Текст книги "Ее звали Фира Ятамахи (СИ)"

Автор книги: Ким Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ЕЕ ЗВАЛИ ФИРА ЯТАМАХИ

Привет, мы будем счастливы теперь и навсегда

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я посвящаю эту книгу Арине Шангиной.

Суицид– не выход, прости, что так говорю, ведь ты скорее всего подумаешь, что я уже больше не понимаю тебя так глубоко и полностью, как раньше. Я просто хочу тебя предупредить.

И с прошедшим днем рождения. Это и есть тот самый мой загадочный подарок.

Глава 1.

– Первый день в новой школе не всегда отстой,– мама пожимает плечами, украдкой бросив взгляд на меня. Я лениво ковыряю запеканку и качаю головой.

– Только не для таких неудачников, как я.

Мама закатывает свои кристально-голубые глаза.

– Прекрати быть таким самокритичным, Хью,– Бетт усмехается в свою чашку с чаем. Ее светлые локоны падают на плечи, а лукавые карие глаза поминутно стреляют в меня.

Я вздыхаю.

Меня зовут Хью Гейб. Мне пятнадцать лет и через полтора часа начинается мой первый день в новой школе. Я живу с мамой и младшей сестрой, Бетт, такой хитрой и дерзкой, что все ее проделки всегда оказываются «на мне». Мы с Бетт никогда не видели нашего отца, а мама никогда о нем не упоминает. Я раньше мечтал найти фотографию, или дневники или любое другое упоминание о нем, но тщетно.

– Хью, мы можем опоздать на автобус,– я даже не заметил, как Бетт допила чай и оделась. Она склоняет голову набок, отчего ее пшеничные кудри падают ей на лицо. Бетт щурит глаза и спрашивает:

– Ты ведь не хочешь из-за невнимательности показаться неудачникам ребятам в школе?

Мама, ни секунды не размышляя, бьет Бетт полотенцем по пятой точке. Та лишь шире ухмыляется и показывает мне язык.

– Я хочу, чтобы у тебя все прошло отлично,– говорит мама, пока я ставлю тарелку в раковину. Я на секунду прижимаюсь головой к ее плечу. Она целует меня в макушку своими холодными влажными губами.

– Бетт с тобой не согласна.

Мама корчит гримассу.

– Этот комок противности ни с чем не согласен!

В автобусе Бетт тут же заводит новые знакомства. Мне остается лишь позавидовать ее коммуникабельности. Вокруг нее уже собралась толпа ребят, парни и девушки ее возраста. Бетт смеется над шуткой парня постарше. Мне кажется, что скорее всего он мой ровесник. Он такой высокий и худой, прямо как я. У него длинная челка и он постоянно смахивает ее с глаз.

Я провожу рукой по собственным волосам. Меня никто в упор не видит. Девочка лет тринадцати, которая совсем недавно болтала с Бетт, садится на место рядом со мной. Сумка необъятных размеров шлепается в пяти сантиметрах от меня.

– Привет, я Джо!– она взмахивает рукой и штук двадцать браслетов на ее худом запястье со звоном скатываются вниз по руке.

– Привет,– я киваю. У Джо прическа почти как у Бетт, но волосы карамельного оттенка. Она садится и убирает свою сумку на колени.

– Ты же брат Бетт, да?– она не перестает улыбаться, размахивать руками и болтать. Я не успеваю и рта открыть, чтобы ответить, как она продолжает:

– Она крутая! Тебе реально повезло с сестрой! Она еще даже в самой школе не была, а уже знает все наши разговорные фишки. А еще у нее отпадные джинсы! Мне кажется, Бетт точно будет одной из самых популярных девчонок школы. Ты Хью, она уже сказала. Классное имя, мне всегда нравилось!

– Спа…

– Ты же будешь учиться в следующем классе, да? Круто! Ты какие предметы больше всего любишь? Только не математику, прошу, не говори, что любишь математику! Это же полный отстой! А математическая команда? Да они же полные лузеры во всем, кроме решения задач. Ты занимаешься спортом? У нас отличная команда по регби! Правда, ты худоват для регби, не обижайся. Но это поправимо! Зато у тебя глаза красивые, ты знаешь об этом? Нет, серьзено, они такие голубые-голубые. А ты уже знаешь, с кем будешь учиться?

