Текст книги "Непокорная невеста"

Автор книги: Кейт Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

И потому можете занять ее место.

Невозможно. Он сумасшедший, точно сумасшедший.

– Не выйдет!

– Почему же? – промурлыкал Сантос. – Почему не выйдет?

– Потому… потому что вы совершенно меня не знаете. И я вас не знаю.

– Я знаю, что мне нравится то, что я вижу. И подозреваю, что мои чувства взаимны.

– Да, но…

Ответ сорвался с ее губ прежде, чем она сообразила, в чем только что призналась. На лице Сантоса отразилось мрачное удовлетворение. В глазах зажегся темный огонь, краешки губ дрогнули. Алексу попеременно бросало то в холод, то в жар.

Мне нравится то, что я вижу.Неужели он действительно говорил о ней? После многих лет существования в тени Натали, вокруг которой мужчины так и вились, странно было слышать подобные признания от Сантоса. Но все равно предложение выйти за него просто немыслимо!

– Понимаете…

– Нет. Нет, ничего я не понимаю, потому что тут и понимать нечего. Нам нравится внешний вид друг друга – эка невидаль! Но какое это имеет значение? Ничего абсурднее и вообразить невозможно!

Сколько бы она ни пыталась, повторить его предложение у нее язык не поворачивался. У Сантоса таких проблем не возникало.

– Почему бы мне не взять вас в жены? Я никогда не желал вашу сестру так, как вас.

– Но вы… – начала Алекса. Запоздало осознав, что он только что сказал, она онемела. – Это правда?

– Зачем мне лгать, милая?

Тон его смягчился. Еще немного, и она утонет в его бездонных глазах.

Алекса пыталась отвести взгляд, но обнаружила, что не может. Он просто гипнотизирует ее.

– Но…

Голова ее кружилась, комната плыла, как в тумане.

– Откуда вы знаете? Вы даже не поцеловали меня…

Сантос провел руками по волосам, словно хотел избавиться от внутреннего напряжения. Но глаза его оставались непроницаемыми. Холодные и острые, они настороженно следили за своей жертвой.

– Это очень легко исправить.

К ее ужасу, он пересек комнату, по пути легким движением отставив в сторону столик, и приблизился к ней с очевидным намерением.

– Нет…

Алекса выставила перед собой руки, пытаясь загородиться от опасности. Но в глубине души понимала, что больше Сантоса боится самой себя. Воспоминание о тех мгновениях в саду пылало в ее мозгу и заставляло кровь быстрее бежать по венам.

Как она желала того поцелуя и как расстроилась, когда Сантос в последнюю минуту передумал. И ему наверняка об этом известно.

Он и теперь знал, что делает, подходя к ней с таким уверенным видом, не отрывая взгляда от ее губ. Алекса боялась своей возможной реакции на его поцелуи. Если уже сейчас она так издергалась, что будет, если…

– Нет! – воскликнула она снова. – Нет, Сантос, я…

Не обращая внимания на ее протест, Сантос неумолимо надвигался на нее, огромный и опасный. Сейчас он был похож на тигра, загнавшего жертву в угол и наслаждающегося минутной задержкой перед финальным прыжком.

Алекса попыталась вскочить, но ноги отказывались ей подчиняться, силы оставили ее. И внезапно он оказался совсем близко. Навис над ней, опираясь на локти. Его длинные, смуглые кисти легли рядом на покрывало, четко выделяясь на светлом фоне.

Впервые увидев их так близко, Алекса заметила шрам, пересекавший костяшки правой руки. Шрам ясно давнишний – от раны осталась лишь узенькая белая полоска. Ее пальцы непроизвольно потянулись к нему.

Но в тот же миг Сантос произнес ее имя вкрадчивым голосом, и она сразу же забыла, о чем думала. Рука со шрамом поднялась и взяла ее за подбородок. Темноволосая голова медленно склонилась.

