Текст книги "Беды Эфриджима"

Автор книги: Кейти Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кейти Макалистер
Беды Эфриджима

1

– Не забывай, что я предоставляю тебе отпуск, а не карт-бланш на наглое и отвратительное поведение.

Я слегка надулся, а должен вам сообщить, что это совсем не просто, когда лицо имеет форму морды ньюфаундленда, каковую имело мое собственное лицо в силу того обстоятельства, что лучше всего я чувствовал себя в облике необычайно привлекательного, жизнерадостного и в целом совершенно неотразимого ньюфи.

– А я когда-нибудь вел себя нагло и отвратительно? – поинтересовался я, обращаясь к своей повелительнице, несколько бестолковой Попечительнице по имени Айслинг Грей.

Она подняла руку и приготовилась загибать пальцы.

– Ладно, ладно, тебе виднее, – перебил я ее, прежде чем она принялась перечислять неудачные происшествия, которые могли произойти в моем прошлом. Хотя, с другой стороны, она могла полностью заблуждаться на мой счет. – Цел у ю. Желаю приятно провести время на яхте Дрейка. Смотри, чтобы, когда будешь выходить из дома, тебя не стукнула по заднице дверь.

– Еще не поздно отослать его в Акашу, – заявил Дрейк, проходя мимо меня и держа в каждой руке по сумке-кенгуру. – Тогда ты сможешь наслаждаться отпуском, не опасаясь того, что этот демон может набедокурить.

– Привет! Этот демон, о котором ты так беспардонно отзываешься, стоит здесь, рядом с тобой!

Я окинул Дрейка презрительным взглядом, но это прошло мимо него. Можно было предположить, что парень, который на самом деле являлся виверном, главой группы драконов, разгуливающих по земле в человеческом обличье, мог бы обладать чуть большей чувствительностью к окружающему, но Дрейк был настолько толстокож, что совершенно не слышал моих емких замечаний и остроумных реплик.

– Кроме того, Айслинг не отправит меня в Акашу. Это самый жестокий поступок, который повелительница демонов способна совершить в отношении своего обаятельного, восхитительного и ни в чем не повинного демона. Тем более что упомянутый демон, осмелюсь напомнить, совсем недавно заслужил высочайшую похвалу за действия, далеко выходящие за рамки своего долга, совершенные при рождении твоего потомства.

Дрейк пробормотал себе под нос что-то неописуемо грубое по-венгерски и понес потомство к машине.

– Во-первых, – заявила Айслинг, снова принимаясь за трюк с загибанием пальцев и угрожающе глядя мне в глаза, – ты прекратишь называть близнецов потомством. У них есть имена. Будь добр ими пользоваться. Во-вторых, да, ты действительно здорово нам помог во время их рождения, особенно с учетом того, что для этого тебе пришлось принять человеческий облик.

Я скорчил гримасу.

– А вот это был настоящий ужас. Ты бы видела размеры моего хозяйства в человеческом облике. Оно исчезло, детка. Оно практически исчезло.

– Два с половиной: ты больше никогда не будешь рассказывать мне о своих гениталиях, о каком бы облике, человеческом или собачьем, ни шла речь.

Я закатил глаза.

– О черт, Айс, расслабься! Я же не стал вдаваться в подробности и не посвятил своему хозяйству веб-сайт.

– За что мир тебе бесконечно благодарен.

– Но я все еще обижаюсь на Мэй за то, что она заставила меня превратиться в человека. Иметь человеческий облик – невыносимо скучно!

– С учетом сложившейся непростой ситуации Мэй делала все, что могла, – напомнила мне Айслинг и указала на стоящий у двери чемодан, поскольку в этот момент в дом вошел Иштван, один из элитных гвардейцев Дрейка.

На улице Айслинг и Дрейка уже ожидала машина, которая должна была доставить их на какую-то яхту, где они намеревались провести две недели отпуска.

– Иштван, это последний чемодан, – обратилась к охраннику Айслинг. – Вы с Сюзанной едете в Нью-Йорк, как и собирались?

– Да, мы отправимся туда, как только сдадим Джима с рук на руки.

– Это звучит так, как будто я не могу обойтись без няньки! – раздраженно пробурчал я. – Вы же знаете, что мне больше тысячи лет. Я уверен, что мог бы и сам о себе позаботиться. Тем более что речь идет о каких-то десяти днях. Просто оставьте мне кредитную карточку и номер ближайшей пиццерии. И все будет просто зашибись!