Я только и успевал, что вдыхать и выдыхать пока она щебетала. Но автобус подъехал к остановке и Джо соскакивает с места.

– Пошли!

Она хватает меня за руку, так и не дав возможности опомнится. Джо решительно расталкиват школьников по дороге к выходу из автобуса. Я замечаю светлую копну кудрей Бетт и успеваю мимолетом улыбнуться ей. Она приподнимает брови, глядя на наши сцепленные с Джо руки, но тут тот самый парень начинает говорить и Бетт отворачивается к нему.

Школьники спешат к зданию. Оно большое, кирпичное, и очень красивое. Прямо как показывают в фильмах про подростков.

Джо дотягивает меня до входа и останавливается.

– Здесь мы вынуждены разойтись. Мне в третий корпус на обществознание. А тебе… не знаю. У нас к новичкам всегда присылают встречающий комитет, но сегодня…

Я киваю, оглядываясь по сторонам. Парни и девушки, младше и старше меня бегут каждый по своему маршруту. Худенькая фигурка Джо исчезает среди десятков других. Я оглядываюсь по сторонам, но искать Бетт в таком хаосе бессмысленно.

– Эй! Эй! Чувак, черт возьми!

Я быстро разворачиваюсь. За моей спиной стоит невысокий паренек с взъерошенными мышиными волосами. Он протягивает мне маленькую пухлую ладонь.

– Роб Уэллс. Встречающий комитет.

Я со вздохом облегчения пожимаю его руку.

– Мы будем учиться вместе в классе и первые две недели я,– твои глаза и уши и все остальные органы чувств,– Роб говорит с отдышкой, словно мы бежим и одновременно пытаемся беседовать. Хотя отчасти это правда, до звонка всего четыре минуты.

Мы входим в кабинет. В моей прошлой школе все ребята были очень тихие, вежливые, всегда одевались в форму и никогда не бегали по классу (возможно, это объяснялось тем, что школа была музыкальная).

Но здесь же…

Два парня затеяли потасовку. Один хватает другого и прижимает его к стене. Улюлюкающая толпа вокруг частично прикрывает обзор на зрелище. Четыре человека снимают на телефон, место того чтобы разнять дерущихся.

Но это еще не все. Внешний вид моих одноклассников само по себе представление. Здесь есть эмо-бой с розовыми прядями в челке на один глаз, парень в расстегнутой рубашке. У всех девушек волосы распущены либо сколоты в какие-то дикие прически. Трое из них в коротких красных юбках и колготках в сеточку, другие на каблуках такого размера, что мне страшно представить, как им вообще удается ходить. Все галдят, одна девочка танцует на парте, парочка у окна страстно целуется, два парня, которые только что дрались, смеются и хлопают друг друга по плечам.

– Что происходит?..– растерянно спрашиваю я. Слишком много звука, слишком много шума.

Роб удивленно смотрит на меня.

– Хм… перемена перед уроком.

И все же из моего нового знакомого получился плохой встречающий комитет. Он сел на свое место, открыл учебник и начал читать. Остальные заметили меня только тогда, когда моя сумка с громким стуком упала на стул. Я прикусываю губу, ведь мне так не хотелось привлекать внимание к себе. Но момент упущен, все взгляды прикованы ко мне.

Парень в расстегнутой рубашке ухмыляется.

– Как тебя зовут?– спрашивает девушка, которая сидит за ним. Она странно смотрит на меня уголком густо накрашенных глаз. Я нервно провожу по волосам. Громкость упала в половину.

– Хью. Хью Гейб…– я сглатываю. Вдали слышится звонок, но никто не садится на место, все так и стоят, глядя на меня и перешептываясь.

– Прямо как Бонд. Джеймс Бонд,– я чувствую некоторое раздражение, когда замечаю, что нахожусь в одном классе с тем самым новым другом Бетт из автобуса. Однако, мне хочется узнать его поближе, все-таки, теперь мы в одной упряжке.

Он сидит прямо за мной. Я замечаю небольшой шрам в уголке его левого глаза.

– Я видел тебя с Бетт,– кажется, мой оценивающий взгляд его нисколько не смущает.

– Бетт? Ах, да. Бетт Гейб. Это твоя младшая сестра?

– Да.

– Жалко, что не сводная,– уголки губ парня ползут вверх, но это недобрая улыбка. Я краем сознания понимаю, что в этой фразе есть какой-то свой смысл, и я даже подозреваю, в чем он.