Алекса перестала дышать. Губы пересохли, в горле образовался ком. Ей казалось, что сердце ее перестало биться, хотя кровь отчаянно пульсировала в висках. То, как он держал ее, не оставляло ей возможности смотреть куда-нибудь, кроме как ему в лицо, в расширившиеся зрачки. Взгляд Сантоса буквально гипнотизировал ее.

Испугавшись, что глаза выдадут ее эмоции, она опустила ресницы. Но легче от этого не стало. Она не видела Сантоса, но все другие чувства обострились до предела. Она вдыхала запах его кожи, смешанный с ароматом цитрусового мыла или шампуня, слышала его дыхание и мерный стук сердца.

– Милая, – пробормотал Сантос, и она опять ощутила на губах его дыхание, вбирая его в себя вместе с воздухом. И когда его губы наконец коснулись ее губ, мир вокруг Алексы взорвался миллионом цветных искр. Ничего подобного ей раньше не доводилось испытывать. Словно ее никогда не целовали прежде.

По тому, как стремительно Сантос атаковал ее, можно было предположить, что и поцелуй окажется таким же порывистым и страстным. Все ее тело напряглось, ожидая наказания за попытку сопротивляться его воле. И потому для нее стало неожиданностью мягчайшее, нежнейшее прикосновение, какое только можно представить. По деликатности его можно было сравнить со взмахом крыла бабочки.

Всего один поцелуй, и Сантос отпрянул назад. Разочарование оказалось столь велико, что у Алексы непроизвольно вырвался протестующий возглас.

– Терпение, милая…

Никогда прежде в его голосе не звучало столько соблазна, столько обещания. Даже не открывая глаз, Алекса почувствовала, что он улыбается.

Сантос…

Его имя звенело у нее в голове. Но всякий раз, когда она хотела произнести его, он целовал ее снова, постепенно усиливая давление на губы. Ее сердце замирало в груди, тело немело.

Сантос целовал ее снова и снова, доводя до беспамятства от растущего желания. Каждый раз, когда его губы соприкасались с ее губами, Алексе хотелось, чтобы поцелуй длился вечно, и всякий раз, когда Сантос отступал, она чувствовала, что ее сердце словно разбивается на тысячу осколков.

– Сантос!

Произнеся наконец его имя, она сама прильнула губами к его губам. Ощущение оказалось сродни удару молнии, пронизавшему ее насквозь.

Жар заструился по ее жилам, неутоленная страсть раскаленной лавой разлилась внизу живота. И Сантос словно почувствовал ее состояние. Он глубже запустил руки в ее волосы и удерживал голову таким образом, чтобы можно было углубить поцелуй, заставить Алексу раскрыться навстречу его губам.

Ее собственная реакция на Сантоса пугала Алексу. Она безропотно подчинялась ему. И знала лишь, что отчаянно нуждается в большем, чем осторожные ласки. Она хочет безудержной страсти, сметающей на своем пути все доводы разума.

Сантос поднял ее с кровати, крепко прижимая к своему твердому телу. Алекса чувствовала его тепло, охватывающее ее со всех сторон, проникающее глубоко внутрь под кожу.

Рот его, мягкий вначале, стал требовательным, жадным. Теперь Алекса уже не боялась его требовательности, она смело отвечала лаской на ласку, поцелуем на поцелуй. Ее рукам позволено было теперь запутаться в его волосах. Она мечтала об этом с момента их встречи. Но сейчас этого уже было мало. Ей хотелось гораздо большего. Хотелось дотрагиваться до него везде, ощущая под пальцами силу мышц, гладкую теплоту его кожи…

Одна из рук Сантоса осталась в ее волосах, удерживая ее голову в том положении, которое ему было нужно, другая заскользила по ее телу. Его язык переплетался с ее языком, добираясь до потаенных глубин ее рта. Этот интимный танец не оставлял ни малейшего сомнения относительно того, чем закончится их сегодняшнее свидание. Этот жар, эта жажда, эта неистовость не могли привести ни к чему другому.

– Я хочу тебя, – проговорил у ее губ Сантос. Усилившийся акцент делал слова почти неузнаваемыми.

