Текст книги "Жаркая ночь"

Автор книги: Ким Гудолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

12

Господи, как же Катрин ненавидела вечеринки!

Зачем, всегда удивлялась она, взрослые люди собираются, стоят часами, едят, пьют, пытаются разговаривать ни о чем? Существует же так много других возможностей наслаждаться общением! Но так как она дала обещание, то постарается как можно лучше выполнить его.

В конце концов, уговаривала она себя, паркуя машину возле дома, в котором жила сестра Рекса с мужем, на улице так холодно и сыро! На рассвете пошел дождь и не прекращался с тех пор; улицы были мокрые и мрачные, небо налилось свинцом. Спеша по тропинке к дому, она ощутила стоящий в воздухе запах сырой земли, поднимавшийся с клумб возле дверей.

Она громко постучала, уверенная, что именно Рекс откроет ей дверь.

Но она ошиблась. Лаура, одетая в бледно-голубую блузку и подходящую по цвету твидовую юбку, открыла дверь и с приветственным восклицанием пригласила Катрин в ярко освещенный холл, беря у нее из рук мокрый зонтик.

– Что за день, – улыбнулась она. – Так темно и мрачно! Представляешь, в это время года не выключать свет целый день! Ах да, – она хмыкнула, – я должна представиться, меня зовут Лаура. – Она поставила зонтик в старинную бронзовую подставку. – А ты Кейт. Рекс говорит о тебе не переставая.

Катрин хотела поправить ее, сказать, что она не Кейт, а Катрин, но глаза женщины были так дружелюбны и теплы, что она проглотила готовые вырваться слова. Может быть, они подумают, что в ней говорит снобизм; а, в общем, не имело значения – Кейт, Кэти или Катрин… Это не важно. Почему она раньше этого не замечала?

– Не может быть, – сказала она, протягивая свой блестящий черный плащ Лауре. – Надеюсь, что только хорошее.

– Ну, знаешь ли, – Лаура встряхнула плащ, прежде чем повесить его в шкаф, – не совсем так.

– Не совсем?

Лаура повернулась к ней:

– Если верить его словам, ты самая невозможная женщина, которую он когда-либо встречал!

Катрин не смогла сдержать улыбку.

– Я не думаю, что я такая уж невозможная. Просто в его присутствии я всегда делаю что-то ужасное…

Вдвоем они пересекли холл и вошли в гостиную. Катрин заметила, что комната пуста. Не только, но и не совсем убрана. Экземпляры «Кларион» и воскресное приложение к нему валялись на креслах, чашка дымящегося кофе стояла на столе. Огонь в камине почти погас.

Она сказала с очевидным недоумением:

– Извини, я, наверное, пришла слишком рано? Но Рекс, кажется, сказал – к четырем.

– Нет. – Лаура подошла к камину и, взяв несколько поленьев из большой корзинки, бросила их в камин. Сразу же вспыхнули огоньки пламени, и комната повеселела. – Ты пришла вовремя.

– Но… – Голос Катрин замер. Что можно сказать, чтобы это не прозвучало грубо?

Лаура выпрямилась и удивленно посмотрела на нее:

– Что-нибудь не так?

– Если я вовремя… то остальные опаздывают?

– Остальные? – Лаура нахмурилась. – Я не понимаю. Рекс позвал кого-то еще? Когда он позвонил вчера, он сказал только, что пригласил тебя. Я поняла, что это будешь только ты.

– Но разве у вас не коктейль?

– Коктейль? Господи, нет! Мы с Бобом ненавидим коктейли. Нет, это день рождения Мелиссы – мы сядем за стол, как только они вернутся. Боб и Рекс отправились с детьми на дневное представление в Одеон. Они взяли машину. – Она посмотрела на часы. – Наверное, сильное движение задержало их, они должны были быть здесь уже минут десять назад. Разве Рекс сказал, что это будет коктейль?

– Нет, – вздохнула Катрин, – не говорил. Он просто сказал – вечеринка, а я подумала – коктейль.

– Ты расстроена?

– Нет, что ты. Я сама ненавижу коктейли.

