Текст книги "Непокорная невеста"

Автор книги: Кейт Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Алекса изумленно застыла. Что он такое говорит?

– Тут тебе рассчитывать не на что. От меня ты ничего не можешь требовать.

– Уверена? – Сантос снял пальто, отложил его в сторону и присел на двухместную кушетку.

– Конечно…

Ирония, блеснувшая в глазах Сантоса, смутила ее.

– Ты кое-что забываешь.

– Неужели?

– Твоя семья должна мне жену. Свадьба не состоялась.

– Свадьба моей сестры! – напомнила Алекса. – За тебя должна была выйти Натали.

– Именно.

Налетевший порыв ветра ударил в окно, сквозь плотную стену дождя сад был почти неразличим.

– Каким образом моя семья могла задолжать тебе жену? Да, Натали нарушила данное обещание, но ты же не собираешься…

– Есть еще кое-что.

– Что?

– О, прекрати, Алекса!

Знакомый взмах руки, отметающий любые ее возражения.

– Давай не будем морочить друг другу головы. Мы оба знаем, о чем речь.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Давай называть вещи своими именами.

– Как я могу называть вещи своими именами, если даже не знаю, что ты имеешь в виду? Ты не можешь всерьез требовать, чтобы я стала твоей женой.

– Почему?

– Потому что я не Натали!

– Думаешь, я сам не знаю? Но разве ты до сих пор не поняла, что женитьба на тебе для меня куда более предпочтительна?

Сделал ли он ей комплимент или бросил в лицо очередное оскорбление? Алекса не могла решить.

– Я действительно хочу жениться на тебе. Я уже говорил это раньше, а ты среагировала так, словно в моем предложении было что-то непристойное.

– Так и есть.

Воспоминание о том, как Сантос обошелся с ней, придало Алексе сил. Вскинув голову, она вызывающе уставилась в его серые глаза.

– Мое предложение руки и сердца оскорбило тебя? – Он вел себя так, словно это она его оскорбила.

– Ты не предлагал, а потребовал, чтобы, я заняла место Натали. Одна сестра Монтекью не хуже другой, сказал ты тогда.

Но стал бы он проделывать такой долгий путь, будь она обычной заменой? Алекса мысленно отругала себя за то, что в сердце поселилась надежда. Надежда, что Сантос не забыл ее так же, как она не могла забыть его смуглое, выразительное лицо, красивые глаза и потрясающий голос.

– Я злился, говоря это. Тут я промахнулся.

– Ты извиняешься?

– Я говорю правду. Я никогда не желал твою сестру так, как тебя. И реши она удрать в какой-нибудь жалкий коттедж в Йоркшире, дважды подумал бы, отправляться ли за ней следом.

– Никакой он не жалкий… Ты, правда, так думаешь?

– Когда я тебе лгал, милая? В этом вся суть.

– Какая суть?

Сантос откинулся на спинку кушетки и неспеша пригладил волосы. Он вообще вел себя с возмутительным спокойствием.

– В Испании ты сказала, что не можешь выйти за меня, потому что мы даже не целовались. Я просто внес необходимые коррективы. Но одного поцелуя оказалось недостаточно. Поэтому мне пришлось еще немного поработать.

Алекса боялась, что сейчас взорвется от ярости и негодования. Вот, значит, как он называет их занятия любовью!

– Я сказал тебе, что не спал с Натали, и ты возмутилась…

– Нахальством, с которым ты предположил, будто женщина, побывавшая в твоих объятиях, уже не сможет тебя забыть, – закончила Алекса.

Слишком поздно она поняла, что угодила в расставленную ловушку.

– Никогда не рассчитывал на подобное с Натали. – Бесстыдству его не было границ. – С тобой – другое дело. Ты загораешься от одного моего прикосновения.

Алекса только презрительно фыркнула. Подходящих слов, которые поставили бы его на место, у нее не нашлось.

– Так что физическая составляющая нашего брака в полном порядке.

– Физическая составляющая? – Алекса опомниться не могла от возмущения. – Да ты рехнулся!

Сантос с трудом сдерживал рвущуюся наружу улыбку. Зная, что та разозлит Алексу еще больше. Впрочем, именно этого он и добивался. Ему хотелось вывести ее из равновесия, довести до предела – так, как это произошло с ним.