Но все было понятно и без слов. Руки его накрыли ее грудь, и жар заструился от них по всему телу Алексы. Она громко застонала и, услышав у своих губ ответный стон Сантоса, перехватила его своими губами. Она наслаждалась поцелуем, уже не понимая, где кончается она и начинается он.

Каждой клеточкой своего тела она желала раствориться в нем. Руки Сантоса проникли под ее платье. Он спустил с плеч розовый атлас, открывая разгоряченному взгляду ее обнаженную кожу. Он кончиками пальцев погладил ее ключицы, и Алекса вздрогнула. Наслаждение было почти невыносимым.

– И я хочу тебя, – прошептала она. В ее голосе звучало столько откровенного вожделения, что она с трудом узнала его. – Целуй меня, ласкай…

Возьми меня, хотелось сказать ей, но последние остатки самоуважения не дали заветным словам сорваться с языка. Назад дороги нет, Алекса отчетливо сознавала это. Она не вынесет, если Сантос сейчас остановится. Все ее существо рвалось ему навстречу, взывало к утолению безудержного голода, полному обладанию, соединению тел, кожа к коже, плоть к плоти.

Но заставить себя озвучить свое желание она не могла. Не смела облечь его в слова, отбросив стыд. Снять одежду – одно. Больше всего на свете ей хотелось сейчас этого – остаться перед ним обнаженной. Но эмоциональная обнаженность – нечто совершенно иное. На это Алекса решиться пока не могла. Не могла раскрыть перед ним свою душу, показав свою слабость и беззащитность.

Жадные пальцы теребили пуговицы его рубашки, нетерпеливо расстегивая одну за другой. От кожи Сантоса исходил нежный цитрусовый аромат, и Алекса вдыхала его, словно самое совершенное возбуждающее средство.

– Сантос…

Его умелые руки двинулись дальше, взявшись за кремовые кружева ее бюстгальтера. Быстро и умело он разделался с застежкой на спине. Сантос снял мягкий материал с ее набухших грудей, немедленно заменив его горячими ладонями, накрывая и приподнимая так, как ни одно белье не смогло бы. Последние остатки смущения слетели с Алексы, когда пальцы его погладили напрягшиеся соски, заставляя ее судорожно хватать ртом воздух.

Она уловила слабые отзвуки его смеха, а затем он снова поцеловал ее. Его руки тем временем дразнили, ласкали ее грудь, не давая ей ни секундной передышки.

– Я знал, как это будет, – пробормотал Сантос у ее щеки. Его горячий, требовательный рот двигался вдоль линии ее шеи, оставляя за собой цепочку горячих следов от поцелуев. – Знал, как это должно быть.

– Сантос!

Алекса изо всех сил цеплялась за остатки здравого смысла. Она сама была шокирована собственным поведением. До того ей неведомо было, что она способна полностью терять контроль над собой, повинуясь воле любовника. Ее пальцы хватались за его волосы, удерживали его рядом с собой. Его дыхание, прерывистое от смеха, сейчас щекотало ее чувствительный сосок. В глазах у нее потемнело.

Руки Сантоса продолжили путешествие по ее телу. Задержавшись на ее округлой груди, они спустились вниз, к животу. Алекса затаила дыхание, когда они скользнули под полупрозрачные трусики и дотронулись до самой интимной части ее тела. Той, что пульсировала и горела в предвкушении предстоящего удовольствия. Изогнувшись навстречу его требовательным пальцам, Алекса невольно выдала свое нетерпение.

– О да, Сантос… Пожалуйста…

С закрытыми глазами она сомкнула руки вокруг сильной шеи Сантоса и притянула его к себе, чтобы опять прильнуть губами к его губам. Его дыхание у ее губ было таким же жарким и неровным, как и у нее. Алекса с восторгом осознала, что он возбужден не меньше ее.

– Как тебе удалось сотворить такое со мной? – изумленно проговорил он в перерывах между поцелуями. – И так быстро?