– Отличный рецепт катастрофы. – Айслинг поджала губы и продолжила: – В-третьих, ты будешь слушаться Анастасию. Я официально передала ей право тобой командовать. Тебе придется с этим считаться и выполнять все ее распоряжения.

– Надеюсь, она не подпустит ко мне свою жутковатую ученицу, – пробормотал я, почесывая за ухом. – За обедом, на который вы меня таскали, чтобы представить Анастасии, эта Маргариновая Башка [1]1
  Демон прибегает к игре слов. Имя Баттеркап (Buttercup)дословно означает «масляная чашка» и переводится как «лютик» или «курослеп», что Эфриджим будет обыгрывать дальше.


[Закрыть]смотрела на меня с таким видом, словно мечтает выпустить мне кишки.

–  Баттеркап– ученица Анастасии. Она еще не привыкла к демонам, – напомнила Айслинг, раздувая ноздри на свой привычный ноздрераздувательный манер. – Ты будешь вежлив и предупредителен с обеими дамами. Ты меня понял?

– Да все я понял, я буду следить за чистотой у себя в носу, – вздохнул я, подбираясь к своей любимой британской газете. Той самой, в которой девчонки выставляют напоказ голые сиськи. – Если Анастасия отвезет меня в Париж и позволит побыть с моей возлюбленной Сесиль, все будет зашибись.

– В-четвертых, в гостях у Сесиль, ты будешь делать все, о чем тебя попросит Амели, и ты будешь уходить, когда Анастасия сочтет это необходимым. Ты не станешь умолять Амели позволить тебе остаться с Сесиль. Она всего лишь валлийская корги. И прекрасно может провести ночь и без тебя.

– Не понимаю, почему я должен проводить ночи в отеле с Анастасией! – возмутился я, постукивая когтями по фотографии особенно грудастой красотки. – Всем было бы лучше, если бы она просто оставила меня у Амели и позволила провести отпуск в обществе Сесиль, вместо того чтобы забирать меня каждый вечер, как малыша из детского садика.

– В-пятых, – произнесла Айслинг, когда Дрейк появился в дверях и вопросительно приподнял бровь, – ты не будешь забывать, что если ты выйдешь за рамки дозволенного, то тебя ждет Акаша.

– Ты ведь никому не позволишь меня туда заслать?! – пробормотал я и потерся головой о ее ноги, чтобы дать понять, что я буду по ней скучать. – Из Акаши нет возврата, если только на тебя не поступит запрос или ты не получишь особое соизволение Властелина. Ты этого не знаешь, потому что никогда там не была. Но это ад, Айслинг. Это самый настоящий ад! Даже хуже, потому что в Преисподней вполне терпимо. Надо только научиться линять с семинаров по пыткам. Но Акаша… Бр-р-р! Сплошная безнадега.

– Ты, главное, не забывай об этом, когда сюда прибудет Анастасия. Ты уже собрался?

Я кивнул на собачий рюкзачок, который Айслинг купила мне для поездок в Париж к моей прелестной Сесиль. Я обожаю облизывать ее ушки и любоваться ее бесхвостой попкой. Может, корги и невелики ростом, зато это самые сексуальные создания на четырех лапах. Что касается моей Сесиль, то возиться с ней сплошное удовольствие, даже если порой она бывает ворчлива.

– А? Что?

Я вдруг осознал, что наставления Айслинг еще не закончились.

–  Kincsem, [2]2
  Мое сокровище (венг.).


[Закрыть]если мы сейчас же отсюда не выйдем, то опоздаем на поезд, – сказал Дрейк, беря ее за руки и увлекая к двери.

– Я спрашивала, уложил ли ты в рюкзак свой мобильный телефон и телефонный справочник с номерами экстренной помощи?

– Ага, все там. А также запасные слюнявчики, та замечательная бамбуковая щетка, чистый ошейник и двухнедельный запас «Любителей валлийских корги», чтобы было чем заняться, когда Сесиль будет отдыхать.

Дрейк закатил глаза и, не обращая внимания на протесты Айслинг, вытащил ее за дверь.

– Веди себя хорошо! – крикнула она, когда он запихивал ее в машину.