– Что ты имел в виду?– я хочу выглядеть и расслабленным, и сильным, и доброжелательным, и каким угодно, лишь бы понравится окружающим и влиться в общество.

– Гейл, придурок, прекрати,– девушка с накрашенными глазами оборачивается к нему. Я вижу румянец на ее впалых щеках. Она выглядит немного странно, этот ее слегка затуманенный взгляд, почти белые пушистые волосы, дрожащие руки. Она вся такая хрупкая и прозрачная, что я даже не могу понять, как она решилась сказать такое слово как «придурок».

– Пайпер Стоун вспомнила свое веселое прошлое!– мальчишка в расстегнутой рубашке заливается неприятным смехом. Пайпер отворачивается и упирается глазами в шкаф у стены.

– Эй, ну ребят,– внезапно голос подает Роб. Новый знакомый Бетт, который у меня уже числится в списке «особо опасных», начинает хохотать, высоко и холодно. Его смех кажется мне чем-то похожим на звон разбитого стекла.

– Молчи, задрот!– один из дерущихся парней показывает Робу средний палец и тот опускает голову, густо покраснев.

Я снова смотрю на Пайпер. Она смотрит в одну-единственную точку и не сводит оттуда глаз.

Она странная. Но, во всяком случае, не такая жестокая и обозленная как все остальные вокруг.

Однако открывается дверь. Входит худощавая женщина со сколотыми в пучок волосами и разворачивается на каблуках к классу. Она не выглядит типичной злой учительницей, напротив. От нее веет и силой, и умением себя вести.

– Класс,– ее глаза за стеклами очков сурово сверкнули.– С этого года вместе с нами будет заниматься новенький. Выйди сюда, пожалуйста.

Я сглатываю. Все, включая Пайпер Стоун, оборачиваются.

– Ну же, Хью,– она кивает мне, приподняв бровь.

Я встаю. Ладони мокрые от пота, трясутся поджилки, а живот сводит от мерзкого вертлявого чувства.

Ноги как будто залили в бетон. Я смотрю на Роба слишком долго, он отворачивается и чувство обиды захлестывает меня.

Итак, каким-то образом я дохожу до учителя. Она кивает мне, но ее взгляд вовсе не теплый и даже не строгий. Он просто безразличный. Ей плевать на меня, на то, что я не могу открыть рта от стеснения, что мои всегда бледные щеки пылают, что я готов убежать отсюда и никогда не возвращаться.

Я вспоминаю, что прямо сейчас, где-то в другом кабинете, но в этом самом здании, стоит так же у доски Бетт и наверняка улыбается, рассказывает о себе, подмигивает мальчикам и потряхивает кудрями.

Если я сейчас прославлюсь как слабак и стесняшка, то она устроит дома скандал. Разобьет что-нибудь, накричит на меня и маму. Возможно, будет плакать и грызть ногти. Мама всегда, с самого раннего детства Бетт пыталась объяснить ей, что не все люди могут быть такими социально располагающими и интересными. Но она никогда ее не слушала. Все свои почти четырнадцать лет она, после нашего очередного семейного похода куда-нибудь, хватала меня за отвороты рубашки и начинала трясти, как игрушку.

Я не хочу разочаровывать Бетт. Хоть раз в жизни я должен оправдать ее ожидания.

Наша мама в прошлом была актрисой. Самой настоящей актрисой, она играла в театре в Нью-Йорке и даже три раза снималась в рекламе. Я хорошо помню один ролик с ее участием. В нем мама была красивой индианкой, которая собирала чай. Мне было лет пять, когда эту рекламу крутили по телевизору. Каждый раз услышав знакомую фразу «Чай,– это символ Индии…» я бежал посмотреть на маму. Там она была не такой, как дома,– ее волосы не были сколоты в пучок, а заплетены в тугую, лоснящуюся косу до самой талии, между бровей у нее была не складка, а аккуратный красный кружок. Мама деловито обрывала зеленые-зеленые листья, одной рукой поддерживая цветастое сари. Ее лицо было ни уставшим, ни злым, ни добрым, ни вообще никаким, из тех, которые я видел каждый день дома и вижу до сих пор. Оно было загадочное, завлекающее, прекрасное, нежное. Такое, что любой мужчина, даже который не любит индианок и предпочитает типичную европейскую красоту, загляделся бы просто потому, что не заглядеться было нереально.