Те же вопросы вертелись и у нее в голове, но она не желала останавливаться и тратить время на размышления. И Сантосу не позволит. Разговоры можно отложить на потом. А сейчас имеет значение лишь этот безудержный, дикий всплеск страсти.

Дрожащими от нетерпения руками Алекса стянула с него сначала жилет, а затем рубашку.

На короткий миг Сантос оставил ее, чтобы избавиться от оставшейся одежды. Когда он вновь присоединился к ней, тепло его тела накрыло ее, как набежавшая волна, лишив способности трезво воспринимать окружающий мир. Она прильнула к нему так крепко, что их тела, казалось, слились воедино. Алекса нетерпеливо задвигала бедрами, стремясь сделать единение еще более полным.

Сантосу другого приглашения и не требовалось. Не отрывая рта от ее губ, он просунул одну мускулистую ногу между ее бедер, широко разведя их в стороны.

Алекса не успела перевести дыхание, как он вошел в нее глубоким сильным толчком, вознеся ее на вершину восторга в самый первый миг их соединения.

Их тела содрогались от страсти, дыхание смешалось, сердца бешено стучали. Вместе они дошли до пика наслаждения и оставались там несколько мгновений, прежде чем сорваться в пучину неведомого доселе чувственного удовольствия. Душа Алексы воспарила к небесам, а на тело продолжали накатывать волны экстаза.

Измотанная и удовлетворенная, она лежала в объятиях Сантоса и постепенно восстанавливала дыхание. Но блаженство ее длилось недолго.

Не произнеся ни слова, Сантос отстранился от нее и встал. Алекса почувствовала произошедшую в нем перемену, но пока не могла понять ее причины. Минуту назад они были единым целым, и вдруг Сантос снова отгородился от нее непроницаемой стеной… Холодный воздух постепенно остудил ее разгоряченную плоть, и она почувствовала себя брошенной и одинокой.

После нескольких минут тягостного молчания Алекса решилась заговорить.

– Сантос?

Она боялась, что дрожащий голос выдаст ее отчаяние, даст понять, насколько униженной она себя чувствует.

Сантос медленно двигался по комнате, собирая с пола свои разбросанные вещи. Казалось, он забыл о ее существовании. Дольше ждать невозможно.

– Что происходит?

Широко распахнув глаза, она наткнулась на его холодный, немигающий взгляд. Он не только подобрал свою одежду, но и успел уже надеть рубашку и теперь спокойно застегивал пуговицы. Ему явно хотелось поскорее уйти.

– Сантос, что ты делаешь?

Ответом ей вновь стала звенящая тишина. Сантос окинул взглядом ее выставленное напоказ тело с таким пренебрежением, что Алексе показалось, будто он ударил ее.

– Думаю, ты мне подходишь, – сказал он наконец.

– Подхожу?

Алекса ушам своим не верила. Куда девался пылкий, нежный любовник? Когда он успел преобразиться с незнакомца с ледяными глазами?

– В каком смысле подхожу?

– Во всех смыслах. Я доказал свою правоту. Наш брак принесет нам не только взаимную выгоду, но и море удовольствия. Никогда не испытывал ничего подобного. Никогда.

– Предполагается, что это комплимент?

Поняв, что Сантос всего лишь провел небольшой тест, доказавший, что она не может устоять перед ним, Алекса пришла в ужас.

– Ты ждешь от меня благодарности?

– Ну почему сразу благодарности? Для начала ты можешь признать, что наш брак не окажется таким тяжким испытанием, как тебе представлялось прежде. Более того, ты можешь получить от него массу удовольствия.

– Так ты всего лишь…

Еще немного – и она утратила бы контроль над собой, вцепившись ногтями ему в лицо. Но тут в кармане его брюк громко зазвонил телефон.

– Минуточку…

С леденящим душу спокойствием Сантос взглянул на дисплей телефона и снова повернулся к Алексе.

– Прошу прощения… Мне надо ответить на звонок. Подожди здесь, я вернусь через минуту, и мы продолжим наше обсуждение.

