные перила, она посмотрела вниз на веранду.

Флейм, Дерек и Рекс сидели у стола, в руках у них были наполовину опустошенные бокалы.

Ее взгляд остановился на Рексе, сердце вздрогнуло, как только она разглядела знакомый поворот его головы, белую рубашку, которая облегала его широкие мускулистые плечи, услышала его смех в ответ на замечания Флейм…

После того как Дерек ее оставил, Катрин не думала, что может снова полюбить… и не пыталась. Боль, которую она чувствовала после его предательства, была невыносимой, и она не хотела испытать подобное вновь. Но она опять влюбилась. И по иронии судьбы влюбилась в человека, обожающего детей. Она поняла это по недоверчивому выражению его глаз, когда она заявила, что в ее будущей жизни нет места для детей, а случай с маленьким мальчиком на рынке только подтвердил это. Как это сказала его мать?

«– Вы любите детей. Я права?

– Да, я очень люблю детей.

– Я знала это. Вы именно такой человек…»

Да, он был таким человеком. Катрин вздохнула и вернулась в комнату. Человек, у которого уже есть дом, ждущий его жену и детей… потому что его бунгало в Шаугнесси, куда они заезжали перед отлетом, не было домом холостяка. Он хотел и мог иметь настоящую семью, жену, которая создаст мирный оазис в этом деловом, полном стрессов мире и радостное место времяпрепровождения для своих друзей и своих детей.

И в этом доме нет места женщине, которая должна была отказаться от своей сути.

Катрин вновь подошла к зеркалу и полными слез глазами посмотрела на свое отражение. Но она видела там женщину… видела блестящие белокурые волосы, легко спадавшие на плечи, как нравилось Рексу, синюю с белым шифоновую блузку и синюю юбку, выгодно подчеркивавшую линии ее фигуры, помаду на губах, которая делала их еще мягче, еще привлекательнее.

Как же она глупа! Что же заставляет ее провоцировать, завлекать человека… когда она не имеет права так поступать?

Со вздохом она подняла волосы с плеч и уложила их в скромный шиньон. Затем стерла с губ всю помаду, не обращая внимания на то, что ее лицо стало от этого бледным и безжизненным. Она не могла изменить ничего в своей одежде, больше у нее ничего с собой не было, но ее тело… с этим она может бороться, и она покажет Рексу, как это делает женщина, вынужденная отказаться от себя.

Горько улыбнувшись, она повернулась и пошла к выходу, прихватив по дороге свой фотоаппарат. Рекс что-то прочел в ее глазах, когда сидел на кровати, что и вызвало его ответную реакцию. Он увидел желание, которое она не смогла скрыть вовремя. Но больше этого не случится. Прохладные дружеские профессиональные отношения – вот и все, что их будет связывать.

И она знала, что только такие отношения возможны между ними. Сжав губы, она перебросила ремешок аппарата через плечо. Может быть, с разрешения Флейм она сделает снимки во время обеда, может быть, актриса будет более спокойна и естественна.

Катрин совсем не была в этом уверена, но это давало возможность отвлечься и не думать о своих чувствах к Рексу.

Она приехала сюда работать и с этого момента только этим и будет заниматься!

– Расскажите мне, Флейм, – с обезоруживающей улыбкой Рекс обратился к актрисе, когда она наливала ему вторую чашку кофе, – расскажите побольше о своей матери. Вы сказали раньше, что она была типичной домохозяйкой, которая всегда возилась с вами, которая встречала ваших друзей, когда вы росли.

– Правильно. – Флейм поставила кофейник на подставку в середине стола. – Трудно представить более заботливую мать.

– А ваш отец? – Вопрос повис с воздухе.

Актриса позволила Катрин делать съемку во время и после обеда, и сейчас Катрин сидела чуть в стороне от стола, держа фотоаппарат в руках. Если бы она не смотрела на Флейм так пристально, если бы не сосредоточилась на красивом лице актрисы, то, наверное, не заметила бы легкого движения ее ресниц, которые чуть вздрогнули, когда звезда заговорила.

Заинтригованная, она сделала пару снимков, а затем, притворившись, что полностью занята сменой пленки, стала еще внимательнее изучать ее лицо, в то время как Флейм, нервно потирая кончик носа, сказала с широкой улыбкой:

– Мой отец? Он все время путешествовал, как я уже говорила вам, Рекс, утром. Но когда он был дома, то старался быть со мной как можно больше. Он называл меня своей булочкой с корицей… Корица, конечно, из-за моих волос. – Ош провела пальцами по копне золотых кудрей, разметавшихся по плечам. – Я его очень любила.

Может быть, она его и любила, размышляла Катрин, но почему ее глаза темнели при упоминании о нем, почему пульсировала маленькая жилка в уголке рта и почему мускулы шеи непроизвольно напрягались, как будто у нее на шее затягивалась петля?

Рекс продолжал:

– И вы были единственным ребенком? Вы думаете, ваши родители хотели бы иметь большую семью, ведь они так любили детей!

Флейм откашлялась.

– Возможно. – Голос звёзды был напряженным. Она тут же поднялась, давая им понять, что хочет прекратить разговор. – Может быть, выйдем на воздух?

– Лучше останемся здесь, – сказал Дерек. – В это время там полно комаров.

Катрин ухитрилась сфотографировать Флейм, когда та раздраженно повела тонкими плечами.