– Прекрасно. – Лаура подобрала газету с кресла и взглянула на яркий портрет Флейм Кантрелл на первой полосе. – Чуть не забыла, я хотела тебя поздравить! – Она указала на фото, сделанное Катрин возле бассейна в то утро. – Эти фотографии бесподобны. Трудно даже представить, что Флейм Кантрелл позволила тебе сделать снимки, когда она в бикини и с мокрыми висящими волосами, совсем без косметики и сидит в такой позе! – Лаура хихикнула. – Конечно, интервью Рекса тоже превосходно. Любой другой постарался бы сделать сенсацию, а он написал о Флейм с таким сочувствием и уважением. Кто бы мог догадаться, что бедная женщина страдает из-за своего несчастного детства? В общем, вас обоих надо поздравить!

– Спасибо, Лаура, я действительно счастлива, что все так произошло, хотя вначале было очень трудно.

– Мягко сказано, если верить словам Рекса. – Лаура закрыла журнал и бросила его в кресло. – Ты, наверное, хочешь кофе. Садись у огня, погрейся. Я скоро вернусь, и мы сможем поболтать, пока нет детей… потому что, поверь мне, когда они вернутся, здесь будет слишком шумно для разговора. Мелисса и ее друзья сейчас в таком возрасте! Чувствуй себя как дома.

Детская вечеринка! Катрин пришлось скрывать свое недоумение, пока Лаура болтала о Флейм Кантрелл, но сейчас, оставшись одна, она устало опустила плечи. Почему, принимая во внимание то, что она рассказала Рексу вчера, он пригласил ее на детскую вечеринку? Она думала, что знает его лучше; она думала, что он более тактичен. Неужели он не понимает, что раз она не может иметь своих детей, ей трудно приходить на детские праздники. Это все равно что посыпать раны солью. Она любит детей, очень любит, но иногда ей так трудно выносить все это…

Катрин прошлась по комнате, занятая своими мыслями, и остановилась у окна, заметив фотографию.

Это был снимок двух человек. Один из них был Рекс – высокий, темноволосый, атлетически сложенный, а другая – женщина. Сердце Катрин сжалось. Их поза была так интимна. Они стояли под цветущей яблоней и смеялись. Женщина была хрупкая, с тонкими чертами лица и короткими черными вьющимися волосами.

Катрин охватило незнакомое ей прежде чувство ревности.

Она взяла фотографию в серебряной рамке и стала разглядывать красивую незнакомку. У той были высокие скулы, превосходные белые зубы… но глаза были скрыты за темными стеклами очков.

– Вот и я. – Бодрый голос Лауры вторгся в ее мысли. – Тебе со сливками и сахаром?

Катрин покраснела и поставила снимок на место, будто сделала что-то недозволенное.

– Я пью черный, спасибо. – Она подошла к ближайшему креслу.

– Это прекрасный снимок, правда? – Лаура подождала, пока Катрин усядется, и протянула ей чашку кофе. – Самый лучший снимок Бронуин и Рекса. Поэтому я увеличила его и вставила в рамку. – Она улыбнулась. – Даже в школе Бронуин была очень фотогенична. Она всегда получалась самой красивой на школьных снимках.

– Бронуин? – Лаура говорила так, как будто Катрин знала, кто эта женщина.

– О! – Лаура удивленно посмотрела на Катрин. – Жена Рекса. Он разве не говорил тебе о ней? – Она тут же поняла, что так и есть, видя недоуменное выражение Катрин. – Господи!

– Рекс женат? – Голос Катрин внезапно охрип. – Но он сказал мне… что у него нет жены.

Лаура помедлила секунду и, поставив чашку кофе на стол, сказала:

– У него нет жены, Катрин, Бронуин умерла.

Рука Катрин вздрогнула, она чуть не разлила кофе. Но не успела ответить, услышав детский плач.

– Это Джессика. – Лаура вскочила на ноги. – Она поздно легла прошлой ночью, поэтому я уложила ее днем. Катрин, извини… я думала, что ты знаешь.

В глазах женщины светилась такая забота, что Катрин поняла – надо что-то сказать и успокоить ее. Но что она могла сказать? Ее горло так сжалось, что она не могла бы ничего произнести и под страхом смерти.

Лаура опять помедлила, но, услышав очередной крик проснувшейся девочки, торопливо сказала:

– Я должна пойти к Джессике. Извини, Катрин.