– Не забудь привезти мне подарок! – напомнил я в ответ и помахал на прощание лапой, после чего захлопнул дверь и направился прямиком в библиотеку Дрейка к кожаному дивану, на котором мне категорически запрещалось сидеть.

Там и нашла меня почти час спустя Сюзанна.

– Приехала подменяющая Попечительница, – сообщила она и нахмурилась. – Айслинг разрешила тебе сидеть на этом чудесном диване Дрейка?

– Чего Дрейк не знает, то не может его огорчить, – ответил я, выходя из библиотеки и терпеливо ожидая, пока Сюзанна наденет на меня рюкзачок. – Привет, детка! – воскликнул я, здороваясь с седовласой Попечительницей, которую раскопала Нора, куратор Айслинг, и которой предстояло сопровождать меня в поездке в Париж.

На самом деле Анастасия не соответствовала моим представлениям о «детках», поскольку ей было не меньше миллиона лет (во всяком случае, она так выглядела), но я очень галантный кавалер и знаю, что дамы обожают лесть. Я быстро обследовал ее на предмет пола (вежливости ради ткнувшись носом ей в пах), а затем втянул живот, позволив Сюзанне застегнуть ремни рюкзака.

– Добрый день, Эфриджим! – с легкой улыбкой приветствовала меня Анастасия, и я с радостью отметил, что ее экстравагантной ученицы нигде не видно. – Ты готов лететь в Париж?

– Я был готов еще утром, – ответил я, шагая рядом с ней к двери. Она попрощалась с Сюзанной, которая помахала мне рукой, в благодарность за что я лизнул ее ладонь. – Я рад, что вашей гипержуткой ассистентки здесь нет. Она вселяет в меня ужас, знаете ли. Мне кажется, она что-то имеет против демонов в неописуемо привлекательном собачьем облике… Ой, привет, Баттерболл! [3]3
  Butterball – толстяк-коротышка, жиртрест (амер. англ.).


[Закрыть]

– Меня зовут Баттеркап! – Женщина, которая стояла возле заказанного для нас Дрейком лимузина (он отчаянно против этого протестовал, но Айслинг вертит им, как хочет), вонзила в меня свои глазки-бусинки. – Может, сразу избавимся от демона, Госпожа?

Я фыркнул и приготовился пройтись насчет ига, дисциплины, садизма и мазохизма, но меня остановил мягкий старческий голос Анастасии. Она была очень милой старушкой, и мне показалось, что было бы неправильно шокировать ее упоминаниями о таком ужасе, как иго.

– Айслинг заверила меня, что Эфриджим не доставит нам ровным счетом никаких хлопот, и я уверена, что это так и будет, – произнесла она, даря мне очередную улыбку и усаживаясь в лимузин.

– Совершенно верно, – согласился с ней я, оттесняя масляную даму от машины, чтобы усесться рядом с Анастасией. – Как насчет того, чтобы по пути в аэропорт остановиться возле «Макдоналдса»? Я не успел толком пообедать и просто умираю с голоду.

– Но, Госпожа… – запротестовала Баттеркап, но победа была на моей стороне.

Я обаятельно ей улыбнулся и поудобнее расположился на сиденье.

– Нет, милая. Я знаю, что присутствие демона тебе неприятно, но отнесись к этому как к поучительному опыту. Айслинг утверждает, что он совершенно безобиден, и, познакомившись с ним, я склонна с ней согласиться. – Она снова мне улыбнулась. – Я уверена, что Эфриджим настоящий джентльмен и будет вести себя соответствующим образом.

Мне было так приятно услышать, что меня считают джентльменом,что я даже выпрямился.

– Это точно. Хотя, в принципе, вы можете называть меня просто Джим. Я не слишком часто пользуюсь именем Эфриджим. Оно кажется мне каким-то слюнявым. А вы что скажете?

– Вовсе нет. Лично мне оно кажется очень даже благородным. И оно тебе идет, – очень мило ответила Анастасия.

Я потерся об нее лицом – только потому, что она не считала мое имя ужасным (оно, конечно, ужасное, но она это отрицала, чем заработала в моих глазах немало очков).

– Но я должна признать, что мне немного любопытно, почему ты избрал собачий облик, хотя вполне мог предстать в человеческом, – продолжала она.