Потом, повзрослев и уже начав чуть больше разбираться в расовых различиях, я часто задавал себе вопрос: почему на роль индианки они взяли именно маму? Конечно, в чертах ее лица действительно есть что-то от Азии, но глаза, которые по цвету могут сравниться лишь с водой в самом чистом источнике планеты, выдавали в ней самую настоящую американку, либо европейку. Неужели там, где выбирают девушек на роли в рекламах и фильмах, не было другой актрисы, с карими или черными глазами?

И каждый раз я себе отвечал: были, их было полно. Возможно, многие из них по красоте превосходили мою маму, возможно, что их косы были длиннее, чернее, толще, более блестящими; возможно, что их кожа была куда более смуглой, цвета свежего кофе, ресницы длиннее, а пальцы изящнее. Десятки девушек были с первого взгляда куда лучше подходящими кандидатурами на роль индианок, и да, я почти что уверен, что там были пара-тройка моделей с индийскими корнями! Но дело не в косах, цвете глаз, идеальности кожи. Дело в том, что моя мама не просто модель и актриса. Я уверен, я уверен в том, что едва лишь посмотрев на ее, словно вдохновленное чем-то лицо, режиссер рекламы тут же указал пальцем на маму. И я почти что уверен в том, что какой-нибудь мужчина или юноша купил чай из рекламы только потому, что на его коробке была фотография моей мамы с корзинкой, полной чайных листьев в руках.

Маме всегда удавалось скрывать свои чувства на публике. Я мог бы несколько лет подряд перечислять те дни, и вечера, и ночи, когда мама была ужасно расстроенна, либо ей просто хотелось лечь спать, но она улыбалась каждому прохожему так ярко и броско, что даже самые с виду угрюмые люди светлели лицами и приподнимали уголки губ.

Я всегда знал, что похож на маму как две капли воды. И внешне– такой же длинноногий и худой, и привычками. Но талант мамы к актерству во мне еще никогда не проявлялся. Я всегда был просто замкнутым и грустным. Всегда.

В памяти всплывают разорванные картинки– Бетт маленькая, в розовом платьице, плачет и кричит, потому что я не подружился с ребятами с ее группы в саду. Они начали меня дразнить, потому что я был хоть и старше и крупнее, но производил впечатление дауна из-за своей необщительности.

Откидываю движением руки прядь волос со лба и подтягиваю уголки губ чуть вверх. Внутри все сжимается, но я обязан сыграть свою роль.

Бетт для меня всегда была на первом месте.

– Мое имя Хью, Хью Гейб. Прямо как Бонд, Джеймс Бонд.

О счастье, я заставляю себя подмигнуть парню в расстегнутой рубашке и тот улыбается мне в ответ. Мельком ловлю взгляд Пайпер Стоун, она слегка улыбается, но остается по-прежнему отстраненной. Пара смешков с последних парт, заговорческий взгляд девушки с ворохом черных мелко-мелко завитых волос. Узел в животе по-тихоньку развязывается, я чувствую себя свободнее, и играть роль становится проще.

– Чтож, мне, как и вам, почти 16,– я бросаю полуулыбку блондинке с первой парты, она смущенно опускает глаза и даже немного краснеет. Мамочка, ты бы мной гордилась.

– Мой любимый урок– история. Да-да, та самая жуткая, ужасная, скучная и непостижимая история.

Еще пара-тройка понимающих улыбок. Я чувствую себя почти раскованно.

– Отлично, Хью. Меня зовут Мелисса Лэйс, и я преподаю именно историю. Надеюсь, ты не обманул меня на счет своего любимого предмета.

Восковая улыбка мисс Лэйс появляется на доли секунды и стремительно исчезает. Я опускаю голову, киваю своим коленям и иду на свое место.

– Одно из самых успешных выступлений учеников за последние два года,– мой сосед сзади уже не выглядит таким уж алчным и коварным. Я оборачиваюсь к нему и вижу вполне обычную полуулыбку, которая заметно смягчает его черты лица. Похоже, я ему понравился.

Или он тоже играет свою роль.

Мисс Лэйс записывает на доске дату и тему урока. Я все жду, когда же она начнет объяснять, и она действительно уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но ее прерывает дверь.