Он не собирался ставить ее в известность, как пылало, не желая успокаиваться, его тело в ту ночь. Какие мучения пришлось пережить ему позже. Как протестует все его существо сейчас, лишенное желанного удовлетворения.

Увидев Алексу на пороге, столь соблазнительную в домашнем красном свитере и обтягивающих джинсах, с рассыпавшимися по плечам волосами, он понял, что не уедет, не заманив ее в постель еще раз. Проблема заключалась в том, что «еще одного раза» может оказаться недостаточно. Это плачевное обстоятельство имело все основания для того, чтобы оказаться правдой.

– Ты же знаешь, каким потрясающим может быть у нас секс. А значит, наш брак удастся…

– Не удастся, потому что мы не поженимся! Не стану я заменять Натали.

– Конечно, нет. Ты никогда не станешь просто заменой Натали, потому что к ней я никогда так не относился. В наших с ней отношениях никогда не была такого жара, такой страсти.

Ах, если бы он перестал говорить подобные вещи, мысленно взмолилась Алекса. Ей стало бы гораздо легче. Хотя глупо отрицать, что его слова доставляют ей удовольствие.

– Нам хорошо вместе, Алекса.

Она замотала головой. Ее мысли пошли по опасному пути. Разве не обещала она себе, что больше не польстится на фальшивые обещания? Но если и был человек, способный заставить ее изменить свое решение, так это Сантос Кордеро. Самый обворожительный, неотразимый змей-искуситель из когда-либо существовавших. И он не делал тайны из своего желания.

Да, искушение было велико. Но искушение грозило обернуться безумием и потерей остатков самоуважения.

– Пусть нам хорошо в постели, но это не основание для брака!

– Разве нет? По мне – лучшего основания быть не может.

– Но мы даже не нравимся друг другу, кроме как в сексуальном плане.

– Какая разница? – Сантос лениво пожал плечами. – Я знаю много пар, которые терпеть друг друга не могут, но остаются вместе из-за сложившегося стиля жизни или потому, что один дает другому возможность жить, как ему нравится.

– И этого тебе было бы достаточно?

– Для начала – очень даже.

Для начала.

Но что дальше? Когда первая волна безудержной страсти схлынет? Не он ли открыто заявлял, что не верит в любовь?

– Почему ты не веришь в любовь? – ляпнула она, не сумев справиться с любопытством, и сразу покраснела от собственной бесцеремонности.

Сантос же, если и смутился ее вопросом, то не подал виду.

– Я не видел доказательств ее существования.

– Не может быть! – Нельзя дожить до тридцати трех лет, не столкнувшись с любовью хоть в какой-то ее форме. – Ты должен был!

– Должен? – Ирония его голоса совсем ей не понравилась.

– Наверняка твои родители…

Сантос усмехнулся.

– Уж точно не мои родители. Они тоже принадлежат к числу пар, которым для создания новой жизни любовь не понадобилась.

– Твоя мать должна была тебя любить, – рискнула предположить Алекса. Мрачный взгляд, который бросил на нее Сантос, не предвещал ничего хорошего.

– Даже если мать задержалась при мне достаточно долго, чтобы узнать меня, сомневаюсь, что ее чувства хоть отдаленно напоминали материнские.

– Но она была твоей матерью!

– Она всего лишь меня родила.

Если за каменной маской, в которую обратилось лицо Сантоса, и скрывались какие-то чувства, демонстрировать их он не спешил.

– А твой отец?

Алекса со страхом ждала ответа. Она подозревала, что с отцом у него отношения тоже не сложились. Никто не превратился бы в такого циника, как Сантос, без достаточных на то оснований.

– Отец? – От его горького смеха Алекса сжалась. – Сомневаюсь, что матушка знала, кто мой отец. Предлагался добрый десяток кандидатов на выбор. Но кто бы он ни был, ребенок его не интересовал.

Сантос говорил безразличным тоном, словно рассказывал о ком-то постороннем. Он всем своим видом давал понять, что не примет сочувствия. Алекса боялась прикоснуться к нему. Не знала, какой окажется ее собственная реакция на это прикосновение. Риск слишком велик.

Она неожиданно вспомнила, зачем Сантос вообще сюда явился. Хладнокровное заявление, сделанное им по прибытии.