– Не надо меня провоцировать! – воскликнул я, тряся головой. – Человеческий облик! Да это ужасно, просто ужасно! Когда Мэй – она подруга серебряного виверна и очень милая крошка, хоть и призрак-двойник, – так вот, когда Мэй несколько месяцев назад заставила меня принять человеческий облик, меня все подняли на смех. Вряд ли я когда-нибудь оправлюсь от нанесенной этим событием травмы.

– Как странно, – сказала Анастасия, окидывая меня взглядом. – Я и представить не могу, как можно предпочесть собачий облик человеческому. Но у тебя наверняка имеются на то свои причины.

Всю дорогу в аэропорт Баттеркап сидела с кислым и злобным видом, но держала свою варежку закрытой. Во всяком случае, пока самолет не поднялся в воздух.

– Госпожа? – Я лежал, свернувшись клубочком на диванчике вдоль борта реактивного самолета, и смотрел фильм, когда Баттеркап расстегнула ремень большого удобного кресла и шагнула вперед, туда, где с книгой в руках сидела Анастасия. – Госпожа, с вами все в порядке?

– Что с ней? – спросил я, нажимая кнопку «пауза» на плеере.

Соскользнув с дивана, я направился к Анастасии, предположив, что старушка, возможно, боится летать или что-нибудь в этом роде. Я хотел заверить ее в том, что у Дрейка очень хороший пилот и во время такого короткого перелета опасаться совершенно нечего.

– Госпожа?

– Кажется… О боже, мне нехорошо! Мне совсем нехорошо! – заплетающимся языком пробормотала Анастасия. – Я не могу… глаза… они закрываются.

– У вас приступ, – деловито заявила Баттеркап, тряся старушку за плечи. – Мы немедленно доставим вас к доктору. Но, Госпожа, как же демон? Если вы не сможете им управлять, он может совершить самые чудовищные злодеяния! Кто знает, чего от него ожидать!

– Эй! – возмутился я, позаботившись о том, чтобы слюни обляпали ближайшую ко мне туфлю ассистентки. – Я не совершаю злодеяний. Во всяком случае, во время отпуска!

– Госпожа, вы должны сделать над собой усилие! – закричала Баттеркап.

Веки Анастасии задрожали. Ее выцветшие голубые глаза смотрели на меня осмысленно, но расширенные зрачки указывали на то, что она явно чем-то одурманена. В мою душу закралось ужасное подозрение.

– Демон… Теперь за него отвечаешь ты.

– Секундочку! – заторопился я, просовывая голову между женщинами, чтобы понюхать дыхание Попечительницы. Мне показалось, что ей в питье подсыпали транквилизатор. – За меня никто не должен отвечать. Я демон шестого класса. На самом деле я вовсе не плохой. Кроме того, Айслинг спустит с меня шкуру, если узнает, что я совершил что-то предосудительное…

– Я к вашим услугам, Госпожа, – заявила Баттеркап, хватая меня за ошейник и оттаскивая от Анастасии. – Скажите, чего вы от меня хотите.

– Нет, выслушайте меня… – начал было я, но глаза старушки закатились, и она еле слышно произнесла:

– Я передаю тебе ответственность, возложенную на меня.

Я в ужасе воззрился на нее, а затем на горделиво выпрямившуюся Баттеркап, на губах которой играла победоносная усмешка.

– Ты ее одурманила! – воскликнул я, шокированный до кончиков когтей.

– Тебе будет очень сложно доказать это там, куда ты отправляешься, – заявила она, после чего начала самым примитивным образом размахивать руками и поспешно бормотать: «Эфриджим, во имя моей госпожи, во имя твоей Попечительницы и во имя всего святого, что только существует в мире, я приказываю твоему нечестивому существу отправиться в Акашу, где тебе только и место!»

– Не-е-ет! – взвыл я где-то на середине ее речи.

Было слишком поздно. Только что я стоял рядом с коматозной старушкой, находившей меня весьма благородным и безобидным, а в следующую секунду уже лежал среди скал, торчащих из коричневатого ландшафта, исполненного теней, ужасов и бесконечных мучений.

2

– Добро пожаловать в Акашу. Это твой первый срок здесь? – прочирикал чей-то голосок. – Может, тебе нужна ознакомительная литература?

Я вскочил на ноги и тут же осознал, что произошло нечто поистине ужасное.

– А-а-а! – завопил я, поднимая руки и в шоке глядя на пять длинных пальцев на каждой из них. – Я снова в человеческом облике!