Она распахивается с громким треском, врезается ручкой в стену позади и отскакивает от нее. Класс замирает, тишина испуганно-пораженная.

Когда все по-тихоньку отмирают, я разглядываю саму причину шума.

Это девушка маленького роста с дикой копной синих волос. Ее кожа еще бледнее моей, она почти светится. Я отмечаю хрупкие плечи и тонкие запястья, милый, чуть вздернутый носик и вообще относительную привлекательность этой девушки.

Но впечатление тонкости и изящества пропадает, когда до меня доходит, как эта особа вообще выглядит. Волосы синие, просто синие, это не то явление, которое бывает с очень черноволосыми людьми. Шорты из зеленой замши размеров на пять больше еле как держит широкий пояс с металлической пряжкой размером с два моих кулака. Черная майка с эмблемой какой-то популярной хэви-металл группы, на ней– косуха с шипами на плечах. Тонюсенькие ножки обтянуты черными колготками с заботливо пущенными стрелками по обеим сторонам.

Все бы ничего, но эта дюймовочка в непомерно огромной для нее одежде сжимает в ярко-алых губах длинную сигарету, а стрелки у нее идут до самых висков.

– Ятамахи,– мисс Лэйс сглатывает, подавляя в себе желание выругаться. Девушка мрачно кивает головой, тушит сигарету прямо о школьные обои и выставляет ладонь вперед, словно прощается с учителем.

Я поражен. Не то чтобы для меня дикость видеть курящих девушек или синие волосы. Но весь этот шум, а потом внезапная тишина, а еще такая большая грубая одежда на таком маленьком худеньком тельце, да и необычная фамилия,– все, все что связано с этой девочкой, которую я совсем не знаю, внушает мне чуть ли не ужас.

Ятамахи, ни на кого ни глядя, ловко огибает парты. В след ей летят дерзкие, насмешливые, грубые, пошлые, у всех разные взгляды. Но одно в них есть и общее,– отвращение. Самое настоящее отвращение.

Я отмираю, когда увесистая черная сумка с кучей значков и булавок и шипов и наклеек падает на стол перед моим носом.

Короткий присвист,– Ятамахи выгибает одну бровь, слишком черную и широкую для ее бледного вытянутого личика.

– Ни хера себе,– она садится на край парты полубоком ко мне. Я вскакиваю со своего места.

– Эм… мне никто не сказал, что эта твоя парта…

– Да мне посрать,– она без лишних проявлений эмоций на лице взмахивает рукой и все мои вещи летят со стола на пол.

– Ну-ну, Ятамахи,– я оборачиваюсь, замерев с поднятым учебником в руке. Мой новый знакомый сверкает зубами, без страха и даже с интересом глядя на девушку.– Он же новенький, Фира.

– Воу, Гейл Сайкс решил за кого-то заступиться?– Фира Ятамахи выпрямляет спину и выгибает уже другую бровь.– Завтра пойдет снег красного цвета.

Гейл ухмыляется, не спуская глаз с Фиры. Но ей плевать на все. Она медленно вытаскивает тетрадь, учебник, два пенала и небольшой альбом и швыряет это все на парту. Все время, пока я собираю вещи с пола, мисс Лэйс молчит и смотрит куда-то вдаль, мимо Фиры.

Я сажусь на другое место, за спиной Пайпер Стоун. Она никак не реагирует на то, что я теперь сижу за ней.

Весь урок мои мысли так и возвращаются к Ятамахи. У нее такое нежное милое личико и бархатные черные глаза, но вся эта странная одежда, синие волосы, вызывающий макияж, свквернословие,– это вызывало у меня отвращение. Весь урок она ничего не писала и не слушала учителя. Просто сидела и рисовала, скрывшись ото всех волосами.

Звенит звонок. Я собираю вещи и все жду, когда Роб обернется ко мне. Но он лишь мельком бросает взгляд в мою сторону и идет с каким-то тощим парнишкой в очках из класса.

– Она может произвести яркое впечатление.

Вкрадчивый голос Гейла заставляет меня вздрогнуть. Он небрежно садится на угол моей парты и ждет, когда я соберу вещи.

– Она… ты про…– я подбираю нужные слова, но Гейл говорит вперед меня.

– Да, про Ятамахи.

– У нее японская фамилия.