– Тогда пройдем в гостиную. Да, это будет лучше всего. Катрин сможет сделать снимки; это – лучшая комната в доме. И еще она сможет нас сфотографировать на фоне рояля. И наверное, пару снимков на фоне Пикассо, которого я подарила тебе на Рождество.

Катрин взглянула на Рекса. Он чуть приподнял брови, как бы давая ей понять, что он думает о том же; до сих пор Флейм явно показывала, что не заинтересована в сотрудничестве с Катрин. Что же заставило ее изменить свое отношение? Впрочем, фальшивая нотка в ее голосе присутствовала, как и раньше.

Когда они направлялись в гостиную и Флейм с Дереком ушли чуть вперед, Рекс прошептал:

– Это становится все интереснее.

Он случайно коснулся ее руки, и она резко отстранилась. Он нахмурился, но ничего не сказал.

– Извини, – прошептала она автоматически, – ты понимаешь… это было так неожиданно.

Его ленивое воркование предназначалось только для ее ушей. Он отступил в сторону и пропустил ее вперед себя в комнату.

– Я думаю, Кейт, то, что существует между нами, это электричество, и притом высокого напряжения. Это волнует, не так ли? Как будто суешь палец в выключатель?

– Я никогда не занималась этим, поэтому и не знаю, что при этом чувствуешь.

С загадочной улыбкой он опять дотронулся до ее руки. Ясно было, что происходящее вовсе не было для него случайностью.

– Вот на что это похоже, Кейт, просто чтобы ты знала… в следующий раз.

Огромным усилием воли Катрин перевела глаза на Флейм.

Сейчас на актрисе был другой кардиган, такой же легкий и прозрачный, как и утром: бледно-лиловый шифон, облегавший ее фигуру, как королевская мантия, пока она двигалась по комнате к плетеным креслам в углу комнаты, возле широкого окна.

Снаружи было уже совсем темно, и когда Катрин опустилась на комфортабельный шезлонг, она разглядела огни, зажегшиеся на яхтах в гавани. Они поблескивали и сверкали, как небрежно разбросанные маленькие алмазы на темно-синей поверхности залива.

Рекс встал перед ней, загородив окно.

– Извини меня, – прошептал он и, обойдя другие кресла, подошел к самому окну.

Проследив за ним взглядом, Катрин поняла, что он рассматривает прекрасную коллекцию ракушек, выставленных на широком подоконнике.

– Они прекрасны, – произнес Рекс. – Вы их собрали на местных пляжах?

– Х-м-м… – Флейм покачала головой, и по ее волосам будто пробежал огонь. – Это Моника их собирает. Я их называю хранилищем пыли – но так как ей и приходится стирать с них эту пыль… – Она пожала плечами, как бы говоря: то это ее проблемы.

– Какая красота! – Протянув руку к девятидюймовой золотисто-коричневой королевской раковине, он обернулся к Флейм с восхищенным выражением.

– Вам нравятся раковины? – улыбаясь, спросил Дерек, удобно устроившийся в кресле.

Рекс кивнул, осторожно гладя поверхность раковины кончиками пальцев и рассеянно улыбаясь.

– В детстве я облазил многие пляжи. Я начал собирать раковины, еще будучи ребенком, – мы с отцом проводили лето на западном берегу острова Ванкувер и на пляжах находили настоящие сокровища. Но я серьезно стал этим увлекаться, когда начал путешествовать по работе. Некоторые из этих ракушек Моники очень редкие.

– Их очень много здесь на острове, – сказал Дерек. – Конечно, он поэтому и получил свое название – Лилль де Коквилльс – остров Ракушек. Лучший пляж на юге – там тянется изогнутый риф, который защищает их от океана. – Он повернулся к Катрин. – Ты тоже собираешь раковины, Катрин?

– Раковины? – В этот момент Катрин машинально поглаживала ладонью свой живот и, быстро отдернув руки, сложила их на груди. – Я… я никогда не обращала на них внимания… Я о них почти ничего не знаю. – Она собралась и повела плечами. – Они достаточно красивы… мне кажется… но они… пустые.

– Пустые?! – Рекс держал раковину возле уха. Он смотрел на Катрин, но взгляд его был где-то далеко, как будто он к чему-то прислушивался. – Странно, я никогда не думал, что они пустые.

Катрин встала, она не желала продолжать этот разговор.

– Вы сказали, Флейм, что хотели, чтобы я сделала несколько снимков.

Флейм безразлично посмотрела на нее.

– Если хотите.

Господи, какой энтузиазм!

– Дерек, не мог бы ты сесть рядом с Флейм на эту кушетку? Так, хорошо. – Катрин перевела взгляд на Рекса, все еще прижимавшего раковину к уху. – Тебе придется отойти, Рекс, если ты не хочешь быть на этих снимках.

Он положил раковину на прежнее место и встал рядом с ней.

– Извини, с твоего позволения я задам Флейм еще несколько вопросов, пока ты работаешь. Ваши родители, Флейм, какое влияние они оказали на выбор вашей карьеры… жизненного пути?..

– Достаточно. – Флейм помахала рукой в воздухе. – На сегодня хватит вопросов. Завтра, Рекс, я обещаю, мы еще поговорим, до того как вы уедете. – Она поджала губы и, изобразив подобие улыбки, обратилась к Катрин: – А теперь продолжим. Дерек и я в вашем распоряжении.