– Это точно, – подтвердил дерзкий голосок и неодобрительно добавил: – Клянусь всеми святыми, ты где-то потерял свою одежду. Никогда больше этого не делай!

Я стоял согнувшись, чтобы рассмотреть свои ноги, но, услышав последнюю реплику, выпрямился и взглянул на обладателя голоска.

Передо мной, закрыв ладонью глаза, стояла маленькая женщина.

– Клянусь геенной огненной! Меня сослали в карликовую зону Акаши? Мало того, что я в человеческом облике, так еще и среди карликов!

Личико маленькой женщины исказила гримаска раздражения, и она опустила руку.

– Этот оскорбительный термин демонстрирует твое архаичное и невежественное мышление. Мы предпочитаем термин «маленький народец». Впрочем, такой зоны в Акаше все равно нет. – Она сделала глубокий вдох и, натянув на личико улыбку, которая все равно показалась мне весьма раздраженной, продолжила: – Если ты пообещаешь не наклоняться, когда я буду позади тебя, я готова забыть о том факте, что на тебе нет одежды. Так о чем я говорила? Ах да, вот брошюра, подробно описывающая устройство Акаши, включая ее краткую историю и выдающихся обитателей, а также все, на что ты сможешь рассчитывать в ближайшие столетия. Поскольку ты выглядишь очень растерянным, я кратко опишу тебе сложившуюся ситуацию. Акашская низменность – это место, известное смертным под названием «лимбо», хотя на самом деле это слишком примитивное определение. Сюда для вечного искупления без малейшей надежды на побег или помилование ссылают как темные, так и светлые сущности.

Она сунула брошюру мне в руки. Открыв книжонку, я увидел, что она богато иллюстрирована: на меня смотрели лица самых разнообразных сущностей, искаженные вечными муками.

– Акашей управляют Хашмалимы, представляющие собой нечто вроде потусторонней полиции, хотя они и не связаны никакими правилами, не считая этикета, принятого в Суде Божественной Крови. Ты с ним знаком?

– Не могу поверить, что эта чертова Масляная Жопа не просто сослала меня сюда, а еще и превратила в человека! Она сделала это специально, точно знаю. Какое коварство! Что же мне теперь делать? Я не могу разгуливать в таком виде! – причитал я. Тут мне в голову закралась жуткая мысль, и я взглянул вниз. – Тысяча чертей! Мое хозяйство! Оно… оно…

Крошечная женщина уделила моему хозяйству должное внимание.

– Мне на ум приходит слово «не впечатляющее». И это еще мягко сказано.

– О черт! Я человек с крошечной котомкой!

– Сэр!

– Что? Ах да, я когда-то был эльфом, – кивнул я. – Я знаком с Судом. Так когда это Акаша успела обзавестись швейцарами?

– Несколько лет назад, когда стало ясно, что многие прибывают сюда без малейшего понятия, что им делать дальше. – Она поджала губы. – А некоторые кажутся мне особенно безмозглыми.

– Поскольку это место вечного искупления, то, надо понимать, на повестке дня стоят только невообразимые мучения и страдания, – пожал я плечами. – Но это действительно ужасно! Я не могу оставаться в таком виде до тех пор, пока Айслинг не заметит, что я вовсе не в Париже. Я должен что-то предпринять!

– А это ваша личная проблема, сэр. Должна вас предупредить, что отсюда нет выхода. Разве что вмешается Властелин, но я не думаю, что он захочет утруждаться ради какого-то демона шестого класса. – Она склонила голову к плечу и сверкнула белозубой улыбкой. – Особенно с учетом того, что упомянутый демон собирается разгуливать по Акаше нагишом. Счастливой вечности в Акаше, сэр. Пока!

Она отвернулась и начала пробираться между камнями и скалами этой безрадостной равнины, пока не скрылась за каким-то особенно зазубренным утесом, торчащим из земли так решительно, словно его вытолкнула наружу немыслимая сила.

– Пока-пока, сестренка, – пробормотал я. – Отлично! Просто бесподобно! В первый же день отпуска я оказываюсь в Акаше, голый и в человеческом облике. Хорошо хоть, что у меня есть мобильный телефон. Я должен позвонить Айс и сказать, чтобы она вызвала меня отсюда к чертовой матери!