– Хм, ну и что? Во всяком случае, она выглядит далеко не как японка,– Гейл пожимает плечами. Я закидываю рюкзак на плечо.

– Пошли,– он кивает мне к выходу.– Сейчас на обществознание. А потом пойдем в столовую, я познакомлю тебя со своими друзьями.

Я чувствую себя неловко. Мне кажется, что Гейл двуличен, коварен, хитер. Что то, что он меня познакомит со своими друзьями, не сулит ничего хорошего.

Но с другой стороны,– уж лучше пока воспользоваться его показной добротой. Все-таки самому бродить по школе без знакомых в поисках кабинета не самое лучшее хобби.

Когда я снова сажусь за Пайпер, она оборачивается ко мне. До этого я не очень хорошо разглядел ее лицо. Теперь же, когда она повернулась ко мне, я понял, что она тоже очень миловидная, даже красивая. У нее очень бледная кожа, пушистые, почти белые волосы, и огромные бледно-голубые глаза.

– Зачем ты садишься за мной?– я на некоторое время теряю дар речи. Ее голос неестественно глубокий для такого прозрачного тела.

– Хм… а что, нельзя?– я пытаюсь улыбнуться, но лицо Пайпер вдруг застывает, превращается в восковую маску.

– Нет, нельзя!– чья-то маленькая ладонь с длинными ногтями шлепается на стол. Я поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с Фирой Ятамахи.

– Что?..

– Ничего!– она хватает Пайпер под руку и они выходят из класса. Я удивленно смотрю на Гейла, который лишь кивает головой, глядя им в след.

– Они обе чертовски странные,– я хмурюсь. Что здесь такого в том, что я просто решил сесть за Пайпер? И почему Фира так буйно отреагировала?

Гейл вздыхает, но тоже ничего не собирается объяснять.

– Итак, дружище,– мы идем вместе по столовой. На подносе Гейла только обезжиренный кефир и стейк. Для меня такое меню необычно, ведь с виду он не кажется спортсменом.

– Пожалуй, нужно сразу объяснить тебе, в чем вся фишка столовой. Как и в любой американской школе, тут у нас сразу видно, кто есть кто. Чтож, стол крутых,– он ухмыляется.– Там сижу я, Стив, Дэн и будешь ты. Далее, стол заучек, ну тут понятно, команда математической олимпиады, с ними никто не хочет общаться.

– Почему?

– Хью, подумай сам. Тебе бы хотелось каждые пять минут обсуждать правила вычисления многочлена? Думаю, что нет. Хм… вон стол театральной группы, они как бы неплохие ребята, но порой ведут себя странно. Входят в роль, так сказать. Справа от тебя,– стол сплетней, хочешь пикантных подробностей, тебе туда. Стол спортсменов, если тебя не забавляют шутки про цвет волос какой-нибудь второгодки, то лучше не подходи туда. Они тупые, это правда. Стол шлюшек…

– Что?– мой поднос едва не падает. Я и раньше слышал это слово, но для меня оно– высшее оскорбление, которое ну никак нельзя произносить в обществе.

– Проблемы?– Гейл выгибает бровь.– Серьезно, они шлюхи. Встречаются со спортсменами только затем, чтобы они чморили их подружек. Считают верхом престижа переспать с кем-нибудь из нас,– он снова ухмыляется.– и специально подрезают юбки в ателье. Глупые, глупые, глупые девочки, ну да ладно. Проехали. Главное– не позволяй себе смотреть на них, иначе быстро попадешь под каблук. Ну… стол лузеров. Тут в основном сидят новички…– он осекается, прикусывает губу, но тут же невозмутимо продолжает.– Я имею в виду тех новичков, которые вели себя неправильно. Ну, пытались вести себя как плей-бои, уводили наших девушек... короче, мы их быстренько обломали.

– И… зачем?

– За тем, что плыть против течения очень плохо, Хью. Особенно когда ты подросток и новичок в школе.

Я вспоминаю Фиру Ятамахи, которая явно «плывет против течения». Вместе с тем я осознаю, что до сих пор не видел ее ни за одним из столов.

Словно прочитав мои мысли, Гейл продолжает:

– Ятамахи и Стоун сидят за отдельным столом.

– Почему?

Гейл пожимает плечами.