Я пришел за тобой…

Вполне возможно, что он увезет ее с собой силой. Человек, открыто заявляющий о желании заключить брак по расчету с представительницей семьи Монтекью…

– Мы провели замечательную ночь вместе. Но это была всего одна ночь, которая закончилась, и повторять которую я не собираюсь.

Его приподнятые брови свидетельствовали о том, что он ставит ее утверждение под сомнение. Алекса упрямо вздернула подбородок.

– Я не выйду за тебя. Не хочу иметь с тобой ничего общего.

– Лгунья, – мягко укорил он. – Посмотри, что случилось, когда я поцеловал тебя.

– Случилась обычная страсть, с любовью ничего общего не имеющая.

– А тебе для брака нужна любовь?

– Да! Да, нужна!

– Прости, милая, любовь я предложить тебе не могу. Но мы можем заключить сделку куда лучше…

– А я не хочу. Мне ничего от тебя не нужно. Что? – спросила она, увидев, как угрожающе сошлись на переносице черные брови. – Что я такого сказала?

– Тогда предлагаю тебе поговорить об этом с отцом.

– С отцом?

Какая связь между этими двумя мужчинами?

– Если ты действительно не знаешь всех обстоятельств, он тебе расскажет. Ему будет проще объяснить.

– И не собираюсь. Он не может сказать ничего такого, что заставит меня выйти за тебя замуж.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Сантосу понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Кто бы мог подумать, что Алекса окажется таким крепким орешком.

– Ты знаешь, почему я собирался жениться на Натали?

– Конечно. Ты пожелал основать династию Кордеро.

Ей вдруг представился мальчик, которому Сантос стал бы отцом. Ребенок, не унаследовавший холодного цинизма отца, не отрицающий существование любви.

– Но ты не можешь заставить меня стать твоей женой!

– Уверяю тебя – прибегать к силе я не планирую. Но ты выйдешь за меня.

– Нет! Никогда!

Сантос улыбнулся.

– Не призывают ли нас никогда не говорить «никогда»? – протянул он, улыбаясь все шире. Глаза же его оставались ледяными, обещая возмездие любому, осмелившемуся встать на его пути.

– Может, и так, но я ни при каких обстоятельствах не выйду за тебя замуж, Сантос.

– Поговори с отцом, Алекса. – В его голосе зазвучал металл.

– Да для чего?

Сантос только покачал головой.

– Ладно…

Похоже, ей ничего другого не остается. Но и торжествовать раньше времени она ему не позволит.

– Ладно, я поговорю с отцом – но не сейчас, когда ты стоишь у меня над душой. Мне необходимо уединение. Так что… – Видя, что он не реагирует, она произнесла: – Я прошу тебя покинуть мой дом.

Что она будет делать, если он откажется, Алекса понятия не имела. Вряд ли она сможет сдвинуть с места Сантоса, не говоря уже о том, чтобы вытолкать его за дверь. Но не успела она испугаться, как он небрежно пожал плечами.

– Хорошо. Я ухожу, сейчас. Заеду в гостиницу, сделаю пару звонков. Но я вернусь.

– Ты уедешь и не вернешься, пока я не разрешу. Если после разговора с отцом я посчитаю, что нам есть о чем разговаривать, я сама позвоню тебе.

Да полноте, неужели она хоть на минуту вообразила, что может им командовать? Сантос всегда делает, что хочет. Ощущение, что ею снова манипулируют, холодком поползло по спине Алексы. Что такого знает отец?

Сантос набросил на плечи пальто, достал из кармана серебряную визитницу и вытащил оттуда тисненую визитную карточку. Протянул ей.

– Мой мобильный телефон, – пояснил, видя недоумение Алексы. – Он тебе потребуется, когда будешь звонить.

Когда. Не если. Как он уверен в себе, возмутилась про себя Алекса. Сейчас она больше, чем когда-либо, чувствовала себя марионеткой, полностью подчиненной воле другого человека.

Глядя Сантосу прямо в глаза, Алекса не двинулась с места. Издав хриплый смешок, он положил карточку на валик кушетки.

– Мой номер тебе понадобится. Жду твоего звонка.