Никакого обсуждения не будет, со злостью подумала Алекса. Черта с два после такого жуткого унижения она станет спокойно сидеть тут, дожидаясь неизвестно чего. Но, решив, что благоразумие – лучшее дополнение к отваге, она заставила себя кивнуть, избегая смотреть Сантосу в глаза. Не стоит возбуждать у него ненужные подозрения.

Алекса продолжала смирно лежать на постели. С колотящимся сердцем она ждала, пока Сантос уйдет. Хорошо, что он не оглянулся, иначе точно бы заметил, как напряглось ее тело, готовое к побегу.

Как только Сантос исчез за дверью, находящейся в дальнем углу комнаты, Алекса выпрыгнула из постели и поспешно натянула на себя белье и платье. Смотреть в зеркало не было никакого желания, но она заставила себя взглянуть на собственное отражение. Нельзя же появиться на людях, выглядя так, словно…

О черт! Словно она только, что закончила заниматься самым великолепным, самым безумным сексом в своей жизни.

Спутанные волосы, припухшие от поцелуев губы и горящие глаза – лучшее тому подтверждение. Несколько драгоценных мгновений пришлось потратить на устранение самых заметных дефектов. Все время она едва осмеливалась дышать, боясь, что дверь вот-вот распахнется и войдет Сантос.

Приведя себя в порядок, она выскользнула за дверь и сбежала по лестнице, на ходу размышляя о том, как бы раздобыть машину и поскорее добраться до гостиницы.

Это оказалось не так сложно. Алекса рискнула обратиться к первой попавшейся женщине из числа обслуги.

– Сеньор Кордеро просит подогнать машину к парадному подъезду.

Имя Сантоса подействовало мгновенно. Женщина просто кивнула и поспешно удалилась. Через несколько мгновений у крыльца возник гладкий черный лимузин, и шофер в форме открыл для нее дверь. Алекса поспешно забралась внутрь, надеясь, что Сантос все еще разговаривает по телефону и не отправился на ее поиски.

Только когда машина выехала на улицу и устремилась в сторону центра, она успокоилась. Расслабиться же ей удалось только тогда, когда машина достигла шоссе и повернула в направлении Севильи. Лишь тут Алекса поняла, что едет босиком.

Элегантные дизайнерские туфли, измучившие ее ноги, остались лежать под деревянной скамьей у бассейна. Они остались там, откуда Сантос унес ее в дом, и у нее не было намерения за ними возвращаться, несмотря на их баснословную цену. Помимо того, что они безбожно натерли ей ноги, с ними теперь были связаны воспоминания, переживать которые заново Алекса не была намерена.

Так что теперь она сидела в машине словно Золушка, возвращающаяся с бала, оставив не одну, а сразу обе туфельки во владениях принца. Только сделаны они были не из хрусталя, да и Прекрасный принц оказался далеко не так прекрасен, как могло показаться на первый взгляд. В ее случае не карета обратилась в тыкву, а Сантос, сбросив маску, превратился в отвратительного самодовольного Серого Волка.

Волшебство сегодняшней ночи рассеялось, оставив горький привкус во рту. Алекса про себя молилась, чтобы Серый Волк не пустился за ней в погоню.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Операция по возвращению с бала успешно удалась.

Открыв дверь, Алекса печально улыбнулась и вошла в коттедж. Контраст между роскошью дома Сантоса и ее крохотным домиком со скромной обстановкой был разительным. Зато это настоящий дом, наполненный уютом и теплом, а не безликий дворец, единственное предназначение которого – пустить пыль в глаза. При всем внешнем великолепии у дома Сантоса не было сердца.

Как и у его хозяина.

Ни за что она не променяла бы свой домик на мрачный дворец. Даже когда ее маленький коттедж кажется таким промерзшим и негостеприимным, как нынче. Похоже, система отопления опять барахлит.

Погода также сильно отличалась от испанской. И прогноз обещает еще большее похолодание. И ураган. Остается надеяться, что удастся включить отопление вручную.