Я подхватил свой рюкзак и только успел извлечь из него мобильник, который Айслинг подарила мне на прошлый день рождения, как вдруг на меня налетело стадо вырядившихся в меха и кожу фантомов.

– Хрольф! Гляди-ка, голый демон! – Один из них остановился, чтобы оглядеть меня с ног до головы. – А это что у него такое?

– Эй! – завопил я, когда фантом выхватил сотовый у меня из рук.

– Демон? Здесь? Да ну его на фиг, Рунольф! – не останавливаясь, крикнул другой фантом.

Фантомы помчались дальше.

– Тысяча чертей! Отдай телефон! И рюкзак тоже! Эй ты!

Фантом Рунольф – сосланный в Акашу призрак, не имеющий ни малейшей надежды на то, что ему когда-то удастся снова обрести свою призрачную сущность, – остановился только для того, чтобы ухмыльнуться и издевательски крикнуть в ответ:

– Мы викинги, демон. На свете нет людей, способных нас остановить! Тем более… э-э… демонов. Понял?

– Ты идиот, а не викинг, а речи толкаешь и вовсе пиратские! – завопил я, бросаясь за ним вдогонку.

Вот только основная проблема, когда имеешь дело с фантомами, заключается в том, что они ведут свое происхождение от призраков, верно? Следовательно, в том, что касается телесности, они изначально весьма невелики. А с переходом в разряд фантомов их реальность и вовсе «повисает в воздухе». Так что они могут носиться по миру подобно призрачному викингоподобному вирусу, в то время как те из нас, кто заключен в физическое тело, вынуждены преодолевать ландшафты, наполняющие выражение «изрезать ноги в кровь» новым значением. Банда скрылась из виду в считаные секунды.

– Ой! Ой-ой-ой! Ой! Черт побери! Теперь мне в ногу вонзился осколок камня!

Я присел, чтобы извлечь упомянутый осколок, торчащий между пальцами правой ноги, но тут же, издав очередной вопль, вскочил.

– Что это за вертела для задницы! Да тут хуже, чем в Преисподней!

Я перебрался на площадку, с виду свободную от острых камней и обломков скал, и плюхнулся на землю, чтобы пососать израненные пальцы ног.

– Бог ты мой, а ведь я считаюсь в отпуске. Что-то мне тут совершенно невесело! Я хочу домой.

– У тебя хотя бы отпуск есть, – раздался у меня за спиной чей-то голос. – У меня не было ничего подобного уже… Да, наверное, лет семьдесят, если не больше.

Я покосился через плечо и увидел женщину, примостившуюся сзади на большом валуне.

– Это совершенно не похоже на отпуск, сестренка. А ты кто?

– Меня зовут Титания, [4]4
  Титания – царица фей и эльфов; героиня романтической комедии У. Шекспира «Сон в летнюю ночь».


[Закрыть]– ответила женщина, окидывая меня одним из тех знойных взглядов, которыми славятся нимфы. – А ты голый. Ты демон, и ты голый.

– Да, а ты нимфа. Я не знал, что вас тоже ссылают в Акашу. Я думал, что если вы делаете что-то нехорошее, то у вас просто отрывают крылышки или секут вашим же собственным нимбом.

Она скорчила гримасу.

– Ты говоришь о феях. Это они вечно делают что-нибудь нехорошее. Если мне когда-нибудь попадется этот лживый ублюдок и предатель Оберон, [5]5
  Оберон – в средневековом западноевропейском фольклоре король фей и эльфов, повелитель волшебной страны; упоминается в комедии «Сон в летнюю ночь» У. Шекспира.


[Закрыть]я ему покажу, что меня нельзя просто вышвырнуть на помойку. У меня тоже есть свои права!

– Ух ты, Титания, говоришь? И как же называют тебя друзья? Титти? – ухмыльнулся я.

Она выпрямилась во весь рост и окинула меня взглядом, который, не будь я демоном, растопил бы мои внутренности.

– Они называют меня Титания!

– Понял. Секундочку… Оберон? Титания? – Мой мозг лихорадочно заработал на максимальных оборотах, откапывая старые, полузабытые воспоминания. – «Сон в летнюю ночь»?

Она фыркнула и принялась разглядывать свои розовые ноготки.

– Этот Уилл Шекспир все перепутал. Он назвал меня феей. Можешь себе представить! Он нанес нимфам глубочайшее оскорбление, и, позволь заметить, нас это совершенно не обрадовало.