Когда Лаура вышла из комнаты, Катрин упала в кресло. Какую ошибку она совершила, когда пришла сюда! Лаура, очевидно, считала, что между ней и Рексом гораздо более близкие отношения, чем на самом деле. И только сейчас Катрин поняла, что она о нем ничего не знает. Она провела с ним ночь, отдала ему себя, раскрыла перед ним душу, рассказав свою тайну. Но не поинтересовалась его тайнами…

Он всегда поддразнивал ее за то, что она так сдержанна и скрытна… Но ведь и он не сказал ей ничего! Да, может быть, ему тяжело вспоминать об умершей жене, рана еще не затянулась, но он должен был ей сказать, что был женат.

Она поставила чашку на стол и встала. Она сейчас уйдет. Когда Лаура вернется, она подыщет какой-нибудь предлог, скажет, что плохо себя чувствует… ну, придумает что-нибудь. Но она должна уйти отсюда, пока Рекс не вернулся.

Она не слышала шагов, так как их заглушил толстый ковер, поэтому определила, что кто-то вошел в комнату, лишь по скрипнувшей двери. Это, должно быть, Лаура.

Катрин глубоко вздохнула и повернулась. Она медленно повторяла слова, которые скажет Лауре. Она скажет: Лаура, у меня ужасно болит голова. Извини меня, но я, пожалуй, пойду.

В дверях стоял Рекс.

– Привет, – спокойно сказал он. – Извини, что я опоздал. Мы застряли в пробке по пути домой. Я собирался встретить тебя сам.

– Все в порядке.

Никогда еще она не видела его более привлекательным! На нем были серебристо-серый кашемировый свитер с высоким воротником и черные джинсы, подчеркивающие длину его ног и мускулы бедер. Может быть, он все еще любит свою жену, вдруг пришло ей в голову. Думал ли он о Бронуин, когда они занимались любовью? Она никогда не представляла, что мысль об этом может причинить такую боль. Она должна, должна уйти, пока не выдала себя. Снежная королева! Так он о ней думал, до того как поцеловал ее, и такой ока хочет остаться в его памяти.

– Я только хотела сказать Лауре, что я ухожу, – произнесла она как можно спокойнее. – Я не очень хорошо себя чувствую. Я не должна была приходить…

– Лаура только что говорила со мной. Извини меня, – сказал он, и она увидела сожаление в его глазах. Конечно, он понял, что она ищет причину для ухода. – Извини, что она сказала тебе о Бронуин…

– Я ухожу вовсе не по этой причине…

– Я сам собирался рассказать тебе сегодня, – продолжал он, не обращая внимания на ее слова. – Я хотел поговорить с тобой перед праздником…

– Почему ты не сказал мне, что это день рождения твоей племянницы? – Снежная королева? Она почти рассмеялась вслух. Невозможно было скрыть чувства, обуревавшие ее, они пронизывали каждое ее слово. – Как ты мог так поступить?

– Катрин, Рекс вернулся, – голос Лауры из-за двери ворвался в ее мысли. – Но я не знаю, где он… О, ты здесь! – Озабоченное выражение исчезло с ее лица. Она улыбнулась и подошла к брату. – Боб забрал детей к себе. Он собирается поиграть с ними, пока я готовлю гамбургеры. – Она извиняюще улыбнулась. – У вас минут пятнадцать, пока все не начнется, хорошо?

– Спасибо, Лаура. – Рекс стиснул ее плечи. – Я ценю это.

Лаура потрепала его по подбородку и, выходя, плотно прикрыла за собой дверь.

– Рекс, – Катрин направилась к двери. – Я хочу домой.

Он схватил ее за руку.

– Вчера, когда ты хотела рассказать мне о Дереке, я слушал, Катрин!

Она замерла, попав в собственную ловушку. Он больше ничего не сказал, да это и не было необходимым. Он был прав; он не хотел слышать об ее отношениях с Дереком, но он слушал, потому что так хотела она. Будет только справедливо, если она сделает то же самое.

Она кивнула, отводя глаза.

– Хорошо…

– Присядь, прошу тебя.

Катрин подошла к кушетке и села, откинувшись на подушки.

Он начал ходить по комнате, держа руки в карманах. Катрин чувствовала его напряженность. В кармане позвякивали ключи, раздражая и усиливая нервозность обстановки.