Сантос пошел к двери, на ходу застегиваясь и поднимая воротник. Судя по вою ветра за стенами коттеджа, погода портилась на глазах. Алекса удивилась, что не замечала этого раньше.

Открыв дверь, она засомневалась, стоит ли выгонять Сантоса из дома.

Буря разгулялась не на шутку – деревья гнулись почти до земли, дождь то и дело сменялся крупным градом, гулко барабанящим по крыше.

– Ты уверен, что нормально доберешься?

– Что такое, Алекса? – Сантос не скрывал ехидства. – С чего такая заботливость? Я уже большой мальчик…

– Сама знаю, – огрызнулась Алекса, недовольная собственным беспокойством о его безопасности. – Достаточно большой и достаточно вредный. Но я бы собаку не выгнала в такую погоду.

– Я выживу.

Он отмахнулся от ее заботы. Алекса почувствовала себя еще хуже. Не так давно она жаждала выпроводить его, а теперь боялась его отпустить. Что, если с Сантосом что-нибудь случится? Совсем стемнело, а дорога до деревни практически не освещена. Даже для того, кто хорошо знаком со всеми местными колдобинами, путешествие оказалось бы не из приятных.

– Не уезжай, – попросила она, повернувшись к Сантосу. Но обнаружила, что его уже нет рядом. Он садился за руль.

Не догнать ли его? Она даже подняла руку, чтобы помахать, но рев мощного двигателя опередил ее.

Сантос не останется, только чтобы сделать ей приятное. Да и зачем? Узнав о ее волнениях, он вполне способен обратить их себе на пользу, убедиться, что ей не все равно. Поэтому она осталась стоять на месте, провожая глазами его машину.

Автомобиль бросало с кочки на кочку, но Сантосу всякий раз удавалось выровнять его. Через минуту даже задние габариты скрылись за пеленой дождя. Порыв ветра бросил ей в лицо ледяную пыль. Алекса вздрогнула. Ночка, и правда, выдалась не из приятных. И почему-то с отъездом Сантоса она стало еще чернее и холоднее.

Поговори с отцом, Алекса, зазвучал в голове голос Сантоса. Вздрогнув еще раз, девушка повернулась и поспешила в дом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Действительно ли Алекса Монтекью ничего не знает, или же разыгрывает тщательно отрепетированное представление наряду с другими членами своей семьи?

Этот вопрос изводил Сантоса всю дорогу, не давая толком сосредоточиться на управлении машиной. В такую погоду следовало бы быть предельно внимательным.

Но мысли его упорно возвращались ко времени, проведенном в коттедже, к образу оставшейся там Алексы.

Он вспоминал, что она ему говорила, как говорила, как выглядела, отвечая на тот или иной его вопрос. Сантос пытался истолковать ее выражения, жесты. Но в его мозгу постоянно вспыхивали картинки их предыдущей встречи – в Севилье.

Чувственные, эротические, отвлекающие вдвойне. Он вспоминал, как выглядела Алекса, отвечая на его поцелуи, и даже мог поклясться, что ощущает вкус ее поцелуев. Какими нежными были тогда ее губы, каким сладкими… Сердце грозило выпрыгнуть из груди, желание пульсировало в висках.

Он представил, что Алекса снова лежит под ним. Пряди волос разметались по подушке, нежный запах вливается в ноздри, упругие груди трутся о его грудь.

– Проклятие, нет!

Выругавшись, он заставил себя сосредоточиться на извилистой дороге, по которой приходилось пробираться в кромешной тьме. Свет фар тонул в плотной завесе дождя.

Мысли его сбивались и путались. Нельзя позволить сексуальному голоду заглушить голос разума. Но там, где дело касалось Алексы, разумные доводы не имели силы. Неужели он позволит первобытным инстинктам одержать верх над собой, заставить забыть обо всем остальном? И потом, настолько ли она невинна? Или попросту притворяется, чтобы выиграть время? А на самом деле отлично знает, какие обстоятельства стоят за несостоявшейся свадьбой?

– Тысяча чертей!

Восклицание совпало с угрожающим треском. Лишь в последнюю секунду Сантос заметил, что громадное дерево на краю дороги шатается сильнее всех прочих. Раздался оглушающий треск, умудрившийся перекрыть шум ветра и хлещущего дождя. А затем огромный ствол расщепился пополам и начал падать.