– Да, я о вас кое-что слышал… Вы… э-э… как бы это лучше выразиться… воинственные дамы, – сказал я, размышляя над тем, не хочет ли она почесать своими длинными ноготками все мои зудящие местечки.

Потом я вспомнил, что у меня нет никаких зудящих местечек. Во всяком случае, в этом омерзительном облике. Я возмущенно уставился на свое хозяйство.

– Что это ты делаешь? – изумилась Титания.

– Возмущенно смотрю на свое хозяйство. Это со мной сделала Попечительница, – вздохнул я, мысленно оплакивая свой бесподобный собачий облик.

Теперь она вместе со мной возмущенно смотрела на мое хозяйство.

– Ей придется за многое ответить.

– Еще бы. К сожалению, не в моих силах ей отомстить. Эй, ты же нимфа! Вы ведь считаетесь скверными воинствующими девчонками, верно? Я бы с удовольствием прибег к помощи твоих подружек, чтобы как следует отметелить Попечительницу, которая так со мной обошлась.

– Мы не любим, когда нас называют воинствующими, и предпочитаем слово «инициативные». – Титания извлекла пилочку для ногтей и начала полировать ноготь. – И если бы тобой всю жизнь пренебрегали так, как пренебрегают нами, ты тоже стал бы инициативным и попытался доказать людям, что с тобой следует считаться.

– Я демон, – со вздохом ответил я, снова усаживаясь и разглядывая израненные ноги. – Меня только и делают, что недооценивают.

– Как бы то ни было, но Шекспир наделал кучу ошибок, – продолжала она. – Никакой Оберон не король фей. Он всего лишь адвокат Суда Королевской Крови.

– Адвокат? Типа юрист?

– Да, только грязный и злобный.

– В самом деле? Так что же ты наделала, что тебя сюда зашвырнули? – поинтересовался я.

– Оберон, мой бывший любовник, отвратительный комок пыли на пузе самых мерзких созданий этого мира, решил бросить меня, жрицу храма Артемиды, ради какой-то наяды. Ты можешь в это поверить? Он променял меня на водяную лахудру! – За долю секунды разъяренное выражение ее лица сменилось расчетливым прищуром. – Но это ему с рук не сойдет. Как только я отсюда вырвусь, я с ним поквитаюсь. От своего фунта мяса я не откажусь.

– Погоди… – Я наморщил нос. – Ты имеешь в виду фунт человеческого мяса или, скажем, мяса из задней части откормленной зерном черной ангусской коровы? Последнее звучит весьма заманчиво. Особенно под соусом барбекю с виски.

– Если бы мне только удалось отсюда выбраться, я собрала бы сестер и мы бы ему отомстили!

– Кому? Шекспиру? У меня для тебя новость, детка. Он умер.

– Да нет, не Шекспиру. Оберону.

Я задумался. Мне всегда думается лучше, когда я сижу.

– Не то чтобы я тебя торопил, поскольку у меня есть еще целых десять дней, пока Айслинг не вернется из круиза и не обнаружит, что эта двуногая ведьма опоила свою начальницу, чтобы отправить меня сюда. Но, видишь ли, я не все догоняю. Насколько я понял, этот парень зашвырнул тебя сюда, когда связался с наядой. Но как это связано с войной, которую ты намерена против него развязать?

– Он Оберон! – заявила она, как будто это хоть что-то объясняло. Когда я наморщил лоб в попытке разобраться в ситуации, она добавила: – Он не просто сослал меняв Акашу. Он всехнимф отлучил от Суда, чтобы своими заискиваниями добиться преимуществ для таких, как он.

– Ах да, – кивнул я, роясь в памяти, – кажется, я что-то об этом читал. Начинаю припоминать. Вас изгнали из города, потому что вы чинили бесчинства.

– Ничего подобного мы не делали. Просто Оберон выставил нас в таком свете! – воскликнула она, вскакивая на ноги и потрясая кулаком. – Он за это поплатится! Он поплатится за…

Внезапно поток ее слов иссяк.

Я приподнял бровь таким же неуловимым движением, каким это делает Дрейк, когда Айслинг произносит что-то возмутительное.

– Ты демон! – заявила Титания.