– Бронуин Селларс и я были друзьями в высшей школе. Мы не были любовниками, просто друзья… очень близкие друзья. Она рассказывала мне обо всех своих романах, а я делился с ней своими горестями… Мы учились вместе, играли в теннис, когда наши друзья были заняты. У нас были абсолютно чистые отношения. – Он замер у окна и стоял там, повернувшись к ней спиной. – Но после окончания школы наши пути разошлись. Бронуин начала заниматься моделированием белья и производством его здесь, в Ванкувере, а я получил работу в газете в Нью-Йорке. Мы переписывались, разговаривали по телефону… но были слишком заняты, чтобы часто встречаться.

Затем Бронуин приехала в Нью-Йорк на Рождество. Это было так здорово – снова увидеться… Казалось, что мы и не расставались. И поэтому мы решили, и как оказалось, напрасно, быть вместе. Мы были ближе, чем любая женатая пара, и мы решили сблизиться еще больше.

Он медленно повернулся и пристально посмотрел на Катрин.

– Мы решили заняться любовью.

– Рекс, я не хочу об этом слышать… – Катрин приподнялась. – Это не мое дело…

– Сядь, Кейт. – Голос Рекса был мрачен, настолько мрачен, что Катрин сразу же послушалась. – Я еще не закончил.

Она опять упала на подушки.

– Хорошо, продолжай.

– Мы спали вместе. Это должно было быть прекрасно, мы хотели, чтобы так было, но из этого ничего не вышло. – Он немного нахмурился, как бы пытаясь понять себя. – Просто из этого ничего не получилось. Бог знает почему – просто не было какой-то искры. Может, мы слишком старались? Ожидали слишком многого? – Он покачал головой. – Или, возможно, нам было так хорошо друг с другом, пока мы были друзьями, что нам оказалось просто трудно быть близкими… физически.

– Но ты же женился на ней? – Слова вырвались почти против ее воли; она была так захвачена его рассказом, что забыла обо всем.

– Да, мы поженились. Через пару…

Дверь распахнулась, и Рекс оборвал себя, увидев, как маленькая девочка с длинными светлыми волосами вошла в комнату. Катрин сразу же узнала ее. Это была младшая дочка Лауры. Когда она видела ее раньше, малышка была одета в розовато-бирюзовый комбинезончик и розовые сапожки. Сегодня на ней было платье в цветочек, белые узорчатые колготки, которые облегали стройные крепкие ножки. На ее пухлых щечках играл румянец, как будто она только что открыла глаза, в глазах еще стояло сонное выражение. Голубые глаза, подернутые дымкой. Глаза, окаймленные темными ресницами… глаза, которые уставились на Катрин. Посмотрев на незнакомку, слегка нахмурив брови, девочка перевела глаза на Рекса. Найдя поддержку в его глазах и услышав «Привет, Джесс», она что-то пробормотала и двинулась к разбросанным у окна игрушкам.

Ребенок воплощал в себе все, о чем только могла мечтать Катрин. Ее длинные волосы цвета летнего солнца были стянуты в две косички, непослушные пряди падали на затылок и на лоб. Пальчики, схватившие игрушку, были все в ямочках, носик слегка вздернут, а гладкая кожа напоминала шелк. Маленькая фигурка была плотной, но стройной, ее так и хотелось обнять.

– Она восхитительна! – Когда с губ Катрин слетели эти слова, краска бросилась ей в лицо. Боже мой, она утратила всяческий контроль над собой! Явное неосуществимое желание в ее голосе заставило ее сжаться от стыда. Это слишком личное чувство, его нельзя показывать окружающим и ставить их в неловкое положение. Катрин чувствовала, что последние остатки ее защитной оболочки исчезают и открывают всему миру кровоточащую рану, которую надо лечить, но неприятно видеть и нельзя вылечить…

Стараясь подавить рыдания, подкатившие к горлу, Катрин вскочила. Она не могла смотреть на Рекса, не могла видеть жалости на его лице. Конечно, у него будут свои дети… а пока… он живет рядом со своей сестрой и ее детьми; он может общаться с Мелиссой, Джессикой и их братом. Он никогда не поймет ее муки.

– Я должна идти… – Ее голос дрожал от слез. – Пожалуйста, не останавливай меня…

Но он снова преградил ей дорогу. Схватив ее за плечи, он держал ее на расстоянии, глядя ей прямо в глаза.

– Ты меня любишь, Кейт!