– Матерь божья!

Вцепившись побелевшими руками в руль, Сантос резко бросил машину влево, одновременно нажав на тормоза.

Алекса со вздохом откинулась на спинку кресла и нажала на кнопку «отбой». Автоответчик уже второй раз предлагал ей оставить сообщение после сигнала. Должно быть, родителей нет дома. Ей оставалось только попросить отца перезвонить.

Интересно, когда отец свяжется с ней? Сантос настроен очень решительно. И не похоже, что он станет дожидаться ее звонка, – явится без приглашения.

Мысль едва оформилась в ее мозгу, как хлопнула входная дверь. Алекса подпрыгнула от неожиданности. Ей на мгновение показалось, что Сантос, стоящий у порога, – всего лишь плод ее разыгравшегося воображения.

– Ты что здесь делаешь?

Раздражение оттого, что он пренебрег ее просьбой не приезжать без звонка, смешалось с облегчением – он цел и невредим. Алекса сама толком не понимала, что чувствует.

– Прячусь от ветра и дождя, – лаконично ответил Сантос, небрежно стряхивая с волос капли влаги.

Буря взъерошила его обычно гладко причесанные волосы, лицо разгорелось от холодного ветра, глаза сверкали. Он был так невообразимо хорош, что у нее екнуло сердце. Хорошо, если Сантос спишет вспыхнувшие щеки на негодование по поводу его нежданного появления.

– Я же просила тебя не возвращаться, пока я не позвоню. Я не звонила.

– Мне это отлично известно… – начал Сантос, но Алекса перебила его:

– Тогда зачем ты явился? Врываешься в мой дом, словно хозяин. Мне казалось, у тебя были дела – срочные телефонные звонки, к примеру…

– Так и есть! – сердито воскликнул Сантос. – И поверь, я бы уехал, если б смог. Носиться по такому дождю туда-обратно – развлечение так себе.

– Тогда почему…

– У меня не было выбора, Алекса! Только поэтому!

– И ты надеешься, я тебе поверю? Ты дважды ворвался в мой дом…

– Я не врывался.

– … наплевав на все мои просьбы, вероятно, с целью заполучить меня к себе в постель. Я тебя насквозь вижу. Так что давай…

Закончить ей не удалось. Сантос наклонился вперед и ухватил ее за руку.

– А ну пошли!

Не дав ей опомниться, он сорвал с вешалки ее пальто и набросил ей на плечи.

– Вперед.

– Сантос…

Она хотела вырваться, но Сантос держал крепко, свободной рукой открыв дверь и вытолкнув ее на улицу.

– Сантос! – взвизгнула Алекса, ощутив на лице холодные струи дождя.

Он тут же прикрыл ее полой своего пальто. Алексе сразу же стало тепло и уютно в этом импровизированном укрытии. Жар от его тела проникал сквозь ее одежду. Алекса с удовольствием вдыхала его запах.

Очень скоро она забыла обо всех неудобствах, о своем раздражении, обо всем, кроме чудесного ощущения безопасности, окутавшем ее.

В следующую пару секунд ей стало даже слишком жарко. Хотелось остановиться, прижаться к нему теснее, обнять руками за шею.

– Здесь.

Сантос резко остановился, грубо вырвав ее из романтических грез.

– Видишь?

– Что я должна увидеть?

Боже мой! Задохнувшись от ужаса, Алекса уставилась прямо вперед собой. Машина Сантоса стояла под сильным углом, половина – на дороге, половина – на поросшей травой обочине. Ему пришлось резко свернуть, уворачиваясь от неожиданной помехи. Поперек дороги лежал ствол громадного дерева. Вокруг валялись ветки поменьше. Одна из самых крупных, упав, разбила стекло машины и теперь занимала полсалона.

– Ты… попал в аварию?

На последнем слове голос ее дрогнул. Алекса снова вспомнила нехорошее предчувствие, охватившее ее перед отъездом Сантоса. Ее худшие опасения подтвердились.

Внешний вид машины ясно свидетельствовал о том, настолько близко Сантос был к гибели. Лишний метр – и он оказался бы прямо под упавшим деревом. Громадный ствол наверняка раздавил бы машину и водителя. При мысли о раздавленном теле Сантоса у нее подогнулись колени.