Через несколько часов дом начал понемногу прогреваться. Алекса неспеша готовила ужин, когда в дверь позвонили.

Кто бы это мог быть? Она никого не ждала. Коттедж располагался достаточно далеко от деревни, чтобы не привлекать случайно забегающих соседок. Вытерев испачканные мукой пальцы, Алекса поспешила по коридору к двери.

Дверь была глухая, так что увидеть посетителя можно было, только распахнув ее. При виде открывшегося ей зрелища Алекса поперхнулась и сделала несколько поспешных шагов назад.

На пороге стоял Сантос Кордеро. Широкие плечи практически загораживали вид на ее немного запущенный садик, черные волосы растрепались от поднявшегося на улице ветра. Глаза – такие же холодные и неприветливые, как небо над головой.

– Сантос!

– Добрый день, синьорина.

Его взгляд, казалось, пронзил ее насквозь. Где та убийственная улыбка, действие которой она испытала на себе не слишком давно? Но даже сейчас, находясь не в лучшем расположении духа, Сантос оставался самым красивым мужчиной из всех, кого ей доводилось знать.

– Что ты тут делаешь?

Алекса знала, что ведет себя не слишком любезно, но ничего не могла с собой поделать. Она не ждала в гости Сантоса! Но сердце ее дрогнуло от сладкого предчувствия.

– Хочу вернуть твою собственность.

Сантос поднял руку, демонстрируя серебристый пластиковый пакет, который выглядел удивительно неуместно в его здоровенной мускулистой руке.

– Мою – что?

– Твои туфли.

– Ты приехал из Севильи, чтобы вернуть мне пару туфель? Даже не верится…

Алекса замолкла на полуслове, потому что Сантос открыл пакет, позволяя ей увидеть содержимое. Вид злополучных туфель вогнал ее в краску. А злорадно блеснувшие глаза собеседника усугубили смущение.

– И правда! Но зачем?

Сантос пожал плечами.

– Мне хотелось вернуть твою вещь, но это не единственная причина, по которой я здесь.

– Проще было отослать их посылкой… – Алекса запнулась. – Не единственная? Тогда что еще?

– Может, впустишь меня, и мы поговорим?

Вполне разумная просьба. Она бы так и поступила, будь у них нормальные отношения. А тут… У нее вообще никаких отношений нет с этим человеком. Но нельзя же оставлять его в такую погоду за дверью.

Но и приглашать войти… Достаточно вспомнить, к чему привела их предыдущая встреча.

– О чем поговорим?

– Впусти меня, и я все объясню.

Если она его не пустит, он ничего не скажет, это очевидно. Со вздохом Алекса посторонилась.

– Заходи…

Ее переиграли, и она отлично это осознавала. И он тоже. Алекса ожидала, что, проходя мимо нее, он пробормочет «шах и мат» по-испански.

Она уже пожалела, что вообще открыла дверь. И все равно чувствовала нараставшее возбуждение. Как можно желать, чтобы кто-то находился на другом конце света, но при встрече быть не в силах оторвать от него глаз?

Из-за низких потолков коттеджа Сантос казался нереально высоким, а толстая куртка зрительно увеличивала и без того широкие плечи. А когда он обернулся к ней, она увидела знакомую обворожительную улыбку.

– Что? – вырвалось у нее. Ноги стали как ватные, хотелось опереться о стенку для поддержки. – Что смешного?

– Ничего, но…

Сантос подался вперед и провел кончиком пальца по щеке Алексы. Сердце ее перестало биться.

– У тебя мука на щеке. Вот здесь…

Он показал руку, испачканную мукой, но Алекса лишь глянула краем глаза и опять уставилась ему в лицо. Воспоминания возвращались. Воспоминания о великолепном доме в мавританском стиле, розовой спальне, нежных прикосновениях. Воспоминания, которые она пыталась стереть из памяти.

– Спасибо.

Она автоматически подняла руку и стряхнула остатки муки со щеки.

– Пойдем. – За нарочитой деловитостью она попыталась скрыть смущение.