Это был не вопрос, это было утверждение, и он говорил, убежденный в этом, а она не могла солгать. И зачем ей было говорить неправду? Он же все знал!

– Да. – Она закрыла глаза, чтобы он не видел ее боли. – Да, я люблю тебя!

Ее унижение было полным.

Она почувствовала, как задрожали его руки, слышала, как он судорожно перевел дыхание.

– О, Кейт, любимая, ты никогда не поймешь, как я боялся ошибиться!

Этот день уже истощил все ее силы. Она должна была собрать все свое мужество, чтобы прийти в этот дом; шок, который она испытала, узнав, что Рекс был женат, чувство обиды, что он скрыл от нее такую важную часть своей жизни, – все это вместе почти лишило ее самообладания. И, слыша сейчас хриплые слова Рекса, она не понимала их смысла. Он боялся ошибиться? Он хотел, чтобы она любила его, но…

Легким поцелуем, он коснулся ее ресниц.

– Не прячься от меня, Кейт. – Теплой ладонью он приподнял ее подбородок, его пальцы прикасались к ее чувствительной коже чуть пониже уха, скользили по ее щеке, стирая слезинки. – Пожалуйста.

Ей было так трудно поднять глаза, но она попыталась это сделать, загипнотизированная мягкой настойчивостью его голоса. Она взглянула на него и увидела его глаза, светящиеся глубокой любовью, и почувствовала вдруг счастье, пронзившее все ее существо. Она не знала, откуда оно, но оно было и росло.

Он обнял ее и подвел к девочке.

– Джесс, – мягко сказал он. – Я хочу тебя познакомить…

Малышка взглянула на Рекса и улыбнулась невинной, очаровательной улыбкой. Он нагнулся и подхватил девчушку на руки. Мягкие ручки обняли его за шею, розовая щечка терлась о серебристо-серый свитер.

– Скажи – привет, Кейт! – скомандовал он.

– Привет, Кейт, – послушно прошептала та, ее голубые глаза были лукавы.

Рекс опять обнял Катрин и прижал ее к себе так крепко, что она ощущала ровное биение его сердца.

– Кейт, дорогая. – Радость, гордость, счастье – все это смешалось в его голосе, когда он произнес эти слова. – Я хотел познакомить тебя с Джесс, самой важной леди в моей жизни. – Он поцеловал затылок Катрин, посмотрел ей прямо в глаза с ласковой медленной улыбкой, перевернувшей ее сердце. – Она – моя дочь!

Только несколько часов спустя Катрин и Рекс смогли остаться наедине, так как в тот самый момент вошел Боб и объявил о начале праздника.

Катрин уже давно не была на детских праздниках, но этот был, конечно, самый лучший. Ей казалось, что она парит в воздухе.

– Я знаю, что я все делал наоборот, – прошептал Рекс, когда Боб отправил их в столовую, – и я знаю, что многое должен тебе объяснить, но, Катрин, любимая, ты выйдешь за меня замуж?

Она и не должна была отвечать, ее ответ отражался в ее глазах, светился навстречу ему и всему миру.

Наконец праздник закончился. Гости ушли домой, а детей отправили спать и Джессику тоже; по воскресеньям она ночевала в доме своей тети, как это делалось всегда.

– В понедельник утром я везу ее в детский сад по пути на работу, – объяснила Лаура, когда вместе со счастливой Катрин укладывала девчушку спать. – Она уже привыкла, и даже когда Рекс дома, мы стараемся ничего не менять.

– Вы отвезете меня домой, мисс Эшби? – Голос Рекса дразнил ее. – Я не взял свою машину.

– Конечно. – Ей не удавалось скрыть свою счастливую улыбку. – Я отвезу тебя.

Они попрощались с Лаурой и Бобом, и Катрин поняла по лицу Лауры: та очень довольна, что все случилось так, как она этого хотела. Лаура крепко обняла Катрин, прощаясь.

– Рада приветствовать тебя в нашей семье, – прошептала она. – И надеюсь увидеть тебя как можно скорее.

Дождь кончился, и наступил теплый вечер.

– Ты можешь пройтись пешком, – предложила Катрин, – вместо того, чтобы потом ловить такси. Тебе полезно пройтись и сбросить те калории, которые ты набрал сегодня. Сколько кусочков пирога ты съел? Три?

– Четыре… но кто считает! – засмеялся Рекс, усаживаясь в машину.