– Откуда мне знать. Они держатся особняком и ни с кем не общаются. Все уже настолько привыкли к тому, что Ятамахи бешено реагирует на попытки подружится с ней и Пайпер Стоун, что тот факт, что ты два урока подряд опустил сумку на парту позади нее,– нонсэнс. Не удивлюсь, если сплетницы уже настрочили статью в школьный блог.

– А, да. Забыл сказать. Столик королев,– он показывает на стол прямо по середине столовой.– О них чуть позже, давай уже сядем и поедим.

Наконец, мы садимся за стол. Там уже едят два парня, друзья Гейла.

Один из них,– худощавый блондин со смазливым личиком, отрывается от бутерброда и смотрит на меня очень и очень долго.

– Я никогда тебя не видел,– наконец произносит он.

– Разумеется, тупица,– отвечает ему красивый парень с кофейной кожей.– Он новенький.

– А,– блондин кивает, глядя куда-то сквозь меня. Я опускаю взгляд на поднос и вижу спиралевидные спагетти на тарелке, которые напоминают мне волосы Бетт.

Бетт

– Ну, я Хью,– мне проще смотреть на блондина, его лицо какое-то глуповатое, а взгляд удивленный. Я слегка поворачиваюсь к Гейлу, он недовольно цокает языком, видя станную реакцию друга.

– Дэн, порой я задаюсь вопросом: как можно быть таким тупым и все равно находиться в нашей компании?

– Моя мама– директор,– с готовностью и счастьем на лице отвечает Дэн.

Я чувствую холодок в животе. Что такое? Дэн мог бы сидеть за любым другим столом, и мог бы и не переносить этих унижений. Но здесь есть что-то, чего я не понимаю. И чем быстрее я это пойму, тем лучше. Ведь моя мама не директор этой школы.

Красавиц-мулат ухмыляется. Он скользит темно-карими глазами по моей фигуре, а я отмечаю золотые часы на его запястье и знаменитую фирму рубашки.

– Я Стивен, будем знакомы,– он протягивает мне изящную тонкую ладонь. Я сжимаю его пальцы.

– Итак,– Гейл потирает руки. Он начинает что-то говорить, но голос Дэна перекрывает его речь.

– Это же Иби Джейн и ее подруги!

Глаза Гейла дико загораются и он разворачивается на стуле. Я непонимающе смотрю на Стива. Он объясняет мне своим тихим спокойным голосом:

– Главные красавицы школы, королевы ежегодного весеннего бала,– Стив смеется, тряся головой.– От них без ума все, но только не умные люди.

– Заткнись,– тихо говорит Гейл, вытягивая шею. Я тоже оборачиваюсь.

Их заслуженно называют красавицами. Четыре девушки, и каждая прелестна по-своему. Впереди всех идет рыжая красотка, не удивлюсь, если она станет моделью, с такими-то ногами и талией. За ней– миловидная девушка, чем-то очень похожая на куклу Барби. Вместе последними идут две брюнетки, которых по правде можно назвать роковыми.

– Офигеть,– тихо говорю я. Мне и в голову прийти не могло, что существуют такие красивые люди.

– О да, Хью,– глаза Гейла горят каким-то щенячьим восторгом. Сзади Дэн испускает какой-то полувзвизг.

– Боже! Они идут сюда! Сюда!

– Конечно, идиот, а куда им еще идти? У нас столы рядом стоят!– Гейл закатывает глаза. Стив с отвращением косит глаза на изнывающего от восторга Дэна.– Если что, Хью. Рыжая– Иби Джейн, блондинка– Джессика Пай, а брюнетки– сестры, Анна и Бель Ли.

– Я сейчас Эдгара По вспомнил,– ядовито комментирует Стив.

Иби Джейн останавливается у нашего стола. Ее подруги выстраиваются в ряд по обе стороны от нее. Но эти девушки больше не кажутся мне самыми прекрасными существами планеты. Анна и Бель стоят на слишком высоких каблуках, а на их лицах несколько тонн косметики. Джессика вблизи слишком уж сильно похожа на ту самую куклу Барби, от чего ее лицо кажется неестественным.

Но Иби– другое дело. Она действительно прекрасна, эти ее изумрудные кошачьи глаза, в меру пухлые губы, красивые брови, широкие бедра и большая грудь. Она идеальна с точки зрения любых стандартов красоты.