– Ты попала в точку, детка. Демон шестого класса, – ответил я, подмигнув нимфе. – Но если ты подумываешь о том, чтобы закрутить со мной роман, должен тебя сразу предупредить, что в настоящий момент я состою в отношениях с валлийской корги по кличке Сесиль. У нее самая классная пушистая попка из всех, что я когда-либо видел.

Она посмотрела на меня с таким видом, словно я произнес что-то недопустимое.

– Ты демон, – повторила она. – Это значит, что ты можешь вытащить меня отсюда.

– Если бы я мог кого-нибудь отсюда вытащить, это был бы я сам, потому что мне необходимо как можно скорее свести счеты с коварной ученицей Попечительницы. Но я этого сделать не могу, поэтому сведение счетов придется отложить.

– Нет, можешь. Ты – исчадие ада. Суд не может навязывать тебе свои условия. Это означает, что ты можешь отсюда выйти.

– Суд действительно не может распоряжаться моей судьбой, но меня сюда заслали окольным путем. Это сделала повелительница демонов. Я могу выйти отсюда, только если меня вызовут. Но Айслинг не узнает, что со мной сделала ведьма по имени Масляный Жир, пока не вернется и не поймет, что я не с Амели и не с Анастасией.

– Должен быть и другой способ!

– Ну да. Хашмалимы, охраняющие вход, могли бы меня выпустить, но такого еще никогда не случалось, поэтому об этом и думать нечего.

– О! – воскликнула она, топая ногами и указывая куда-то вдаль. – Не смей мне перечить, демон! Если ты меня отсюда не вытащишь, я превращу твою жизнь в ад!

– Послушай, сестренка, я только что объяснил тебе…

– Сделай это! – взревела она.

Тридцать часов спустя я не выдержал ее чудовищного непрекращающегося приступа гнева и направился к кругу Акаши, ее центру, где стояли три охраняющих вход Хашмалима. Это было очень уродливое место – впрочем, как и вся Акаша. Здесь не было ничего, кроме острых зазубренных скал и низкорослых мертвого вида растений того же рыжеватого цвета, что и окружающая местность.

– Привет, ребята! – сказал я, подходя к ближайшему Хашмалиму.

Если вы никогда не видели этих парней, должен вас предупредить, что это Уроды с большой буквы. Они выглядят как порождение воображения Джима Хенсона после ночи с трубкой опия: их высокие и костлявые фигуры закутаны в черную ткань… только это не настоящий черный цвет, а какой-то живой, постоянно двигающийся и меняющийся черный цвет. И… ах да, еще у них нет лиц. В общем, страшные уроды!

– Как дела, дружище? Конечно, если у тебя есть хоть какие-то дела. Понимаешь, мы с вот этой нимфой… кстати, ее зовут Титания… хотели бы покинуть это гостеприимное место. У нее там какие-то нерешенные вопросы с местью, а мне необходимо задать жару ассистентке Попечительницы.

Хашмалим ничего не ответил. Он просто стоял и пялился на меня. Ну, типа того. Если бы у него были глаза, он бы уже дыру во мне просмотрел, пытаясь запугать меня своим взглядом. Хотя, с другой стороны, может, он пялился на мое хозяйство.

– Понимаешь, я знаю, что у вас тут правила и все такое, поэтому мы с Титти…

– Не смей называть меня Титти! – эхом донесся до меня рев, раздавшийся на одном из ближайших холмов.

– Мы с удовольствием примем к сердцу твои интересы, – продолжал я, несколько понизив голос, чтобы меня не услышал другой Хашмалим. – Надеюсь, ты меня понимаешь. У меня есть кредитка. Ну, вообще-то это кредитка Айслинг, которой она позволяет мне пользоваться, когда я хочу что-нибудь купить в телемагазине. Как бы то ни было, я знаю ее пин-код. Я могу очень быстро раздобыть такую пачку наличных, что даже бегемот подавится. Что скажешь? По рукам?

Хашмалим стоял молча. То есть он вообще ничего не говорил. Ублюдок!

К тому времени, как я перебрал все, что мы с Титанией могли предложить в качестве взятки, вплоть до ее сексуальных услуг и свитера, связанного из роскошной шерсти, вычесанной из моей шкуры, прошло уже два часа, но мы ничуть не приблизились к цели.

– Послушай, я не хочу быть с тобой чересчур грубым. Конечно, если ты меня вынудишь прибегнуть к крайним мерам, я это сделаю, но, поверь, тебе это не понравится.