Не дав ей завести двигатель, он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Ты не ответила на мой вопрос, Кейт.

– Какой вопрос? – Его лицо пряталось в тени, и она почувствовала, что сейчас умрет от чувства любви, переполнявшей ее.

– Боже, вези меня домой, я приглашаю тебя зайти и выпить что-нибудь на ночь. И я опять задам тебе тот же вопрос!

Она не ответила, пока они ехали до его дома. Она припарковала машину и откинулась на спинку сиденья.

– Спасибо за приглашение, – сказала она чопорно. – Я не пью за рулем.

– А кто тебе сказал, что ты сегодня сядешь за руль?

Она повернула голову и уставилась на него.

– Что вы предлагаете конкретно, мистер Пантер?

Он протянул руку, вынул ключи и положил их в карман.

– Ты моя пленница, – твердо произнес он, – до тех пор, пока я сам не позволю тебе уйти.

Наклонившись, он опять поцеловал ее, медленно завлекающе, как будто не мог оторвать от нее губ. Катрин чувствовала то же, что и он. Он поцеловал ее, когда они шли к двери, целовал, когда отпирал ее, когда открыл, и продолжал целовать в темноте пустого холла. Наконец со вздохом он отстранился и включил свет.

– Пойдем на кухню и сделаем кофе, только настоящий. Я не собираюсь спать сегодня ночью.

Должно быть, я грежу, думала Катрин, идя в кухню об руку с человеком, которого любила. Это не может быть действительностью.

– Тебе нравится мой дом? – Он вопросительно посмотрел на нее, вынимая кофе из холодильника. – Я надеюсь, что да… Но если нет, мы поищем что-нибудь еще. Я купил его, так как он расположен рядом с домом Лауры. Без нее я бы не смог справиться с Джессикой. Когда я был в Нью-Йорке, у нее была няня, но это был постоянный хаос.

Катрин почувствовала, что соскальзывает, падает с облака, на котором она плыла…

– Рекс. – Она прислонилась к шкафу. – Мне кажется, что… ты меня торопишь.

Он невидяще посмотрел на нее, а затем перевел дыхание.

– Извини, Кейт. – Беспомощно развел руками. – Это потому… Я никогда прежде этого не делал. Я никогда прежде не любил…

– Нет, я не об этом. Я имею в виду… Я думаю, что мы должны поговорить. Я многого не понимаю.

Рекс включил кофеварку и взял ее за руку.

– Я знаю, ты была удивлена, узнав, что Джесс моя дочь. Я ведь говорил, что у Боба и Лауры трое детей, и ты подумала, что те ребятишки, которых ты видела утром…

– Нет, я теперь знаю, что у них есть старший сын, который учится в интернате. Меня не это удивляет. – Она оглядела большую кухню. – Можно я сяду? – Она печально улыбнулась. – Я тоже никогда не чувствовала ничего подобного, никто не говорил мне, что любовь заставляет женщину терять сознание.

Рекс вытащил стул и, развернув его, сел сам и посадил ее себе на колени. Между поцелуями он шептал:

– Моя дорогая, что еще ты хочешь узнать?

– Как я могу думать… сосредоточиться… если ты меня целуешь? – пожаловалась она. – Можешь ты сдержаться… хоть на минутку?

– Извини. – Он снял руки, обнимавшие ее талию, отклонился и оперся локтями на стол.

– Спрашивай!

Катрин закусила губу.

– В пятницу, до того как мы занимались любовью… ты сказал, что хочешь меня о чем-то спросить. – Она чувствовала, что краснеет, но заставила себя продолжать. – Я думала, что ты хочешь… сделать мне предложение, но…

Его глаза потемнели. Он чуть нахмурился.

– Послушай меня, Кейт. Я не хотел именно в тот момент делать его. Я должен был думать о Джесс. После смерти Бронуин в ней была вся моя жизнь. Что ты говорила прежде, Кейт? Помнишь? Что в твоей жизни нет места детям.

– Потому что я не могу их иметь сама.

– Но я-то этого не знал тогда. – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – На острове, – сказал он, – когда ты заявила, что тебе не нравятся ракушки, я подумал…

– Когда я узнала, что не могу иметь детей, я постоянно чувствовала пустоту как…

– Как в ракушке. Я наконец обо всем догадался. Вчера, когда ты рассказала об операции… – Он протянул руку к полке, на которую она не обратила внимания, и взял королевскую ракушку. Она напоминала ту, которую она видела на острове. – Возьми ее, Кейт. Подержи у уха и послушай. Вслушайся сейчас!