– Ты в порядке?

Алекса медленно повернулась к нему, пытаясь восстановить в памяти, как он выглядел по возвращении. Промокшим, расстроенным, но невредимым.

А вдруг он ранен? Она была так рассержена, что могла не заметить его рану.

– Сантос, ты не ранен? Дерево не…

Представив возможные последствия аварии, Алекса зарыдала. Горячие слезы хлынули из глаз потоком, мешая рассмотреть его лицо. Инстинктивно она подняла руку и провела ладонью по его щеке.

– Скажи, что ты не поранился.

– Все нормально… Правда, нормально, я вовремя выскочил из машины. Алекса…

Его рука поднялась и накрыла ее ладонь. Щетина, успевшая вырасти на щеке, немного колола пальцы.

Алекса крепко обняла Сантоса. Ей было необходимо чувствовать его силу и тепло. Подумать только, он мог быть ранен… хуже, она могла потерять его, не успев полностью осознать, как много он значит для нее.

– Алекса? – Сантос говорил мягко, стараясь успокоить ее. – Алекса, со мной все хорошо – ничего не случилось. Меня даже не зацепило.

Возможно, не будь он так нежен, прижми ее чуть крепче, она опомнилась бы. Но нежность его оказалась слишком большим испытанием. Она в одночасье разрушила все преграды, которые Алекса воздвигла вокруг своего сердца. Слезы опять защипали глаза, но Алекса решила, что не будет плакать. Она дала выход чувствам другим способом, поймав его рот своим и припав к нему жадным, торопливым поцелуем.

– Алекса!

Хрипло произнеся ее имя, Сантос на мгновение отстранился. Алекса испугалась, что он хочет вырваться из ее объятий. Но в следующую секунду Сантос уже сам целовал ее, возвращая ее поцелуи сторицей, его пальцы перебирали ее локоны, ласкали, поворачивали ее голову под нужным углом.

На несколько долгих, жарких минут они забыли о бушующей вокруг непогоде, занятые лишь бурей, разыгрывающейся внутри них самих. Но после особенно сильного порыва ветра, бросившего им в лицо солидную порцию ледяных брызг, Сантос неохотно поднял голову.

– Нет… – прошептала Алекса, снова потянувшись к нему с закрытыми глазами.

– Алекса, – мягко проговорил Сантос, – если мы останемся тут, то совсем замерзнем.

Замерзнем? В глубине души Алекса сильно сомневалась в такой возможности. Ей было очень жарко. Согреваемая внутренним теплом, она не замечала холодного дождя и непогоды, бушевавшей вокруг.

– Нет, – пробормотала она снова, закрыв глаза и ища губами его губы.

– Да, милая, ты и так уже вымокла насквозь… Нам надо вернуться в дом.

Милая. Он и раньше использовал это слово, но тогда в нем сквозила неприятная ирония. А сейчас его интонация ласкала слух. Голова Алексы кружилась в упоении.

– Тогда пойдем назад. – Севший голос наполнял ее слова тайным смыслом. – Погреемся.

Неужели это ее сердце так громко стучит? Или ветер шумит ветвями вековых деревьев? Она не знала и не хотела знать. Ей не терпелось только вернуться в коттедж и укрыться там наедине с Сантосом от всего мира.

Алекса не понимала, касаются ли ее ноги земли или она парит в воздухе. Сантос держал ее так крепко, так сильно сжимал талию, что Алексе иногда казалось, будто он несет ее.

Как только они перешагнули через порог, он припал к ее губам жадным поцелуем, а затем подхватил ее на руки и понес по коридору, ногой захлопнув за собой дверь.

– Сперва налево… – прошептала Алекса ему на ухо, наслаждаясь происходящим.

– Хорошо…

В комнате было темно, но открытые занавески пропускали достаточно света. Сантос подошел к кровати и опустил свою драгоценную ношу на покрывало. Но когда Алекса протянула руки, чтобы привлечь его к себе, он отодвинулся.

– Сантос!

Он замер.

– Что ты делаешь?

– Ищу полотенце… – Его голос выдавал борьбу, которую ему приходилось вести, чтобы не потерять контроль над собой. – Тебе надо высушить волосы…

– Ничего мне не нужно!