– Ух ты!– Джессика выходит вперед. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Слишком большими для ее лица, и слишком голубыми. Такого фиолетоватого цвета в природе не бывает.

– Новенький?..– Иби усмехается. Я киваю, поднимаясь с места.

– Хью Гейб,– говорю я, как завороженный глядя на красавицу. Она бросает томный взгляд миндалевидных глаз в сторону, это так восхитительно кокетливо, что я теряю дар речи.

– Давай!– раздается крик откуда-то от стены. Это выводит меня из транса, вызванного красотой Иби Джейн. Все вздрагивают и оборачиваются. От своего стола кричит и подпрыгивает Фира Ятамахи, размахивая тонкими бледными руками.

– Давай, рыжая! Трахнись с новичком прямо сейчас, я хочу это видеть!

– Она вообще адекватная?– растерянно спрашиваю я у Дэна. Стив поводит бровями, а Иби почему-то заливается смехом.

– Ятамахи, прибереги пороху на весь учебный год! Это только первый день!

Я вновь оборачиваюсь на Стива. Он перегибается через стол и говорит:

– У них вражда, понимаешь? Как-нибудь потом тебе все объяснят.

Между тем Анна и Бель принимают скучающий вид. Иби еще о чем-то беседует с пускающим слюни Гейлом. Я вновь смотрю на Ятамахи, которая активно жестикулирует за столом. Пайпер ковыряет свой салат и выглядит так, как будто вообще не слушает подругу. Она замечает мой взгляд и вскидывает голову, от чего белые пряди волос взлетают вверх. Ятамахи тоже оборачивается.

Показывает мне средний палец и продолжает жестикулировать.

Глава 2.

Прошло две недели с того момента, когда я впервые переступил порог новой школы.

И за эти две недели все мое представление о жизни перевернулось с ног на голову.

Для начала, Бетт. Она просто с ума сходит от того, что я подружился с такими классными парнями. Проблема в том, что она просто еще не узнала их поближе.

Гейл оказался мерзавцем и пошляком. Любая девушка, сексуальная или нет, получала ощутимый шлепок по пятой точке просто забавы ради. Если ее подруга осмеливалась высказаться Гейлу в лицо по поводу его распущенных рук, то они вдвоем тут же попадали в категорию «дешевые шлюхи», «несчастные девственницы», «уродины» и так далее.

Дэн, как выяснилось, вообще из себя ничего не представляет кроме миловидного лица и стройного тела. Гейл постоянно высмеивает его за тупость, и мне сложно с этим не согласиться. У Дэна всегда чуть приоткрыт рот и широко распахнуты глаза, что многие девушки находят очень милым и невинным выражением лица. Но я-то знаю, я-то видел, что в шкафчике Дэна за потайной дверцей спрятан самый настоящий героин и марихуанна. Он не глуп по природе, он заторможенный из-за наркотиков. Гейл и Стив всегда говорят, что вообще не считают Дэна стоящим дружбы парнем, но его мать– директриса, а у Гейла большие проблемы с учебок из-за постоянной невнимательности на уроках.

Стив– сплошная загадка. Он умен, немногословен, тщеславен, горд. Самовлюблен, но не до женского трепета перед зеркалом. Я до сих пор не могу понять, что это за человек. Но, во всяком случае, открыто он зла не делает.

Все «красотки» кроме Иби Джейн– пустышки. Глупые размалеванные куклы, которые на физкультуре визжат из-за того, что грязный мяч задел их настиранные белые чулочки. Они не видят ничего дальше своего идеального маникюра и чужих достижений в любовном вопросе, ну еще моды. Точка.

Иби Джейн– сучка. Я знаю, что не должен так говорить, и о черт, я действительно не хочу ее оскорблять, ведь она не сделала мне еще ничего плохого, но я вижу, как она поступает с другими. У Иби нет постоянного парня, но время от времени она общается с Гейлом, который влюблен в нее до слюней изо рта. Однако это не мешает ей шляться по парням. При чем Иби неинтересен никто из школьников, ни спортсмены, ни умные ребята, вообще никто. Она занимается тем, что отбивает парней у других девушек. Если до нее доходят сплетни, что кто-то с кем-то встречается, то она ждет где-то дня три и потом соблазняет парня. Она разрушает чужие отношения, но даже не строит свои! В какой ад я попал?!