Закрыв глаза, она стала слушать.

Сначала она слышала лишь шелест своих волос с поверхности ракушки. Но затем… она услышала звук набегающих волн. Музыкальный, магический, он заставлял прислушиваться. Она сосредоточилась, сдерживая дыхание, и увидела сквозь закрытые веки солнце, освещающее белый песок, голубое небо, прозрачные голубовато-зеленые волны Карибского моря, крик морских чаек, ветер, пробегающий по верхушкам пальм, почувствовала запах тропических цветов…

– Ты улыбаешься, Кейт!

Она ощутила его пальцы на своей руке и позволила ему взять ракушку.

– Ты теперь поняла, моя милая, музыку и красоту души? Я верю, что все, созданное Богом на земле, имеет душу. И у тебя, Кейт Эшби, – самая прекрасная душа на свете.

Катрин знала, что была бы счастлива просидеть так всю свою жизнь на коленях у Рекса, слушая его голос, шепчущий ей о любви, и сердце ее пело…

Но у нее все еще были вопросы.

– Рекс, – раскрасневшись и задыхаясь, она вырвалась из его объятий, – почему ты женился на Бронуин? Если вы не любили?

В глазах его была глубокая грусть.

– Ты не догадалась? Через два месяца после поездки в Нью-Йорк Бронуин обнаружила, что ждет ребенка.

Наконец-то она поняла все.

– Мы оба хотели иметь ребенка, и единственным решением была свадьба. Ради ребенка. – Он печально улыбнулся. – Может быть, не самое мудрое решение, так как мы могли бы встретить настоящую любовь в будущем, и кто знает, чем бы это кончилось. Но мы оба дожили до тридцати двух лет, и ничего не случилось. – Он пожал плечами.

– Отчего она умерла? – Катрин не хотела спрашивать, но решила узнать все до конца, чтобы не было больше никаких сомнений.

– Ее убили.

В ужасе она уставилась на него, а он продолжал ровным безжизненным голосом.

– Она была в магазине через несколько месяцев после рождения Джесс. Какой-то человек ворвался туда и начал стрелять в посетителей. Он убил шестерых. Бронуин в том числе. Потом узнали, что он раньше работал в этом магазине. Когда полиция хотела схватить его, он застрелился.

– О Боже!

Руки Рекса обняли ее еще крепче.

– Я должен был уехать из Нью-Йорка. Слишком много воспоминаний. Я примирился со случившимся, но долго не мог говорить об этом. Поэтому я никогда никому не рассказывал о своей жизни. Если бы узнали, что я был женат и у меня есть ребенок, стали бы спрашивать о жене и…

– О, прости меня, Рекс.

– Мы с Бронуин были счастливы. Я ни о чем не жалею. Но прошло уже почти три года, наступило время оставить прошлое прошлому. – Он отпустил Катрин и встал сам. – А что касается будущего… Я собираюсь устроить свою жизнь так, чтобы проводить побольше времени дома…

– Чарли говорил: он слышал, что главная женщина в твоей жизни хочет видеть тебя чаще.

Рекс ухмыльнулся.

– Чарли прав, Джесс любит, когда я дома.

Катрин обвила руками его шею.

– Еще один вопрос, обещаю – последний. Ты говорил, что не собирался делать мне предложения той ночью, когда ты остался…

Она не закончила.

– Но ты очаровала меня, Кейт… и если бы ты не остановила меня, я бы его сделал. Но я не хотел. Я хотел подождать, пока ты встретишься с Джесс. Мне необходимо было увидеть тебя со своей дочерью, Кейт, и не потому что я сомневался в тебе. Но я должен был быть уверен, что ты полюбишь ее так же, как я ее люблю. Я не мог рисковать. И когда я увидел, как ты на нее смотришь…

– О, Рекс, я могла умереть от отчаяния, потому что она затронула мое самое больное место. Я так мечтала о дочери, подобной Джессике! – Катрин покачала головой, в глазах ее стояли слезы радости. – Пути Господни неисповедимы!

– Да, моя милая Кейт! – прошептал Рекс и нежно коснулся ее губ своими.