Невозможно было понять, задыхается ли она от холода или невыносимого желания, сжигавшего ее изнутри.

– Сантос, все, что мне нужно, – это ты! Ничто не согреет меня лучше!

Алекса привстала и протянула к нему руки. Сантосу другого приглашения не потребовалось. Он бросился к ней, на ходу скинув пальто, и заключил в объятия.

Если ей и было холодно, Алекса этого не помнила. Сейчас она пылала, сгорая от желания, рождаемого в ней прикосновениями Сантоса. Этот жар не уменьшился, когда он начал стаскивать с нее одежду, путаясь в пуговицах и застежках. Каждое его прикосновение еще сильнее распаляло ее желание, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

Ее губы сами тянулись к его губам, пальцы торопились убрать с пути препятствия, мешающие наслаждаться его телом. Когда она наконец смогла провести рукой по горячему атласу его кожи, ее охватило ни с чем не сравнимое чувственное наслаждение.

– Я хочу тебя, – пробормотала она у его груди, позволив языку скользнуть наружу и дотронуться до его кожи, обвести маленький, темный кружок соска. – О боже мой, Сантос, как я…

Фраза завершилась долгим стоном наслаждения – Сантос тоже начал ласкать ее.

– Ты – ведьма! – вырвался у него хриплый крик. – Искусительница…

Они не в первый раз были вместе, но впервые занимались любовью.

Алекса внезапно поняла это и замерла, пораженная своим открытием. Она любит Сантоса. Понимание этого простого факта пришло в момент, когда она увидела его искореженную машину у обочины, почти раздавленную страшным весом упавшего дерева. В тот момент ей показалась невыносимой мысль о том, что Сантос мог быть ранен, мог погибнуть. Она испытывала физическую боль, лишь подумав об этом.

Она полюбила его. Так сильно, что любые его страдания мигом становились ее страданиями. Ему она отдала свое сердце.

А он, возможно, даже не подозревает этого. И не захочет узнать. Зачем ему, если он не верит в существование этого необыкновенного чувства? Он не верит в любовь и не захочет принять ее любви. Не сможет ответить взаимностью.

Но теперь она понимала – ей все равно.

Любовь он ей дать не может, но готов разделить с ней охватившую их страсть. И она возьмет предложенное, насладиться им, чтобы потом можно было вспоминать их единственный день. Потом, когда…

– Алекса?

Сантос заметил ее задумчивость. Подняв темноволосую голову, заглянул ей в глаза, пытаясь прочитать мысли.

– Что случилось? Ты передумала?

– О нет…

Нет, нет, нет! Никогда. Но она заметила морщинку, образовавшуюся у него на лбу, когда брови сошлись на переносице.

– Просто… у тебя есть что-нибудь… Какие-нибудь средства защиты?

Он кивнул.

– Конечно…

Подтянувшись к краю кровати, он схватил свой пиджак, достал из кармана кожаный бумажник, а оттуда – маленькую упаковку в фольге.

– Так предусмотрительна, моя милая… – пробормотал он, коснувшись губами ее лба. – Так осторожна…

Последнее, чего хотелось Алексе, так это быть осторожной. С какой радостью она отбросила все сомнения и отдалась целиком и полностью охватившей их любви!

Но Сантос, конечно, ни о какой любви не думал. Для него все происходящее сулило лишь физическое удовольствие, и ничего больше. Он должен оставаться осторожным, потому что не хочет нежелательных последствий от своего мимолетного вожделения. Уже то, что он всегда носит с собой презервативы, является лучшим тому доказательством.

Услышав звук разрываемой фольги, Алекса запретила себе расстраиваться по этому поводу. Ей повезло, что он закрыл губами ее глаза. Она ничем не выдаст своего разочарования. За сомкнутыми веками можно скрыть набежавшие слезы. Оставаясь спокойной.

Нет, только не спокойной. Ее тело пылало в ожидании скорой развязки. С душевной болью ничего нельзя поделать. Но можно утолить физический голод, отдав себя Сантосу. Если для него существует только такая форма любви, придется довольствоваться ею. Она может сделать это для него и сама стать счастливой на несколько коротких мгновений.

Алекса потянулась к любимому. Положила руки ему на плечи, притягивая его ближе. Прижалась губами к его губам со всей силой неутоленной страсти.