Следующее движение Сантоса было абсолютно естественным, логичным. Как только она открыла дверь во внутреннее помещение, он захлопнул входную. Алексе показалось, что у нее волосы стали дыбом. Ну не глупо ли было приглашать его войти? Никогда раньше ее не беспокоило, что коттедж располагается уединенно, что она остается практически одна. Чем скорее она разберется с Сантосом, тем лучше. И выпить ему предлагать не будет, решила она по дороге в гостиную. А то подумает еще, что она рада его видеть.

– Так в чем дело?

Алекса следила за тем, чтобы от гостя, стоящего перед ней, ее все время отделял кофейный столик.

– И не жди, что я поверю, будто ты явился сюда лишь затем, чтобы отдать мне туфли. Это не более чем повод, чтобы проникнуть в мои владения.

– Я никуда не проникал, милая. – Сантос имел наглость притвориться обиженным. – Я просто сказал, что нам надо поговорить.

– О чем поговорить? Зачем ты здесь?

– Зачем? Мне казалось, это очевидно.

Зачем он здесь? По пути из Испании Сантос сотни раз задавал себе тот же вопрос. Изначально его подтолкнула слепая ярость. Когда, поговорив по телефону, он обнаружил, что Алексы нет, он просто взбесился. А ведь он так торопился вновь присоединиться к ней, что оборвал длинный монолог одного из своих сотрудников.

Комната была пуста, дверь – широко распахнута. И ни следа женщины, которая совсем недавно так страстно отвечала на его поцелуи, его ласки. Единственное свидетельство того, что она была здесь, – скомканное покрывало и отпечаток головы на подушке.

Борясь с застилающим глаза красным туманом, он отказывался верить в происходящее. Поспешный опрос обслуги только подтвердил его подозрения.

Она сбежала.

Вторая девица из рода Монтекью повертела хвостом и сбежала следом за сестрицей. Да вся их семейка жестоко ранила его гордость и здорово повредила репутации, не говоря уж о деньгах. Кто-то должен за это заплатить.

И этим «кто-то» станет Алекса Монтекью.

Конечно, он мог потребовать оплатить долги ее отца и засадить лживого мерзавца в тюрьму, как собирался изначально, но почему-то этот план его больше не устраивал. И еще, он во что бы то ни стало разыщет Алексу Монтекью.

Выяснить ее адрес оказалось несложно. Змеюка-мачеха только рада была сообщить нужные сведения, как и слабовольный папаша. Только бы их не трогали. Семейство преподнесло ее ему на блюдечке.

Сегодня, когда она открыла ему дверь, Сантос понял, почему так упорно за ней охотится. Ему не удалось выбросить Алексу из головы. С момента ее исчезновения прелестный образ преследовал его, мешая мыслить ясно, не давал уснуть по ночам.

Если уж совсем честно, она запала ему в душу с первой их встречи. Петра описывала падчерицу как скучную особу, но что-то в ней зацепило его и не отпускало. Даже посчитав ее холодной и отстраненной, он был заинтригован. Женщина, сообщившая ему об отъезде сестры, была надменной гордячкой, та, которую он держал в объятиях во время танца, – послушной овечкой. Но их всех затмевал образ последней – той, которую он уложил в свою постель.

Алекса преследовала его ночами, и даже в минуты бодрствования к нему порой являлись эротические воспоминания о ней, шепчущей его имя, тянущейся к нему своими губами, открывающейся ему навстречу.

Он просыпался, потный и дрожащий, возбужденный ночными видениями и изнывающий от невозможности разрядки. Разрядки, которую внезапный отъезд Алексы отложил на неопределенный срок.

Но теперь все. В то мгновение, когда она открыла дверь, он точно понял, почему он здесь. Туфли были лишь предлогом, месть – незначительным дополнением к главному блюду. Даже говорить с ней ему было сложно из-за яростного желания, рождающегося где-то внизу живота.

– Я здесь, чтобы закончить начатое, – объявил он севшим от возбуждения голосом. – Я приехал за тобой.